Текст книги "Возвращенные тенью (СИ)"
Автор книги: Валентина Герман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
Часть III
Глава 16. Жить дальше
– Слезы Тени, – прошептала Иллиандра, неверяще разглядывая сиявшие таинственным светом камни на ладони Диадры. Едва уловимые токи столь знакомой энергии исходили от них. Иллиандра улыбнулась: – О да, их едва ли можно спутать с чем-то. И это сияние…
– Сияние? – Диадра непонимающе взглянула на темные сапфировые капли.
– Да, этот свет, – Иллиандра удивленно подняла глаза на подругу. – Они ведь светятся.
– Нет, – Диадра внимательно посмотрела на Иллиандру и медленно добавила: – По крайней мере, не для меня.
Иллиандра чуть повела бровями.
– Выходит, вероятно, лишь для возвращенных.
Диадра отрешенно кивнула, рассматривая камни. Завораживающие, таинственные, словно живые… О Боги, это ведь единственное, что у нее осталось от него…
Рука Иллиандры мягко легла на ее плечо.
– Как ты, Ди?..
– Не слишком хорошо, – Диадра призрачно улыбнулась и, взглянув куда-то в пространство, добавила: – Илли, я не представляю, как мне жить без него.
– Он действительно ушел? – тихо спросила Иллиандра. – Ты пробовала звать его?
– Разумеется, я пробовала. Но его нет, Илли, – слезы вновь навернулись на глаза Диадры. – Его в самом деле нет…
Иллиандра с состраданием сжала ее плечи.
– Он не должен был делать этого… – всхлипнула Диадра. – Он не имел права поступать со мной так…
– Он сделал это из любви к тебе, Ди. И поверь, ему потребовалась исключительная сила для этого.
– Он оставил меня одну.
Иллиандра качнула головой.
– Ты не одна. Я здесь. Я всегда буду здесь для тебя.
Диадра с печальной улыбкой опустила голову на ее плечо.
– Спасибо, Илли. Но ты не хуже меня понимаешь, что это не совсем одно и то же.
Иллиандра обняла ее крепче.
– Знаю, – прошептала она.
Диадра не могла сдержать слез.
– Я не могу поверить в это, Илли… О Боги, он оставил меня, навсегда…
Иллиандра растерянно сжимала ее плечи. Она вдруг представила, каково это было бы для нее, если бы вдруг не стало ее Плоидиса… каково это было для него той ночью, когда он сознавал, что ее больше нет на свете?..
Она не знала, что говорить, что делать; она так хотела помочь Диадре – но понимала, что не в силах. И она лишь тихо поглаживала ее по плечу.
– Я ведь была так счастлива с ним, – прошептала Диадра сквозь слезы. – Он показал мне, что значит по-настоящему быть любимой… он так заботился обо мне, Илли, а я ведь даже не сознавала, насколько привыкла всегда ощущать его рядом… привыкла знать, что он шутя развеет любую опасность, что он всегда защитит и укроет меня, что он будет здесь, чтобы раскрыть передо мной любую тайну, ответить на любой мой вопрос… и мне было так хорошо с ним, так спокойно…
Иллиандра мягко сжимала плечи подруги, не говоря ни слова, и с удивлением сознавая, насколько иной любовь была для Диадры. Берзадилар стремился оберегать ее, и Диадра безмятежно сворачивалась под его крылом, и это делало счастливыми их обоих. Иллиандра попыталась представить себе, каково бы это было, будь она такой же мягкой и беззащитной рядом с Плоидисом. Был бы он более счастлив тогда, чем сейчас, когда она так стремится защищать его, а он вынужден каждый день втайне бояться за ее жизнь больше, чем за свою собственную?.. Все то время, что они провели вместе, бесконечные игры судьбы заставляли их жить в неизменной тревоге за любимого, и каждый из них всеми силами стремился оградить от опасностей другого, убежденный, что только он способен делать это и потому должен взять все в свои руки. И они спорили, соревновались, словно пытаясь доказать любимому свое право быть сильнее, и удерживались в шатком равенстве, где ни один не хотел признавать, что вся его сила, в действительности, заключалась не в нем самом, а в том, кто был рядом… А между Диадрой и Берзадиларом не было сомнений и споров. Кто сильнее – этот вопрос просто не интересовал их. Напротив, она с радостью позволяла ему защищать себя, взамен окутывая его бережной заботой, чуткостью и умением ощущать его, совсем забывая о том, насколько в самом деле неощутимы призраки. И она сделала для него невозможное; будучи мягкой, беззащитной девушкой, она смогла вдохнуть в него жизнь вопреки всем законам Ауры и не нарушая ни одного из них…
Иллиандра крепче сжала ее в порыве сочувствия и тихо прошептала:
– Что мне сделать для тебя, Ди?..
