Текст книги "Истории Руана (СИ)"

Автор книги: Станислав Гримайло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

   – В семьдесят первом году рыб. И, позволь заметить, сэр Эйкворт Дрог слыл не только великим воином, но и талантливым архитектором, мыслителем и философом. Но никак не придурком!

   Ага, плоды таланта одного великого архитектора здесь бы как раз смотрелись очень к месту. По крайней мере, правдоподобней, чем подземный туннель, саркофаги и медные таблички.

   – А святым твой философ стал когда?

   – В сто восьмом году рыб. И сей истинный праведник не мой, а принадлежит к роду изгнанных эльфов провинции...

   – Ты знаешь, везучие местные. Столько лет прошло... И не схарчил никого. А, знаешь, давай поглядим.

   – Поглядим?

   – Вскроем могилку и проверим.

   – Святотатство! Сие воспрещено...

   Свето-Зар продолжил бубнить в том же духе, а я призадумался. Так просто крышку не сдвинуть с места... Но в изголовье как-то уж очень подозрительно на саркофаге выщерблен камень. Хм. А если воспользоваться выданным любезной охраной тяжеленным факелом, который больше на дубинку смахивает? С обратной стороны чем не ломик. Точно приставить (гляди как отлично подходит к поврежденному месту), приложить округлое навершие из толстенного стекла кулаком, потом отобранным у пухлого адепта вторым факелом. Свето-зар, активно возмущаясь моими действиями, даже не попытался меня остановить. Неужели ему самому интересно? Через пару минут возни, сдобренной сопением, бухтением и выдержками из святых книг, я сдвинул крышку саркофага.

   – Обычный камень, – провел я рукой по тому месту, где в нормальном саркофаге должна быть выемка. – Не похоже, что останки были залиты... Это вообще не саркофаг. Просто имитация из цельного куска камня. Как думаешь?

   Но ответил незнакомый голос:

   – Молодой человек... Верните крышку на место. Немедленно!

   Нас не оштрафовали. Аккуратно вывели и вежливо намекнули не появляться вновь на горизонте. Даже символическую плату, уплаченную на входе, вернули. Свето-Зар было заикнулся о посещении другого туннеля, как дюжие охранники кивком показали нам направление движения. И грозно сдвинули брови. А у меня создалось стойкое впечатление, что для гостей города в святом Турионе множество красивых мест. Не имеющих ровным счетом никакой ценности для изучения. Лишь показуха...

   "А что если я не прав?" – подумал, шагая по очищенной от снега дорожке по краю узкой дороги. Свето-Зар, выражающий громким сопением недовольство, мерно трусит позади, изредка замирая. Любитель поглазеть... Приходится останавливаться, пока пухлый адепт налюбуется на очередное архитектурное достояние святого города. Какой резон пялиться на заурядную полуосыпавшуюся лепнину на убогих домишках захудалой улочки? Но, поди ж ты, застывает. Впрочем, через полчаса такого ходу, я уже заранее стал предугадывать место следующей остановки.

   "Учитель впарил список совершенно идиотских заданий. На что он надеялся?" Если задуматься – никто не станет заниматься созданием мистификаций для гостей огромного города. Скорее в таком месте существует некий механизм отсева. Пригодных приезжих для каких-либо действий, и совершенно не нужных. Например, воинственные верующие. Устроить драку, свернуть пару носов, плюнуть в настоятеля – это одно. А вот умный, предусмотрительный, хорошо подготовленный профессионал, кем бы он ни был, с легкостью способен натворить таких бед... Разнести пару храмов для разминки, обокрасть помазанников или спереть любимый парик патриарха... В итоге мэрия, дабы оградить горожан от незапланированных бед, может создавать некую альтернативу для неудобных гостей.

   Я резко обернулся и успел заметить, как гном, одетый как обычный мастеровой, застывший в трех дюжинах шагов позади нас, резко заинтересовался покосившимся деревянным забором. Причем с тщанием, достойным лучшего применения. Тьфу! Нас еще и пасут!

   – Слушай... А чего ты выбрал именно ту галерею Усыпальниц?

