Текст книги "Возвращенные тенью (СИ)"

Автор книги: Валентина Герман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Их мечи вновь скрестились, и на этот раз Каррес приблизил к королю свое лицо.

– А Вы столь яростно деретесь, Ваше Величество, – тихо сказал он и широко улыбнулся. – Можно подумать, что защищаете свою женщину.

– Я защищаю свою честь, которую Вы посмели оскорбить своим поведением, – холодно ответил Плоидис. Перед его глазами вдруг вновь предстала омерзительная картина: Илли в объятиях Карреса, и он сжимает ее, касается своими мерзкими губами ее кожи…

– А мне было хорошо с ней, – сощурился Каррес, ухмыляясь еще шире.

Лицо Плоидиса исказилось от гнева, и он не смог скрыть этого. Не теперь, когда Каррес был перед ним с мечом в руках и ухмылкой на сальном лице, не теперь, когда Плоидис так жаждал возмездия.

Он резко разбил блок, отступая назад, но тут же ураганом набросился на барона, нанося удары с такой скоростью, что Каррес пропускал их почти один за другим.

Через несколько долгих мгновений в ответ на зов кольца возле Иллиандры бесшумно возникла Эстер. Она была в плаще, из-под которого виднелся ворот ночной рубашки, и Иллиандра запоздало осознала, что лишь недавно минул рассвет.

Эстер окинула быстрым взглядом окрестности и слегка нахмурилась.

– Дуэль?..

– Да, – кивнула Иллиандра. – Госпожа Фрауэр, простите, что разбудила Вас…

Эстер качнула головой, обрывая ее.

– Уверена, что не без причины, Илли.

– Каррес, – Иллиандра быстро указала на соперника короля. – Пло… Его Величество ранил его уже не раз, однако на нем ни капли крови.

Эстер кивнула и сосредоточилась.

– Он не маг, – облегченно сказала она через мгновение. – Это всего лишь амулет.

– Вы можете… – не договорив, Иллиандра пронзительно вскрикнула, увидев, как Каррес полоснул Плоидиса по плечу.

Эстер торопливо повела рукой, и цепочка на шее Карреса со звоном лопнула, и амулет сорвался на землю.

– Нет!.. – в то же мгновение секундант барона бросился к нему.

Каррес застыл, глаза его расширились от ужаса – а в следующий миг вся рубашка его насквозь окрасилась кровью. Он обессиленно опустился на колени.

– Дьявол… – прошептал он и повалился на землю, уткнувшись лицом в траву.

Плоидис досадливо сжал губы и, заметив Эстер, быстро кивнул ей, призывая. Чародейка взмахнула рукой и в одно мгновение оказалась возле короля.

– Можете помочь ему? – тихо спросил он.

Эстер взглянула на изрубленное тело, лежавшее подле их ног, и качнула головой.

– Простите, Ваше Величество. Он мертв.

– Черт возьми, – Плоидис сжал зубы и внезапно, резко подняв голову, выдохнул: – Илли…

В мгновение ока он бросился к ней.

– Дариан, уведи ее!!..

– Нет нужды, Ваше Величество, – раздался позади него голос Эстер. Он непонимающе обернулся, и чародейка указала глазами на то место, где только что лежал Каррес.

Лишь примятая трава со следами крови была там.

Плоидис ошеломленно взглянул на Эстер, и та произнесла:

– Кто-то забрал их.

Плоидис сощурился.

– Кто?..

– Очевидно, тот, кто дал Карресу амулет, – Эстер, наклонившись, подняла с земли медальон на тонкой цепочке. – Я возьму это, Ваше Величество? Возможно, я смогу выяснить что-нибудь о том, кто его создал.

Плоидис кивнул.

– Благодарю Вас, госпожа Фрауэр.

– Благодарите Иллиандру. Это она вызвала меня сюда.

Плоидис чуть сжал губы.

– Разумеется.

– С Вашего позволения, Ваше Величество.

