Текст книги "Голос дороги"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Не понятно, что ли – нас поджидают, – рыкнул Роджер и схватил Грэма за плечо, сильно сдавив его. – Грэм, откуда они узнали, что мы будем здесь? Ты кому говорил, что корабль идет в Обооре?

– В Истрии – никому, – тихо сказал Грэм, взглянув в бешеные глаза побратима, и вдруг невозможная догадка обожгла его. – То есть, Тарнису говорил… Но как…

– Молодец, ничего не скажешь, – зло перебил Роджер. – Язык бы кто тебе подрезал, болтун проклятый! Ну, чего встал? Пойдем уж теперь.

– Что у тебя на уме?

Роджер уже решительно двинулся вниз.

– Для начала послушаем, чего они скажут. А потом – по обстоятельствам. Сам говорил, что перед тем, как лезть в драку, нужно разведать обстановку.

– А ты уверен, что они вообще станут разговаривать?

Роджер промолчал, и Грэм зло сжал губы. Ладно, потом разберутся.

– Что случилось? – встревоженная Марьяна ухватила Грэма за руку и приникла к его плечу.

– Ничего страшного, – отозвался тот, отстраняясь. – Пока, по крайней мере. Тебе ничего не грозит.

– А тебе?

Отвечать Грэм не стал. Он судорожно соображал, мог или не мог Тарнис связаться с Крэстом, и если не он сдал их, – какое он вообще может иметь отношение к Истрии? – то кто тогда?

Едва они ступили на твердую землю, офицеры тут же устремились к ним.

– Без паники, – сквозь зубы сказал Роджер, хотя паниковать никто не собирался.

Илис старалась держаться за его спиной, но испуганной не выглядела. Она просто заняла стратегически выгодную позицию. Марьяна ничего не понимала и жалась к Грэму.

– Как приятно! Какая неожиданная встреча! – воскликнул тан Паулюс, остановившись в нескольких шагах от молодых людей. – Господин Соло, госпожа Маккин, Роджер!… сударыня? – слегка поклонился он Марьяне. На треугольном лице тана, окаймленном короткой русой бородкой, появилась сладкая улыбка. Грубоватое лицо его спутника хранило каменное выражение. Он даже смотрел в другую сторону.

– Не валяйте дурака, господин тан, – резко оборвал Роджер. – Вы ведь ждали нас.

– Раз ты такой догадливый, Роджер, – заговорил капитан Таю, продолжая смотреть в сторону, – то, наверное, нет нужды напоминать наш уговор.

– А разве у нас был какой-то уговор? Не припомню что-то.

– Могу освежить твою память, Роджер, – заявил тан Паулюс. Тон его стал угрожающим, сладкая улыбка с лица исчезла. – А может, господин Соло напомнит?

– Понятия не имею, о чем вы, – отозвался Грэм.

– У вас тоже что-то с памятью случилось? Вы меня разочаровываете. Вы казались мне более благоразумным человеком, господин Соло… Хорошо, я напомню, в чем состоял наш… вернее, ваш уговор с милордом Авнери. Вы обещали доставить ему госпожу Маккин, – заметьте, целую и невредимую! – в обмен на некоторые услуги, которые будут вам оказаны. Так что, сейчас госпожа Маккин пойдет с нами, а вы сможете получить то, что вам было обещано. Вы попытались обмануть милорда Авнери, но мы сделаем вид, что никаких разногласий не было. Мы же цивилизованные люди.

– Никуда госпожа Маккин не пойдет, – заявил Роджер, потянувшись к мечам.

– Нехорошо нарушать обещания, – вроде бы укоризненно сказал тан Паулюс, но эта укоризна звучала еще менее приятно, чем недавний угрожающий тон.

– А я ничего не обещал милорду Авнери.

– Но милорд Авнери выплатил тебе задаток, – напомнил капитан Таю, медленно наливаясь кровью.

– Могу его вернуть. Но госпожу Маккин ни вы, ни ваш милорд не получит, ясно вам?

– Господин Соло? – зашипел капитан.

– Вы слышали, – подтвердил Грэм. – Впрочем, можете спросить у самой госпожи Маккин, хочет ли она пойти с вами.

– Не пущу, – с ненавистью прорычал Роджер.

Все смотрели на Илис. Та стояла с таким видом, словно ее все происходящее не касалось.