– Ничего, – сказала Диадра, отстраняясь и утирая слезы. – Спасибо, Илли, но не думаю, что кто-нибудь сейчас может помочь мне.
– Может быть, тебе стоит уехать? Сменить обстановку?..
Диадра качнула головой.
– Нет. Здесь у меня, по крайней мере, есть какое-то дело. Кстати об этом, – Диадра взглянула на часы. – Через полчаса у меня урок, думаю, мне стоит поторопиться. Спасибо, что приняла меня так рано, Илли.
Иллиандра лишь укоризненно взглянула на подругу.
– Не говори ерунды, Ди…
Диадра успела в Школу впритык к нужному времени. Уже войдя в класс, она вспомнила, что так и не взяла в библиотеке наглядное пособие, которое хотела показать детям; а потом сообразила, что с трудом может припомнить, о чем вообще хотела рассказывать сегодня. Вздохнув, она кивком разрешила ученикам сесть и опустилась за свой стол.
– Сегодня будем повторять пройденное, – сказала она тихо. – Кто готов ответить?
Дети разом опустили глаза, сосредоточенно изучая что-то в учебниках.
– Не бойтесь, – печально улыбнулась Диадра. – Я не буду ставить плохие оценки.
Впрочем, она едва ли могла ставить хоть какие-то. Наиболее старательные малыши тянули руки и выходили к доске, и, судя по их бойкому тону, они отвечали неплохо; однако Диадра каждую минуту ловила себя на мысли, что совсем не слушает их. Нет, она не думала о Берзадиларе; она не думала вообще ни о чем – она просто исчезала, растворялась в тусклом воздухе длинной классной комнаты…
– Мы плохо отвечаем сегодня, да, госпожа Монре?..
Тоненький голос белокурой девочки, стоявшей у доски, заставил Диадру вернуться в реальность.
– Что?.. Конечно, нет, напротив, очень хорошо. Я ведь ставлю хорошие отметки, верно?..
– Но мы чем-то расстроили Вас, да? У Вас очень, очень грустная аура.
Диадра печально улыбнулась, чуть склонив голову набок.
– Вы здесь ни при чем, Лария. Просто в моей жизни случилось что-то очень грустное, – она вдруг подумала о чем-то, и брови ее удивленно взметнулись. – А откуда ты умеешь читать ауры? Мне казалось, это проходят намного позднее.
– Мама научила, – с детской гордостью улыбнулась девочка. И тут же добавила: – А почему Вы не плачете? Когда грустно, всегда плачут.
– Взрослые не любят плакать на людях, – ответила Диадра. – Даже когда очень грустно. Что ж, ты молодец, Лария. Садись. Я ставлю тебе пять.
– Но я ведь еще не сказала о драконах!..
– О драконах?.. Разве я успела рассказать вам о них?
– Нет. Но я прочитала в учебнике.
Диадра улыбнулась уголками губ.
– Что ж. Тогда рассказывай.
– Драконы – это древние мифические существа, – начала Лария, будто читая по книжке. – Говорят, когда-то они жили в нашем мире…
– Они и сейчас живут, – поправила ее Диадра.
– Нет, – мотнула головой Лария. – В учебнике написано, когда-то жили…
Диадра мягко улыбнулась.
– Значит, в учебнике написано неверно. В действительности, они живут и сейчас, далеко-далеко, в неприступных скалах, там, где стоит красивый и таинственный замок марсонтов Лакхариэль…
Диадра не смогла сдержать улыбки, увидев, как загорелись глаза малышей. Она на миг взглянула в окно, и перед ее взором вновь вспыхнула незабываемая картина. Пустынные скалы, и бездонная пропасть, и грациозный полет прекрасных драконов, и, совсем рядом – Берзадилар, улыбавшийся, счастливый…
Она тряхнула головой, отбрасывая болезненное наваждение, и, не обращая внимания на занывшее от тоски сердце, мягко кивнула Ларии на парту.
– Садись, Лария. Пожалуй, я все же сама расскажу вам о драконах.
