Текст книги "Когда-нибудь мы будем вместе (СИ)"

Автор книги: Вадим Мархасин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 77 страниц)

i 80486 DX, анонсированный Intel в восемьдесят девятом году!

Я приуныл. "Это ж на четыре года отставание! Где сейчас они и где мы?"

Пентковский, будто почувствовав направление моих мыслей, подскочил со стула и торжественно произнес:

– Борис Николаевич, этот процессор на шаг вперед опережает интелловский. На одном кристалле здесь три миллиона транзисторов, тактовая частота пятьдесят мегагерц. Такой частоты американцы добились только два года назад. Производительность процессора 25 Mips! Тридцати двух разрядная шина данных и полная совместимость с интелловскими процессорами! Единственный недостаток – линейный размеры и энергопотребление больше в четыре раза, но это решаемые вопросы.

У меня отлегло от сердца.

– В принципе я согласен с вами Владимир Мстиславович, для компьютера не важно – два миллиона транзисторов на одном квадратном сантиметре или на четырех

Пентковский радостно улыбнулся и подчеркнул: – Но не это главное!

– А что?

– Это опытный образец, – показал рукой на процессор ученый, – но он позволил нам отработать всю технологию производства изделия от сырья до готового продукта. За прошедший год в Новосибирске построен опытный завод и через два-три месяца он даст первую партию изделий. Я думаю, к концу следующего года мы выйдем на устойчивый выпуск более миллиона изделий.

– Всего лишь? – огорчился я, вспоминая выпуск пятидесяти миллионов смартфонов с восьмиядерным процессором одной лишь китайской компанией в следующем веке, да и "Интелл" свой пентиум четыре, по одному миллиону штук в неделю кропал.

Видя, что ожидаемые объемы производства меня не впечатлили, Пентковский зашел с другой стороны: – Борис Николаевич, наш процессор практически ничем не уступает по производительности интеловскому, который они презентовали в марте этого года. Американцы добились трех миллионов транзисторов на кристалле. Да, больше чем у нас. Но! Мы одновременно отработали технологию совместной работы двух процессоров! И вот, – Пентковский переглянулся с Примаковым и тот торжественно водрузил на стол принесенный дипломат.

– И что это, не томите! – Поторопил я великовозрастных интриганов, предчувствуя результат.

Примаков открыл дипломат, и повернул его внутренностями в мою сторону.

"Ноут, мать его!"

– Персональный двухядерный компьютер, с экраном на жидких кристаллах, аналогов которому в мире пока нет и в ближайшие лет пять не будет! – Лучась самодовольством, ответил Пентковский. – Да и у нас не раньше чем через пару лет. Это опытный образец, мы их сделали пять штук, будем сейчас тестировать, искать ошибки и нарабатывать опыт проектирования, производства, эксплуатации и ремонта.

– Экран цветной? – не удержался я.

– Побойтесь бога! – замахал руками Пентковский, – такого еще нигде в мире нет, но мы над этим работаем, год максимум два и будет цветной!

– А программное обеспечение?

– Пока под DOS или американский Windows-3,0, но к концу года обещают нашу операционную систему с пакетом офисных приложений.

– Евгений Максимович!

– Слушаю, Борис Николаевич!

– Все силы на обеспечение производства процессоров и программного обеспечения, обеспечить контроль за соблюдением режима секретности. Обеспечение ученых, научных сотрудников и инженерного состава жильем, медицинским и социальным обслуживанием под ваш личный контроль. Это ваш "ядерный проект!"

– Владимир Мстиславович, пока один завод производит такие процессоры, как этот, рядом, не позднее чем через полтора года должен строиться завод под выпуск вдвое более производительных процессоров и впятеро больше по объему производства.

У Пентковского от удивления приоткрылся рот. Судорожно дернув кадыком, ученый переглянулся с таким же ошарашенным Примаковым.

– А это не слишком утопические планы? – Рубанул правду матку Примаков.

