Текст книги "Когда-нибудь мы будем вместе (СИ)"

Автор книги: Вадим Мархасин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 77 страниц)

С предельной откровенностью и цинизмом разъясняли, как приватизированные метры делятся на сантиметры и продаются, вначале с целью прописки в Москве, а потом с целью выжить из жилища, создавая невыносимые условия жизни на общей площади.

Как стариков и пенсионеров, алкоголиков и наркоманов лишат жилья: за пузырь или дозу, за предложение разменять с доплатой большую площадь на меньшую, за обещание кормить до смерти. И кормление крысиным ядом для более быстрого освобождения вожделенных метров, с переселением на пару метров вглубь.

– Наши отцы и деды, взявшие власть в свои руки в семнадцатом году, свергнувшие прогнивший царский режим, не простили бы нам, своим потомкам, такого издевательства! – продолжал обличительную речь Зюганов. – Контрреволюция, загнанная усилиями рабочих и крестьян в подполье, вышла гордо подняв голову, требуя пересмотра и перераспределения собственности, облекая свои желания в сказки-обещания всенародного блага!

"О как завернул, молодца! Я тебя уже обожаю Геннадий Андреевич! Давай режь правду-матку".

Зюганов перевернул страничку, скосил взгляд и выдал дальше правды на гора.

– Реваншу буржуазии нет! – поддержали главного коммуниста коллеги.

– Для чего нам эти приватизационные чеки, оцененные в десять тысяч рублей? Если три года назад бесценная доля общенародной собственности оценивалась, не пойми кем, в такую смешную сумму, но все-таки равную, к примеру, стоимости автомобиля, то сейчас десять тысяч это полугодовая зарплата рабочего. А с такими темпами инфляции, пока мы напечатаем эти ваучеры и выдадим вам, их стоимость будет равна бутылке водки! Вы действительно желаете получить свою долю народной собственностью в жидкой валюте?

– Нет приватизации народной собственности! – Выкрикнул кто-то из толпы.

Эти кто-то, заранее назначенные и проинструктированные, равномерно распределялись по всей длине колонны, концентрируясь в своем большинстве возле трибуны Мавзолея.

– Вся власть Советам! – Подхватили, немного не в тему, но с энтузиазмом, с другого конца.

"Жги Геннадий! Я тебя уже даже люблю! Как ты про жидкую валюту отсебячил! Цимес!"

Геннадий жег, поймав кураж, видя зримую поддержку и энтузиазм масс!

– Вам нужны акции? Право на одну тысячную вашего завода? – короткими, рублеными предложениями Зюганов заколачивал в головы народа, присвоенные им и выстраданные мной идеи, – Или вам нужен доход, достойная зарплата? Так выгоните к черту проворовавшееся руководство, выберите директора из своего коллектива, наймите порядочного бухгалтера, снабженца, специалиста по продажам. Заработайте столько, сколько сможете! Зачем вам хозяева на вашем заводе? Хозяином должен быть народ и только!

"Вам шашечки или ехать? Конечно, ехать! Зюганов плодотворно, однако поработал над моими тезисами. Вон как развил и усовершенствовал! Партийный опыт не пропьешь! По крайней мере, не сразу".

– Даешь достойную зарплату!

– Долой контру!

– Вся власть народу! Ура товарищи! – оглушительно выкрикнул гражданин с матюгальником.

Подогретая Зюгановым масса народа дружно поддержала:

– Уррррааааа! Ураааа – эхом прикатилось с другого конца площади, – аааа, – Затихая вдали.

Смотря на наших доморощенных политиков, я все больше и больше убеждаюсь, что все эти программы и политические платформы сплошная фикция, надувательство людей. Кто успел первый – того и тапки. Места среди либералов и демократов маловато? Ничего, коммунистов возглавим! Слишком много коммунистов на одного? Поделим электорат, создадим партию самых настоящих коммунистов среди перерожденцев и инсургентов. Надоело быть на вторых ролях? Пожалуйте в другую партию на ведущую позицию!