– Господин тан, – сказала она светским тоном, улыбаясь самой зубастой из своих улыбок. – Честно говоря, не имею ни малейшего желания с вами идти. Лучше я останусь с этими милыми мальчиками. Мы уже привязались друг к другу, притерлись. И передавайте при случае от меня привет Крэсту, пусть не скучает и не переутомляется. И не волнуется – это ему вредно.

Секунду ни капитан, ни тан не могли произнести ни звука, уставившись на Илис. Они ждали от нее еще каких-то слов, но не дождались, и Паулюс вдруг взорвался.

– Что это за балаган?! – возопил он, налившись кровью, совсем как его спутник-капитан. – Как вы смеете? Я прикажу арестовать вас!

– Кому прикажете? – Роджер усмехнулся, но тут же осекся. Капитан Таю пронзительно свистнул, и из серой портовой толпы вычленились никем до сих пор не замеченные люди в доспехах, числом приблизительно десятка два. Судя по нашивкам на куртках, это были истрийские солдаты.

– Илис, колдуй, – помертвевшим голосом сказал Роджер.

– Нет, – твердо сказала Илис. Она отступила на шаг и зачем-то сунула руку за пазуху. – Не буду.

– Тогда – беги! – заорал Роджер и выдернул из ножен мечи.

Это был самоубийственный поступок, но сделаного не воротишь. Грэм одной фразой на наи сказал приятелю все, что о нем думает, и тоже схватился за меч. Он уже видел, впрочем, что все бесполезно: человек десять солдат поднимали заряженные арбалеты. Илис, едва услышав крик Роджера, рванулась вбок, проскользнула мимо солдат и затерялась в толпе. Грэм был несколько разочарован: вместо того, чтобы разок использовать свои магические силы вопреки принципам и спасти всех четверых, Илис предпочла остаться верной себе и улизнула одна. Что ж, может, так и было правильнее.

Несколько солдат нацелили было в сторону Илис арбалеты, пока она еще не пропала из виду, но тан Паулюс крикнул:

– Девчонку – живой! Не стрелять! Слышите? Этих двоих хоть в решето можете превратить, но девчонка нужна живая!

Несколько человек бросились вдогонку за Илис, но это было бесполезно. Девушка, когда хотела, могла становиться неуловимой.

Краем глаза Грэм заметил, что Марьяна так и стоит, где стояла, хлопая глазами и сильно побледнев, и подосадовал на ее несообразительность. Могла бы догадаться и рвануть вслед за Илис. Теперь же ее могли прихватить просто за компанию, а то и убить. Раз Илис сбежала, церемониться с ними больше не будут.

– Марьяна! – крикнул Грэм, становясь так, чтобы им с приятелем было удобно прикрывать друг друга. Против арбалетов, впрочем, это все равно не годилось. – Марьяна! Умерла ты, что ли?! А ну, исчезни!

– Ни за что! – отчаянно крикнула Марьяна, достала из-за пояса кинжал и шагнула к ним. – Я с вами!

– Вот дурища, – буркнул Роджер, оскалившись, и повернулся через плечо к Грэму. – Не понимаю, чего они ждут.

– А ты думаешь, сейчас они пойдут тебя бить? Много чести будет! Да они запросто утыкают нас болтами. Роджи, ситуация безвыходная. Они не станут подходить к нам, гораздо проще и безопаснее убить нас издалека. Ну, зачем ты схватился за оружие?

– А что, сдаваться надо было? Так, что ли, по-твоему? Не позорься, Соло! А то я начну совсем плохо о тебе думать.

Ситуация была – хуже некуда. Они стояли втроем, прижимаясь спинами друг к другу, выставив бесполезные мечи, а вокруг потихоньку стягивалось кольцо солдат. Народ, до того суетившийся на причале, очень быстро разбежался. Никому не хотелось связываться с солдатами.

– Ну что, доигрались? – заговорил тан Паулюс. – Я вас предупреждал. По-хорошему просил. Теперь ты, Роджер, пойдешь на виселицу, а вы, господин Соло, благодаря вашему благородному происхождению, отправитесь не на каторгу, – можете порадоваться, – а прямой дорогой на плаху. Для вашей подружки тоже местечко найдется…

– Сначала попробуйте взять нас, – хрипло сказал Роджер.

– Вот еще возиться! Лучше сдайтесь сами, или я прикажу вас застрелить. Господин Соло прав, положение у вас безвыходное. Пожалейте хотя бы девушку.

– Сдаться? Чтобы все равно умереть? Ну нет!

– Подумайте получше, – предложил тан Паулюс. Он протянул руку, указывая на одного из арбалетчиков, и сказал: – Не убивать.

