Текст книги "Возвращенные тенью (СИ)"
Автор книги: Валентина Герман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
В Шарооре был уже вечер, солнце клонилось к закату, и деревья отбрасывали на стены замка длинные тени.
Берзадилар поднял голову, разглядывая строение, и улыбнулся.
– Что ж, в самом деле, замок – лучше чем какое-то поместье.
– Брось, – усмехнулась Диадра. – Надо же, тебе триста лет, а ты дуешься, совсем как ребенок.
Он рассмеялся, но не успел ответить – внезапно позади них с легкой вспышкой возникла темноволосая девушка, а спустя мгновение рядом появился юноша. Диадра обернулась и пара, уже приготовившаяся к защитным заклинаниям, в один голос облегченно выдохнула:
– Диадра!..
Та улыбнулась.
– Похоже, мы все же вторглись без спроса, – сказала она виновато. – Простите, мы не хотели пугать вас и собирались постучать в дверь.
Роэл улыбнулась, а Илкад легким движением руки переместил всех четверых в гостиную.
– Мы просто не ожидали увидеть тебя в столь магической компании, Диадра, – сказала Роэл, улыбаясь, и обернулась к призрачному юноше.
– Я Роэл. Это мой муж, Илкад де Феленро.
Берзадилар невольно перевел взгляд на юношу и не смог сдержать улыбки.
– Берзадилар де Феленро, к Вашим услугам.
Илкад сощурился от неожиданности, а Роэл, напротив, ошеломленно раскрыла глаза.
– Выходит, мне не показалось, – произнес Илкад. – Это Вас мы видели тогда, в Храме Нераздельности.
– То есть… Вы действительно тот самый Берзадилар?.. – глаза Роэл все еще были похожи на две монеты.
– Тот самый?.. – в его взгляде теперь тоже засквозило удивление.
Диадра рассмеялась и искоса взглянула на призрачного юношу.
– Я ведь говорила тебе, твое имя знает каждый ребенок.
– О Боги… – все еще неверяще прошептала Роэл, а Илкад между тем почтительно поклонился.
– Я не предполагал, что когда-нибудь смогу встретить Вас лично. Это большая честь для меня.
Берзадилар усмехнулся.
– Большая честь для меня, что Вы знаете, кто я. И, вероятно, мне остается надеяться, что уста народа не слишком преувеличили наши с Анторгом прегрешения.
Илкад тепло улыбнулся.
– Диадра рассказывала нам правдивую историю. Да и наши семейные архивы, хоть они довольно скудны, все же позволяют получить о Вас представление.
– Если позволите, именно о них мы и хотели поговорить, – кивнул Берзадилар, и лицо его вновь приняло серьезное выражение. – Я хотел бы – разумеется, с Вашего позволения – увидеть эти записи. Те, что связаны с моей семьей, моими родственниками, ближайшими потомками. Эти сведения могут помочь нам с Диадрой понять, что происходит сейчас в жизни ее близкой подруги.
– Иллиандры? – Илкад перевел взгляд на Диадру, и та кивнула.
– Призрак назвал ее Слезой Тени, – пояснила девушка. – Между тем, мы выяснили, что легенда о камнях, которые также зовутся Слезами Тени, правдива, и тем юношей, который получил их от возлюбленной, был брат Берзадилара…
Илкад повел бровями и усмехнулся.
– В самом деле, запутанная история. Как все это связано?
– Это мы и хотим выяснить, – ответил ему Берзадилар, и Илкад чуть кивнул.
– Разумеется.
Едва заметным движением он переместил их в библиотеку и обвел рукой несколько полок.
– Все, что касается нашей семьи, Вы можете найти здесь. Ваш век… – Илкад шагнул к стеллажу, рассматривая выцветшие корешки и бережно вытянул один из альбомов. – Вероятно, вот этот.
Берзадилар благодарно кивнул, когда Илкад опустил книгу на стол.
– Я могу еще чем-то помочь Вам?
– Нет, благодарю. Едва ли мы имеем право долее отнимать Ваше время.
– Что ж, тогда, прошу Вас, располагайтесь, – Илкад улыбнулся и оставил их, исчезая в магическом вихре.
Диадра хотела было помочь Берзадилару с книгой, но не успела сделать и шага, как он легким движением призрачного пальца распахнул страницы. Улыбка тронула его губы.
– Я помню этот почерк. Эту книгу начинал мой писарь.