Полчаса на трибуне мавзолея толкались у микрофонов, отпихивая друг, друга представители профсоюзов, повторяя сказанное Зюгановым, оживляя изредка оригинальным видением и своей трактовкой и бросаемыми в толпу лозунгами.

Закончив торжественную часть, по команде Зюганова, столпившийся народ раздался, пропуская к выходу с площади, посыпавшихся с трибуны активистов Первомая и под зажигательную музыку двинулся следом, вытягиваясь в колонну в сторону музея Ленина, направляясь к концу маршрута – Манежной площади. Я с охраной, как и задумывалось, понемногу смещаясь в сторону ГУМа, вышел из колонны и встал на обочине.

Будет людям счастье, счастье на века,

У советской власти твердая рука…..

Гремел на всю площадь марш коммунистических бригад.

Да у устроителей праздника, явно ни фантазии не хватило, ни чувства такта. В этом вся коммунистическая идеология – все догмы, сценарии концертов и праздничных шествий, вплоть до детских утренников – на века! Вот только со счастьем людям что-то не задалось…

Чувствую, скоро "сожмем свой штык мозолистой рукой" и пойдем в последний смертный бой, давить новоявленных красных буржуев.

– Долой буржуазную партократию!

– Отгремели последние аккорды марша, голова колонны утянулась в сторону Манежной площади.

– Вся власть народу!

Как по заказу выглянуло солнце, обогревая митингующих невесомыми, ласковыми, теплыми касаниями.

Когдаааа душаааа поеоот, и про сит ся сер дце в полеот,

В до ро гу да ле кую, в не бо вы со кое, к звеооздам нааас зовеоот!

Весны твоей огни, навеки сохрани

Пускай они светятся, если вдруг встретятся

Облачные дни….

"К звездам нас зовет…, а вот позову панимашь, кто кроме меня позовет? Горбачев зазвал нас в рынок и мировую семью народов, только вот нужны мы там, как пятое колесо телеге! А идея государству необходима как воздух, величественная цель, морковка перед носом, влекущая в будущее, лишь попутно решая материальные вопросы, исподволь, не привлекая значительного внимания. Надо на корню удушить зарождающуюся идеологию потреблятства, дать людям достойную альтернативу.

– По моему кивку на полную мощь из установленных на Красной площади колонок грянул гимн победителя, гимн строителей новой России, как назвал песню Газманова известный советский поэт Роберт Рождественский:

"Россия, Россия – в этом слове огонь и сила,

В этом слове победы пламя,

Поднимаем России знамя!"

***

Газета "Фигаро" 07.05.1992года.

"Вчера, в возрасте девяносто лет, умерла Марлен Дитрих американская киноактриса".

***

Майор Чесноков, оперативный дежурный девятой мотострелковой Краснодарской Краснознамённой, орденов Кутузова и Красной Звезды дивизии имени Верховного Совета Грузинской ССР в городе Майкоп Краснодарского Края, только, что проводил до выхода из штаба командира дивизии генерал-майора Дорофеева и расслабленно плюхнулся в кресло, доставая из тумбочки книжку на предмет почитать.

Помощник дежурного, бренча судками, усвистал в столовую за ужином, кроме дежурного и задержавшегося начальника восьмого (особого) отдела и кодировщика в штабе никого не осталось.

Закинув руки за голову, дежурный потянулся всем телом, предвкушая наступающий расслабон.

С утра до вечера звонки, телеграммы, найди того, передай этому, выдай оружие "инкассаторам" для охраны кассиров, прими обратно – ни секунды покоя.

Взяв в руки долгожданную книгу, Чесноков открыл ее на заложенной линейкой странице и погрузился в чтение, закинув ноги на пульт.

Внезапно раздался резкий звуковой сигнал системы боевого оповещения. Чесноков дернулся и опрокинулся назад вместе со стулом, звонко треснувшись о пол головой.

