Текст книги "Возвращенные тенью (СИ)"
Автор книги: Валентина Герман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
– Ты никуда не идешь, – ровно произнес Терлизан, и Диадра усмехнулась.
– Останови меня.
Лишь в следующий миг она поняла, что, развернувшись, сделала несколько шагов ему навстречу.
Терлизан ласково улыбнулся.
– Ты никуда не идешь, – повторил он. – И поверь мне, ты не скажешь Илли ни слова.
Она не боялась его?..
Куда, черт возьми, в один миг подевалась вся ее уверенность?..
– Что ты делаешь со мной?.. – прошептала она, глядя на него широко раскрытыми глазами.
Терлизан с улыбкой склонился к ней, нежно убирая с ее лица выбившуюся прядь волос. Его жесты были такими неестественно ласковыми – и что-то нестерпимо угрожающее было в этом.
– О, это называется преклонением, Диадра. Я вернул тебе жизнь – и теперь ты принадлежишь мне, ты подчинишься любому моему приказу. А поскольку, к моему величайшему сожалению, я не смог возродить в тебе твою бывшую силу, то теперь я воспользуюсь хотя бы тем, что смог получить от этой неудачной затеи.
Диадра, казалось, забыла дышать и лишь смотрела на Терлизана глазами, огромными от страха и ошеломления. Она принадлежала ему??.. Он мог заставить ее делать все, что угодно??.. Он мог использовать ее, чтобы получить Илли… Холод змейкой струился по ее спине. Иллиандра любила ее, верила ей – а она поневоле станет оружием в руках безумца, охотившегося за нею… Что-то еще в словах Терлизана неожиданно зацепило ее, и Диадра, наконец вдохнув, напряженно сощурилась:
– Что значит, ты не смог возродить во мне мою силу?..
Он улыбнулся так, словно разговаривал с ребенком.
– Ты была первой Слезой Тени. Из-за тебя все это началось, из-за тебя и этого проклятого самовлюбленного марсонта.
– Анторга??..
Терлизан презрительно сжал губы.
– Да. Анторга. Он разгневал ауру. Он пробудил силы, которые никогда не должны были просыпаться.
Диадра ошеломленно сощурилась.
– Уведи меня отсюда, – попросила она, теперь ставя Терлизана в тупик.
– Что?..
– Уведи меня. Нам нужно поговорить.
Он рассмеялся.
– Нет, Диадра. Нам не о чем разговаривать.
Он отступил от нее и поцеловал ей руку, так, словно все еще был обходительным кавалером, не смевшим более занимать ее времени.
– Возвращайся к Иллиандре. И помни, ты не скажешь никому ни слова о нашей маленькой тайне, – он улыбнулся надменно и насмешливо и, развернувшись, тотчас растворился среди пестрых нарядов.
Диадра не двигалась с места, будто все еще надеясь, что сейчас очнется от глупого сна и поймет, что все это было лишь плодом ее встревоженного воображения.
– Ди!
Веселый голос подруги вернул ее в реальность, и Диадра с сожалением поняла, что ничего не изменилось.
Это был не сон.
И заговорщическое выражение лица Иллиандры было таким странно беспечным, что Диадре захотелось кричать: Илли!.. Вот он, даинь-жи, Терлизан – даинь-жи, неужели ты не видишь… Илли…
Ее губы не произнесли ни слова.
Иллиандра улыбалась; она явно была внимательным свидетелем недавней сцены – и она, несомненно, так ошибалась в том, что видела.
– Ди, ты просто невыносима, – рассмеялась Иллиандра, беря подругу под локоть. – Он ведь флиртовал с тобой, а ты выглядела столь ошарашенной, будто только что перенеслась сюда из каменного века и понятия не имеешь, что значат подобные жесты мужчины.
– Ты тоже не имеешь об этом понятия, Илли, – тихо ответила Диадра, отводя глаза, и Иллиандра, подумав, что перегнула палку, крепче сжала ее локоть.
– Прости, Ди. Не обижайся. Просто все это в самом деле выглядело весьма забавно.
«Он даинь-жи, Илли… Он даинь-жи…»
Диадра в отчаянии взглянула на подругу.
– В этом не было ничего забавного.
Иллиандра мягко улыбнулась.
– Ну, брось. Знаешь, я понимаю, если ты не готова сейчас принимать ничьи ухаживания, но поверь мне, тебе отнюдь не повредит иметь хотя бы друга.
