Текст книги "Возвращенные тенью (СИ)"
Автор книги: Валентина Герман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
Диадра ласково провела пальцами по стене и, развернувшись, поднялась выше. Везде была все та же картина: унылые стены, с которых давно было снято все, что можно было унести; ссохшиеся скрипучие двери; многолетний слой пыли, хранивший в себе лишь старые следы разграбивших дом мародеров… Кое-где осталась стоять громоздкая мебель – но даже с нее были сняты кованые ручки, а где-то даже и целые двери. Ящики пустовали или были наполнены каким-то хламом.
Миновав несколько одинаковых комнат и отворив очередную дверь, Диадра оказалась в библиотеке. Она смогла узнать ее: несколько шкафов были почти целы, только стекла были разбиты и ручки опять были вырваны чьей-то грубой рукою; но, к удивлению Диадры, почти на всех полках стояли книги. Несколько десятков были разбросаны вокруг, из отдельных были вырваны страницы, а посередине на паркете Диадра заметила черное выжженное пятно.
«Ох, – Диадра печально опустилась на колени и принялась бережно собирать книги. – Бедняжки, кто же это так…»
Она коснулась выжженного круга – и вновь краткое видение настигло ее.
– …Тупица, ты чего делаешь!!.. – один из разбойников набросил плед на занимавшийся костер на полу и, торопливо топчась на нем, в ярости уставился на другого. – Совсем обезумел?? Здесь же до черта дерева!!
– Холодно, – процедил сквозь зубы его напарник.
– Камин тебе какого дьявола поставлен?! Или ты решил спалить все, на чем мы тут можем заработать??
– Там решетка, – равнодушно ответил разбойник. – Я не смог ее оторвать.
Первый с раздраженным рыком сделал шаг к камину и, подняв крючки, демонстративно отставил решетку в сторону.
– Давай сюда! – приказал он.
– Чего? – тот глупо уставился на напарника.
– Книги, черт тебя дери!.. Или ты, что, читать их собрался…
…Диадра открыла глаза и с каким-то печальным ужасом обвела взглядом комнату. Книги… они топили камин книгами… в углу были свалены и разорванные подушки нескольких дорогих кресел, которые, вероятно, тоже безвозвратно погибли в пламени. Диадра вздохнула и принялась бережно собирать уцелевшие книги, осторожно разглаживая смятые страницы. Она вернула на полки уже около дюжины, когда следующая заставила ее вновь на миг застыть, возвращая в прошлое.
… Берзадилар сидел в кресле у мягко теплившегося камина и читал тяжелую, переплетенную темной кожей книгу. Тихо скрипнула дверь, открываясь, и на пороге показалась Аврелия. Берзадилар улыбнулся, закладывая страницу пальцем.
– Он уснул?..
Аврелия кивнула с усталой улыбкой.
– Он хотел видеть именно меня, а никак не няню.
– Ты ведь его мама, – Берзадилар отложил книгу на стол и, подозвав жену, усадил ее на колени. Аврелия благодарно прижалась к его плечу, и Берзадилар с мягкой улыбкой убрал с ее лица упавшую прядь волос. – Ты устала…
– У нас был насыщенный день, – согласилась Аврелия. – А ты?.. Я слышала, Диадра заходила сегодня.
– Да, – ответил Берзадилар спокойно. – Она поссорилась с Анторгом, и ей был нужен мой совет.
Аврелия молча кивнула, пряча лицо на его плече. Потом, сдерживая взволнованное дыхание, тихо спросила:
– Ты все еще любишь ее?..
Берзадилар отстранился, ловя ее взгляд.
– Я люблю тебя, Аврелия.
– А ее?.. – взор ее был наполнен тревожным упрямством.
Берзадилар нежно коснулся ладонью ее щеки.
– Нет, – сказал он мягко. – Аврелия, Диадра – мой друг, она – жена Анторга. Ты знаешь, что нас троих связывает неизбежное прошлое, и оно будет связывать нас до конца жизни, но ты можешь не сомневаться в том, что всю эту жизнь я буду верен лишь одной женщине. И эта женщина – ты. Потому что я люблю и буду любить тебя.
Аврелия вглядывалась в его глаза еще несколько мгновений, потом с облегчением прижалась лбом к его лбу.
– Прости… – шепнула она.