   Свето-Зар, уставившийся на изящно вырезанную из дерева птицу, сидящую на коньке крыши самого обычного домика, ответил шепотом:

   – Распорядитель предложил.

   Понятно. Простодушный коллега...

   – Между прочим, Кирилл, сегодня в нашем расписании посещение Малой сцены, Музея фигур и колокольни Собора...

   – Отставить разговорчики! – рявкнул я. Свето-Зар втянул голову в плечи и удивленно покосился. – Сегодня у нас день посещения... прекрасного.

   И куда пойти?

   Погревшись и перекусив в харчевне, прямо там, расстелив на столе карту, прикинули дальнейший путь. Точнее, из перечисленной сотни возможных пунктов посещений, я выбрал самое незвучное. Отдающее той реальностью, которую ни подделать, ни подправить никому не по силам.

   И расплачиваясь за обед, заметил в темном углу зала гнома, следовавшего за нами. Так-так... Провожатый? Шпик местной стражи? Тайный агент подпольного движения незаконных течений? Зажать гаденыша в укромном уголке и вытрясти всю душу!

   Покосился на Свето-Зара. Адепт, с легкой улыбкой дебила, бережно завернув купленные "на перекус" пирожки, застыл над решением сложной проблемы: как засунуть пухлый сверток в узкую горловину наплечной сумки? Да не помять ценную еду, дабы сладкое плодовое варенье не покинуло пределов свежей и пахучей, хрустящей корочки...

   Мне стало не по себе. Из-за недосыпа паранойя напала? Кому какое дело до двух адептов, тем более, что магами нас назвать язык не повернется даже у дворового мальчишки. А соглядатай... гном... так и вовсе прихлебывает горячительное, и явно не отвар из травок. Уж очень рожа довольная.

   ***

   "Галерея истинного искусства забытых народов Руана госпожи Де Рул де Туапсе ре Хогувъ" оказалась ладным двухэтажным домишкой несколько тяжеловесного вида. Приземистое, крепкое здание, с маленькими окнами-бойницами, высоченным первым этажом и плоской крышей. Широкая лестница, ведущая к массивной двустворчатой двери, вежливо пригласила в гости выскобленными от малейших признаков льда ступеньками. Подивившись такому ведению дел (даже на центральных улицах Туриона все же стоит поглядывать под ноги), мы с радостью воспользовались предложением.

   На широкой террасе, метрах в двух от двери, два коротышки, сопя и глухо бормоча под нос ругательства, старательно пытаются отдраить серый камень стены от ярко-зеленого рисунка. Работа спорится – сложно разобрать, как художество выглядело изначально. Хм... кому понадобилось на стену частной галереи наносить ритуальный рисунок? Ибо чем еще может быть семилучевая звезда, описанная вокруг незамкнутого круга, полного неясных символов?

   Дверь открылась тихо и мягко, впустив в гардеробную. Сухонький старичок обменял куртки и теплую обувь на пару медных бирок с довеском в виде теплых тапочек подходящего размера. Благообразная старушка, восседающая за маленьким столиком, облегчив кошели на пять серебряных монет с носа, кивнула на внутреннюю дверь.

   Зайдя внутрь, я удивленно осмотрелся. Большая гостиная, с широкой лестницей на второй этаж прямо напротив входа, укрытой шикарным ворсистым ковром. Не смотря на маленькие окошки очень светло от множества настенных фонарей, которые, судя по характерному миганию, магические! Дорогое удовольствие. Хотя... блестящий, натертый воском деревянный пол, декоративные изящные колонны, даже ограждение лестницы из художественной ковки!

   Из коридора с левой стороны выплыла пожилая пара. Крепкий не по годам орк в шикарном костюме и лакированных туфлях под руку ведет величественную даму – крупную супругу, обвешанную драгоценностями как праздничное дерево. Слоноподобная парочка, легко, будто порхая, пролетела перед нами, исчезнув в правом коридоре.

   – Осмелюсь утверждать – мы ошиблись. Сие не есть место истинного искусства, а пристанище материальных постулатов единства тварной сущности живого существа и ошибочного представления о духовном смысле существования всего сущего, – выдал Свето-Зар.

