Текст книги "Возвращенные тенью (СИ)"
Автор книги: Валентина Герман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
– За последние месяцы цены на шелк поднялись почти в полтора раза, – тоном знающего человека вещала пышная дама лет сорока. – Выходит, те переговоры, которые отняли у всех нас столько времени этой весною, ни к чему не привели. Зачем была вся эта шумиха, если Его Величество и Совет не смогли заставить Шамбрен даже попридержать цены?
– Лучше бы они пересмотрели пошлины, чтобы Шамбрен мог удержать цены на прежнем уровне, – вставила другая.
– Зачем? – усмехнулась третья. – На мой взгляд, позиция короля вполне очевидна. Мы в любом случае будем покупать шелк; и снизив пошлины, он сделает подарок нам, но его казна потерпит убытки. Любому ясно, что Его Величество не пойдет на это. Ему попросту это невыгодно.
– Его Величеству невыгодно, когда деньги впустую уходят из Лиодаса, – не выдержала Иллиандра. – И проблема вовсе не в том, что наш Совет не смог договориться с Шамбреном, а в том, что король Дамарьен сейчас делает все, чтобы не выполнять условия сделки.
Она осеклась, сознавая на себе полные непонимания взгляды.
– Помилуйте, юная графиня, но Вам определенно лучше послушать старших, прежде чем Вы сможете выносить собственные суждения, – сухо заметила полная дама, которая, очевидно, пользовалась авторитетом среди своих слушательниц.
Иллиандра сощурилась и поднялась.
– Пожалуй, Вы правы. Думаю, мне стоит поискать тех, к чьему мнению можно прислушаться.
Она развернулась и твердым шагом направилась к столу с закусками. Взяв бокал, она раздраженно пригубила вино, когда незнакомый голос совсем рядом с ней произнес:
– Непривычно встретить женщину, которая действительно разбирается в политике.
Иллиандра удивленно обернулась и встретилась с мягким взглядом необычных золотистых глаз, слегка прищуренных в теплой улыбке.
– Простите?..
– Прошу извинить, я не представился Вам, графиня. Граф Терлизан Рашельз, – он учтиво поцеловал ее пальцы.
– Иллиандра Ларелье, – откликнулась она.
– Я знаю Ваше имя, – улыбнулся он. – Вы ведь подруга Диадры Монре, не так ли?
– Кузина, – улыбнулась в ответ Иллиандра. Так вот в чем дело…
– Вы весьма смело возмутили этих заносчивых сплетниц, – сказал Терлизан, и Иллиандра рассмеялась.
– Могу поспорить, сейчас они в один голос обсуждают, насколько негодно воспитание в провинции.
Терлизан с усмешкой поднял брови.
– И Вам все равно?
Иллиандра пожала плечами.
– Полагаю, что да. Меня больше угнетает то, с какой уверенностью эти почтенные дамы забивают голову юным подражательницам совершенно несуразной чушью. Пока существуют такие люди, никакой король не дождется благодарности подданных даже за истинно благородные деяния.
Терлизан мягко улыбнулся.
– Вы, очевидно, верите в короля.
– Абсолютно, – ответила Иллиандра, взглядывая на него.
– Это заслуживает уважения, – он улыбнулся ей, едва приоткрывая белоснежные зубы, и Иллиандра невольно отметила, насколько обворожительной была его улыбка. Он вообще был довольно красив, и обаятелен, и весьма обходителен с дамой. И почему Диадра не хотела дать ему шанса?..
– Позволите пригласить Вас на танец? – тем временем спросил Терлизан, подавая ей руку. – Я полагаю, Вам не повредит немного развеяться после столь яркой беседы.
Иллиандра улыбнулась.
– Конечно. Спасибо.
Терлизан танцевал превосходно, и отчего-то мысль о том, что подруге отнюдь не мешало бы познакомиться с ним поближе, вновь невольно возникла в голове Иллиандры.
– Вы давно знакомы с Диадрой? – спросила она с подчеркнутой вежливостью, словно желая поддержать разговор, и Терлизан улыбнулся:
– Я не уверен, что вообще могу назвать это знакомством. Мы обменялись лишь парой фраз, и с тех пор я не видел ее в свете до сегодняшнего бала. Тем не менее я полагаю, она может оказаться совершенно удивительной, и я надеюсь, что мне выпадет удача узнать это.