«Друга?.. Он убийца!.. – Диадра почувствовала, как слезы бессилия подступают к ее глазам. – Он убил меня… убил Лемара…»
– Только не его, Илли.
Иллиандра удивленно подняла бровь.
– Чем он так не угодил тебе? Он, что, сказал нечто двусмысленное?
– О нет. Он был кристально ясен.
Иллиандра наконец встревоженно заглянула подруге в глаза:
– Что произошло? Ты чего-то недоговариваешь?
«Да!..»
– Нет.
«Черт возьми…»
– Илли…
– Что?
«Пожалуйста!.. Я не могу сказать тебе, но ты ведь знаешь меня, как никто другой… Посмотри в мои глаза!.. Посмотри внимательно…»
Диадра устремила взгляд в землю.
– Ничего, – она обернулась к воротам. – Тише. Сейчас будет приветствие.
Вернувшись с прогулки, Диадра первым делом начала собирать по комнате свои немногочисленные пожитки. Иллиандра с минуту наблюдала за ней, потом наконец спросила:
– Что ты делаешь?..
– Собираюсь домой, – ответила Диадра невозмутимо.
Иллиандра чуть сощурилась.
– Я чем-то обидела тебя, Ди?
– Конечно, нет, Илли, с чего ты взяла?
– Просто последний раз ты вела себя так со мной, когда узнала, что я влюблена в Плоидиса.
Диадра наконец остановилась и подняла удивленный взгляд на подругу.
– Илли, разумеется, нет. За что, помилуй, мне обижаться на тебя, если ты вот уже несколько дней не отходишь от меня ни на шаг, стремясь защитить мою жизнь?..
– Тогда почему ты вдруг ни с того ни с сего молча сбегаешь от меня?..
Диадра вздохнула и опустила руки.
– Илли, я просто…
«Я просто думаю, что если Терлизан может управлять мной, то чем дальше я буду от тебя, тем лучше».
– Я не знаю. Я просто все чаще думаю, что даинь-жи не охотится за мной. Ведь если бы было иначе, он уже давно объявился бы, не так ли?.. И я в любом случае не могу вечно ночевать в твоей спальне, лишая кого-то другого этой возможности.
Иллиандра почувствовала, как розовеют щеки.
– Ты не стесняешь меня, Ди. К тому же я говорила, сегодня я в любом случае не смогу пойти к Плоидису.
Диадра чуть улыбнулась.
– Я знаю. Но поверь мне, я готова вернуться к нормальной жизни. Да и мои ученики, вероятно, уже скучают без меня. Я слишком часто обделяла их вниманием в последние месяцы.
Иллиандра внимательно смотрела на Диадру.
– Почему вдруг сейчас, Ди?
Диадра, обняв подругу, прошептала в ее ухо:
– Возможно, что-то случилось со мной сегодня.
«Прошу тебя, догадайся».
Иллиандра отстранилась и, пронзительно взглянув на подругу, вдруг спросила:
– Ты имеешь в виду Терлизана?
«Конечно, Илли!.. Конечно…»
Но вслух она неожиданно рассмеялась.
– О, признаться, я очень надеюсь, что он способен лечить женские сердца так же хорошо, как он флиртует.
«Что??..»
– Что??..
Диадра беспечно пожала плечами.
– Ты была права, Илли. Насчет него, и насчет того, что мне стоит больше внимания уделять настоящему, чем прошлому.
Иллиандра неуверенно качнула головой.
– Это не совсем тот эффект, которого я ожидала от своих слов, но если ты считаешь, что так будет лучше…
– Да. Так будет лучше, – это, наконец, были ее собственные слова, и Диадра с трудом сдержалась, чтобы не перевести дух. Она вновь обняла подругу и жарко прошептала: – Спасибо тебе за все, Илли…
Спустя несколько часов, уладив какие-то дела в Школе Чародейства, Диадра наконец добралась до портала и, вынырнув в холл из чуланной комнаты, вновь невольно остановилась, встречаясь с мягким взором наблюдавшего за ней с портрета Берзадилара.
О Боги, как же ей не хватало его теперь!.. Отчего-то она была уверена, что, будь он здесь сейчас, он бы обязательно знал, что ей делать…
Диадра вспомнила этот странный, двуличный разговор с Иллиандрой. Как Терлизан мог обладать такой властью над ней, чтобы вмешиваться, даже не давая ей почувствовать? Что если он и сейчас по-прежнему наблюдал за ней?..
