Текст книги "Когда-нибудь мы будем вместе (СИ)"

Автор книги: Вадим Мархасин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 77 страниц)

Свободные офисные помещения, складские и производственны помещения могут сдаваться в аренду только с оплатой ее в местный бюджет. Таким образом избавимся от всяких рантье желающих взять землю, построить сарайчик и вечно взимать арендную плату, вообще надо законодательно запретить такой вид предпринимательства!

Может быть создать инвестиционные фонды по управлению "ваучерами" граждан в пределах тех двадцати процентов акций? Но гложет меня сомнение непонятное.

Я задумался…. "Хопер инвест" – отличная компания – от других! – всплыл в памяти непонятный слоган, – Русский дом Селенга – Высшая ценность для нас – Ваше доверие к нам! … Леня Голубков…, – какой Голубков, что за Леня? Выверты подсознания реально напрягают. Перетрудился, всякая муть непонятная в голову лезет! Причем как от зубов отскакивает!

Но какой же паршивый все-таки закон! Как же его приняли? И моя роспись красуется! Чем думал? Ну, категорически не нравятся мне, уже сейчас предполагаемые последствия этого закона. Вся эта приватизация насквозь пронизана стремлением наживы и ни к чему хорошему в таком виде не приведет.

Да и указ этот, как ни крути, преследует одну цель – безудержный распил государственного пирога. Меня почему-то от одного этого слова передергивает! Что ни делай, как пункты не переставляй, изначально я в проигрышном положении!

Изменить сам закон о приватизации я сразу не могу, надо разработать пакет изменений и дополнений к нему, а пока руководствоваться будем моим указом, поэтому главная цель указа будет – никакой приватизации, под видом ее проведения!

На налоговую возложить контроль выполнения указанных условий, а в каждое предприятие свыше пятидесяти человек ввестив штат должность вшентатного кризисного контролера, который и будет отчитываться перед налоговой, до окончания переходного процесса изменения формы собственности. Не вмешиваясь в деятельность предприятия, если оно показывает стабильную динамику роста объемов производства, производительности труда, налоговых отчислений и инвестирование в обновление производительных фондов. По крайней мере, мы вытащим в бюджет половину фактической стоимости приватизируемых предприятий, возможно обновим производственные фонды, я уж не говорю про планово – убыточные они или тихо скончаются или встанут на ноги.

А если какие-то условия не выполняются – освободите креслице пожалуйста, государство вернет вам ваш ваучер и вкладывайте его куда-нибудь, где у вас лучше получится хозяйствовать…. А?

Теперь надо подумать как ограничить зарплату руководящему – директорскому корпусу, ведь только дай дорваться и будет – после нас хоть потоп. За год высосут все соки, распродадут и свалят на Канары и нечего будет забирать обратно в собственность государства.

Я откинулся в кресле, потянулся и потеребил чуб. Встал и походил по кабинету. Что же тут можно придумать? Подошел к окну и осмотрел окрестности. По Тверскому бульвару шныряли машины, по тротуарам сновали прохожие. Народ скапливался у светофоров и шустро перебегал по пешеходным переходам на зеленый свет. Какая-то бабулька с грацией носорога перла по диагонали через весь проспект, на красный, вызывая возмущенные гудки автовладельцев.

А неплохо я тут устроился! Еще бы вспомнить каким образом! Первый стресс после потери памяти прошел и окружающая действительность уже не отторгалась моим сознанием, как-то гармонично все устаканилось. Я – президент Ельцин, жена Наина вон на кухне шуршит. В коридоре послышался еще один женский голос.

"Наверно дочь Татьяна с работы пришла, – мелькнула мысль.

Так порелаксировал и за работу, а то завтра Илюшинпоинтересуется, где указ? А я ему, а кто подписал? Почему я так уверен, что не подписывал, памяти-то нет? Да ну! Ну не мог я такое…. подмахнуть, даже не глядя! Размяв пальцы, я взял ручку и в задумчивости погрыз колпачок.

"Не то я что-то делаю, забился как рак отшельник в раковину, спрятался от действительности за бумажками и не кантовать! Вроде как работаю, а на самом деле просто боюсь показаться на свет Божий. Как только подумаю, что надо вылезти из крепости и явить свой лик народу, мандраж наступает. С другой стороны, а чего мне бояться – царь я или не царь? Ты налево, ты направо, пошел на…. Тебя вообще знать не хочу! Так, что завтра в люди и никаких яких!"

