Текст книги "Частица тьмы"
Автор книги: Тери Терри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
7
ФРЕЙЯ
– Они обманули нас! – Я в бешенстве.
– Не совсем. Ну, может, чуть-чуть.
– Ты же знаешь, что да.
Мы подпрыгиваем на ухабистой дороге в дряхлом грузовичке с пустыми канистрами в кузове. Канистры нужно наполнить горючим для фермы, прежде чем нам дадут воспользоваться компьютером. И, судя по всему, в радиусе нескольких километров от дома бензина уже не найти.
– Давай вернемся и заберем твой мотоцикл. Что если нам не удастся найти топливо?
Кай на мгновение задумывается, потом кивает. Он разворачивается на повороте, оставляет меня в грузовике, а сам идет пешком туда, где мы спрятали мотоцикл.
– Давай уедем, – говорю я, когда он возвращается. – Отправимся в Ньюкасл и попробуем найти твою маму, не пытаясь сначала связаться с ней.
Он качает головой.
– В мотоцикле у нас бензина тоже осталось мало. Далеко не уедем.
Я помогаю ему погрузить байк в кузов рядом с пустыми канистрами.
– Мы можем ехать на грузовике столько, на сколько хватит топлива, а потом продолжить путь на мотоцикле.
– А как они тогда будут искать топливо без своего грузовика?
– Им так или иначе придется привыкать обходиться без него, когда все запасы в округе закончатся. Раньше или позже – какая разница?
– Это как-то непорядочно. Он ведь старый человек, Фрейя.
– Я ему не доверяю. Что-то такое в его ауре… что-то дурное.
– Это из-за того, что они сказали про выживших?
– Нет! – говорю я, но потом, справедливости ради, добавляю: – То есть не совсем.
– Им сказали, что выжившие распространяют эпидемию, они и верят, а другого просто не знают.
– В любом случае, у них обоих иммунитет, так? Даже если бы я была носителем, какая им разница? Люди, которые здесь остались, уже не заболеют, а все остальные либо уехали, либо умерли. Дело не только в этом, ты же знаешь. Сама мысль о том, что кто-то, не такой, как они, живет и дышит рядом с ними и ходит по одной с ними земле, пугает их и ужасает. И если бы они узнали, кто я, то отнеслись бы ко мне точно так же.
– Может, если бы они узнали тебя получше, а потом ты сказала бы им правду, объяснила, как они не правы, они бы поняли.
– А может, Ангус опять схватился бы за ружье.
Каю нечего ответить, и дальше мы едем молча. Ему незачем было говорить это вслух, я и так вижу, что он думает: остаться с Ангусом и Морин на ферме не так уж плохо. Он даже мог бы согласиться, если бы не считал своим долгом продолжать поиски сестры и мамы и отомстить Алексу. А учитывая состояние окружающего мира и небогатый выбор вариантов, с этим трудно спорить. По крайней мере, на ферме есть шанс не умереть с голоду.
Но я не осталась бы ни за что на свете, учитывая, как они отнеслись бы ко мне, если бы узнали, кто я. А как долго удавалось бы мне это скрывать?
Бросаю взгляд на Кая. Порой мне кажется, что он будто создан специально для меня: тот самый, единственный, что бы это ни значило. А иногда я просто не знаю, кто он.
Я вздыхаю. Нет, не совсем так. Скорее, это он совсем меня не знает, и именно это меня и беспокоит. Кай постоянный, надежный. От него не ждешь никаких неожиданностей.
Проблема во мне: я не такая, как все. Другая.
Не вполне человек, как сказал Киркланд-Смит.
Кай толкает меня в плечо.
– Ты как?
– Прекрасно.
– Достань, пожалуйста, карту, которую нам дал Ангус. Не помню, какой следующий поворот.
Я разворачиваю карту. Красным Ангус отметил места, где они уже побывали и слили весь бензин с брошенных машин. Они обсудили, где нам лучше попытать счастья в тех пределах, добраться куда у грузовика хватит бензина, и решили, что единственное место, где мы можем что-то раздобыть, прежде чем у нас закончится горючее, это заброшенная военная база. Расстояние не слишком большое, но все же приличное, и если нам не удастся ничего найти, то вернуться обратно будет не на чем. На базе Ангус еще не проверял и не был уверен, что там никто не окопался. Сказал, что база выглядит заброшенной, но камеры слежения поворачиваются, когда подходишь ближе.
