Текст книги "Герцогиня (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

  – Это ж не мы, это ж всё Воевода. А мы-то сами ни-ни... Да как ты могла подумать?! Что бы мы...! На девку в портах...! На убоище безволосое...!

   Договорились до того, что Ростя снова надавала им оплеух. Сопровождаемых криками:

  – Ах вы так...! Вы меня и бабой не считаете...! Смотреть не на что...?! Уродина плешивая...?!

   После чего парни признали её первенство, стремились услужить, помочь, оказывали мелкие услуги. Не удивительно, что оба, по их и её желанию, попали в состав «Саксонского каравана». Оба погибли. Один в первые месяцы, другой через год. Погибли, защищая её честь и жизнь.

   Мой прокол. Недостаток времени. Ростислава уловила схему, избегала сходных ситуаций. Но в сознание отпечатался именно такой вариант: с парнем-слугой. То, что в качестве «вергилия», «проводника в ад» может выступать «свой брат» – женщина, аристократка – в мыслях не было. А я не научил. Уже в декабре это непонимание едва не стоило ей жизни. И краха всего «Саксонского проекта».

   На другой день снова сводил её на бойню. Посмотрели с Артемием как она в свиную тушу ножиком тыкает.

  – Ежели случай... или пьяного... а то – сонного...

  – Это я и так вижу. Поставь ей три-четыре удара. Без связок. Один раз, исподтишка, насмерть. Из положения стоя. С колен. Или – лёжа на спине с раздвинутыми ногами.

  – Я, Иване, воинов учу...

  – Дело воина – убивать и умирать. Это и её дело тоже. Кстати: носить панцирь, беречь шею, убирать локти и запястья, видеть поле, уклоняться от ударов копья или меча... в длинном платье...

   Артёмий имеет разнообразный жизненный опыт. Чего стоит эпизод к Киеве, когда он спас меня от изнасилования пьяными гостями и предложил пойти к нему в наложницы «по чести»... или как я его по Десне раненного выволакивал... да и служба в моих ближниках...

  – Не бывало такого.

  – Первый раз, что ли? Что не бывало, а стало. Делай.

   На другой день пришла заплаканная, за бок держится.

  – Что случилось?

  – Он там... поставил к стенке. Говорит: шаг влево. Сделала. Назад. Хорошо. Зовёт гридня с оглоблей. Говорит ему: ткни. Тот и ткнул. Прям мне в живот. Бо-ольно. Я в крик: ты чего творишь! А наставник твой: ты должна отшагнуть в сторону. А я: ты ж не сказал! А он: когда тебя вправду рогатиной в живот ткнут – меня рядом сказать не будет.

  – Завтра пойдёшь?

  – Ы-ы-ы... Пойду. Интересно там. Хочу. Выучиться.

   Упёртая. Упрямая. Упорная. Стойкая. Хорошо.

   Я продолжал сомневаться. Насчёт разумности «Саксонского проекта». Нет, «разумности» в нём не было изначально. Сомневался насчёт «реализуемости». Обязательное условие: пребывание Ростиславы «в числе живых». Спрятать её в бункер? – Сперва построй его там. Какую-то защиту я могу ей дать. Медицинскую, пищевую, вооружённую. Но аристократ в эту эпоху – лицо публичное. Телевидения нет – изволь общаться с людьми «лицом к лицу». В том числе и «с глазу на глаз». «Глаз» может вполне быть с враждебными намерениями. Какой-то монах подходит к французскому королю и выпускает ему кишки. Нам аналог нужен? – Значит – минимальные навыки самозащиты.

   Кое-какие приёмы убийства, преимущественно в постельных декорациях, мы с ней отработали. Тут по девизу ВДВ: «никто кроме нас». «Смерть отца Гамлета», в смысле: «яд спящему в...» – исполняет уверенно, в трёх вариантах. А вот дальше... Даже айкидо требует усилий, которых у неё нет. Слабый плечевой пояс, общий недостаток мышечной массы, традиционное платье...

   Я пытался найти средство для повышения её личной обороноспособности. Ножиком она ткнёт. На расстоянии руки. На дальней дистанции – стража прибежит. А вот 1-10 метров... габариты комнаты...

