Текст книги "Когда-нибудь мы будем вместе (СИ)"

Автор книги: Вадим Мархасин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 77 страниц)

Террористы выдвинули требования – прекращение боевых действий, отвод войск из Чечни, прямые переговоры Дудаева и Ельцина.

Расстреляли еще шесть человек, под предлогом несвоевременного предоставления журналистов.

Во время штурма спецподразделениями ФСБ и МВД бандиты выставляли заложников в окна, в виде живого щита. Всего, в ходе неудачного штурма погибло тридцать заложников, семьдесят было ранено, погибло семнадцать военнослужащих. При захвате бандитами здания РОВД погибло восемнадцать сотрудников милиции. Всего погибло сто двадцать девять человек.

Переговорщики от правительства под руководством Черномырдина, выполнили все требования террористов, предоставили им автобусы и отпустили в Чечню. Создали страшный прецедент, продлив войну еще на десять лет.

Из двух сотен боевиков погибло всего шестнадцать, остальные героями вернулись в Чечню, встречаемые цветами и аплодисментами в каждом селении по пути следования.

Руководил бандой Шамиль Басаев [35], в ноябре прошлого года угнавший самолет в Турцию. Турки, нам его не выдали, но с почетом проводили обратно в Чечню.

"Ну, все козлы, нотой протеста вы у меня не отделаетесь! Я не посмотрю, что Турция входит в блок НАТО. Вы у меня на трибуне ООН будете извиняться на коленях! Я всю технику из ГСВГ Курдам подарю, и признаю их суверенитет!"

И тут память как прорвало, посыпалось: Захват театра "Норд-Ост", школа в Беслане – погибшие дети, взрыв на стадионе "Динамо" – гибель президента Чечни Ахмада Кадырова, захваты заложников, взрывы жилых многоквартирных домов в Москве, Волгодонске, Каспийске. Взрывы в метро, вокзалов, автобусов, железнодорожных поездов, захват и взрыв двух самолетов Ту-134 в Беслане, террористы-шахиды, террористки-смертницы. "Вспомнилось" все за следующую четверть века. Ежегодно сотни и сотни погибших, покалеченых.

Через что же мы прошли….

Распахнув повторно дверцу холодильника, я достал початую бутылку коньяка и налил в чайную чашку доверху. Немного посомневавшись, быстро выпил, задержав воздух. Коньяк теплой волной прокатился по пищеводу, оставив терпкое послевкусие. В груди немного отпустило и я расслабленно откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза.

Еле слышно отворилась дверь, я приоткрыл глаз. В комнату отдыха просочился председатель службы безопасности Примаков, за дверью еще кто-то топтался.

Бросив быстрый взгляд на остатки моего грехопадения, работающий телевизор и сидящего в прострации меня, Евгений Максимович глубоко вздохнул и глухо спросил: – Уже знаете?

Я молча кивнул, показав рукой напротив, и произнес осипшим голосом:

– Кто с тобой?

– Заместитель министра обороны Грачев и заместитель министра внутренних дел Егоров.

Я с тоской посмотрел на остатки коньяка, вздохнул, отодвинул чашку в сторону и убрал бутылку в холодильник.

– Приглашай.

Грачев с Егоровым вошли, и встали на входе.

– Присаживайтесь, шта как не родные, панимашь!

Дождавшись пока прибывшие разместятся, я набросился на силовиков:

– И кто расскажет мне, как мы все до этого докатились? Почему я о происходящем узнаю из телевизора? Министр МВД где? – Повысив голос, уставился я на Егорова.

Повторно кольнуло сердце, я придержал дыхание и машинально потер грудь.

Ответил Примаков:

– Я, как только узнал о происшествии, приказал организовать штаб антитеррора и отправил Степашина вместе с группой "Альфа" в Буденновск, Ерин уже на месте. Есть предварительная информация, Борис Николаевич, только… Примаков смутился и замолчал.

– Только облажались по полной, – завершил я за него речь, – сколько там они блокпостов прошли?

Примаков взглядом перевел стрелки на замминистра внутренних дел.