"Боевая тревога", повторяю боевая тревога, привести подчиненные воинские части в боевую готовность "Полная" оперативный дежурный двенадцатого армейского корпуса полковник Савинов".

Чесноков вскочил и нажал кнопку подтверждения получения сообщения на стойке аппаратуры.

Достав папку с порядком действий дежурного по боевой готовности "Полная" дежурный приступил к отработке установленного алгоритма.

– Товарищ генерал, оперативный дежурный Чесноков, в девятнадцать тридцать получил сигнал Команда – тридцать, приступил к оповещению подчиненных частей и подразделений и офицеров штаба дивизии.

– Машину отправил?

– Так точно.

Чесноков поднял трубку ЗАС телефона.

– Дежурный телефонист Ильина, – доложила телефонистка ЗАС коммутатора узла связи.

– Соедините меня с оперативным армии и приступайте к оповещению частей и подразделений дивизии.

– Есть!

Трубка ЗАС телефона пробулькала, растягивая слова протяжным эхом:

– Помощник оперативного дежурного армии полковник Небогатов.

– Товарищ полковник, девятнадцать тридцать получил сигнал Команда – тридцать, оперативный дежурный девятой мотострелковой дивизии майор Чесноков.

– Принято!

Доложив оперативному дежурному армии, Чесноков приступил к оповещению заместителей командира дивизии.

Проинструктировав примчавшихся дружной толпой посыльных, Чесноков выдал им карточки оповещения и направил по маршрутам в военный городок, проставляя время выполнения в специально отведенной графе.

– Товарищ майор, – выскочил из особого отдела кодировщик, – "Ракета" из штаба Армии.

Прочитав подтверждение, полученного сигнала, поступившее по другому каналу связи, дежурный подписал ответную телеграмму в специальном блокноте и отправил кодировщика работать.

Дежурный по КПП доложил:

– Прибыл командир дивизии.

Из столовой вприпрыжку примчался помощник.

Чесноков распорядился:

– Принимай доклады дежурных по частям и подразделениям о получении сигнала.

Увидев вошедшего комдива, Чесноков вскочил и, покосившись на следовавшего за командиром полковника с портфелем, отрапортовал:

– Товарищ генерал, воинские части и подразделения дивизии оповещены о получении сигнала, посыльные по маршрутам отправлены.

– Заместителей, как прибудут, ко мне – приказал командир дивизии, и направился в свой кабинет.

Выполнив основные мероприятия степени боевой готовности, Чесноков пошел открывать сейф с личным оружием офицеров штаба дивизии.

Выдавая пистолеты с парой магазинов, прибывающим офицерам штаба дивизии, Чесноков вкладывал на их место карточки заместители на оружие.

Дождавшись прибытия на замену себе, согласно боевого расчета, помощника начальника финансового отдела, Чесноков доложил о выполненных мероприятиях и, передав дежурство, убыл в свое подразделение.

Постепенно штаб наполнялся офицерами и загудел как улей. Начальник оперативного отдела вместе с мобистом бегали, перетаскивая на пункт управления рабочие карты и чемоданы с документами боевой готовности и планами отмобилизования из секретной части в мобилизационный класс пункта управления.

В армии есть два времени "Ч":

Одно – от которого отсчитываются все мероприятия по подготовке и ведению боя – это время когда нога условного своего солдата перешагнет траншею противника.

Второе – время получения сигнала на приведение воинской части в одну из степеней боевой готовности, от которого и рассчитываются все планы и принимается решение на проведение мобилизации людских и транспортных ресурсов.

В основном все воинские части бывшего СССР укомплектованы личным составом и автомобильной техникой по штатам мирного времени, максимум от десяти до сорока процентов, кроме частей Группы Советских Войск в Германии, упакованных на девяносто процентов от штата военного времени. На их отмобилизование и комплектование в зависимости от боевого предназначения отводится от одних до трех суток для боевых частей, десять суток для баз хранения и частей обеспечения, есть части отмобилизовываемые и к исходу тридцатых суток. Далее от трех до пятнадцати суток дается на боевое слаживание отделение-взвод-рота-батальон-полк и воинская часть выдвигается в район предназначения, считаясь готовой к выполнению боевых задач.