Солдат кивнул, поднял арбалет к плечу и выстрелил. Роджер вскинул мечи, но отбить летящий в него болт не сумел, и от сильного удара в плечо даже пошатнулся.

– Сволочь! – зашипел он сквозь зубы, мельком оглядев кровоточащую рану.

– Это только начало, – сообщил тан. – Мы можем убивать вас таким образом очень долго, и о быстрой смерти на виселице тебе, Роджер, останется только мечтать. Еще умолять меня будешь… Девчонку! – скомандовал он.

Грэм толкнул Марьяну, чтобы она оказалась между ним и Роджером. Это спасло их обоих, и следующий болт лишь разрезал ему кожу на виске. Марьяна испуганно пискнула. Геройствовать ее больше не тянуло.

Капитан Таю повернулся к тану и что-то начал быстро говорить по-истрийски. Роджер, который знал язык, слушал с презрительным выражением на лице. Тан, дождавшись окончания речи, сказал несколько резких слов, покачал головой и махнул рукой.

– Давайте, – сказал он, и еще двое солдат подняли арбалеты.

Грэм понял, что сейчас их будут убивать, медленно и постепенно, и деваться им совершенно некуда. Уже несколько раз ему удавалось обмануть неизбежную, казалось бы, смерть, но теперь он ясно видел, что пришел конец. Оставалось только броситься на противника и умереть с мечом в руках, пусть он даже упадет раньше, чем сумеет достать клинком горло ближайшего недруга. А Марьяна… что ж, если они с Роджером будут мертвы, ее, может быть, и пощадят.

Не сговариваясь, они с Роджером одновременно оглянулись через плечо и посмотрели друг другу в глаза. В ту же секунду раздались, один за другим, два негромких щелчка, и еще два болта нашли цель. Стреляли истрийцы так, чтобы наверняка не убить, а только ранить. "Ну, давай", – беззвучно шепнул Роджер; Грэм кивнул ему, и они рванулись вперед. Грэм не видел перед собой ничего, кроме человека в черной одежде с горящей серебром ящерицей на рукаве. Этот человек медленно, очень медленно поднимал на уровень глаз заряженный арбалет. И вот тут, когда он уже сознавал себя покойником, началось то, что потом до конца жизни он не мог позабыть.

Сначала стало очень, очень холодно, словно из южного Бергонта они перенеслись на самый север Наи в разгар лютой зимы. Повисла мертвая тишина, какая бывает лишь перед самыми сильными бурями. Небо, до того затянутое белесыми низкими облаками, потемнело, почти почернело, и Грэм подумал, что впрямь вот-вот грянет буря… но что-то было не так. Что именно, он понял только тогда, когда воздух как-то странно загустел, и стало трудно не только двигаться, но даже дышать, словно и не воздух кругом был, а ледяной вязкий кисель. В ушах нарастал невыносимо мучительный, пронзительный звук, почти на грани слышимости. Борясь с подступающей тошнотой, Грэм с усилием повернул голову на звук и долго не мог поверить в то, что увидел.

В воздухе висела Илис. Именно висела, или даже парИла, раскинув в стороны руки и запрокинув лицо. Ее окружало бледное сияние, а волосы ее, несмотря на наступившее неестественное затишье, развевались, словно она находилась в центре урагана. С трудом оторвав взгляд от невероятного зрелища, Грэм осмотрелся по сторонам. Увиденное ему очень не понравилось. Люди вокруг застыли в неподвижности, словно обратившись в статуи, и только Роджер делал мучительные усилия высвободиться из тисков жутко сгустившегося воздуха. Марьяна, закатив глаза и побледнев до синевы, медленно, гораздо медленнее даже, чем это происходило бы в воде, падала на землю.

Сгустившийся воздух, превратившийся в кисель, начал смещаться все быстрее и быстрее, скучивая тела, словно мокрые тряпки. Каждая частичка тела взорвалась болью, но Грэм не мог даже застонать – так сдавило грудь. Он прилагал нечеловеческие усилия, чтобы освободиться из этих смертельных объятий, но ничего не выходило. В глазах темнело, и подумалось, что Илис совсем сошла с ума, если вместо того, чтобы помочь, решила угробить сразу всех. Не было никаких сомнений в том, что все происходящее – дело рук несносной девчонки. Сами по себе такие вещи происходить никак не могли.