А пока бумаги…

Надо установить минимальную зарплату не ниже уровня прожиточного минимума, в виде почасовой ставки, а то и налоги не от чего будет отчислять, а это главное, бюджет наше все.

А вот для руководства госпредприятий установить потолок – не более пятикратного превышения минимальной зарплаты по организации. И это положение надо включить на законодательном уровне, в первую очередь для всех госчиновников. Для буржуев – все что свыше, облагать налогом от пятидесяти процентов и выше.

Кстати, надо инициировать принятие закона о госслужащих, для всех бюджетников от старшего помощника младшего дворника и до Президента тарифные сетки с процентовкой от минималки и освобожденных депутатов туда же включить на уровне заместителя министра, но не выше.

Для частников, для частников…. вот кто бы меня остановил, будь я частником? Получил я прибыль, допустим, ну кинул минималку рабочим, налоги заплатил, чтобы сразу за яйца не взяли, а остальное себе родному, а коммунальные платежи там, новые станки подождут лет …ять или …цать.

Вот ведь засада, кроме совести ничего и не остановит, от проверяющих откуплюсь, а за эти … ять годков построится вила на Канарах, и яхта на Карибах припаркуется, и счетик в Швейцарии пополнится.

Даже если прижмут, сдернуть успею, а на хлеб с икоркой я уже наскреб столько, что и детям и внукам хватит лет на сто!

– Наина, Ная! – покричал я, – иди-ка сюда!

– Ну, вот только прилегла с детективом, – опять орешь, – недовольно выдала жена, заходя в кабинет.

– Ты родная от меня теперь никуда не денешься, если президентшей себя почувствовала, то давай отрабатывай, а то мигом понижу до жены президента, понимаешь!

Я откинулся на спинку кресла и, махнув рукой, пригласил Наину сесть за приставной стол.

– Ты в курсе этого закона, – я потряс бумагами перед носом Наины, – закона о приватизации госимущества и Указа президента о мерах по его реализации в девяносто втором году?

– Что-то слышала в новостях по телевизору, – удивленно ответила Наина, – да и зачем мне вникать в такие дебри?

– Ты понимаешь, что это бомба под моей задницей!?

– Ты-то тут причем? Кстати, твоя юные друзья – экономисты проект закона и сочиняли и, причем тут бомба?

– Пойми, – тяжко вздохнул я, – ты ни разу конечно не экономист, я тоже туп как дуб, не смотря на то, что товарищ Силаев пытался организовать для меня курсы, так сказать, повышения квалификации.

Но закон о приватизации в таком виде, – я потряс бумагами перед своим носом, – выгоден только чиновникам, банкирам, руководящему директорскому корпусу, который и заседает в Верховном Совете, и на Съезде. Они под себя его суки писали, и приняли быстрее собственного визга, в первом же чтении!

Единственная преграда предстоящей вакханалии приватизации вот этот указ. Он же старт ее родимой! Завтра подпишу указ, через год половина госсобственности будет в собственности директоров и их прихлебателей, через два года все остальные подтянутся. В бюджет с этого ни копейки не упадет, никаких налогов с них не возьмем – типа разруха, убытки, пока мошну не набьют до отрыжки.

На сколько цены поднялись ты, может быть, слышала. Но если отпустим их бесконтрольно – вырастут в десятки и сотни раз.

– Да, ну? – не поверила Наина.

– Денег в стране больше чем товаров в десять раз! И вся эта махина сперва перекочует в карманы торгашей, а потом они предъявят государству счет к оплате, вот тебе и да ну.

Деньги должны крутиться в обороте. А оборота не будет. Как зарплаты бюджетникам платить, пенсии? Новые деньги печатать? Хана рынку и гиперинфляция! Учителя и шахтеры лягут на рельсы, военные возьмут за горло.

Верховный Совет умоет руки – скажет мы нужные обществу законы принимаем, а президент со своей кодлой все обгадил. Депутаты, даже если кого и не переизберут на второй срок, успеют урвать свою копеечку, им наворованного на сто лет хватит!

Верховный Совет только законы издает, а я, мало того, что их должен подписать, практически безоговорочно, так и еще отвечать за их воплощение! И поедешь ты, как говоришь, обратно в Урюпинск, если нас раньше никто не прикопает!

– Я про Свердловск говорила, – машинально поправила меня Наина.

– А в Магадан не хочешь?