Иллиандра удивленно подняла брови.
– Весьма смелый ответ, граф. Вы всегда столь прямолинейны?
Он вновь обворожительно улыбнулся.
– Я лишь предпочитаю не лгать, когда в этом нет необходимости.
Иллиандра неожиданно для себя бросила ему вызов ответной улыбкой.
– В самом деле?.. Значит ли это, что Вам нечего скрывать, или же Вы просто чаще других молчите о том, о чем многие бы соврали?
Терлизан рассмеялся.
– А Вы в самом деле остры на язык, – он чуть прищурился и внезапно посерьезнел. – Могу ли я задать Вам вопрос, графиня?
– Пожалуйста.
– Как Вы полагаете, есть ли у меня шанс пригласить Диадру на танец и не получить в ответ один из ее сквозящих холодом взглядов?..
Иллиандра на миг удивленно подняла брови, а потом мягко улыбнулась.
– Я думаю, что Вам в любом случае стоит попробовать. Лишь имейте в виду, что в ее жизни недавно случилось весьма трагическое событие, поэтому не будьте слишком строги к ней.
Терлизан сощурился.
– Она потеряла кого-то?
Иллиандра кивнула.
– Человека, которого любила всем сердцем.
В его глазах мелькнули странные искорки, показавшиеся Иллиандре не то ревностью, не то вспышкой раздражения. Она пристально взглянула на него и тихо произнесла:
– Он в самом деле ушел навсегда. Но Диадра не в силах принять этого. Ей очень нужна помощь кого-то, кто способен исцелить ее раны.
Спустя несколько минут Иллиандра издалека наблюдала, как Диадра, обернувшись, удивленно поднимает брови и, узнав обворожительно улыбавшегося ей юношу, с холодной вежливостью отвечает ему коротким отказом. Терлизан не отступает с мягкой настойчивостью, но его попытки не венчаются успехом, и тогда он, легким движением выхватывая с подноса официанта два бокала, улыбается и протягивает один Диадре.
Иллиандра усмехнулась. Диадра наверняка отказалась от танца, сославшись на безмерную усталость – и теперь просто не сможет придумать другой достойной отговорки, чтобы избежать его общества. Обреченно вздохнув, Диадра приняла бокал и опустилась на резную обитую бархатом скамью.
Иллиандра улыбнулась, отворачиваясь к столу с закусками и наугад выбирая фруктовую шпажку. А Терлизан – юноша не промах. Возможно, судьба все же сжалилась над Диадрой после всех неудач, которые так ранили ее сердце…
Чья-то теплая рука бережно легла на ее талию, и Иллиандра с улыбкой обернулась, лишь секундой позже понимая, что это не мог быть Плоидис.
– Ох, – она коротко усмехнулась от неожиданности. – Дариан.
Он улыбнулся в ответ на ее удивленный взгляд и, склонившись чуть ближе, тихо проговорил:
– Кто еще это может быть, кроме твоего мужа, Илли?..
Она рассмеялась, снимая губами со шпажки сочную виноградину.
– Знаешь, Диадра спросила меня сегодня, не боимся ли мы запутаться в том, кого любим. На мой же взгляд, единственная опасность для нас заключается в том, что в следующий раз, когда ты так обнимешь меня, я рискую прилюдно назвать тебя весьма известным именем.
Иллиандра ожидала, что Дариан усмехнется в ответ, но он вдруг смешался и быстро убрал руку.
– Прости, Илли, если ты считаешь, что я позволяю себе слишком много, то…
Иллиандра в удивленной усмешке подняла брови.
– О чем ты, Дариан? Это бал. Мы оба знаем свои роли. И на мой взгляд, ты играешь свою превосходно.
Он кивнул и улыбнулся, все еще немного натянуто.
– Спасибо. Что ж, раз так, то не желаешь ли ты потанцевать со мной, Илли?..
Было уже далеко за полночь, когда Диадра, бесшумно проскользнув по коридорам Школы Чародейства, заперла изнутри дверь своей комнаты и устало прислонилась к косяку. Портал в углу комнаты, словно почувствовав ее присутствие, призывно замерцал тонкими линиями рун. Диадра улыбнулась, разглядывая причудливый узор, оставленный на досках Эстер Фрауэр. Она никогда не понимала, каким образом этот магический коридор мог улавливать ее настроение. Сейчас она стремилась туда, желая поскорее вернуться в свой маленький мир, свой дом… его дом, поправила себя Диадра. Одно из тех немногих мест, где ее сердце по-прежнему билось.