Воздушный кисель, или, вернее, уже желе, закручивался воронкой, словно кто-то перемешивал его огромной ложкой; вместе с ним и сама реальность начала смещаться. Было очень трудно после рассказать или хотя бы вспомнить, в чем именно это выражалось, просто окружающие люди и вещи стали выглядеть совсем не так, как им полагалось выглядеть. Только Илис висела себе в воздухе, все сильнее запрокидывая голову, а пронзительный звук стал громче и походил теперь на оглушительный визг. Почти оглохший, Грэм почувствовал, что неведомая сила размазывает его по совершенно уже затвердевшему воздуху, по глазам вдруг ударила ослепительная вспышка – и он перестал видеть вообще что-либо. С ужасом он подумал, что ослеп, но почти сразу это перестало его волновать. Колдовство Илис продолжало выкручивать и рвать его тело: кости затрещали, сухожилия и мышцы натянулись до предела. От лютого, нечеловеческого холода кожа начала покрываться инеем. Кричать Грэм по-прежнему не мог, приходилось терпеть молча, и рассудок был на самой грани безумия.

И вдруг все закончилось. Стремительно потеплело, воздух приобрел обычную плотность, и его стало можно вдохнуть. Свербящий в мозгу звук резко оборвался. Грэм, уже почти потерявший сознание, перестал биться в жестоких тисках и понял, что падает. Он сильно ударился об землю, но вместо боли ощутил только облегчение и почти наслаждение. И смог, наконец, закричать, выпуская накопившееся напряжение.

Не смотря ни на что, он снова остался жив.

Некоторое время он лежал ничком неподвижно, наслаждаясь спокойствием освобожденного тела и ни о чем не думая, пока вдруг до него не дошло, что вокруг полно истрийцев, всерьез намеревавшихся утыкать его арбалетными болтами, а так же его спутники, которые неизвестно, живы ли. Он заставил себя приподняться и едва не упал снова – от изумления вмиг ослабли руки. Вокруг расстилалась обширная холмистая долина, присыпанная снегом, из которого кое-где торчали черные лапы кустов. Грэм отлично помнил, что был в порту в тот момент, когда стали происходить странные вещи, а какие уж там холмики и кусты? А тут… лишь на горизонте темнело нечто, что могло быть городскими стенами. Но могло и не быть. Кроме того, никаких истрийцев рядом больше не было. Ни тана Паулюса, ни капитана Таю, ни одного солдата. Грэм встревожено огляделся, отыскивая взглядом спутников. В двух шагах от него возился в снегу Роджер, приглушенно стонавший сквозь стиснутые зубы. Лицо у него было серое, искусанные губы сочились кровью, глаза покраснели и глядели еще более безумно, чем всегда. Он очевидно был не в себе, поэтому Грэм пока не стал его окликать. Он поднялся на колени, сдерживая тошноту, и чуть подальше, футах в пятнадцати, увидел Марьяну – она лежала ничком в снегу без признаков жизни. Приглядевшись, он заметил, что она все-таки дышит. Тогда он оглянулся и увидел Илис.

Илис лежала на спине, раскинув крестом руки. Ее темные волосы разметались по снегу, глаза были закрыты, побелевшие губы раздвинулись в странной, страшной улыбке, обнажавшей зубы, из носа тонкой струйкой текла кровь. Дышала она или нет, было непонятно, но Грэму показалось, что нет. Не поднимаясь с колен, он подвинулся к ней, склонился было над беззащитно распростертым телом – и обернулся на хриплый голос Роджера:

– Где мы?

– Не знаю, – ответил Грэм и обернулся. Роджер стоял уже в полный рост, хотя его заметно шатало, и оглядывал окрестности мутным взором.

– Где Илис?

– Здесь, – сказал Грэм и отодвинулся.

Несколько секунд Роджер смотрел на Илис, потом сделал несколько неверных шагов и упал рядом с ней на колени.

– Она жива? – как-то очень беспомощно спросил он, вперив в нее отчаянный взгляд черных глаз.

– Не знаю, – повторил Грэм.

Роджер вздрогнул и наклонился к девушке.

– Илис! – позвал он хрипло.

Она не отзывалась и не шевелилась. Тогда он схватил ее за плечи и принялся трясти:

– Лисси! Лисси!..

Его лицо выражало крайнюю степень отчаяния; Грэм и он не думал, что Роджер способен на такие сильные чувства. Смотреть на него было тяжко, так что Грэм отошел к Марьяне, чтобы узнать, насколько сильно она пострадала. К счастью, она только лишилась чувств. Грэм подстелил плащ, перевернул Марьяну на бок, и, помедлив, вернулся к Роджеру. Ноги едва повиновались ему. Роджер все еще стоял на коленях перед Илис, и его лицо, искаженное ненавистью, отчаянием и горем, испугало Грэма.