  – Я могу ножик метнуть. Как ты делаешь.

  – Не можешь – кисти слабые. Ещё нет навыка вкладываться в бросок всем телом...

  – Ой, а что это?

   Мы сидим у меня, я кручу в руках какую-то железяку. Похоже на латинский Y. Рожки прямоугольного сечения, узкая сторона миллиметра 2-3, обращены друг к другу, широкая сторона, лицевая, миллиметров 5-6. Длина рогов сантиметров 12. Снизу короткий штырь сантиметра 3. Камертон? Хрень какая-то. Ребята из Саксина притащили. Говорят, «чёрная бронза». А чего с ней делать? Инструкции-то нет.

   Ростишка берёт эту штуку в руку, крутит, оттягивает рожки. Они мило звенят, когда их отпустить. Вслушиваясь, то подносит к уху, то отставляет на вытянутую руку, разглядывая.

  – Замри.

   Замерла. С вытянутой поднятой рукой. Не дискобол, не метатель копья, не лучник, не пращник...

  – Факеншит! Понял. Хулиганка.

   ***

   Коллеги, было ли у вас счастливое детство? В котором вас называли охламоном, раздолбаем и хулиганом? – Тогда у вас должна была быть рогатка. Возможно, даже именная, с вырезанными на рукоятке инициалами. А задумывались ли вы – почему она стреляет?

   Охламоны и раздолбаи могут вспоминать счастливые денёчки, для остальных объясняю.

   Лук стреляет своими плечами. Именно в них, в их деформации, накапливается энергия, создаваемая мышечным усилием стрелка. Не в тетиве. Такие устройства называют тенсионными.

   Другая разновидность метательного оружия: торсионные. Используют энергию скрученных сухожилий, верёвок, волос животных и человека. Таковы машины древних римлян – онагр, скорпион. Римляне были в состоянии собирать, обрабатывать и хранить достаточное количество сухожилий волов, в которых и запасали мышечную энергию обслуги. Когда империя кончилась – технологии были утрачены.

   Рогатка стреляет не плечами, как лук, а тетивой (тяжами), как «скорпион». То, что тетиву не закручивают, а тянут – несущественно.

   Рогаток в этом мире нет – после падения Рима не из чего сделать тетиву.

   Уточню: рогатки есть. Так называют бревно на козлах. Ими перекрывают дороги в городах, защищаются от вражеской конницы. Функция – шлагбаум. Вы из шлагбаума стрелять умеете? Я – только по голове бить.

   Есть рогатины. Тяжёлое русское копьё со здоровенным наконечником. С ним ходят на медведя или останавливают в поле атакующую конницу противника.

   Есть просто рога. У козлов, чертей, у некоторых мужей.

   А вот стрелять по воронам – не из чего. В былине Добрыня постреливает голубей из лука – рогатки у него нет.

   Ни одно попандопуло не прогрессирует в средневековье рогатку. Потому что они все без белья. Иначе можно срезать ветку с развилкой, вынуть резинку из трусов, надеть на неё кожанку (седло) и – в бой. Если в лесу есть какая-нибудь непуганая мелкая дичь, то, при минимальном навыке, с голоду не помрёшь.

   В детстве я использовал и более продвинутый вариант: тело – проволока, резинка – скрученная «венгерка», заряды – скобки алюминиевые. Как приложишь по заднице... только успей убежать.

   Опыт у меня есть. А применить некуда – резины нет. Я уж и грустить перестал: мало ли прежних моих навыков здесь пропадают втуне.

   Но можно же наоборот! Упругий элемент – не тетива рогатки, а её тело!

   Я, конечно, эксперт. По упругим телам. Вот, к примеру, Ростишка в моих руках стремительно «упругости телесной» набирается. А о рогатке... Углепластика нет, сталей подходящих марок... – аналогично. Но есть бериллиевые бронзы, которые здесь называют «чёрными». Пружины из этого материала дают, в зависимости от марки, 2-3 кратное линейное изменение. И возвращение к исходному состоянию.

   ***

   Отобрал у девушки фиговину. Подёргал рожки.

  – Умница.

  – Ой, спасибо на добром слове! А... а почему?

  – Потому что навела меня на мысль. Завтра проверим.