– Ты не получишь Илли, Терлизан! – крикнула она, оборачиваясь и обводя взглядом пустые стены. И, словно пытаясь убедить саму себя в этом, спустя несколько мгновений повторила: – Слышишь?.. Ты не получишь ее!..
– Разумеется, я слышу, Диадра, – его бархатный голос заставил ее резко обернуться, едва не потеряв равновесия.
– Ты здесь… черт возьми, ты и правда следишь за мной все время??..
Терлизан рассмеялся.
– Помилуй, Диадра, у меня есть дела позанимательней этого. Но что мне интересно, так это то, как он умудрился научить тебя этому.
– Кто? Чему?..
– Берзадилар. Как он смог научить человека без магических способностей безмолвному зову. Нужно быть поистине мастером, чтобы сделать это. Впрочем, конечно, мне ли сомневаться в его возможностях…
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Терлизан. Я не звала тебя, ни громко, ни безмолвно.
– Разумеется. И я совершенно без причины переместился за десятки миль, чтобы побыть с тобой.
– Тебе ведь нужно каким-то образом проверять, не собираюсь ли я затеять очередной опасный разговор с Иллиандрой, – пожала плечами Диадра.
Терлизан повел бровью.
– Я уже говорил тебе сегодня. Ты не сможешь сказать ей ни о чем.
– Особенно если ты будешь нести всякую чепуху вместо меня. Будь осторожен, Терлизан, как-нибудь ты сморозишь такую глупость, что она просто не сможет не догадаться.
Он рассмеялся, словно над удачной шуткой.
– Ты, что, в самом деле думаешь, что я руковожу каждым твоим шагом?.. Диадра, детка, я уже объяснял тебе: все это работает совсем иначе. Как бы ты ни старалась обойти мой запрет, пытаясь намекнуть Илли, написать ей или даже разрисовать мой портрет черными крыльями, другая половина тебя будет защищать мою тайну так же старательно, как первая силится выдать ее. Мне нет необходимости говорить за тебя или дергать ниточки. Ты сделаешь все сама. И если ты будешь слишком настойчива, ты можешь довести даже до того, что лично наложишь на себя руки.
Диадра застыла.
А это было даже хуже, чем она предполагала. Обмануть Терлизана – что ж, если бы удача улыбнулась ей, она бы, возможно, еще смогла исхитриться; но обмануть саму себя… о да, Терлизан прав – это было невозможно…
– Я в самом деле позвала тебя?..
– И весьма отчетливо. Так как же он научил тебя?
Диадра качнула головой. Воспоминания о Берзадиларе вновь наполнили ее, делая ее голос мягким и печальным.
– Он не учил. Я просто… просто могла звать его, без всяких заклинаний. Мысленно.
– Ты имеешь в виду, в этой жизни? Когда он был призраком? – с неожиданным интересом спросил Терлизан, и Диадра странно посмотрела на него.
– Разумеется. Я не слишком помню свою предыдущую жизнь, знаешь ли.
– Ах, да. Я снова забываю, что ты всего лишь человек. Ты ведь всегда была чем-то неизмеримо большим для них обоих.
– А ты, выходит, знал, что Берзадилар был здесь?.. – в свою очередь сообразила Диадра, и Терлизан улыбнулся.
– Что иначе, по-твоему, держало меня вдали от вас столько времени?
Диадра ошеломленно сощурилась и почувствовала, как странная гордость зарождается в ее душе. Берзадилар был сильнее. Он мог бы защитить ее, защитить Иллиандру, он мог бы в один миг заставить исчезнуть все их проблемы, если бы только был здесь, рядом с нею… Ее Берзадилар, мягкий, нежный… такой могущественный…
Терлизан снисходительно улыбнулся уголками губ, очевидно, читая на лице ее мысли.
– Нет, Диадра. Едва ли он был бы в силах одолеть меня теперь, из Тени, особенно учитывая, сколького он не знает обо мне.
– Что же тогда останавливало тебя? – с вызовом спросила Диадра, и Терлизан невозмутимо изогнул губы в усмешке.
– Скажем так, мне претила мысль о том, что придется выслушивать его нудные проповеди.
– Берзадилар не читал нудных проповедей.
– Возможно, не тебе, – заметил Терлизан с той же невозмутимой усмешкой, и Диадра вдруг на мгновение осознала, что когда-то давно он в действительности был просто юношей… просто братом.
Она внимательно вгляделась в его лицо.