– Роджер, – сказал он как мог мягче и положил руку на плечо приятеля. – Не надо. Она мертва.

– Нет, – сказал Роджер сдавленным голосом и снова затряс Илис. – Нет. Лисси!.. Этого не может быть.

– Роджер…

– Отправляйся к Безымянному, Соло! – заорал Роджер, обернувшись к нему и прижимая к себе Илис. Глаза его опасно блестели. – Пошел прочь, пока я тебя не прикончил!

Тут Илис приоткрыла свои огромные ведьминские глазищи и едва слышно сказала:

– Роджер, ну хватит уже орать… И не тряси меня… Я так устала… я спать хочу… – и снова закрыла глаза.

Грэм чуть было не расхохотался. Раз Илис ехидничает, значит, умирать пока не собирается. Роджер тоже явственно просветлел лицом.

– Да восславится Перайна, – прошептал он. Выпустив Илис из объятий, он бережно уложил ее обратно и уткнулся лбом в снег. – Благодарю тебя, милосердная Перайна!

Впервые Грэм слышал, чтобы его приятель-побратим славил богиню-целительницу. Обычно все его мольбы, проклятия и клятвы были обращены к безжалостной богине войны Рондре и к Безымянному, очень редко – к Эфферду или Борону, но уж ни в коем случае не к Перайне. Коленопреклоненный рядом с Илис и славящий Перайну Роджер выглядел странно, и Грэм сначала отвернулся, чтобы не видеть этой душераздирающей картины, а потом решил вернуть его с небес на землю.

– Роджер, – снова позвал он и невольно отпрянул, когда тот резко повернулся и вскинул пылающие прежним яростным огнем глаза. – Понимаю твои чувства, но хочу напомнить, что Илис едва ли будет лучше от лежания на снегу…

– Твоя правда, – согласился Роджер, бережно поднял Илис на руки и встал. Девушка лежала спокойно и даже не дернулась, оказавшись прижатой к широкой груди своего добровольного охранника. Она то ли спала, то ли снова впала в беспамятство. – Но куда идти? Мы даже не знаем, куда нас занесло.

– Там, – Грэм махнул рукой в сторону темнеющего на горизонте сооружения, – вероятно, находится город. Хотя я в этом не уверен. Эх, хотел бы я знать, что случилось, и куда мы попали! Впрочем, после такого светопреставления нам лучше не показываться некоторое время в людных местах, по крайней мере, открыто, а то Илис быстренько отправят на костер.

Про себя он отметил, что обязательно нужно будет поговорить с Илис о ее способностях. Она – или Брайан, – чего-то явно не договаривали. Не мог необученный магик устроить такую мясорубку, какую закрутила Илис (да и вообще, насколько понимал Грэм, мало какой мог). Или ее способности просто экстраординарны, или на самом деле она прошла посвящение, но скрывает это… и в этом случае ее способности тоже далеко не средненькие, насколько Грэм вообще мог судить о способностях в сфере магии. Тогда становится понятным волнение Крэста: посвященный магик безумной силы без присмотра… Магик, через которого прет неуправляемый поток магии…

– Боюсь, слух о сегодняшних событиях быстро разнесется по округе, – сказал Грэм. В голове быстро прояснялось, и боль отпускала, что не могло не радовать. – Так что давайте попробуем отыскать укромное место, где поменьше снега, и пересидим там, пока всем нам не станет лучше. Хорошо бы найти пещеру, но сойдет и каменная гряда, главное, чтобы ветра не было.

– Да уж, спектакль Илис устроила отменный, – согласился Роджер. Его снова шатнуло, и Грэм только сейчас вспомнил о его, – да и о своих заодно, – ранах, которые по-прежнему сочились кровью. Следовало их обработать, и как можно скорее. – Надо уходить, поскольку, сдается, от Обооре мы убрались недостаточно далеко… Как твоя подружка, жива?

– Жива, – ответил Грэм. – И пострадала меньше всех. Она вовремя потеряла сознание.

– Повезло ей. Я-то уж не чаял живым вырываться, Борону вовсю молился. А вот надо же, отпустило. Интересно знать, что она сделала, – сказал Роджер задумчиво и пристально вгляделся в разгладившееся лицо Илис. – Я ведь ни разу так и не спросил, каково это – обладать такой силой…

– Еще спросишь. Ладно, Роджи, надо уже уходить…

– Пойдем. Только подожди секунду, у меня что-то голова кружится, – сказал Роджер и упал.

