Текст книги "Вечный Жид"
Автор книги: Станислав Гагарин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц)
– Охрана? – отрывисто произнес Станислав Гагарин.
– Сопровождающие эту п о м о щ ь, – ответил полковник с Лубянки, – сплошь иностранцы. Они же техники и инженеры, готовые пустить адские машины в дело. Вооружены личным стрелковым оружием, есть и ручные лазерные генераторы, навроде тех, что в космических киношках. По некоторым данным – профессиональные головорезы с бластерами. Терминаторы, ё-моё!
– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью? – улыбнулся сочинитель.
– Увы, – заметил прибалт. – Только пока фантастику реализовали они.
– Зато с нами Федор Константинович, – начал было на оптимистической ноте писатель, но осёкся под предостерегающим взглядом Агасфера.
«Эти люди не осведомлены о моих возможностях, – мысленно объяснил Вечный Жид ситуацию. – Да и не надо им пока к этому привыкать. Пусть полагают меня представителем Президента».
«Разумеется, – согласился Станислав Гагарин, – так им будет удобнее воспринимать действительность, пусть и фантастическую в основе своей».
– Удар назначен на завтрашнее утро, – продолжал Юозас. – Все четыре генератора заработают одновременно, направляющие сейсмического воздействия сложатся воедино, и Москва…
– Провалится в тартарары, – мрачно закончил Олег Геннадьевич.
– Вернее, утонет, – заметила молчавшая до того Вера. – Геологам давно известно: столица покоится на платформе, плавающей в настоящем море подземных вод.
Достаточно более или менее сильного подземного толчка, обрывающего связи платформы с береговым, так сказать, припаем, и земная твердь, на которой возвели наши предки Третий Рим, погрузится в пучину.
– Об этом знал, между прочим, Гитлер, когда планировал затопить Москву, – сказал Юозас Вилкс. – Знал, правда, не в научном аспекте, а в мистическом. Но это в принципе для нас все едино.
– Н-да, – промолвил Станислав Гагарин, – такая, значит, хренотень… А нейтринных монстров в охране дьявольских агрегатов нету?
Лубянец и гэрэушник недоуменно воззрились на него.
«Привычные вам л о м е х у з ы, Станислав Семенович, к этому пока не причастны, – протелепатировал писателю Агасфер. – Наши друзья о монстрах ничего не знают…»
Вслух он сказал:
– Наш уважаемый литератор имел в виду закордонный спецназ…
– Боевики в охране есть, – сообщил Юозас. – И накаченные прилично. Многие воевали в Африке и в джунглях Никарагуа, есть парни штатовских спецвойск. Морские пехотинцы тоже.
– Это ладно, – чуть беспечнее, нежели следовало бы, отмахнулся Станислав Гагарин. – Лишь бы их автомат Калашникова брал.
– К а л а ш н и к их берет за милую душу, – пояснил Вечный Жид. – Но… Ты бей штыком, а лучше бей рукой! Оно надежней, да оно и тише… Серьезная операция, Станислав Семенович, я вам скажу!
– Мы тоже видывали виды́…
Он чуть было не сказал «с товарищем Сталиным», но вовремя заткнулся.
– А много ли народу будет их б р а т ь? – преодолев некое смущение, скромнее, папа, надо быть, скромнее, говаривала ему маленькая дочка Лена, спросил Станислав Гагарин.
– А всего нас пятеро, и все перед вами! – усмехнулся Фарст Кибел. – Правда без тельняшек, но тоже ничего…
Станислав Гагарин хмыкнул.
– Тельняшку я дома надену, а вот к а л а ш н и к а на Власихе у меня нет.
– Оружие нас ждёт на специальном объекте, – сообщил Олег Геннадьевич. – Потом переберемся на явочную квартиру. Там все готово, чтоб высидеть начало операции, Если никаких дополнительных указаний не будет, можно отправляться прямо в арсенал.
– Хорошо, – кивнул Агасфер. – Но коль скоро мы в знаменитом Писдоме, я непрочь выпить здесь чашечку кофе. И съесть пирожок желание имею. Чтоб было о чем рассказать там… В Совете безопасности.