– Это твоя настоящая внешность?
Терлизан удивленно рассмеялся от неожиданности.
– Да. Не вижу смысла скрывать ее. Тебе нравится?
Диадра перевела взгляд на портрет, сравнивая.
– Вы с ним не слишком похожи.
Терлизан обернулся, прослеживая направление ее взгляда, и руки его, до того скрещенные на груди, взметнулись, отражая его удивление.
– Что это?..
– Портрет.
Терлизан обернулся к ней, сужая глаза.
– Я вижу, что это портрет, Диадра. Я спрашиваю, откуда он. Я никогда не видел этой картины у Берзадилара.
– Это полотно нарисовал для меня Лемар. Тот самый юноша, которого ты убил, чтобы воскресить меня.
– Нарисовал для тебя, – повторил Терлизан, вглядываясь в ее глаза.
Диадра вздохнула и отвернулась.
– Да. Для меня.
– Что все-таки произошло между вами? – Терлизан вновь оказался перед ней, и Диадра немного удивленно подняла глаза.
– Какая тебе разница?
Он сощурился.
– Просто ответь мне.
Диадра вздохнула.
– Он ушел в глубины, потому что мы любили друг друга, но он посчитал, что не может делать меня счастливой.
– В самом деле?.. – в глазах Терлизана мелькнули неожиданные искры боли, и Диадра внезапно пронзительно взглянула на него.
– Да. Как Даенжи.
Терлизан отшатнулся от неожиданности и тут же вновь натянул на лицо бесстрастную маску.
– Не смей говорить о том, чего не знаешь, Диадра.
– Так расскажи мне.
– Что?.. – он усмехнулся, глядя на нее так, словно она предложила исповедь законченному атеисту. Диадра пожала плечами.
– Почему нет, Терлизан? Ты знаешь, что я не смогу никому рассказать об этом; так почему тебе не воспользоваться шансом и не поделиться своей болью с той, чье сердце оказалось разбито такой же беспощадной судьбою?..
Терлизан усмехнулся.
– Ты понятия не имеешь о моей судьбе, Диадра.
Она внезапно сделала шаг к нему и, движимая каким-то глубинным, неясным ей самой инстинктом, положила руку ему на грудь. Ее глаза были серьезны и пронзительны.
– Так расскажи мне.
И внезапно волна чужих, непонятных ощущений хлынула на нее: ненависть, боль, отчаяние, презрение – они были столь сильными, столь поглощающими, что Диадра не знала, как тот, кто испытывал их, мог не потонуть в этом злобном, бушующем море. Оно захлестывало ее ледяными, бьющими волнами, ослепляя, лишая дыхания, унося с собой в безудержном водовороте…
Храм Нераздельности.
Диадра видит, как Анторг, подняв руки, собирает над головой темное, пылающее энергией облако. Сыплется крошка, Берзадилар кричит что-то из-под защитного купола – но Диадра не слышит, словно уши ее наполнены водой, тяжелой, давящей с напряженным звоном. Девушка на полу резко хватает ртом воздух – и тут же мерцающее молниями облако над головой Анторга сворачивается вихрем – а потом взрывается безудержной волной, которая, кажется, должна разрушить стены, смести с лица земли весь город… никто не замечает ее. Никто не замечает, что в этот самый момент все в мире меняется навечно. И Анторг, бережно поднимающий девушку с каменных плит, и Берзадилар, отчаянно качающий головой под мерцающим куполом… они не знают еще, что ждет их дальше, какая кара уготована им за одну ставшую бесценной жизнь…
Диадра чувствует, как видение вытягивает ее выше, сквозь прозрачную крышу Храма Нераздельности. Она не может сопротивляться, и лишь наблюдает, как гнев Ауры, эта могущественная, неудержимая волна раскатывается дальше, покрывая всю землю до горизонта… и исчезает.