Наина выпучила глаза, потеребила тесемки на халате и бросилась в бой.

– Ты, Борис Николаевич, говори да не заговаривайся. В прошлом месяце мне всю плешь проел, как народ хорошо заживет после приватизации! Люди мол, ждут этот закон и, я так поняла, указ. Граждане тоже имеют право на собственность! Нищета до которой довели народ при социализме, у всех уже в печенках сидит! Народ ждет перемен!

– Ага, народ ждет, – я язвительно ухмыльнулся и ожесточенно припечатал, – народ жрать хочет, зарплату побольше, квартиру и машину, а перемены ему ни с какого дуба не нужны. И ждет он, когда наступит народное счастье по моему указу! Сам народ, в процессе движения к счастью, участия принимать не желает и энтузиазма не предъявляет. Щас, с первого января социализм отменим и в капитализме окажемся. Причем не в диком, и не в загнивающем империалистическом, а сразу в развитом и социально ориентированном! И будет нам счастье.

Наина, я тебя не узнаю, ты почему лозунгами заговорила, еще про плюрализм и консенсус вспомни. Ты думаешь, не найдется активных людей желающих урвать кусок государственного пирога? Ты думаешь, чиновники и военные, боксеры и борцы, ветераны Афгана и спецслужб будут молча смотреть как директора заводов, магазинов и прочих "Рогов и копыт", приватизируют свои кормушки и станут полноправными владельцами? Или ты наивно предполагаешь, что там будет несколько тысяч собственников из числа работников!?

Прокурорам, судьям тоже захочется вилл и яхт и они будут отмазывать ворье и бандитов от суда и следствия за взятки, а менты "крышевать" ларьки и рестораны, пасти наркодиллеров и все дружно, одной компанией с подопечными зажигать в саунах и борделях!

За последние пять лет вдвое выросло число преступлений, связанных с организованной преступностью. Да через год два, захлебнемся в грязи и крови, как в гражданскую. Принцип – грабь награбленное, никто не отменял! Вот и будут друг друга, утюгами на пузе, усовещать делиться честно приватизированным и просто награбленным.

– Ну я не знаю, Боря, как-то ты все утрируешь, чернишь…

– Ты Раисе Максимовне претензии предъявляла – наряды меняет дорогие каждый день, живет то на Ленинских горках, то на кремлевской даче, мебеля там всякие… А не думаешь, что всему тому стаду за спиной также захочется? Даже не так, эти наши дачки тьфу, нищета! Ты посмотрела бы на виллы, на всяких там Ниццах! Наши чиновнички – они покруче захотят, обязательно с ампирами и ангелочками, золотыми унитазами, понимашь! Все вынесут, растащат по карманам!

А спросит потом обкраденный и униженный народ с кого? Естественно с царя батюшки, с того кто по их мнению у власти стоял, не пресек и попустил. Хотя власти той у меня… – я обессилено махнул рукой и закончил свое пламенное выступление.

– Да ну Боря, успокойся, ты вон как побледнел, тебе только второго инфаркта не хватает заработать, недавно в октябре сердце прихватило, давай отложим разговор, – забеспокоилась Наина!

– Да? Не помню про сердце. Зая, рад бы отложить, – вздохнул я, – но мне надо сейчас решить, куда и как вести страну. Куда конечно ясно – "в светлое будущее", но вот как? Мы с тобой многого добились, выше уже не прыгнем, а вот упасть можем. Да даже если и усидим, то порадует ли тебя, если меня как Хрущева-Кукурузника, выпнут на пенсию и материть будут на каждом углу, а ведь при нем такого развала не было. Хотя с него, козла, все и началось!

Наина задумалась, а я продолжил:

– Не знаю, чем я думал, визируя этот закон? Сейчас его можно либо приостановить, либо урегулировать вот этим, – я бросил смятые бумаги на стол, – Указом. А потом уже добиваться внесения в закон поправок, а в идеале слить его в унитаз совсем.

Я читаю пункты Закона и на каждую строку, как воочию, вижу глубочайший бардак.

К примеру, как ограничить желание руководителя – собственника предприятия, нарисовать себе зарплату больше прибыли предприятия? Или желания продать все, что есть в наличии: товары, сырье, технику, станки под ноль, типа я хозяин все мое. И свалить с облегчением за рубеж проживать честно уворованное и тяжким трудом награбленное? Контролера к каждому из двухсот пятидесяти тысяч директоров приставить? Получим еще четверть миллиона бездельников, сидящих на дотации директорского корпуса. Если этого тигра сейчас выпустим, обратно в клетку не загоним!