– Пять блокпостов и шесть постов ГАИ, – не замедлил с ответом Егоров. – Заместитель прокурора Ставропольского Края уже проводит доследственные мероприятия по факту беспрепятственного проезда машин с террористами.

"Ну, не пятьдесят, как было, хотя и это мало радует. Разницы в итоге нет – пятьдесят или пять, бандиты все в том же Буденновске. Что-то круто история меняется, на три года раньше нарывчик лопнул! Не миновать, видать, своей судьбы и через это надо пройти тоже".

– Рассказывайте, что известно на настоящий момент, – потребовал я.

Примаков тяжело вздохнул и приступил к докладу:

– Предположительно, банда террористов на трех Камазах, около трех часов тридцатого мая пересекли административную границу с Чеченской республикой, в сопровождении двух патрульных машин ГАИ, под видом доставки груза двести. В восемь пятьдесят доехали до Буденновска, целью террористов был военный аэродромна севере-западе Буденновска.

В начале апреля на него передислоцировались четыреста восемьдесят седьмой отдельный вертолётный полк и триста шестьдесят восьмой штурмовой авиаполк первой авиадивизии.

Получив отпор и понеся потери, террористы отошли в город, разбились на группы и захватили множество административных зданий, узел связи, администрацию района и районный отдел внутренних дел. Нарушена телефонная связь.

Набрав заложников, бандиты закрепились в районной больнице. Вот собственно и все что известно на данный момент.

– Кто сообщил? – уточнил я.

– В Генеральный штаб, первая информация о нападении на воинскую часть поступила в девять тридцать, по линии оперативных дежурных, через оперативного дежурного четвертой армией ВВС и ПВО, – доложил заместитель министра обороны, – по моему требованию командир вертолетного полка выслал разведгруппу, она и предоставила более полную информацию о происшествиичерез час. В одиннадцать часов командарм вылетел на место.

– Что думаете делать Егоров?

– Генерал Ерин, поднял по тревоге батальон спецназа Внутренних Войск в Ставрополе и отдал приказ прибыть на место происшествия.

Грачев подобрался и рубанул шашкой:

– А что тут думать, надо перебросить десантников и брать штурмом пока они в эйфории от успеха!

– У тебя десантники обучены штурмовать больницы полные больными, врачами и заложниками? – удивленно спросил Примаков.

– Террористов, около двухсот человек, вооружённых автоматами, пулеметами и ручными гранатометами, заложников полторы тысячи, командует, вероятно Басаев Шамиль, прошлогодний угонщик самолета в Турцию, но не факт, – уточнил я.

Запишите, Евгений Максимович, еще несколько фамилий, надо этих фигурантов ликвидировать пока бед не натворили: Салман Радуев, Зелимхан Яндарбиев, Аслан Масхадов, – мочите их хоть в сортире, хоть в спальне.

– Откуда? – вскинулся Примаков.

– Оттуда!

– А да, ну да…. А почему тогда….

– Патамушта! – прервал я Примакова, – потом, все потом.

Грачев и Егоров непонимающе переводили взгляд с Примакова на меня.

– Вы так не смотрите, это у нас с Евгением Максимовичем такая пикировка, неудачная, – предупредил я возможные вопросы, – лучше думайте, что дальше делать будем.

– Надо пригласить террористов на переговоры, понять их цель, какие они выдвинут требования, отсюда и плясать, – первым отозвался Егоров.

– Я не думаю, что нужно вести какие-либо переговоры, надо штурмовать как можно быстрее, – продолжал настаивать Грачев.

Примаков молча слушал, внимательно поглядывая на меня, ожидая окончательного вердикта.

Я задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, время утекает стремительно, если бандиты будут действовать по такому же сценарию, то как только вступим в переговоры будем на позиции догоняющего и соглашающегося, шажок за шагом уступая позиции.

– Штурмовать будем, но не так как предлагает Павел Сергеевич, атаки десантных батальонов на укрепленные пункты давно в прошлом. Слушайте сюда, – принял я решение. – Через командира авиаполка полка доведите до всех мой приказ, с террористами любые переговоры запрещаю. Руководить операцией буду лично.

