Текст книги "Герцогиня (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

   Факеншит уелбантуренный! Возможно ли вообще сделать из этой... плаксы – герцогиню?

  – Отплакалась? Тогда дай ей пощёчину.

  – Ы-ы-ы-ы... З-за ч-что?

  – Не за что, а почему. По твоему желанию.

   «Око за око и зуб за зуб» – древний закон, устанавливающий равенство наказания причинённому ущербу. Цыба дала Рости пощёчину – справедливо ответить тем же. Но это «справедливость» равных. Герцогиня не равна служанке. Госпожа имеет право бить своих служанок по щекам просто под настроение. А, по «Русской Правде», господин имеет право убить раба без всякого наказания. Лишь бы не спьяну.

   «Справедливо» не ответить тем же, «справедливо» – явить волю господскую. По своему желанию.

  – М-моему?

  – Да. Твоему. Ведь ты хочешь исполнить мою волю?

  – Ы-ы-ы-ы...

  – Сделай это чётко, сильно. Иначе придётся повторять. Мне. Твоей рукой.

  – Ы-ы-ы... Я не... не умею... ы-ы-ы

  – Ты никогда не била служанок по лицу? Не дёргала их за косы? Не стегала по рукам или ногам прутом?

   Ответ отрицательный. На каждый вопрос.

   Я уж как-то и забыл. Что на свете бывают благородные дамы без таких навыков.

   Где же она жизнь прожила? – Где-где... В «запечке». В доме, где от неё ничего не зависело и спроса с неё не было. Ключник углядит, что у княгини сапожок прохудился – выпорет дворового сапожника. Тот сапожок подправит. А если «нет», то так походит. Пока Магог не взбеленится и ключнику пол-бороды не вырвет.

   Э-эх... Кабы не эта хрень с Софочкой и Боголюбским, я бы эту девочку у себя оставил. Просто чтобы в моём дому была такая светлая душа. А дворню я бы сам порол. Безостановочно. Чтобы ей ни в чём ущерба не было.

   Хорошо, что женская рубаха длинная: на подоле есть ещё сухое место. Выкручиваю Ростины сопли из носа и ловлю мимолётную ухмылку Цыбы. Ей-то все эти... переживания – чисто смех. Как её, ещё младше, братцы обрабатывали, как потом односельчане... пользовали. А оплеухи она нынче и сама раздаёт. В своей команде. Не по злобе. Так, чисто чтобы шевелились резвее. Рядовой момент творческого процесса подготовки «сказочников». Как между делом били русские офицеры морды русским солдатам и матросам. Походя. Главное – зубы не выбивать: солдат им патрон скусывает, без передних зубов – к службе негоден.

   Ростя подходит у Цыбе, размахивается и... в последний момент отдёргивает руку, прижимает к телу, будто при ожоге, плачет.

  – Нет! Не надо! Я не могу! Не хочу!

   Отскакивает в сторону, к лавке, прижав к лицу рубаху плачет.

   Теперь и не только подол мокрым будет.

   Цыба провожает девушку презрительным взглядом: дура, соплячка, размазня. Даже пощёчину дать не может.

   Неспособность наказующего исполнить наказание вызывает у наказываемого не только чувство облегчения, но и презрения. К нему, «неспособному».

   Этот же презрительный взгляд переводится на меня. Мимика вполне говорящая: ну что? Я ж тебе говорила – соплячка негожая. А ты... Женилка взыгравшая все мозги забила? Глупеешь, Ваня. На мусор бессмысленный время тратишь.

   Бздынь.

   Цыба от моей пощёчины наотмашь валится с колен в сторону. И лежит. Неподвижно. Неловко подогнув под себя руку. Ростя выковыривается из своих тряпок и в ужасе смотрит на меня.

  – Ты... ты её убил...

  – Ещё нет. Но, если ты и дальше не будешь исполнять мою волю, придётся.

   «Мальчик для битья» – обычная позиция в штатном расписании прислуги высокородного дома. Наследника пороть нельзя, поэтому порют слугу. За огрехи типа тупость, ленность, проказы... малолетнего господина. В присутствии виновника. Вопли и плачь избиваемого невинного дитяти, товарища по детским играм и обучению, должны, по замыслу наставников, вызывать в юном аристократе чувство стыда и стремление к наукам. Иногда так и бывает.