Он повелительно взмахнул пальцем, и еще одна страница, взметнувшись, послушно легла на обложку. Диадра, забыв обо всем, с внезапным восхищением смотрела на Берзадилара. Он, вероятно, даже не задумывался о том, как делает это, так просто это было для него. А сколько времени ушло у нее на безуспешные попытки почувствовать ту энергию, которой он пользовался так же естественно, как она воздухом?..
Берзадилар поднял глаза и, уловив ее взгляд, непонимающе улыбнулся уголками губ.
– Что?..
Диадра качнула головой, скидывая наваждение.
– Нет, ничего. Я, пожалуй, займусь следующим томом.
Она быстро нашла на полке нужную книгу и, опустившись в кресло, на некоторое время углубилась в чтение.
Это были обычные, непримечательные для стороннего человека записи, которые всегда велись в родовых архивах: ежегодное состояние земель, доходы, количество душ несвободных, изредка в хозяйственные отчеты вклинивались сообщения о рождении наследников, браках или смерти, порой сообщалось о доблестных достижениях членов семьи. Насколько Диадра могла судить, эта книга велась в те годы, когда Берзадилар был уже почтенным пожилым дворянином, заслужившим множество королевских милостей и пожалований, но чем дальше, тем реже упоминалось его имя, все больше отдавая простор героям, уже неизвестным Диадре. Наконец, перелистнув очередную страницу, она наткнулась на короткую запись, которая внезапно заставила сжаться ее сердце.
«Этой ночью скончался хранитель Саркофага, всемилостивейший и великопочтенный герцог Лиодаса, Берзадилар де Феленро. Памятная стелла будет увековечена в семейном склепе близ родного его города Де-Вежкхараль».
Диадра несколько долгих мгновений смотрела на сухие тоскливые строчки, потом тихо проговорила:
– Берзадилар.
– Да? – он поднял голову и посмотрел на нее. – Нашла что-то?
– Нет… то есть, не то, что мы ищем, – поправилась она неуверенно. – Берзадилар, скажи, ты знаешь, где ты был похоронен?
Слова прозвучали ужасно странно, и Диадра опустила глаза в смущении, запоздало сознавая, что ей не стоило задавать этот вопрос, но Берзадилар спокойно ответил:
– Вероятнее всего, в мою память поставили стеллу в семейном склепе.
Диадра неуверенно подняла глаза.
– Да. Здесь написано именно так. Но почему только стелла, Берзадилар? Почему они не написали, где упокоили твое тело?..
Он мягко рассмеялся.
– Потому что когда наша человеческая жизнь заканчивается, от нас не остается ничего, что можно похоронить.
Диадра взглянула на него почти с ужасом, но он лишь тепло улыбнулся.
– Это, в частности, связано с тем, почему мы можем сознавать себя в Тени. Я обязательно расскажу тебе как-нибудь позже, Ди. Но сейчас нам стоит заняться поиском. Я не хотел бы злоупотреблять гостеприимством твоих друзей.
Они в молчании листали страницы еще четверть часа. Диадра, наконец убедившись, что в ее книге не было ничего полезного, вернула ее на полку и принялась рассматривать ветхие корешки. Чем ниже, тем более свежими были книги, чернильные даты на корешках последних не успели даже потускнеть; и среди самых новых, стоявших на нижней полке, Диадра внезапно заметила тоненький ветхий альбом, на корешке которого даже не хватило места для названия. Раздвинув книги, Диадра бережно вытянула его наружу и, взглянув на заглавие, улыбнулась.
– Берзадилар, взгляни на это.
Он обернулся, и лишь заметив альбом в ее руках, улыбнулся.
– В самом деле! Как я мог забыть?..
Диадра раскрыла альбом на широком столе, развернула единственный огромный, сложенный во много раз лист, и перед их глазами предстало обширное, пестревшее многочисленными почерками родословное дерево.
– Ох, – невольно выдохнула Диадра, оглядывая необъятную путаную карту. – Подумать только… В моей карте пять поколений, и мне казалось, она уже огромна.
– В мое время их было семь, – усмехнулся Берзадилар. – Сейчас, вероятно, добавилось еще около дюжины.
– Вот Илкад и Роэл, – улыбнулась Диадра, находя внизу самую свежую запись.