– Ты уверен, что вылазка на военную базу – хорошая идея? – спрашиваю я.
– Нет, просто не самая плохая. А ты точно хочешь пойти со мной?
Кай предлагал мне спрятаться где-нибудь в сторонке и подождать его, но у меня почему-то такое чувство, что выпускать его из виду нельзя. Даже если они там не такие безумцы, как ПОН, все равно любой из них может посадить меня под замок, если выяснится, кто я или что меня разыскивают за убийство в Лондоне. Может быть, и Кая заодно, если к этому времени мой побег из Лондона уже связали с ним. И разве он не рассказывал, что тоже сбежал из-под ареста в Шотландии?
Я качаю головой.
– Это безумие, но если ты идешь туда, то и я тоже. Если на базе кто-то есть, я смогу это определить. К тому же, у тебя разве есть другие идеи?
– Кроме той, чтобы ехать и ехать, пока не закончится бензин? Нет.
Я вглядываюсь в карту.
– Ладно, следующий поворот.
Через некоторое время нам попадаются знаки, указывающие направление на базу, и я убираю карту. Мы едем среди зеленых полей. Фермы заброшены, пастбища зарастают. Без людей сдерживать буйство природы некому.
И мне это нравится.
8
КАЙ
– Как я выгляжу? – спрашивает Фрейя, исполняя пируэт в своей кошмарной шляпе. Шляпа широкополая и расшита ярко-розовыми цветами; вчера Морин настояла на том, чтобы Фрейя надела ее во время работы в саду. Кожа у Фрейи слишком светлая, может обгореть на солнце, и это отличный предлог, чтобы взять ее сегодня с собой.
– Эту штуковину как будто с пугала сняли, – отвечаю я. – Она прекрасно тебе подходит.
Фрейя больно щипает меня за руку.
– Ай! – Я потираю руку.
На голове у меня более респектабельная бейсболка, которую я нашел возле задней двери и потихоньку стащил. Она не такая большая и бесформенная, как шляпа Фрейи, но должна исправно выполнить свое предназначение, если не поворачиваться лицом к камерам. Объяснять, что нам нужны шляпы, чтобы прятаться от камер, было бы затруднительно. Нас обоих разыскивают власти, а у меня сложилось впечатление, что об этом Ангусу лучше не знать.
Впрочем, и он не испытывал ни малейших угрызений совести, отправляя нас украсть топлива из любого доступного источника. Конечно, мертвецы вряд ли станут возражать, если ты сольешь бензин из их бензобака, но военная база – другое дело. Правительство не всегда готово делиться чем-то, даже если ему самому это не нужно.
– Ладно, давай теперь я сделаю свое дело и посмотрю, удастся ли мне обнаружить здесь кого-нибудь, – говорит Фрейя. На этот раз она закрывает глаза. Уж не для того ли, чтобы я, как в прошлый раз, не увидел, какими странными они становятся? Я испытываю легкий укол вины. Мне и вправду это было немного неприятно, а от нее трудно что-либо скрыть.
Проходит несколько минут, потом еще. Я уже начинаю беспокоиться, почему она так долго молчит, но тут Фрейя открывает глаза и хмурит брови.
– Не могу понять, в чем дело. Сначала мне показалось, что я почувствовала, по крайней мере, одну ауру, а это могло бы означать, что там есть либо один, либо несколько человек. Но когда вгляделась пристальней, никого не нашла. Потом я хорошенько проверила все вокруг через насекомых, птицу и даже мышь, но людей не обнаружила. Там все заросло травой, и база выглядит заброшенной.
– Почему ты сказала «могло бы означать»? У кого еще, кроме людей, может быть аура?
– Она может быть у кошки, иногда я чувствую их… но я нигде не нашла ни одной кошки. Впрочем, она могла убежать. Могло быть еще кое-что.
– Что?
– Там может быть выживший, который почувствовал меня и блокировал, чтобы я не смогла найти его или их. Или кто-то вроде тебя, кто не является выжившим, но знает, как ставить защиту. Впрочем, это маловероятно, поскольку научиться этому нелегко, и научить должен выживший.
– И что, по-твоему, нам делать?
– Проверить. Судя по тому, что я почувствовала и увидела, никаких военных там нет.
– Ты могла ошибиться.