– Верь мне, – ответил Берзадилар и в призрачных отблесках угасавшего камина нашел ее нежные губы…
…Диадра сидела, не шевелясь, держа на коленях тяжелую, обветшалую книгу. Мягкая, печальная улыбка застыла на ее губах, когда она перебирала в памяти картины последнего видения и с удивлением понимала, что увиденное не заронило ни капли ревности в ее сердце. Напротив, оно наполнило ее странным теплом, хоть Диадра и не совсем еще сознавала причины этого чувства.
Он любил ее, он действительно искренне любил ту женщину, на которой женился. И Диадра не сомневалась, что слова, сказанные им там, в полумраке, были правдой: он всегда был верен ей, притом не только телом, но и душою.
«Верь мне…»
Диадра не знала, вняла ли этим словам Аврелия, – но сама она верила, верила без сомнений. И пусть она знала, что любовь к ней самой никогда не покидала сердца Берзадилара; но эта любовь всегда была для него несбыточной, недостижимой.
«Нас не было, Ди, ты всегда любила только Анторга…»
Он знал – и любил ее, словно мадонну, даже в мыслях не позволяя себе мечтать о ней как о возлюбленной; он был готов на все ради нее – но он никогда не позволил бы себе и шага, который мог бы оскорбить ее чувства. Он был женат, она была чужой женою – и он каким-то неведомым образом умел любить ее, оставаясь другом ей и Анторгу, оставаясь поистине верным и любящим мужем для Аврелии…
Слезы текли по щекам Диадры.
Сколького еще она не помнила из той, прошлой жизни, сколько того, что неизбежно заставило бы ее любить его еще сильнее?.. О Боги, ведь она так хотела подарить ему жизнь, новую, иную, ту жизнь, которой он поистине заслуживал – и не смогла. Не смогла удержать его, хотя видела, как светились счастьем его глаза, не смогла убедить его – просто потому, что не могла коснуться…
Слезы закапали на кожаный переплет старой книги, и Диадра, опомнившись, осторожно стерла их рукой.
Нет, она не забудет его. Никогда не забудет. Даже если его в самом деле больше нет, даже если последние искорки его души бесследно растворились в вечной Ауре… он будет жить в ее душе, в ее памяти. Он будет жить до тех пор, пока она жива – ибо его благородное, любящее сердце, с которым судьба вновь обошлась так жестоко, заслуживало теперь хотя бы одного – чтобы его помнили.
Глава 17. Память
Диадра бродила по комнатам до самого вечера. Видения преследовали ее, даруя щедрую пищу алчущему сердцу. Вот он сидит у окна, задумчиво глядя сквозь подернутые дождем стекла; вот он пьет кофе в светлой столовой и, улыбаясь, треплет по волосам радостно прыгающего вокруг сына… не ее воспоминания – чужие, заботливо сохраненные обветшалыми стенами, и все же Диадра никак не могла насытиться; с болезненным трепетом она вновь и вновь погружалась в видения, стремясь воскресить любимые черты и навсегда сохранить их в памяти.
Лишь когда в воздухе отчетливо ощутилось ожидание сумерек, Диадра нехотя вернулась к воротам и поторопилась по дорожке к ближайшей деревне. Идти было чуть больше четверти часа, но начинавший темнеть лес заставлял ее невольно ускорить шаг. Диадра несколько раз касалась пальцами тонкой цепочки, на которой, прячась под мерцавшей сапфировой слезой, скрывался неприметный кулончик в форме ангела.
Тот самый, который Берзадилар зачаровал для нее после их первой ночной прогулки. Диадра улыбнулась воспоминаниям, смахивая с ресниц вновь подступившие слезы. Он все еще продолжал заботиться о ней, даже теперь, когда его не стало…
Диадра добралась до Авантуса, когда уже совсем стемнело, но все же решилась заехать к Иллиандре, надеясь, что застанет ее дома, и, лишь увидев ее, поняла, что не напрасно.
– Ди!.. – Иллиандра, одетая и причесанная, вероятно, уже собиравшаяся к Плоидису, крепко обняла подругу и встревоженно вгляделась в ее глаза. – Ох, слава Богам, с тобой все в порядке… куда ты пропала? Мы волновались за тебя…
– Мне нужно было побыть одной, Илли, – мягко ответила Диадра.