«На хрена тебе кофе, ежели ты Зодчий Мира, другими словами, чуть ли не Господь Бог. По крайней мере, его архангел, – не заботясь о том, что Вечный Жид читает мысли, непочтительно подумал Станислав Гагарин. – Ладно, поведу вас пить кофе. В конце концов, я в этом ломехузироранном Писдоме некоторым образом коллективный хозяин. Как в известном анекдоте. Вы член партии? Нет, я мозг партии. А я член… Союза писателей России».
И отважная четверка вместе с Зодчим Мира спустилась в нижний буфет ЦДЛ пить кофе. Станиславу же Гагарину полагалось пробавляться чаем – остерегался сочинитель поднимать давление.
VIIЖелания встать с широкой постели и подойти к лежавшей в двух шагах на узком диванчике голой женщине – сам видел, как раздевалась, или позвать ее к себе, у него с т а н о к был куда как пошире, ни того, ни другого желания Станислав Гагарин не испытывал, хотя пикантность ситуации его неким образом волновала.
Сочинитель находил ее даже забавной. Д е л о, на которое они собирались пойти в предрассветный Час Быка, сулило вполне реальную возможность отправиться на тот свет в прямом, увы, а вовсе не в переносном смысле. Второй смысл мог иметь место в случае, если бы Агасфер прихватил их хотя бы на время – и только на время! – в Иной Мир, который был ему, как Зодчему, подвластен и из которого уже прибывал на Землю товарищ Сталин.
СООТЕЧЕСТВЕННИК! ЧИТАЙ О СЁМ ВИЗИТЕ В РОМАНЕ СТАНИСЛАВА ГАГАРИНА «ВТОРЖЕНИЕ»! ПОТРЯСАЮЩИЙ, КРУТОЙ РОМАН! ЕГО МОЖНО ЗАКАЗАТЬ ПО АДРЕСУ: 143 000, МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ, ОДИНЦОВО-10, А/Я 31, ТОВАРИЩЕСТВО СТАНИСЛАВА ГАГАРИНА.
Нет, приключение, до которого осталось несколько часов могло закончиться смертельным исходом для любого участника операции «Гум-помощь». Конечно, теплилась надежда, что Вечный Жид некоим образом прикроет их от автоматных пуль из к а л а ш н и к а или у з и – черт знает чем вооружена охрана вагонов, в которых смонтировано сейсмическое оружие, завезенное в Подмосковье под видом европейских и заокеанских подачек униженной внутренними врагами России.
Но монстров там нет, стрелок-молний из агасферовских глаз, как у Иосифа Виссарионовича, Станислав Гагарин у Фарста Кибела пока не видел, и вообще в Вечном Жиде он далеко ещё не разобрался…
«Жид – он и в Африке жид, хотя и вечный», – с нарочитой веселостью думал сочинитель, больше, разумеется, для п о н т а, ибо лучше чем кто-либо понимал, что Агасфер к ж и д а м, пардон, евреям никакого отношения не имеет.
Сейчас Станислав Гагарин снова вспомнил о той, что лежала едва ли не рядом, прикрытая легким одеялом, и нейтрально вздохнул, подумав: есть, видимо, некий смысл в том, что поделив среду обитания двухкомнатной явочной квартиры пополам, Агасфер поместил секретных сотрудников вместе, а их с Верой вдвоем.
«Никакого смысла, – сказал себе Станислав Гагарин. – Те парни – давние знакомцы, опять же – с о с е д и. А мы с девахой только что…»
На вопрос писателя, где он решил пребывать до Часа Быка, Фарст Кибел, он же Федор Константинович, он же Агасфер или Вечный Жид загадочно усмехнулся и сказал, что он будет находиться в е з д е.
«Еще один вездесущий на мою голову, мать бы его так, – чертыхнулся сейчас писатель. – Может быть, он сейчас… того… наблюдает? Да нет, на сексуального маньяка Агасфер не похож. Да и менталитет у него неземной, наша порнуха Вечному Жиду неинтересна».
– О чем думаете, Станислав Семенович? – подала вдруг голос девушка с дивана, и сочинитель от неожиданности вздрогнул.
– Можно я буду называть вас просто Папа Стив? – тут же без паузы произнесла Вера, и Станислав Гагарин коротко рассмеялся.
– А чего же… Зовите. Это первое моё литпрозвище. Второе – Карлсон. Одинокий Моряк – третье…
– Любите варенье?