– А вот я, – откликнулся Берзадилар. Его взгляд невольно заскользил ниже, к его сыну, внукам, их детям, и печальная улыбка тронула его губы. Скольких из них он успел узнать, но скольких еще не увидел…
– Он был младше тебя – на сколько??.. – удивленно пробормотала Диадра, вглядываясь в выцветшие цифры.
Берзадилар улыбнулся.
– На двадцать три года. Терлизан был лишь на шесть лет старше моего собственного сына.
– А умер в один год с тобой, – тихо сказала Диадра, и Берзадилар удивленно воззрился на карту:
– Что?.. Ох… и в самом деле…
– Но я отчего-то не видела в книге записи о его смерти. Я посмотрю еще раз.
– Лучше посмотрим следующий том, Ди. Если его судьба была неизвестна, запись о признании погибшим могут сделать даже спустя десятилетие.
Берзадилар оказался прав: спустя четверть часа они нашли то, что искали. Диадра нахмурилась.
– Это та же самая ночь, – сказала она тихо. – Посмотри, он признан пропавшим без вести с той самой ночи, когда ушли вы с Анторгом… что это может значить?..
Берзадилар хмуро качнул головой.
– Я не знаю.
– Это была Ночь Нечисти, – прошептала Диадра, и Берзадилар сощурился.
– Ночь Нечисти?.. Ты говоришь о проклятье Анторга?..
– Да. Позже их назвали так, потому что наутро, после того, как они случались, все кладбища были разрыты.
– Как?.. – непонимающе смотрел на нее Берзадилар, и Диадра ответила ему тяжелым взглядом.
– Мертвецы вставали из могил.
Берзадилар лишь облегченно усмехнулся в ответ.
– Ди, это невозможно.
– В самом деле?.. – чуть улыбнулась Диадра. – Спроси об этом у Роэл. Ее чуть не сожрали заживо, когда она имела несчастье сунуться на кладбище в последнюю из Ночей.
Взгляд Берзадилара отразил ошеломление.
– Похоже, мы с Анторгом натворили куда больше бед, чем могли предположить, – сказал он наконец.
– Главное, что это закончилось, – мягко ответила ему Диадра. – Печать Солнца уничтожена, и Ночи Нечисти больше никогда не случатся.
– Да. Но они успели погубить достаточно людей, – тихо сказал Берзадилар, глядя в пространство. Диадра хотела сочувственно возразить ему, сказать, что он отнюдь не был виноват в этом; но Берзадилар сощурился и, переведя на Диадру полный смятения взгляд, потерянно прошептал: – А первая из них, похоже, погубила и моего брата.
– …Ты не должен винить себя в этом, Берзадилар, – в сотый раз повторила Диадра, когда они вернулись в Школу Чародейства. – Сколько лет тебе было, когда ты умер? Восемьдесят?
– Немного больше.
– Это значит, Терлизану было шестьдесят. Он прожил целую жизнь.
– Он мог бы прожить еще немного больше. Ты поймешь это сама, когда тебе стукнет столько же. Шестьдесят – это еще совсем не старость.
Диадра испуганно взглянула на него.
– Пожалуйста, не говори мне об этом. Для меня даже сорок – страшная цифра.
Берзадилар искренне рассмеялся.
– Ди, поверь, в сорок ты будешь выглядеть превосходно. На тебя будут заглядываться мужчины.
– Ты не знаешь этого, – ответила Диадра, впрочем, польщенная его комплиментом.
– Поверь мне, я знаю, – он мягко улыбался, глядя на нее.
– Значит, я нравилась тебе и в сорок? – невинно спросила она и тут же устыдилась, зная, насколько намеренно задала этот вопрос.
– Ты нравилась мне всегда, – его голос был таким теплым, что Диадра, забывая обо всем, почувствовала, как подгибаются колени. – И дело не в количестве седых волос, Ди. Дело в том, кем ты была для меня.
Диадра со смущением отвела глаза, сознавая, насколько приятны ей были и его слова, и тон его голоса, и в который раз вновь укорила себя.
«Он говорит это не тебе, Ди. Он любил тебя ту, другую, и совершенно глупо представлять, будто на ее месте действительно когда-то была ты».
– Ты кажется, сказал, что твое поместье было недалеко от Авантуса? А почему ты не жил в самом городе?