   – Ты сам-то понял, что сказал?

   Пухлый адепт повернулся, и я в очередной раз поразился пустоте и отрешенности его взгляда.

   – Впрочем, – задумался Свето-Зар, глядя куда-то сквозь меня, – правильность восприятия объективности окружающего сложна для субъективной составляющей заблудшего во мраке своей сущности существа.

   – Знаешь... – протянул я. – За два года службы я понял одну простую истину: лучший способ правильного ориентирования в хитросплетениях окружающего для оппонентов любого толкования мы всегда имеем под рукой. – Сунул под нос адепта кулак.

   В глазах Свето-Зара появилась осмысленность...

   Обычный дом переделали под галерею – и это сказалось. Вместо больших выставочных площадей – маленькие, уютные комнаты. То пару картин, то десяток статуэток, то огромная композиция работающего фонтана, то множество полочек, заваленных всяким разным со всего мира. И полное отсутствие табличек с описанием, даже название и автора очередного шедевра не видать...

   В просторном зале, залитом скромным зимним солнцем благодаря окну во всю длину комнаты, разместилась на стене лишь одна картина. Не огромное эпическое полотно, или серия на одну тематику, а маленькая форточка в иной мир. Размером с обычный поднос, на кои в хороших харчевнях бойкие девушки разносят снедь.

   Горстка ребятни в грубой одежде, с ножами на боку, маленьких котомках на худеньких плечах да короткими палками в руках застыли на бескрайнем лугу. Желтые, синие, красные пятна диких цветов под ногами, легкие белые облачка на синем небе – и мощная темно-зеленая стена векового леса. Кто они? Юные путешественники, сбитый отряд будущих героев или пацанва с ближайшей деревни?

   Свето-Зар, лениво окидывающий сонным взглядом экспонаты истинного искусства госпожи ре Хогувъ, застыл перед картиной как гончая. Острый глаз, напряженная поза. Еще только руку согнуть да ногу приподнять...

   Я резко хлопнул. Пухлый адепт подпрыгнул, испуганно заозирался и через пару секунд укоризненно уставился на меня. Я скорчил невинную физиономию:

   – Пробрало, а?

   – Рука мастера... – восхищенно выдавил адепт.

   Хм... Лес выглядит кроновски опасно и неприступно. Да еще и с зубочистками, по недомыслию названными ножами, выполненными одним росчерком кисти. Крепкие палки в руках сгодятся для помощи при ходьбе, просушке белья, и совершенно никак не подходят на роль оружия. Хотя, казалось бы, для чего оно? Но, кинув лишь один взгляд на темную и неприветливую стену леса, сразу понимаешь – без оного никак.

   Поневоле приходит вопрос: зачем? Ломиться сквозь дебри, когда легче обойти по лугу, не связываясь с не нужным, по сути, испытанием. Но поза мальчишек, замерших перед преградой, явно говорит: мы готовы. К тому, что ждет впереди.

   Некто, проникнув в комнату через не закрытую нами дверь, приблизился мягкими шагами:

   – "Темный лес", – мягко и негромко заговорила женщина, – картина неизвестного мастера из далекой Росси.

   Я покосился на подошедшую: обычная пожилая женщина, с испещренными морщинами лицом и настолько светлыми и лучистыми глазами, что сразу возникло недоумение – откуда столь молодой взгляд у такой особы?

   – Красиво! – признал я. – Луг, небо – как реальные. А ребятишки – будто живые. Кажется – протянешь руку и прикоснешься к высокой траве, сорвешь цветок. Прямо как фотогр... – притворно закашлялся. – Вызывает недоумение только лес. Не смотрится он. Слишком... злым выглядит, что ли. Нереальным.

   – А вы что скажете, молодой человек? – повернулась женщина к Свето-Зару.

   Пухлый адепт с трудом оторвал взгляд от картины и, похоже, только сейчас заметил присутствие рядом незнакомого человека.

   – Испытание... – значительно выдохнул Свето-Зар. – Лес надежд, проклятий, силы и слабости, жизни и смерти.