   Назавтра, с приделанной уже ручкой, тяжами, седлом и запасом шариков пошли на стрельбище. На двадцати шагах доска «шестёрка» чугунным шариком 10 мм пробивается насквозь.

  – На, тренируйся. Научись точно попадать в цель.

  – З-зачем?

  – Представь, что там, на мишени, морда твоего обидчика. Какого-нибудь. Выбей ему мозги.

   Я не ожидал каких-то выдающихся успехов. Но ничего другого в голову не приходило. Лук или пневмат для неё тяжелы и громоздки. Постоянное скрытное ношение исключено. А ей может потребоваться мгновенный переход из состояния «вдовица сирая, беззащитная» к «оказанию сопротивления с летальным исходом». И – убежать. Эдакое тайное оружие одного смертельного удара.

   В 21 веке такие штуки дают дальность до 200 метров и «дульную скорость» до 80 м/сек. Конечно, здесь и близко такого нет. Ни по материалу изделия, ни по навыкам стрелка. Но когда через неделю Ростислава выучилась раз за разом крошить доску мишени, я, малость, подуспокоился. В сочетании с элементами ножевого удара (от Артемия), выполнения реза (от забойщиков) и несколькими спец.приёмами (от меня), есть шанс на выживание.

   Уже в декабре «бериллиевая рогатка» спасла Ростиславе жизнь. И весь «Саксонский проект».

   Глава 514

   Банкет в замке перевалил «экватор». Публика за столами уже приняла внутрь достаточно для громких разговоров с соседями, но ещё не начала буянить. Старшая из двух женщин, сидевших за главным столом на почётном месте по правую руку от хозяина, герцога Саксонии Генриха Льва, продолжая доброжелательно улыбаться присутствующим, чуть наклонилась к своей юной спутнице:

  – Глянь. Слева у входа. Экое уродство. Нищенка с претензиями. Красное, зелёное, синее. Пьяная побирушка на масленицу.

   Девушка бросила беглый взгляд на новую гостью и устало ответила:

  – Мама, они так одеваются. Красивому их просто не научили.

   ***

   Едва ли не первое, что отмечает иностранец при встрече с туземцами, это особенности одежды. И уж тем более такие отличия видит женский взгляд.

   Различия в одежде «Святой Руси» и Западной Европы иногда повергают наблюдателя в недоумение.

   Европейская одежда выросла из римской туники. А древнеримский короткий плащ с капюшоном (пенула) или полукруглый (палудаментум) – просто заимствованы.

   C середины 12 в. в Европе появляются новые веяния. Мужская и женская одежда становятся облегающей. В одежде проектируют 3 шва – боковые и средний шов спинки. Верхнюю часть с помощью швов подгоняют по фигуре, нижнюю часть расширяют, вшивая от линии бедер треугольные клинья. По бокам на уровне талии делают овальные вырезы, соединяемые по краям шнуровкой. Пояс не затягивает талию, а только подчеркивает, является декоративным украшением.

   Проще: узел пояска болтается у благородной дамы там же, где пряжка у пьяного дембеля.

   Девушки носят длинные косы либо распущенные волосы, охваченные обручем. Замужние женщины закрывают волосы. Ибо разрешить женщине показать волосы означало увеличить ее власть над мужчиной. Часто головным убором служит круглый платок из белой ткани с отверстием для лица, напоминающий покрывало восточного образца. Закрывает целиком голову и плечи.

   Подобное соответствует взглядам на женщину: «сладкое зло» или «опасный силок».

   Похоже на стенд фотографа на набережной в Сочи: всунь личико в дырку – будешь Шуриком среди «гордых джигитов».

   Плотная головная повязка (охватывавшая подбородок и голову) – гебинде (от «бинден», «связывать»), создаёт впечатление, что воля и мысли женщины связаны. Поверх повязки – круглая шляпа (шапель), берет, обруч либо корона (шляпа с зубцами). Подвязывают под подбородком лентами на случай ветра. Короткий головной платок едва прикрывает затылок, нижние концы спускаются спереди по плечам. Длинный платок носят исключительно вдовы и старухи.

   Для обеих русских княгинь такое – отдушина. Одна – вдова, другая, типа, инокиня. Обе могут носить привычные длинные русские платки, опуская конец по спине до пояса или свободно располагая по плечам.