Диадра произнесла эти слова и тут же подумала, что ужасно неуклюже перевела тему. Берзадилар, очевидно, тоже заметил ее смущение, однако ответил все же весьма непринужденно:
– Нам не были так важны расстояния, ведь мы всегда могли перемещаться туда, куда пожелаем. А Аврелия – моя жена – всегда хотела иметь просторный дом с большим парком. Поэтому мы жили в нескольких милях к северу от столицы, как раз так, чтобы воплотить в реальность свои мечты, и в то же время чтобы друзья и гонцы не считали слишком непосильной дорогу до нас.
Диадра усмехнулась.
– Так хорошо владеть магией и не зависеть от приземленных законов мира.
– Мы все зависим от законов мира, Ди, – рассмеялся Берзадилар. – Магическое перемещение почти не занимает времени, но зато отнимает у мага силы. Обычно не слишком много, однако чем больше расстояние, чем больше людей или вещей ты берешь с собой – тем больше сил ты расходуешь. А если, например, говорить о погоне, когда ты перемещаешься с места на место, а преследователь идет за тобой по пятам, то обычно даже сильные маги истощаются через пару часов. И здесь вопрос остается лишь в том, кто из двоих упадет первым.
Диадра ошеломленно смотрела на Берзадилара.
– И ты когда-нибудь участвовал в подобном?..
– Да, но мы никогда не доходили до предела. Обычно ты убегаешь лишь до тех пор, пока не найдешь подмогу или не придумаешь, как еще выкрутиться из ситуации.
– И на какой стороне ты был? Преследователем или жертвой?
– Бывало и так, и иначе.
Диадра не ответила, лишь глядя на него с неясной смесью чувств на юном лице, и спустя несколько долгих мгновений Берзадилар, не выдержав, улыбнулся:
– Ну что ты так смотришь, Ди?..
Она чуть повела плечами, словно очнувшись.
– Ничего. Я просто думаю о том, как неизменно ты удивляешь меня, Берзадилар. Ты столько знаешь, столько видел и испытал… до нашей встречи я думала, что уже знаю о жизни что-то, но рядом с тобой я ощущаю себя лишь годовалым ребенком, который делает только первые шаги в этот огромный неведомый мир.
Берзадилар мягко улыбнулся.
– Я думаю, ты знаешь о жизни многое, Ди. И ты, как и триста лет назад, тоже неизменно удивляешь меня, – его взор был пронзительным и теплым, и Диадра затаила дыхание, глядя в его глаза. – Ведь пока я, умудренный опытом, раскрываю тебе секреты мира, ты по-прежнему способна безо всяких усилий распахнуть передо мной двери в новую, неожиданную и такую удивительную жизнь.
Глава 11. Неведомый мир
Этой ночью Диадре снился Берзадилар. Ей казалось, будто он сидит возле ее постели и наблюдает за ней с мягкой улыбкой, а потом встает и, нежно коснувшись ее волос призрачными пальцами, исчезает во тьме… Диадра проснулась с улыбкой на губах, и весь день это странное, непримечательное видение отчего-то согревало ее.
Вечером она вновь позвала его, устроив Иллиандру и Плоидиса на софе в уютной гостиной, и, укрывшись пледом в кресле, тихо наблюдала за происходившим. Все было как обычно: Иллиандра была напряжена и собранна, Плоидис, скрывая волнение, держал ее руку; Берзадилар, не отрывая взгляда от Иллиандры, непрестанно контролировал присутствие Тени, терпеливо подсказывая что-то, ободряя. Диадра не могла видеть, что происходило, и какое-то время привычно старалась понять это по их лицам; впрочем, через некоторое время она осознала, что все больше наблюдает лишь за Берзадиларом, задумчиво изучая его мягкие черты. Он был спокоен и сосредоточен, раз за разом повторяя одно и то же упражнение, стремясь побороть страх Иллиандры, раскрыть перед ней свой мир, мир Тени. Для него это было так просто, в очередной раз подумала Диадра. Она помнила, в какой ужас пришел Илкад, когда попытался сделать то же самое, и когда Тень ускользнула из его рук. Берзадилар, казалось, тоже просчитался в первое мгновение – но с какой легкостью вновь вернул себе власть над этой непокорной силой… Насколько же могущественным он был?.. Диадра не могла вообразить. Большинство ее воспоминаний рисовали перед ней красивого юношу, благородного сердцем, сильного духом… любившего ее. И ей так трудно было представить, что этот юноша, стоявший сейчас перед ней, был в самом деле тем могущественным магом, о котором ходили легенды.