   У меня здесь чуть иначе. Принуждение к действию под угрозой жизни заложника. В заложниках всё человечество. Сегодня Цыба, завтра – кто-нибудь другой.

  – Решайся, Ростишка. Твоя клятва чего-нибудь стоит?

   Цыба тяжело поднимается, встряхивает головой, щупает щёку. Умница. Знает, что я зануда, перфекционист чёртов. Что начав что-нибудь, я не могу остановиться, не довести дела до конца. «Мужик – что бык. Втемяшется в башку...».

  – Тяжёлая у тебя рука, господин. Опухнет теперь.

  – Ничего. Похвастаешь перед бабами. Что тебя сам Воевода приложил. Придумаешь за что. И будешь, по обычаю своему, томно глаза закатывать.

   Ростислава возвращается в исходную позицию. Размахивается и... снова отдёргивает руку.

  – Она смотрит! Я не могу! Я не хочу!

  – Твоё «хочу» – неважно. Важно – твоё «могу». Смоги. И – захоти. Ты клялась? – Делай. Или помочь? С переплетением пальцев?

   А вот тут уже встревожилась Цыба. Мой удар несколько... напомнил. О возможном и неприятном. Второй удар будет, по сути, тоже моим.

  – Бей. Я закрою глаза.

  – Не надо. Ростя сможет и так. Ну, давай.

   Если не сможет – Саксонский проект отменяется. Негодна. Тогда – смерть. Ростиславе и Софье. Совершенно случайная.

   Всё впустую. Все мои переживания, встреча с Боголюбским, страхи-риски. Надо было сдохнуть обеих сразу. А я, блин, гумнонист-комбинатор... Сколько сил и времени прахом. Лучше бы я городской канализацией занялся – уже давно назрело.

   Факеншит! «Если бы я был таким умным как моя жена потом».

   Звонкий шлепок. Цыба в последний момент чуть убрала голову, ладошка Ростиславы хлопнула, но не ударила.

  – Слабенько. Однако, румянец будет на обеих щеках. Теперь бегом мыться. Обе. Водица там свеженькая, вам – в самый раз.

   Говорят, что женщины готовы проводить в душе часы. Может быть. Но не под «летней» водой. Выскочили через четверть часа. Обе раскрасневшиеся. Хотя, конечно, Цыба «пылает жарче».

  – Готовы? Сели. Рядком на лавку. Итак. Ростя – госпожа, Цыба – служанка. Поняли? Цыба – сядь на пол.

   Кому выше сидеть – в средневековье вопрос принципиальный. За это убивают. Вековые споры московских бояр о местничестве – про это.

   Уже в двадцатом веке генерал НОАК, возглавлявший коммунистическую делегацию на переговорах с далай-ламой, отказался разговаривать с мальчиком-первосвященником, поскольку тот сидел выше. Мальчик пересел ниже, вровень с генералом. Но это не помогло: Тибет был освобождён. От далай-ламы.

  – Тебе, Ростя, необходимо многому научиться. Твоей наставницей будет Цыба. Ты будешь её слушаться, стараться хорошо исполнить её задания. Понятно? Пересядьте. Вот так – при обучении.

   ***

   « – Хочу быть столбовой дворянкой! – кричала старуха. Но старик упорно одевал её то рыбачкой, то медсестрой, то мальвиной...».

   Ролевые игры. Но не так, как вы подумали. И даже не в эльфов с орками. Пед.процесс в условиях сословного общества. Вся элита Римской империи веками говорила и читала по-гречески. Потому что обучалась рабами-греками.

   Забавно: ученика порют розгами по приказу учителя. За его ленность. По приказу хозяина учителя порют розгами. За ленность ученика. По приказу ученика снова порют учителя. За недостаточное уважение, например. По приказу хозяина порют обоих. За недостаточную эффективность пед.процесса. Почему обоих? – А некогда разбираться. Эдакая «система сдержек и противовесов», формирующая «общность интересов».

   Греков у меня нет – разнообразим русской бабой. Посмотрим, что получится. Вероятность нарваться на месть при переходе из одного статуса в другой несколько ограничит истеричность обеих. А вот интенсификация процесса – от меня.

   ***

  – Завтра Ростя пойдёт на бойню. Будешь телят резать.

  – З-зачем?