Она со вздохом стянула с шеи тонкое золотистое ожерелье и, выудив из глубокого потайного кармана длинную цепочку, бережно застегнула ее, оправляя на груди сапфировые капли. Крупные синие слезы не слишком подходили к нежному коралловому платью, которое Илли помогла ей выбрать для сегодняшнего бала, но Диадра все равно взяла их с собой, не желая расставаться с Берзадиларом ни на минуту. Она устало вспомнила, как сегодня на балу вновь столкнулась с этим смазливым графом, Терлизаном Рашельзом. Он был весьма упорен в своих тривиальных комплиментах, и хотя Диадра едва удостаивала его чопорными ответами, он все же провел с ней не меньше четверти часа. Стоило ли говорить о том, что после этого он исхитрился еще и отвоевать у нее один танец?..
Диадра вновь вздохнула и качнула головой.
Нет, она не могла. Она не хотела. Все ее существо противилось этому, и потому, несомненно, любые усилия Терлизана были тщетны. Все его слова, даже весьма удачные, она воспринимала в штыки – вполне сознательно, если не сказать с намерением.
Ее сердце было все еще полно Берзадиларом.
Пульсировавшее мерцание портала вновь привлекло ее взор, и Диадра, сделав несколько шагов, произнесла короткую фразу и оказалась в родной маленькой чуланной за несколько верст от Авантуса. Она отворила узкую дверь, оказываясь в просторном парадном холле, приглушенно освещенном ночными канделябрами, и в следующий миг, заметив на лестнице какое-то движение, узнала Лемара, художника, поднявшегося со ступеней.
– Ваша Светлость, – юноша почтительно поклонился, и на его губах заиграла таинственная улыбка.
– Что-то случилось? – Диадра нахмурилась и вдруг заметила.
На стене над лестницей, завешенная мешковиной, висела огромная картина.
– Ох, – улыбка озарила лицо Диадры. – Лемар, Вы наконец закончили его?..
– Да, Ваша Светлость, – он взлетел по ступеням и, остановившись у картины, обернулся к девушке. – Я ждал специально, чтобы показать Вам.
Он поймал ее полный нетерпения взгляд и взволнованно качнул головой.
– О Боги, я надеюсь, Вам понравится.
Он сдернул ткань – и Диадра застыла в изумлении.
Это был не просто портрет Берзадилара – картина изображала их вместе.
Диадра, не шевелясь, рассматривала полотно и чувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Берзадилар смотрел на нее с портрета тем самым мягким взором, который она так любила, и, обняв за талию, бережно прижимал к себе ее. Ее рука покоилась на его груди, ее голова склонялась к его плечу, и он, мягко улыбаясь, ласково касался ее волос щекою.
– Ох… – прошептала Диадра, внезапно замечая на портрете три мерцавшие сапфировые капли на своей груди, и инстинктивно коснулась пальцами настоящих. – Лемар… как Вы догадались?..
– Вы никогда не снимаете их, Ваша Светлость, – заметил он, спускаясь к ней, и, оказавшись рядом, тише спросил: – Вам нравится?..
– О Боги, да, – ответила Диадра, вновь переводя взгляд на картину. – Я не представляю, как Вам удалось, но это…
Она недоговорила, вновь прослеживая взглядом линии портрета. Его лицо, его глаза, его мягкая улыбка… О, это был он – не просто он, каким его изобразили бы в книгах – но он, такой, каким только она могла знать его; он смотрел с портрета так, как в самом деле смотрел на нее… И он обнимал ее, так бережно, так нежно – так, как никогда не мог коснуться ее наяву, хотя больше всего на свете мечтал об этом… И внезапно Диадра ощутила, как сжимается в его теплых объятиях. Слезы безудержно полились по ее щекам, а он успокаивающе гладил ее плечи, и целовал ее волосы, и его дыхание согревало ее шею, когда он смятенно шептал:
– Диадра… Диадра…
Глотая слезы, она нашла его нежные губы, и прильнула к ним, робко и отчаянно, словно боялась пробудиться от ошеломительного видения, убедиться, что это лишь сон… но он целовал ее, смятенно, несмело, так, будто для него это было не меньшим наваждением. О Боги, ведь он любил ее, восхищенно, безмолвно; так никем не замеченный садовник любит недостижимую принцессу, гуляющую в его саду; и так же, как садовник в безмолвном отчаянии выращивает розы с затаенной надеждой, что их красота однажды согреет сердце любимой, точно так же он, не зная устали, не ожидая ответа, писал для нее, превращая в восхитительные шедевры ее наброски, ее слова, даже ее чувства…
Лишь в это мгновение Диадра внезапно осознала, что ни объятья, ни поцелуй не были видением. Они были реальны – но только принадлежали не Берзадилару…
– Лемар!..