Подразумевается, что на все вакантные должности воинских частей приписаны в запасе проходившие воинскую службу, обученные специалисты, распределенные военными комиссариатами по состоянию здоровья, военно-учетным специальностям, возрасту, званиям и должностям. Так же подразумевается, что военнообязанные периодически привлекаются на командирские занятия, м призываются на военные сборы приписного состава или по подготовке и переподготовке по ВУС (военно-учетной специальности) в соответствии с Законом РСФСР "О Воинской обязанности и военной службе".

Генштабовские мечтатели уверены, что вместо отсутствующей по штату военного времени техники в войска поступят Уралы, Зилы и Камазы большой грузоподъемности и проходимости из народного хозяйства.

На самом деле, готовясь к третьей мировой или новой Великой Отечественной, планируя отбиваться от супостата даже не от можа до можа (от Черного до Балтийского моря), а по всему периметру границ страны, министерство обороны СССР и подхватившее выпавшее из рук знамя министерство обороны России, не рассчитало возможности государства, людские и материальные, по подготовке и созданию мобилизационных запасов и их восполнению.

Потому при распределении нарядов на комплектование, не смотря на имеющиеся отчеты по наличию ресурсов, задания на поставку распределялись больше не по их наличию, а руководствуясь близостью военкоматов к месту дислокации воинских частей, чтобы успеть провести оповещение, сбор и поставку ресурсов в установленные сроки.

Поэтому на должности механиков – водителей танков, при отсутствии их на учете в военкоматах, приписывались в лучшем случае трактористы, уже не глядя на состояние здоровья и возраст, в наводчики-операторы танков шли наводчики-операторы орудий большой мощности или наоборот, перекрестно заменяясь зенитчиками и пвошниками, на должности связистов и радистов попадали в лучшем случае линейные надсмотрщики или не невостребованные специалисты радиотехнических войск ПВО, а в пехоту все подряд от авиационных специалистов до стройбата.

В общем, военными комиссариатами выгребалось все население страны и вся исправная техника, значительно превышая, в районах близким к воинским частям, лимиты ее изъятия из народного хозяйства. На пушечное мясо лимитов никто не придумал, наши генералы еще с первой Великой Отечественной тысяча восемьсот двенадцатого года считали, что баб много – еще нарожают.

Да и техника приписывалась не штатная и не по ведомости замены, как того желалось ее разработчикам. К примеру, по ведомости Урал-375 меняется на Зил-131 – примерно равная машина по мощности и грузоподъемности. А пяток Газ – 53 из близлежащего колхоза, в убитом состоянии, вместо Урала не хочешь? Чтобы заменить Урал хотя бы по грузоподъемности, да в придачу еще пять водителей сверх штата.

Девятой дивизии в этом плане с одной стороны повезло – на отмобилизование отводилось семьдесят два часа, с другой – надо принять и поставить в строй за это время десять тысяч человек и полторы тысячи единиц автотехники, с "лишними водителями" за счет увеличения количества, в ущерб качеству.

Не повезло военным комиссариатам работающим не благодаря, а вопреки, в условиях полнейшего пренебрежения населения к Законам и своему конституционному долгу, отсутствию действенных механизмов обеспечения мобилизационных мероприятий, в первую очередь оповещения, сбора и поставки ресурсов, самоустранения органов местной власти и самоуправления, по закону обязанных и отвечающих за все, по жизни на все положивших с пробором.

Из-за отсутствия мер воздействия на органы власти и управления, так и отсутствия таких мер воздействия к гражданам, руководителям предприятий и организаций справиться с задачей по оповещению и поставке одной-двух тысяч человек и нескольких сотен единиц автотранспорта, силами пяти военных и двух десятков женщин на район задача нетто что непростая, она неподъемна.