  – Ты предпочитаешь резать людей?

   Пауза. У Рости – огромные глаза и дрожащие губы. У Цыбы... Умница, сообразила.

  – Господин хочет, чтобы ты не боялась крови.

  – И грязи. Будете свежевать, потрошить, разделывать. Обе. Одеться в мужское. Чтобы не заляпаться.

   Требование смены костюма прошло незамеченным. Для Цыбы переодевание – дело привычное, нагляделась со скоморохами. А Ростя просто слишком устала от потрясений. Хотя, конечно, женщине одеть мужскую одежду – крайнее бесстыдство, непристойность и бесчестие. Коленки видны будут! Пусть и в штанах, но – стыд и ужас!

   ***

   Надо отметить, что этническое и культурное разнообразие «Святой Руси» вполне выражается и в женском костюме. Не только в височных украшениях, которые особенны у каждого славянского племени. Не только в количестве и раскраске полотен панев в разных местностях, в вышивке по рукавам и вырезам рубах.

   Известно, например, платье из Изяславля. Красной материи. Чего на «Святой Руси» не бывает: красной ниткой может быть сделана только вышивка. Позже – красная мужская рубаха, кафтан, «красные революционные шаровары». Женское русское средневековое платье красным быть не может.

   То платье имело глубокое декольте, выраженную талию и длину по колено. Ни одна разновидность русских традиционных женских костюмов, известных из этнографии, иконографии и археологии, не содержит такого набора свойств. Впрочем, там же найдены несколько сёдел, определяемые как женские по богатству и особенностям их украшения. Чего тоже быть не может. Ибо на «Святой Руси» женщины на конях не ездят. Кроме легендарных «поляниц» вроде дочки Микулы Селяниновича.

   Не берусь комментировать «Изяславльское платье». Эпоха чуть позже, хотя и до монгол, платье погребальное – могли быть особенные требования, с конца 12 в. в Европе появляется приталенный силуэт, а Волынские князя плотно контактировали с поляками и мадьярами. Возможно, верхняя одежда. Тогда декольте, длина – аналоги многослойной одежды с разрезами. Для демонстрации богатства нижних слоёв одеяния.

   ***

   Разглядывая двух нагих красавиц, сидевших передо мной на лавке, я принялся «заливаться сладкозвучным соловьём» и «ширяться ясным соколом». В смысле – «по поднебесью». В смысле – рассказывать про великолепные захватывающие перспективы их ближайшего будущего. Точнее: зачитывать наброски своего пед.плана. Наблюдая как постепенно скисают мои барышни. Быстро – как кремовый торт на жаре.

   План охватывал три круга сущностей: ум, тело, душа.

   В части «добавить ума» сразу пошёл встречный вопрос: «зачем?». И правда: почему-то все жалуются на отсутствие денег, и никто – на недостаток ума.

   Я могу понять: из присутствующих, кроме меня, никто про «герцогиню Саксонскую» не знает. «Вылупляющиеся зенки» и «скорчившиеся морды» – ожидаемы. Веселят и развлекают.

   По счастью, обе уже усвоили реакцию типа «печка самобеглая» – достаточность обоснования в духе сказочного Емели:

  – По моему хотению.

   Почему не объясняю? – «Каждый солдат должен знать свой манёвр». «Свой» – да. А «направление стратегического удара» – нет.

   Честно, не люблю работать с «частично рассекреченной» информацией. Хуже, чем с полностью секретной. Но деваться некуда. И даже не возможной утечки опасаюсь – «утечёт» обязательно. Но – позже.

   Дело в том, что я сам до конца не уверен. Что не придётся Ростиславу... ликвидировать. В условиях, например, проявления непригодности к предлагаемой роли. И что тогда делать с другими «носителями информации»?

  – Господине, зачем этой... девке – немецкий, латынь и греческий?

  – Затем, что Ростя – девка редкостная, имеет какое-какое представление. Не с пустого места учить. Будем развивать и совершенствовать. Дабы выгоду с этого поиметь. Толмачём будет. Под заморских послов, к примеру... Девок-толмачей не бывает? Так и бабы в сотниках не ходят. А вот Агафья у меня – вполне командует.

   Связка: порнография-лингвистика – не является повсеместной на «Святой Руси», а понятие «медовая ловушка» здесь применяют к животному миру (мухам, медведям). Но в рамках конкретного текущего контекста...