2

В мясорубке, устроенной Илис, изрядно поломало всех четырех, хотя кому-то досталось больше, а кому-то – меньше. Сама Илис долго не приходила в сознание, а когда очнулась, не смогла идти самостоятельно, настолько она ослабла. Роджеру пришлось нести ее на руках, хотя ему самому было немногим лучше. Чудовищные магические тиски помяли ему ребра, но он молчал до последнего, несмотря на то, что стало больно дышать. Марьяна пришла в себя позже. Она была целехонька, – обошлось даже без синяков, – и вполне уверенно держалась на ногах.

Подходящей пещеры поблизости не нашлось, так что пришлось располагаться на отдых рядом с огромными валунами, торчавшими посреди долины. Камни заслоняли путников от ветра, и снега под ними не было. Грэм и Роджер уложили девушек на землю, закутав их в плащи, наломали веток с окрестных чахлых деревьев и развели небольшой костер, чтобы согреться и немного перекусить. Все их вещи, как ни странно, уцелели и перенеслись за город вместе с ними.

– Мы замерзнем насмерть, – сумрачно сообщил Роджер, ни к кому конкретно не обращаясь. Он протянул руки над огнем и пытался отогреться. Почти вся его теплая одежда перекочевала к Илис, на которую он старался не смотреть, стыдясь недавней вспышки.

– Есть какие-то предложения? – спросил Грэм.

Они уже перевязали свои раны, но до этого успели потерять много крови, и теперь обоим было нехорошо.

– Надо идти в город. Сейчас все-таки не лето, чтобы гулять по диким просторам.

– В город? – переспросил Грэм с сомнением. – Но нас легко узнать. У тебя, да и у меня, слишком заметная внешность, а Илис… ну, ее точно запомнили.

– Придется рискнуть. Иначе мы погибнем.

– Лучше уйти подальше, хотя бы в Лигию. Тогда можно будет и рискнуть… А вообще у меня есть мысль податься в Наи.

– А что там такое, в Наи? – поинтересовалась Илис. Закутанная в теплый плащ по самый нос, она все еще была очень бледна, но глаза ее уже успели наполниться бесенятами.

– Там был мой дом, – просто сказал Грэм. – И я еще надеюсь, что там будет мой дом и в будущем.

– С ума сойти, – сказала Илис. – А я-то думала, что ты совсем безродный…

– Те люди называли тебя "господин", – робко сказала Марьяна. С того момента, как все закрутилось, она еще не раскрывала рта. Произошедшее потрясло ее, и она не знала теперь, что и думать, в ее глазах застыл страх. – Как знатного человека…

– А он и есть знатный человек, – с неожиданной злостью сказал Роджер прежде, чем Грэм сумел его остановить. – Нобиль проклятый. Авантюрист голубых кровей…

– Э? – вытаращила глаза Илис.

– Вот тебе и «э».

– Заткнись! – сказал Грэм и встал, сам не зная зачем.

– Его папаша, между прочим, князь, – продолжал Роджер издевательски. Он тоже поднялся на ноги, безотрывно глядя на Грэма. – В отличие, правда, от мамочки, которая прижила себе сынка от греховной связи…

– Не тронь мою мать! Она была благородной женщиной!

– Ага, пока не спуталась с женатым, и ее не поперли из дома, – на Роджера словно нашло какое-то затмение. – А потом она стала обычной шлюхой, и имели ее все, кто только хотел. Странно, что ты – единственный ублюдок, родившийся у нее.

Задохнувшись от ярости, Грэм рванулся вперед и замахнулся, целясь в лицо. Роджер вполне мог бы уклониться, но не стал, принял удар. Пошатнувшись, отступил на шаг и страшно усмехнулся разбитыми губами. Но Грэму было это мало – он выхватил меч и уткнул его острие в грудь Роджеру.

– Сдурели?! – закричала Илис, приподымаясь.

– Я разве сказал неправду? – спросил Роджер, не обратив на нее никакого внимания. – Все в Карнелине это знали. Или ты будешь отрицать, что ты – бастард? Ну, хочешь, заруби меня.

Грэм тяжело дышал и никак не мог поднять меч. Безоружный Роджер стоял перед ним, разведя руки и скалясь, и его глубоко посаженные глаза безо всякого страха смотрели из-под нависших бровей. Все, что он сказал, было правдой, но Грэм не мог понять, почему он с такой злостью поведал об этом, и почему – именно сейчас.

