Текст книги "Надежда мира (СИ)"

Автор книги: Тамара Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Женя задумчиво стояла перед креслом, глядя на платье и забыв, что с ним надо делать, когда без стука вошел Тарвик. А халат она уже сняла…

– Прости, – не особенно смутившись, сказал он. – Я думал, ты еще спишь. А ты похудела… слишком, я бы сказал. Не бросай на меня гневных взглядов, я теперь женщинам не страшен, и дай бог, если это не навсегда.

– Платье поможешь застегнуть, раз не страшен, – проворчала Женя, тоже не шибко стесняясь. Видел он ее уже всяко. А платье было очень красивое, да вот только застегивалось на спине, и прежде ей помогал Риэль, потому что они никогда не брали две комнаты в гостинице. Женя сходила в душ, потом спокойно оделась, понимая, что ее равнодушие Тарвика задевает, а и ничего, потерпит. Что больше всего унижает мужчину? Бессилие. А он сейчас вроде евнуха. Что больше всего унижает женщину? Что пятьдесят тысяч золотом любят больше. Тарвик ловко, словно горничная, застегнул платье, даже не прикоснувшись к коже.

– Я знаю, что ты мне мстишь. Имеешь право.

– Раскаиваешься? – покосилась на него Женя. Ну да, раскается он.

– Нет. Я дело делал, ты уж прости. Я действительно не знал всех планов Кастина. И даже не потому, что он мне не доверял. Я, конечно, выдержал беседы с «тройкой», но ведь мог и сломаться, верно?

– И что я мелкая разменная монета, ты тоже не знал.

– Знал.

Он пожал плечами, а Женя неожиданно для себя самой погладила его по щеке. Тарвик, ожидавший скорее пощечины, засмеялся, поймал ее руку, чмокнул ладонь и решительно повлек за собой.

Король и менестрель вели неспешную беседу, и Женя бы не удивилась, если на отвлеченные темы. Риэль просиял, увидев ее, и Женя, буркнув невнятное «здрасьте, ваш-лич-во», села рядом с ним на маленький двухместный диванчик. «Кастин меня зовут, – напомнил король со вздохом, – могу я хоть изредка быть человеком?» Тарвик придвинул к ней столик с завтраком. Понятно. Она переспала всех. Ну и ладно. Буду одна трескать эти… это вот, в общем. Забыла, как тан Хайлан называл эти деликатесы. Зачем помнить-то, если все равно пробовать доведется вряд ли.

– Не надо меня обратно отправлять, – сказала она. – Даже в то же время и то же место. Здесь мое место.

– Женя!

– А ты молчи. Знаешь, Риэль, когда встречаются два одиночества, далеко не всегда происходит что-то хорошее. Я без тебя не уйду, а тебе не место в моем мире. Значит, останемся здесь.

– Ты хорошо подумала?

– Нет. А что, если я через месяц передумаю, вы меня не отправите? Предложение действует только сегодня?

– Почему же. Никаких проблем. Приходишь во дворец, мне сообщают – мне всегда сообщают о менестрелях, и вопрос решается. Ты остаешься из-за него?

– Из-за всего, – сказала Женя, удивляясь, почему так спокойна и уверена. Даже больше, чем когда выбирала между Райвом и Риэлем. – Прежде всего… нет, не из-за него. С ним, если вы понимаете разницу. Мне с ним просто здорово. Я не могу это объяснить, потому что вовсе не влюблена в него. Но я хочу быть с ним. Так лучше. И вообще так надо. Плевать мне на ваши королевские замыслы, делайте что хотите, но не советую разлучать нас с Риэлем. Устрою тут вам… надежду мира.

Они даже не улыбнулись. Сдержанные мужчины, умеющие вживаться в роль. И что, интересно, она сможет сделать с этим… вечным жидом, как бишь его звали, которому полторы тыщи лет? который маг не из последних, а из первых? который играет роли, играет людьми, даже теми, кого друзьями называет?