Берзадилар вдруг поймал ее взгляд и тепло улыбнулся ей, но тут же вновь сосредоточенно перевел взор на Иллиандру. Диадра почувствовала, как щеки ее с жаром вспыхнули. Ох, не может быть, неужели она все-таки снова… сердце взволнованно застучалось в груди, и она смущенно отвела взгляд, рассматривая вазу на каминной полке. Казалось, она и знала его совсем немного – все больше из видений, изредка посещавших ее в эти годы; но вот теперь, когда он, настоящий, оказался рядом, она уже спустя пару недель начала неизбежно влюбляться в него… Впрочем, вдруг осознала Диадра, сейчас ли – или еще тогда, раскрывая его перед собой в своих видениях?..
– Ох!.. – Берзадилар внезапно удивленно поднял брови. – Молодец, Илли! Ты поняла, что сделала?..
Иллиандра усмехнулась, переводя дыхание.
– Нет.
– Ты оттолкнула ее, – улыбнулся Берзадилар. – Превосходно! Теперь попробуй еще раз…
Иллиандра снова выпрямилась, напряженно хмурясь.
– Не бойся, не бойся, – мягко говорил Берзадилар. – Вспоминай, как ты только что сделала это…
– Я не могу, – прошептала Иллиандра, до боли вцепляясь в руку Плоидиса. Он успокаивающе поглаживал ее по спине ладонью.
– Что ж, ладно, – Берзадилар качнул головой, и Иллиандра облегченно вздохнула. – Ты устала. Попробуем еще раз завтра…
Они проводили Иллиандру и Плоидиса до ворот и, уже не сговариваясь, привычно направились вдоль безлюдной ночной улицы к темнеющим вдали городским паркам.
– Расскажи мне что-нибудь, Берзадилар, – попросила Диадра, когда спустя полчаса они неспешно брели по широкой аллее.
– Что именно ты хочешь услышать?
– Какую-нибудь историю из твоей жизни. У вас с Анторгом была насыщенная жизнь, не так ли?
– Насыщенная – это весьма точное слово, – улыбнулся он. – Однако я в самом деле не могу припомнить интересных историй для рассказа.
– Ну, вы ведь наверняка побеждали каких-нибудь чудищ.
Берзадилар искренне рассмеялся.
– Ты начиталась легенд, Ди?..
Диадра, осознав нелепость сказанного, весело рассмеялась в ответ.
– Нет, мы не победили ни одного чудища, – продолжил Берзадилар. – Даже наоборот, один раз нам пришлось весьма быстро уносить ноги от разозленного дракона.
Диадра остановилась от неожиданности и, словно ребенок, с восхищением взглянула на Берзадилара.
– Дракона???..
Он улыбнулся.
– Достаточное чудище для тебя?
– Понятия не имею, – ошеломленно ответила Диадра. – Я думала, их уже давно не существует.
– О Боги, ну разумеется, они существуют… – Берзадилар осекся и добавил: – То есть, конечно, если ничего не изменилось за три сотни лет. В мое время они жили в горах и вили гнезда на самых неприступных скалах.
– И как вас занесло к этим неприступным скалам? – полюбопытствовала Диадра.
– Там неподалеку стоит Лакхариэль, замок марсонтов. Драконы весьма неравнодушны к ним, что, впрочем, взаимно.
– Замок марсонтов, – повторила Диадра. – Я была там… жаль, если бы я знала, я бы обязательно спросила Рагорна о драконах.
– Ты была там? – удивленно взглянул на нее Берзадилар. – Удивительно, насколько я знаю, марсонты не слишком-то жалуют посетителей в этом жилище.
– Без сомнений, – улыбнулась Диадра. – Когда мы с Эстер пришли туда, они встретили нас серыми стенами и затаившимися туманными облачками, которые не сразу-то и заметишь. И лишь потом Рагорн снял завесу и показал мне истинное обличье замка и его обитателей, – Диадра улыбнулась. – Там в самом деле очень красиво.
Берзадилар странно смотрел на нее, и Диадра, осознав его взгляд, смутилась.
– Я что-то не так сказала?.. Прости…
– Ты видела марсонтов?.. Даже когда они скрывались под завесой??..
– Да, я… ох, Берзадилар, ведь ты же не знаешь. Я сенсоул.
Берзадилар остановился от неожиданности и взглянул на нее с внезапным восхищением.
– О Боги… ты серьезно?
– Да, – Диадра непонимающе взглянула на него. – А в чем дело?..
