Текст книги "За все в ответе"

Автор книги: Валентин Черных

Соавторы: Александр Гельман,Ион Друцэ,Азат Абдуллин,Михаил Шатров,Алексей Коломиец,Афанасий Салынский,Диас Валеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

П е т р о в. Ну хорошо. Ты вот студент третьего курса. Почти инженер. Будущий, так сказать, командир производства. Возникает такая ситуация. Самсонов уходит на пенсию. Тебя ставят начальником участка. Ты видишь, что молодых зажимают. Что ты предпринимаешь?

Ч е р н о в. Ну, во-первых… Я бы платил, конечно, за индивидуальную выработку, но премии давал, если бы план выполнил не только участок, но каждый рабочий. Тогда бы и мастера, да и сами рабочие зашевелились бы, сразу стали бы заинтересованными, чтобы все получали выгодную работу. Во-вторых…

П е т р о в. Не надо – во-вторых. Что, это разве трудно? Ты этого не можешь добиться?

Ч е р н о в. Могу… Но…

Но  П е т р о в  уже стремительно зашагал из цеха.

В квартире Татьяны.

О л и м п и а д а  наблюдает за  д о ч е р ь ю, которая собирается на танцы. Примерила одно платье, поколебалась, решила надеть другое.

О л и м п и а д а. А тебе он нравится?

Т а т ь я н а. Не знаю еще. Малость странный он.

О л и м п и а д а. Это не он, а ты должна быть для него странной. Если хочешь знать, мужик скроен очень примитивно, он всех женщин разделяет на два разряда – которые сразу и которые не сразу. А ты ему выдаешь третий вариант – непонятный. Его надо удивлять. И поддерживать к себе интерес. А то он начнет сравнивать. Ага, ты, скажем, похожа на Лариску, а это уже неинтересно. Ты должна быть ни на кого не похожа. Чтобы он помучался, разгадывая твой кроссворд.

Т а т ь я н а. А если он в меня влюбился и я в него влюбилась? Зачем тогда эти игры?

О л и м п и а д а. Ну, если любовь, то это счастье большое…

Т а т ь я н а. Может, лучше и подождать этого счастья?

О л и м п и а д а. Так можно всю жизнь прождать. Ничто, милочка, само не приходит. Иногда приходится свое счастье и за шиворот брать.

Т а т ь я н а. Я тебя, мать, чего-то не пойму. Кого будем за шиворот брать – Федора или этого психа?

О л и м п и а д а. Пока держи в напряжении обоих. В нашей женской доле никогда нельзя знать, где найдешь, где потеряешь. Танька, да у нас ведь интересная жизнь начинается. Но было ни одного, а теперь два кавалера, есть из чего выбирать.

В гостинице.

Собирается на танцы и  П е т р о в. Тут же  О л ь г а.

О л ь г а. Я тебя видела в галстуке только один раз. Сегодня – во второй. Что случилось?

П е т р о в. Иду на танцы.

О л ь г а. Я бы, пожалуй, тоже не отказалась от этого мероприятия. Лет десять на танцах не была.

П е т р о в. Пойдем. Только сегодня я не смогу уделить тебе должного внимания. У меня свидание.

О л ь г а. Ну тогда я лучше останусь.

П е т р о в. Извини, но лучше оставайся.

На летней танцплощадке.

Оркестр все убыстряет темп, и  т а н ц у ю щ и е  уже понеслись вскачь. Современная мода завоевала и Красногородск: здесь и традиционные костюмы с обязательными галстуками, и яркие рубашки с джинсами, и длинные юбки «бананы», и уже консервативно-привычные «мини».

П е т р о в  танцует с  Т а т ь я н о й, что-то ей говорит, Татьяна смеется. Затем она танцует с  У в а р о в ы м, а Петров стоит в стороне.

Петров в одиночестве возвращается с танцев, за ним медленно двигается группка  п а р н е й  во главе с Уваровым. Петров остановился, остановились и парни.

К Петрову подходит  Б о р и с  Ч е р н о в.

Ч е р н о в. Михаил Петрович, вас, кажется, бить собираются.

П е т р о в. Кажется, да.

Ч е р н о в. Я вас провожу.

И они пошли вместе, а за ними двинулись парни.

Михаил Петрович, мы тут толковали с ребятами. Нехорошо получается. Вы исследуете, а мы вроде подопытных кроликов. Ничего не знаем. Может, рассказали бы, что и зачем? Я говорил в парткоме. Там такое мероприятие поддерживают.