– Обожаю… Особенно из малины. И вишневое тоже.
– А еще что любите?
– Многое чего… Женщин, например, люблю.
– Гм, – хмыкнула Вера. – Женщины и варенье. Впрочем, в этом как раз и есть объединяющее нечто.
…После встречи в ЦДЛ с двумя напарниками из с о с е д н и х ведомств четверка будущих боевиков направилась в гагаринском м о с к в и ч е, неведомо как переметнувшемся с Власихи в столицу, в ближнее Подмосковье, где в явно охраняемом еловом лесу располагался специальный объект.
Судя по тому, что суетился здесь Юозас Стефанович Вилкс, объект – комплекс зданий с закрытым стрельбищем-ангаром, обнесенный крепким забором с контрольной сигнализацией поверху – принадлежал разведуправлению Генштаба или как-то соотносился с этой серьезной организацией.
Ни какой-либо обслуги или часовых Станислав Гагарин на объекте не заметил. Видимо, существовала здесь тенденция не попадаться посетителям на глаза.
Калитку им открыл старший прапорщик в камуфлированной одежде, поверх кожаной новенькой портупеи на его пятнистой куртке висела на тонком ремешке деревянная кобура со с т е ч к и н ы м, двадцатизарядным пистолетом-автоматом.
«Мне бы такой», – завистливо вздохнул про себя сочинитель и тут же услышал мысленно голос Фарста Кибела:
«Ради Бога! Для этого мы и прибыли сюда…»
Но поначалу Юозас нажал кнопку рядом с динамиком, выведенным у калитки, и динамик отозвался женским голосом:
– Тринадцать!
– Двадцать восемь – ноль пять, – сказал Вилкс и получил в ответ короткое слово:
– Ждите…
Они ждали минуты три. Писатель, переминаясь с ноги на ногу, незаметно огляделся и увидел шевеление в лапах двух здоровенных елей, стоявших по обе стороны от непроницаемых ворот объекта.
– Телевизионные камеры! – сообразил писатель. – Крутые, видать, хозяева здесь поселились…
Но кроме упомянутого уже трехзвездного прапорщика, оказавшегося за калиткой, увидеть кого-либо им было не суждено.
Рослый и моложавый прапор, которого Юозас называл Егорычем, с момента возникновения перед в е л и к о л е п н о й четверкой покивал каждому из прибывших гостей, и только Вилксу он пожал руку, сразу выделив его среди остальных спутников.
С ними он был вежлив, а ежели откровенно, то попросту не замечал никого и пояснения давал, обращаясь к подполковнику из ГРУ.
– Сначала подберем и г р у ш к и, – бесстрастно объявил прапор и, не впадая в подробные объяснения, повел боевую группу в правое здание-блок, внушительное двухэтажное строение, но без окон.
Это был склад стрелкового оружия. Чего только не было там! В залитых мертвенным, но ярким светом люминесцентных ламп комнатах, стояли открытые и закрытые ящики с автоматическими винтовками, пулеметами, современными фауст-патронами, короткоствольными автоматами без прикладов всех систем.
Разнообразные пистолеты и револьверы красовались за стеклами в специальных витринах, расположенных вдоль стен, вперемежку с различными гранатами, дымовыми шашками и напалмовыми бомбами.
Станислав Гагарин, как любой нормальный мужчина, любил оружие, умел пользоваться им, уважал человека с ружьем и понимал, как важно сто раз отмерить прежде чем в з я т ь с я за стреляющее устройство.
Разбежавшись глазами по небывалому изобилию средств уничтожения людей, ведь этот арсенал собирался вовсе не для охоты на зайцев, писатель усилием воли сдержал чувства и вопросительно глянул на Вечного Жида.
Но Агасфер взглядом показал на Юозаса, определяя в нем руководящую на данный момент личность.
– Сами будете подбирать для себя игрушки или доверимся Егорычу? – спросил Вилкс.
– И так, и эдак, – ответил Олег Геннадьевич с Лубянки.
Остальные промолчали.
Сочинитель выбрал для себя к а л а ш н и к калибром 5,45 и четыре запасных магазина к нему. Затем он подобрал с т е ч к и н а, к этому пистолету всегда, с той поры, когда он впервые стрелял из него в Ораниенбауме на военно-морских сборах, было у Станислава Гагарина уважительное отношение.