Но все-таки это была истинная правда. И убить за нее он не мог. Грэм сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь, потом толкнул меч в ножны и сказал невыразительно:

– Ты прав, Роджер. Все это так.

Он отвернулся и пошел прочь от импровизированного лагеря, ничего перед собой не видя. Отойдя довольно далеко, он наткнулся на большой плоский камень, на который и уселся. Если б можно было остаться здесь навсегда в одиночестве!

Почему они вдруг заговорили о его происхождении, хотя следовало обсудить более важные темы? И почему Роджер с такой беспощадной злостью говорил о его матери? Сам он не думал о ней уже очень давно, и теперь воспоминания причинили неожиданно сильную боль. Даже не сами воспоминания, – своего происхождения он не стыдился, – а удар ниже пояса от Роджера, да еще в момент, когда он меньше всего этого ждал.

Грэм просидел на камне довольно долго, тупо разглядывая мерзлую землю у себя под ногами. Он больше ни о чем не думал. Ничего не хотелось, даже жить, и недавняя радость от того, что он смог остаться в живых, полностью погасла. Из этого состояния его вывел хриплый голос Роджера, откликавший его по имени. Грэм медленно поднял голову и увидел его прямо перед собой.

– Ну?

– Прости, – сказал Роджер.

– За что?

– За то, что наговорил тебе гадостей. Сорвался.

– Но это же все чистая правда, – безразлично сказал Грэм. – Я – бастард, а моя мать попрошайничала и торговала своим телом.

– Ну и что? Совершенно не нужно было говорить про это.

Они с минуту помолчали, потом Грэм решил задать давно занимающий его вопрос:

– Роджер, а кто были твои родители?

– Понятия не имею. Я никогда их не видел.

– Ты не пытался разузнать?

– Нет. Зачем? – Роджер помолчал и спросил: – Ну, долго ты собираешься сидеть здесь? Тебя видно за несколько миль.

– И что?

– Ох, не зли меня, Соло. Честное слово, нам будет легче ужиться, если ты перестанешь изображать из себя страдальца и прикидываться тупицей. А мы теперь крепко повязаны, и друг от друга нам еще долго никуда не деться…

– Повязаны, да… кровью.

– Вот именно. Ну, давай руку… братец.

Грэм усмехнулся и сжал протянутую руку.

Через несколько часов они все еще сидели под прикрытием камней и бездельничали. Все слишком устали, чтобы продолжать путь.

В маленькой компании как будто снова воцарился мир. Они почти не говорили, а если и начинали разговор, то о каком-нибудь пустяке. Что-то удерживало от воспоминаний о пережитом испытании. Марьяна так и вовсе не поднимала глаз и все время жалась к Грэму, не принимая участия в общей беседе. Она ничего не знала о цели путешествия и о способностях Илис, а спрашивать боялась. Грэму было ее жалко. Теперь она тоже оказалась втянутой в неприятности. Наверняка люди запомнили, что она была вместе с сумасшедшей магичкой.

Роджер первым решился заговорить о том, что не отпускало их всех.

– Почему ты отказалась колдовать, когда я велел? – спросил он у Илис. Уже стемнело, но он, начав разговор, подвинулся к костру, и огонь превратил его лицо в багровую маску.

– Вроде бы, я не обязана выполнять твои приказания? – ядовито спросила Илис из темноты. – И потом, я не хотела пользоваться магией. Мне это не нравится.

– А почему колдовала после?

– Думаешь, приятно было смотреть, как вас утыкивают железками? Картина, между прочим, неприглядная. Я надеялась на ваше благоразумие, но вы, как самоубийцы, затеяли драку… Вы загнали себя в такую ловушку, что мне просто не оставалось выхода. Не могла же я просто удрать!

– Илис, а что это было? – спросил Грэм. – Что ты сделала со всеми нами?

– Трудно объяснить… Это был, пожалуй, поток сознания. Все получилось помимо моей воли.

– Ты нас чуть не убила!

– Так ведь не убила же. Хотя риск, конечно, был. Знаешь, очень сложно иметь дело с магией, прущей через тебя, когда ты не можешь ею управлять. Больно, между прочим. Думаешь, мне самой нравится?

– Илис, ты прошла посвящение? – осторожно спросил Грэм.