   – По-твоему они обязательно в него попрутся? – с интересом уточнил я.

   – Всенепременно! Ибо нет другого пути, как победить свои страхи, преодолеть слабости, понять жизнь, признать смерть и найти себя!

   – А вы как считаете? – не удивившись пылкой речи Свето-Зара, обратился к неожиданной собеседнице.

   – Вы думаете, что картина – просто удачная зарисовка. Ваш спутник видит нереализованные мечты и желания. Из-за воображаемых страхов и надуманной слабости.

   – А вы?

   – Я вижу цель, – улыбнулась пожилая дама.

   – Цель?

   – Путь к ней. Темный лес, символизирующий множество проблем, исканий, сбитых в кровь рук и ног. Детские фигуры – истинный возраст искателей смысла своего существования. Они вместе, но, в то же время, порознь – готовы помогать друг другу, но идут каждый к своей цели. Простые одежды, минимум вещей, отсутствие сторонних зрителей намекает, что...

   – ... каждый должен пройти испытание сам, – легко закончил прерванную фразу. – Но, я не соглашусь: ориентиров-то цели нет! Нырять в лес, не зная, куда идешь – путь к гибели. Должно быть хоть что-то: дерево-исполин, затмевающее своей силой вековой лес; гора со снежной шапкой или загадочным огнем, появляющимся строго четырежды в году; предания о далеком и бескрайнем море; цветущий раз в тысячу лет цветок в глубине в конце концов! А так... бессмысленно. Ничего ведь нет там, за темной стеной ...

   – Он был великим, – мягко произнесла женщина. – Тысячи лет прошли, а наследие все так же бессмертно. Каждый, кто видит картину – понимает. Не в этом ли истинное мастерство? Показать честолюбивому человеку, сильному орку, находчивому гному, смелому гоблину – настоящую ценность их пути. Единственного и неповторимого. А цели... Целей множество. Но темный лес – один.

   Мягко улыбнувшись, пожилая леди с молодыми, сияющими глазами, тихонько выскользнула из комнаты.

   – Да уж... испытание.

   На меня перевел взгляд Свето-Зар:

   – Не решившись, так и простоишь всю жизнь там. На краю цветущей поляны у темного леса. И уйдешь, опустошенный. Не найдя своего...

   И тут, нарушая странный разговор, отдающий то ли глубокой жизненной философией, то ли бредом больного ума, в недрах галереи раздался истошный женский вопль, пробравший до самых потаенных уголков души:

   – ААААААААА!!

   Дикий крик настолько не вписывается в рамки галереи картин и художественных поделок, что я в первый миг усомнился в его реальности. Но жизнь все расставила по своим местам.

   – Помогите!!

   Пришлось пробежаться. Смутно определив направление, кинулись в следующую комнату, но там сразу свернули – в глубь дома.

   Дверь, другая, третья, спешащий мужичок, старик-гоблин, слониха со спутником – попали в комнату, где молоденькая девушка, прижавшись к стене и глядя в упор на одну из картин на другой, безостановочно шепчет:

   – Он... там... вылез... зубы... Рикарди-и-и-к , – в голос заревела девица, разглядев толпу зрителей.

   Румяное личико, накрашенная мордашка, зимний костюм настоящей леди для посещения галереи: откровенное вечернее платье с белоснежной накидкой из шерсти дикого шайра. Если бы не следы стервозности в личике, выраженной тонкими, привыкшими презрительно кривиться губками, девушка была бы настоящей красавицей.

   Десять минут танцев, несколько стаканов воды из кувшина со столика в углу, и других манипуляций ни к чему не привели. В итоге я плюнул и засветил девице легкую оплеуху. Речь сразу стала разборчивей...

   – Из картины вылезло чудовище, схватило Рикардика и исчезло! – указав пальцем, выпалила девица и пошла на второй круг рыданий.

   Интересно... Следы крови на полу я заметил-то сразу, несмотря на темно-бордовый шикарный ковер. Хотя нет – мелкие капельки. Будто легкий дождик прошел двумя аккуратными алыми полосками из точек. Стараясь не наступить на следы произошедшего преступления (чего же еще?!), приблизился к виновнице происшествия.