– Да. – Она пожимает плечами. – Но это могла быть всего лишь кошка. А если там выживший или кто-то натренированный выжившим, даже если это военные, не думаю, что они будут против нас.
– Ну хорошо. – Я надвигаю бейсболку на глаза, чтобы лучше прикрыть лицо. – Вперед.
Мы направляемся к воротам; грузовик остался чуть ниже по дороге. На входе шлагбаум, который поднимается, чтобы пропускать машины, когда дежурный в будке охранника нажимает на кнопку.
– Не поднимай головы, – предостерегает Фрейя, – Ангус был прав: там сбоку здания, рядом с забором, камера, которая поворачивается и следит за нами. Должно быть, там все-таки кто-то есть.
– Может, она оборудована датчиками движения и работает автоматически.
– Не исключено.
– Кнопки, чтобы позвонить, не видно? Постучим?
– Пожалуй, будет лучше, если мы будем дружелюбны, – говорит Фрейя. – По крайней мере, насколько возможно в этих шляпах, скрывающих наши лица от камер.
– Эй? – кричу я. Мы с минуту ждем, но ничего не происходит. – Войдем?
Я пробую приподнять шлагбаум, который перекрывает путь, руками, но он не сдвигается ни на сантиметр.
Мы наклоняемся и подлезаем под ним.
Тут все выглядит заброшенным. Трава, которую наверняка регулярно подстригали, разрослась, сорняки захватили клумбы. Позади здания, у въезда, несколько пустых машин – должно быть, в них есть бензин, который можно слить, но мы надеемся на более значительные запасы. Дорога ведет к ангару и взлетно-посадочному полю за ним. С другой стороны виднеются еще какие-то строения.
– Интересно, а авиационное топливо не сгодится? – спрашивает Фрейя. – Его здесь должно быть много.
– Возможно, но я не знаю, понравится ли оно генератору Ангуса!
– Давай все тут осмотрим и убедимся, что никого нет.
Первым делом мы стучим в дверь строения у забора. Я кричу «Привет!» и нажимаю ручку. Заперто. Ищу глазами какой-нибудь камень, чтобы взломать дверь, но тут Фрейя легонько толкает меня и показывает рукой. Маленькое оконце открыто.
– Я, наверное, пролезу в него, – говорит она.
Я подсаживаю ее, и она протискивается внутрь, а через пару секунд открывает дверь. Щелкает выключателем. Света нет.
Мы входим, осматриваем кабинеты, комнату для совещаний, маленькую кухню, ванные. Всюду пыль и запустение.
Снова выходим на улицу и направляемся к группе строений напротив взлетного поля. Я вдруг ощущаю какое-то слабое присутствие в своем мозгу и покалывание в затылке. Выталкиваю его, и чувство, что бы это ни было, ретируется с легким налетом озадаченности, потом совсем устраняется.
– Фрейя? Думаю, кто-то только что попытался залезть ко мне в голову. Я его вытолкнул.
Она приостанавливается, закрывает глаза. Через секунду снова открывает.
– Я никого не чувствую. Догадываюсь, что это выживший, который вычислил, что я тоже выжившая, а ты нет, поэтому и попытался узнать через тебя, кто мы такие. Они же не могли знать, что ты умеешь распознавать и блокировать их. Посмотрю, ответит ли кто-нибудь на зов.
Она вновь ненадолго затихает.
– По-прежнему никого не чувствую, и кто бы это ни был, он не отвечает.
– Думаешь, они от нас прячутся?
– Не знаю. Может, боятся? За выжившими охотятся. Они осторожничают.
– Или хотят проверить нас перед тем, как напасть.
– Я в это не верю. Давай посмотрим, не удастся ли нам их найти.
Мы направляемся к одному из зданий, но потом я останавливаюсь.
– Нет, они не там.
Фрейя озадаченно смотрит на меня.
– Ладно, Эйнштейн. И откуда ты это знаешь?
– Я явственно почувствовал какое-то странное чувство облегчения, когда мы направились сюда.
– Тогда посмотрим в следующем? – Мы идем к другому строению, побольше. – Не поднимай головы, тут тоже камеры, – предупреждает Фрейя.
Нажим на мозг внезапно усиливается, я вздрагиваю и выталкиваю незваных «гостей».