   Распространяется косметика: благовония, эссенции, притирания, краски. Покупают у восточных купцов за баснословные деньги. Красят волосы почти во все цвета, кроме рыжего (считается знаком проклятья), обливают себя духами и умащивать благовонными маслами.

   Красивой считается женщина высокого роста, с золотистыми локонами, темными бровями, узкой талией. Должна ходить мелкими шагами, опустив глаза, слегка наклонив голову, подхватывая подол.

   Это – сословный северо-европейский идеал, простолюдины и южане следуют своим критериям красоты.

   Появляется мода, т.е. относительно кратковременные изменения в представлениях о том, что следует носить. Меняются ткани: шёлк, хлопчатая бумага. Прежде одежда была домотканная – шерсть и лён. В середине 12 в. налажено производство шелковых тканей в Италии – в Палермо, в Лукке. Во Франции – хлопчатобумажные ткани. Позже на основе льняного и хлопчатобумажного полотна появилась бумазея. Из Венеции за Альпы пришел хлопчатобумажный бархат. Домотканая одежда из льна и шерсти сохраняется только в крестьянском среде.

   На «Святой Руси» не так. Конечно, шёлк и хлопок проявляются в одежде знати. Но очень малых, редких образцах. Какое-то парадное одеяние князя или епископа. И дело не в бедности. Уже при дворе Ивана Грозного посол отмечает чудовищную роскошь, не при каких европейских дворах им не виданную. И тут же уточняет: а по дому ходят весьма скромно, одеваются просто.

   Одежда из льна и шерсти на Руси в ходу у всех сословий. Но с особенностями: в 12 век новгородские ткачи, например, успешно делают полушерстяную ткань, совмещая в одном полотне две нитки льняные, две – шерстяные.

   В Европе мужская одежда знати удлиняется, расширились и удлинились рукава.

   Сословия более всего обозначаются цветом – расширилась гамма красителей. В моду вошла яркая одежда из тканей необычных расцветок. Края одежды украшают вышивкой, усиление в 12 в. орнаментальных мотивов – одна из особенностей «революции костюма». Особое внимание уделяют поясу (ранее напуск блио прикрывал). Пояс – не только обязательный элемент: карманов нет, все необходимые мелочи в кошельке на поясе, но и модное дополнение.

   Женский костюм состоит из камизы (шемизы, рубашки) и узкого, обтягивающего грудь (со шнуровкой сзади либо сбоку) и доходящего до пола платья-котты, которое от бедер расширяется книзу при помощи клиньев. О модницах, т.е. шнурующих талию, что делает заметными бедра, говорят, как о «бесстыдно открытом зрелище для толпы», «безнравственных женщинах».

   Женщины обычно носят одно верхнее платье – котту, которая может иметь съёмные рукава. В отличие от мужчин, дамы всегда под платье надевают шемизу, которая по своему крою и объёму соответствует котте. Отличие белья (камизы) – в материи (лён) и цвете (белый). Снова, как при Каролингах, бельё начинают покрывать вышивкой, включая золотые нити. И демонстрируют в разрастающихся прорезях верхней одежды. Ещё камизу начали подкрашивать шафраном.

   Мужчины традиционно спят голыми, женщины – в камизах.

   Длина платья соответствует сословной принадлежности. Комнатные служанки носит котту по щиколотку, скотницы-птичницы – часто без подкладки, иногда без белья, по лодыжку. Благородная дама имеет платье на десятки сантиметров длиннее её самой. Когда дама стоит – вокруг её ног постаментом укладываются волны подола. Для ходьбы поднятую часть переда котты элегантно укладывают на сгиб руки.

   Вариант котты с частично съемными рукавами носят как служанки, так и дамы. Им позволительно снимать рукава котты, обнажая рукава шемизы, только дома.

   В проймах под рукавами – дырки, в которые, временами просовывают руки. Дома рукава котты могут завязать на спине узлом. Чтобы не мешали в делах.