   Камни, огненная река, языки пламени – никаких следов зубов, чудовищ и рикардиков. Может, девице привиделось? Мало ли чем увлекаются красивые и богатенькие девушки.

   – "Демон", – авторитетно сочным баском заявил коротышка. Непрезентабельный рост, очень хороший костюм – человечек явно из смелых. Вон как запыхался... хорошо бежал.

   – Меньше часа тому полотно выглядело иначе.

   – Что изменилось?

   – Зубастая тварь на картина была. В самом центре, на камне, над рекой.

   Угу. Была, потом вылезла из картины, схарчила одного из посетителей и испарилась. Скажите мне, пожалуйста: во что я в очередной раз вляпался?

   Девица ревет, часть публики ее активно успокаивает, другая тупо таращится, только коротышка с интересом уставился на ковер.

   – В галерее есть представители стражи Туриона?

   Таращащаяся публика передвинула удивленные буркала на меня, а коротышка лишь хмыкнул:

   – Приезжие... Нет в Турионе стражи. Есть Священные воины, Хранители веры и храмовники. Кто нужен?

   – Да мне как-то... Лишь бы происшествием занялись местные представители статута... или веры.

   – Любые подойдут, – авторитетно заявил коротышка и добавил: – Кто попадется – того и заботы.

   – Так... Ты! – я хлопнул по плечу старичка в некогда черном парике, по прошествии лет нещадной эксплуатации выродившегося во всклокоченную тряпку неясного оттенка. – Найди управляющего и охрану галереи, и тащи сюда! Зар, за мной!

   Пухлый адепт, безразлично взирающий на развернувшееся действо, на удивление услышал мой голос и споро, не задавая вопросов, рванул за мной. Пожалуй, отличное качество – слепо следовать указаниям. Нет нужды объяснять, почему мы пошли той дорогой, которой попали в этот зал. Догадываясь, где по идее должен быть выход, я все же решил проследовать знакомым путем.

   В залах стало явно темнее. С окон практически свет не струится, уступив место вечернему серому мареву. Неужели мы так набродились по галерее? Впрочем, не удивительно: великолепные полотна и поделки выставлены.

   – С картин монстры часто выползают перекусить? – подкинул задачку Свето-Зару.

   – Нет! – пропыхтел за спиной адепт. – Созерцание предметов искусства, любование мановением руки мастера, восхищение талантом не создают потоков негативного воздействия на реальный мир. Посему, явление хищной сущности из полотна, нападение на посетителя и последующее исчезновение с жертвой в когтях невозможно!

   – Куда тогда кавалер девицы подевался?

   – А был ли он?

   Действительно, а был ли? Если девушка хорошая актриса, то вполне вероятно несколько другая ситуация: сообщник меняет картину, разбрызгивает нечто красное из припасенной стекляшки, после чего покидает зал. Девица поднимает вой, сбегается куча посетителей, да и охрана галереи обязана успеть... куда она подевалась... далее разыгрывается умопомрачительная сцена. А воришка тем временем спокойно линяет. Хотя, не сходится. Если была подмена картины, девице смыться не дадут. Кто же так подставится?

   – Тебе не кажется, что мы вляпались? Что бы там не произошло, любое внимание властей Туриона к нашем скромным персонам – нежелательно. Пусть местные ревнители... тьфу – хранители!.. занимаются этой проблемой.

   – Сие не проблема. Мелкая досадная неприятность, – отмел опасения Свето-Зар.

   Вылетели в знакомую гостиную. Подбежав к двери в гардеробную, вцепился в отполированную тысячами прикосновений ручку и дернул. Раз, другой, третий. Дверь не поддалась.

   – Придется через окно, – вздохнул я и подскочил к первому же маленькому окошку.

   Интересно – кто делает окна из каменной кладки, старательно выкрашивая потом в желто-белый цвет, прямо под оттенок яркого зимнего солнца?

   – Странно, – сделал вывод, постучав костяшками по "стеклу". Такой звук, будто пол метра кладки вместо прозрачной и тонкой преграды.

   – Удивительно, – согласился со мной Свето-Зар.