Он неверяще вглядывался в ее лицо.
– Это очень редкий дар. И очень хороший.
– Вероятно, – кивнула Диадра. – Ведь в конечном счете, именно он помог мне найти ключ к вашей тайне.
– Мне казалось, ты говорила, что видела сны. Я полагал, это были твои неосознанные воспоминания из прежней жизни.
– Большей частью это были видения. И я видела эпизоды не столько из своей жизни, сколько из вашей.
Берзадилар смотрел на нее, мягко сощурившись.
– Это восхитительно, Ди.
– Что?.. – она непонимающе смотрела на него.
– Этот дар. Ты ведь можешь чувствовать мир вокруг себя, так ярко, как не способен ни один человек. Говорят, это немного напоминает эльфийское единение с природой… и если это правда, то я могу лишь представить, каково это, испытывать подобное ощущение, оставаясь при этом человеком.
Диадра печально рассмеялась.
– Если бы я поняла хоть слово из того, что ты сказал, Берзадилар. Я понятия не имею, что испытывают эльфы, соединяясь с природой, и, к сожалению, я не встречала ни одного, который мог бы рассказать мне об этом… что касается меня, то я подозреваю, что чувствую мир так же, как остальные люди. Иначе, вероятно, кто-нибудь заметил бы во мне определенные странности.
Берзадилар усмехнулся.
– То есть ты хочешь сказать, ты просто не умеешь обращаться со своим даром.
– Возможно, он не такой сильный, как ты думаешь?.. – слегка пожала плечами Диадра. – Эстер пыталась научить меня видеть магические поля, но безуспешно… я не понимаю, как сделать это, как увидеть то, что невидимо.
– Марсонты и оллы невидимы для людей, Диадра.
Диадра чуть пожала плечами.
– Я могла видеть Анторга и в прошлой жизни.
– Нет, – качнул головой Берзадилар.
– Но я видела его. Я помню, у меня было видение.
Берзадилар вздохнул и чуть улыбнулся.
– Тогда, в саду?..
Диадра удивленно взглянула на него.
– Да. Откуда ты знаешь?..
– Анторг немного слукавил тогда, Диадра. Люди не могут видеть нас. Анторг знал, что и ты не сможешь. И он создал небольшую иллюзию, чтобы ты видела его таким, каким могла бы…
Диадра расстроенно сощурилась.
– Он, что, обманул меня?..
– Он просто хотел делать тебя счастливой, – мягко ответил Берзадилар. – Теперь дело не в этом… ты видела их в замке. Там они были настоящими.
– Это замечательно, – все еще расстроенно пробормотала Диадра. Ей почему-то было очень жаль того светлого, теплого видения, которое и до сих пор иногда всплывало в ее памяти.
– Да, это замечательно, Ди, – Берзадилар чуть склонил голову, стремясь поймать ее взор, и, когда она взглянула на него, мягко улыбнулся. – Обычные люди не видят нас. Маги чувствуют, но совершенно иначе. Ты же могла в самом деле видеть то, что невидимо.
Диадра все еще недоверчиво смотрела на него, и он с улыбкой выпрямился, отступая на шаг.
– Смотри. Я обещаю, что не буду лукавить.
Его призрачный образ начал еще больше терять очертания, размываясь, растворяясь в воздухе, пока окончательно не исчез, оставляя после себя лишь едва заметную призрачную дымку… а спустя миг перед Диадрой вспыхнули тысячи ярких, иссиня-черных искр. Густое, темное, живое облачко собралось и затрепетало перед ней, искрясь всеми оттенками черного… или все же синего?.. Или обоих сразу?.. Диадра вспомнила, как недавно на ее глазах Илкад принимал истинное обличье, и осознала, что Берзадилар выглядел неожиданно красивее. Те же сине-черные искры были ярче, глубже… возможно, могучее?.. Диадра восхищенно улыбнулась.
– Я надеюсь, ты в самом деле не лукавишь, Берзадилар.
Это было странно, но сверкавшее темными отблесками, искрившееся облачко выглядело даже реальнее, чем его человеческий призрак.
Берзадилар чуть покачнулся в воздухе и погас, на миг исчезая, а через несколько мгновений Диадра вновь увидела перед собой его призрачные улыбавшиеся глаза.
– Скажи, Берзадилар, – вдруг спросила Диадра, – а как вы сами видите мир, когда принимаете истинное обличье?