Наина поднялась и подошла ко мне сзади. Взъерошив волосы, пошкрябала мне лысину и устало ответила:

– Не знаю Боря, я никогда с такой точки зрения не смотрела. Но сейчас поняла, что людскую натуру не переделать. Чем больше есть, тем больше хочется и как это изменить я без понятия. Но я в тебя верю, ты придумаешь! Заставь свою шоблу думать, ты строитель, а они для этого именно и учились, экономисты недоделанные! – С агрессивной экспрессией закончила речь Наина.

– Заставить то конечно заставлю, а вот в каком направлении их заставлять, не знаю, надо крепко подумать. Ты вот честно говоришь, что не знаешь, а эти идеалисты никогда не согласятся, что не знают. О, они знают все и даже немного больше. Им только дай поэкспериментировать на народе, для проверки своих теорий и защиты докторских диссертаций, а дальше хоть потоп. Свой кусок счастья приватизировать успеют…. Ладно! Иди. Пар выпустил, поговорил с тобой, и что-то забрезжило, где-то вдалеке. И сделай мне кофе пожалуйста, Зая.

Оставшись один, я вернулся к прерванным размышлениям. С указом все, надо подумать над другими задачами: налогообложение, рост цен, внесение изменений в конституцию, отмену хождения советского рубля и…. чего только не нужно?

Надо установить прогрессивную шкалу налогообложения! Опять скакнули мои мысли в сторону пополнения бюджета. Если зарплата свыше десяти минималок, то налог подоходный сделать процентов пятьдесят, а если свыше 100 минималок – семьдесят процентов, только надо будет заставить продумать механизм контроля, через кризисных контролеров, налоговых инспекторов. А то официально нарисуют уборщице одну минималку, себе пять, а остальные деньги утаят самки собаки. И попробуй их вычисли. Вон в Америке даже фильмы снимают, как десятилетиями от налогов уклоняются.

Да и налоговые инспекции тоже должны приносить прибыль – их бюджет десять процентов от сборов. А численность работников инспекций пропорциональна количеству налогооблагаемых предприятий!

Чтобы не допустить безудержного роста цен надо определить перечень продовольственных товаров и медикаментов (из прожиточной корзины) на которые заморозить цены. Выбить кредит у МВФ под это дело, чувствую, с бюджетом будет – полный алес капут. А может, без кредитов обойдемся? И так уже назанимали, по самое не хочу!

Самое первое, срочно надо будет внести изменения в конституцию по причине изменения геополитической обстановки и государственного строя, провести референдум и объявить перевыборы Съезда и Верховного Совета.

Выпустить российский рубль в объеме, не превышающем ВВП. Отменить хождение советских рублей, чтобы прекратить продажу товаров за резаную бумагу, вагонами доставляемую из "братских" республик.

И все это вчера – Ха – ха. Ну, хоть какой-то план действий наметил.

Вытянув ноги под столом, я ударился лодыжкой о какой-то ящик.

– Что за, – ругнулся я и заглянул под стол.

– Так, так, так, что там за сейф под столом пристроился? Где-то в выдвижном ящике столаключики попадались! Посмотрим что в закромах!

В закромах лежала стопка стодолларовых банкнот. Я не удержался и посчитал.

– Пять пачек, это пятьдесят тысяч баксов! – воскликнул я, – не слабо, чья-то Родина мать платит! Осталось понять, чья и за что! Ну, да ладно. Разберемся, не к спеху. Больше ничего путного в сейфе не нашлось.

"Я дома не работаю, что – ли? Наверно только баксы рисую".

***

Два дня, десятого и одиннадцатого декабря я выходил из кабинета только на кухню и в туалет. Коржакову сказал, что недомогаю и выйду на работу в среду двенадцатого декабря, поэтому никаких встреч и приемов не будет.

Проглядел основные ведущие и прочие газеты за последний месяц: "Правду", "Красную звезду", "Работницу", "Комсомолку", "Аргументы и факты".

Все статьи крутятся возле одного столпа – денег, рабочие и крестьяне, интеллигенция и военные ждут приватизации, как будто она решит все их проблемы. С виду все красиво и грамотно излагается, все хлопают в ладоши и вожделенно пускают слюни. Самые ушлые давно уже все приватизировали в сговоре с бухгалтерией и активно переводят все пассивы в денежные активы на своих счетах.