И ночная темнота начинает сгущаться, и Диадра так явственно ощущает пронизывающий холод, хотя у нее вовсе нет тела. Быть может, потому, что это не холод воздуха, но холод страха, леденящего, безотчетного ужаса… темнота сгущается все плотнее, затмевая луну и звезды, и внезапно неестественными вихрями сворачивается в фигуры… такие знакомые, такие ужасающе знакомые – и вспыхивают нечеловеческие глаза, и раскрываются черные крылья, и Диадра наконец может слышать, но единственный звук, который доносится до нее – это скользящий, леденящий визг их полета, едва слышимый цепенящий голос приближающейся смерти…
Они распахивают крылья, устремляясь на поиски жертв, и Диадра следует за одним, лавируя между деревьев, стен, окон. Пылающие изумрудные глаза заглядывают в одно стекло, в другое, третье, до тех пор, пока наконец не застывают у окна, освещенного из глубины несколькими зажженными лампадами. Слышится крик, болезненный, усталый – и одновременно голоса:
– Тише, тише… молодец. Терпи, еще немного…
Снова крик, и Диадра наконец понимает, что кричит в постели женщина, возле которой суетятся фельдшеры.
Голод наполняет призрака, глаза его вспыхивают изумрудным огнем. Двое… две жизни одним вдохом, одна из которых еще поддерживает другую… и он устремляется к постели сквозь нетронутые стекла.
Еще один крик, и руки акушерки заботливо подхватывают ребенка, и облегченный стон матери внезапно прерывается, когда она, вновь сжимая пальцами измятые простыни, начинает бледнеть и хватать губами воздух.
– Что с ней?.. Что с ней?? – непонимающая акушерка, не замечая зависшего над женщиной призрака, пытается разорвать на ней ворот рубашки. – Она задыхается!..
– Режьте пуповину!..
Диадра видит, как призрак высасывает из нее жизнь, ненасытно, капля за каплей, и жаждет, жаждет добраться до новой, невинной, все еще связанной с нею первозданной нитью…
Кривые ножницы смыкаются в дрожащей руке, чьи-то пальцы ловко цепляют зажим, накладывают тампоны – и вот первый вдох, и первый, еще не похожий на человеческий, крик – и призрак над женщиной внезапно вздрагивает. Младенец кричит, неосознанно суча ножками, и вытягивает крохотные ручки, и поворачивает голову…
– Он тянется к ней!.. – пораженно шепчет одна.
– Ерунда, – отвечает другая, омывая ребенка влажным полотенцем, а Диадра видит, как призрак, оглядываясь на младенца, внезапно резко взмывает, прижимаясь к стене над изголовьем – но словно что-то держит его, не давая уйти дальше.
– Он тянется к ней! – повторяет первая и, подхватывая малыша теплым одеялом, бросается к постели матери. – Смотрите! Это мальчик!..
Призрак над изголовьем издает резкий, нечеловеческий визг, изумрудные глаза вспыхивают от боли. Крик ребенка убивает его – или?… Или?.. и внезапно черный туман, темнота, составляющая его расплывчатое тело, начинает струиться к младенцу, все быстрее, быстрее… визг призрака тонет в слабом, отчаянном младенческом крике, и с последней каплей глаза младенца неожиданно раскрываются и вспыхивают изумрудным светом…
Мать с резким всхлипом вдыхает воздух и, закашливаясь, улыбается сквозь слезы и протягивает к голове младенца дрожащую руку.
– Мальчик?.. – шепчет она пересохшими губами.
– Да, Ваша Светлость! Мальчик…
Счастливая улыбка украшает ее бледное лицо, рука устало опускается на простыни. Она закрывает глаза и едва слышимо выдыхает:
– Терлизан…
Диадра с резким вдохом отдернула руку и широко раскрытыми глазами уставилась на стоявшего перед ней юношу.
– Она выжила?.. – прошептала она сквозь сбивавшееся дыхание.
– Кто?..
– Твоя мать… она осталась жива после той ночи, когда родила тебя?
Терлизан сощурился, челюсти его сжались.
– Это какая-то шутка, Диадра? Имей в виду, если…
– Я видела это, Терлизан!.. Ты родился в ту самую ночь, когда Анторг воскресил меня… и это существо… такое же, как ты… призрак с изумрудными глазами, оно высасывало жизнь из твоей матери, но ты остановил его…
– Что?.. – Терлизан ошеломленно отступил на шаг и неверяще взглянул на нее. – Как… Как ты… постой – как я остановил его?..
Диадра неуверенно качнула головой.
– Мне показалось, ты его поглотил.
Терлизан смотрел на нее потрясенно.
– Как ты узнала? – выдавил он наконец.
– У меня было видение.
Он усмехнулся с явным неверием.
– Видение.
– Да. Со мной такое случается.
– Ты провидец?..
Диадра качнула головой.
– Едва ли. Чаще всего я вижу прошлое.
Терлизан ошеломленно отвернулся и, сделав несколько шагов, возбужденно провел рукой по волосам. Диадра, не шевелясь, внимательно наблюдала за ним, слегка прищурив ресницы.