– Суханов, – раненным бизоном взревел я.

Ерин вздрогнул от неожиданности.

– Слушаю, Борис Николаевич, – отозвался проявившийся как "трое из ларца" помощник.

– Срочно, через час, борт ноль один на вылет в Буденновск, освободить полосу, обеспечить посадку борта.

– Грачев, на вас оцепление, подумайте кого привлечь, но через шесть часов Больница должна быть окружена по всему периметру и чтобы ни одна тварь не смогла выбраться, головой отвечаешь!

– Есть, подтянулся Грачев.

– Ты смотри, не вздумай патрулями на перекрестках обойтись, – я придавил взглядом Грачева, – только укрепленные блок посты, с окопанной бронетехникой, на всех возможных маршрутах прорыва. Все снайперские группы с курсов "Выстрел" со всей техникой и вооружением туда, на сдачу выпускного экзамена. Всю бронетехнику обложить мешками с песком. Назначьте начальника штаба операции, всех силовиков подчинить ему. Командование должно быть единым. Телефоны во всей больнице отключить. Развернуть батальон радиоэлектронной борьбы, заглушить все частоты.

– Простите, – перебил меня Грачев, – а как руководить операцией без связи?

– Паша, ты меня не зли! Мне сейчас главное бандитов без связи оставить, а ты и проводами обойдешься. Успеешь – разверни релейную станцию или космическую. Решение на операцию предоставить мне на утверждение к восемнадцати часам сегодня. Штурм в час ночи, без всяких там ура и в атаку, ползком. И на крышу тоже выбросить десант с вертолетов, только будьте готовы причесать ее из пулеметов, вдруг какой умник найдется с гранатометом. В воздухе постоянно держать два вертолета, пусть крутятся в пределах прямой видимости, отвлекают внимание. Электричество во всем Буденновске отключить. Все приборы ночного видения, которые найдете – доставьте на место.

– Евгений Максимович, вместе с Егоровым изыскать все резервы, но каждый боец группы альфа и спецназа МВД должен быть упакован в бронежилеты высшего класса защиты, обеспечить их титановыми ростовыми щитами, не пробиваемыми в упор из автомата, позвоните Пулину, вам их в Питере наштампуют сотню штук за пару часов.

– Так не утащить такой щит, он килограмм семьдесят выйдет, еще ведь оружие, бронежилет килограмм пятнадцать, – заулыбался Грачев, снисходительно смотря на меня, как на недоумка.

– Улыбчивый ты мой, – рассвирепел я, – может тебя по больничному коридору, прошиваемому насквозь огнем прогнать, возглавить атаку, понимашь, прикрываясь автоматом! Мне пох, не смогут поднять, пусть на колесиках катят. Жить захотят, не так еще раскорячатся! Парами пусть работают – один щит переставляет, подпорки ему сделайте что ли, второй террористов отстреливает через бойницу.

Грачев непонимающе смотрел на меня, что мол, взъелся, вроде ничего такого крамольного не сказал. Но я, вооруженный запоздавшим после знанием о неудавшихся штурмах, не успокаивался:

– Я повторяю, там полторы тысячи человек заложников, если идти в атаку как положено, с огневым подавлением, там одни трупы будут. Так, что стрелять только прицельно, одиночными, укрываясь за щитами. Залейте больницу "Черемухой", "Хлорпикрином", да хоть нашатырем я не думаю, что бандиты противогазами озаботились!

Заложников потравим, Борис Николаевич, – впечатлился моими задумками Егоров, – может переговоры организовать, узнать их требования….