– Евгений Максимович? Не ваша ли служба докладывала о планах строительства компанией Intel, к двух тысячному году, пяти заводов по выпуску процессоров производительностью один миллион штук в неделю? И вас удивляет мое огорчение даже не имеющимися, а планируемыми объемами производства?

– Я? – поперхнулся Примаков, удивленно подняв брови.

"Ну же, давай, соображай, тормоз коммунизма!"

– А да, ну да, точно, докладывал. Было такое дело, запамятовал Борис Николаевич. Вы уж простите, – понимающе закивал головой главный разведчик страны, собравшись с мыслями.

– Воот! Так, что впредь держите в курсе наших ученых по планам конкурентов. Да, да, конкурентов. Если мы не запрыгнем на подножку того трамвая… Нет, не то, если не поставим свой паровоз впереди того состава, ну по крайней мере не пустим по параллельной ветке, удачи нам не видать, и всю бодягу можно даже не заводить.

– А компьютером вы меня порадовали, да порадовали. Владимир Мстиславович, когда завод выдаст первый миллион процессоров, вы получите свой обещанный миллион долларов и по пол доллара от каждого произведенного процессора, когда промышленность выдаст столько же готовых компьютеров. А пока, – я открыл нижний ящик стола, – вот вам ключи от двухэтажного коттеджа, площадью триста квадратных метров, в Новосибирске и дизайнерский альбом с фотографиями, любуйтесь. Домик получился просто загляденье, полностью меблирован, оснащен по последнему слову бытовой техникой и электроникой. Квартира в Москве остается за вами.

"Я тоже могу удивлять, ты только работай не отвлекайся по пустякам", – погордился я собой, передавая альбом и ключи ученому, давшему мне надежду на становление микроэлектроники в России, угробленной в моем прошлом.

***

"Всякий раз, когда к власти приходит очередной спаситель человечества, оно оказывается на краю гибели".

Э. Севрус

25.12.1993 года

– Ни ххх…рена себе! – уронил я от неожиданности, смотря на довольно скалящего зубы Пулина.

Я еще раз полюбовался на сводную выписку из швейцарских и немецких банков. На анонимных счетах, куда перечислялись гонорары от издания моих книг, красовалась цифра в сто десять миллионов долларов.

– Этот американский прорицатель, однако, популярен! Не находите Владимир Владимирович?

Я прищурился, глядя на разулыбавшегося Пулина.

– Ну дык, не лаптем щи хлебаем, Борис Николаевич. Тиражи книг господина Вольфа Кейси достигли десяти миллионов! Немецкое издательство купается в деньгах и нам толика малая перепадает!

Пулин сиял как надраенный самовар. Рядом лучился от довольства Примаков. Переглянувшись с Примаковым, Владимир Владимирович слегка замешкался и нерешительно спросил:

– Борис Николаевич, помните наш разговор в прошлом году, перед публикацией вашей книги?

Я, ожидавший чего-то подобного, утвердительно кивнул. "Ну, ну, и чего там вам восхотелось? Ничто человеческое вам не чуждо, к сожалению".

– На какую сумму поддержки мы можем рассчитывать…эээ при организации своего бизнеса и вы еще обещали помочь определиться с приоритетами?

– А вы, что уже определились со своими представителями? – Задал я встречный вопрос.

– Да, у меня есть старый университетский товарищ – Медведев Дмитрий Анатольевич.

"Вот ты где всплыл, северный олень. И тут без него никак. И как быть?"

Я оставил Пулина мариноваться в неведении и спросил Примакова:

– А вы, Евгений Максимович? Вы как?

Примаков в волнении снял очки и прикусил дужку зубами. Грустно улыбнувшись Евгений Максимович развел руками и сокрушенно ответил:

– Да никак, вдовец я, есть внук Евгений пятнадцати лет, у дочери Наны две дочки, сама она ни разу не бизнесмен, а вовсе даже медик. И как-то неправильно все это, Борис Николаевич, в стране черт знает, что творится, а мы ваши деньги делим.