Берзадилар чуть поднял бровь и улыбнулся.
– Сложно объяснить. Вероятно, немного похоже на ауры, но это все же неточное описание. Мы просто чувствуем магию, ориентируемся в ней, живем в ней, как в пространстве.
– То есть, вы не видите этого, реального мира?..
Он мягко рассмеялся.
– Не только твой мир реален, Ди. Но – да, мы не видим его так, как люди… тем не менее, это не мешает нам ориентироваться в нем. Энергия пронизывает все: живых существ, создания природы и работу человеческих рук; и мы воспринимаем все через эту призму.
Диадра внимательно смотрела на Берзадилара.
– Знаешь, мне показалось, ты выглядел таким реальным в своем истинном облике, – сказала она наконец, и Берзадилар тепло улыбнулся.
– Я знал, что ты почувствуешь это.
Он на мгновение замолчал, потом тихо продолжил:
– Так и есть. Я был реальным, – его глаза были серьезны и пронзительны. – Немногие из людей знают об истинной сущности наших рас, Ди. Мы создания Ауры, мы в каком-то смысле часть ее… ты знаешь, у Ауры две стороны, Свет и Тень. И для всех живых существ это различие принципиально. Свет – сторона жизни, Тень же – пристанище смерти. Но ключевой секрет в том, что для нас это не имеет значения. Для нас Аура – единое целое, для нас она вся – источник магии, источник жизни. Души живых людей обитают в Свете, души мертвых покоятся в Тени. Они меняются местами, возвращаются и снова уходят… одни исчезают, появляются новые. Но наша жизнь совсем иная. В истинном обличье мы способны жить в Свете и Тени одновременно, для нас нет барьера, нет границы. Именно поэтому мы можем помнить всю свою жизнь, независимо от стороны Ауры, для нас обе ее части сливаются воедино. Но это значит также, что когда мы умираем, нам некуда уходить – и мы уходим навсегда. Мы отдаем свою энергию Ауре, безвозвратно.
Диадра внимательно слушала его, чуть сощурившись.
– Я не понимаю, – тихо произнесла она, когда он замолчал. – Почему тогда ты здесь сейчас, почему ты – призрак?..
Берзадилар улыбнулся.
– Потому что я жил и умер человеком, – ответил он. – Нам дана возможность принимать любую форму, но, принимая ее, мы принимаем все ее правила без исключения. Становясь человеком, я живу и умираю, как человек, и моя душа уже не в силах преодолеть барьер Света и Тени. Как олл я по-прежнему жив, и я по-прежнему сочетаю в себе Свет и Тень одновременно… принимая истинную форму, я свободен так же, как был несколькими столетиями раньше. Но возвращаясь к форме человека, я отныне неизбежно попадаю лишь в Тень.
– Почему же ты не хочешь жить в истинном обличье?..
Берзадилар тепло сощурился.
– Потому что это не та жизнь, которую ты выберешь, однажды побывав человеком.
Диадра вздохнула.
– Это сложно.
– Что именно, Ди?
– Сложно поверить, что ты в самом деле так непостижим… ты другое существо, высшее, ты можешь делать столь невероятные вещи, ты знаешь о мире такое, что мне даже и не снилось… и при этом ты все равно здесь, со мной.
Берзадилар улыбнулся.
– Потому что я все равно всего лишь человек.
Он заметил недоверие на лице Диадры и продолжил:
– Я понимаю, что тебе может быть сложно осознать это. Однако поверь, это правда. Я лишь тот, кого ты видишь. Я такой, каким ты знаешь меня, – он чуть понизил голос и тише добавил: – Я всю свою жизнь любил, как человек, Диадра. И теперь, здесь, рядом с тобой я не хочу быть никем иным.
В следующий час Диадра засыпала Берзадилара вопросами.
– Значит, ты можешь превращаться в кого захочешь?..
– Я могу превратиться даже в тебя, – улыбнулся он, – но только это будет уже магия. Что касается наших естественных способностей, то я могу лишь принимать любую форму. При этом я всегда останусь собой, и ты сможешь узнать меня, будь то…
– …эльф или гном или любое человекоподобное обличье, – закончила за него Диадра. – Я помню, Анторг говорил мне об этом в прошлой жизни. Но почему ты не станешь сейчас кем-то другим? Другим существом, я имею в виду? Или ты уже исчерпал все свои жизни?..
Берзадилар рассмеялся.