Вечером Диадра сидела на постели и, не шевелясь, смотрела на завораживающие камни, покоившиеся на ее ладони. Слезы Тени переливались спокойным, теплым цветом и, казалось, даже грели ее ладонь.
Это все, что осталось у нее от Берзадилара… теперь, здесь, вновь оставшись наедине со своими мыслями, она не могла не думать о нем. Нет, хуже – она не могла думать ни о чем, кроме него. Его образы один за одним всплывали в ее мыслях, и она с болезненной тоской перебирала в памяти его улыбки, его призрачные прикосновения. То, почти настоящее в вечернем парке, и еще одно – которое подарила им Илли, то, которое она не забудет никогда… слезы текли по ее щекам, и Диадра, глядя на расплывавшиеся перед взором камни, вдруг встрепенулась с непонятной надеждой. Кончиком пальца она смахнула со щеки свою слезу и, опустив к камням, дала растечься по сверкающей грани. Ее слеза и его… быть может…
Но ничего не случилось.
Диадра с надеждой смотрела на влажный камень еще несколько мгновений, потом, вздохнув, сжала их в ладони. Но ведь зачем-то они должны быть!.. Они магические, в этом Диадра не сомневалась. Но вот только способны ли они вернуть ей Берзадилара?.. Или все их предназначение, изложенное в туманной легенде, действительно сводилось к тому, чтобы как-то «помогать людям общаться с призраками»?..
Диадра вздохнула и поднялась с постели. Она должна найти кого-то, кто сможет помочь ей разгадать эту тайну. И, сжав камни в ладони, она поспешила к кабинету Эстер.
– Госпожа Фрауэр?.. – Диадра неуверенно постучала. – Вы еще здесь?..
Дверь, повинуясь воле чародейки, медленно открылась. Эстер сидела за столом и внимательно смотрела на девушку.
– Входи, Диадра.
Она неуверенно ступила в комнату.
– Простите, что беспокою Вас так поздно…
– Как ты? – голос Эстер был мягким.
Диадра печально усмехнулась.
– Выходит, Вы уже знаете.
– Как и вся Школа, – немного саркастично заметила Эстер. – Хоть я и уверена, что ты не говорила никому ни слова.
– В самом деле, – Диадра сжала губы в бледном подобии улыбки. – Но неужели все знают и об этом?
Она раскрыла ладонь, и Эстер привстала от неожиданности.
– О Боги, – чародейка несколько мгновений смотрела на камни, потом недоверчиво подняла глаза на Диадру. – Неужто… Слезы Тени??..
Диадра кивнула.
– Я думаю, они должны обладать какой-то силой. И мне бы очень хотелось узнать, какой.
Эстер внимательно посмотрела на девушку.
– Надеешься вновь вернуть его? – она чуть вздохнула. – Диадра, малышка… Если Берзадилар хотел действительно уйти, он почти наверняка заставил себя опуститься в глубины Тени…
– Я знаю. Он сделал именно это, – спокойно сказала Диадра, и Эстер мягко сощурилась.
– Но из глубин Тени нет возврата. В самом деле.
Диадра лишь опустила голову.
– Знаю. Госпожа Фрауэр… я просто хочу узнать, зачем Слезы Тени остались мне. Ведь в этом должен быть смысл.
– Может быть, – неопределенно ответила Эстер и вновь взглянула на камни. – Ты позволишь мне прикоснуться?
– Конечно.
Диадра с готовностью протянула Эстер ладонь. Чародейка бережно взяла один камень и поднесла его к глазам, чтобы рассмотреть ближе.
– Завораживает, – сказала она тихо. – Но я отчего-то совсем не чувствую энергии.
– Скажите, госпожа Фрауэр, они светятся? – вдруг спросила Диадра.
– Что?.. Нет. Конечно, нет. Почему ты спрашиваешь?
Диадра чуть улыбнулась.
– Они светятся для Илли.
Эстер понимающе усмехнулась в ответ.
– Тень. Они напитаны исключительно энергией Тени. Мы с тобой не можем увидеть ее, но Илли может.
– Тогда возможно ли попросить еще кого-то о помощи? Рагорна?..
Эстер кивнула.
– Возможно, Ди. Я попрошу его о встрече.
– Спасибо.
– Пока не за что. Еще, если тебе нужно время, я могу отпустить тебя из Школы…
– Нет, госпожа Фрауэр, – качнула головой Диадра. – Мне лучше здесь.