Эстер взмахнула рукой и исчезла, и Плоидис, на мгновение задержав взор на окровавленной траве, развернулся и твердым шагом направился к Дариану. Иллиандра, бледная и взволнованная, стояла рядом с ним, но Плоидис не бросил на нее взгляда.

– Он мертв? – хмуро спросил Дариан, когда король приблизился.

Плоидис лишь кивнул и сдержанно произнес:

– Благодарю за помощь, Дариан.

– Вам стоит благодарить не меня, – мягко заметил юноша.

Плоидис чуть сощурился и равнодушно взглянул на Иллиандру.

– Спасибо.

– Ты ранен, – встревоженно прошептала она в ответ.

Плоидис бросил небрежный взгляд на плечо.

– Царапина, – он вновь обернулся к юноше. – Окажи любезность, Дариан, отнеси меч обратно в оружейную.

– Разумеется, Ваше Величество.

– Благодарю. Всего хорошего.

И, развернувшись, Плоидис направился к замку.

Иллиандра не заметила, как Дариан отошел, и, подняв с земли меч, остановился, молчаливо ожидая ее. Она, не шевелясь, смотрела вслед королю, одиноко удалявшемуся по аллее. Его белая рубашка, его гордая осанка, и этот окрашенный алым рукав…

О Боги, он ведь был готов пролить свою кровь за нее…

– Плоидис!.. – Иллиандра, подхватив юбки, бросилась по каменистой дорожке.

Он остановился и, слегка обернувшись, взглянул на нее через плечо безжизненным взором.

– Вы что-то хотели, графиня?

Она остановилась в шаге от него и тихо произнесла:

– Я лишь хотела сказать, что люблю тебя, Плоидис.

Его глаза сузились.

– Мне показалось, я достаточно ясно выразил вчера свое решение.

– Я не оставлю тебя одного. Я знаю, что ты любишь меня…

– Знаешь?.. – Плоидис вдруг насмешливо поднял одну бровь. – О Боги, и как же ты думаешь, ты можешь знать это, если я и сам не знаю, что чувствую теперь?

Иллиандра неверяще качала головой.

– Плоидис, я понимаю, ты можешь быть безумно разгневан на меня сейчас, но…

Он сощурился.

– Я сказал тебе все, что хотел, вчера вечером. И я прошу тебя хотя бы уважать мое решение, если ты все еще не считаешь себя достаточно земной, чтобы подчиняться моим приказам.

И, не дожидаясь более ее ответа, он развернулся и тяжелой поступью вновь зашагал к замку.

Иллиандра застыла на месте, словно от пощечины.

– Плоидис… – прошептала она потерянно.

Спустя полминуты кто-то тронул ее за плечо, и Иллиандра смятенно обернулась. Рядом стоял Дариан.

– Пойдем, Илли, – сказал он мягко. – Пойдем.

– Нет… – она качнула головой, и прижала руки к губам, стараясь справиться с подступившими слезами. – Дариан… Это все… это конец…

– Нет, нет. Все образуется, Илли, – ответил Дариан, одной рукой обнимая ее за плечи. – Я обещаю тебе.

Иллиандра не ответила, внезапно замечая в другой его руке меч Плоидиса. Она отстранилась, протягивая к нему руку, и Дариан непонимающе подал ей оружие. Иллиандра печально коснулась кожаной рукояти, вспоминая, как лишь несколько минут назад его пальцы сжимали ее… Его оружие казалось огромным и устрашающим в ее нежных руках. Иллиандра с усилием подняла широкое лезвие на ладонь и только теперь осознала его невероятную тяжесть. Как Плоидис мог обращаться с ним так, будто оно было вовсе невесомым?..

Иллиандра, не отрываясь, смотрела на массивное, игравшее темными бликами лезвие, и слезы застилали ее глаза.

Все было кончено. Он не хотел больше видеть ее, никогда.