– Я уже начала бояться, что… – Иллиандра осеклась и вновь сжала ее плечи. – Ох, прости, Ди, я уже не знала, что и думать.
– Ты решила, я покончу с собой? – печально усмехнулась Диадра. – Не бойся, Илли. Этого не случится.
Иллиандра покачала головой и облегченно вздохнула.
– В самом деле, хорошо, что ты пришла, – сказала она и встрепенулась. – Ты хотела о чем-то поговорить, Ди?
Диадра немного смущенно опустила глаза.
– Плоидис сказал мне сегодня, что я могу попросить, если мне понадобится помощь.
– Конечно, – тут же ответила Иллиандра.
– Это не то что бы помощь, скорее, просто просьба… – Диадра колебалась еще несколько мгновений, потом вздохнула и подняла глаза. – Илли, пожалуйста, спроси у Плоидиса, позволит ли он мне купить у Лиодаса одно давно заброшенное поместье.
Иллиандра лежала в мягкой постели королевской спальни и, не шевелясь, смотрела на колыхавшиеся тюли. Плоидис обнимал ее, и Иллиандра ощущала тяжесть его мускулистых рук, и успокаивающее тепло его тела, и его тихое горячее дыхание.
Ох, бедная Диадра, как же ей, должно быть, тяжело сейчас… как ей было тяжело все время. Иллиандра не представляла, как можно было любить – и не иметь возможности коснуться любимого. Не ощущать его объятий, не чувствовать его тепла, его родного запаха…
Иллиандра бережно сняла со своей талии руку Плоидиса и, бесшумно поднявшись, отошла к окну.
Почему любовь приносила Диадре только страдания?.. Чем же она заслужила такой несправедливой судьбы?.. Она, такая добрая, мягкая, такая беззащитная… Как она должна была пережить все это?.. Иллиандра пыталась представить себя на ее месте – и не могла. Она не в силах была даже подумать, что было бы, потеряй она Плоидиса. Что бы она делала, как бы жила, оставшись одна?.. Смогла бы она дышать, смогла бы просыпаться каждое утро и делать что-то, что должна была?.. Диадра могла – и Иллиандра не представляла, как ей удавалось это. Она в самом деле боялась за нее сегодня днем, когда не застала ее после прогулки в Школе Чародейства; она действительно думала, что Диадра может не выдержать, сдаться…
Иллиандра вздрогнула, когда руки Плоидиса мягко обвили ее талию.
– Что с тобой, Илли? – прошептал он, согревая дыханием ее кожу.
Она склонила голову.
– Я боюсь за Диадру, – ответила она тихо. – Ох, Плоидис, даже это поместье, о котором она просила… ведь это его дом. Пожалуйста, не отдавай его ей. Она никогда не сможет осознать, что его больше нет, никогда не сможет смириться с этим, если сейчас ты дашь ей возможность неизменно терзать себя воспоминаниями.
– Она в любом случае не готова принять этого, Илли, – ответил Плоидис. – Ни сейчас, ни через месяц. Поверь мне, даже если я не соглашусь отдать ей поместье, она все равно будет возвращаться туда. Потому что там ее сердце.
– Это только сделает ей больнее.
– Нет, – он качнул головой. – Это может утешить ее. Илли, Диадра не ребенок, не нужно решать за нее. Ты думаешь, что знаешь лучше, потому что смотришь со стороны, но в самом деле, только Диадра знает, что ей нужно сейчас. И лучшее, что ты можешь сделать – просто поддерживать ее, а не поучать советами.
Иллиандра сощурилась.
– Наверное, ты прав. Я уже сделала одну глупость сегодня, попытавшись отвлечь ее этим симпатичным графом…
Плоидис удивленно усмехнулся.
– Через три дня после того, как он оставил ее? О Боги, Илли, в самом деле… подумай, как бы ты чувствовала себя на ее месте.
Иллиандра резко обернулась и прижалась к его груди.
– Я не знаю, – прошептала она. – И не хочу знать.
Плоидис нежно провел ладонью по ее спине.
– Просто будь рядом с ней, – тихо сказал он. – И если ей будет нужна твоя помощь, не отказывай, даже если тебе будет казаться, что это сделает ей больнее. Просто… дай ей время оплакать его, Илли.