Наина уже осипла, отвечая на мои вопросы. Общее понимание обстановки начало складываться, но до полного понимания той ситуевины, в какой я оказался, было еще ох как далеко!

– Уф! – вздохнул я, растирая виски. Голова как бурлящий котел от впечатлений двух дней президентства, общения с семьей, подготовки к завтрашнему рабочему дню. Ничего, живы будем, не помрем!

Время на часах показывало без двадцати двенадцать.

В кабинет заглянула Наина.

– Боря пойдем спать, завтра рано вставать, нужно отдохнуть хоть немного.

– Ты иди, я сейчас приду, – подымаясь из-за стола произнес я, и направился в туалетную комнату.

"А с Верховным Советом надо что-то делать, печенкой чую, не сработаемся! Завтра на заседании Верховного Совета будем ратифицировать Беловежские соглашения. Посмотрим, что за компания там собралась!"

***

Выстрел танковой пушки звонко хлестнул по окнам домов, прокатился по бульвару и поднял облако голубей. Возле фасада Белого дома взметнулся столб пыли и снаряд рикошетом усвистал в сторону, рванув где-то дальше.

Через пару минут, один за другим, прозвучало еще семь выстрелов. После чего наступила тревожная тишина, прерываемая отдаленными автомобильными гудками и заполошным треском автоматных очередей. Из окон здания потянуло дымком, сперва неуверенно, далее по мере распространения пожара, дым валил все гуще и гуще, захватывая верхние пять этажей, раскрашивая черными языками копоти фасад здания Верховного Совета, и сливаясь наверху в мрачную тучу.

Напротив центрального входа, в полном обвесе, прикрываясь титановыми щитами, напружинились, готовые к броску офицеры группы Альфа, ожидая команду на штурм.

В окнах здания мелькали вооруженные личности, истошно крича, предупреждая, что они ни шагу назад. Не посрамят и не отступят. Выстрел снайперской винтовки в творящемся хаосе был практически неразличим, но не отразим. Один из бойцов Альфы, молча завалился вперед. От удара тяжелой пули каску сорвало с головы, ломая шейный отдел позвоночника и она глухо бренча покатилась в сторону.

– Вперед, – скомандовал командир группы. Альфовцы перебежками бросились на штурм.

***

Я открыл глаза и долго не мог понять где нахожусь и что со мной. На часах светилось 04.30. 12.12.1991. Уснул за столом, уткнувшись лбом в столешницу.

Сердце колотилось как будто я бегом поднялся на девятый этаж, на лбу выступила липкая испарина.

Сюрреалистическая картина пожара Белого дома, танков стреляющих прямой наводкой в центре Москвы, не давала сосредоточиться и понять из какой оперы мне это приснилось.

"Это сон Борис, успокойся, только сон, – уговаривал я сам себя, понемногу приходя в норму. – Этого не может быть, это все выверт подсознания, усугубленный дикой нагрузкой и эмоциональным напряжением последних дней".

Но картина горящего белого дома проявлялась во всех подробностях, стоило только закрыть глаза и попытаться поспать еще немного. Верхние этажи здания, черные от копоти, с пустыми глазницами окон настойчиво убеждали, что я это видел воочию.

"Так дело не пойдет, надо вставать раз не спится, а то еще какая хрень приснится, лучше поработаю маленько", – решил я и, накинув халат, тихонько на цыпочках направился в кухню попить кофе.

Что за сон, откуда и что навеяло такой бред? Размышлял я, размешивая растворимый кофе, побрякивая ложкой по стенкам кружки. Как будто своими глазами видел, но ведь не видел? Этого не было? В последнее время у меня не сон, а не пойми что.

Каждый день что-то снится, а что не помню, проснусь, кажется вот, вот – сейчас вспомню, но с каждой секундой сон улетучивается, оставляя после себя тягостное предощущение чего-то непоправимого.

А сегодня, в отличии от предыдущих дней, прямо кино посмотрел, но все равно, совсем ни в какие рамки не лезет. И психиатру не пожалуешься, по известным причинам! То память потерял, то война в Москве снится. Хотя какая война, танки-то наши советские, тьфу российские! А ведь верно, надо сосредоточиться может еще, что из сна вспомню.

"Да ну к черту, этот сон. Не буду заморачиваться, – решил я, допивая кофе, – пойду поработаю, раз уж проснулся".