Диадра резко отстранилась, и он мгновенно отпустил ее, отступая на шаг, и в ужасе раскрыл глаза.
– Ваша Светлость… О Боги, простите…
Диадра смятенно качнула головой, все еще не понимая, что происходит. Она забылась в странном наваждении, и, вероятно, сама в какой-то момент прильнула к его груди; она отчетливо помнила, как поцеловала его, думая, что целует Берзадилара… но в какой-то момент она почувствовала его любовь – так ярко, так живо, словно ощущения были ее собственными.
– Садовник… – прошептала она. – Почему садовник?.. Неужели Вы в самом деле думаете, что я похожа на принцессу?..
Лемар застыл, потрясенно глядя на нее.
– Как… как Вы….
– Я не знаю.
Он судорожно перевел дыхание.
– Ваша Светлость, я молю Вас о прощении. Я не имел права…
– Оставьте это, Лемар, – остановила его Диадра. – Это я должна просить у Вас прощения… Мой дорогой друг, поверьте, я так благодарна Вам и так ценю Вас, и быть может, Вы не замечаете, но я восхищаюсь каждой розой, которую Вы вырастили… однако Вы видели, что творится в моем сердце, Лемар, – Диадра шептала сквозь слезы. – Вы знаете, что я не могу… я не готова, не сейчас…
Он вновь подступил к ней и, бережно сжав ее ладонь, поднес ее к своим губам, не отрывая от нее мягкого, полного сострадания взгляда.
– Я не посмею ни о чем просить Вас, Ваша Светлость. Я лишь хочу, чтобы Вы знали, что я всегда буду рядом для Вас.
Диадра качала головой.
– Но это несправедливо, Лемар.
Он улыбнулся.
– Несправедливо оставлять Вас в одиночестве, – ответил он и вдруг осекся, сознавая двусмысленность сказанного. – Ох, Ваша Светлость, простите, я вовсе не имел в виду…
Диадра улыбнулась в ответ.
– Вы правы, Лемар. Это было очень несправедливо… – она вздохнула и, отвернувшись, безжизненно вгляделась куда-то в полумрак холла. – Я все же попрошу Вас оставить меня сейчас. Сегодня одиночество это единственное, что мне нужно.
Диадра не шевелилась до тех пор, пока звук шагов Лемара не стих в дальнем конце коридора. Дом застыл в безмолвии, и лишь отблески свечей на стенах и мраморе лестниц напоминали ей о том, что время не остановилось. О том, что она все еще жива.
Диадра обернулась и, сощурившись, подняла глаза на картину. Берзадилар по-прежнему смотрел на нее неизменным любящим взором, безразличный ко всему, что происходило перед ним на этой сцене.
Слезы поднялись к горлу Диадры тяжелым комом.
– Как ты мог? – прошептала она. – Как же ты мог оставить меня?..
Берзадилар безмолвствовал. Ни единая черточка не дрогнула на его умиротворенном лице. Он с незыблемой верой обнимал свою фальшивую, застывшую Диадру, и никакая тоска, никакая бесконечная боль, вновь разрывавшая ее сердце, уже не могла убедить его в том, что он сделал смертельно неправильный выбор.
Внезапно Диадра в бессильном отчаянии сорвала с шеи тонкую цепочку и сквозь брызнувшие слезы с размаху швырнула ее в сторону портрета. Сверкающие камни, описав кривую дугу, исчезли за перилами и ударились о мрамор с пугающим звоном, эхом откликнувшимся в мрачных стенах, но Диадре, казалось, было все равно, разбейся они сейчас хоть на тысячи осколков.
– Будь ты проклят, Берзадилар!!..
Сдавленный стон вырвался из ее груди, когда она рухнула на ступени и сжалась, закрывая лицо руками.