– Ты с кем переговариваться собрался Егоров? С террористами? Шаг за шагом, сдавая позиции, выполняя их требования за освобождение одного-двух человек? Так и Родину продашь – не заметишь! Заложники для них живой щит. Террористы будут прикрываться ими до последнего, угрожая убийством. Надо разработать подробный план операции и создать такую плотность и масштабность противодействия любым их возможным телодвижениям, чтобы у бандитов не осталось времени на оценку обстановки и принятие решения. Довести до всех, во время штурма, если будет хоть малейшая опасность для заложников и бойцов спецподразделений, противника в плен не брать, жизнью людей не рисковать! А снайперы курсов "Выстрел", пусть каждое окно персонально выцеливают, каждому нарезать зону ответственности!

Я запнулся, обдумывая мысль пришедшую в голову.

"Ох не будет тебе спокойной жизни Борис", – сам себе попенял я и решился:

– Евгений Максимович, – я посмотрел на Примакова, – обеспечьте мне главного ветеринара Москвы, как можно быстрее.

По виду Примакова было видно, что его так и подмывает спросить – для чего мне ветеринар, но я прекратил прения, не дав задать вопрос, – все, встретимся в Буденновске!

Не успели силовики выйти из комнаты отдыха, как заглянул Суханов:

– Борис Николаевич, с коммутатора докладывают, на телефоне Дудаев ждет, очень настоятельно желает с Вами переговорить. Говорит, вы знаете о чем.

"Значит не твоя это инициатива Басаев, видно, чьи уши торчат".

– Хорошо, давайте соединяйте настоятельного, – согласно кивнул я Суханову.

Резко зазвонил прямой телефон Кремлевского коммутатора.

– Да, слушаю Ельцин, – брезгливо бросил я в трубку.

– Наконец-то вы снизошли с Олимпа, господин Президент, соизволили хоть по телефону поговорить! – ерничая начал разговор Дудаев.

Я хранил молчание сфинкса.

– Что молчите Борис Николаевич? Поговорим, по мужски? Видишь, до чего ты довел Чеченский народ? И что будешь теперь делать? Я могу подсказать, если не знаешь! – перешел на ты, обнаглевший, бывший авиагенерал.

– Ты Дудаев, думаешь, что можешь разговаривать со мной в таком тоне? – обманчиво мягко, спокойно отозвался я, – твои шакалы прячась за юбками и детьми нападают на воинские части, а сейчас горские мужчинки прячутся за беременными бабами в больнице! Это по мужски, ты считаешь?

– Ты Ельцин, – проигнорировав мои слова, продолжил, борзея все больше Дудаев, – не в том сейчас положении, чтобы учить меня жизни. Мои требования: немедленная деблокада границ, поставка продовольствия, возобновление транзита нефти по нефтепроводу Баку-Новороссийск и поставок нефти на Грозненский НПЗ. Погашение задолженности по бюджетным расходам, полноценные переговоры на уровне правительств республик.

– Все? Или может еще, что забыл потребовать, ну-ка напряги извилину от фуражки, Дудаев! Может тебе еще ключ от моего кабинета, на блюдечко выложить?

– Зря ты так господин, – постарался вложить максимум презрения Дудаев, – Ельцин, время разговоров закончилось, я неоднократно требовал встречи, хотел разойтись с Россией миром, но согласия не получил. У меня людям нечего есть, а ты перекрыл все границы, обрушил экономику республики. Это сигнал тебе Ельцин, горца нельзя загонять в угол.

– Ты хочешь сказать, ….что горца можно только уничтожить? Дудаев….. отзови свою свору, не доводи до греха. Пусть сдадут оружие, освободят заложников, выдадут лиц причастных к убийству мирных граждан…. и уматывают в свои аулы, я их отпущу.

– Сейчас я диктую условия, – не согласился с моими требованиями Дудаев, – я подожду твоего звонка Ельцин, через сутки скажем. Я думаю, ты к этому времени осознаешь, что шутки кончились.

– Я выслушал тебя Дудаев. Теперь послушай меня. Я с террористами не разговариваю, я их уничтожаю. А потом навещу тех, кто их направил, воспитал и напутствовал! Сейчас ты еще можешь отмежеваться от происходящего, если прилетишь в Москву и выступишь по Российскому телевидению с осуждением этого варварства и потребуешь немедленной сдачи. Потом организуешь в течение месяца возвращение имущества, вооружения и военной техники воинских частей, разоружение всех бандформирований, возвращение всего и вся в единое правовое поле. Проведение прозрачных выборов руководителя республики. При выполнении всех условий лично вам, господин Дудаев будет объявлена амнистия. Положительный ответ жду завтра к утру. Люди ждут Дудаев, их кровь на твоих руках.