– Нет. Я, знаешь ли, и без посвящения – очень сильный магик, – с тихой гордостью сказала Илис. – Мне приходится постоянно сдерживать себя, чтобы поток магии не хлынул наружу.

Роджер судорожно вздохнул, поняв, что легко отделался, когда она швыряла его об ящики в Карате.

– Как ты убежала от нас в Ште? – спросил он.

– Тебе все профессиональные секреты выдать? Не скажу.

– Грэм, – заговорила вдруг Марьяна тихо-тихо, почти не слышно, переводя взгляд с одного спутника на другого. – Я правильно понимаю, что Илис – магичка?

– Я не кусаюсь, не пугайся, – дружелюбно сказала Илис.

– Ничего себе, – голосок Марьяны совсем потух. – Лучше бы кусалась… Никогда еще не видела живого магика…

– Лучше бы не видела и дальше, – буркнул Роджер. – Сидела бы себе в Ите! Никаких магиков! И ведь говорили тебе…

Марьяна ничего не ответила, уткнулась лицом в плечо Грэма. Тот тихонько вздохнул, но отодвигаться не стал. Роджер смотрел на Марьяну с непонятным выражением, кривя искусанные губы. Глаза у него были странные.

– Не пугай человека, – укоризненно сказала Илис. – Она от тебя скоро шарахаться будет, Роджи.

– Если от кого тут и надо шарахаться, так только от тебя, – огрызнулся Роджер. – Не кусается она, видите ли… Я и то тебя скоро бояться начну, чего уж о других говорить…

– Вот-вот. А еще спрашиваешь, почему я колдовать отказываюсь.

– Жизнь у магиков не сахар, – согласился Роджер. – Слушай, а зачем за тобой Крэст-то гоняется? Почему просто не велит тебя убить? Разве ему своих магиков не хватает? Ну, чего ты так смотришь? Этот вопрос меня давно занимает, еще с тех пор, как Авнери нанял меня, чтобы я поймал некую сумасшедшую и очень опасную девчонку.

– На который вопрос отвечать в первую очередь? Рассортируй по степени важности, пожалуйста… Хотя нет, не надо, – передумала Илис. – Пожалуй, на все твои вопросы можно дать один единственный ответ… и раз уж у нас сегодня день откровений… Сидишь крепко? Падать не собираешься? Видишь ли, Роджи, Крэст Авнери – мой брат. Двоюродный. Наши отцы – братья.

Повисла мертвая тишина, так что было слышно только потрескивание костра, завывание ветра между камней и хриплое неровное дыхание Роджера. Грэм пытался осознать услышанную новость. Илис, значит, истрийская принцесса! Теперь понятно, почему непокорную, неофициальную магичку просто не приказали, в самом деле, убить, и почему, с другой стороны, не дают ей жить, как ей хочется.

– Проявление у ребенка магических способностей, – заговорила Илис тихо, – всегда горе для родителей. А для знатной семьи вовсе позор. Мои родители, например, чуть не сошли с ума, когда в первый раз случился прорыв. Они попытались это скрыть, но отец Крэста, мой дядя, узнал о проснувшихся способностях, и приказал отправить меня в школу. Я не хотела туда ехать, у меня случилась истерика и второй серьезный прорыв. Мои родители тоже не желали для меня участи вечной пленницы в башне, хотя и позаботились о том, чтобы меня обучили минимуму, для собственной же безопасности. Лет до тринадцати со мной тайно занимался один магик… очень надежный. Потом дядя выразил свое желание уже более категорично, и меня отослали из дома, решили спрятать от него подальше. В Карат меня привез один человек, хороший друг отца. Ты, Грэм, его, кстати, знаешь, он навел тебя на Брайана. Из-за него и Брайан оказался впутан: его, как честного и надежного человека, попросили по возможности присмотреть за мной. Кроме него и еще одного человека никто в Карате не знал о моих способностях. Только о моем происхождении Брайану ничего не сказали. Дядя же обо мне не забыл, и, поскольку ему самому заниматься поисками не пристало, послал по моим следам Крэста, который, надо думать, не пришел от этого поручения в восторг. Мы с ним вообще не очень любим друг друга… Ну вот. А потом Брайан впутал в это дело тебя, Грэм, а Крэст – тебя, Роджи. Честно говоря, я была сильно удивлена, когда увидела вас вместе, а еще больше удивилась, когда узнала, что вы давно знакомы. Кстати, учти, Роджи: Крэст предательств не прощает, и не успокоится, пока не доберется до тебя. Он очень злопамятный.