Иллиандра подняла глаза и внимательно посмотрела на Плоидиса. Ох, ведь он знал, о чем говорил…
– Спасибо за совет, – произнесла она тихо.
Плоидис мягко прижал ее к себе.
– Пожалуйста.
Спустя несколько дней Диадра, окончив урок, подхватила со стола книги, собираясь отнести их в библиотеку, как вдруг негромкий вежливый голос заставил ее остановиться.
– Виконтесса Монре?
Диадра удивленно обернулась: в Школе Чародейства не было принято называть кого-либо по титулу.
– Да?..
Стоявший перед ней невысокий мужчина лет пятидесяти учтиво поклонился.
– Меня зовут Жильбер Анне, я младший советник Королевской канцелярии по земельным делам, – представился старичок. – Я пришел по поводу поместья, которое пожаловано Вашей Светлости Его Величеством.
– Ох… – Диадра опустила книги на стол и указала старичку на пустовавшую парту. – Конечно… Прошу Вас, присаживайтесь.
– Благодарю, Ваша Светлость.
– Выходит, Его Величество дал свое согласие? – спросила Диадра, опускаясь напротив. – Когда я могу купить его?..
Старичок чуть поднял брови.
– Купить? Прошу прощения, Ваша Светлость, в указе написано, что поместье пожаловано Вам.
– Ох, вот как?.. – Диадра смущенно отвела глаза. Выходит, Плоидис подарил ей его?..
– Нам приказано оформить бумаги в кратчайшие сроки, – продолжил старичок. – Однако возникла небольшая проблема. Поместье, о котором идет речь, издавна принадлежало роду герцога Берзадилара де Феленро, однако фактически в нем никто не жил вот уже семьдесят лет. Последним номинальным наследником записан герцог Адрос де Феленро, но, полагаю, Вам известно, что он был казнен Его Величеством королем Плоидисом три года назад. Новых наследников не объявлено, но формально поместье не может принадлежать Лиодасу еще как минимум двадцать два года, либо до тех пор, пока возможно существующий наследник не откажется от него в пользу королевства. Поэтому я вынужден сообщить Вам, что мы не в силах переписать поместье на имя Вашей Светлости, пока оно полноправно не принадлежит Лиодасу.
Диадра чуть улыбнулась.
– Что если я знаю наследника?
Старичок удивленно поднял брови.
– В таком случае, Ваша Светлость, Вам нужно лишь получить его согласие. Я могу чем-то помочь Вам в этом?
– Нет, благодарю. Я думаю, я сделаю это сама, – Диадра поднялась, и старичок суетливо встал вслед за ней.
– Я буду очень рад помочь всем, чем смогу, Ваша Светлость, – сказал он, и Диадра сдержала улыбку.
По его лицу было видно, что он в действительности рад, но лишь тому, что ему не придется писать бумагу о невозможности выполнить указ Его Величества.
Она проводила старичка до двери и поторопилась отнести книги в библиотеку.
Вечером, благодаря Эстер, она сумела встретиться с Илкадом и предложила купить у него поместье – однако тот лишь рассмеялся.
– Диадра, разумеется, я не стану продавать его тебе.
Диадра напряженно выпрямилась.
– Почему?.. Илкад, ведь оно давно заброшено, ты наверняка ни разу и не вспомнил о нем за все это время…
Он улыбнулся и качнул головой, останавливая ее.
– Я первый раз слышу о нем от тебя, Диадра, – сказал он. – И, разумеется, я не стану брать с тебя денег за то, что мне никогда не принадлежало.
– Но оно твое по бумагам, Илкад, – сказала Диадра, хмурясь.
– Значит, мне достаточно переписать его на тебя, – ответил он.
Диадра качнула головой.
– Мне будет неудобно принять такой подарок.
Все же, одно дело – Плоидис, он король, и если он решил отдать ей поместье, было бы смешно навязывать ему свои деньги… и совсем другое – Илкад, семье которого эта земля принадлежала по праву.
Однако Илкад лишь мягко улыбнулся.
– Диадра, если бы не ты, я бы никогда и не узнал о его существовании. И очевидно, что если ты пришла ко мне, то это поместье важно для тебя. А теперь подумай, кем я буду чувствовать себя, продавая тебе за деньги то, о чем я понятия не имел и что принадлежит мне лишь на бумаге?.. О нет, оно твое, Диадра. Без всяких сомнений.