– Что же ты сделал со мной… что ты наделал…
Слезы душили ее, тело сжималось от непомерного бремени боли, и сквозь туман рыданий Диадра с ужасом сознавала, что ее скорбь была ничуть не менее горькой и сокрушающей, чем в ту ночь, когда она осознала, что Берзадилар в самом деле уже никогда не вернется.
Стихнет ли эта боль вообще когда-нибудь?..
Сможет ли она когда-нибудь вырвать эту любовь из своего сердца?..
…Диадра не знала, сколько просидела так на устланных бархатными коврами ступенях; но в конце концов рыдания ее стихли, слезы обсохли на щеках. Она сидела недвижимо, и взор ее был пуст так же, как ее мысли, дарившие ей временное умиротворение.
Ничего не изменится.
Ей никогда не вернуть его. Ей никогда не забыть его, впрочем, и она должна быть сильнее, еще сильнее, чтобы каждое утро по-прежнему находить в себе силы дышать…
Диадра вздохнула и, наконец поднявшись со ступеней, принялась спускаться к подножию лестницы. Гнев ее уже улетучился, и теперь запоздалая тревога закралась в ее сердце. Что если она в самом деле разбила его слезы?.. Что если…
Она успела сделать лишь несколько шагов, когда внезапно нечто неуловимое в воздухе заставило ее насторожиться.
Опасность. Беги. Беги… Диадра не думала, откуда взялось это чувство, она лишь обернулась – и успела заметить расплывавшееся над лестницей черное марево и леденящие кровь изумрудные глаза…
Обжигающая молния пронзила ее тело, и в голове ее пронеслась только одна страшная мысль.
Даинь-жи убил ее.
В следующий миг ее накрыла зияющая чернота.
Глава 18. Стражи
С глубоким вздохом Диадра открыла глаза и, тяжело дыша, резко села на постели.
Что?..
Она непонимающе огляделась.
Ее комната; мягкий свет утреннего солнца льется сквозь окно… Диадра неверяще оглядела свое тело и провела рукой по животу.
На ней не было ни царапины.
О Боги, неужели это был сон?.. Такой ужасающе реальный… или… Диадра резко выпрямилась. Неужели снова видение?..
Что если она видела собственное будущее?..
Диадра резко поднялась с постели и торопливо направилась к дверям. Что бы это ни было, она должна сейчас же рассказать обо всем Эстер.
Она промчалась по коридору и, вынырнув в холл, наткнулась прямо на портрет Берзадилара – и невольно остановилась, не в силах отвести взгляда. Днем, в солнечном свете, картина смотрелась еще восхитительнее. Диадра зачарованно проследила взором витиеватые узоры на своем платье, представляя, как Лемар выводит их, старательно, бережно, наполняя каждый штрих своей любовью, и улыбка тронула ее губы.
Он был влюблен ее. Она с трудом могла представить себе, чем покорила его – ведь все эти недели с тех пор, как ушел Берзадилар, она была лишь блеклым подобием себя, унылым и безутешным; однако Лемар смог увидеть в ней что-то такое, что тронуло его сердце. Диадра вспомнила их вчерашний поцелуй, здесь, в полумраке. Ей казалось, что она целует Берзадилара, ей так хотелось целовать его, и все же, эти взволнованные губы и бережные руки принадлежали другому. Трепетному, робкому…
Живому.
Диадра улыбнулась и, представляя, как Лемар касается холста кистью, осторожно дотронулась пальцами до застывшей краски.
…Ее рыдания давно стихли, но она по-прежнему недвижимо сидела на ступенях, и он все так же, оставаясь невидимым в тени колонн, безмолвно наблюдал за ней.
Тоска поглощала его. Как было помочь ей? Как излечить ее растерзанное сердце, как помочь ей поверить, что она сможет вновь полюбить?.. Волнительный озноб прокатился по его телу, когда он вспомнил ее отчаянный, горький поцелуй, который она, сама того не желая, подарила ему там, на ступенях. Она думала не о нем, он знал это, и он знал также, что когда пройдет время, не он станет тем, кто вновь вдохнет в нее жизнь – но он обещал себе, что обязательно будет счастлив, когда увидит ее озаренную любовью улыбку.