К а л а ш н и к и предпочли и лубянец с гэрэушником. Юозас взял еще револьвер системы н а г а н, а Геннадьевич – м а к а р о в а. А вот Вера выбрала израильский автомат у з и и немецкий п а р а б е л л у м. Этот пистолет – оружие неплохое, но для женской руки несколько неподъемное.
Но хозяин – барин…
– А вы, Федор Константинович? – спросил Юозас у Вечного Жида.
Фарст Кибел усмехнулся.
– У меня оружие особого свойства, – пояснил он. – Не беспокойтесь… Покрепче вооружайтесь сами.
Они подобрали еще три гранатомета, по одному на каждого мужчину, прихватили два ящика зарядов, а Станислав Гагарин показал пальцем на деревянную упаковку с гранатами Ф-1, удобными такими штучками-дрючками, с глубоко нарезанными параллелями-меридианами, по которым рвутся эти «лимонки» на смертоносные осколки.
– Опасное оружие, – равнодушным тоном заметил прапор Егорыч. – Бросать их надо только из укрытия.
– Знаю, – просто ответил сочинитель.
…Ему захотелось подняться. Перед сном напузырились чаю, обсуждали и обсуждали грядущую операцию, Вера не успевала заварник опорожнять.
Агасфер пил больше всех, нахваливал индийскую заварку типа СТС. Ее он сам и приволок откуда-то, целых три пачки.
«Где он сейчас?» – подумал Станислав Гагарин, поднимаясь с широкого ложа, свешивая ноги и пытаясь нащупать ими тапочки, входившие в инвентарь конспиративной квартиры.
Его собственные тапки сиротели в писательской больнице на Каширке.
Электричества Станислав Гагарин не зажигал, и плохо ориентируясь в чужой квартире, задел в коридоре горку оружия, сложенного у стены стволами кверху, на подходе к туалету.
Автоматы с грохотом свалились на пол.
Едва прекратился шум, как в дверях возникли с о с е д и с обнаженными пистолетами в руках.
Физиономии их вовсе не смотрелись заспанными, мужики были как огурчики, хотя и в трусах.
– Виноват, – смущенно улыбаясь, промолвил сочинитель. – В гальюн, значит, собрался, а тут железяки…
Оба с о с е д а синхронно вздохнули и вернулись к себе, не промолвив ни слова.
А Станислав Гагарин, о т м е т и в ш и с ь, возвратился на широкое ложе, и тут вскоре возник разговор о женщинах и варенье.
– Вам не спится от того, что с вами в одной комнате женщина или потому, что на рассвете начнется бой? – спросила Вера. – Придется убивать людей…
– Да, – сказал сочинитель, – придется убивать… Именно п р и д е т с я. Поверьте, удовольствия мне сие не доставит… Но я всегда помню, что уничтожаю не людей, а носителей Мирового Зла. Ведь я уже видел, как действует сейсмическое оружие, я уже, Вера, был в завтрашнем дне.
А вот на первый ваш вопрос я отвечу позднее.
– Согласна, – ответила Вера, и по голосу ее было слышно, как молодая женщина лукаво ухмыльнулась. – Что же касается зла… Да, если з л о выведено за скобки нравственности, оно подлежит неумолимому уничтожению. Но как быть со злом моральным? Если зло суть неотъемлемое качество определенного сорта душ человеческих? Как у Федотовой, например, которую вы зовете с о с у д о м з л а, или у Павленко с Литинским, у Ларисы Панковой, которая не задумываясь, уничтожила набранную в типографии дюжину книг. Для полиграфиста сие вдвойне преступно…
– Я смотрю – вы прекрасно осведомлены о делах Товарищества, – проговорил Станислав Гагарин. – Н-да… Что же касается морального зла… Да, вы правы, тут существует логическая опасность. Признать естественным существование зла в душах этих монстров – значит, как-то оправдать их действие. А сие для общества, для нас с вами, Вера, непозволительно. Ни оправданию, ни прощению Ирина Васильевна Федотова, жена полковника Генерального штаба, отставники, похерившие честь и достоинство офицера, Павленко, Литинский и Голованов, примкнувшие к ним Красникова и Калинина, Панкова, наконец, другие заговорщики-путчисты, а ежели проще, то мелкие душой хапуги, никакому оправданию существа эти не подлежат.