– Ты со мной разговариваешь как с рядовым солдатом, а я такой же президент как и ты! Я не приемлю такого тона и твоих условий и снимаю с себя ответственность за все последствия! Поглядим, что ты запоешь через сутки! Ты у меня слезами умоешься!

Отведя от уха наушник, я молча смотрел на зажатую в побелевшей от напряжения руке трубку, борясь с желанием пройтись по собеседнику на родном и великом ненормативном. Из динамика доносилось гортанное "Ало, ало" и звучное продувание в микрофон – "Ало!" Закончив медитацию, и решив не опускаться ниже плинтуса, я ответил:

– Нет, ты не такой как я Дудаев! Ты – тварь, громоздящая пирамиду власти из костей своего народа. Жди, к тебе придут, спросить за каждую невинную душу! – оставил я за собой последнее слово, бросая трубку на рычаги.

Сборы, постановка задач, последние указания и напутствия, перелет в Буденновска слились в один сплошной марафон.

Устало спустившись по трапу самолета, я огляделся по сторонам. По краям полосы стояли припаркованные военные самолеты и вертолеты. Суетился обмундированный народ, разгружали и перетаскивали какие-то ящики из грузового вертолета в тентованный "Урал", стоящий рядом.

Погода установилась солнечная и теплая, солнце уже ощутимо припекало, легкий ветерок освежал, навевая прохладу.

Встречал меня командир авиационного полка, дислоцированного на аэродроме.

"Сейчас бы полевыми работами заниматься, а не войнушками, и что людям спокойно не живется!"

К семнадцати ноль-ноль я подъехал к зданию Буденновского отдела милиции, в котором военные развернули штаб антитеррористической операции.

Фасадздания с частично выбитыми стеклами и щербинами от пуль хранил следы скоротечного боя. На входе стоял пост из двух милиционеров, немного в стороне красовался бронетранспортер с сидящими на крыше бойцами.

Поднявшись на второй этаж, в кабинет начальника отдела милиции я оторопел от количества дубовых листьев на петлицах, генеральских звезд и лампасов на квадратный метр площади и стоящего гвалта.

За столом министра по хозяйски расположился командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал-полковник Шустко. За приставным столиком лицом к входу сидел с кислой миной гражданский мужик в расстегнутом пиджаке и галстуке съехавшем на бок, рядом с ним и на стульях вдоль стены кабинета расположилось полтора десятка военных и прокурорских чинов. Пара милицейских начальников званием поменьше и один армейский полковник топталась в позе докладывающих на входе в кабинет.

Увидев меня, командующий встал и скомандовал:

– Товарищи офицеры!

Я поздоровался и оглянулся, в затруднении – куда-бы приткнуться.

Шустко пригласил меня на свое место, оперативно переместившись за приставной стол, согнав генерала званием поменьше.

Неторопливо расположившись за столом, я пробежался взглядом по присутствующим. "Что-то ментов маловато?"

– Лев Сергеевич, представьте мне товарищей, пожалуйста.

– Есть! Вскочил с места Шустко.

– Сядьте, не мельтешите, – раздраженно ответил я, – давайте с места.

– Борис Николаевич, по распоряжению министра обороны создан оперативный штаб, обсуждаем план операции по уничтожению террористов, – бодро отрапортовал Шустко. – Присутствуют: начальник штаба округа генерал-лейтенант Чернышев, заместитель командующего по боевой подготовкегенерал-лейтенант Тодоров, начальник оперативного управления генерал-лейтенант Савченко, первый заместитель прокурора края Селюков, начальник управления службы безопасности края генерал Романов и командиры соединений и частей привлекаемых для проведения операции.

И что вы там напривлекали?