Его тяжелый, холодный меч лежал в ее руках – но даже он был бессилен против ее безоружной силы непоправимо ранить его сердце.

Внутренняя дверь королевского кабинета открылась, и на пороге возник Делтон.

– Ваше Величество, – он поклонился. – Вы вызывали меня.

Плоидис мрачно взглянул на него и холодно произнес вместо приветствия:

– Потрудитесь объяснить мне, граф Делтон, какого черта Вы посмели устроить подобное за моей спиной.

– Я боюсь, у меня нет объяснения, Ваше Величество, – ровно ответил Делтон.

Плоидис сощурился:

– Нет объяснения?..

Делтон качнул головой.

– Нет. Я виноват, Ваше Величество.

Плоидис поднялся с кресла и с ледяной усмешкой повторил:

– Вы виноваты.

Граф молчал.

Король вдруг стремительно подошел ближе.

– Черт возьми, Делтон, Вы хоть сознаете, что сделали? Вы отправили ее в лапы этого ублюдка, даже не зная, кто он на самом деле, и чего он хочет от меня, и что может сделать с ней…

Делтон качнул головой.

– О Боги, разумеется, я не отправлял ее, Ваше Величество. Я старался отговорить ее, но не смог… Вы и сами знаете, насколько она упряма, когда дело касается Вас.

Плоидис сощурился.

– Вы прекрасно понимаете, что должны были немедленно сообщить мне об этом.

Делтон вздохнул.

– Я дал ей слово… И Ваше Величество, простите за дерзость, но я совершенно не хочу вмешиваться в ваши отношения.

– Это не вопрос наших отношений, Делтон, это вопрос ее безопасности!

Делтон чуть сжал губы.

– Или же Вашей.

– Что?..

– Сколько я знаю Илли, ее всегда заботила только Ваша безопасность. И в этот раз, решив, она уже не передумала бы, и, простите, но даже Вы едва ли смогли бы связать ей руки… я предпочел держать ее игру под наблюдением, ради ее же блага. Если Вы считаете, что я был не прав, Ваше Величество, я готов понести свое наказание.

Плоидис сжал губы и перевел взгляд в окно.

– Вы видели, что случилось в последний раз, когда она заботилась о моей безопасности, Ронтан, – тихо произнес король и вновь пронзительно взглянул на графа. – И я не допущу, чтобы это когда-нибудь повторилось. Отныне я требую, чтобы обо всем, во что она попытается ввязаться, помимо написания своих проповедей, Вы докладывали мне. Немедленно. Вам ясно, Ронтан?

– Вполне, – ответил граф и спустя мгновение добавил: – Однако, боюсь, Вам все же не удастся удержать ее этим.

– Что?.. – Плоидис, предполагавший уже закончить разговор, удивленно поднял бровь.

– Неужели Вы думаете, что Иллиандра будет готова посвятить свою жизнь сочинению поэтических лозунгов?.. В то время, как ее внутренняя сила, ее стремление…

– Граф Делтон! – Плоидис резко оборвал его. – Вам ясен приказ?

Делтон сжал губы.

– Да, Ваше Величество.

– Великолепно. Он не обсуждается.

Делтон чуть поклонился.

– Разумеется, Ваше Величество.

– Вы свободны.

– С Вашего позволения.

Граф вновь поклонился и направился к дверям.

– И имейте в виду, – произнес Плоидис, когда граф уже был у выхода. – Ослушаетесь этого приказания – и кара Ваша будет самой суровой.

За ужином, как, впрочем, и за весь прошедший день, Иллиандра почти не притронулась к еде. Весь день она отчаянно пыталась найти себе занятие, но строчки в книгах расплывались у нее перед глазами, перо застыло над бумагой, так и не излив на нее ни слова; и Иллиандра проводила долгие часы, бесцельно слоняясь по комнатам, останавливаясь у окон, вытаскивая книги с полок и вновь ставя их на место.

– Тебе нужно поесть, Илли, – заметил Дариан, отрывая девушку от ее мыслей.