П е т р о в. Давай. Расскажу.

Ч е р н о в. Тогда после работы в красном уголке.

П е т р о в. В уголке жарко. Давайте у речки. Наберем пива.

Ч е р н о в. А это будет считаться мероприятием?

П е т р о в. Конечно. Суть ведь останется. А если к пиву вяленой рыбки и соленых сухариков, очень даже совместится приятное с полезным.

Ч е р н о в (неуверенно). Давайте попробуем…

П е т р о в (оглядываясь). По-видимому, начнут на пустыре, у сквера. С одной стороны – стена, с другой – пруд.

Ч е р н о в. Конечно, это нехорошо. Но нам надо начинать первыми. Иначе накостыляют. А так у нас будет хоть внезапность.

П е т р о в. Пожалуй, драться придется. Но только я и он, один на один. Так будет справедливо.

Приближается  У в а р о в.

Ч е р н о в (глядя на него). Опасно. Он вас потяжелее килограммов на двадцать. Если зацепит – рассыпетесь.

П е т р о в. Ну, это еще надо зацепить. (Уварову.) Федор! Ты меня, наверное, очень боишься, если собрал столько помощников. Давай один на один.

Уваров выходит вперед, расстегнул ворот рубашки, отпустил галстук. Петров снял пиджак, и они пошли навстречу друг другу.

Отдел кадров.

П е т р о в  и  Л ю д м и л а  И в а н о в н а  ведут прием. Под глазом у Петрова налеплен пластырь.

П е т р о в. Начнем, что ли?

Л ю д м и л а  И в а н о в н а (распахивая дверь). Пожалуйста.

Входит  У в а р о в.

Л ю д м и л а  И в а н о в н а. Федор, а тебе чего у нас надо?

Уваров молчит.

П е т р о в. Людмила Ивановна, нам с Федором наедине поговорить надо.

Л ю д м и л а  И в а н о в н а  уходит.

У в а р о в. Что будем делать дальше?

П е т р о в. Ничего. Вчера было пятеро на двоих. Завтра будет десять на десять… Послезавтра город разделится пополам. Потом все это перекинется на область, потом мы будем драться в масштабах Российской Федерации, потом…

У в а р о в. Я серьезно. Государства договариваются, неужели мы не можем договориться?

П е т р о в. Государства могут, а мы – нет. Федор, только она сама может решить.

У в а р о в. Решать буду я… Не прощаюсь.

П е т р о в. Я тоже…

П е т р о в  и  Т а т ь я н а  в кинотеатре. На них поглядывают.

Т а т ь я н а. Ну, уже пошло… Теперь разговоров не оберешься.

П е т р о в. Каких разговоров?

Т а т ь я н а. Что Таньку Елкину приезжий подцепил.

П е т р о в. А может, она – приезжего? Тань, а ты на танцах плохо поступила.

Т а т ь я н а. А я никак не поступила. Я просто ушла.

П е т р о в. Не так просто. Ты ведь как рассчитала: с Уваровым пойдешь – я могу обидеться, со мною – Уваров тарарам устроит. Лучше сбегу одна пораньше. А сколько ни бегай, выбор придется сделать. Ты ведь знала, что меня бить будут?

Т а т ь я н а. Точно не знала, но предполагала.

П е т р о в. А в беде бросать нехорошо… Знаешь, человек, который думает только о себе, счастливым не бывает!

Т а т ь я н а. Если хочешь знать, я специально ушла. Если бы ты сбежал, когда тебя били, я бы с тобой и разговаривать не стала. Какой это мужик, если он трус.

П е т р о в. Понятно… Значит, это была заранее запланированная акция. А что ты теперь планируешь?

Т а т ь я н а. Ничего не планирую. Будь как будет…

П е т р о в. А если меня снова бить будут?

Т а т ь я н а. Рядом с тобой встану, конечно… Если ударить не смогу, царапаться буду… Не провожай меня.

П е т р о в. Почему?

Т а т ь я н а. Я не хочу, чтобы нас увидела мама… У нее на меня другие планы…

Отдел кадров.

П е т р о в  и  Л ю д м и л а  И в а н о в н а беседуют с работницей  П о т а п о в о й.