   Ростишка нервно вздыхает. Картинка на основе моего предшествующего: «Соблазнить кого-нибудь. По моей воле»... несколько тревожит. Цыба внимательно оглядывает соседку, кривится.

   Чего он в ней нашёл? Мёдом намазано? Где? Не та фигура, «мужики – не собаки, на кости – не бросаются». Хотя... если в паре... как только что, но с вариациями... разделение и специализация функций... одна даёт перевод, другая – просто даёт...

   Ишь размечтались. Слушайте дальше.

   «Concordia canonum discordantium» Грациана. Зачем? – А жо поделаешь? Другого достойного источника по западному каноническому праву пока нет.

   Нет пока и «Саксонского зерцала» от фон Репкова и «Зеркала Швабии» – следующий, 13 век. «Варварские правды» выходят из оборота. Последняя – «Саксонская», принятая Карлом Великим в 802 году, ещё в ходу, в части обычного земского права. Но у меня её нет. Беня из Гданьска много чего притащил. Но не всё. Даже «Кодекса Юстиниана» нет!

   «Оттоновские привилегии» и некоторые вытекающие их них возможности. И ограничения. Как их обойти, в отношении церкви, пребывая в позиции «герцог». Увы... могу высказать только общие слова. Наработка заготовок, просчитывание вариантов – по мере освоения материала.

   Указы предыдущего императора о министериалах и варианты применения.

   В Германии ещё сохраняется деление на «благородных» и «неблагородных» рыцарей. «Рыцарь» – не наследственное, а личное звание. Бывают благородные не-рыцари, бывают рыцари неблагородные. Указ 1186 г. о запрещении вступать в рыцари сыновьям крестьян и священников ещё не издали. Этим можно воспользоваться.

   Что такое «семь военных щитов», кто такие «шеффены» и чем они отличаются от «чинщивиков»

   «Диктат папы» от Григория VII, где изложен примат власти папства над всей церковью и принцип непогрешимости римского понтифика. Явные точки конфликтов папизма с православием, империей, епископами, христианством, историей, реальностью... и здравым смыслом. Этот текст не публиковался в Средневековье. Но меня он когда-то поразил «замахом». Пришлось вспомнить.

   Из близкого и здесь известного: решения Второго Латеранского Собора. Включая «Канон 14» – запрет на рыцарские состязания под страхом отлучения от церковного погребения. Это особенно актуально: Генрих Лев – большой любитель рыцарских турниров. Организуемый им майский турнир в Ольденбурге собирает множество народу со всей Империи.

   Все императорские акты вплоть до XIII в. – на латыни. У меня этим языком владеет только один спившийся недо-попик. Переводы... соответственно. Один из возможных профитов: в караване пошлю с ней людей, которые с языком разберутся, вернуться и всякого разного привезут. Хочу «Записки о галльской войне» на русском языке. И даже знаю кому первый экземпляр подарю.

   Природоведение в форме «сокровенных знаний русских масонов». Типа: круговорот воды в природе, «тело впёрнутое в воду выпирает из воды», правило рычага, пи-эр-квадрат. Который по рельсам стучит... Таблица умножения и арабские цифры, которых на «Святой Руси» нет.

   Не увлекайся, Ванюша, ты её в герцогини собираешь, а не в академики.

   Тогда – к телу. Физкультура. Много.

  – Ну-ка встань. Достань руками пола.

   Делает. Без проблем.

  – А сбоку?

  – Ай!

   Плохо. Боковые мышцы не развиты. При наклоне в стороны – до судороги. Закономерно. Крестьянка, подгребая сено, например, вынуждена крутить корпусом. Аристократка держит себя прямо. «Идёт – будто лебедь плывёт» – характеристика красавицы. Не спорю, красиво. И соответствующие группы мышц атрофируются. Даже просто повернуть голову для аристократки непристойно – выраженность интереса, суетности. Только прямо перед собой. Смотреть, кланяться.

  – Ростя, ты бегать умеешь?

  – Н-ну... да... наверное...

   Не умеет. На Руси бегают – конями. Ногами – только дети малые. Крестьянка ещё может пробежаться по двору, ловя курицу, загоняя поросёнка. Аристократка – никогда. Уже и в 20 веке характерное выражение: «бегать по-девчачьи». А уж здесь... когда платье подолом в землю...