– В общем, нам, наверное, и правда, стоит где-то пересидеть, и пусть это будет вашей головной болью…

– Необязательно, в общем, – невежливо перебил Кастин. – То есть пожалуйста, где угодно, как угодно и сколько угодно, только бояться не нужно. Я получил много интересных сведений, но дело даже не в них. Гильдия не отважитсяпричинить тебе вред. А ты можешь спокойно говорить им то, что только что мне сказала. Они верят, что ты и есть Джен Сандиния, и особенно их убедило в этом невозможность что-то с тобой сделать. Охранное заклинание Райва. Ну, и я добавлю, и то, что мы с ним сделаем вдвоем, не сможет испортить вся Гильдия. Предупреждаю твой вопрос! На Риэля я могу наложить такое же заклинание. Только будет очевидно, что это вмешательство сильного мага, потому что при встрече с «тройкой» его не было. А на тебе – было, и пусть себе ломают голову, кто его на тебя наложил, может, сам Создатель. Легенду для тебя Тарвик придумал блестящую, ее и придерживайся… только не потребуется. Они не знают, что от тебя ожидать. Да, будут присматривать, но ведь убедятся, что ты не поднимаешь народ на бунт и даже не агитируешь против Гильдии. Догадаются, поди, что Джен Сандиния – символ. Ну а нет… тем легче будет с ними справиться.

– Вы хотите дать дорогу прогрессу? – нейтрально спросил Риэль.

– Не путай меня с Райвом. Я не хочу, чтобы слишком много власти на планете было сосредоточено в руках одной организации, будь то «Стрела» какая-нибудь, орден надежды или Гильдия менестрелей. Или даже король Комрайна. И я этого добьюсь, особенно теперь, когда меня поддержат. Вы, может, этого и не увидите, потому что… потому что не проживете, например, пятьдесят лет. Это процесс долгий…

– Эволюция, а не революция, – вставил Тарвик. – Женька, почему я не сомневался, что ты останешься? Потому что знал всегда, что таму тебя ничего и никого нет. А здесь – не только Риэль, но и Райв. И дорога. И, черт меня побери, если к Симуру ты не относишься с куда большей симпатией и доверием, чем к Люське, Милочке и прочим идиоткам из твоей крутой фирмы.

– Ты твердо решила? – словно не слыша его, уточнил Кастин. Женя кивнула, потому что не умела убеждать и доказывать. Риэль осуждающе покачал головой, и Женя возмутилась:

– Ты-то чем недоволен?

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, Женя.

– Тогда нечего выбирать счастье за меня.

Риэль вдруг засмеялся, как может смеяться только очень довольный человек, и порывисто ее обнял. Тарвик с королем на пару изобразили умиление, но, надо признать, достаточно убедительно, хотя ни Женя, ни Риэль им не поверили.

– Забавно, – протянул Тарвик. – Ведь ты знаешь Женю лучше меня, а еще сомневался в ее выборе. У меня вот есть пара вопросов к нашему величеству.

Наше величество разрешающе покивало, и Тарвик с кривоватой улыбкой спросил:

– Ты уверен, что я не умру? Уж прости, но я тебя знаю слишком давно и слишком хорошо, ты мог просто оттянуть процесс или, наоборот, его ускорить, чтоб я не мучался.

– Если бы я не мог тебя вылечить, то ускорил был, не сомневайся. А опоздай ты на месяц, возможно, не смог бы его остановить, потому что разрушение органов стало бы необратимым. Но я успел. Не скажу, что ты уже совершенно здоров, да ты и сам это понял. Но я повернулпроцесс, и то, что разрушалось, начало восстанавливаться. У тебя больше не будет ни горловых кровотечений, ни сильных болей в желудке, ни отвращения к еде из-за печени. Но здоров ты станешь только через несколько месяцев. Постарались они на славу. Постарайся не увлекаться острыми приправами и крепким вином, давай отдых спине и одевайся потеплее, чтобы не простыть – и все будет хорошо. Впрочем, если ты будешь тарелками жрать кориков, запивать их водкой и купаться в Ледяном озере, твое выздоровление просто затянется.

– А Риэль?

– Риэль – здоров. Есть свои положительные стороны в невеликой выносливости.

– Знаешь, как держался этот невыносливый парень? – тихо спросил Тарвик. Очень тихо. – Я был уверен, что он сдаст Женю после пары допросов… ну после недели допросов. А он даже… даже подозрений не вызывал.

– Тебя удивляет? Она решила бросить свой мир окончательно – уж поверь, я это вижу.Он сумел выдержать допросы «тройки» ради нее. Если бы о тебе спрашивали, сдал бы.