Эстер внимательно посмотрела на нее.
– Хорошо. Просто скажи мне, если передумаешь. А пока, завтра я могу отвести тебя к одному знакомому магу-ювелиру. Он превосходный мастер и всегда очень бережен с артефактами.
– Зачем к ювелиру? – непонимающе посмотрела на нее Диадра, инстинктивно сжимая камни, словно Эстер хотела отнять их. Та заметила и усмехнулась.
– Чтобы тебе не приходилось всегда носить их с собой в ладони.
Диадра вдруг смутилась. Эстер, похоже, видела ее насквозь…
– Спасибо, – проговорила она.
Эстер мягко смотрела на нее.
– Ты будешь долго помнить его, Диадра. Это естественно.
Диадра вдруг сощурилась, вспоминая что-то.
– Вы ведь… Вы тоже потеряли своего мужа? – подумать только, сколько подробностей порой оседает в памяти из глупых сплетен. Эстер, впрочем, спокойно кивнула.
– Чуть больше двадцати лет назад. Он погиб, – Эстер печально улыбнулась уголками губ. – Я до сих пор вспоминаю его, Диадра. Слезы давно в прошлом, но тоска… она, вероятно, никогда не уходит. Впрочем, ты еще совсем молода. Я знаю, у тебя все сложится иначе, хотя сейчас ты едва ли хочешь думать об этом. Просто чуть позже, когда ты встретишь кого-то, помни: Берзадилар хотел, чтобы ты жила, Диадра. Он совершил сильный поступок, потому что действительно хотел, чтобы ты была счастлива с кем-то живым. Не забывай об этом.
Диадра лишь молча кивнула, чувствуя, как щемящая боль вновь сжимает ее сердце.
Она знала, она и без того прекрасно понимала, чего желал для нее Берзадилар. И он искренне думал, что так будет лучше… Но что если она сама не хотела быть счастливой с кем-то другим?.. Что если теперь, когда она знала его, ей просто не нужны были другие?..
Диадра взглянула на чародейку и улыбнулась ей уголками губ. Эстер тоже хотела для нее только хорошего… всегда – и тогда, когда забрала ее в Школу, пряча от несчастной безответной любви к Плоидису, и теперь, когда своим пониманием старалась хоть на миг успокоить темную ноющую дыру, оставшуюся в сердце после ухода Берзадилара…
– Спасибо, госпожа Фрауэр, – сказала Диадра искренне, глядя в теплые глаза чародейки. – В самом деле, спасибо Вам за все.
Следующим вечером Эстер переместила их к уже знакомому шаткому мостику, за которым в скалах возвышался огромный стремившийся ввысь замок. Рагорн принял их все в том же сером зале и уже без эффектных преображений сразу переместил в беседку, венчавшую крышу одной из башен.
– О чем Вы хотели поговорить, Диадра?
– Вот об этом, – она с готовностью протянула ему изящную цепочку, на которой, обвитые красиво изогнутыми спиралями белого золота, переливались три сапфировые капли. Эстер была права, маг и впрямь оказался превосходным мастером, причем не только в магии, но и в искусстве.
Рагорн внимательно посмотрел на цепочку и поднял глаза на девушку.
– Что это?
– Это Слезы Тени. Вы что-нибудь слышали о них?
Рагорн чуть улыбнулся.
– Да, хоть и немногое. Кажется, это камни, в которые превратились слезы какой-то влюбленной девушки; насколько я помню, они не обладают какой-либо определенной силой. Они просто несут в себе немного энергии Тени, хотя кто-то утверждает, будто Слезы могут помогать общаться с призраками. Впрочем, что это значит, я не знаю. Я никогда не испытывал особых проблем в разговоре с духами.
Диадра кивнула.
– Понимаю. И все же, Рагорн, Вы могли бы посмотреть на них? Я имею в виду, по-настоящему. В истинном обличье.
Рагорн чуть насторожился.
– Почему в истинном?
– Кто-то говорил мне, что вы можете чувствовать Тень лишь в истинном обличье, – сказала Диадра, впрочем, умалчивая о том, что знает и причины. Очевидно, Рагорн был не слишком рад знать, что кто-то ведает об их секретах.
Рагорн медленно кивнул.
– Что ж, Вы правы. Вероятно, мне стоит сделать это, коль уж Вам попался в руки столь невиданный артефакт.