   Зашли в первый же зал, где картины расположились с одной стороны, а пара больших окон – с другой. Почему-то я не удивился, когда костяшки выбили знакомый звук. Вот отчего так потемнело вокруг...

   – Незадача, – подвел я итог простукиванию окон. – Итак, у нас два варианта. Подняться на второй этаж и там проверить окна, или вернуться в тот зал. Должен же кто-то из галереи там уже появиться.

   – Настоящий маг в любой ситуации видит не меньше трех путей. Дорогу смерти, сиречь путь назад. Дорогу жизни, сиречь путь вперед. И собственную, уникальную для сущности мага, дорогу, сиречь путь мага.

   – Поискать подвал? – насмешливо уточнил.

   – Сие твой путь! А я предлагаю поискать...

   – ПОМОГ... хр-хр... ААААА... И-и-и-и... – заверещали откуда-то из другого конца галереи.

   Мы удивленно уставились друг на друга. В глазах Свето-Зара появилось осмысленное выражение, он весь напрягся и выровнялся, став похожим на уменьшенную копию Галла, когда тот, гордо подняв боевой топор, вступает в бой. Но через секунду пухлый адепт опять ссутулился, вернувшись к привычному состоянию: упитанного сверх меры, погруженного в себя, инфантильного будущего мага.

   – Ты был прав – вляпались! – резко повернувшись, Свето-Зар двинулся в направлении призыва о помощи.

   ***

   Через полчаса с трудом собрали всех находящихся в галерее в единственном большом зале без картин. По двери в каждой стене, ни одного окна, два мягких дивана, три стула и самая известная (по словам сухонькой старушенции, частой гостье галереи) экспозиция. Ничего особенного: три дерева в кадке ("Редчайшей, юноша, бесценной породы из-за далекого моря!"), огромное корыто с десятком бледных немощных цветочков ("Иссирень бессмертный!"), и, как финальный штрих – три бледно-зеленых кристалла на невысокой золотистой подставочке в центре импровизированной лужайки. На вопрос о значении камушков старушенция лишь презрительно фыркнула.

   Второй жертвой неожиданного обжорства полотен стала слоноподобная орчиха. Демону, выбравшемуся из очередной аллегории на адские земли в этот раз пришлось несладко: спутник орчихи оказался парнем бравым, сломал об вылезшую тварь кресло, столик с неизменным кувшином и выбил пудовым кулаком клык из пасти. В итоге демон и орчиха исчезли, забрызгав всю небольшую комнату едко красным. Остался только клык и постанывающий орк, разбивший о каменную рожу рисованного монстра руку.

   Имеем: раненный орк, ревущая девица в вечернем платье, уверенный в себе коротышка, плешивый старичок-гоблин, сухонькая старушенция, крепкий парень в трещащей на плечах монашеской рясе, молодящаяся женщина с высокомерным взглядом, красавчик в великолепном костюме с пышной шевелюрой. И два адепта, будущих мага, в придачу. Вопрос: что происходит в галерее? Второй вопрос: как выбраться? И третий: кого съедят следующим?

   – Я Му, – прорычал парень в рясе, метко сплюнув зеленую жвачку в кадку с деревом. – Вы чьи, мальцы?

   И уставился на окружающих. Молодого человека не смутило наличие дам, не говоря уже о старике-гоблине и явно дворянского вида орке.

   – Знакомиться ни к чему. Хрум-хрум, хрум-хрум, – мерзко захихикал гоблин, опасно тряся головой. Так и парика лишиться недолго...

   – Мастер Торнтри, – проскребла пожилая гордая леди, даже не взглянув на собеседника, – вы верны себе даже в такой смертельно опасной ситуации. Не пора ли покаяться за прегрешения?

   – Мадам ле Бур, – старик-гоблин отточенным движением поправил парик и вновь закивал. – Уж кому стоит покаяться – так это вам! Сколько раз вы возводили напраслину на бедную Марью-прачку? А мясник вам чем не угодил? А молочник?

   Мадам поджала тонкие губы и презрительно прошипела:

   – Вы не приносили даров владыке Света!