– И без допросов бы сдал, – проворчал заметно смущенный Риэль. – Я сам от себя не ожидал… и если бы не Тарвик, не знаю… Если бы они догадались нас разлучить, я бы…

– Ты бы тем более молчал, – хмыкнул Тарвик. – Зато я не знал бы подробностей всей твоей жизни. И поверь, это знание изменило мое отношение к тебе.

– А можно подумать, ты плохо к нему относился, – пробормотала Женя. Я вообще что натворила? Я почему осталась? Может, стоило взять Риэля и увести к себе? Стребовать с короля копировальный станочек, на котором Тарвик производил натуральные рубли (артефакт, наверное), и реализовать тот безумный сон: купить трейлер и…

Нет. Нельзя его лишать дороги. И себя, между прочим, тоже.

– Второй вопрос, – покосившись на них, сказал Тарвик. – Ты действительно мог отправить ее в то же время?

– Нет. Над временем не властен даже Создатель. Но и я был уверен, что она останется, потому что никогда не позволит себе бросить Риэля.

Ну конечно. Все – конечно. И он не властен, и она не позволит себе. Обманул? Королю положено. И при коммунизме в восьмидесятые пожили, и отдельную квартиру каждой семье к двухтысячному получили, и даже часть общенародного достояния в виде ваучеров получили… Это нормально. Вот если бы не обманул, Женя удивилась бы.

– Мне придется уйти, – сообщил Кастин, – но скоро я вернусь. Государственные дела. Вы пока отдохните как следует. Тарвик, ты уже научился обращаться со здешними чудесами? Ну и славно. И уговори Женю посидеть в термах. Ей понравится.

– Втроем посидим, – фыркнул Тарвик, – потому что Риэль… ну понятно, а я… тоже понятно, хотя и по другой причине. Так что, дорогая, никакой сексуальности, одно чистое удовольствие от терм. Скажи ей, Риэль, оно того стоит.

Риэль поцеловал Женю в макушку.

– У меня тоже есть вопрос. Король я или не король? Женя, скажи, ты влюблена в Райва?

– Ага, – сказала Женя. – Все-таки – ага. Я могу без него жить… но не очень хочу. И с ним не смогу. А вот видеться… Вы хотите его в гости позвать?

– Могу, если хочешь. Но ты не хочешь.

– Дайте ему знать, что с нами все хорошо.

– Он знает. Охранное заклинание возможно только при наличии обратной связи. Что-нибудь еще?

– Что с нами будет?

– А что захотите, то и будет. Возьмете свои инструменты – и опять по дорогам. У вас есть свобода выбора, и теперь всегда будет. Гильдия не сможет навязать вам свои правила, к чему так стремится. Кстати, не споете ли для меня? Я ведь с того состязания не слышал золотого голоса моего королевства. Он, голос, почему-то избегает дворца.

Риэль улыбнулся и, перегнувшись через подлокотник, достал виолу.

Несколько дней они провели здесь. Где располагалось это «здесь», не знал даже Тарвик. Окна, как оказалось, имелись, но пейзаж не особенно вдохновлял: скучный и бесконечный лес, горы на горизонте, дымки деревенских домов в отдалении. Термы Жене и правда понравились, и сидели они там и правда втроем, даже из вежливости не прикрываясь полотенцами. Тарвика было даже жалко, потому что временами его яркие глаза подергивались грустью воспоминаний. А с другой стороны, более сладкой мести и придумать было нельзя.

Синяки на теле Риэля растаяли довольно быстро, Тарвик выглядел и вовсе бодрым и веселым. Во время бегства его больше всего донимали боли в спине, а сейчас идти никуда было не надо, зато можно было валяться на мягком диване или на теплом пушистом ковре. Местными «чудесами» они пользовались не очень охотно, предпочитая доставать продукты из кладовой и с ледника и готовить сами. Жене даже нравилось готовить, а мужчинам нравилось это есть. Ничего сверхъестественного, нормальная незатейливая еда, к какой они, собственно, и привыкли.