Спустя еще пару дней все было готово.
Диадра держала в руках заверенную гербовой печатью грамоту и печально смотрела в пространство. Его дом теперь принадлежит ей…
«Все будет хорошо, Берзадилар, – подумала она с нежностью. – Я не дам тебе уйти. Я буду помнить тебя».
Иллиандра помогла ей найти хорошего управляющего, тот спустя неделю подобрал для восстановления дома умелых рабочих и представил Диадре несколько полотен для выбора художника. Диадра выбрала одну работу, не слишком пеструю, но глубокую и живую; ее автором оказался весьма молодой юноша, сразу понравившийся Диадре своей простотой и в то же время чуткостью. Диадра взяла его без колебаний, и спустя неделю, когда ее немногочисленная бригада наконец ступила в ворота ждавшего их поместья, работа закипела. Рабочие бережно разбирали покрытый слоями пыли мусор в попытке найти вещи, подлежавшие восстановлению; Диадра ходила по комнатам и, касаясь стен, в одно за другим погружалась в видения, чтобы потом, взяв чистый лист из рук следовавшего за ней художника, набросать на нем былое убранство и орнаменты на стенах.
– Вот здесь портьеры, – говорила она, быстрыми штрихами набрасывая эскиз на листе бумаги. – Темно-синие, с золотой бахромой по всей длине, – ее пальцы живо изобразили густую зигзагообразную линию и черкнули короткие надписи: синие… золото. – А здесь… – Диадра на миг вновь коснулась стены, припоминая. – Ах, да. Стены затянуты синим шелком, а по нему золотом узор… вот такой примерно.
– Вы позволите? – художник на миг взял у нее перо и чуть поправил рисунок. – Возможно, вот так?
– В точности! – Диадра удивленно взглянула на него. – Откуда Вы знаете?..
Художник улыбнулся.
– Это довольно типичный элемент, он был особенно популярен несколько веков назад.
Диадра печально улыбнулась.
– Около трех, вероятно…
Они проводили дни, увешивая стены набросками, останавливаясь только когда управляющий в десятый раз настойчиво приглашал их на обед, приготовленный на отремонтированной в первую очередь кухне, или когда Диадра в очередной раз вспоминала, что вновь опаздывает на урок в Школу Чародейства. Когда она, застряв в толчее возле городских ворот, в очередной раз пропустила почти половину занятия, Эстер вызвала ее к себе в кабинет и спросила мягко, но веско:
– В чем дело, Диадра? За последние две недели ты едва ли пару раз пришла на свои уроки вовремя. Ты ведь больше не живешь в Школе, верно? Насколько далеко твое поместье?
Узнав, что до него почти час езды от городских ворот, Эстер фыркнула.
– Почему ты не сказала мне раньше? И ты каждый день тратишь по три часа и десятку монет на дорогу?..
– Что еще мне делать, госпожа Фрауэр? – пожала плечами Диадра. – Я не маг, чтобы перемещаться, как Вы, по своему желанию.
– И ты, конечно, не подумала о порталах.
– Ох!.. – Диадра радостно улыбнулась. – Госпожа Фрауэр, и правда… спасибо!..
Эстер потратила четверть часа, чтобы создать портал, ведший из поместья прямо в комнату Диадры в Школе Чародейства. Очертив на полу чернилами несложные пентаграммы, она тихо произнесла несколько слов заклинания и, обернувшись к Диадре, добавила:
– Я защитила портал, чтобы никто, кроме тебя, не мог им воспользоваться. Когда захочешь переместиться, просто встань на пентаграмму и скажи эту фразу… – Эстер понизила голос и прошептала Диадре на ухо несколько слов.
Диадра кивнула, запоминая, и, взглянув на пентаграмму, вновь рассыпалась в благодарностях. Эстер улыбнулась и коснулась ее плеча.
– Постарайся больше не опаздывать.
…Прошел месяц, и их первая комната – парадный холл – была почти закончена. Оглядывая свежую отделку на стенах, Диадра в очередной раз порадовалась, что на протяжении всех тех лет, что она провела в Школе Чародейства, отлученная от двора, ей почти некуда было тратить свои деньги – а между тем, родители регулярно пересылали в одно из столичных хранилищ ее долю дохода от семейный земель. И вот теперь, получив в дар дом Берзадилара, она, не задумываясь, принялась опустошать свою личную казну, в которой к ее удивлению скопилась уже немалая сумма.