П о т а п о в а. Стал он ездить, а потом сделал мне предложение. Продала я, значит, дом в деревне, перебралась из колхоза в город. Квартира у него от завода хорошая. Надо, значит, устраиваться. Куда? Он говорит – на наш завод. Будем вместе. Мне понравилось в цеху. Освоила пресс. И заработок хороший. А тут начали меня бросать по разным станкам. Хоть и разницы особой нет, а все надо приноравливаться. Устаю, значит, нервничаю. Прихожу домой совсем замотанная. И хозяйство домашнее начала запускать, да и не женщина я к вечеру для мужа от такой усталости. Дерганая стала. Нет, думаю, надо кончать. Кончать надо… Насмотрелась я уж на такие семьи. Он на нее: «Ты того-то не сделала…» А она на него: «А ты – этого…» А оба работают. И некому успокоить. Глядишь – развод. Молодые еще могут снова семью создать, а мне рисковать нельзя. Я и так вдовою двадцать лет ходила. Так что надо мне уходить с завода.

П е т р о в. Не надо уходить. Вы будете работать только на одном прессе. Не будут вас перебрасывать с места на место.

П о т а п о в а. Меня не будут, другую заместо меня будут – на чужом несчастье своего счастья не наживешь.

П е т р о в. Сегодня, пожалуйста, работайте, а к концу смены мы ваш вопрос решим.

П о т а п о в а. Ты у нас человек новый… У нас быстро ничего не решается… (Уходит.)

П е т р о в. Этот вопрос надо срочно решать с Прокопенко.

Л ю д м и л а  И в а н о в н а. Михаил Петрович, я к Прокопенко не пойду. Он со мной разговаривать не станет.

Кабинет начальника цеха.

П е т р о в  и  П р о к о п е н к о.

П е т р о в. Поймите, она всю жизнь работала в колхозе. Привыкла к простым и примитивным операциям. Перестраиваться ей трудно.

П р о к о п е н к о. А надо перестраиваться. Интересы производства требуют взаимозаменяемости. И это не так уж и сложно.

П е т р о в. Не сложно в двадцать лет и даже интересно, но не в сорок пять.

П р о к о п е н к о. У меня нет другого выхода.

П е т р о в. Сколько в цехе не хватает рабочих на сегодня?

П р о к о п е н к о. Двадцать шесть человек. А что?

П е т р о в. А теперь будет не хватать двадцать семь. Чего вы добились?

В парткоме.

П е т р о в  и  К о н с т а н т и н о в.

П е т р о в. Ну а я не знаю, как ему доказывать.

К о н с т а н т и н о в (нажав на кнопку селектора). Передайте Прокопенко, чтобы он срочно зашел в партком.

П е т р о в. Мне, пожалуй, лучше уйти. При мне он не изменит своего решения. Чисто психологически его можно понять.

К о н с т а н т и н о в. Не надо уходить.

Входит  П р о к о п е н к о, увидя Петрова, усмехнулся.

Догадался, о чем пойдет речь? Так вот, с завтрашнего дня ты ее не будешь перебрасывать с места на место. Причины, по которым это надо сделать, тебе объяснил психолог, а я с его доводами согласен.

П р о к о п е н к о. А я не согласен.

К о н с т а н т и н о в. Что же будем делать?

П р о к о п е н к о. А это смотря что тебя интересует. Дело или благотворительность?

К о н с т а н т и н о в. Заботу о человеке ты называешь благотворительностью?

П р о к о п е н к о. А это уже демагогия! Ты отлично знаешь, в каком состоянии находится цех. Если он не будет работать, как хорошо отлаженный механизм, это скажется на всей работе завода.

К о н с т а н т и н о в. Уже сказывается.

П р о к о п е н к о. Вот именно. А я за это отвечаю в первую очередь и поэтому прошу мне не мешать. А все эти исследования только будоражат и отвлекают людей. Сейчас они не работают, а ждут. Вот приехал барин – барин разберется. Мол, скоро все пойдет по-другому. А по-другому ничего не пойдет, если они сами не будут работать по-другому.

К о н с т а н т и н о в. Ну, это мы еще обсудим, а пока меня интересует конкретная работница.

П р о к о п е н к о. Мои действия она может обжаловать в завкоме. Я придерживаюсь прежней точки зрения.

К о н с т а н т и н о в. Ладно, тогда я завтра по этому поводу соберу партком.

П р о к о п е н к о. Я думаю, только по этому поводу собирать партком не стоит… Она будет работать на одном месте… Но повод для заседания парткома, по-видимому, найдется, и в очень скором времени. Ко мне есть еще вопросы?