И разговаривали они много, куда более откровенно… то есть куда более откровенен был Тарвик. В общем, в особенные детали своей королевской службы он не вдавался, а они не интересовались. Знакомы они были давно, Тарвик тогда толком еще ни профессии своей не обучился, так, трудился мальчиком на побегушках в куда менее известной, чем «Стрела», конторе, но трудился старательно, постигая тонкости мастерства, и случайно вышел на Кастина. Короля он в лицо, конечно, не знал, и тот еще несколько лет водил его за нос. Получалось, что сначала они стали приятелями, потом друзьями – насколько могут дружить король и с авантюрист, и только потом Кастин попросил – именно попросил – выполнить сложное и деликатное поручение. Не за деньги, а именно по дружбе. И Тарвик выполнил. Ну и покатилось… Он прекрасно осознавал всю зыбкость королевской дружбы. Ну да, друзья, действительно друзья, и Кастин на самом деле чертовски рад, что Тарвик выкарабкался из очень серьезных проблем, но завтра ему снова потребуются услуги (ну, или помощь, чтоб не обидно было) не особенно щепетильного и талантливого сыскаря, у которого в случае чего и рука не дрогнет, и он пошлет Тарвика на смерть. Запросто пошлет, хотя и даже переживать будет, и помнить потом будет. Он своих друзей помнил, несмотря на более чем солидный возраст. И на смерть посылал. Ничего, это нормально, главное, он никогда не скрывает опасности поручений, хотя вовсе не обязательно посвящает в детали.

Кастин появился во время одной из таких бесед, послушал незамеченным и подтвердил все, что Тарвик о нем думал. Никто не смутился, даже Риэль. Привыкать начал. Налил в высокий стакан золотого вина и протянул своему королю, а свой король принял и выпил за здоровье присутствующих.

– Тан Хайлан удачнейшим образом вписался в мои планы, – сообщил он. – Риэль, я не мог не дать ему знать, что ты жив и цел, и это крайне его обрадовало. Мне кажется, он тебя любит… хотя и на свой лад.

– Как ты меня, – лениво заметил Тарвик, – если исключить сексуальную составляющую. То есть любишь, но своей собственностью считаешь. Меня это не обижает, Кастин.

– Ты – дурак, – объявил король. – Нет, я тебя действительно люблю, ты самый близкий мой друг, но собственностью я тебя не считаю. Единомышленником, если угодно. Помощником. Я ведь могу на тебя полагаться, Тарвик.

– Полностью, – согласился он. – Ну, в меру моих способностей и выносливости. Понятно, что сказать кому-либо о тебе я ни под какими пытками не смогу, тут же или языка лишусь, или помру, или что там у тебя на этот случай…

– Помрешь, – вздохнул Кастин, – но очень легко и быстро. Ты понимаешь…

– Конечно, – перебил Тарвик, пожимая плечами, – и это придает мне выносливости.

– Получается, что и тебя кто-то ждет, – заметил Риэль с мягкой улыбкой. – Не только мы не прошли мимо.

– Он бы прошел, – спокойнейше ответил Тарвик, – и даже не посмотрел в мою сторону, если бы этого требовала ситуация. И на казни бы поприсутствовал. Но и правда ждал.

– Результата задания, – выпалила Женя.

Никто не возразил. Не хочу короля в друзьях иметь. Не хочу. Вот менестреля – с удовольствием. Пусть он слабый – любая слабость относительна, а любовь и дружба придают силы. Пусть он не блещет предприимчивостью – им хватает того, что есть. Пусть он никак не герой и не воин – он поэт, ему и не нужно, к тому же не бояться легко, преодолевать страх куда сложнее. Зато он умеет понимать и чувствовать, он может протянуть руку не только случайно встреченной женщине, но и человеку, к которому не питает ни малейшей симпатии, просто потому, что больше никто руки не протянет. Он так хорошо знаком с одиночеством, что понимает других – не только Женю, но и Тарвика и даже, кажется, Кастина. Он умеет и никогда не разучится чувствовать боль других, потому что слишком много боли испытал сам.

И у него божественный голос.

Король меж тем продолжал рассказывать новости. Оказывается, так много происходило в Комрайне даже еще до всех неприятностей, а они, поглощенные и упоенные своей свободой и своей дорогой, и не замечали. Впрочем, Женя и не могла заметить, потому что не знала, как оно должно быть. Видел, возможно, Тарвик, но тоже не особенно много, потому что не рисковал расспрашивать, чтобы не выделяться, – и так он висел у них на ногах тяжелым грузом. Он так считал. Риэль не обращал внимания. А после их ареста покатился даже не снежный ком – лавина. Вся Гатая, не только Комрайн, только и говорили о возвращении Джен Сандиния, а значит, о надежде мира, за которой охотится Гильдия магов. Откуда, спрашивается, узнали? Неужели охранное заклинание Райва? А почему Райв не вытащил их из тюрьмы? Или командор Стан прицепил к ним какое-нибудь следящее заклинание? Или просто кто-то из ордена следовал за ними тенью, невидимой даже для Тарвика?