– Видимо, такими они были от рождения, – задумчиво произнесла Вера. – Флорентиец Макиавелли считал необходимым считать всех людей злыми… Понимаете, Папа Стив, в с е х без исключения! Надо постоянно помнить, предполагать, что люди, и ваши н о в ы е сотрудники в том числе, всегда проявят з л о б н о с т ь собственной души, едва лишь им представится к тому удобный случай.
Далее Макиавелли говорит: «Ежели чья-нибудь з л о б н о с т ь некоторое время не обнаруживается, то происходит это вследствие каких-то неясных причин, пониманию которых мешает отсутствие опыта…»
– Однако, – подхватил Станислав Гагарин, – з л о б н о с т ь эту все равно обнаружит время, называемое отцом всякой истины!
– Справедливо, – согласилась молодая женщина, – ибо з л о б н о с т ь людской натуры имеет самые разнообразные проявления.
– Я читал книгу Николая Макиавелли «Государь», – вздохнул сочинитель, – и догадался откуда изрекаемая вами истина, Вера. Да, люди неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману. Все это так. Многих, если не всех, отпугивает опасность, но влечет нажива. Пока ты делаешь им добро, они обещают ничего для тебя не пожалеть, клянутся отдать за тебя имущество и жизнь. Но когда у тебя появится нужда в этих людях, они тотчас от тебя отвернутся…
– Вам, Папа Стив, необходимо навсегда избавиться от иллюзии, будто людей можно преобразовать, – наставительным тоном произнесла Вера. – Помните завет флорентийца: «Тот, кто желает исповедовать добро во всех случаях жизни, неминуемо погибнет, сталкиваясь с множеством людей, чуждых добру».
Вас это не убеждает? Тогда вспомните три заговора-путча, которые вы пережили в 1989–1991 годах, за два года предпринимательской деятельности…
– Кто вы? – спросил Станислав Гагарин. – Вам-то к чему эти разговоры о добре и зле…
– Пытаюсь понять этику земного человека… Вы сами, Станислав Семенович, типичный землянин, хотя и общаетесь с космическими пришельцами, по сути дела с Богами.
– Вы знаете, кто есть Федор Константинович?
– Разумеется… И про ваши подвиги, похождения с вождем знаю тоже. Роман «Вторжение» три раза взахлеб читала. Ведь я же призналась вам сразу, Папа Стив, вы мой любимейший писатель.
– Ладно уж, – смущенно, но растроганно отозвался Станислав Гагарин.
Слаб человек! Очень ему стало приятно после этих слов. Но зародилось сомнение: не слишком ли она хорошо меня знает? И как могла прочитать «Вторжение», если книга еще не вышла?
– А набор в Электростали? – спросила его, будто прочитав мысли, молодая женщина. – Оригинал и вёрстка Четвертого тома «Современного русского детектива», куда вошел этот роман? З а р у б л е н н ы е Федотовой вёрстки Пятого и Шестого томов серии «Фантастика, приключения и история», куда роман тоже входил двумя частями?
Прочитать ваш роман, Папа Стив, для меня проблемы не составило, поверьте.
– Что же, я рад такому читателю… И все-таки мне непонятна ваша роль, вы не из этих?..
– Монстров, хотите сказать? Видимо, они вам порядком надоели во время визита товарища Сталина на Землю…
Нет, я женщина земная, даже чересчур.
– А в чем смысл этого ч е р е с ч у р? – улыбнулся писатель.
– В том, что я могу стать той, о которой вы думаете сейчас, которую х о т и т е в данную минуту.
– Интересно, – протянул сочинитель. – Под стать моей профессии. Тогда я придумаю что-нибудь под вас.
«Вера, – позвал он мысленно жену, – гляди, в какой я переплет попал… Могу не дожить до рассвета. А тут грозятся в твою ипостась себя обернуть. Попробуем, что ли?»
Ему показалось, что издалека пришло далёкое п о п р о б у й Веры, хотя может статься, что Станислав Гагарин х о т е л подобное услышать.
– У меня ложе шире, – нейтрально сообщил он, и тут же ощутил под одеялом обнаженное и знакомое как будто тело.