Пулин удивленно вытаращился на Примакова, такого пассажа он наверно не ожидал, или коллега изменил свое мнение в последний момент. "Что ж, уважаю!"

Я посмотрел на Пулина? "А ты что скажешь, друг северного оленя?"

Пулин, правильно понял мой молчаливый вопрос и, с тоской в глазах от крушения надежд, отозвался:

– Борис Николаевич, простите, бес попутал. Ведь все есть – дачу в Форосе вы отдали для отдыха членов правительства и их семей, там и яхты и водные мотоциклы и все что пожелаешь, квартира есть и в Горках можно отдохнуть на служебной даче, машина служебная зверь, а все чего-то хочется – личного, своего. И ведь понимаю прекрасно, что …. А что там говорить! – Пулин сокрушенно махнул рукой.

У меня аж от души отлегло, не успели еще мои доверенные лица скурвиться, не подержали в руках хрустящие купюры. Но негоже, что они потом будут всяким Березовским да Дерипаскам завидовать и дочек за них замуж отдавать. Правда, нынешнему Березовскому не позавидуешь. За махинации сел родимый на десять лет с конфискацией! А Дерипаски, надеюсь, на нашем бизнеснебосклоне не появятся.

– Не грусти Владимир, не ты первый пытаешься выдавить из себя по капле мещанскую страсть к накоплению слоников, любовь к занавескам с рюшками и потребность выделиться над "серой" массой. А меряться у кого толще и длиннее и баба красивее в характере мужика. Лишь бы он своим трудом всего добивался, да деток в черном теле держал, вот к этому стремиться надо. Надо в корне искоренить такое понятие как золотая молодежь. Но и оставить все на самотек я не желаю, иначе доверять не смогу. Процесс должен быть управляемым.

Я задумался, постукивая пальцами по столу, пытаясь сформулировать, облечь в слова пришедшую на ум идею. Пулин затаил дыхание. Примаков бросил терзать очки и подпер в ожидании голову рукой.

– Я предлагаю создать фонд поддержки российских предпринимателей. Переводим в него определенную сумму. Вместе позаботимся о подборе в Фонд достойных членов правления, разработаем устав, цели и задачи фонда. При фонде организуем университет подготовки кадров, пригласим лучших преподавателей. Поступить учиться сможет любой гражданин России, в том числе и члены правления. Членам семей правительства будет предоставляться квота – процентов двадцать, пусть соревнуются между собой, либо со всеми остальными, но на общих основаниях. Если таких членов нет, либо не прошли по конкурсу – на паях создается кампания, в которой пятьдесят процентов акций будет принадлежать назначенным вами представителям, а вторая половина выпускнику университета. Беспроцентные кредиты на развитие производства будут выдаваться только выпускникам университета по защищенным, в виде диплома, бизнес-планам. Пока кредит не возвращен предприятие принадлежит фонду. И никаких оффшоров. Счета за рубежом только для оплаты закупаемых товаров, оборудования, лицензий и так далее. В дальнейшем, десять процентов уставного капитала создаваемых компаний будет принадлежать фонду, для его развития. Медведев ваш… Вот пусть и возглавит фонд, посмотрим что у него получится и как. Егоназначим вашим представителем Евгений Максимович. Не справится, дадим пинка под зад. А вы, Владимир Владимирович себе другого представителя найдете.

Примаков и Пулин с интересом следили за ходом моих рассуждений. В кабинет мельком заглянул секретарь и постучал пальцем по циферблату часов, намекая на нарушение графика дня.