– Я не хочу. Правда, Дариан.

Он вздохнул и неожиданно накрыл ладонью ее руку.

– Илли, поверь мне, все уладится. Просто дай ему немного времени.

Иллиандра подняла на него глаза и слабо улыбнулась.

– Спасибо. Но я знаю Плоидиса. Едва ли он сможет простить то, что видел.

– Разумеется, сможет. Он любит тебя.

– Я предала его доверие, – Иллиандра сокрушенно покачала головой, чувствуя, как слезы вновь подступают к глазам. – Ох, Дариан, он ведь так доверял мне… и мне так жаль… так безумно жаль, что я уже не могу вернуть все обратно…

Дариан, не ответив, вдруг взял со стола колокольчик и позвонил лакею.

– Да, Ваша Светлость? – слуга почти сразу возник в дверях.

– Амар, принесите нам, пожалуйста, бутылочку двенадцатилетней Долины Авернаса.

– Сию минуту, Ваша Светлость.

– Дариан, – Иллиандра удивленно взглянула на него. – Зачем? Не нужно…

– О нет, Илли. Это именно то, что тебе нужно сейчас.

Иллиандра чуть нахмурилась и шепотом произнесла:

– Не думаю, что Алиетт обрадуется, когда ты заявишься к ней навеселе.

– Я не пойду к ней сегодня, – ответил Дариан, и, поймав удивленный взгляд девушки, пояснил: – Я останусь с тобой.

– Не говори ерунды. Это не твои проблемы.

– Я твой муж, Илли, – усмехнулся Дариан. – И твой друг. Разумеется, это мои проблемы.

– Алиетт обидится. Еще не хватало, чтобы и между вами вышла размолвка.

– Она сама предложила мне это.

Иллиандра неверяще посмотрела на него, а потом вдруг чуть усмехнулась.

– Хочет попытаться поговорить с ним?

– Думаю, не преминет, – с улыбкой ответил Дариан. – И, знаешь, у нее неплохо получалось улаживать конфликты своих сестер в Авернасе.

– У нее их несколько?

– Четыре.

– Ого! – удивилась Иллиандра.

– Да, и все младшие, – Дариан вдруг рассмеялся. – Ох, Илли, если бы ты только видела, какими взбалмошными иногда могут быть принцессы!

– Я видела, поверь, – ответила Иллиандра, вспоминая вдруг принцессу Иоланту.

– Две самые младшие вечно не могли поделить игрушки, – увлеченно продолжил Дариан. – Те, что постарше, решали «взрослые» проблемы: о кавалерах или о том, кто из них опять взял взаймы чужое украшение… и это притом, что драгоценностей у них всегда было хоть отбавляй.

Иллиандра невольно заулыбалась, представляя себе, как Алиетт разнимает маленьких принцесс, поднявших шум из-за плюшевого мишки.

Вошел лакей с бутылкой вина и, бесшумно опустив ее на стол, умелым движением откупорил пробку. Он хотел было наполнить бокалы, однако Дариан остановил его.

– Амар, будьте добры, отнесите его в гостиную вместе с закусками.

– Конечно, Ваша Светлость.

Дариан встал, подавая Иллиандре руку. Они прошли в гостиную, а через минуту лакей поставил на стол вино, фрукты и сыр. Дариан жестом отпустил его, и когда двери за ним закрылись, предложил Иллиандре бокал.

– За твое счастье, Илли.

Она улыбнулась ему и пригубила вино.

– Расскажи мне, как вы познакомились с Алиетт, – попросила она.