   – Кому сдался ваш Светлый Лейнус? Идрить его рубанком по хребту, – захихикал гоблин.

   – Как вам не стыдно? – пролепетала старушка, старающаяся взглядом ясных не по возрасту глаз воздействовать на гоблина. – Достопочтенный мастер...

   – Хе! Достопочтенная госпожа, да будет вам известно: мастера от ученика отличается лишь правильным слово... словопоз... тьфу!.. верной командой в нужном месте! И такое великолепное понятие "идрить" включает не менее трех десятков различных толкований!

   – Слышь, волосатик, а не загибаешь-то?

   – Идрить рубанком по хребту, идрить в грызло, идрить сапочкой!

   – Все, батя, понял. Образованный, идрить его...

   – Замолкните! – не выдержала молодящаяся дама. – Не пристало допускать вольностей в обществе прекрасных леди!

   – Мадам ле Бур, а вы мастерица. Так льстить-то... Вы в зеркало последние годков так тридцать не поглядывали?

   – Да как вы смеете! – взвизгнула мадам под довольное хихиканье старика-гоблина.

   Интересные посетители галереи госпожи ре Хогувъ. С мастерски нарисованных полотен в мир реальный заглядывают демоны на обед, да выбирают блюдо помясистей, а им хоть бы хны. Ишь ты – подкалывают друг дружку. Да и, похоже, не в первый раз. Желание надышаться напоследок?

   – Дамы и господа! – рявкнул я. – Нам сейчас стоит задуматься над решением одной маленькой проблемы: как выбраться из галереи живыми и желательно здоровыми.

   – Хай скотина лезет – клыки вобью! – прорычал крепыш, демонстрируя пудовый кулак.

   – Здесь нет картин! К тому же, смею надеяться, Боги взяли свое и нас оставят в покое...

   Скорее любой демон подавится, если рискнет закусить желчной и строгой пожилой дамой. Сколько высокомерия и праведного гнева в голосе и величественном взгляде...

   – Это наша судьба, – улыбнувшись, старушка продолжила: – Разве не символично? Переродиться в храме искусств, среди великолепных творений таких разных мастеров. Все проистекает из помыслов и деяний... Неужто вы думаете, что мы здесь случайно оказались?

   Молодящаяся дама поджала губы:

   – Вы не в своем уме! Какой резон умирать среди картин и поделок из дерева? Светлый Лейнус проклянет за такое своеволие! Ибо потребно настоящим мужам склонить буйны головы на поле сечи, а невинным леди пронести сквозь долгие лета заботу о посланцах небес!

   – Вы зубастой твари, когда она вас сцапает, зачитайте выдержки из писания. Авось отпустит, чтоб не подавиться! – сняв парик, гоблин отвесил даме шутливый поклон.

   – Мастер Торнтри! Первое проклятие нечистивых Светлого владыки и есть казнь за грехи прижизненные. Между прочим, от лап тварей плотоядных и мелочи кусачей!

   – О! Так скормим же тварям Светлого владыки истинную прихожанку! Авось отвяжутся! – старика-гоблина затрясло от смеха, как припадочного.

   – Нелюдь! – выругалась молодящаяся дама и картинно оставила последнее слово за собой: отошла в дальний угол комнаты.

   – Чумовой дедуля! – восхищенно протянул крепыш.

   Их, пожалуй, ничем не прошибить.

   – Зачем вы так? – обратилась старушка к гоблину.

   Тот, отдышавшись, с трудом выдавил:

   – Да ей, мегере, абы кого поучить. Если не заткнуть вовремя...

   – Не удивлюсь, если вас всех съедят, а меня не тронут! Истинны помыслы его, как чисты мои воззрения, как невинна моя душа, как...

   – Видите? Дай только повод.

   -... приходят ко мне его веления. Ведь только истово верующий способен...

   Молодящаяся дама, делая шаг на каждую фразу, незаметно для себя подошла к одной из дверей. Та резко распахнулась, из соседней темной комнаты вытянулась огромная волосатая лапища и цапнула леди за пышный воротник. Рывок – мадам ле Бур буквально выпорхнула. Дверь закрылась.