Нет, формально, если вы приедете с проверкой военкомата, вы увидите в группе управления мобилизацией: Главу администрации района, прокурора и начальника РОВД. На пол часа они всегда подойдут, показать, что им не чужды обязанности возлагаемые на местные органы власти российскими законами.

Но вот заставить их реально впахивать трое – десять суток подряд, возможности у военного комиссара, в мирное время, нет.

И еще веселее – даже если прокурор или начальник милиции соизволит озадачиться, к примеру, вручением повесток и привлечением к ответственности уклонившихся, то увы и ах – в жилище или частный двор, никто не попадет супротив воли живущих, и к ответственности никто не привлечет, если повестка не вручена при свидетелях.

Даже если повестка вручена, но гражданин не явился, максимум, что ему грозит – штраф десять рублей, но ты его еще поймай потом, оповести, дождись явки и протокол попробуй заполни!

Такие у нас законы. Презумпция, однако, невиновности. Не вручена повестка, значит, кто виноват? Конечно военком! Жена, которая говорит, что мужа нет дома, не виновата, она и свидетельствовать-то против мужа не может по закону!

Одним из действенных способов оповещения и сбора при небольшом объеме задания является оповещение с одновременной загрузкой военнообязанных сразу в автобус, от квартиры, собирая кого только можно, в общем всех попавшихся. Другой способ – снятие рабочих смен заводов в полном объеме на рабочем месте, наплевав на бронь, опять же с погрузкой в автобусы и отправкой на пункты сбора под конвоем, решая попутно каким же образом теперь доставить военные билеты из дома, отбиваясь от народа, возмущенного отсутствием мыльно-рыльных, спиртосодержащих и прочих необходимых вещей.

А военный билет на крайний случай можно и новый выписать прямо на пункте сбора, как бы взамен утраченного.

Веселимся дальше.

Отмобилизование учебное, то есть войны нет, президент мобилизацию не объявлял, да даже если бы и реальное. Чем заправить технику, на которой повезешь людей в части и изымаемую технику предприятий за сто – двести, а порой и пятьсот километров?

По замыслу военных стратегов она должна стоять в гаражах предприятий и колхозов заправленной под завязку и по первому свистку…

Бывает, что военкоматам выделяют лимиты на бензин и солярку на военное время. И как колхозными Газонами-заправщиками полуторатонниками таскать по полторы тонны бензина за несколько сотен километров с выделенных нефтебаз? Да еще и потом уложиться опять же в сроки поставки техники?

Но это лимиты на войну, а в мирное время, при проверке как?

Есть, конечно, законы военного времени, но и они регламентируют все формально, безадресно, общими словами, без какой либо конкретики.

И у бензоколонок часового не поставить военкому, и виноводочные магазины не закрыть для предупреждения беспорядков, и КПП не выставить на выездах из населенных пунктов, чтобы потенциальные "партизаны" не разбежались, пересидеть волну мобилизации по родственникам и соседям в других регионах или районах.

В это время все пойманные, всякими правдами и неправдами, собираются на пункты сбора военнообязанных и, доставая из сидоров заначки, обмывают призыв в "Красную армию" многие до такого состояния, что их военкоматы вынуждены отправлять по домам, в воинской части в умат пьяного не примут.

Военные комиссариаты последними усилиями перераспределяют пойманных и отловленных по комплектуемым частям и должностям, уже по головам, не глядя на специальности, трамбуют их в автобусы, выписывают дубликаты военных билетов и мобилизационных предписаний и выпихивают побыстрее в путь дорогу, разгружая пункты сбора, от звереющих после приема на грудь "партизан", часть из которых, разбивая стекла в сортирах, вылезают в окна и растворяются в близлежащих переулках.