– У нас всего одна жизнь, как и у всех, Ди. Законы мира одинаковы для всех живых существ, и я могу принимать любую форму теперь – это все равно не поможет мне вернуться к жизни. Я буду призраком-эльфом, призраком-драконом…
– Ты можешь стать драконом??..
– Я могу стать даже деревом, разве только весьма разумным.
Диадра представила себе, как на могучих прозрачных ветвях колышутся призрачные листья и ошеломленно качнула головой.
– Это должно быть впечатляющее зрелище. Но если у вас одна жизнь и вы можете быть кем угодно, то почему выбираете быть человеком? Ведь есть существа, которые живут намного дольше… те же эльфы – ведь они, кажется, могут жить три или четыре века?
– Иногда даже чуть больше, – кивнул Берзадилар. – Но дело не только в веках, Ди. Каждое живое существо обладает своими особенностями, какими-то уникальными свойствами тела, разума, души. Нам требуется некоторое время для того, чтобы принять их, почувствовать, впитать в себя, поэтому мы не меняем форму слишком часто. И как правило, мы довольно быстро останавливаемся на том, что нам поистине близко. Чаще всего это оказывается именно человек.
– Почему?
– Потому что это самое загадочное существо во всем мире. Человеческая жизнь столь многогранна, что мы не можем постичь ее, даже проведя все отведенное нам время в человеческом обличье. Мир любых других существ устроен намного проще. Ни у кого из них нет таких развитых обществ и огромных государств, их жизнь, их цели, их конфликты – все это слишком просто, слишком скучно для нас. Те же эльфы, которые живут сотнями лет – их способность чувствовать природу и сливаться с ней восхитительна, и многие из нас проводили по нескольку лет в их обличье, стремясь сполна насладиться этим ошеломительным впечатлением. Но в конечном счете, эльфы живут лишь природой, они не видят и не стремятся видеть ничего иного. Их не интересует мир за пределами леса, и чем дольше мы остаемся в их обличье, тем больше принимаем эту их сущность. То же самое и с другими. Например, мы с Анторгом всегда любили обращаться в драконов, потому что ни одна птица не даст тебе того упоительного восторга и ощущения полной власти над небом, как это могучее и гибкое тело в металлической чешуе. Но жить драконом все время?.. Это просто не имеет смысла… – он осекся, заметив странный взгляд Диадры. – Что?..
– Во скольких существ ты превращался, Берзадилар?
– Во многих, но никогда надолго. Я бывал кентавром, тритоном… один раз даже единорогом.
– Ох, – Диадра рассмеялась от неожиданности. – А в его обличье я тоже смогла бы узнать тебя?
Он улыбнулся.
– В основном лишь по ауре. Она сохраняет свои черты, какую бы форму мы не принимали.
– А что с вашим истинным обличьем? Почему вы не живете в нем? Сколько, кстати, вы можете просуществовать в своей настоящей форме?
– Сколько угодно, – ответил Берзадилар, и Диадра остановилась.
– Постой. Ты хочешь сказать, вы бессмертны??..
– Не совсем, – он улыбнулся уголками губ. – Нас можно убить… и мы можем уйти сами. Как я уже говорил тебе – просто рассеять себя по Ауре, навсегда.
Диадра ошарашенно покачала головой.
– И вы выбираете одно короткое человеческое мгновение вместо потенциально вечной жизни?..
– Всегда есть цена для всего, Ди, – ответил Берзадилар. – В истинном обличье мы не живем, а лишь существуем. В самом чистом виде мы всего лишь бесстрастные наблюдатели, которые созерцают мир, но не участвуют в нем. Мы остаемся разумны, мы помним все, что видели и кем были; однако чем дольше мы существуем в истинном обличье, тем больше утрачиваем любопытство, лишаемся целей, стремлений, чувств. Это не делает нас несчастными, возможно, даже наоборот; но если вдруг что-то вновь толкнет нас к обращению в материальную форму – тогда мы начинаем понимать, что теряли, и уже никогда не позволяем себе задерживаться в истинном обличье слишком долго. Точно также мы избегаем опасных материальных обличий, которые могут поглотить нас. Можно пробыть деревом несколько лет, например, скрываясь от опасности, но всегда существует вероятность того, что ты станешь им в самом деле. При этом ты не погибнешь, не потеряешь разум, но твоя душа настолько приспособится к твоему обличью, что ты навсегда останешься в его узах.