Диадра вновь критично оглядела холл, отмечая, что он почти идеально повторял собой тот, который она помнила из видения. Вернулись алые ковры на вновь заблестевший мрамор лестниц, вспыхнула под потолком хрустальная люстра с коваными подсвечниками. Не хватало лишь одной детали, которую Диадра так хотела, но не могла восстановить.
На стене, напротив входа, не было его портрета.
Диадра провела безуспешные часы в библиотеке Школы Чародейства и королевских архивах, она вновь получила разрешение Илкада пролистать старые семейные книги – но так и не смогла найти ни одного портрета Берзадилара, с которого Лемар, ее художник, мог бы сделать копию.
Тоска, которая, казалось, немного отступила, вытесняемая заполнявшей все ее мысли работой в поместье, теперь нахлынула на нее с новой силой. Берзадилар ушел навсегда – и, о Боги, в целом мире она не могла найти даже его портрета…
– Ваша Светлость?.. – Лемар участливо опустился рядом с сидевшей на лестнице Диадрой. В холле не было никого из рабочих: их дело здесь было окончено, и теперь стук их молотков тихо отдавался в какой-то из дальних комнат. Диадра подняла голову и с печальной улыбкой взглянула на художника. Тот внимательно смотрел на нее. – Что с Вами? Вам не по душе что-то в этом холле? Прошу Вас, только скажите, я заставлю рабочих довести все до идеала.
Диадра с улыбкой качнула головой.
– Вы сделали все превосходно, Лемар. Здесь не хватает лишь одной детали, но Вы едва ли можете помочь мне. Я нигде не могу достать образца для Вас.
– Образца портрета? – спросил Лемар, и Диадра удивленно вскинула голову.
– Откуда Вы знаете?
– Здесь на стене когда-то определенно висела картина. Я видел это по старой штукатурке. И, судя по месту, это, вероятнее всего, был именно портрет хозяина.
Диадра печально усмехнулась.
– Конечно. Вы совершенно правы.
– Ваша Светлость, Вы ведь видите все, что хранят в памяти эти стены, – сказал вдруг Лемар. – Вы никогда не пробовали сделать обратное – дать кому-то увидеть то, что скрыто в Вашей памяти?..
– Зачем? – непонимающе подняла брови Диадра и вдруг догадалась: – Ох… Вы правы… что если я могла бы просто показать Вам его?..
Лемар улыбнулся.
– Попробуйте, Ваша Светлость.
Диадра сосредоточилась и взяла его руку. Показать ему Берзадилара… не тот портрет, что висел когда-то на этой стене, но его самого, настоящего, такого, каким он был в ее сердце… Диадра сама не поняла, как сделала это – но только она вдруг почувствовала, как видение, струясь, принялось утекать сквозь ее пальцы. Берзадилар, улыбавшийся ей, Берзадилар, касавшийся призрачными пальцами ее щеки, и он, живой, смотревший в ее глаза в тот миг, когда Илли воскресила его…
– Ох!.. – Диадра испуганно отдернула руку и встретилась с ошеломленным взглядом Лемара.
– Ох… – вторил он ей. – Ваша Светлость…
Диадра смятенно опустила глаза. Она знала, что показала Лемару не только образы – она настежь распахнула перед ним свое сердце.
– Вы любили его, – тихо сказал Лемар, подтверждая ее догадки, и сочувственно сощурился. – Что случилось? Он погиб, да?..
– Да, – тихо ответила Диадра, не поднимая взора.
– Мне очень жаль, – искренне сказал Лемар. – Подумать только, я ведь действительно почувствовал это… Вы так любили его… Вы и сейчас его любите…
– Вы напишете его для меня?.. – спросила Диадра, взглядывая на него, и Лемар кивнул.
– О да, Ваша Светлость. Разумеется.
Прошло еще полтора месяца, прежде чем Диадра вновь нашла в себе силы вернуться в королевский свет. Это был роскошный бал в честь дня рождения юной королевы Алиетт, и Иллиандра настояла, чтобы Диадра ни в коем случае не пропускала его.
«Это день рождения королевы, Ди. Будь ты хоть при смерти, ты обязана прийти».