– Довольно банально, – ответил Дариан. – Но я все же люблю вспоминать об этом. Мне исполнилось восемнадцать, и я впервые вышел в королевский свет… и, увидев ее, я влюбился с первого взгляда. До этого я лишь слышал от друзей, насколько она была прекрасна в свои пятнадцать, но знаешь, что бы тебе ни говорили, ее красоту сложно описать словами… тем более, в восемнадцать лет чувствуешь себя таким взрослым, и кажется, что пятнадцатилетняя девушка – еще совсем ребенок… Алиетт не была ребенком. Она выглядела, словно ангел – соблазнительно и невинно, но при этом она вела себя исключительно как подобает принцессе, взрослой, сознательной принцессе. Она и сама едва вышла в свет тогда; а ее маленькие сестры присутствовали на балах только во время приветствия. И ее наверняка предупреждали о той волне мужского внимания, которая должна была хлынуть на нее… Но знаешь, Алиетт всегда была необыкновенно преданна Авернасу. Она знала, что отец готовил ее для какой-нибудь выгодной партии, и потому она вовсе не собиралась дарить свое сердце кому-то, кому она не смогла бы принадлежать. Однако сердцу-то, как известно, не прикажешь… Я тогда никак не мог поверить, что из дюжин ярких, обаятельных молодых людей она выбрала меня, желторотого юнца, только что вышедшего в свет и по неопытности делавшего столько ошибок.

– Возможно, именно поэтому, – с улыбкой ответила Иллиандра. – Ты наверняка был просто самым настоящим из всех.

Дариан кивнул.

– Она тоже говорила что-то подобное.

– Выходит, вы пробыли вместе два года, прежде чем приехали сюда.

– Два года, в которые я старался просто не задумываться о том, что она предназначена другому. Вначале мне казалось, что это еще слишком далеко, потом я надеялся, что все как-то обойдется… но Алиетт понимала все слишком хорошо, – Дариан задумчиво посмотрел куда-то в сторону. – Знаешь, в нашей жизни бывали моменты, когда мы были так близко к тому, чтобы… ты понимаешь, пересечь границу; и я видел, что она хочет этого, но она никогда не позволяла мне. Более того, она взяла с меня обещание не пользоваться ситуацией, даже если вдруг у меня окажется такая возможность. Преданность Авернасу всегда была превыше всего для нее. Она любила меня искренне, но всегда помнила, что должна принадлежать другому. И только ему.

Дариан наполнил бокалы и продолжил.

– Когда я узнал о готовящейся свадьбе, ревность взяла свое. Ты не представляешь себе, сколько ссор у нас с ней было… я просил ее сбежать со мной, хотел выкрасть ее и уехать куда угодно, на край света… лишь бы не отдавать ее другому. Она говорила, что это ее долг, и что ее сердце принадлежит только мне. Она предлагала расстаться, чтобы не делать мне больно… я, разумеется, ничего не хотел слышать об этом. Втайне от двора я приехал вслед за ней в Авантус, наблюдал за свадьбой из толпы простых горожан… и в тот момент я всем сердцем ненавидел короля за то, что он оказался так молод и хорош собой. Я просто сходил с ума от поглощавших меня мыслей, и чем ближе к вечеру, тем безумнее я становился. Всю ночь я пробродил по городу…

Иллиандра вдруг тихо рассмеялась.

– Знаешь, Дариан, ведь я в тот день чувствовала то же самое. И я сходила с ума от ревности не одну ночь, пока не узнала правду.

Дариан улыбнулся.

– Ты, очевидно, можешь представить, как я был благодарен Его Величеству за то, что он сделал для Алиетт.

Иллиандра непонимающе подняла глаза:

– А что он сделал?..

– Ну, он ведь не прикоснулся к ней.

Иллиандра чуть пожала плечами:

– Разумеется, он никогда не стал бы, зная, что она любит другого, ведь… – она осеклась, заметив внимательный взгляд Дариана. – Что?..

Юноша улыбнулся уголками губ.

– Он не знал, Илли.

Иллиандра пронзительно посмотрела на Дариана.

– Не знал?..

– А как, по-твоему, он мог узнать? – усмехнулся Дариан. – Алиетт была готова исполнить свой долг, она никогда не сказала бы ему об этом.