Он с легкостью превратился в туманное облачко и взорвался тысячей золотых искр, и Диадра, держа камни на раскрытой ладони, обернулась и шагнула к краю беседки, оглядывая неописуемо красивый пейзаж. Солнце еще не село, но уже клонилось к горизонту, заставляя удлиняться тени. Диадра помнила, что с другой стороны башни далеко за горами виднелись терявшиеся в голубой дымке равнины; здесь же причудливые скалы начинались где-то глубоко под стенами замка и тянулись расщелинами до самого горизонта. Голые, безжизненные, неприступные… и где-то там, далеко, на одной из них они стояли тогда с Берзадиларом…
– Госпожа Фрауэр! – вдруг воскликнула Диадра. – Смотрите! Вон там, далеко – Вы видите?
– Драконы, – улыбнулась Эстер.
– О да, – Диадра восхищенно вглядывалась в их грациозные тела, сверкавшие на горизонте. Потом вдруг обернулась и посмотрела на чародейку. – Вы не удивлены? Вы видели их раньше?
– Когда-то давно, – кивнула Эстер с улыбкой. – Здесь же, только немного ближе.
Диадра удивленно сощурилась.
– Госпожа Фрауэр, а Вы знаете, что в нескольких наших учебниках написано, что их больше не существует?
– Знаю, – усмехнулась Эстер. – Прости, Диадра, но у меня никак не доходят руки заставить кого-нибудь переписать это. Однако, я полагаю, ты и сама неплохо исправляешь эту оплошность.
– С недавних пор, – сказала Диадра, вновь глядя в небо. – С тех пор, как Берзадилар показал мне их…
– Берзадилар!.. – голос Рагорна заставил их обернуться. – Ох, так вот чья это энергия! Я чувствовал, что она мне знакома… Слезы просто наполнены ею, весьма и весьма сильным отголоском ауры могущественного олла, – Рагорн чуть сощурился. – Но только откуда они у Вас?
– Берзадилар оставил мне их, уходя в глубины Тени.
Рагорн удивленно поднял брови.
– Он ушел в глубины?.. Тогда? В Храме?..
– Чуть позже, – Диадра неопределенно повела плечом и с надеждой взглянула на Рагорна. – Скажите, может ли этот… отголосок его ауры в случае необходимости вернуть его обратно?
Рагорн уверенно качнул головой.
– Нет, Диадра. Совершенно точно. Из глубин Тени уже нет возврата. Невозможно ни призвать душу в виде призрака, ни совершить обмен. Уход в глубины равнозначен последней смерти, если только Вы понимаете, что это значит. Душа исчезает, и энергия, составляющая ее сущность, рассеивается, навсегда отдавая себя Ауре.
Диадра безучастно кивала, неотрывно глядя куда-то в розовеющее небо на горизонте.
– А зачем Вам понадобилось возвращать его, Ди? – спросил Рагорн. – Аура успокоилась с уничтожением Печати, и я могу заверить Вас, что с этой историей навсегда покончено.
«О да, – с тоской подумала Диадра. – Вероятно, Вы правы, Рагорн… с ней навсегда покончено…»
Душа рассеивается, отдает себя Ауре…
Диадра сглотнула подступившие слезы. Неужели он в самом деле ушел навсегда? Нет, не ушел – убил себя, чтобы сделать ее свободной и счастливой?.. О Боги, глупец, как же он мог подумать… как же она могла позволить ему…
Теплая рука Эстер легла на ее плечо.
– Ты узнала все, что хотела, Диадра? – мягко спросила чародейка.
– Вероятно, – Диадра кивнула и взглянула на Рагорна. – Простите меня, Рагорн, я не хотела быть невежливой.
– Вы очень расстроены, – Рагорн внимательно смотрел на нее. – Я могу чем-то помочь Вам, Ди?
Она улыбнулась ему.
– Едва ли. Но благодарю Вас за предложение. Теперь же, полагаю, мы более не вправе задерживать Вас. Позвольте лишь выразить Вам мою признательность за эту беседу.
Рагорн кивнул, все еще внимательно глядя на девушку, и, пожелав им удачи, привычным взмахом руки переместил их в Школу Чародейства.