– Кто-то попытался еще раз, – говорю я, – теперь посильнее. Думаю, нам надо проверить это здание. У меня такое чувство, что они не хотят, чтобы мы шли туда.
– Странно, что ты это улавливаешь. Может быть, он или они просто не совсем понимают, что делают. Либо они стали выжившими недавно и не имели возможности попрактиковаться на людях. Не мог бы ты впустить их к себе, представиться? – Ее явно раздражает, что все ее попытки установить контакт заканчиваются неудачей.
– Не думаю, что это хорошая идея. А вдруг они настроены враждебно?
– Прости, ты прав, – раскаивается Фрейя. – Если ты впустишь их, у тебя не будет защиты.
Ее слова крутятся у меня в голове, пока мы идем по дорожке к двери. Не будет защиты?
Шэй и Фрейя единственные, кого я добровольно впускал в свой мозг, и я им доверял. Означает ли это, что если я впущу кого-то к себе в голову, то он сможет контролировать меня или каким-то образом навредить? Как в тот раз, когда Шэй усыпила меня – я никак не мог этому помешать.
Стучу в дверь, кричу: «Эй! Есть кто-нибудь?» Подождав немного, поворачиваю ручку. Дверь оказывается незапертой, и это меня удивляет.
– Возможно, тот, кто там прячется, ждет, чтобы мы вошли в эту дверь, и все же я уверен, он не хотел, чтобы мы пришли сюда, – говорю я. – Давай сначала осмотримся снаружи?
Мы обходим здание. Краем глаза я улавливаю какое-то движение сбоку и резко поворачиваюсь… ох.
– Смотри, – говорю я Фрейе.
Черная кошка с белым пятном на носу и белыми носочками настороженно смотрит на нас из-под дерева.
– Может, это и была всего лишь кошка?
Фрейя качает головой, потом медленно подходит к кошке и наклоняется, вытянув руку. Та срывается с места и убегает.
– Это не могла быть всего лишь кошка, – объясняет Фрейя. – Во-первых, это была откормленная кошка с блестящей шерсткой, а значит, либо она прекрасный мышелов, либо ее кто-то кормит. И я никогда не слышала, чтобы в чье-либо сознание проникала кошка. Установить мысленный контакт с кошкой – это одно дело, и совсем другое – наоборот. – Она хмурится. – Однако же, мне не удается войти в контакт с этой кошкой, что странно: быть может, кто-то препятствует мне.
– Что дальше?
Мы оглядываемся. Заросшая лужайка позади здания спускается вниз, и там мы видим какое-то низкое бетонное строение.
– Что это? – спрашивает Фрейя, указывая на него.
– Похоже на какое-то подсобное строение или что-то в этом роде.
Мы подходим к зданию, обходим его и видим бетонные ступеньки. Они идут вниз, под землю. Из-под земли вокруг ступенек выступает бетон.
– Бункер? – предполагаю я.
Мы приостанавливаемся в нерешительности, затем начинаем спускаться. Температура воздуха падает с каждой ступенькой, и у меня по спине бежит холодок.
Внизу нас ждет крепкая дверь.
– Сомневаюсь, что нам удастся ее взломать, – говорит Фрейя.
И пока мы раздумываем, что делать дальше, дверь открывается.
9
ФРЕЙЯ
Изнутри выглядывает девочка, лет четырнадцати или пятнадцати. У нее темные волосы и глаза, и яркая аура выжившего.
– Эзра! Я же сказал тебе не открывать дверь! – говорит мальчик, выглядывающий из-за ее плеча. Он на несколько лет младше нее и тоже выживший.
– Никто в такой шляпе опасным быть не может, – отвечает она, выгибая бровь и взирая на цветочное уродство у меня на голове. Я снимаю шляпу.
– Привет. Я Фрейя, а это Кай.
– Чего вы хотите? – грозно вопрошает мальчик.
Девочка бросает на него нетерпеливый взгляд.
– Я Эзра, а этот грубиян Уилф.
«Привет, Эзра, привет, Уилф», – безмолвно говорю я, в то время как Кай здоровается вслух.
– Ты блокировал меня. Как ты это сделал? – спрашивает Уилф Кая.
– Проще простого, если знаешь как.
Уилф делает большие глаза.
– Ну, теперь, когда мы все познакомились, может, скажете, чего вы хотите? – спрашивает Эзра.