Диадра внезапно вздохнула и поднялась со ступеней, и он плотнее вжался в колонну, чтобы остаться незамеченным. Но она направилась не в его сторону, а вниз. Вероятно, за ожерельем, которое сорвала с себя в порыве отчаяния, удрученно подумал он. Быть может, он совершил ошибку, написав для нее этот портрет… быть может…
Ее резкий вскрик заставил похолодеть его тело. Он резко обернулся, вылетая из-за колонны, и застыл от ужаса, наблюдая, как Диадра, пронзенная ослепительно-голубой молнией, бездыханно падает на бархатный ковер.
– Нет!.. – вскричал он, бросаясь к ней – и в следующий миг отшатнулся, замечая на лестнице колыхавшееся черное марево. Оно вздрогнуло и обернулось на его голос, и Лемар в ужасе осознал, что это существо было живым. Его изумрудные глаза полыхнули.
– Очень кстати, – шелестевший голос не мог бы принадлежать человеку. – Я только что убил ее.
– За что… – прошептал Лемар. – О Боги, она ведь была невинна…
– И весьма удивительна, ты не находишь?
Лемар сощурился. У него не было и шанса, чтобы противостоять этому неведомому чудовищу – и все же гнев затмевал его разум.
– Зачем ты сделал это с ней?..
– Я надеюсь получить от нее что-то, что мне нужно.
– Убив ее?..
– Нет. Вернув ее к жизни.
Лемар замер, чувствуя, как его гнев мгновенно улетучивается.
– Ты можешь сделать это?..
– Не без твоей помощи, – прошелестел призрак.
– Но… я не маг.
– Мне не нужна магия. Мне нужна твоя жизнь взамен на ее.
Лемар в очередной раз потерял дар речи.
– Я… почему я должен верить тебе? Откуда я знаю, что ты исполнишь обещание?
Призрак сухо рассмеялся.
– Потому что это не сделка. Однако в твоих интересах пожертвовать собой добровольно. В конце концов, ты ведь любишь ее, не так ли?
Лемар приблизился к нему.
– Какое право ты имеешь говорить о любви?.. – бросил он презрительно и бесстрашно протиснулся мимо него. – Моя жизнь в ее распоряжении. Дай мне лишь одну минуту.
Он опустился на колени рядом с бездыханным телом Диадры и взял ее руку.
– Я бы хотел еще хоть раз поцеловать тебя, – прошептал он и вдруг поднял глаза на реявшего рядом призрака. – Что именно ты хочешь получить от нее?
– Силу.
– Как?
Призрак чуть покачнулся в воздухе.
– Твоя минута истекает.
– Я не отдам ее в твои призрачные лапы, если подарив ей жизнь, этим обреку ее на мучения!..
Зеленые глаза призрака внезапно оказались совсем близко.
– Кажется, у тебя нет выбора.
Лемар нахмурился.
– Тебе ведь нужно мое согласие, не так ли?
– Нет. Оно нужно тебе, – встретив непонимание на лице Лемара, призрак продолжил: – Я даю тебе последний шанс. Ты соглашаешься или твоя душа рассеется по Ауре навеки.
Лемар медленно перевел взгляд на Диадру. Ее недвижимое лицо было окутано покоем, страшным и в то же время умиротворяющим. Был ли он в силах спасти ее теперь, должен ли был вернуть ей жизнь, мог ли уберечь от страданий?..
Призрак колыхался в воздухе рядом с ним.
– Каково твое решение? Ты согласен умереть за нее?
Лемар не отводил взгляда от Диадры.
– Нет.
Призрак медленно поднялся чуть выше, разводя черные крылья.
– Очень жаль.
Лемар не почувствовал, как над ним сгущается устрашающее облако. Он не чувствовал и не видел уже ничего, кроме нежных черт, подернутых бледной маской смерти, и представлял, как через несколько мгновений, когда его уже не станет, она вновь вздохнет и откроет глаза… Какая странная, беспощадная вещь эта судьба. Он был готов делать все ради нее, он мог быть рядом с ней каждое мгновение, он мог всегда оберегать ее, не требуя ничего взамен – и вот теперь он уже не сможет быть с ней ни в чем, что ждало ее дальше. Он отдавал свою жизнь за нее, и он знал, что сделал бы это без колебаний, если бы только мог быть уверен, что этим спасет ее, а не погубит…
…Диадра резко отдернула руку от полотна, с трудом сознавая, где находится. Ее сердце колотилось, все тело наполнилось мерзким покалыванием, словно уплотнившийся воздух вокруг был насквозь пронизан сотнями невидимых глазу маленьких молний.