– Резюмирую, бедными вы не будете. Будьте главное честными. Скелет я вам накидал, дальше сами разовьете. Главное! – Я приподнял палец, акцентируя внимание, вспоминая фотографию вида сверху дачки уважаемого главы МЧС в Борвихе за восемнадцать миллионов долларов, [45] – бизнесэлиту надо создавать, воспитывать, контролировать, направлять, держать в жестких рамках и готовить, готовить общественное мнение. Надо создать в обществе непринятие олигархии, владеющей дворцами в пять тысяч квадратов с золотыми унитазами, яхтами за сто миллионов баксов и двумя десятками Ролс-Ройсов и Мерседесов. Чтобы… чтобы западло так жить было! И в помощь тому прогрессивное налогообложение и всенародное фу, вплоть до нечего таким в России делать. Вам все ясно?

Мои сподвижники и сопричастники угукнули и согласно закивали головами.

– Тогда по коням, у меня встреча с американским послом горит!

***

25.12.1993 года

– Mister President!

– Господин президент, – просуфлировал переводчик.

Передо мной сидел представительный мужчина с большой залысиной, короткие остатки волос на макушке, в стиле взрыв на макаронной фабрике, поседели, но по краям все еще боролись с возрастом. Внимательные цепкие глаза, большие вареники ушей, мясистый нос. Двубортный костюм и галстук в косую полоску завершали образ посла США Томаса Пикеринга.

"И чего он так напрашивался на встречу? Аж, копытом землю рыл, наплевав на все дипломатические протоколы".

Всю неделю мне не давал покоя этот вопрос, после поступления запроса американского госдепа в наше министерство иностранных дел на прием недавно назначенного посла.

"Верительные грамоты он мне полгода назад вручил, мое одобрямс получил, шуршит чего-то там у себя, особенно на глаза не попадался".

– Слушаю вас господин Пикеринг.

– Президент США просил довести до вас свою озабоченность. У нас есть информация о нарушении Россией положений договора об ограничении стратегических вооружений СНВ-1 и договора о ликвидации ракет средней и малой дальности. Также вызывает тревогу судьба прошлогодних договоренностей по выводу российских войск из Германии.

Обозначив проблемы беспокоящие американский госдеп Пикиринг замолчал, выжидающе поглядывая на меня. Обдумав пару минут суть вполне обоснованных, даже ожидаемых претензий, так как я сам распорядился притормозить процесс активного, одностороннего разоружения я ответил:

– По последнему вашему вопросу. По поводу договоренностей с господином Бушем я помню, с Клинтоном я ни о чем не договаривался. И сам он, ни ваш госдеп, никак не подтвердили готовность США выполнять соглашения нового Российско-Германо-Американского договора по выводу российских войск из Германии. Конгресс США договор до сих пор не ратифицировал, в отличии от России.

Американский посол, не ожидая такого резкого отпора, стушевался.

– А в чем вы видите нарушение договора о РСМД? – изобразил я удивление, подняв недоуменно брови.

Пикеринг заглянул в свою справочку и зачитал:

– Вами приостановлено уничтожение пусковых установок и ракет РСД-10. По нашим данным осталось не уничтожено тридцать процентов, это около ста пятидесяти пусковых установок и более двухсот ракет! Также мы не получили подтверждение уничтожения двухсот тридцати девяти ракет и пусковых установок оперативно-тактического комплекса "ОКА".

– Ну, ну, а в договоре СНВ-1, в чем нарушение углядели?

– Вы до сих пор не ратифицировали договор! – возбудился посол, – признаю, что работы по ликвидации вы формально проводить начали, но… анализ реализации этих работ позволяет сделать вывод о возможном реверсе. Наземные шахтные пусковые комплексы консервируются, ядерные заряды складируются, ракеты разбираются на комплектующие. Профанация, а не разоружение!