К о н с т а н т и н о в. Нет вопросов.

П р о к о п е н к о  уходит.

П е т р о в. И вся психология.

К о н с т а н т и н о в. А иногда без психологии результативнее. Вот когда поумнеет, тогда и будем воздействовать психологией…

П е т р о в. Ну, это тоже психология, и, к сожалению, довольно распространенная в наше время. Главное – добиться, неважно как… В данном случае и ты и Прокопенко действовали одними и теми же методами. Не очень-то вы отличаетесь друг от друга.

К о н с т а н т и н о в. А почему я от него должен отличаться? Я такой же, как и он. Еще год назад я был таким же начальником цеха. Ты что думаешь, я родился секретарем парткома? Но я бы хотел, чтобы ты понял тоже: ему трудно сейчас, ему труднее, чем нам, его надо поддерживать, и мы его будем поддерживать и помогать независимо даже от тех выводов, к каким вы придете.

П е т р о в. Тогда зачем же мы огород городим, если вам и так все ясно?

К о н с т а н т и н о в. Не цепляйся к словам. Если бы ты знал, какой начальник до него был! На оперативках засыпал.

П е т р о в. Ну тогда ты мне ответь на следующий вопрос. До Прокопенко был плохой начальник цеха, вы его заменили, а теперь вдруг выясняется, что при нем работа была намного лучше, чем при Прокопенко. И это действительно так, мы подняли всю документацию.

К о н с т а н т и н о в. К сожалению, это так…

П е т р о в. Но почему же – к сожалению… Прежний был ленивый, необязательный, плохой инженер и к тому же засыпал на оперативках, а дела шли очень даже неплохо. Прокопенко энергичный, знающий, не боящийся брать на себя ответственность, а работа заваливается. Логично?

К о н с т а н т и н о в. Да, логично. Трудности роста это называется.

П е т р о в. Ну, это еще называется: кто ничего не делает, тот не ошибается. Попробовал бы сам…

К о н с т а н т и н о в. Ну а твои выводы?

П е т р о в. Пока никаких… пока только вопросы…

В инструментальной.

О л ь г а  беседует с  О л и м п и а д о й.

О л ь г а. А почему вы раскладываете инструменты не так, как указано в инструкции?

О л и м п и а д а. А вы всегда поступаете по инструкции?

О л ь г а. И все-таки…

О л и м п и а д а. Так мне удобнее… Рабочие ведь на меня не жалуются?

Входит  П е т р о в.

П е т р о в. Здравствуйте, Олимпиада Васильевна.

О л и м п и а д а. Здравствуйте, Михаил Петрович.

П е т р о в. Олимпиада Васильевна, а почему бы вам не пригласить меня в гости?

О л и м п и а д а. Как – в гости?

П е т р о в. Если вы против, то, конечно, не надо…

О л и м п и а д а. Ну почему же… Я не против.

П е т р о в. Тогда в воскресенье. Часика в три.

О л и м п и а д а. Ну пожалуйста…

П е т р о в. А какой ваш адрес?

О л и м п и а д а. Вторая Нагорная, восемь.

П е т р о в. Значит, до воскресенья. Ольга Петровна, я вас жду. (Уходит.)

Обе женщины молча смотрят ему вслед.

В парткоме.

К о н с т а н т и н о в  один. Входит  Ф е д о р  У в а р о в.

К о н с т а н т и н о в. Садись, Федор! Что случилось?

У в а р о в. Вы знаете, что на заводе работают эти проверяющие? Петров и эта, с ногами…

К о н с т а н т и н о в. Ну, все женщины с ногами.

У в а р о в. Вы знаете, что у меня дружба с Татьяной Елкиной?

К о н с т а н т и н о в. Татьяну знаю. Хорошая девушка.

У в а р о в. Так вот. Петров пудрит ей мозги.

К о н с т а н т и н о в. А при чем здесь партком?

У в а р о в. Очень даже при чем. Я с вами откровенно говорю. Его предупредили. Он не понял. Тогда его отлупили.

К о н с т а н т и н о в. Ну а он что?

У в а р о в. Дерется и говорит, что будет драться до конца.

К о н с т а н т и н о в. Ну и правильно. Если бьют, надо отвечать.

У в а р о в. Вообще-то правильно. Я его и дальше собирался лупить. Но загвоздка вот в чем. Я узнавал. Он партийный, я тоже. Два коммуниста дерутся из-за женщины. А какую позицию в этом вопросе займет партком?