О Боги… Лемар… он погиб за нее?.. Даинь-жи забрал его душу в обмен, против его желания – а значит, убил его навечно?..
– Диадра… что происходит?..
Она вздрогнула и, обернувшись, едва сдержала испуганный возглас.
Лемар стоял перед ней, ошеломленный – и прозрачный.
– Ох… – Диадра в ужасе застыла. – Не может быть…
Он внимательно сощурился и, оглядевшись вокруг, вновь поймал ее взор.
– Он действительно вернул Вас, – Лемар внезапно встрепенулся и быстро заговорил: – Ваша Светлость, это существо, что убило Вас, хочет получить от Вас какую-то силу…
– Я знаю. У меня было видение, – она судорожно вздохнула. Ее тело по-прежнему пронизывали тысячи игл, заставляя дрожать он напряжения. – Лемар, я не могу поверить, что ты здесь… он забрал тебя без твоего желания, а это значит, что твоя душа должна была… – она смятенно качнула головой. – О Боги…
Лемар печально усмехнулся.
– Возможно, я хотел сделать это для Вас даже больше, чем сам мог предполагать.
Диадра взглянула на него и почувствовала, как подступают слезы.
– Почему ты, Лемар?.. Почему ты?..
Он грустно улыбнулся.
– Вероятно, такова моя судьба. Но я не стану сожалеть об этом, если Вы пообещаете не тратить свою жизнь на скорбь по ушедшим.
Диадра содрогнулась и в отчаянии подалась к нему, желая коснуться его щеки, но ее пальцы утонули в его призрачном образе. Она в ужасе отдернула руку.
Нет, не может быть…
Все снова, все снова…
– Лемар, прости меня…
Он сощурился.
– Вы не виноваты ни в чем, Диадра. Но знайте, я не извиню Вас, если Вы станете обвинять себя в том, что случилось. Если Вы станете губить свою жизнь, увязая в воспоминаниях о тех, кого уже нет. Я ни в коем случае не прошу Вас забыть того, кого Вы любили; но Вы можете помнить его и жить дальше, помнить все хорошее, что было между Вами и все же найти свое счастье с кем-то другим.
– Я знаю, Лемар, – тихо сказала Диадра. – Я знаю, но я не в силах.
– Вы должны, – ответил Лемар так же тихо. – Иначе все жертвы – его, моя – все это будет напрасно.
– Слишком много жертв из-за меня, – прошептала Диадра. – Слишком много, с самого начала…
Лемар хотел возразить ей что-то, но она, вздохнув, сощурилась.
– Я не имею права больше мучать тебя. Ты заслужил свой покой, свою новую жизнь когда-то в будущем. Ты не вспомнишь, что знал меня, ты не будешь помнить ничего из этой жизни – и это будет к лучшему… Будь счастлив, Лемар. Я отпускаю тебя.
Он взволнованно раскрыл глаза, вновь собираясь возразить – но не умел сопротивляться ее приказу. Его призрачный образ растворился в воздухе, не оставляя после себя даже дымки – и в тот же миг Диадра внезапно ощутила, как пространство вокруг наполняется теплом и светом. Болезненное покалывание, которое не отпускало ее с того момента, как она очнулась от видения, наконец исчезло – и Диадра вдруг осознала, что причиной его было вовсе не видение.
«Тень!..»
Она почувствовала, как испуг окатывает ее холодной волной.
О Боги, ведь она была возвращенной теперь… Лемар был призраком – его присутствие здесь, без защитного круга, могло убить ее… но она, словно интуитивно чувствуя опасность, каким-то неведомым образом сумела оградить себя от нее.
Как, интересно, она смогла сделать это, если Илли потребовались месяцы, чтобы научиться?..
Мысль об Иллиандре заставила ее вспомнить и о том, кто был ее убийцей. О том, что он определенно собирался вернуться.
Холодная дрожь вновь охватила Диадру.