   Через секунду из-за двери донеслись громкие звуки: будто медведь закашлялся.

   – Таки подавился, – восхищенно протянул старик-гоблин.

   – Троллье дерьмо! – выругался я.

   – Шиза-дэн! – непонятно ругнулся Свето-Зар.

   А окружающие... И не заметили потери бойца. Старушка тихо вздохнула, старик-гоблин выругался и будто забыл о гордой даме, крепыш в рясе мелкими шажками удалился от предательской двери так, что ближайшим объектом к ней стал я. Рыдающая в углу девушка, получив второе дыхание, зашлась в громкой истерике, отчего красавчику в костюме пришлось утроить усилия для успокоения. Орку-дворянину, судя по виду, вообще уже все стало фиолетово, и только крепкий коротышка оживился и подскочил к нам.

   – Видали? – кивнул на дверь и вытащил из кармана золотистую коробочку.

   – Сложно было не заметить, – ответил я, автоматически отказываясь от протянутой коротышкой сигары.

   – Как хотите, – собеседник ловко прикурил и продолжил: – Какие когтищи, мощь. Серьезная зверушка.

   – Приходилось сталкиваться?

   – Видите ли, – начал издалека коротышка, – я – путешественник. Торговля полотнами и оберегами – так, для интереса. Поэтому повидать довелось немало... Особенно за холмами. Там эту каракатицу прозывают хорув.

   – Каракатицу? – уточнил. Ясно, что холмы для такого человека должны быть минимум в километр высотой.

   – Жирный зад, восемь волосатых лапищ, зубастая пасть и ни одного глаза – как еще такую гадину прозвать?

   – Да плевать, как ее звать! Как убить?

   – Видите ли, – коротышка глубоко затянулся и выпустил струйку оранжевого дымка, – хорув не жрет мяса. И не нападает, а, скорее, отпугивает. Сидит себе в лесу на пне, жрет кору и гоняет любителей древесины.

   – Вы хотите сказать, что высокомерная дама была деревянная?

   Коротышка хохотнул.

   – Если дерево железное – то вполне!

   – Извините старика за бесцеремонность, но хочу сделать одно замечание, – влез гоблин. – Тупое животное даже подчиняясь приказам не изменит своим исконным привычкам. А вот призванный дух – вполне.

   – Для призвания такого злобного духа нужен очень мощный ритуал...

   – А вы видите иное объяснение? – гоблин задрал голову и уставился мне в глаза.

   – А демон на полотне, набросившийся на кавалера девушки – походил на хорува?

   – Нет, – ответил коротышка, выдохнув теперь уже порцию синего дыма.

   – Промашка.

   – Нет, – гоблин растянул губы в подобие улыбки. – Дух набирает силу, выбирая подходящую форму. И это наша смерть, – и хихикнул.

   В Свободных городах магию духов знают, но вот сталкиваться с ней практически не приходиться. Все же такое колдовство характерно скорее для варваров и разных племен, которые предпочитают природу городам и селениям. Так откуда подобное проклятие взялось в Турионе?

   – Растущий дух – очень интересно...

   – Не соглашусь с таким...

   – Вы не понимаете! – гоблин схватил меня за руку и дернул. – Заклинатель среди нас!

   – Среди нас? – удивленно выдохнул я.

   – Растущим духом управляют. Куда идти, что делать, кого съесть... – захихикал старик-гоблин и засеменил к рыдающей в углу девице.

   – Ставку сделать не хотите? – нейтрально осведомился коротышка.

   – Вы полагаете сейчас для этого подходящее время?

   – Вполне. Вот мы с вами – здравомыслящие люди. Заклинатели духов – они, знаете ли, с придурью. Причем не доброй, как старикашка, а несколько иной.

   – Не назвал бы я добрым мастера Торнтри...

   – И я. Но не тянет он на заклинателя, никак. И мы с вами. Я, вот, признаюсь, – грешен. Дымлю. Не комильфо для магии духов... Вы же слишком молоды, чтобы красиво играть удивление и интерес в нужный момент. А вот все остальные – под вопросом. На кого поставите?