Иллиандра вздохнула и удивленно перевела взгляд куда-то в пространство.

На ее памяти как минимум дюжина знакомых ей девушек вышли замуж за мужчин, которых не знали. Это было нормой для многих; и такой же нормой было то, что все эти девушки становились женщинами в свою первую брачную ночь. Разумеется, никто не мог оспорить права мужа на это… но никто не задумывался, что значило для девушки впервые провести ночь с мужчиной, чаще всего много старшим, будучи знакомой с ним всего несколько часов. Чужие руки, незнакомые губы и неизвестные, пугающие ласки… а возможно, даже равнодушие и грубость, осознала Иллиандра, вспоминая омерзительную похотливую настойчивость Карреса. Она содрогнулась от одной мысли о том, что, будь ее родители немного беднее, такое могло бы произойти и с ней.

Но Плоидис… в очередной раз Иллиандра неожиданно убедилась в том, сколько благородства и чести было в его душе. А ведь он так любил ее… самый лучший мужчина на свете так сильно ее любил, а она смогла столь жестоко сломить его, разбить его сердце.

– Илли, – голос Дариана вернул ее в реальность. – Прости, я не хотел вновь напоминать тебе…

– Ох, Дариан, – Иллиандра качнула головой. – Спасибо, что ты не оставил меня сегодня, – она поставила бокал и прижалась к его плечу. – Мне сейчас в самом деле нужна поддержка.

Дариан обнял ее за плечи.

– Все будет хорошо, – тихо сказал он, прижимая ее к себе. – Я знаю, он любит тебя, очень сильно.

Иллиандра сжалась в его теплых объятьях; вино затуманило ее голову, даря умиротворение. Плоидис любит ее… он сможет понять. Дариан прав, она должна просто дать ему немного времени…

Пальцы Дариана легко скользили по ее плечу; потом медленно поднялись чуть выше и, забравшись под заколотые локоны, принялись поглаживать ее шею. Осторожные, нежные прикосновения… Иллиандра вдруг осознала, что он уже не утешал – он ласкал ее.

Она резко отстранилась.

– Дариан!..

Он вздрогнул и, быстро убрав руку, смятенно взглянул на нее.

– Илли, прости, я… я вовсе не…

– Ничего, – ответила она немного отстраненно. – Все нормально.

Он осторожно коснулся ее пальцев.

– Я не хочу, чтобы ты поняла неправильно… я задумался об Алиетт и…

– Дариан, все в порядке, – заверила его Иллиандра.

Он смущенно взялся за бокал.

– Ты хочешь еще вина?..

– Нет, мне, пожалуй, достаточно.

– Хорошо.

Дариан принялся медленно цедить напиток. Иллиандра некоторое время смотрела на него, потом коснулась его руки.

– Дариан.

Он взглянул на нее, и она чуть улыбнулась.

– Пожалуйста, я не хочу сейчас терять еще и тебя из-за этого глупого недоразумения.

– Конечно, Илли. Я просто… понимаешь, я знаю, что ты любишь его; и я люблю Алиетт…

– Дариан! – Иллиандра оборвала его и, коротко вздохнув, вновь прижалась к его плечу. – Забудем об этом.

Он взглянул на нее и наконец улыбнулся.

– Спасибо, Илли.

Иллиандра протянула руку и, взяв уже почти пустой бокал, сделала последний глоток.

– Отличное вино.

– Его делают из винограда с самых южных земель Авернаса, – ответил Дариан. – Алиетт очень любит его…

Они просидели еще долгое время, разговаривая. Дариан следил, чтобы их темы не касались более Плоидиса; и хотя он понимал, что был не в силах полностью отвлечь девушку от печальных мыслей, он все же с удовлетворением наблюдал, как порой она, увлекаясь беседой, светлела, и нежная улыбка на несколько мгновений украшала ее лицо. Но каждый раз, когда он так смотрел на нее, перед его внутренним взором, словно предостережение, вдруг возникало прекрасное, нежное и немного печальное лицо Алиетт.