«Поскольку я не христианин, понятие греха не распространяется на мою личность, – подумал сочинитель. – Но если это Вера, тогда и вопросов нет. А если это удачная иллюзия, то…
– Не ломай голову над этим, Славик, – услышал он знакомый голос. – Ты ведь звал меня, и вот я рядом с тобой. Остальное от лукавого…
«Разве что так», – вздохнул Станислав Гагарин и решительно накрыл ладонью горячий и упругий сосок.
СТАНИСЛАВ ГАГАРИН В ИЕРУСАЛИМЕ, ИЛИ КАК СНЯТЬ ЧАСОВЫХ
Звено третье
IНеожиданно он вспомнил Галину Попову, когда кумулятивная граната, выпущенная из б а з у к и гэрэушником Вилксом, пробила бронированный борт спецвагона и оглушительно взорвалась там, где таилось дьявольское устройство.
«Небось, спит еще главред, третий с п е н ь едва наступил, – с некоей нежностью подумал председатель «Отечества» о Галине Васильевне, которая безоговорочно поддержала его во время путча Федотовой, а затем, в начале апреля, две недели назад, безропотно приняла дела от Лысовой, Людмила, решив сменить лошадей, сообщила Станиславу Гагарину об этом на середине переправы.
Совсем немного поработав с Галиной, председатель понял, что это и есть тот оптимальный шеф литературной службы, который ему нужен. Всегда ровная в общении, наделенная добрым литературным вкусом, лишенная напрочь той истеричности, которая, увы, отличала непредсказуемую Лысову, Галина действовала на эмоционального сочинителя умиротворяюще, да и обаятельности ей было не занимать.
Славного главреда определила Станиславу Гагарину в соратницы судьба! Да и то сказать, не все же время сталкиваться ему с с о с у д а м и з л а типа Федотовой, хотя повидал таких дамочек сочинитель немало.
Почему он вспомнил Галину в разгар смертельного боя – неясно. Может быть, от того, что именно эта молодая женщина первой прочтет эти строки, редактируя роман «Вечный Жид», не считая машинистки Ирины Лихановой, о которой Станислав Гагарин еще напишет теплые слова в этом повествовании. А может быть, от чего-то другого, видимо, связь уже возникла у него телепатическая с единомышленницей, как-никак, а работают вместе немало. В Смутное же Время, как на фронте, год за три идет.
– Бейте по второму вагону! – крикнул Юозас коллеге-лубянцу, перезаряжая гранатомет. – Там энергоблок! А вы отсекайте охрану… Надо класть всех подряд! Не разбирая…
Насчет охраны это уже писателя касалось и загадочной спутницы их. Они тут же врубились с т р е к о т а л к а м и.
Стрелять из к а л а ш н и к а Станислав Гагарин умел. Помнится, поверг в шоковое состояние погранцов курильского острова Кунашир, раздраконив на полигоне мишени бегущих якобы япошек, их огневые якобы точки, словом, весь якобы десант на истинно Русскую Землю.
А как лихо расписывался автоматными очередями, оставлял Станислав Гагарин автографы пулями на спокойной глади Карельских озер, когда посещал погранзаставы Выборгского отряда, собирая впечатления для романа «У женщин слезы соленые»?
Захваченные врасплох охранники, сопровождавшие г у м а н и т а р н у ю помощь, призванную по дьявольской задумке заокеанских д о б р о х о т о в варварски, безжалостно уничтожить столицу России, заметались подле вагонов, доставая спрятанное среди одежды автоматическое стрелковое оружие.
Видимо, на многих из них были бронежилеты, ибо несмотря на прицельный огонь, который вели писатель и Вера, поражений было немного.
Смекнув это, Станислав Гагарин прикинул ситуацию и скомандовал молодой женщине:
– Выцеливай в голову и по ногам!
Затем, приподнявшись, метнул одну за другой в разные места у вагонов четыре гранаты-лимонки.
Сочинитель вёл огонь скупыми, в два-три патрона, очередями, и не просто, как Бог на душу положит, а выпускал остренькие, что твои шильца, небольшого калибра пульки именно туда, где могли вонзиться они в живую, трепещущую плоть.
Опустел рожок, и писатель немедленно сменил его, переместив огонь левее, откуда приближались новые защитники сейсмического оружия.