– Сводный усиленный батальон из состава девятой мотострелковой дивизии, батальон внутренних войск бригады спецназа, две роты двадцать второй бригады ГРУ ГШ перебросили из Грузии. Да вы еще дали команду привлечь снайперов курсов "Выстрел", хотя это уже лишнее, при проведении войсковой операции они только мешаться будут.

Я сделал паузу, старательно подавляя внутренний взрыв негодования шапкозакидательским настроениям командующего, не выпуская его наружу. Послушаем еще наполеоновских планов в отдельно взятом курятнике.

– Грачев где?

– На подлете.

– Вы кто? – Посмотрел я на гражданского, скромно сидящего напротив командующего.

– Глава администрации Ставропольского краяКузнецов Евгений Семенович.

– Тоже участвуете в планировании? – неподдельно удивился я.

– Там мои люди, окрысился Кузнецов, – я должен знать какие меры для сохранности их жизни будут приняты!

– Благое намерение, – кивнул я головой, – ладно посмотрим.

– Лев Сергеевич, а где ваш штаб антитеррора? Менты где?

– Милицейский штаб развернут в детском саду, в ста метрах напротив больницы.

А наш штаб весь здесь, сейчас определимся по порядку действий и дранг нах остен! – самодовольно ответил командующий.

– Как-то я по другому представлял себе работу штаба, – скептически поджал я губы, разглядывая звездатых или звезданутых товарищей. – Как вы будете взаимодействие организовывать с ментами и вэвэшниками, где план операции, кто осуществляет общее руководство и координацию подразделений?

– Да что там планировать, – отмахнулся Шустко, – противника от одной до двух рот, раздавим одним ударом и даже не вспотеем, а менты… – генерал презрительно скривил губы, – менты пускай окрестности патрулируют, если уж армия за дело взялась им тут делать нечего!

Глава Ставрополья подскочил и возмущенно запротестовал:

– Каким одним ударом? В больнице полторы тысячи заложников!

Я с любопытством посмотрел на командующего, тот не задержался с реакцией и, состроив скорбную морду лица, ответил: – Увы, такова судьба, я солдат и моя задача с минимальными потерями, максимально быстро и эффективно уничтожить противника! В наступательном бою необходимо создать такую плотность огня, чтобы враг не смог поднять головы. Подгоним бронетехнику, развалим забор и вмажем так, что мало не покажется. А если бы предварительно провести еще артиллерийскую и авиационную подготовку было бы вовсе замечательно! – снисходительно ответил Шустко бледнеющему и потеющему главе края и перевел взгляд на меня ожидая поддержки.

"Вот что с ними делать полководителями и армиякомандователями? У одних вместо сердца пламенный мотор, у других пропеллер в излишне инициативной заднице, а у этих… А что у этих действительно? Какой же сволочью надо быть, чтобы так рассуждать? Интересно у всех высокопоставленных военных в процессе рисования стрелок ударов и охватов на картах атрофируется совесть и чувство сострадания или это только мне повезло на таких нарваться?"

– Надо провести переговоры, на высшем уровне, – не успокаивался глава края, – выполнить требования нападающих, предоставить прессу, принять все меры к минимизации потерь мирного населения. Уже убито пятеро заложников, террористы сказали, что если к шесть вечера не будет прессы, то будут убивать по пять человек каждый час!

"Это как?! – Не поверил я своим ушам, – я же приказывал в переговоры не вступать".

– Не понял генерал, – я тяжело приподнялся с места, перебив Кузнецова, – почему не отключена связь в больнице? – я ударил ладонью по столу, – Кто дал разрешение на переговоры? Вам что, Грачев ничего не передавал? – грузно опустился я обратно, потрясенно глядя на командующего округом.

Шустко вильнул взглядом и растерянно оглянулся на заместителя по боевой подготовке и растерянно доложил:

– Эээ, министр обороны передавал, чтобы до его прибытия переговоры с террористами не вести, но… он пока в воздухе, а они сами вышли на переговоры на частоте командира батальона спецназа….. пришлось ответить, заложников расстреливать начали, поэтому и телефоны включили, Ерин распорядился, чтобы не обострять ситуацию, – перевел стрелки на министра МВД командующий. – Пресса уже прибыла, бригада центрального телевидения через час будет готова к работе.