– Вообще-то, мы приехали сюда в поисках горючего. Мы не знали точно, означают ли камеры, что кто-то все еще следит за этим местом, поэтому я и надела эту штуку – объясняю я, помахав шляпой, – чтобы оставаться инкогнито.
– Тут только мы, – говорит Уилф. – Я сам научился пользоваться камерами! И все время наблюдал за вами.
Теперь Эзра бросает на него сердитые взгляды. Это из-за того, что он сболтнул, что они здесь одни? Я успокаиваю ее: «Все в порядке, не бойся. Как ты и сказала, мы не опасны».
– Вы здесь совсем одни? – озабоченно спрашивает Кай.
– Да, ну и что? Мы прекрасно справляемся, – отвечает Эзра. «А одной мне было бы еще лучше», – говорит только мне девочка, метнув еще один раздраженный взгляд на Уилфа. И я рада, что она вот так разговаривает со мной. – Можете войти, – говорит она вслух, поворачивается и возвращается внутрь.
– Давайте! Я вам тут все покажу. Здесь классно! – восклицает Уилф, и мы идем следом за ним по ступенькам, освещенным тусклыми лампочками на стенах… у них есть электричество? Что ж, явно должно быть, если камеры работают. Внизу лестницы еще одна тяжелая дверь.
Тут и вправду классно. Похоже на пункт управления, прямо как в каком-нибудь фильме про шпионов.
– Что это за место? – спрашивает Кай.
– Бункер! Ну, знаете, на случай войны или ядерной бомбы, чтобы командование базы могло спрятаться здесь и руководить всем из-под земли.
– И военные просто так взяли и бросили тут все?
– Большинство сбежало с базы, когда эпидемия подобралась близко, – объясняет Эзра. – Некоторые, наоборот, пришли сюда, но умерли в этом бункере – должно быть, заболели еще до того, как оказались здесь и заперли дверь.
– Эзра считает их привидениями, – говорит Уилф.
– Ничего я не считаю! – возмущенно возражает Эзра. – Один из них, должно быть, понял, что они умирают, и попытался уйти – мы нашли его тело наверху. Он оставил дверь незапертой. Остальные умерли здесь, внизу.
У нее в голове мелькает воспоминание: как они вдвоем перетаскивают тела. Они не смогли вынести их наверх по лестнице, но тут есть своего рода экстренный выход. Ребята перенесли умерших туда и заперли дверь. Все двери непроницаемые, но неудивительно, что она считает их привидениями.
«Не считаю».
«Выжившие слышат мертвых, и с этим ничего не поделаешь». Внутри нее я чувствую вспышку боли, страха и чего-то еще.
«Ты хочешь сказать… я не… схожу с ума?»
«Нет, ни в коем случае».
Снаружи она кажется такой колючкой, но на самом деле за этим напускным фасадом из язвительности и раздражения скрываются обычные страхи обычного ребенка. Однако, будучи старшей из них двоих, она не хочет выглядеть уязвимой, ведь решения принимать ей. Так же было у нас с моей младшей сестренкой. Невольная волна сочувствия течет от меня к ней, и на этот раз она не отвергает ее. И в то же время я тоже скрываю кое-что свое там, где она это не увидит – то, что потрясло меня до глубины души. Ощущение, что ты можешь мысленно разговаривать с другим выжившим. Мне так его не хватало. Я считала, что жажду какой-то более глубокой связи с Каем, но, может быть, скучала именно по этому?
– Как вы вообще оказались здесь одни? – спрашивает Кай.
– Просто, – отвечает Эзра. – Все или умерли, или уехали. Мы вместе заболели, но не умерли. Я сбежала от властей… когда еще было от кого бежать. Потом нашла Уилфа и Мерлина, они прятались на базе. Папа Уилфа был военным.
– Мерлин?
– Кот, – поясняет Эзра и жестом указывает на высокую полку, откуда животное наблюдает за нами своими немигающими зелеными глазами. Он мяукает, когда девочка называет его по имени, но подходить ближе не решается.
– И тогда вы перебрались сюда?
– Нам это показалось логичным. Мы здесь спрятались. Если запереть дверь, то никто не войдет. И тут полным-полно запасов. – Она пожимает плечами, словно все это в порядке вещей, но я-то вижу, что это не так. То, что они здесь нашли… я качаю головой.
«Ты умная девочка. Храбрая».