И Диадра пришла. Войдя в зал, она огляделась, рассматривая убранство и ища взором знакомые лица. Зал благоухал свежими цветами, одетые в белое лакеи сновали между гостями с подносами, уставленными шампанским, столы изобиловали закусками. Возле одного из них Диадра заметила Дариана и Иллиандру и едва не рассмеялась от неожиданности. Дариан обнимал жену за талию и, смеясь, кормил ее со шпажки свежими фруктами.
– О Боги, что вы творите?.. – с улыбкой спросила Диадра, оказываясь возле них. – Это ведь бал, а не ваша гостиная.
– Диадра! – Дариан обернулся и, не отпуская Иллиандру, с улыбкой поцеловал ей руку. – Рад видеть тебя.
– Я вас тоже, – Диадра по-прежнему смотрела на них с усмешкой и, не выдержав, ехидно добавила: – Тили-тили-тесто… по-моему, вы переигрываете.
– Ты так считаешь? – подняла бровь Иллиандра и лукаво посмотрела на Дариана. – И ты так считаешь, дорогой?
Все трое прыснули. Диадра махнула рукой.
– Что с вами сделаешь. Развлекайтесь.
Иллиандра мягко коснулась руки Диадры.
– И ты тоже, Ди.
Та кивнула с легкой улыбкой и обернулась, услышав знакомую торжественную мелодию.
– Приветствие.
Все трое поспешили к длинному ряду гостей.
– Их Величества король Плоидис Стер Эдион де Консуэло и королева Алиетт Жанисс Элинетт де Консуэло!
Двери раскрылись, и королевская чета ступила на ковровую дорожку под едва слышный завистливый вздох множества дам. Алиетт была восхитительна в своем белом, расшитом золотом платье; но взгляды модниц, лишь едва скользнув по богатому наряду, останавливались на юном лице, на котором сразу бросались в глаза крупные, игравшие в свете серьги, а среди белокурых локонов сверкала сотнями камней бриллиантовая диадема. Не хватало только ожерелья на открытой груди – казалось, Алиетт просто забыла надеть его.
– Добрый вечер, дамы и господа, – произнес Плоидис, когда они остановились возле королевской ложи и обернулись к гостям, поднявшимся из поклонов. – Я рад приветствовать всех собравшихся на этом балу в честь восемнадцатилетия моей уважаемой жены и вашей королевы Алиетт де Консуэло!
Раздались аплодисменты. Плоидис дал им продлиться несколько мгновений, потом легким движением руки погасил их и продолжил.
– Я надеюсь, вы позволите мне первым поздравить именинницу и вручить ей подарок.
Короткий взгляд на стоявшего в нескольких шагах пажа – и тот тут же протянул королю тяжелую, резную, украшенную драгоценными камнями шкатулку. Она одна, вероятно, стоила несколько сотен золотых – и толпа затаила дыхание в ожидании. Плоидис открыл крышку и осторожно приподнял на пальцах тяжелое бриллиантовое колье.
Дамы взволнованно зашелестели веерами.
– Вот это, Илли, действительно королевское, – шепнул ей в ухо Дариан, и Иллиандра улыбнулась уголками губ.
О да, разница была очевидна.
Плоидис обернулся к Алиетт и, опустив колье на ее грудь, сделал шаг, чтобы зацепить застежки. Краем глаза Иллиандра заметила, как возле нее возник лакей с шампанским, и взяла бокал.
Плоидис закончил, и Алиетт, обернувшись к нему, присела в реверансе.
– Благодарю Вас, Ваше Величество.
Плоидис улыбнулся и, коснувшись пальцами ее щеки, мягко поцеловал ее в губы.
– С днем рождения, – сказал он негромко, но слышимо, и, обернувшись, взял шампанское у подступившего к ним лакея. – За королеву Алиетт!
– За королеву Алиетт! – вторил ему зал, наполняясь звоном хрустальных бокалов.
Когда Плоидис наконец объявил о начале бала и гости рассеялись по залу, Диадра, склонившись к подруге, шепнула:
– Просто поразительно, как спокойно вы все относитесь к этому.
Иллиандра непонимающе подняла брови, и Диадра пояснила:
– Он ведь только что поцеловал ее у тебя на глазах. Неужели тебе в самом деле все равно?..
– Вот ты о чем, Ди, – рассмеялась Иллиандра. – Брось, это ведь всего лишь спектакль.