Когда Кастин увлекся рассказом о событиях при правящих дворах, включая даже изгнание магов-советников из дворца, Женя и Риэль заскучали. А когда началось повествование о событиях при дворе короля Кастина, прислушались.

С Тарвика Гана были сняты обвинения, потому что, хотя он и виновен наверняка в убийстве, незаконном использовании порталов и иных магических предметов и неуплате налогов в должном объеме, но во время следствия и суда было совершено слишком много процессуальных ошибок, а закон для всех един, и если Гильдия не может убедительно доказать вину, то пусть и не пытается, тем более что для Гана это должно стать уроком. А еще вдруг появились сведения, способные убедить всех на свете в причастности Гильдии к разгрому сыскного агентства «Стрела». Понятно, не ангелы там работали, законы там нарушались, однако где, простите, следствие, суд и приговор? На Гильдию повесили убийство сотни человек, работавших на «Стрелу». В общем, проблем у магов больше, чем Кастин даже и рассчитывал. Кое-где в окна зданий, принадлежащих Гильдии, летели камни – а вот ответить на это маги не могли, разве что адекватно, то есть не причиняя вредя хулиганам – им-то камни только стекла били.

В общем, Гильдии стало не до Жени и Риэля. У мира появилась надежда, только он об этом еще не знает. Он пока всего лишь верит, что пришла Джен Сандиния и принесла с собой перемены, и разумеется, к лучшему. А как же? Менестрели, обнаглев, запели старые полузапрещенные баллады, и почему-то несчастья уже не преследовали их – ни ноги не ломались на лестницах, ни лопнувшие струны не били по глазам. Ну а великие бунтари вроде Райва купаются в своей стихии… Встретитесь, непременно встретитесь, потому что и Райв влюблен.

– А не был он влюблен в ту самую Джен, которая Тинна? – полюбопытствовал Тарвик, очень развеселив короля.

– Он ее терпеть не мог, если честно. И уж вовсе не оплакивал ее смерти. Мне она нравилась, но в ту пору мне нравились многие женщины.

– Вы позволили ее казнить, – прокомментировал обнаглевший менестрель. Кастин качнул головой.

– Мы были молоды. Неопытны. Не особенно умны. И уж точно не умели просчитывать будущее. Вот ты, Риэль, можешь сказать, что случится через пятьдесят лет после того, как, например, повесят Тарвика? Молчишь? Конечно, ты не мог бы этому помешать, но и мы не могли.

– Я не хотел вас оскорбить.

– Знаю. В тебе тоже живет святая вера во всемогущество магов.

– Конечно. Я же вырос здесь. Мне порой кажется, что Создатель не бог, а тоже маг.

– Не хочу делать из тебя еретика, – хмыкнул король, – но ты прав. Из того, что я о нем знаю, такой вывод напрашивается. Величайший из магов древних времен, я думаю. Так что я буду стараться поддержать веру в его божественную сущность.

– Почему вы не вмешиваетесь более активно во все это? – осмелела Женя, и уже в процессе задавания вопроса знала, что он ответит.

– Потому что войны магов приводят к катастрофам и стихийным бедствиям. Лучше уж я принесу в мир надежду, даже пожертвовав ради этого несколькими симпатичными людьми.

– Кастин, они уже поверили, что ты монстр, – лениво заметил Тарвик. – Перестань стараться. Ну а я это всегда знал. Есть какие-то поручения?

– Пока нет. У тебя есть какие-то планы?

Тарвик неожиданно долго молчал, внимательно глядя в свой стакан, и Жене вдруг стало тревожно. Она взяла за руку Риэля и подумала: «А почему этот жест сразу придает мне сил? Потому что поддерживает и его? Потому что это нужно нам обоим? А черт его знает».

– Я бы хотел пойти с ними. Если они позволят, конечно.