  – Будешь.

   Чемпионка по спринту мне не нужна. А вот обще-укрепляющее, развитие дыхалки, сердца – для герцогини Саксонской обязательно.

   Факеншит уелбантуренный! Что непонятного?! Я серьёзно вкладываюсь в эту девочку. Людьми, деньгами. Временем своим! И получить провал из-за того, что иммунная система ослабленного аристократизмом организмом не справилась с кое-каким ОРВИ...

   «Она подавала большие надежды» – подавала-подавала да и не подала. Так – не надо.

  – Делаем полочку. Обе. На пол. Встали рядом. На локти, на носки. Ступни – вместе, ноги – прямо, ягодицы – напряжены, живот – втянуть, спинку – плоско. Неторопливо читаем «Отче наш». Двадцать раз.

   Тараторят. Слишком быстро. Ничего, для первого раза сойдёт.

  – Повторять каждый день. Довести до двухсот. «Отчей».

   Всё. Улеглись на пол. Обе красные.

   Отдыхать надумали? – Это не здесь.

  – А теперь кошку.

   Объясняю. Поправляю. Дополняю. Наблюдаю. Ещё дополняю. У Цыбы уже глазки блестят. Ростя, несколько смущённо, посматривает на себя в зеркало. Снова обе красные. Но уже не от усталости. Нет, девочки, при всей вашей привлекательности – не сейчас.

  – Цыба, сходить к Артемию. У него через два дня новый набор начинает. Посмотреть. Потолковать. Взять лучшее.

   Поняла? – Факеншит! Поняла, но неправильно.

  – «Лучшее» – не из парней, а из занятий.

  – Э... господине... а зачем девке воинское искусство? Ей же мечом не рубиться.

   М-мать! «Женщина – тоже человек» – исключительно моё личное, либерастически-дерьмократическое понятие. Местные так не думают.

  – Не рубиться. Но, не дай бог, конечно, уклоняться. С новика у Артемия ещё до меча сорок потов сходит. Понять – как. И что можно к ней применить. Ростя, ты прыгать умеешь?

  – Н-ну... да... наверное... В детстве по крылечку прыгала.

   Люди в этой стране не прыгают. Кроме скоморохов.

  – Цыба, скакалку. Основной набор одиночки. Начиная с десяти до сорока каждое.

   Есть базовый набор упражнений. Левой, правой, двумя, разножку... Восемь вариантов. Это – для одного. Есть более сложные групповые игры. Гридни у Артёмия, например, парами на руках через прыгалку скачут.

  – Ростя, на голове стоять умеешь?

  – Н-не... как же... платье ж спадёт...

   Логично.

  – Значит, гольём или в штанах. Цыба, зеркальный зал твой. Затащи туда коня.

  – К-какого?

   Вороного! Вот же блин – и эта не догоняет.

  – Деревянного. И – маты.

  – Ч-чьи?

  – Артемия. Он себе ещё сделает. Прыгать будете. Через коня. Ростя, кувырок через голову. Здесь, давай.

   М-мать! Сейчас опять плакать будет.

  – Й-йа... не умею-ю...

   Закономерно. Зачем бабе кувырок через голову? Или падение с отбоем? При сильном мужнином научении? В форме непрерывного мордобоя. Надо готовить. Фиг его знает, насколько тот Лев лапки свои распускать привык. Их, конечно, ему поотрывают. Но – потом.

  – Будешь кувыркаться. Пока тошнить не перестанет.

   Именно – «перестанет». А не «начнёт». Вестибулярный аппарат у здешних... Особенно у аристократок. Князья-бояре на конях ездят, в бой ходят – мозги как-то взбалтываются. Вместе со средним ухом. Женщины... будем исправлять.

  – Сядь в шпагат.

  – Э-э-э...?

  – Цыба, покажи.

  – Так... это... не смогу я. Господин.

   Вспомнила. Кто тут «ху». Больше бить не надо – сама-сама.

  – Сможешь. Скоро. Обе-две. Поперечный, продольный – левый-правый. Вертикальный. Аналогично. Стенка с палками в зале есть. Сходишь к Звяге-плотнику, спросишь разминалки для спины.