"Легче убить чем перевоспитать, я для них никто или министр так передал мой приказ? Передаст недоделанный! Ладно, прилетит, потом разберемся".

– Как же с вами все не просто, а Шустко? – риторически спросил я, – приказываю одно, вы делаете по своему! Слишком умные, звезд избыток на погонах или наоборот недалекие? Что ж будем брать процесс в свои руки.

Я встал из-за стола и прошелся по кабинету, подолгу останавливаясь взглядом на каждом из присутствующих, дожидаясь хоть какой-либо реакции.

Чиновники от армии дружно сопровождали меня взглядами, сохраняя напряженное молчание.

– Я так понял, здесь собрались командиры частей и подразделений привлеченных к операции? – Подал я голос, останавливаясь возле смутно знакомого майора с танчиками на петлицах, – представьтесь.

– Командир сводного подразделения учебного танкового полка майор Пожинаев, в распоряжении десять бронетранспортеров и боевых машин пехоты, восемьдесят человек личного состава, – доложил подскочивший с места офицер.

– Это не ваш полк в полном составе вышел из Чечни в Моздок?

– Так точно! – Гаркнул майор.

– Добро! У вас иллюзий нет насчет переговоров?

– Никак нет!

"Боевитый офицер, надо присмотреться! Кого он мне напоминает? Как будто главный персонаж старых фотографий из семейного альбома".

– А вы кто будете? – Обратился я к сидящему рядом подполковнику.

Поднявшись с места и приняв строевую стойку тот доложил:

– Командир разведбатальона девятой мотострелковой дивизии, возглавляю сводный батальон. Личного состава пятьсот человек? восемь единиц бронетехники, двадцать автомобилей.

Рядом подскочил еще один офицер и, не дожидаясь вопроса, представился:

– Командир сводного подразделения курсов "Выстрел" подполковник Зверев. Со мной шесть снайперских групп с полным комплектом вооружения и военной техники.

– А что за комплект?

– В каждую группу входит бронемашина, два снайпера с помощниками, отделение огневой поддержки шесть человек, пулеметчик, водитель и два сапера.

– Как вы так быстро добрались?

– Тремя бортами военно– транспортной авиации за три часа перебросили, прямо с полигона на котором сдавали выпускные экзамены.

– Вот вам и экзамен, – кивнул я.

– Командир сто второго отдельного полка радиоэлектронной борьбы Моздок, подполковник Селиванов, – отрапортовал следующий офицер.

– Ваши силы?

– Пункт управления и три автоматизированные станции радиоразведки и радиоподавления в диапазоне от полутора до ста мегагерц.

– К работе готовы?

– Так точно, комплекс развернут, жду команды!

– Включайте, ни одна радиостанция, в радиусе пяти километров, не должна выйти в эфир.

Я вернулся за стол, плюхнулся в кресло и обратился я к потерянно сидящему командующему:

– Шустко, – если через час я не увижу здесь работу полноценного штаба, если к восьми вечера мне не представят план и решение на операцию, вы лично возглавите могучий удар сводного батальона. Командующий округом вскочил, рука дернулась отдать воинскую честь, зависла на полпути к пустой голове и нерешительно опустилась вниз:

– Есть!

– Ментов пригнать сюда же, в детском садике развернуть командный пункт. Все телефоны в городе отключить кроме оперативных служб.

Кстати, химию привезли? Грачев вам отдавал соответствующее распоряжение?

– Так-точно, отдавал! Борис Николаевич! Заявка в управление РХБЗ генерального штаба отправлена, но там такой длительный процесс согласования, пока по цепочке пройдешь…. Недели через две, возможно, ответ будет.

Шустко многозначительно замолчал и уставился на меня преданными глазами, мол, не я такой тормоз, жизнь такая нелегкая.