Ответный огонь становился плотнее, нашим героям приходилось все чаще припадать к земле, менять боевую позицию, переползая по-пластунски.
Недостаточно прицельная пуля приблизилась к голове Станислава Гагарина и сорвала с нее любимый черный берет писателя.
– Фак ё матзер! – выругался сочинитель, полагая, что мечущиеся среди вагонов темные фигурки знают английский язык.
– Отходим! – возник в сознании голос Вечного Жида, который исчез до начала перестрелки, заверив четверку ратников в том, что появится вновь едва возникнет в нем потребность.
– Видите ли, друзья, по некоторым причинам этического характера я не имею права брать в руки оружие, – мягко, извинительным тоном объяснил собственную позицию Агасфер, обращаясь в основном к с о с е д я м. Предполагалось, что Станислав Гагарин и Вера осведомлены об истинной сущности, космической стати Федора Константиновича.
– Но помощь моя будет безмерна, – заверил всех Фарст Кибел. – Например, я приберу следы того, что вы натворите с помощью боевого арсенала, который приобрели на спецобъекте. Зачищу место боя без вопросов.
«Я закину эти составы в иное пространство и время, – передал Агасфер Станиславу Гагарину мысленно. – Но для этого не должно быть на месте перестрелки ж и в ы х людей. Понимаете?»
Тон был резким, не допускающим возражений.
«А если мы в некоем варианте попросту отгоним охрану от вагонов?» – спросил писатель у Вечного Жида.
«Тоже годится, – отозвался Агасфер. – Или трупы, или очищенное от живых пространство, которое я выхвачу с вагонами из вашего измерения».
Сейчас Вечный Жид распорядился переместиться самим нападающим.
– Надо отойти, чтобы увлечь за собой охрану! – услышали они его команду. – Перемещайтесь к р а ф и к у, на котором приехали сюда! Прикрываю ваш отход…
Теперь по команде Юозаса мужчины метнули по парочке л и м о н о к в сторону вагонов.
Сообразили его спутники или нет, но Станислав Гагарин понял, что Фарст Кибел накрыл их энергетическим защитным колпаком: вскоре пули перестали летать над головами и пониже, с н а м е к о м свистя и повизгивая, что никого отнюдь не вдохновляло.
Приступая к операции, Станислав Гагарин знал о возможностях Агасфера и его условного приказа в отношении ж и в ы х людей. Не желая лишних жертв, хотя те, кто прибыл в Россию с оружием массового уничтожения иной участи, кроме смерти, не заслужили, писатель надеялся свести боевые действия к снятию часовых, изоляции вагонов с сейсмическим оборудованием от охраны, с тем, чтобы Фарст Кибел забросил их в н а д ц а т о е измерение.
Но в первом же акте, это было под Клином, обстоятельства сложились так, что было уже не до снятия часовых в т и х у ю.
Заговорили, увы, гранатометы…
– Быстрее, быстрее! – торопил ратников голос Агасфера. – Сюда движутся боевые группы спецмилиции… Надо успеть убрать все до того… И прекратите отвечать на огонь! Опасность рикошета…
Еще сто метров, двести – и вот на шоссе их спасительный р а ф и к.
Вечный Жид переместил силовое поле так, что оно накрыло и автомобиль, но это писатель не сразу сообразил, он помогал Вере войти в машину, где на водительском месте увидел Агасфера.
Следом ввалились разгоряченные боем с о с е д и. Агасфер рванул машину с места, и Станислав Гагарин понял, что сейчас пришелец перенесет их во времени и пространстве, ибо попасть в Луховицы, а затем еще в Подлипки и Акулово, им попросту в размерах Часа Быка не суметь.
«Догадываются ли Юозас Вилкс и Олег Геннадьевич, который э м б э ш н и к, что Федор Константинович вовсе не из Совета безопасности эксперт и не посланец российского Президента? Ведь успеть почти одновременно в четыре точки Подмосковья… Это, знаете ли, только Зодчему под силу!»
– Пока я заблокировал их память на этот счет, – доверительно сообщил ему Фарст Кибел. – А затем будет видно, как поступить.
– Мне представляется, что всего им знать не надо, – высказал Станислав Гагарин. – Нагрузка на психику… Пусть живут легче.
– Видимо, вы правы, – согласился Вечный Жид. – Так и порешим, товарищ писатель.