– Не находите, что ситуация повторяет процесс выполнения договор о РСМД в вашей стране? В России, полигон "Капустин Яр" в хлам разнесли, взрывая ракеты, бульдозерами крушили пусковые, а в США винтик к винтику, болтик к болтику. Ядерные заряды складируете в шахту глубокую. Как бы захоронили. За дебила меня держите? – вскипел я, – а по комплексу "ОКА" – все вопросы к Горбачеву. Россия считает, что дальность в четыреста километров не подпадает под требования договора, поэтому уничтожение оставшихся комплексов приостановлено. Но, Россия выполнит букву договора и на ее территории ракет "ОКА" не останется.

– А куда они денутся? – попался Пикеринг в мою ловушку.

– У России, как и у США, есть стратегические интересы и союзники, ну и планы на реализацию высвобождающегося, в соответствии с договором, вооружения.

– Это как понимать, господин президент? – возмущенно вскинулся посол США.

– Так и понимать, вы в Англию и Францию Минитмены продаете, а мы почему в Югославию, Сирию или там Ливию не можем? И где Франция с Англией в договоре по РСМД и СНВ-1? Для Ливии данный комплекс исключительно оборонительное вооружение. Для Сирии… нда, но там только бизнес, ничего личного, мне народ кормить надо.

Пикеринг насупился, посматривая на быстро черкавшего в блокноте стенографиста. Я не дал парню отчаяться и бросил наживку:

– В качестве жеста доброй воли, для подтверждения наших намерений по выполнению договора СНВ-1, я готов рассмотреть вопрос продажи вам начинки наших ядерных боеголовок, за приемлемую цену, с условием переработки ее в ядерное топливо для американских АЭС на российских заводах.

Посмурневший американский посол оживился.

"Вон как глазки заблестели, калькулятор включился, однако. Сейчас я тебе малину обо…ломаю Уран 235 стоит двадцать одну тысяч долларов за килограмм, а плутония одиннадцать тысяч за грамм. Российские "бизнесмены" оттуда продавали ядерное сырье по цене в сорок раз меньше рыночной. Но вы-то у меня отсюда, так что хрен вам по всей буржуйской морде".

– Россия даже сделает скидку США на ядерное топливо до пятидесяти процентов, – сделал я паузу для наживки, дождавшись пока посол созрел для торгов продолжил, – при условии безвозмездной передачи некоторых лицензий и технологий, а также продажи отдельных производств микроэлектроники и автомобилестроения. Мне надо народ отвлечь революций и демонстраций – всякие телики, видики-шмидики, компьютеры, автомобили, тряпки, жвачка, пепси, бургеры. Ну, а если не пожелаете. На нет и суда нет, как говорится. Будем складировать как вы и потихоньку для своих АЭС перерабатывать. Как поется в нашей известной песне: "Мы мирные люди, но наш бронепоезд, стоит на запасном пути!", – отчаянно фальшивя, пропел я бодрым голосом, вгоняя американца в ступор.

– У меня есть еще один важный вопрос, – немного помявшись, произнес Пикеринг, – что вы скажете по поводу этой книги?

Американский посол открыл дипломат и выложил на стол перед собой две книги в красочной, иллюстрированной обложке.

Я кивнул помощнику, тот забрал книги, лежавшие на столе перед послом, и передал их мне.

"Есть! Припекло амеров по самое нехочу. А то! Каддафи объявил госпожу Клинтоншу своим личным врагом и всего арабского мира. Саддам Хусейн прозрачно намекнул госдепу, на опасность грозящую вавилонским башням в Америке, если она не изменит свою экспансивную политику! – размышлял я, неторопливо перелистывая свой роман в двух частях на английском языке. А че, ничего себе так получилось, солидно. Какой там тираж? Ого, миллион экземпляров!"

Пикеринг, цепко наблюдал за моими действиями, пытаясь по реакции просчитать сопричастность России к сему опусу и моего знания его содержания.