– Так она выжила?..
– Да.
Он вновь обернулся, золотистые глаза его выражали смятение.
– Я не знал, что спас ее. Я думал, что впервые встретился с ними намного позднее.
– С ними? Кто они?..
Терлизан повел плечами.
– Создания Ауры. Одни из тех, которые никогда не должны были появляться. Но благодаря твоему золотоволосому возлюбленному, они полтора века скитались по Тени, восставая в Ночи Нечисти и пожирая невинных.
– Что же случилось потом?.. – тихо спросила Диадра, хотя ей казалось, она уже знала ответ.
– Потом я поглотил последнего из них, – Терлизан резко посмотрел на нее и вновь отвернулся, поднимая глаза к портрету Берзадилара. Диадра проследила за его взором.
– Он не узнал это существо по описанию, – сказала она тихо.
– Потому что он никогда не видел их. Никто не видел. Никто не знал, сколько раз случались эти проклятые Ночи Нечисти до тех пор, пока твой коронованный ублюдок не решил, что пришло его время уйти на покой.
– Ночи Нечисти случались до смерти Анторга?.. – неверяще переспросила Диадра, и Терлизан с презрительной улыбкой вновь обернулся к ней.
– О да, но он весьма умело исхитрялся обманывать Ауру. И ему было плевать на те жизни, которые она забирала взамен его.
Диадра ошеломленно качнула головой.
– Нет… не может быть.
Терлизан внезапно оказался совсем близко к ней.
– О да, – процедил он, возвышаясь над ней и сверкая золотистыми глазами. – Да, и Даенжи, черт побери, была одной из них.
Диадра застыла, глядя в его отчетливо сквозившие болью глаза.
Он вдруг вновь отступил от нее и, разгневанно развернувшись, непонимающе бросил:
– Какого черта я вообще рассказываю тебе все это?..
– Терлизан… – она подалась за ним, но он, обернувшись, отшвырнул ее раскрытой ладонью. Диадру отбросило на пол, и она, ударившись, вскрикнула от боли.
– Не смей приближаться ко мне, – процедил Терлизан.
И, развернувшись, исчез в магическом вихре.
«О Боги, если бы я только могла рассказать тебе, Илли… если бы я могла рассказать хоть кому-то…»
Диадра взволнованно поднялась по ступеням ее дома и постучала в дверь. Приоткрывший створку дворецкий тут же распахнул ее и привычно улыбнулся.
– Прошу Вас, виконтесса Монре.
– Графиня дома?
– Нет, только Его Светлость граф.
– Что ж, хорошо. Если позволите, я дождусь ее в гостиной.
Однако только войдя в залу, Диадра заметила читавшего на диване Дариана и немного смутилась. Не слишком ли она злоупотребляла их гостеприимством… Он поднял глаза и улыбнулся.
– Диадра! Уже решила вернуться?
Она смутилась еще больше.
– Нет, я пришла только поговорить с Илли. Прости, я не хотела мешать тебе.
Дариан закрыл книгу.
– Брось. Хочешь чаю?
– Не отказалась бы. Спасибо.
Дариан позвонил лакею и похлопал по дивану рядом с собой.
– Присаживайся.
Он дал короткие указания появившемуся слуге и обернулся к Диадре.
– Ты выглядишь… взволнованной. Что-то успело случиться?
Диадра неопределенно повела плечами.
– Да, я, кажется… обнаружила в себе новую способность, но еще не совсем уверена в этом.
Брови Дариана взметнулись.
– Новую способность?.. Это как-то связано с тем, что случилось с тобой? Ну, с тем, что ты теперь возвращенная, как Илли?
– Не думаю, – Диадра качнула головой. – Мне кажется, я уже делала это и раньше, только не отличила результат от видения. Тем более, что одно, похоже, тянет за собой и другое…
– Так что это за способность, Диадра?.. – спросил Дариан, обрывая ее задумчивое бормотание.
Она подняла глаза.
– Я полагаю, что я могу слышать человеческие ощущения.
Глаза Дариана расширились.
– Ты хочешь сказать, читать мысли?.. – он немного напрягся, отстраняясь, и Диадра улыбнулась.
– Нет, Дариан. Лишь ощущения. Радость, или боль, или восхищение… быть может, какие-то образы. Правда, я еще не совсем уверена, как остановить это, прежде чем эти ощущения спровоцируют видение, и это именно то, о чем я хотела поговорить с Илли.