К о н с т а н т и н о в. Думаю, для начала получите по выговору.

У в а р о в. Тоже правильно… Но, может, меры какие принять?

К о н с т а н т и н о в. Какие?

У в а р о в. Смотрите, что получается. Я свое дело делаю, даю государству электроаппараты. Кто-то людей лечит, кто-то порядок охраняет. Если утечка газа получается, я же в магистраль не лезу, там специалист нужен, газовщик, а у меня сейчас тоже катастрофа. Этим делом тоже кто-то должен заняться, кто понимает…

К о н с т а н т и н о в. Чего ты от меня хочешь?

У в а р о в. Ничего. Посоветоваться пришел.

К о н с т а н т и н о в. Ничем я тебе, Федор, помочь не могу… Любовь – дело такое, что совета лучше всего у себя спрашивать. Да и нет у меня в парткоме специалистов по этому вопросу. Есть технологи, литейщики, экономисты, фрезеровщики… Мне бы самому кто дал совет, и нравится мне одна женщина, а с какого бока подступиться…

У в а р о в. А может, мне все-таки написать заявление?

К о н с т а н т и н о в. Это кто же тебя надоумил?

У в а р о в. Да никто. Я недавно кинофильм смотрел. Примерно такой же случай показывали. Только там жена в партком написала.

К о н с т а н т и н о в. И что же написала? Мой муж – подлец, верните моего мужа?

У в а р о в (улыбнулся). Да вроде этого… Ладно, попробую сам решить.

К о н с т а н т и н о в. Давай! Только помни: инициатива, конечно, на нашей стороне, но в общем-то мы ничего сами решить не можем, решают они, женщины.

О л ь г а  и  П е т р о в  обсуждают результаты исследований.

П е т р о в. Мне непонятно вот что. Начинал Прокопенко в общем-то хорошо, а потом пошел спад. Почему? Где тут собака зарыта? Посмотри, что в цехе происходило с мая по август? В эти месяцы и начался завал.

О л ь г а. Повлиял отпускной период. Не хватало сорока рабочих. Были перебои со снабжением. Перевели его заместителя Кашкина в другой цех. Нет, это было в апреле.

П е т р о в. Стоп. Кашкин! Другие перемещения в руководстве цеха были?

О л ь г а. Нет.

П е т р о в. Кашкин, Кашкин! Знаю я его, толстяк такой, со сборки. Значит, в апреле? Какое-то время могло катиться по инерции. Обязательно выяснить: почему ушел. Не сработались? А может быть, именно он тянул на себе цех? Впрочем, я займусь этой ситуацией сам. Включи его фамилию в анкету. Что о нем думают рабочие и мастера… А что у тебя с инструментальной? Что-нибудь не ясно?

О л ь г а. В общем-то ясно. В этом полугодии они увеличили выпуск аппаратов. А заявку на инструмент переписали с прошлогодней. Естественно, возник дефицит с инструментом.

П е т р о в. Чья накладка?

О л ь г а. Все следы ведут к нашему знакомому Прокопенко. Он все делает сам. Полная централизация руководства. И, естественно, многое упускает. Упустил и с инструментом. А инструментальщица Елкина Олимпиада запутала еще больше. Одним может дать, другим – отказать, а раскладывает его так, что, кроме нее, никто не может разобраться. В ее смене все нормально, полный порядок, но, когда работает другая инструментальщица, весь цех в напряжении. И что самое непонятное – выгоды она с этого никакой не имеет. Инструмент ведь не продашь, как дефицитный импортный костюмчик. Но тем не менее дезорганизовала всю работу. Она просто сознательная вредительница.

П е т р о в. Очень интересно.

О л ь г а. Первый такой случай в моей практике. Может, ты сам подключишься к объяснению этого явления, если, конечно, тебе не помешает составить объективное мнение личное знакомство с этой семьей…

П е т р о в. Не помешает, не помешает. Только поможет…

В квартире Татьяны.

О л и м п и а д а  и  Т а т ь я н а  в ожидании визита Петрова.

Т а т ь я н а. Ты зачем его пригласила?

О л и м п и а д а. Сама не знаю, как получилось. Бедовый мужик! Раньше такие часто попадались. Раз-два – и окрутит. Ох и любила я таких. Давно, правда, это уже было… Но тебе он нравится, а?

Т а т ь я н а. Вначале просто интересно было… а теперь он мне по ночам снится.