– Картинки я посмотрел, господин Пикеринг. Не буду врать, по английски не бельмеса не ферштейню, панимашь, но директор службы безопасности докладывал мне про нового американского пророка Вольфа Кейси, – зачитал я имя автора, глядя на обложку. Скажу даже более того, многое из того, что нам стало известно по действиям США и их союзников в отношении России, полностью подтверждается как прямыми так и косвенными данными и вызывает категорическое неприятие и активное возмущение. Но, окончательная позиция пока не сформулирована и решение по нашим дальнейшим шагам и противодействию деструктивным шагам Америки не принято. Как говорится: "Семь раз отмерь, один раз в глаз дай". Мы ждем следующего подтверждения. Если тридцатого сентября состоится предсказанное землетрясение в Индии… Сейчас конец августа, у меня, у вас и господина Клинтона еще месяц для того, чтобы определиться и задать новый вектор Российско-Американских отношений, но такой "дружбы" как здесь, – я вернул книги послу, – не будет!

Американский посол нахмурился, обдумывая мои слова и придя к какому-то решению торжественно провозгласил: – Меня многое не устроило в нашей беседе, многие поднятые вопросы остались без ответов, а полученные ответы очень неоднозначны, но основной ваш посыл я уловил. Как вы любите говорить: "Как аукнется, так и откликнется". Я передам ваши пожелания президенту Клинтону, думаю это наша не последняя встреча.

– Да, да, обязательно передайте! Я готов к конструктивному диалогу, – я встал с места и подошел к послу, протягивая руку для прощания.

Глава 26 Здравствуй родная

Глава 26 Здравствуй родная

Чеченский котел продолжал бурлить и кипеть, угрожая взорвать весь Кавказ. Запертые частой сетью блокпостов со стороны Северной Осетии и Ингушетии с запада, с другой на границе Дагестана, отрезанные от юга России руслом реки Терек, непримиримые чеченцы не оставляли попыток вырваться на оперативный простор. Отделили мы вас де факто, так живите радуйтесь, нет, надо диктовать свои условия и волю, угрожая терактами и убийствами российских граждан, пытаясь посеять панику.

Апеллируя к мировому сообществу, чеченские эмиссары расписывали ужасы ельцинских бомбежек и зачисток, после которых не остается и камня на камне. Десятки благотворительных организаций собирали материальную помощь, повстанцам, умирающим от голода из-за блокады самоопределившейся республики, и всеми правдами и неправдами тащили к границам России, требуя пропустить гуманитарные конвои.

Не смотря на устранение Дудаева, так и не восстановился от тяжелого ранения – лежит бревном, и уничтожение лидеров национального конгресса, нашлись новые проводники к светлому будущему.

Части национальной гвардии России, спецподразделений, воинские части Вооруженных Сил, укомплектованные исключительно военнослужащими контрактной службы проводили антитеррористическую операцию по единому плану, без всякой штурмовщины, ходьбы в атаку и размахивания победными флагами.

Более года войска стояли в блокпостах по границам Чечни, не делая ни шага вперед, предоставляя возможность провести реорганизацию Вооруженных Сил и Национальной Гвардии, создать несколько боеспособных полков и бригад постоянной готовности, развернутых в прилегающих к республике областях. На территории Чечни действовали только разведывательные группы и рейдовые группы спецназа, обеспечивающие выход мирного, русскоязычного населения.

В начале девяносто четвертого года подготовленные подразделения приступили к антитеррористической операции по принципу ротации – два месяца боевых действий, месяц отдых, месяц подготовки и так по кругу.

Постоянно велась космическая и воздушная разведка территории Чечни. Результаты разведки обрабатывались в специально развернутом аналитическом центре, который выдавал рекомендации по подготовке и проведению скоординированных войсковых и специальных операций. Общее руководство осуществлялось штабом операции, дислоцируемым в Краснодаре.

Главный упор при проведении операций ставился на минимизацию потерь среди военнослужащих и мирного населения. Вся республика засыпалась листовками с разъяснениями действий правительства и военных, порядка выхода мирного населения, обозначения коридоров для выхода и дислокации пунктов сбора и эвакуации, питания и обогрева. Основные автомобильные и железнодорожные дороги брались под контроль федеральных сил, каждый населенный пункт считался условно враждебным до подписания соглашения о примирении, с предоставлением списков проживающих и прописанных на его территории до введения чрезвычайного положения.