– Ты и сейчас можешь читать меня?
– Для этого мне нужно тебя коснуться. И сосредоточиться, вероятно. Я сама еще не понимаю, как это работает. Я лишь дважды сделала это намеренно: сегодня и в ту ночь, когда Корелл…
Она замолчала, замечая в дверях лакея с подносом. Дождавшись, пока он подаст чай и скроется в коридоре, Дариан обернулся к Диадре:
– Ты думаешь, Илли может знать что-то об этой способности?
– Едва ли. Но она может помочь мне разобраться. Она всегда делает это…
Дариан передал Диадре чай, и она, принимая чашку из его рук, невольно коснулась его пальцев – и не успела даже сделать вдох, как в глазах ее потемнело.
…Он прижимал Иллиандру к себе возле каминной полки и, одурманенный страстью, в смятении сознавал мягкий, сладковатый вкус ее губ. О Боги, этого не могло быть… это был странный, недопустимый сон, ведь как иначе она могла вдруг ответить на его чувства… кто-то с силой сжал его плечо и отбросил от Иллиандры, и спустя миг он различил перед собой разъяренные глаза Плоидиса:
– Какого черта, Дариан?..
…Диадра резко отдернула руку, и чашка горячего чая, перевернувшись, со звоном разлетелась по полу мелкими осколками, заливая все вокруг кипящей жидкостью. Оба резко вскочили, отряхивая одежду.
– Ди, что ты творишь??..
Диадра ошеломленно смотрела на Дариана.
– Ты влюблен в нее?.. – спросила она вместо ответа, и его глаза помрачнели в испуге.
– В кого??..
– В Илли. Ты влюблен в Илли.
Дариан застыл, челюсти его сжались.
– Как ты смеешь лезть в мою голову, Диадра?
– Я не нарочно. В самом деле, Дариан, я…
– Черт!.. Только посмей сказать об этом хоть кому-то!
– Ты все еще любишь Алиетт?
Дариан взглянул на нее почти с ненавистью.
– Да, черт побери, я все еще люблю ее!..
– Тогда ты сам должен сказать ей!..
Дариан опешил.
– Что?.. Сказать Алиетт??.. Ты с ума сошла?..
– Не Алиетт. Ты должен рассказать Илли. Вы не можете продолжать вести себя так, как сейчас, если это заставляет тебя влюбляться в нее все сильнее. Расскажи ей, Дариан, поверь, она сможет помочь тебе.
– Каким образом? – голос Дариана все еще был наполнен досадой и раздражением.
– По крайней мере, она больше не позволит тебе касаться ее так, как ты делаешь это, – ответила Диадра, и нерешительно замолчала, переводя взгляд на каминную полку.
– В чем дело?
– У меня было видение, – неуверенно ответила Диадра. – Ты целовал ее, здесь, у камина, и Плоидис застал вас.
– Я целовал ее?.. – ошеломленно прошептал Дариан, и Диадра, обернувшись, пронзительно взглянула на него.
– Ты ведь понимаешь, что это значит. Если ты позволишь себе довести до этого, весь ваш идеальный союз рухнет в одночасье. Что будет с Алиетт, когда ты предашь ее, что станет с Илли, если она потеряет Плоидиса?..
– Но если она ответит мне…
– То это будет ее ошибкой, – оборвала его Диадра. – Ты ведь понимаешь, что она никогда не выберет тебя вместо него.
Дариан резко сощурился.
– Потому что он король, а я – никто?
– Нет, – Диадра запоздало осознала, что слова ее и впрямь были слишком бестактны. – Потому что она любит его. Потому что Алиетт любит тебя. Потому что она никогда не позволит себе пойти на такое.
– Но ты сама сказала, что видела, как я целовал ее. Я ведь не делал это насильно, верно?..
Диадра вздохнула.
– Нет. Но Дариан, пойми, я не знаю, что значит это видение. В последний раз, когда я видела будущее, я полагала, что это прошлое, и лишь когда оно сбылось, я смогла осознать, что оно имело совсем иное значение.
– И какое значение, по-твоему, может иметь взаимный поцелуй?..
– Быть может, как раз то, что я должна предостеречь тебя от этого. Плоидис застанет вас, Дариан, и если это случится, это будет конец всему. Он мог простить ее за ту ложь с Карресом, потому что понимал, что двигало ей в те минуты, но если он застанет ее с тобой… прошу тебя, ты должен остановить это, Дариан.