   Слова «массажёр» здесь нет. Пришлось словотворчеством заниматься. Кстати, «шведской стенки» тоже нет. Как и шведов.

   У меня, наверное, бзик, но я столько насмотрелся на сорванные женские спины и в первой, и в этой, второй, жизни. Гирлянда ребристых деревянных шаров на ремешке позволяет достаточно эффективно разминать мышцы. Не везде. Но спину, плечи, ноги...

  – Нынче же поставь её на каблук.

  – На который?

   В этом мире нет каблуков. Единственный, найденный под Полоцком, красный каблук этой эпохи, похоже, атрибут погребения иноземца. Простолюдинки ходят босиком, в лаптях, в прабабошнях. У аристократок – тапочки. Низенький сапожок шьётся из кожи, одинаковой для подошвы и голенища. Да я ж про это уже...

  – Ростишка, встань на цыпочки. Пройдись. Потайной, малый. Через три дня – средний.

   «Потайной» – сплошная колодка, которую закрывает верхний материал. Поставить девочку сразу на двенадцатисантиметровую шпильку... Она просто убьётся. Не фигурально – споткнётся на ровном месте и расшибёт голову.

   Цель всё та же: укрепление спины и ног. Только чувство меры терять нельзя. Там ещё и психология. Изменения точки зрения. Как я в самом начале после «вляпа» нормальных русских мужиков за гигантских горилл принял. Что заметит изменение – понятно. А вот сможет ли осознать и сформулировать?

   Ещё деталька. Большинство моих современников ставит ногу уверенно, всей ступнёй или «с пятки на носок». Так же учат новобранца строевому шагу. В Средневековье такая походка – признак крестьянина, деревенщины. Аристократы и горожане ставят «с носка на пятку».

   Причина очевидна: нет обуви с толстой подошвой. А есть кучи различного хлама. В европейских средневековых городах мусор выбрасывают прямо из окон. Нечистоты, обломки дерева, кости. Наступил на щепку – поранил ногу.

   На Руси менее критично. Крестьяне часто ходят в лаптях. Такую обувь и специально бить будешь – не пробьёшь. В русских городах чище: за пространство улицы перед двором отвечает домовладелец. Нарушение порядка, мусор, навоз – наказывается. В Московское время – основание для «торговой казни». Это когда бьют кнутом палаческим «мало не до кости».

   Ещё в Европе мостовые улиц и дворы замков мостят камнем. Часто – угловатым, неотёсанным. По ним босиком или на тонкой подошве ходить больно. На Руси – плахи деревянные или тёсанный камень, как у Боголюбского на дворе.

   Европеец, в городе или в замке, вынужден ходить сторожко. На каждом шаге оберегая слабозащищённую подошву. Поэтому сперва носок. И только оглядевшись, оценив, куда ногу поставить – опустить пятку.

   В Европе обувь на толстой подошве появиться в 16 веке, тогда и походка массы людей изменится.

   На Руси и проблема менее острая, и толстая подошва с 14 века. Но я-то нынче Ростю в Саксонию собираю. Ходить она должна так, чтобы ни у кого никаких мыслей о недостаточности её аристократизма, не возникало. Ещё: безопасность её ножек. И – всё делать «красиво» по тамошним стандартам.

   Факеншит! Ну почему я не тренер по гимнастике? Не женский бодибилдер? Формовщик прелестей... Не хватает знаний. В первой жизни это было не нужно: вот идёт женщина. Красивая. А почему, как она этого достигла...

   Какой-то микс из обрывков услышанного в первой жизни, из собственного здешнего опыта. Я сам в Пердуновке осторожно начинал. С общеукрепляющих.

   Минимум силовых, компрессионные – исключить... Отжиматься на кулаках с хлопком – не надо. Ручки должны сохранить нежность кожи. Плечевой пояс – ограничено. Для аристократок это... не в плюс. Танцы? – Блин! Это же «Святая Русь»! Гибкость отсутствует, «умирающий лебедь» – и вообразить невозможно. Аргентинское танго в исполнении русской крестьянки – разбитые головы, сдвинутые позвонки, порванные связки... и «морская болезнь» у всех присутствующих.

Часть 103. «Дай мне лезвие мысли – вонзить между частью и...»