После подписания соглашения проводились выборы местных советов, набирались добровольцы в силы поддержания правопорядка, из числа местных жителей, и назначался комендант. В крупных населенных пунктах создавались воинские комендатуры, с усиленной бронетехникой ротой национальной гвардии.

В населенные пункты подписавшие соглашение организовывался подвоз продовольствия, в районных центрах открывались отделения милиции, сбербанка, производилась выплата пенсий и выдача российских паспортов. При наличии направления на работу от центра занятости или вызова от работодателя, разрешался выезд на территорию России на сезонную или постоянную работу. Указанная категория работников бралась под жесткий контроль в местах размещения.

Только после подписания соглашения военные продвигались вперед, не оставляя в тылу непримиренных.

К середине девяносто четвертого года площадь республики неподконтрольная федеральным силам уменьшилась на треть с запада – по границе отделившейся от Чечни Ингушетии, с востока – по линии Гудермес-Курчалой, заставив непримиримых боевиков отступить к столице республики и частично в горные районы. В Грозном спешно формировался укрепрайон, строились блиндажи, усиливались подвалы и бомбоубежища. Иностранные наемники, инструкторы, просачивающиеся через перевалы с Грузией, между блокпостами со стороны Краснодарского края, с форсированием Терека, организовали подготовку призванной, хорошо замотивированной чеченской молодежи в тренировочных лагерях.

После неоднократного предупреждения о запрете полетов в бесполетной зоне, установленной над Чечней, ВВС России в конце девяносто второго года сбили американский транспортник. Вой мировой общественности стоял, круче, чем при провокации с Корейским Боингом.

Проведя спецоперацию, по обнаружению останков самолета и груза, Россия предоставила миру остатки "мирных" гранатометов, переносных зенитных комплексов, оружия и боеприпасов, никого, впрочем, не убедив. Да и особенно такой цели не ставили, "нехрен летать в чужом воздушном пространстве без разрешения", – выдала с трибуны ООН наш "трибун" – Новохатская, – "а то мы тоже пару сухогрузов с гуманитаркой в Ирландию отправим".

Попытки сыграть на два фронта, самыми хитромудрыми, подписавшими соглашение и постреливающими в спину военных, устраивая засады на дорогах по ночам, изображая по утрам законопослушных граждан, жестко пресекались самым кардинальным образом. Населенный пункт полностью блокировался, проводился тотальный осмотр-зачистка всех жилых домов, при выявлении пособников террористов, нахождении боевого оружия и боеприпасовжители выводились и впоследствии расселялись по другим селам, жилые дома полностью уничтожались. Один такой единственный случай в селе Толстой-Юрт, с пустырем, образовавшимся на месте двух улиц, заставил местных следить за своими соседями и соклановцами и самостоятельно пресекать противоправные действия.

О применяемых к предателям мерах доводилосьдо всего населения республики по радио, в газетах, посредством разбрасываемых самолетами листовок. В связи с участившимися случаями захвата и удержания людей, в первую очередь из числа желающих выехать из республики, командованием антитеррористической операции был предъявлен ультиматум – вернуть всех военнопленных, похищенных и незаконно удерживаемых гражданских лиц.

Командующий антитеррористической операцией процитировал слова верховного главнокомандующего Ельцина: "Если будет найден хоть один "Зиндан" с рабами в любой деревне, эту деревню сотрут с лица земли полностью, и засыплют землю солью, всех жильцов домовладения повесят, а трупы скормят собакам. Только круговая порука и одобрение односельчан позволяет твориться такому беспределу, значит, виноваты все – от мала до велика".