«Не забудь про удивительную и неотразимую», – она говорит это с сарказмом, но я вижу, что она довольна, что уже давно никто не говорил ей ничего приятного… слишком давно. Я сдерживаюсь, чтобы не обнять ее, не зная, как она это воспримет.
Уилф хватает Кая за руку – ему не терпится провести нас по своим владениям. Мы с Эзрой плетемся сзади, продолжая вести безмолвную беседу. Тут есть комнаты для сна, а запасам еды и воды, рассчитанным на долгое пребывание, кажется, не видно конца: все полки просторной кладовой заставлены ими снизу доверху. Не бесконечные, конечно же, но все же довольно внушительные, если они были рассчитаны на то, чтобы командование пережило здесь войну или ядерный взрыв.
И электричество есть: какая-то специальная встроенная система, неизвестно, как и от чего работающая, ведь нигде в округе электричества нет.
Они точно не знают, но на базе, возможно, имеется и запас горючего. Уилф говорит, что они, бывало, заправлялись здесь, так что, возможно, он знает, где его найти.
И самое главное – это работающие компьютеры. И интернет.
10
КАЙ
Сначала – главное. Мы объясняем Эзре и Уилфу, что нам надо сделать: найти способ связаться с моей матерью в Ньюкасле.
Эзра качает головой.
– Возможно, когда-то она и проводила там свои исследования, но сомневаюсь, что она все еще там. Когда границы зон стали рушиться, правительство переместилось на запад и на юг. В Ньюкасле они бы оказались слишком далеко от запасов и электричества.
– А бункеров недостаточно, – вставляет Уилф.
Я качаю головой.
– Я об этом не подумал. И как же нам связаться с ней?
– Старым способом, – говорит Уилф и открывает поисковик. – Как ее имя?
Мы с Фрейей переглядываемся. Стоит попробовать, вреда не будет.
– Доктор Соня Танзер.
Новой информации я не жду и удивляюсь, когда появляется ссылка на исследовательский центр, учрежденный для изучения эпидемии. Мы переходим по ссылке.
Если предположить, что информация верная, то она в Уэлшпуле, в Уэльсе. Я чертыхаюсь себе под нос, пытаясь вычислить, за сколько времени туда можно добраться и сколько горючего нам понадобится.
– А мы можем связаться с ней? – спрашивает Фрейя. – По электронной почте или еще как?
– Я не могу сделать этого напрямую. Последний раз, когда я позвонил ей, группа каких-то спецназовцев нагрянула ко мне уже через двадцать минут.
– Класс! – восклицает Уилф.
– Тогда мне так не показалось. – Я вспоминаю, как один из них вдруг загорелся без всякой на то причины, и мне становится не по себе. Самопроизвольное возгорание – зрелище, мягко говоря, не из приятных, но если бы не оно, вряд ли мне удалось бы сбежать.
– Как насчет того, чтобы составить вымышленный профиль, который нельзя будет связать ни с кем из нас? – предлагает Фрейя.
– У меня с десяток онлайн-личностей, – говорит Эзра, – а у Уилфа, наверное, и того больше. Мы тоже не можем быть собой.
Мы все подробно обсуждаем и через некоторое время составляем план, который начинается с того, что я пишу маме электронное письмо, но не на ее личный почтовый ящик, а через ссылку «свяжитесь с нами» на веб-сайте центра.
Кажется немного странным, что несмотря на все происходящее, такие вещи по-прежнему работают. Вряд ли кто-то ожидает, что я свяжусь с ней таким способом. По крайней мере, я надеюсь. Отправляю письмо от имени Брайсона, человека, который заразился и, должно быть, умер вскоре после того, как я уехал из Ньюкасла. Он присутствовал там в последний раз, когда я виделся с мамой, и есть вещи, которые знаем только мы трое. Она поймет, что это я. Надеюсь.
Всячески играю словами и, наконец, сочиняю такое письмо:
Дорогая доктор Танзер!
Уверен, вы вспомните меня: я Брайсон с временной базы, которую мы организовали в Ньюкасле еще во время самых первых вспышек. Очень хорошо помню наш день в Ньюкасле; та девушка оставила неизгладимое впечатление. Меня переводят в Кардифф, и я подумал, что по пути мог бы заехать и обменяться с вами новостями.
Я даю электронный адрес, который Уилф создал специально для этой цели.