Вот зараза, выбесил меня до белого каления, неужели они все такие непрошибаемые, одноизвилистые! Я откинулся на спинку кресла и побарабанил пальцами по столу, сдерживаясь из последних сил. Командиры частей и подразделений с интересом переводили взгляды с меня на командующего

– А приказ министра обороны не основание? – вкрадчиво поинтересовался я, понижая голос до шепота.

– Господин президент, – возвеличил меня командующий, – но есть же установленный порядок работы с боевыми и учебными отравляющими веществами, это не игрушки.

– А мы здесь в бирюльки играем? – Рявкнул я, со всей дури хрястнув по столу кулаком. Стоящий на столе стакан с водой подпрыгнул и опрокинулся, заливая какие-то бумаги.

– Уволен! Вон отсюда! Сегодня же приступить к сдаче дел и должности!

Я посмотрел на сидящих за приставным столом генералов, заместитель командующего по боевой подготовке выглядел решительнее. "Как же его фамилия, запамятовал, а? Тодоров!" Посмотрим на что ты годишься и, игнорируя стоящего столбом Шустко, уточнил:

– Генерал Тодоров, я так понял вы боевик? Что такое план операции представляете? Сидите! – прервал я попытку генерала занять строевую стойку.

– Задача ясна, через два часа я буду готов представить план операции!

– Начальник штаба, – переключился я на второго генерала, – организуйте взаимодействие всех привлеченных частей и подразделений, их работу по единому плану и всестороннее обеспечение операции в соответствии с ранее отданными министру обороны распоряжениями.

Генерал-лейтенант Чернышев согласно кивнул головой, – не беспокойтесь господин президент, будет сделано.

– Давайте без господ и холопов, работайте, я пока на будущий командный пункт съезжу, начопер пусть со мной прокатится. За дело, – бросил я, поднимаясь с места. – Вы еще тут? – деланно удивился я, глядя на стоявшего столбом Шустко.

– А я… а мне….

– А вам чемоданы паковать генерал, освободите помещение, – завершил я прения и пошел на выход.

***

Территория больницы, окруженная бетонным забором занимала площадь не менее пятнадцати гектар. Главный корпус, в котором засели бандиты с удерживаемыми заложниками, находился не далее ста пятидесяти метров от детского сада, где развернули командный пункт. Со второго этажа детского сада хорошо просматривались окна второго и третьего этажей больницы.

Нескольким заложникам, пользуясь начальной неразберихой удалось ускользнуть из больницы и передать сведения о примерной численности бандитов и удерживаемых людей.

Военные заменили первоначальный план могучего удара и решительной атаки и окружили больничную территорию по периметру, установив усиленные блок посты на всех перекрестках со стороны проспекта Калинина, Калининского переулка, улиц Калбекова, Прикумской и Партизанской.

Разворошенный моими усилиями конгломерат военных, ментов и спцназовцев постепенно преображался в полноценный штаб антитеррористической операции. На стенах повисли карты и пояснительные записки с расчетом сил и средств. По мере рождения в творческих муках плана операции, не дожидаясь окончательной верстки, отдавались предварительные приказы и распоряжения.

Каждому подразделению задействованных силбыла поставлена конкретная задача. Операция была спланирована следующим образом: Удерживать террористов в здании больницы, пресекая любые попытки переговоров и выхода. Переговоры однозначно дадут бандитам преимущество, позволяя шантажировать убийством заложников.

Снайперские группы рассредоточились на крышах и верхних этажах жилых домов и учреждений вокруг больницы, распределив между собой сектора обстрела с целью воспрепятствовать прицельному огню террористов по атакующим десантникам, бойцам спецназа внутренних войск и ГРУ ГШ.

Мотострелковые подразделения, прикрываясь бронетехникой, под редким беспокоящим огнем террористов, заняли позиции по периметру территории больничного комплекса, за триста – пятьсот метров, отрыв окопы полного профиля, оборудовав взводные опорные пункты, согласовали карты огня, протянули полевой кабель и завели на коммутатор, установленный в штабе.