– Тарвик? – удивился король. – Ты получил вкус к бродяжничеству? Я всегда полагал, что ты все же любишь комфорт.

– Все любят комфорт, Кастин. И они тоже. Только свободу они любят больше. Я хочу научиться у них любить безудержную свободу. Не бойся, это не вырвет меня из-под твоей власти. Я предан тебе и верен… насколько вообще могу.

– Разве тебя когда-то сдерживали какие-то рамки?

– Ты путаешь свободу и вседозволенность, – серьезно сказал Тарвик. – И я путал. Только сейчас понимать начал. Дай мне возможность убедиться…

– Ты свободен, Тарвик. Делай что хочешь. Если ты понадобишься, я найду тебя, и если к тому времени твоя свобода не станет безграничной и ты будешь помнить…

– Дурак ты, Кастин, – устало перебил Тарвик, – хоть и король. Свобода не исключает чувства долга. И я, конечно, приду, когда ты позовешь. Может быть, даже не один. Но вопрос в другом. Не во мне и не в тебе. Женя, Риэль, вы позволите мне пойти с вами?

Они переглянулись, и Женя прочитала в глазах Риэля собственный риторический вопрос и озвучила его:

– Почему нет?

Тарвик даже не улыбнулся. Наоборот, даже помрачнел и говорить начал с трудом.

– И еще. Я хочу сказать об этом именно при Кастине, потому что не только Хайлан умеет отличать правду от лжи. Прости, Женя. Прости мне мою безжалостность и вживание в роль. Кастин, не удивляйся. Ты знаешь, я к высокопарности не склонен, но вот думаю… вместе с этой девушкой в наш мир действительно пришла надежда. Понимаешь ли, Риэль мог протянуть мне руку, и это неудивительно, он парень добрый и отзывчивый, но Женя… Женя другая. Она не мягкая бесхарактерная дамочка, вовсе не отличается повышенным великодушием и даже где-то жестковата. Однако и она протянула мне руку, несмотря на то, как я поступил с ней. Не в том дело, что я притащил ее сюда, и даже не в том, что действительно собирался пристроить в приличный бордель, когда понял, что девать ее некуда, ордена нет, а тебе она и не нужна была. В этих пятидесяти тысячах. В этом вживании в роль. Ни одна женщина после этого не захотела бы помочь. Ни одна женщина Гатаи. Она ведь любила меня, Кастин, и куда больше, чем Райва.

– Хватит каяться, – грубовато прервала его Женя. – Мне этого не нужно.

– Мне нужно, – пожал плечами Тарвик. – Я и забыл, что такое стыд. Может, и не знал никогда. А теперь вот знаю. Я, Женька, циник и большая сволочь, куда большая, чем Кастин, если ты вдруг засомневалась. У него хоть цель есть великая, а у меня нет. У меня одни только задачи. Я, например, не умею мечтать. Не имею, ради кого жить, – уж прости, Кастин, умереть ради тебя я могу, а жить – не получается. Я, Женя, идеальная сыскная машина. А хочется попробовать быть человеком. Не получится – значит, не судьба. Но попробовать я хочу.

– Сыскная машина? – усмехнулся Риэль. – Предположим, что этот монолог ты произнес спьяну или еще почему. Но по какой причине ты поддерживал меня и брал на себя то, что должно было достаться мне? Почему ты во время допросов неизменно давал мне время прийти в себя или подумать, что говорить? Ради задачи? Тогда какой? Ведь Женя не нужна была королю и кому-то еще, кроме меня. Конечно, ты можешь пойти с нами, Вик. С менестрелями нередко ходят обычные бродяги. И разве ты сомневался, что Женя решит иначе?

Тарвик тяжело посмотрел на Женю и кивнул.

– Да. Она не ты, Риэль. Женщина, способная в драке хладнокровно и беспощадно врезать со всей дури мужику промеж ног, добротой и душевностью не отличается.

– Ага, – безмятежно согласился Риэль, обнимая Женю. – Хватит одного ненормального, то есть меня. Когда мы сможем уйти… Кастин?

Вообще он впервые назвал короля по имени, и не без труда. Раскованный и умеющий вести себя в приличном обществе Риэль. И ведь почему вдруг – ради Жени, скорее всего. Чтобы успокоить.

Ему не нравилсяКастин, король Комрайна.