О л и м п и а д а. Как – снится?

Т а т ь я н а. Что мы вместе. И что целует меня. И мне так хорошо.

О л и м п и а д а. Тогда точно влюбилась. Ой, милочка, боюсь, ничего из этого не выйдет… Раз он в этой комиссии, значит, из партработников. А у них за аморалку строго. Если женат, жену бросить не разрешат.

Т а т ь я н а. А Никишев из горкома ушел от жены.

О л и м п и а д а. Ну и что? Вмиг освободили от работы.

Т а т ь я н а. Тоже мне несчастье! Не под машину же попал. Работы, мать, всем до конца жизни хватит.

О л и м п и а д а. Ладно! Заварили кашу, сами и расхлебывать будем. Давай в магазин, возьми водки и красненького.

Т а т ь я н а. Может, он спиртного принесет?

О л и м п и а д а. Он интеллигент! А интеллигенты приходят с цветами.

Стук в дверь.

Пожалуйста!

Входит  П е т р о в.

П е т р о в. Добрый день. (Достает из портфеля две бутылки – вино и водку.)

Татьяна, взглянув на мать, рассмеялась. Петров достает из портфеля букетик цветов. Теперь торжествует Олимпиада.

О л и м п и а д а. Садитесь, пожалуйста.

Петров садится. Татьяна и Олимпиада расположились напротив него.

Какое впечатление на вас произвел наш город?

П е т р о в. Хорошее.

Больше он ничего не говорит, и пауза затягивается. Олимпиада подыскивает второй вопрос, но никак не может его найти… и тут ее выручает гость.

Знаете что? У вас, наверное, есть обед? Я бы с удовольствием съел супчику.

О л и м п и а д а (обрадованно). Ну, за этим дело не станет. Татьяна, накрывай на стол!

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

О л и м п и а д а  подливает  П е т р о в у  водки. Т а т ь я н а  с улыбкой наблюдает за ними.

П е т р о в. Стоп! Я свою норму уже взял.

О л и м п и а д а. Это хорошо, когда мужчина знает свою норму. А про вас разные слухи по заводу ходят. Будто вы посмотрите на человека и можете все про его жизнь рассказать.

П е т р о в. Могу.

О л и м п и а д а. А вот интересно, как вы про Бодренкову со сборки все узнали. Если это не тайна, конечно.

П е т р о в. Не тайна. Я по ее часам все узнал.

О л и м п и а д а. Как – по часам?

П е т р о в. Обыкновенно. У Бодренковой – часы «Звезда». Выпускали их сразу после войны. Уже много лет прошло, как их сняли с производства. А у нее сохранились. Значит, берегла, мало пользовалась.

О л и м п и а д а. Не понимаю.

П е т р о в. А чего тут понимать-то? У нее явно был перерыв в работе. Может быть, дети росли, может, муж хорошо зарабатывал. Если бы работала все время, обязательно сменила бы часы. Все женщины следят за модой. Вот у вас «Заря» последнего выпуска. А то, что работает недавно, тоже видно сразу – мельтешила, суетилась, работала неритмично. Да и руки ее к другой работе привыкли. Кожа обветрена, в трещинах: с землей на огороде много лет работала.

О л и м п и а д а. И все так просто?

П е т р о в. Все очень просто.

О л и м п и а д а (осторожно). Вы кроме этой профессии еще что-нибудь умеете?

П е т р о в. Умею. До армии я слесарем работал, в армии – шофером, а когда в университете учился, и дворником был, и почтальоном, и санитаром в психбольнице.

О л и м п и а д а. Значит, в случае чего семью сможете обеспечить?

П е т р о в. Обеспечу…

После обеда они пьют кофе и рассматривают альбом с семейными фотографиями.

О л и м п и а д а. Это Танин отец. Погиб на фронте.

П е т р о в. Тань, а тебе, оказывается, больше тридцати?

О л и м п и а д а. Это почему же? Ей двадцать пять.

П е т р о в. Но война закончилась больше тридцати лет назад.

О л и м п и а д а. А, он погиб при выполнении боевого задания. Ну, это тоже как фронт. Он был военным моряком. Искал мины на Черном море. Это тралением называется. Подорвался, и осталась одна фотография.

П е т р о в. Я думаю, эту фотографию следует увеличить. Сделать хороший портрет. Я это могу.