Одинокий вечер вновь настиг ее, но теперь к ее неутихающей скорби добавилось отчаянное, болезненное осознание непоправимости. Тогда, проснувшись утром и увидев на постели завораживающие камни, Диадра все еще не верила, что потеряла Берзадилара навсегда. Эти Слезы должны были вернуть его. Они должны были, не могло быть иначе…
Но слова Рагорна сломили ее.
«Душа рассеивается, отдает себя Ауре…» Диадра воочию представляла, как медленно, печально отдаляются друг от друга и гаснут навсегда ошеломительно красивые сине-черные искры. Слезы вновь неудержимо текли по ее щекам.
Она отпустила его… она позволила ему уйти навеки…
И Диадра рыдала, кусая губы, сжимаясь на полу от безудержной, сокрушавшей ее боли.
Его не будет – никогда больше, как бы она ни любила его, как бы ни сожалела и ни желала вернуть все назад, исправить непоправимое… его душа рассеялась по Ауре мира, крошечные искры погасли среди тысяч других, словно капли дождя, безвозвратно растворившиеся в океане, и ей уже никогда не собрать их дрожащими пальцами, не сложить вместе, не вернуть его – призрачного, неощутимого, но такого живого… делавшего живой ее…
Его не будет рядом.
Уже никогда.
Никогда.
Никогда.
Никогда…
Диадра не знала, сколько времени прошло, прежде чем у нее не осталось больше слез, чтобы плакать. Она лежала, не шевелясь, невидящим взором глядя в ровный потолок своей спальни. Текли пустые, бессмысленные минуты…
Она проснулась на ковре, и тело ее тут же отозвалось на движение ломящей болью. О Боги, она уснула на полу, в затянутом накрепко корсете… С трудом поднявшись, она подошла к зеркалу и с отвращением взглянула в отражение. Помятое платье, опухшие губы, сбившиеся набок неразобранные с вечера волосы… ох, если бы Берзадилар увидел ее такой…
Но он не увидит.
Диадра тяжело вздохнула и привычно коснулась груди, нащупывая камни. Слезы были теплыми, как всегда, согретые ее теплом. Несколько долгих мгновений Диадра все еще вглядывалась в отражение, потом чуть сощурилась и принялась осторожно распутывать прическу.
О да, он никогда не увидит ее такой… и никто не увидит – потому что она не позволит себе быть такой дальше. Не для того он ушел, не для того пожертвовал своей душою, чтобы она теперь пустила на ветер его жертву…
Диадра вздохнула, беря в руки расческу. Сегодня должна была состояться очередная традиционная прогулка по королевским садам. Иллиандра уговаривала ее пойти, но Диадра и слышать не хотела о развлечениях. Нет, больше ничто в жизни не сможет радовать ее; она просто никогда больше не захочет ничему радоваться…
Однако теперь Диадра вдруг осознала, что должна пойти. Не для Илли и тем более не для себя – но ради Берзадилара.
Он хотел, чтобы она жила – значит, она будет жить. Он хотел, чтобы она по-прежнему радовалась солнцу и, смеясь, кормила лебедей – значит, она будет. Она будет честно проживать ту жизнь, которую он так хотел подарить ей…
…пусть даже незаполнимая пустота будет каждую секунду безжалостно терзать ее сердце.
– …Смотри, Ди, кто это там? – взгляд Иллиандры остановился на привлекательном юноше, беседовавшем с королем.
– Где?..
– Вон там, рядом с Плоидисом.
Диадра проследила за взглядом подруги.
– Понятия не имею. Я раньше не видела его.
– Это граф Рашельз, – ответил им Дариан. – Он недавно приехал из Эльвена.
– А он привлекательный, – заметила Иллиандра, и Диадра искоса посмотрела на подругу.
– Илли, даже не пытайся.
– О чем ты? – Иллиандра изобразила невинность.
– Я едва ли готова сейчас обсуждать смазливых заморских графов.
– Как скажешь, Ди, – ответила Иллиандра, но тут же беспечно добавила: – Однако я бы на твоем месте не мешкала. Такие долго не остаются свободными.
– Такие долго не остаются занятыми, – холодно заметила Диадра, оглядывая графа. – Посмотри на него, Илли. Он же ловелас – у него на лице написано.
Граф внезапно поймал взор Диадры и обворожительно улыбнулся ей. Диадра резко отвела глаза, хмуро взглядывая на подругу.
– Я бы не стала судить по внешности, – все так же беспечно сказала Иллиандра, но, уловив взгляд Диадры, мягко коснулась ее плеча. – Ди, сестричка, я просто думаю, что немного мужского внимания сейчас совсем не повредит тебе.