Юноша смятенно сжал губы. Отвернулся. Потом вновь взглянул на Диадру, и глаза его засквозили холодом.
– Я надеюсь, ты хотя бы позволишь мне самому принять это решение.
– Я никому не расскажу, если ты об этом.
– Да, я об этом, Диадра!.. – взорвался он. – Ты не имеешь права лезть в чужие головы, в чужие жизни!!.. То, что я думаю, что чувствую, это только мое дело, Диадра, и не тебе судить меня!!..
Диадра мягко сощурилась.
– Но ведь я и не сужу тебя, Дариан.
Он открыл рот, собираясь возразить, опровергнуть ее слова – и понял, что не может. Она в самом деле не судила его, не укоряла, не выказывала презрения; все, что она сказала, было лишь искренней попыткой помочь.
Но это разозлило его лишь еще больше.
– Прости, Диадра, но я едва ли составлю тебе компанию за чашкой чая. Тем более, что наслаждаться ею мне уже негде.
Диадра растерянно проводила его взглядом и, оглядев влажное пятно на подушках дивана, со вздохом опустилась в кресло. Спустя минуту безмолвная горничная тихо скользнула в двери и принялась бережно собирать осколки. Диадра придвинула к себе поднос и, наполнив оставшуюся нетронутой чашку Дариана, отрешенно поднесла ее к губам, сжимая ладонями.
Дариан был уже вторым человеком за сегодня, кто в смятении бежал от нее, испытав на себе ее всевидящее прикосновение. И они были правы: никто не должен был вмешиваться в чужие тайны так, как это невольно делала она. Она не была священником, она не имела силы пропускать через себя чужие чувства, грехи, трагедии и оставаться безучастной, и хранить молчание, тогда как их эмоции неизбежно оставляли след в ней самой.
Она вспомнила, как когда-то давно Эстер объясняла ей природу ее дара. «Ты будешь слышать их, ощущать их, так, будто все эти чувства твои собственные – и здесь, Диадра, таится главная опасность. Если ты не научишься контролировать свою способность, ограждать себя от эмоций других людей, то их обилие может просто свести тебя с ума…»
Диадра вздохнула, делая последний глоток из остывшей чашки.
Что ж, похоже, вот и пришел тот час, когда она во что бы то ни стало должна научиться этому – или же безнадежно обречь себя захлебнуться в этом бескрайнем обезумевшем море.
После прогулки, проводив до дверей неожиданно обеспокоенную свободой подруги Диадру, Иллиандра еще несколько мгновений смотрела ей вслед, пытаясь понять, откуда взялось то необъяснимое чувство, будто она упускала из виду нечто очень важное.
Еще этим утром Диадра, изо всех сил храбрившаяся и вздрагивавшая от каждого шороха, боялась даже на шаг отойти от Иллиандры, и вот теперь, внезапно, кто-то словно подменил ее этой странной, улыбавшейся особой с тревожными глазами, которая сейчас с упрямой решимостью скрылась за поворотом.
Иллиандра в десятый раз воспроизвела в мыслях события этого утра, пытаясь выцепить из воспоминаний что-то, что могло бы служить разгадкой, но ничего, кроме той забавной с виду беседы с Терлизаном, не приходило ей на ум. Что такого он сказал ей?.. Что такого, что позволило Диадре разом освободиться от сковывавшего ее ужаса перед даинь-жи? Иллиандра сжала губы в неуверенной усмешке. Уж не мог ли он признаться ей в любви прямо там, посреди площади в дворцовом парке?..
Теплые руки Дариана легли на ее талию, и Иллиандра удивленно обернулась, встречая его взгляд. Позади маячили слуги, и она понимающе улыбнулась ему:
– Соскучился по жене, Дариан?..
Он сощурился в усмешке.
– Зову тебя на супружеский обед.
Два блюда и сладкое растянулись более, чем на час, и когда они наконец, держась за руки, поднялись в свои покои, Иллиандра, оглядев опустевшую без Диадры комнату, вдруг вспомнила о заброшенных в ящик записках Реноса, которые хотела обсудить с ним еще на прошлой неделе. Ехать в такую даль после уютного обеда не хотелось, однако откладывать этот разговор еще более она уже не имела права. Потому спустя четверть часа она, переодевшись и уложив бумаги в седельную сумку, пришпорила коня и направилась в замок Братии.