   Идея отстёгиваемых рукавов получила развитие: к одному платью прилагалось несколько сменных пар. Потом сообразили пристёгивать пары разных цветов. Сегодня – синее платье с синими рукавами, назавтра синее платье с красными. Типа: новое. Но за совершенно смешные деньги. Следующий шаг: рукава от разных пар. К зелёному платью правый красный (символ страстной любви) и левый синий (символ любви мистической).

   У дам из «Святой Руси» такая пестрота вызывает насмешку. В русской традиции женщины тоже любят яркие цвета. Но используют другие способы: украшения, вышивка, платки. А вот платье из кусков разных цветов...

   «Лоскутное одеяло» – устойчивый образ тысячу лет, признак бедности.

   Мужские котты короче, но «правило длины» работает и здесь: по лодыжки – только у короля. У простолюдина – по колено. У аристократов – миди пропорционально степени аристократизма. Что позволяет и мужчинам хвастать своим бельём.

   Саксонские панталоны-брё около века назад окончательно перешли в категорию «нижнее бельё», утратили открытое пространство спереди, сохранили отсутствие пояса – подворачиваются сверху, в отворот вставляется шнурок, который завязывается спереди.

   Сходно с некоторыми типами треников 21 века.

   Эти панталоны – единственная деталь мужского костюма, которая столетиями отсутствует в женском. Остальные элементы одинаковы, сходны или перемещаются, согласно моде, из женского костюма в мужской и обратно.

   В паре со штанами-брэ носят шоссы (чулки), которые цепляют к поясу специальными подвязками («шоссы с хвостом»). Количество подвязок зависит от стоимости и предназначения костюма – с обычным платьем носят шоссы на одной подвязке, к парадному платью полагаются шоссы с тремя подвязками, украшенными бантиками. Распространены темные (коричневый, карминный, зеленый) или выходные шоссы с горизонтальными полосками из разноцветных лент.

   Под удлинившейся одеждой (блио, котта) чулки почти не видны, но их всё больше украшают, стоят они всё дороже. Не довольствуясь лучшими шерстяными драпами, шоссы шьют из восточного или венецианского шелка. Барбаросса – счастливый обладатель парадных шоссов из алого атласа с золотой вышивкой, на которые с завистью поглядывает весь двор и иноземные гости. Шоссы закрывают ногу до середины бедра, состоят из двух или трех частей: из носка, похожего на мешочек, и прямой длинной гетры, или из напалечника, подъема и такой же гетры (пятки может не быть).

   Позже эта пара (панталоны с чулками) снова вылезет наружу. Панталоны будут укорачиваться и расширяться, давая характерные «дутые шортики» испанцев и французов в 17 в. Или снова сужаться и удлиняться, став, с белыми чулками, кюлотом европейских аристократов. И политическим ярлыком во время Французской революции.

   Русские аристократы в эту эпоху не используют шнуровку рукавов и талии, женщины не носят шляп, не собирают одежду из кусков. Значительно чаще, чем в Европах, встречается распашная одежда: шуба, тулуп, кафтан, армяк... Как мужчины, так и женщины не используют чулки – портянки, обмотки. О десятиметровых чёрных повилах мордовских модниц, которые уже в начале 20 в. нужно было наматывать с вечера – я уже...

   ***

   Зелёное платье с синим и красным рукавами, несколько коротковатый подол котты, изящно переброшенный через левую руку так, что при каждом шаге открывалась щиколотка в тонком чулке, подвязанным под коленом розовой лентой, привлекли внимание не только Софьи. Несколько осовевший Генрих Лев радостно заулыбался, глядя на подходящую к его трону женщину.

  – О, а вот и Клотильда! Дорогая, позволь представить тебе дочь славного Готфрида, графа Блискастеля. Моя давняя хорошая знакомая. Как здоровье малышки, милая Кло?

   ***

   После развода с первой женой Клеменцией в 1162 году Генрих Лев недолго оставался необогретым. Уже в следующем году юная дщерь графа Блискастеля родила девочку. Ребёнка назвали Матильдой, Генрих признал своей дочерью. Незаконорождённой. В таком качестве он и выдаст её в РИ за Генриха Корвина, князя Мекленбурга, одного из ободритских князей, укрепляя свою власть на недавно приобретённых землях.