О л и м п и а д а. Если сделаете, я буду очень благодарна. Это ведь единственная память о нем. Были еще письма, но сгорели. У нас на старой квартире пожар был…

В цехе.

П е т р о в  и работница  В и ш н я к о в а.

П е т р о в. А почему вы так считаете?

В и ш н я к о в а. А у нас все так считают. Знаете, как у нас между собой нового начальника называют?

П е т р о в. А меня как называют?

В и ш н я к о в а. Псих ненормальный… Вы не подумайте чего, мы это по-доброму.

П е т р о в. А начальника как?

В и ш н я к о в а. Механизм.

П е т р о в. Почему?

В и ш н я к о в а. А он всегда говорит: цех должен работать как механизм. Вот все и крутимся-вертимся. При Кашкине было по-другому.

П е т р о в. Кашкин начальником цеха не был.

В и ш н я к о в а. Все равно он все подпирал. У нас ведь как: если начальник глуповатый, ему заместителя поумнее подбирают.

П е т р о в. А в чем при Кашкине было по-другому?

В и ш н я к о в а. Работа в удовольствие была, а этот только командует. Ты мне скажи, чего мужики так любят командовать? Все чтобы по-военному. Даже в газетах все – штурм, битва, схватка, широким фронтом… Чего смеешься-то? Я правду говорю. Война давно кончилась. Если бы вы работали одни, без баб – ну и командовали бы друг другом, а чего нами командовать? С нами надо разговаривать ласково. Кашкин, бывало, зайдет на участок к нашему мастеру, улыбнется так во весь рот и скажет: «Серафима, и чего это ты с утра такая красивая!» Так Серафима весь день как на крыльях летает. А этот только: «номенклатура изделий, протокол дефицита, я сделаю выводы…».

В конторке начальника участка. К а ш к и н  и  П е т р о в.

К а ш к и н (по телефону). Ну что, милый, ты сам все знаешь, зачем тебе указания? Третью бригаду только не выпускай из-под контроля, там много новичков. Все. Спасибо. (Кладет трубку.) Так на чем мы остановились? Да. Прокопенко. Думаю, что месяца через два его снимут.

П е т р о в. Почему вы так считаете?

К а ш к и н. Сейчас подготовительный дает номенклатуру изделий в две тысячи единиц. С переходом на новые аппараты будет давать до трех тысяч. И он уже не в состоянии будет контролировать. Он не справится с нагрузкой.

П е т р о в. А кто, по-вашему, мог бы справиться?

К а ш к и н. Никто. Человеку это не под силу. Несколько лет назад, когда цех был маленьким, Прокопенко был бы идеальным руководителем. Он все помнил бы, держал бы в своих руках, все контролировал. Концентрация власти необходима, но до определенных пределов. Руководитель может принять десять обоснованных решений в час, но двести решений за это время – никто не может. Для пользы дела здесь надо делиться ответственностью.

П е т р о в. А если люди не хотят брать ответственность? Без ответственности проще и легче жить.

К а ш к и н. А это смотря какая ответственность. Отвечать, не имея возможности изменять, – одно, а отвечать за свои решения – это, кроме всего прочего, еще и интересно, это еще и удовольствие. Сделал и видишь – получилось, а если не получилось, так знаешь почему.

П е т р о в. Именно поэтому вы и ушли из цеха?

К а ш к и н. Да. С Прокопенко неинтересно работать.

П е т р о в. А если бы вас поставили начальником подготовительного, вы смогли бы вытянуть цех из прорыва?

К а ш к и н. А меня не поставят начальником.

П е т р о в. Почему?

К а ш к и н. На мне клеймо заместителя. На каждом человеке есть какое-нибудь клеймо. Этот – весельчак, этот – дамский угодник, а я – заместитель. Я всегда был хорошим заместителем. К этому уже привыкли.

П е т р о в. А может быть, вы сами к этому привыкли?

К а ш к и н. Может быть…

В кабинете начальника участка. П р о к о п е н к о  отдает распоряжения.

П р о к о п е н к о (по селектору). Шестую и седьмую линии перевести на шестьсот двадцать четвертый. Как меня поняли?

Г о л о с  п о  с е л е к т о р у. Понять – поняли. Переналаживаться опять надо.

П р о к о п е н к о. Значит, надо.

Г о л о с  п о  с е л е к т о р у. А нельзя с запасом, что ли? У меня рабочие матерятся уже.

П р о к о п е н к о. Это указывает только на низкий уровень воспитательной работы на вашем участке. У меня все.