"Радостные" военные встречают их на пунктах встречи пополнения и приема личного состава, мучительно соображая, чем думал военком, назначая на должность механика ЗАС радиста радиостанции большой мощности по ВУС, всю службу прослужившего на свинарнике воинской части и радиостанцию видевший только на фотографии в своем дембельском альбоме.

При встрече военными пополнения, совсем неподъемный груз, не могущий промычать ни тяти ни мати, вояки закидывают в обратный путь, с требованием к старшим команд военкоматов привезти замену. Груз едет обратно, постепенно проблевавшись, трезвея, с горечью подсчитывает финансы и грустит о невозможности опохмела. Вернувшись в родные пенаты на пункт сбора, пришедший в тонус, груз заворачивается по второму кругу обратно войска, если не в ту же, то в соседнюю часть.

Военные, приняв военнообязанных, отмывают их, обмундируют, травят хлорпикрином, проверяя противогазы в специальных палатках, божьим наитием распределяют по подразделениям, плюнув на имеющиеся в части приписные карты реально предназначенных граждан, потому-что из их числа доставляется от силы пять – десять процентов.

На выходе с ППЛС (пунктов приема личного состава) их встречают отцы командиры, частично из штата офицеров воинской части, большей частью – из успевших протрезветь офицеров запаса прибывших ранее к Ч+12 или Ч+24 в, так называемое, организационное ядро.

Вот и оцените сроки, в которые надо уложиться с получением сигнала. По нормативам на оповещение и сбор личного состава военных комиссариатов отводится до двух часов, столько же на участки оповещения плюс на работу посыльных участков оповещения пару часов, на развертывание пунктов сбора четыре часа, военнообязанному, чтобы собраться, вмазать от огорчения и дойти до пункта сбора пару часов. Уже шесть часов прошло. На пункте сбора потусоваться пару часов, пока собьют команду, на дорогу три – четыре часа, если часть расположена за 100–200 километров.

Таким образом, в идеальных условиях при пропускной способности пункта сбора граждан в сотню человек в час, можно отправить в воинские части теоретически человек двести – триста к Ч+12. Практически, хрен столько соберешь, при такой сознательности наших граждан.

Для того, чтобы поставить в войска десять тысяч человек, по задумкам разработчиков наставления по мобилизации достаточно оповестить двенадцать с половиной тысяч. Резерв двадцать пять процентов, в организационное ядро – сто процентов (за счет основного состава, приписанного в эти-же части, но поставляемых в более поздние сроки). Допускаю, что в сорок первом году при Сталине такого резерва хватило бы с избытком, а даже если и не хватило, выручили бы добровольцы обивающие пороги военкоматов, с просьбой направить на фронт.

Ушедшие добровольцы не вернулись с фронтов, не родили детей и не вынянчили внуков. Зато их вынянчили и воспитали отцы и деды, служившие в армии Власова, в Бандеровских бандах и Латышских лесных стрелках, отсидевшие свое по лагерям и еще больше озлобившиеся и оскотинившиеся.

Вынянчили свою поросль и тыловые крысы нажравшие хари, скупая за бесценок золотые украшения у беженцев в обмен на пайку хлеба.

Сорок последних лет партия коммунистов вознесшая себя во главу угла, выхолащивала в народе патриотизм, совесть и честь, присвоив себе эти понятия, порождая и культивируя уродливые взаимоотношения, такие как блат – ты мне я тебе, подменяя наставничество в учебе, производстве и армии махровой дедовщиной, выдвигая на повышение всякую мразь себе подобную, вовремя подлизнувшую и угодившую.

Бедный народ, лишь кулуарно, на кухнях, мог комментировать окружающую действительность, да высмеивать в анекдотах. Как в том анекдоте про первого секретаря обкома и попа – когда поп отказался выделить монашек в баню, первый пригрозил попу лишением партбилета.

Если в пятидесятых годах парень не служил в армии, то девка не выходила за него замуж, считая его неполноценным, а к концу восьмидесятых многие уже гордились, что отмазались от исполнения почетного долга и священной обязанности.