   Глава 510

   Мы ещё малость пособачились по физкультурной теме. Упражнения на кольцах? – Отменяется. Лазанье по канату? – Не ной, будешь делать. Сальто? – Ну, я до этого не доживу. Брусья? – Как пойдёт. Бум? – Обязательно. Боевые искусства? – Возьми меня за палец, выверни его в обратную сторону. Дави... А ведь есть мужи и посильнее меня.

   Браунинг бы тебе, девочка. Для самозащиты. Да пару подносчиков патронов.

   Ожили обе. Разыгрались. Захват за шею, бросок через бедро... Цыба, явно, представляет как она будет всех этих противных, вонючих... и – на болевой...

   «Муха залетела пани под юбку и укусила пана за руку. Пока пани её отламывала».

  – Хватит. Теперь третий круг. Душа твоя. Чего ты боишься?

  – Ничего. Как ты сказал, господин. Ничего-ничего. Совсем.

  – Это радует. Проверяем. Цыба, сходи к Огнедару, попроси, чтобы его ребятки тараканов ведро набрали.

  – Да где ж он возьмёт? По твоему велению их же всех...

   Она права. У меня зимой вымер погост на Вятке. Весной мы с Марой разобрались в причинах. Я, малость, психанул. Признаю – был неправ. Не по сути – по форме. Пошла тотальная дезинфекция. Ну, очень тотальная. Служба пож.контроля Огнедара («ночной дозор») получила функции сан.эпид.контроля. С мат.обеспечением, усилением и обучением от Мараны. Насекомых – вытравили. Всякие... насекомо-разводители переселены в подходящие для них места. Далеко. По Всеволжску даже мухи не летают.

   Нет, мухи меня начальником не считают. А ведь могли бы жить.

   Есть пострадавшие. Некоторых жаль. Прочие селения приводят к такому же состоянию. С разным успехом.

   Невинные насекомые пострадали «за компанию», исключительно в силу моей паничности по некоторым вопросам.

   Основной результат: сейчас, одновременно с проектом «Герцогиня Саксонская», раскручивается другой – «Тифозная Мэри». Куда менее приятный. Но – тоже необходимый и, как я надеюсь, тоже прибыльный. О чём – позже.

  – На Кудыкиной горе. Там пока есть.

   На Кудыкиной горе идёт обучение новосёлов разным полезным вещам. Прежде всего – «прогрессивным приёмам ведения сельского хозяйства». На мой взгляд, «хлеб – всему голова» – это и есть самый главный и самый тяжёлый кусок прогрессорства. Чтобы что-то сделать – нужны люди. Людям – нужна еда. Основа которой – хлеб.

   Масса взрослых консервативных трудноконтролируемых людей. Какого-то одного «фигурного болта» – вкрутил и всё заработало – нет. Есть и расширяется «букет технологий». Но ни одна не даёт кратного скачка. Ни по зерну, ни по привесам. «Убить» консерватизм одним щелчком не удаётся, приходится выбивать.

   В РИ урожайность в Англии и Голландии – сам-семь в XVI в., сам-десять во второй половине XVIII в. Во Франции, Италии и Испании с 1500 по 1800 г. сам-семь; около сам-четыре на севере, в центре, и на востоке Европы.

   Мы Голландию «кроем как бык овцу». В любой век. Но недолго: первые два года по росчистям. В хорошую погоду. Беда в том, что «восстание жрецов» всунуло мне в руки мордовские чернозёмы. И крестьяне ни о чём другом думать не хотят.

  – А потом?

  – На то божья воля. На наш век доброй землицы хватит.

   Они перейдут на новое место. И будут снова иметь там сам-десять, сам-тридцать. А на прежнем останется «убитая» выпаханная земля. Пустырь. С построенной инфраструктурой, с «белыми избами», дорогами, телеграфом, мастерскими, школами, церквами... брошенными.

   У них – «божья воля», «как с дедов-прадедов бысть есть», у меня – потерянное время, выброшенный труд.

   Индейскую избу вам, православные.

   Как всегда при работе с новосёлами – бардак. В том числе, и в части производственной гигиены. Что вымя корове надо мыть тёплой водой – доярки понимают. И делают. А что на корове блох быть не должно... – понимают. Но... «руки не доходят».

   Факеншит! Ходить нужно ногами! А руками – работать!

  – А зачем? Ну... тараканы.