Плоидис стоял у окна своих покоев и невидящим взором вглядывался в усыпанное звездами ночное небо. Тихо зашуршал гобелен, скрывавший дверь тайного хода, и Плоидис обернулся, ловя себя на мысли, что первой, о ком он подумал, была Иллиандра.

Из-за гобелена показалась Алиетт.

– Я не помешаю? – спросила она, расправляя полотно на место.

– Алиетт?.. Что ты делаешь здесь так поздно?

– Хотела поговорить с тобой, если ты не возражаешь.

Плоидис слегка вздохнул.

– Если я правильно догадываюсь о теме, то возражаю, Алиетт.

Королева подошла ближе и мягко взглянула на него.

– Прошу тебя, присядем, Плоидис.

Он опустился вслед за ней на софу.

– Я в самом деле не расположен обсуждать это.

– Тебе нужно выговориться.

Плоидис усмехнулся.

– Нет.

– Что ж, – Алиетт чуть вздохнула. – Тогда, позволь, скажу я. Илли любит тебя, Плоидис…

– Алиетт, прошу тебя! – король пронзительно взглянул на нее. – Я же сказал, я не хочу говорить об этом.

– Так и будешь держать все в себе?..

– Я привык к этому, – ответил Плоидис.

И тут же осознал, что это было не совсем правдой. Все то время, пока Илли была рядом, он не был вынужден держать в себе свои чувства, он обсуждал с ней все, он открывал ей себя без оглядки. Но говорить о ней, обсуждать с кем-то их отношения, его чувства… нет, он не хотел делать этого. Даже с Алиетт.

Он чуть улыбнулся ей.

– Прости, Алиетт, я знаю, что ты хочешь помочь мне. Но я не стану говорить об этом. Поэтому прошу тебя, не пытайся.

Алиетт с усмешкой сощурилась.

– Упрямцы, вы оба. Ты знаешь, что вы друг друга стоите?..

Плоидис улыбнулся.

– Конечно.

– Что ж, извини, что побеспокоила тебя, – сказала Алиетт, вставая. – Я сомневаюсь, что ты передумаешь, но если что, знай, что я всегда готова выслушать.

Он встал вслед за ней и поцеловал ее пальцы.

– Я знаю. И я действительно благодарен тебе за это.

Алиетт скрылась за дверью тайного хода, и Плоидис вновь отошел к окну. В отражении стекла ему в сотый раз привиделась Иллиандра… и Каррес, жадно смаковавший ее шею.

Черт возьми!.. Как же она могла позволить ему такое… Плоидис сжал зубы, чувствуя, как внутри вновь зарождается буря. Боль, ревность, гнев… и эта картина, теперь как будто навеки застывшая перед его взором, и Каррес, победно прижимавший ее нежное тело к своему, и ее руки, упиравшиеся в его плечи… Плоидис хотел, но не мог забыть, и это сводило его с ума. Словно что-то непоправимо изменилось в нем, что-то, что он вовсе не хотел менять, но не в силах был противостоять этому. И он с ужасом и отчаянием понимал, что ему казалось невозможным теперь вновь коснуться ее после того, что он видел; он не мог отныне не думать о том, что, так же, как его руки, она чувствовала руки Карреса, и там же, где его губы нежно касались ее, она ощущала чужие, мерзкие поцелуи… это причиняло Плоидису такую боль, что он едва был в силах не выказать ее на людях. Он любил ее, о Боги, он ведь так ее любил, как же могла она сделать ему так больно?..

Плоидис сощурился, глядя в оконное стекло, и вспомнил, как этим утром она бросилась к нему по пустой аллее. «Я люблю тебя… и я знаю, ты любишь меня…» О да, она была права. Он по-прежнему любил ее – но было ли этого достаточно теперь, чтобы суметь забыть то, что, казалось, навечно отпечаталось в его памяти?..