– Значит, та девушка порезала ему руку, и он снял свой биозащитный костюм, потому что понял, что для него все кончено? – спрашивает Фрейя.
– Да. И только мы трое были там. Полагаю, Брайсон мог кому-нибудь об этом рассказать, но сомневаюсь, что тот, кому он рассказал, пережил эпидемию. И если кто-то проверяет эти сообщения и все еще пытается выследить меня, будем надеяться, им ничего не известно о Брайсоне или о том, что с ним случилось. Там тогда царил полный хаос.
Остается только ждать ответа. Если он будет.
Следующим делом мы просматриваем новости. Что происходило в мире, пока мы не имели с ним никакой связи?
Все в основном так, как и говорили Ангус с Морин. Карантинные меры в конце концов, кажется, сдержали эпидемию, по крайней мере, в некоторых местах. Некоторые территории Соединенного Королевства все еще не затронуты эпидемией.
Но их так мало. Большая часть Уэльса еще цела, Ирландия практически не пострадала, лишь отдельные случаи и маленькие вспышки. Какие-то странные карманы, свободные от эпидемии, сохранились тут и там в Южной Англии, на некоторых островах и в Шотландии. Я вспоминаю подругу Шэй Иону – ту, что помогла мне найти Шэй, когда она была больна. Ее семейная ферма отрезана, и дороги перекрыты. Интересно, с ними все в порядке? У меня нет никакой возможности выяснить это.
Мы смотрим новостной бюллетень Би-би-си Уэльса, теперь главный источник новостей. Чувство оптимизма, похоже, крепнет. Несмотря на опустошение большей части страны, надежда, кажется, возвращается.
Может быть, страна сумеет возродиться.
– Вслух, пожалуйста, – говорит Фрейя.
– И что теперь будет с нами? – спрашивает Эзра. – Не с тобой, – кивает она в мою сторону, потом показывает на Фрейю с Уилфом. – С нами, выжившими. Мы никому не нужны.
Даже притом, что Фрейя сама попросила их говорить вслух, сейчас я вижу, что она разговаривает с ними мысленно. Впрочем, я уже привык к этой особенности выживших.
Видимо, заметив мою реакцию, Фрейя качает головой.
– Извини. Это произошло неосознанно. Я говорила им, что выжившие стараются держаться группами, и таких групп несколько. Рассказала им про группу Патрика, с которой мы были некоторое время. Я могла бы попробовать снова связаться с ними, может, они возьмут вас к себе? Там несколько подростков, остальные взрослые, и когда мы расставались с ними, у них все было в полном порядке. В последний раз, когда мы виделись, они собирались отправиться на север и присоединиться к другой группе в Шотландии.
Она говорит, я задаюсь вопросом: не те ли это люди Алекса, которые называют себя Мультиверсумом? Не он ли стоит во главе этих групп выживших? И не он ли предложил группе Патрика присоединиться к ним?
Возможно, Патрику известно, где Алекс.
– А ты знаешь, как связаться с ними? – спрашиваю я.
– Думаю, да. Я не использовала тайную сеть, которую создал Патрик, поэтому не знаю, как войти там с ними в контакт, но могу попробовать через сайт, где когда-то познакомилась с Джей-Джеем – там есть засекреченные форумы. Возможно, он все еще проверяет их. Хотите, чтобы я попробовала? – Фрейя задает вопрос вслух, но я понимаю, что в действительности он адресован Эзре и Уилфу, а не мне.
Эзра пожимает плечами.
– Не знаю. Может быть. – Она делает вид, что ей все равно, но наверняка хочет – и должна – быть с другими людьми. Не могут же они с Уилфом вечно сидеть в подземном бункере, какими бы обширными ни были запасы. Но вдруг окажется, что это тот самый Мультиверсум?
– Что касается меня, то я как-то не совсем уверен. А что, если этот сайт, где ты познакомилась с Джей-Джеем, теперь отслеживается? – Взглядом я даю понять Фрейе, что нам надо это обговорить.
Она вскидывает бровь, и я понимаю, что она хочет сказать, на что просит разрешения. И хотя мне это не нравится, я киваю.
«Что-то не так?» – молча спрашивает она.
«Возможно. Вначале нам надо это обсудить».
«Хорошо».
– Пожалуй, нам следует это немного обдумать, – говорю я вслух. – Что, если мы пока попробуем найти горючее?