– Я вовсе не собираюсь топтать память Берзадилара, пытаясь унять свою боль вниманием какого-то выскочки! – вспылила Диадра, но спустя мгновение осеклась и хмуро вздохнула. – …Прости, Илли. Оставим это. Я в самом деле не в настроении сейчас болтать о мужчинах.
Дариан коснулся пальцев Иллиандры и, склонившись к ее уху, прошептал:
– Не нужно, Илли. Ты делаешь ей только хуже.
Иллиандра виновато сощурилась. Она уже и сама поняла это, когда невольно пробила весьма искусно слепленную маску Диадры. Ох, а ведь она и впрямь стала такой сильной, ее маленькая сестричка, еще несколько лет назад излучавшая вокруг лишь неприкрытую наивность… этим утром, появившись на прогулке в милом, так шедшем ей летнем платье, Диадра была свежа и улыбчива, словно ни следа произошедшего и не осталось уже в ее памяти. Она общалась со знакомыми, беспечно смеялась над шутками, обсуждала новую моду на зонтики от солнца, и Иллиандра поверила ее игре почти без сомнений – так непривычно ей было увидеть, что Диадра, оказывается, умеет носить маску не хуже любого в этом парке.
Оркестр заиграл призывные аккорды байонта, и собравшиеся поспешили выстроиться в привычные линии на газоне. Смена, другая – и Диадра, обернувшись, оказалась в объятиях Плоидиса.
– Ваше Величество, – она почтительно улыбнулась.
– Диадра, – в его вежливой улыбке сквозила искренняя печаль. – Как Вы?..
– Все в порядке, Ваше Величество, благодарю Вас.
– Я часто замечал Вас сегодня, – Плоидис мягко смотрел на нее. – Вы превосходно держитесь.
Диадра чуть кивнула.
– Спасибо.
Плоидис обернул ее вокруг руки и вновь притянул к себе.
– Если я могу сделать что-то для Вас, Ди – не стесняйтесь.
– Благодарю, Ваше Величество. Это большая честь для меня.
Плоидис чуть сощурился и улыбнулся ей уголками губ.
– Оставьте, Ди. Я говорю серьезно. Я хочу, чтобы Вы знали, я помню и высоко ценю все, что Вы делали для нас с Илли, поэтому если Вам вдруг понадобится моя помощь, просто скажите об этом.
Диадра мягко улыбнулась.
– Разумеется. Благодарю, Ваше Величество.
Вновь смена – и король отпустил ее, и Диадра, поймав руку нового партнера, неожиданно столкнулась с пронзительным, немного насмешливым взором красивых золотистых глаз. Это был тот самый не понравившийся ей незнакомец, граф Рашельз. Он внимательно смотрел на нее с легкой улыбкой, потом наконец произнес:
– Вас ведь зовут Диадра, верно?
– Откуда Вы знаете? – Диадра равнодушно смотрела на него.
– Считайте это догадкой, прекрасная леди.
– Виконтесса Монре, – холодно поправила его Диадра.
– Граф Терлизан Рашельз, – улыбнулся тот, словно не замечая ее неотзывчивости. Диадра внезапно уставилась на него, едва скрывая неожиданное напряжение.
– Довольно редкое имя для наших дней, – заметила она, изучая его лицо. А ведь он и в самом деле был довольно привлекателен: темные волосы, золотистые, словно расплавленная бронза, глаза, узкий подбородок, точеный нос… Диадра осознала, что пытается найти в его лице сходство с чертами Берзадилара и с трудом подавила отчаянный вздох. Ну отчего она вдруг решила, что первый же встречный с этим именем должен непременно оказаться его воскресшим братом?..
– Ваше имя сегодня тоже встречается нечасто, – заметил Терлизан.
Диадра лишь кивнула. В самом деле, что за навязчивые мысли лезут ей в голову? Все из-за этой боли в ее сердце, из-за этой нестерпимой, всепоглощающей тоски о Берзадиларе… о Боги, она была слишком самоуверенна этим утром, когда думала, будто сможет достаточно убедительно играть свою роль. Она не готова к этому, она не в силах думать ни о чем, кроме него, она пытается найти его отголосок во всем – даже в этом совершенно не похожем на него самодовольном юноше… Диадра фальшиво улыбнулась и, приняв еще несколько льстивых комплиментов, с удовольствием услышала застывшую высокую ноту, означавшую смену партий.