Так что в современных реалиях военкоматам приходилось оповещать в два-три раза большее количество военнообязанных, частично из остатков не приписанных ресурсов, как правило, совсем ни к чему не пригодных по обученности, возрасту, состоянию здоровья, или предназначенных в другие части, не участвующих на этот раз в веселухе.

Девятая дивизия дислоцировалась в городе Майкопе, столице республики Адыгея и комплектовалась помимо военкоматов Адыгеи еще и близлежащими военкоматами Краснодарского Края.

Чтобы выполнить план поставки ресурсов в дивизию в срок, Краевой военный комиссариат задействовал все сорок четыре военных комиссариата Краснодарского края. Раскидав часть задания на поставку ресурсов, в том числе, и по военкоматам, не комплектующим эту дивизию.

***

Начальник отделения мобилизационного планирования Краснодарского краевого военного комиссариата подполковник Ступаков вышел из кабинета генерала, пересек приемную и в коридоре дал выход чувствам, впечатав кулак в стену.

"Второй месяц! Второй! Ношу этот доклад на проверку, чтоб его! Какой мудак придумал разбор учений делать на базе областного военкомата, еще до начала самих учений? "

Читать доклад по мобилизационной готовности и результатах комплексных проверок военных комиссариатов области за прошлый год предстояло самому военному комиссару, вот он и изгалялся: "Тут поправь, там не звучит, здесь переделай! Ну, ты понял как".

Так ведь не говорит, что переделать.

"Не нравится что-то, иди, подумай, поправь, чтобы заиграло", – почесав затылок, в очередной раз отправлял генерал доклад на переделку.

– Поди туда – не знаю куда, принеси то – незнамо что", – передразнил начальника мобист, – ладно, до учений три дня осталось и так сойдет…"

***

До начала учений осталось меньше десяти часов. В четыре утра, как всегда внезапно, вручат пакет. Ступаков заканчивал развешивать в мобклассе карты и пояснительные записки для заслушивания решения военного комиссара на проведение мобилизации.

В класс прибежал взмыленный посыльный: "Товарищ подполковник! Вас генерал вызывает! "

В кабинете военкома, развалившись за его столом, сидел начальник оргмобуправления округа генерал-майор Поляков. Областной комиссар сидел как бедный родственник сбоку за приставным столиком, напротив – начальник мобилизационного отдела округа полковник Бекешов.

"Ступаков, что ты за муйню написал? Учишь вас, учишь, а толку нет никакого. Так, подполковник, тебе вводная. Доклад переделать, его я читать буду на разборе учений, как вступительную часть итогового доклада. Бекетов иди вместе с ним, чтобы к утру у меня на столе лежал готовый документ".

Ступаков сидел за рабочим столом кабинета и размышлял о судьбе своего доклада. Время на часах приближалось к двенадцати. В открытую форточку от расположенной возле проходной бани доносились пьяные повизгивания телефонистки Анки, изображающей официантку в "греческом зале" в котором отдыхали от трудов праведных начальник ОМУ с приближенными и военком области. На столе лежала пачка учтенных, рабочих листов. Машинистка в машбюро вся извелась в ожидании работы.

Распахнув дверь в кабинет вошел полковник Бекешев. Дыхнув перегаром, утвердился за столом, пробежал глазами пару страниц доклада, сделал несколько пометок на полях и с умным видом изрек:

– "Ступаков делаем так. Вот ты пишешь: "Качество комплектования боевых частей команды семьдесят три триста двадцать пять офицерами запаса в военных комиссариатах Карасунского, Динского, Тахтамукайского районов неудовлетворительное".