   Почему не женился? – А зачем? И девица, и папашка её сильно хотели... Но – не по чину. Клотильда оставалась официальной фавориткой герцога, лелея, возможно, какие-то планы. Например, родить наследника. Генрих предпочитал не формализовать отношения. Зачем дополнительные обязательства, когда и так всё хорошо?

   ***

  – Познакомься. Это – моя жена. В скором будущем. У неё совершенно непроизносимое варварское прозвание: Ро-сти-сла-ава. Через месяц епископ её окрестит и даст какое-нибудь приличное христианское имя. Мы ещё не решили какое. Может ты подскажешь?

  – Э... Это так внезапно... Может, Розамунда? Или – Рагенильда?

  – Как-то... Мы подумаем. А пока я называю её просто Ро. Ро и Кло... в этом есть некоторое созвучие. Какая-то... гармония. Вам просто судьбой суждено быть подружками. Музыкой имён.

  – Вы, как всегда, прозорливы, Ваше Высочество. Я могу лишь радоваться счастью лицезреть вашу будущую супругу и питать надежду на дружбу с дамой, коей выпал счастливый жребий стать вашей законной женой. Не соблаговолит ли достопочтимая принцесса навестить мой скромный уголок? Я была бы рада представить вам дочь Матильду. Ещё мне привезли несколько отрезов тканей из Флоренции. Возможно, принцесса, вы выберите что-то для ваших платьев во время свадебных празднеств.

  – Да-да, милая. Сходи. Тут недалеко. У Кло бывают редкие вещицы. Посмотри, пообщайся с людьми. Герцогиня не должна быть букой. Больше радости, доброжелательности к будущим поданным.

   Две женщины бок о бок покинули освещённую, полную богато одетой знати, залу. Клотильда мило щебетала, направляя свою спутницу по коридорам и переходам замка, щедро делясь своими тонкими наблюдениями над привычками и пристрастиями скоро общего для них Льва. Откровения любовницы будущего мужа несколько смущали наречённую, но были интересны. Ростислава напряжённо вслушивалась в звуки чуждой пока ещё речи, пытаясь не пропустить важные подробности.

   Вдруг она остановилась:

  – Э... Извини. Но мы долго идём. А говорили – рядом. И почему-то вниз. Ты живёшь в подземелье?

  – Ах нет! Что за странная мысль! Просто наверху всегда много народу. Я хотела показать тебе тайный ход. Иногда, когда Великий Пост или ещё... когда нельзя, а ему хочется, он посылает за мной. И я прохожу тут. Прямо к нему в спальню. Никто и не видит. Решила поделиться с тобой маленькой тайной. В знак душевного доверия и приязни. Ты устала? Сейчас придём. Да мы уже...

   За поворотом, в темноте подземелья, видна была полоска света, пробивавшаяся из-под приоткрытой двери. Клотильда открыла дверь:

  – А вот и мы.

   Ростислава шагнула внутрь небольшой, почти пустой комнаты. Яркий, после темноты подвала, свет огарка ослепил. Уверенный довольный баритон шагнувшего на встречу мужчины:

  – Ну, наконец-то.

   напомнил о здешних приличиях, о книксене. Но исполнить его она не успела.

   Мощный толчок между лопатками бросил её на грудь мужчины. Сзади раздался голос Клотильды:

  – Вот она!

   Мужчина, поймавший княгиню в падении за руки, довольно улыбнулся.

  – Принцесса так спешит, что, даже не поздоровавшись, сразу падает мне в объятья? Как это мило. Не смею томить даму ожиданием.

   Он поднял её руки, крутанул, подсёк ноги и уронил на землю. Опустившись одновременно рядом на колено, поймал девушку за лодыжку и вздёрнул вверх. Всё многослойное парадное платье мгновенно свалилось ей на голову. Крутнув ещё раз, ловко расстелил её по холодной земле подземелья. Она забилась, пытаясь отбросить с лица материю, но чьи-то цепкие руки схватили её за кисти, дёрнули, прижали их к полу. Чья-то рука откинула с лица подол. Над собой она увидела две склонённые головы. Клотильда, стоявшая на коленях, держала её за вытянутые руки, навалившись всем своим весом.

  – Попалась! Дрянь! Мерзавка! Моего Генриха! Я столько вытерпела! И всё впустую из-за этой залётной шлюшонки! Так бы и убила! Глаза вырвала бы!

