Текст книги "Герцогиня (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

  – Отмучился. Воздай ему, Господи. По делам его.

   Через день «беспалый» был похоронен. С почестями. В числе других славных храбрецов, павших при защите «Саксонии и герцогини».

   Двое юных людей провели майскую ночь в тронном зале Оттона Первого. И в крае вспыхнула война. Сначала в Велиграде.

   Корвин, сын оправившего в паломничество вместе с герцогом князя Тщебыслова, поехал в монастырь, где похоронена его мать, дочь Волинского князя из Поморья, княгиня ободритов, хитроумная Воислава. Годовщина смерти: сын обязан посетить могилу матушки.

   Во время богослужения в храм вдруг явился Никлота с небольшой свитой. И – с мечами: обычно мечи оставляют при входе. Между кузенами случилась ссора. Перешедшая в резню. Сам юный князь, два епископа, местный и Шверинский, приехавший на церемонию поминания, множество вельмож Тщебыслова, монахи-бенедектинцы... были убиты. Слуги прибывших в монастырь придворных – вырезаны толпой ворвавшихся мятежников.

   У князя Николая не было ничего. Кроме имён его отца и деда да шести парней из людей герцогини. Которые перебили его охрану по дороге от «прекрасной донны», сопроводили его через Эльбу и обеспечили минимальную безопасность при первых встречах с возможными сторонниками. Ещё помогли прирезать двоюродного брата.

   Бенедектинский монастырь на плоскогорье недалеко от города ещё догорал, когда в Велиграде (Мекленбурге) начались беспорядки. Подобное случилось в РИ через шесть лет – после смерти Тщебыслова на турнире в Люнебурге. Сейчас не было ещё взрослого привычного наследника, не вполне устоялась система управления, живы были многие сподвижники Никлоты Великого и Вартислава, а многие противники ещё не появились.

   Князь Николай въехал в Велиград под восторженные крики толпы и душераздирающие вопли убиваемых. Мятежники выпустили из темниц множество людей, которым новые порядки, устанавливаемые на землях ободритов под влиянием герцога Генриха и посредством князя Тщебыслова, были... неприятны.

   Никлота Молодой, как его стали называть, понял, что остановить эту, прежде битую, унижаемую, ограбляемую, а ныне озлобленную, пьяную от крови толпу – невозможно.

   Отказаться от призрачной короны короля ободритов? От своих желаний? От мести? От... «прекрасной донны», мечтающей стать его «покорной пленницей»? Ему?! Внуку и сыну великих?!

   Тогда – возглавить.

   История, начавшаяся как юношеские мечты о восстановлении справедливости, об отмщении за отца, за собственные страхи и унижения, приправленная обычным для этого возраста и происхождения тщеславием, вскипевшая на огне гиперсексуальности, разбуженной и направленной «прекрасной донной», перешла из разряда личных в разряд общественных.

   «Она – не дала. Но – даст». И народы сошлись в кровавой схватке.

   Семейный конфликт в кругу двоюродных братьев, внуков Никлоты Великого, перешёл в войну династическую. И немедленно дальше – в народную, священную...

   «Народная» в смысле: геноцид. Местные – племена славян союза бодричей, принялись резать пришлых, преимущественно немцев. С небольшой примесью фламандцев, голландцев и датчан.

   «Священная» в смысле: религиозная. Язычники, поклонники разных культов – Святовита, Чернобога и Белобога, Триглава и Радигаста, Яровита и Прове... прибивали распятыми к воротам, сжигали заживо, разбивали молотами головы... христианам. И резали друг друга.

   Немцы и онемечившаяся за столетия после Карла Великого часть славянской элиты, попала под удар войны народной. Немцы и окатоличествовшаяся часть местной элиты – под удар войны «священной». Почти вся местная элита была такой. И в крае пошла третья война – социальная. Бедные резали богатых.

   У Николая Вартиславовича не было выбора. С того момента, когда он пришёл на ночное свидание, осмелился насытить свой взгляд наготой своей госпожи, прикоснуться к телу «прекрасной донны» хотя бы губами... он уже не мог остановиться. «Отыграть назад» – потерять. Однозначно – самоуважение. Наверняка – свободу. Очень возможно – голову.

   «Зачем мне жизнь, в которой нет...» – чести, свободы, головы, «донны».

   Каждый его шаг – побег, убийства в монастыре, мятеж в Велиграде... – предопределяли всё большую вражду с властями. Светской и церковной. И он, просто для того чтобы спастись, должен был бежать вперёд, погружая родной край в пучину мятежа, раздора, крови...

   Никлота был провозглашён «народным» князем. И принялся «приводить народ к единению». «Ободриты – форева!». Уничтожая новых баронов, прежних князьков и выдвинувшихся непослушных лидеров повстанцев.

   «Мятеж не может кончиться удачей» – полтораста тысяч жителей этих земель, славян-язычников или вдруг причисливших себя к таковым, не могли противостоять шестимиллионной Германии. Не говоря уже об отсталости в хозяйственном, организационном, военном... отношениях. Их было в разы меньше саксонцев. Но вот именно сейчас...

   Герцогство было занято собственными проблемами. Герцог гулял по Иерусалиму, герцогиня укрепляла оборону против алчных германских соседей-князей.

   А активно расселяемые на землях ободритов министериалы герцога были ещё немногочисленны, их замки – слабы, слуги – ненадёжны. Через шесть лет они – да, сила. Но пока... Попытка собрать войско из них – закончилось катастрофой. Ополчение из самой Саксонии в последний момент повернуло назад, к осаждённому Брауншвейгу. Оставшиеся отряды местных германских владетелей были разгромлены.

   Два главных феодальных хищника здешних мест – Саксония и Дания – были заняты другими, своими делами. А престарелый Гуго, граф Шверина, Бернхард I фон Бадевиде, граф Ратцебурга, убивший в бою (в 1160 г.) Никлоту Великого или малолетний Адольф III, граф Голштейна, находившийся под опекой матери... Можно бесконечно описывать кровавые эпизоды восстания. Мальчик Никлота матерел, грубел, зверел. Уничтожал своих врагов, подчинял друзей.

   Четыре года «народной» войны. Отряды разных местных повстанцев и «гостей» древней Вендии, прошлись широко, «опустошая и предавая огню все на своём пути». От побережья Северного моря, некогда отданного ободритам Императором Запада Людовиком Благочестивым, до Одера на востоке. Где когда-то первый из Болеславов остановил полчища германцев и полабских славян. От Даневирке на северо-западе, до Праги на юго-востоке.

   Только на юг, через Эльбу не посылал свои отряды Никлота. А уничтожение Магдебурга и страшная смерть архиепископа Вихмана – дела лютичей во главе с сыновьями Яксы. За что те и были наказаны.

   Никлота был успешен, победоносен. Отчасти из-за помощи, которую ему неявно оказывали со стороны. Он снова и снова собирал свои отряды. Уже вооружённых трофейным оружием, уже обученных собственными победами и поражениями. А в деревнях ободритов оставалось всё меньше пахарей, всё больше вдов и сирот. Раз за разом. Из года в год.

   По другую сторону Лабы, в замке на высокой скале, герцогиня временами подходила к окну. И, глядя на восток, чуть слышно напевала странную песню:

"А за морем на черной скале

Змей серебряный кольца плетет,

Самоцветы горят в серебре,

Змей крылатый желанную ждет,

Он свою нареченную ждет,

Обреченную ждет".

   Не «серебряный» – Огненный.

   Зверь Лютый.

Конец сотой части