***

Сдавливая кольцо окружения, я все равно не понимал, что дальше делать с этой территорией и населением. Если через колено не ломать, то процесс надолго. Русских там не останется, чувствую, совсем.

Банды террористов постоянно пробовали "на зуб" российских военных, обстреливали блокпосты, комендатуры и части передовых части войск, минировали дороги и мосты.

В случае серьезного сопротивления военные незамедлительно вызывали поддержку авиации и артиллерии и двигались вперед только после основательной штурмовки и огневой подготовки, поддерживаемые усиленными тактическими снайперскими группами.

Если бандиты "садились" в каком либо населенном пункте, он просто блокировался со всех сторон, либо до выхода населения, либо оставления боевиками своих позиций. Работали только усиленные снайперские группы, придаваемые каждому подразделению, входящему на территорию Чечни.

Требование к продвижению было только одно – пехота выдвигается вперед только после огневого подавления, на освобожденные от неприятеля позиции. Ни каких – "в атаку вперед".

Главнокомандующий Ельцин приказал первыми огонь не открывать, при вооруженном сопротивлении пленных не брать. "У нас не война, по правилам международных конвенций, у нас борьба с терроризмом, если бандит с оружием в руках, он должен уничтожаться". В эту же категорию попадали все иностранные военные советники и добровольцы. "Белые колготки" и местные "колготки", уничтожались на месте преступления, даже если успевали поднять руки.

По всем границам с республикой, на тридцать километров вглубь Чечни, был объявлен запрет на передвижение по дорогам, в сторону прилегающих Российских губерний, любого автотранспорта и больших групп людей, превентивно считающимися бандгруппами и уничтожавшихся ударами авиации.

***

Оставить, что ли как есть? Пусть сидят в своих горах, общаются с миром через перевалы с Грузией? Штурмовать Грозный, наступая на те же грабли, что и в "прошлом"? Нафиг-нафиг, оставлю Пулину, пусть сам в сортире мочит, тех кто останется, лет через десять. Будем отщипывать понемногу, включая людей в мирную жизнь. Лет за пять управимся. Не за пять так за десять, да хоть за пятьдесят. Да и черт с ними, пусть живут потом как хотят в своей Грозенской области без русских. Когда бардак закончится, надеюсь люди от бардака пораньше устанут, начнем приобщать к цивилизации. В Россию на заработки разрешим ездить по визам, как украинцы в Европу на три месяца, при наличии вызова работодателя.

Вон с Прибалтикой как славно получилось. Только начали они своих лесных братьев восхвалять и сносить советские памятники "тоталитарного" прошлого, как я заявил на Совете Безопасности ООН решительный протест против героизации фашизма и германского национализма в Прибалтике.

Я припомнил Эстонцам, Литовцам и Латышам концентрационные лагеря смерти, всестороннюю поддержку оккупантов значительной частью населения, вручил ультиматум, объявил войну, но не напал, закрыл российские посольства и границы, выдворил из страны прибалтийских дипломатов, журналистов и предпринимателей, прекратил все сообщение – автомобильное и железнодорожное, туристический обмен, поставки электроэнергии и нефтепродуктов. Вывод воинских частей Российской Армии тоже был приостановлен.

Сидят сейчас в своей зоне свободы от русских оккупантов и жалуются миру на злобных нас, не везущих к ним ни денег, ни товаров и даже пренебрегающих транзитом.

Правительство Литвы уже передало через посольство в Российский МИД свои извинения и предложения по примирению, но довольно скромные. Ничего пусть поварятся еще в своем соку, отремонтируют все памятники и воинские захоронения, законодательно осудят всех приспешников фашизма, примут пакет законов о языковом равноправии, конституционно признают свой внеблоковый статус, предоставят на девяносто девять лет в аренду земельный участок на котором размещена радиолокационная станция дальнего обнаружения, в счет тех вливаний в экономику, которые осуществлял Советский Союз. Тогда и подумаем о смягчении позиции.