– И ты правда ничего не чувствуешь? Совсем ничего? – Диадра непонимающе смотрела на подругу.
– Я знаю, что он любит меня, – тихо и мягко ответила Иллиандра. – И я просто верю ему.
Диадра удивленно качала головой.
– Не представляю, – сказала она. – Я бы, наверное, сходила с ума от ревности. Но ведь и вы с Дарианом тоже играете так убедительно, что даже я на миг поверила… Илли, скажи, – Диадра серьезно посмотрела в ее глаза. – Ты ведь не в самом деле флиртовала с ним сегодня?
– Конечно, нет, Ди.
Диадра внимательно вглядывалась в ее глаза, не говоря ни слова, и Иллиандра неуверенно повела плечом.
– Это правда сложно объяснить. Я люблю только его, Ди. А наши отношения с Дарианом… что ж, они не лишены определенной доли показного флирта, и это, может быть, даже приятно нам обоим, но в действительности вся наша игра на людях имеет совершенно четкие границы.
– И вы не боитесь запутаться?.. – взор Диадры был серьезным. – Не заметить, как размоется эта граница?..
– Конечно, нет, – Иллиандра удивленно усмехнулась. – Как она может размыться?.. Мы с Дарианом тепло относимся друг к другу, но дружеский флирт и любовь – это решительно разные вещи. А запутаться в том, кого любишь?.. Как это возможно?
Диадра усмехнулась.
– По крайней мере, меня вам удалось смутить. Подумать только… Супруги, любовники; целуете одних, любите других и при этом остаетесь совершенно честными друг с другом… Ох, Илли, как же вам удается жить таким запутанным союзом?..
Иллиандра шикнула, напоминая, что они находились посреди полного бального зала, потом улыбнулась и тихо произнесла:
– Совсем несложно, Ди. Просто это в действительности идеальный союз.
– …Позволите пригласить Вас на танец, графиня? – Плоидис учтиво поцеловал ей руку, и Иллиандра вежливо склонила голову.
– С удовольствием, Ваше Величество.
Он с улыбкой обхватил ее за талию и закружил по ажурному паркету.
– Как тебе бал, Илли?
– Превосходно, – ответила она. – Мне очень нравятся все эти цветы вокруг, да и приветствие сегодня было весьма эффектным.
Плоидис мягко улыбнулся.
– Я знал, что ты не одобришь. Прости, я не хотел задеть тебя, но…
Иллиандра с усмешкой подняла бровь.
– Плоидис! Я ведь не заморский посол, не ищи подтекста в моих словах. В самом деле, все выглядело довольно правдоподобно… и очень мило. Я видела, каким льдом наполнились взгляды отдельных дам, как только они осознали, какое невероятное количество бриллиантов ты надел на шею Алиетт; и этот нежный спектакль, надеюсь, сумел немного растопить их сердца.
Плоидис удивленно сощурился.
– И ты не ревнуешь?
– Из-за поцелуя или из-за колье?.. – улыбнулась Иллиандра, и Плоидис беззвучно рассмеялся.
– Поверь, последнее не стоит того. Оно невыносимо тяжелое.
– Первое тоже не стоит того, – ответила Иллиандра. – Оно невыносимо фальшивое.
Плоидис смотрел на нее с удивленной улыбкой.
– О Боги, я люблю тебя, Илли, – прошептал он, и Иллиандра мягко улыбнулась ему.
– Я знаю.
Их танец, как обычно, закончился намного быстрее, чем хотелось бы им обоим, и Иллиандра знала, что теперь была предоставлена самой себе по меньшей мере на полвечера. Плоидис редко приглашал ее на танец чаще двух раз за ночь, избегая излишнего внимания, и Иллиандре оставалось лишь наблюдать за тем, как он, выполняя свою рутинную работу, беззаботно поддерживал беседы с мужчинами, смеялся в тон светским шуткам и одну за другой кружил по паркету юных дам, чьи щеки пунцовели каждый раз, когда он дарил им свою обаятельную и совершенно безразличную улыбку…
Спустя некоторое время Иллиандра сидела в большом разновозрастном женском кругу и, едва скрывая копившееся раздражение, молча следила за разговором. Говорили о политике, что было необычно для женской беседы, и теперь Иллиандра отчетливо понимала, почему.