   Злоба, казалось, сочилась с этого, ещё минуту назад милого, доброжелательного лица.

  – А... Нет... Что вы...?!

   Договорить ей не дали. Мужчина ответил на недосказанный вопрос:

  – Мы – заправляем. Шарфик в ротик. Чтобы всё чинно, тихо, благородно...

   Спокойный, рассудительный голос мужчины сбил с толку. Ростислава в растерянности замерла на секунду. Потом снова забилась. Но было уже поздно: ком ткани плотно забил гортань.

  – А теперь мы тоже заправим. Но не шарфик. И не в ротик.

   Она вдруг осознала, что лежит на земле с раздвинутыми ногами, между которыми на коленях стоит этот... рассудительный баритон, который что-то делает со своей одеждой. Попыталась отодвинуться, встать на мостик, ударить пяткой... Тяжёлая туша мужчины рухнула на неё, сбивая дыхание. А острая разрывающая боль вошла в низ живота.

  – Знаешь, Кло, а она не шлюха. У неё уже, чем у тебя.

  – Меньше болтай, братец! Продери её! Покрепче! До самых кишок.

   Мужчина улёгся поудобнее, прижимая к земле всем телом, чуть сдвинув голову, так чтобы было удобно разглядывать вблизи повёрнутое к нему лицо женщины с катящимися слезами и кляпом во рту. Запустив руку между телами, ухватил её за грудь. Принялся мять, щипать, толкать, исполняя вековечные хомнуто-сапиеснские движения, успевая попутно проводить разъяснительную работу.

  – Дурочка. Как ты могла подумать, что какая-то заезжая принцесса, пусть бы и с сундуками золота, может стать у нас герцогиней? Влезть в постель ко Льву на ночку – легко. Даже на месячишко. Но церковный брак... Когда Лев трахнул Кло, когда надул ей брюхо – мы с отцом терпели. Как только не трепали славное имя графов Блискастеля, каких только насмешек мы не слышали. Сколько пришлось вынести бедной Клотильде под этим боровом. Родить ему ребёнка. Был бы мальчик... А так... Лев собирался после брака с Анжуйкой перевести Блискастель из лена в аллод. Наш аллод! Вечное наследственное владение! А Кло осталась бы здесь, на всякий случай. И тут ты с твоей матушкой. Лев сразу завилял. Кло он прогонит, нам подарки подарит. Какие-то ошмётки. Из-за тебя. Тебя здесь быть не должно. Должна исчезнуть. Сама. Быстро. О! О! Майн готт!

   Завершив, в стиле «отбойного молотка», обычный процесс, мужчина занялся «финальными аккордами»: задрал Ростиславе платье ещё выше, довольно покряхтывая, поставил пяток «знаков любви», в просторечии – засосы, на шее и груди. Старательно покусал груди, формируя на нежной белой коже характерные круглые цепочки синих отпечатков. Поднялся. Благодушно поинтересовался:

  – Чего разлеглась? Давай поднимайся. Шнель-шнель. Топай отсюда. Из замка и из Саксонии. Убить или сделать с тобой что-нибудь пока нельзя – ты невеста нашего герцога. Будет воспринято как проявление оппозиционности. А мы – верные вассалы. Но если ты – похотливая сучка, готовая почесать свою мохнатку об любое встречное копьецо, то наш государь должен быть предупрежден об этом. А то вдруг ты встанешь герцогиней. И будешь наставлять ему рога налево и направо. Как Кло. Рогатый Лев... забавно.

  – Ты что-то разболтался, братец. Ты, русская шлюха! Убирайся! Лауф!

   Потрясённая, вздрагивающая от злобных окриков, Ростислава испуганно отползла задом от этих милых саксонских аристократов к стенке.

   Мужчина в недоумении пытался разобраться в концах своей «упряжи»: подвязки шоссов перепутались. Одновременно он продолжал проповедовать:

  – У тебя час форы. За это время Генрих уйдёт с праздника в спальню. До утра его оттуда не вытащить. Я поднимусь наверх и поделюсь с приятелями пикантной новостью. О тебе. Русская принцесса – даёт. Каждому. Предлагается и надевается. Я, бедненький, не устоял перед этим диким схизматическим напором. Отымел еретичку. В чём каюсь. Но не жалею. Поскольку дикарка оказалась страстной и искусной. Неистово трудилась передом и задом, истекала соком, глубоко и самозабвенно насаживалась. Что легко подтверждается. Следами моей страсти на твоём тельце.