  – Сажаем Ростю в бочку. Голую. С тапком. Высыпаем на неё ведро. Шестиногих. Шустрых. Бочку закрываем крышкой. Они по ней бегают, она их успокаивает. Тапком по голове. Как всех усатых ухлопает – постучит.

   Богатое воображение не всегда хорошо. Девочка, поганое ведро – там, блевать – туда.

  – Чего это тебя так выворачивает? Я ж не есть их живьём предлагаю.

   Ты, видать, хорошо покушала. Вот и сиди там не отходя.

  – Цыба, ты, помниться, рассказывала, как вы тараканов ели.

  – Было дело. В голодный год. У меня тогда две сестрёнки умерли. Мы их запекали. А после с корой толкли. У нас в ту зиму ни тараканов, ни мышей в деревне не осталось. А кошки с собаками, кто успел, в лес ушли.

   Что глядишь, княгиня? Это у тебя на столе хлеб каждый день. А простой человек каждый день гарантированно только ГБ молится: «Хлеб наш насущный дай нам днесь».

   Цыбина история полна оптимизма: «их запекали» – про тараканов. А не про умерших родственников. В отличие как поляки в Москве. Там-то шляхтичи даже судились: кому мертвец ближе родня – тот его и кушает.

   «Пищевые табу». Пол-Азии кушает насекомых, Иисус в пустыне саранчой питался, а ты не можешь? Тебе легче помереть с голоду? Ну уж нет, красавица. Я в тебя инвестирую – изволь оставаться в живых. Пока я не разрешу сдохнуть.

   Кстати о пол-Азии.

  – Как ты относишься к змеям? Вкусно?

   «Любите ли вы кошек? Нет? Вы просто не умеете их готовить!».

   Ну и сиди там, возле ведра. И чего она так переживает? Кушал я как-то змею в Таиланде. Не дёшево.

  – Я... я их... бою-юсь.

  – А говорила, что ничего не боишься. Отучим. У Мары в хозяйстве пара десятков гадюк живёт. Она их доит – яд собирает.

   Обрисовываю планируемую ситуацию. Красочно. Типа: привяжем княгиню... гармонически. Звёздочкой «Витрувианского человека» Леонардо да Винчи. Змее-дояр (очень страшный!) от Мараны вытаскивает из мешка и показывает гадюку. Гадюка шипит, княгиня визжит. Потом завязываем глаза и вытряхиваем на голенький девический животик клубок змей. И те, холодные, скользкие и злобные, переваливаясь и обвивая, расползаются по обнажённому и дрожащему княгининому телу. В поисках тёплых уголков.

  – Й-аа... умру...

  – Не-а. Я не позволю. Ты отдала мне всю себя. И свою душу. Я не отпущу её с земли. Ты мне веришь?

  – Д-да...

  – Вот и хорошо. Иди умойся.

   Ростя, чуть всхлипывая, потащилась снова в сан.узел.

   Её психику не надо разрушать – оно уже. Этой... «Святой Русью». Её надо закалять, выковывать.

   Вакцинация. Мучениями и испытаниями. Лишь бы не свихнулась. Есть грань, после которой психика любого человека сыпется. Как бы не перейти.

   Хочется дать ей больше. Опыта, впечатлений. Для жизненной устойчивости. Времени мало. Иончики по нейрончикам прыгают быстро. А вот адаптация... выстраивание новых структур в коре головного... прокачка каналов передачи по асконам... просто формирование новых мышечных клеток...

   Дня через три, когда после очередного «трудового дня» Ростислава едва могла шевелиться, она вдруг спросила:

  – Господине. А когда ж ты меня будешь... мучить. Тараканами и змеями.

  – Ждешь?

  – Д-да. Каждый день. И ночь каждую.

  – Не буду.

   Изумлённая, она даже распахнула глаза, едва открывавшиеся перед этим от усталости.

  – А... почему?

  – Вспомни цель – чтобы «не бояться». У тебя хорошее воображение. Ты уже этих тараканов со змеями себе представила. Много раз с разными подробностями. Испугалась. Сильно. Пережила. Страх свой. Страх – как полено: горел-горел и выгорел. Кончился. Страшиться – скучно стало. Ты навоображала себе больше, чем случиться может. В мире меньше ужаса, чем в душе твоей. Теперь тебе бояться... – нечем.