– Во-первых, никто не знает, что такое команда семьдесят три триста двадцать пять. Так, что и пиши открытое наименование – триста двадцать первый танковый полк девятой мотострелковой дивизии. Ну и в конце каждого такого абзаца добавляй: "Такая же картина по качеству комплектования складывается и в других военных комиссариатах Северокавказского военного округа. Включи там Ставропольского, Ростовского областных военных комиссариатов. Так доклад и зазвучит в масштабе округа!"

– От фонаря, что ли? – индифферентно уточнил Ступаков.

– А ты думаешь у них по-другому? – Бекешов прислушался к заливистому хохоту Аньки и заторопился, – думаю, как должно быть ты понял, так, что вперед! Утром принесешь, что получится, я Полякову сам представлю, а сейчас мне некогда, работать надо.

До начала учений осталось четыре часа, поспать подполковнику уже не светило.

" Как в анекдоте, еще война не началась, а уже зае…лся", – взгрустнул Ступаков, отправляя очередной исправленный лист доклада в машбюро для распечатки.

На какие только уловки и ухищрения не шли военкоматы, чтобы выполнить задание.

Руководители крупных предприятий, начальники цехов предприятий получали в приказном порядке разнарядку на выделение определенного количества рабочих. Посыльные ездили вместе с участковыми на автобусах и, вручив повестку, сидели под окном, дожидаясь погрузки оповещаемых.

Главы сельских поселений получали распоряжение от военкома на оповещение ста процентов имеющихся военнообязанных и доставку их на пункты сбора, где уже происходил окончательный отбор и комплектование команд.

Тотальные меры позволяли укомплектовать поставляемые команды по головам, но приводили к таким коллизиям как доставка в воинские части в общей суматохе даже женщин, по закону освобожденных от военных сборов в мирное время.

Республику Адыгею и Краснодарский край лихорадило все трое суток, пока шло комплектование дивизии.

Что творилось в самой дивизии….

Худо-бедно, но с задачей военкоматы справились, нахватав и засунув в войска необходимые десять тысяч человек и полторы тысячи единиц транспорта.

***

Посредник при областном военном комиссариате, опаздывая на заслушивание доклада очередного этапа учений, пронесся по коридору пункта управления и влетел в мобкласс, в котором располагалась группа управления ходом мобилизации областного военного комиссариата. Запнувшись об торчавшие из под стола с разложенной рабочей картой ноги, посредник хряпнулся в проходе и выматерился. Забежавший следом полковник Бекешов ухватил за ногу вытянул из под стола очумевшего от недосыпа начопера.

Офицеры оперативного и мобилизационного отделов успевали поспать два-три часа в день, урывками либо на столе в рабочем кабинете, либо под ним. Иногда удавалось и перекусить если обед в солдатской столовой не совпадал со временем очередного заслушивания.

Посредник утвердился на ногах и попенял вошедшему следом краевому комиссару: – Смотрю, вы об офицерах совсем не думаете. Еще только пятые сутки учений, а они у вас с ног валятся. Что это за организация работы? Где комната отдыха свободной смены пункта управления? Как организован прием пищи?

Посмотрев на растерявшегося генерала, посредник перестал гнобить начальника при подчиненном: – Потом доложите, а сейчас послушаем, что у нас с развертыванием на "М" пять.

***

Дивизия распухла впятеро от штата мирного времени, распределив пополнение по частям и подразделениям, и приступила к боевому слаживанию.

Более сотни посредников из Генерального штаба, заранее заинструктированных и мотивированных до посинения, были закреплены за каждым военным комиссариатом и воинской частью, ежеминутно контролируя весь ход оповещения и поставки ресурсов, комплектования, боевого слаживания и выдвижения дивизии в район боевого предназначения.

Дивизия уже имела подобный опыт в январе восемьдесят девятого года, когда было отмобилизовано восемь с половиной тысяч военнообязанных, и личный состав дивизии военно-транспортными самолетами был переброшен в Кировобад, для предотвращения армяно-азербайджанского конфликта. Стоило военным вернуться на Родину, азербайжанцы вырезали всех армян, которые не успели сбежать от братской любви соседа.