   Мужчина сокрушенно покачал головой, разглядывая оборвавшийся шнурок. Его сестра раздражённо фыркнула, встала перед ним на колени и, сдвинув котту брата, принялась искать подходящую дырку для завязки.

  – Понятно, что слабая на передок принцесса в герцогини не годится. Генрих об этом узнает и тебя выгонит. А лишённая его покровительства... Ты просто экзотическая зверушка. На которую, не дожидаясь рога лесничего, можно начать охоту. Сотня дворян, пребывающих ныне в замке, пойдут, дрожа от нетерпения и азарта, тебя искать. Чтобы подтвердить или опровергнуть мои красочные описания твоих прелестей. Найдут. Нас, саксонцев, называют тупыми, но цепкости у нас не отнять.

   Ростислава медленно, прижимаясь к стене спиной поднялась на ноги. Ноги дрожали, по ним текло. Осторожно, по шажочку, не отрывая спины от стены, а взгляда от источника баритона, смещалась к выходу. К двери, которая позволит ей исчезнуть, сбежать от этих... сумасшедших. А баритон рассудительно продолжал:

  – Утром об этой новости узнает весь город. Потом – вся Саксония. Ты же богатенькая? Еретичка. Чужестранка. Развратница. Которая чуть было не обманула нашего любимого герцога своей мнимой благочестивостью. Но обман вскрылся, ты стала Льву неинтересна. Ты – русская шлюха. Вы там все такие. Так скажут добрые саксонцы. Тебя будут ловить все. Каждый. Чтобы вдуть поглубже. Твоё имущество добрые католики заберут и применят во благо господа нашего Иисуса. В твоей свите мало женщин, но много безбородых юношей. Они тоже годятся. Для наслаждений. Есть любители. В конце концов, можно продать в Бордо. А там перепродадут маврам.

   Ростислава почти добралась до двери. Ещё шаг и она исчезнет. Из этого велеречивого ужаса. Что-то привлекло её внимание. Что-то в её одежде. Когда она поднялась на ноги, когда собранное в верхней части тела платье упало, закрывая ноги, что-то несильно стукнуло по бедру. Теперь она осознала. Чего именно касаются её пальцы. Под тканью. Слева. И справа.

   Она медленно повернулась к столь близкой, к столь желанной двери. Услышала сзади поощряющее:

  – Беги, детка, беги. Рога трубят, Саксония выходит на охоту. Скоро ты там? Чего копаешься?

   Последнее было обращено к Клотильде, которая всунув голову под постоянно падающий подол котты брата пыталась связать оборвавшуюся подвязку его чулок.

   Ростислава вытащила из потайного кармашка на бедре за разрезом котты подарок «Зверя Лютого» – бериллиевую рогатку, из ряда кармашков с другой стороны – чугунный шарик.

   Утром, примеряя это платье, она почувствовала, что чего-то не хватает: за последние месяцы она привыкла ощущать на себе своё тайное оружие. Но сегодня-то зачем? – Праздник в честь дорогих гостей, будущей свадьбы, новобрачной...

   «Лучше грустить от наличия оружия, чем от его отсутствия».

   Смешная фраза. Вспомнилась. Она приказала горничной пришить кармашки.

   Теперь она вложила шарик в седло и развернулась, натягивая.

   Такого оружия нет в этом мире, им не испугаешь. Испуга и не было. Мужчина, уловив движение, взглянул мельком и продолжил, обращаясь к сестре, стоявшей перед ним на коленях:

  – Не так. Экая ты дура!

   Это были его последние слова. Он стоял спиной к Ростиславе, повернув склонённую голову вбок. Как ни дрожали руки княгини, но промахнуться на четырёх шагах после двух недель тренировки во Всеволжске, она не смогла. Чугунный шарик пробил височную кость мужчины и ушёл в мозг. Баритон беззвучно рухнул вперёд, плашмя, во весь рост.