У Илли был Плоидис, который своей любовью защищал ее от даинь-жи. Но кто сможет защитить ее?.. Диадра с ужасом сознавала, что у нее не было такого человека. Берзадилар оставил ее, Лемар был вынужден пожертвовать своей жизнью… Диадра невольно подумала о родителях. О да, они определенно могли бы стать ее стражами, они, не сомневаясь, отдали бы жизнь за нее… но только что будет с мамой, когда она узнает обо всем, что происходит? Что будет, если узнают и родители Илли?.. Имеет ли она право втягивать их всех в борьбу, которая им не по силам?.. Диадра сощурилась, обводя взглядом зал. Солнечный свет лился через кристальные окна, наполняя цветом привычные предметы, и Диадра с грустью подумала, что в другой день этого было бы достаточно, чтобы поднять ей настроение.
Теперь же каждый лучик солнечного света, казалось, таил в себе скрытую угрозу.
Никто не придет ей на помощь.
Она одна.
Она совсем, совсем одна.
Спустя час Дариан, едва вынырнув из тайного хода в свою гостиную, был застигнут врасплох стуком дворецкого.
– Ваша Светлость!..
Дариан торопливо скинул сапоги и, натянув халат прямо поверх одежды, приоткрыл дверь.
– В чем дело?
– Прошу извинить меня, Ваша Светлость, но Вас ожидает виконтесса Монре. Вернее сказать, она желала видеть Ее Светлость госпожу графиню, однако, боюсь, я не сумел разбудить ее.
– Моя супруга спит весьма крепко, – чуть улыбнулся Дариан, соображая, что Илли, вероятно, еще не успела вернуться из дворца. – К тому же, время весьма раннее для визитов.
– Ее Светлость виконтесса явно чем-то расстроена, – ответил дворецкий. – Я заметил следы слез на ее лице.
Дариан нахмурился.
– Ответьте ей, что я спущусь через минуту.
Закрыв дверь, он торопливо набросал записку Иллиандре и, оставив ее на столике в ее гостиной, спустился вниз.
– Диадра! – увидев слезы на глазах девушки, он обеспокоенно обнял ее за плечи. – Что случилось?..
– Где Илли? – тихо спросила она вместо ответа.
Дариан понизил голос.
– Я думаю, она скоро будет здесь. Так что произошло, Ди?
Диадра вздохнула.
– Меня убили.
– В каком смысле? – нахмурился Дариан. – У тебя было видение?..
Она резко подняла глаза.
– Нет, Дариан! Меня убили! Даинь-жи сделал это, и потом вернул меня, взяв в обмен жизнь Лемара…
– О Боги, – это был голос Иллиандры. Она примчалась в гостиную, даже не успев сменить туфли на домашние, и теперь застыла на пороге, неверяще глядя на Диадру. Спустя миг она бросилась к подруге и сжала ее в своих объятиях. – Не может быть, Ди…
Слезы ручьями потекли по лицу Диадры.
– Я поцеловала его, – прошептала она смятенно.
– Кого?..
– Лемара.
– Ох…
– А через полчаса он отдал свою жизнь за меня… почему, Илли?.. – Диадра всхлипнула. – Почему все, кто любит меня, неизбежно становятся жертвами… Это рок… я приношу людям страдания…
– Брось, – Иллиандра отстранилась и взглянула в глаза подруги. – Один несчастный случай – еще не повод считать себя проклятой.
– Анторг, – с убежденным спокойствием заметила Диадра. – Берзадилар. Теперь Лемар.
– Анторг прожил с тобой целую счастливую жизнь, – возразила Иллиандра, краем глаза замечая непонимание на лице Дариана. Ну разумеется, он ведь не знал ничего о ее прошлой жизни…
Диадра между тем упрямо качнула головой.
– Пусть так. Два тоже считается.
– У каждого из них была причина, – сказала Иллиандра. – И в последнем вообще нет твоей вины. Это сделал даинь-жи, не ты.
– Значит, с Берзадиларом я все же была виновата, – тихо проговорила Диадра, и Иллиандра нахмурилась.
– Я вовсе не это хотела сказать.
Диадра вздохнула.
– Я знаю, Илли, – она отступила на шаг и обернулась, отрешенно рассматривая статуэтки на каминной полке. – Даинь-жи вернул меня, чтобы получить от меня какую-то силу. Он вернется за мной.
– Он сделал тебя Слезой Тени??..
Диадра резко повернулась, ошеломленно взглядывая на подругу.
– О Боги. Я не знаю. Что если так?.. Значит ли… – она на миг запнулась, потом продолжила: – Значит ли это, что забрав меня, он перестанет охотиться за тобой?..