…Байонт закончился, спустя час причалили к берегу лодки. Когда процессия вернулась к фонтанам, Диадра с трудом удержалась, чтобы не покинуть площадь первой, но заставила себя дождаться Дариана с Иллиандрой, вежливо болтавших с какой-то из молодых супружеских пар. Однако, лишь только выйдя за ворота, Диадра распрощалась и с ними и, приняв полные сочувствия объятия Иллиандры, поспешила кликнуть извозчика с пустовавшей коляской.
Они преодолели уже четверть пути до Школы Чародейства, когда Диадра, смотревшая на проплывавшие мимо дома невидящим взором, вдруг скомандовала:
– Разворачивайтесь! Едем на север, по дороге в Латт.
– За городские стены – дороже, – предупредил извозчик, но Диадра лишь кивнула:
– Едем, – и продолжила отрешенно оглядывать равнодушные каменные стены.
Все было напрасно. Вся эта лживая беспечность, веселый смех, катания, танцы… это было слишком для нее, это было невыносимо для ее кровоточившего сердца.
Бежать, бежать… туда, где никто не найдет ее, туда, где она останется наедине со своими мыслями – и с Берзадиларом…
Прошло немногим более часа, когда повозка остановилась у старых, покосившихся ворот. Извозчик странно посмотрел на Диадру.
– Вы уверены, что Вам сюда, леди? Тут… дико как-то.
– Я уверена, – ответила Диадра, расплачиваясь. – Благодарю Вас.
Старый извозчик с опаской покосился на ворота.
– Будьте осторожны, – сказал он и стегнул лошадей.
Диадра подождала, пока он скроется из виду и, тоскливо улыбнувшись воротам, словно старому другу, шагнула внутрь.
Заросший сад встретил ее прохладой и безмолвием. Лишь изредка раздавались короткие птичьи переклики, отдававшиеся едва слышным эхом. Поросшая травой аллея привела ее к большому заброшенному дому, и Диадра, поднявшись по ступеням, застыла у двери. Безумная надежда вдруг охватила ее: вот, сейчас, она откроет дверь – и увидит его, живого, улыбающегося… Диадра вздохнула и повернула старую ручку.
… Дворецкий пропустил ее, учтиво кланяясь, и, закрыв дверь, подчеркнуто обходительно принял ее плащ.
– Прошу Вас, Ваше Величество.
– Благодарю.
Она обернулась, оглядывая убранство знакомого холла и мягко улыбнулась, заметив над лестницей большой портрет, изображавший Берзадилара с женой и маленьким сыном.
– Диадра!.. – Берзадилар появился из арки на одном из расходившихся в обе стороны пролетов и бесшумно поспешил к ней по устланным коврами ступеням. Тепло поцеловав ей руку, он вгляделся в ее лицо и сочувственно усмехнулся.
– Тебе не удалось убедить его, да?..
Диадра печально качнула головой.
– Он упрям, как каменная стена. Я сорвалась, наговорила ему грубостей… конечно, теперь жалею.
Берзадилар рассмеялся и обнял ее за плечи.
– Поверь, я знаю, как трудно порой бывает говорить с ним, Ди.
– Я тоже хороша, – вздохнула Диадра и, чувствуя, как Берзадилар в ответ сжимает ее чуть крепче, отстранилась и бросила взгляд на лестницу: – Превосходный портрет.
Берзадилар проследил за ее взором и улыбнулся.
– Аврелия настояла. Она говорит, это добрая примета для семьи.
– Думаю, она права. Вы все смотритесь очень… любящими друг друга.
– Спасибо, Ди, – тепло сказал Берзадилар и подал ей руку. – Но что же мы стоим у порога, позволь я провожу тебя в гостиную…
… Диадра открыла глаза и медленно огляделась. Пустой темный холл, обветшалые стены, на голых лестницах – смешавшиеся следы чьих-то ног в пыли. Ни ковров, ни роскошной хрустальной люстры с коваными подсвечниками, ни, разумеется, портрета. Диадра печально поднялась по широкой лестнице и коснулась рукой неясного прямоугольника, еще вырисовывавшегося на сохранившейся кое-где штукатурке. Вон там, выше – две большие осыпавшиеся дыры в стене: видимо, тот, кто снимал портрет, был не слишком-то осторожен.