Г о л о с  п о  с е л е к т о р у. Господи, когда эта свистопляска кончится? На повышение его выдвинули бы, что ли…

Прокопенко отключил селектор. Входит  С а м с о н о в, положил на стол анкеты.

П р о к о п е н к о. У меня уже есть.

С а м с о н о в. Между прочим, в них есть вопросы, касающиеся и нас с вами, и даже фамилии наши указаны. Не знаете, им дано такое указание или это их самодеятельность?

П р о к о п е н к о. Я думаю, это не имеет принципиального значения.

С а м с о н о в. Не понимаю. Если они чего хотят узнать, в отделе кадров все известно. Что бы все это значило?

П р о к о п е н к о. Ничего не значит. Новые веяния. Я читал, что на других заводах вот так же проводят анкетирование и мастеров не назначают, а выбирают сами рабочие. И пишут, что работа улучшается.

С а м с о н о в. Ну, не знаю. Так далеко можно зайти. Вначале мастеров будут выбирать каких хочется, а там и до руководящих органов дойдут.

В гостинице.

О л ь г а  у себя в номере. Стук в дверь.

О л ь г а. Вваливайся.

Входит, не очень уверенно ступая, П е т р о в, ставит на стол две бутылки пива, выложил из портфеля вяленую рыбину.

П е т р о в. От рабочего класса!

О л ь г а. И где же состоялось это мероприятие?

П е т р о в. На берегу речки. Взяли пивка. Потом песни пели.

О л ь г а. И только-то?

П е т р о в. Ну почему же? Поговорили. Я рассказал, чем мы занимаемся, они высказали свое мнение, почему цех план заваливает. Кое в чем мы сошлись…

О л ь г а. А чего это ты занялся благотворительной деятельностью, а? Кому это надо?

П е т р о в. Это надо мне. С того дня, как я приехал сюда…

О л ь г а. Мы приехали.

П е т р о в. Не перебивай. С того дня, как я приехал сюда, я радуюсь, потому что я приехал к своим.

О л ь г а. А до этого ты жил среди чужих?

П е т р о в. Не перебивай! Да, я приехал к своим. Потому что я такой же, как и они, и мне это приятно. Потому что я вырос в таком же городишке и начал работать на таком же заводе слесарем.

О л ь г а. Я никогда не думала, что ты провинциал.

П е т р о в. Да, я провинциал. Девяносто процентов людей в России живет в провинции.

О л ь г а. Понятно. Тебя потянуло домой. И ты мечтаешь о своем домике, о том, как ты в сатиновых шароварах выйдешь на свой огород и будешь окучивать свои огурцы.

П е т р о в. Ты дура! Ты даже не знаешь, что окучивают картошку, а не огурцы. А свой дом – это прекрасно, и огород – прекрасно, и сад! И если люди этого стесняются, они становятся беднее, потому что человек был и всегда будет связан с землей. Можешь смеяться, но я здесь живу по-настоящему.

О л ь г а. Еще как! Тебя здесь уже все знают!

П е т р о в. Да! И я знаю всех. И это приятно – знать друг друга. И это высшая радость людей – общаться друг с другом. Общаться, а не функционировать. Когда я работал на своем заводе, у нас тоже не все получалось, но я тогда ничем не мог помочь. А сейчас я могу. И должен это сделать, потому что, если я этого не сделаю, я буду…

О л ь г а. Сукиным сыном…

П е т р о в. Правильно. Кое-что ты все-таки понимаешь.

О л ь г а. Я-то понимаю. А ты, кажется, нет. Наше дело – провести исследования, сделать выводы и выработать рекомендации. Зачем ты влезаешь во все дыры?

П е т р о в. Рекомендации – это прекрасно! Но ты не хуже меня знаешь, что мир уже имеет рекомендации на все случаи жизни: и как руководить, и как подчиняться, и как делать табуретки. Но любая рекомендация – это только рекомендация, которую можно принять или не принять. Главное все-таки – сделать. И если я помог конкретной работнице – это конкретно, это останется.

О л ь г а. А может быть, ты ошибся в выборе профессии? Может быть, тебе надо было стать плотником? Тогда бы сам делал табуретки. Это очень конкретно. Сам сделал – сам сидишь…

П е т р о в. Но почему же? Я бы и табуретки делал для других. Пусть сидят на здоровье.

О л ь г а. Ты же ученый, ты исследователь…