Текст книги "Истории Руана (СИ)"

Автор книги: Станислав Гримайло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

   – Я-то тута до чого? – немедленно отреагировал Гзимо.

   – До того, – передразнил гремлина Крушивец, – что лезешь не в свое дело постоянно.

   – Да я ничого... – как-то подозрительно забеспокоился Гзимо.

   – Ой ли, – нахмурился Эрз Мы.

   – Так! С этого места подробней, – почуял я очередной подвох.

   – Ваш маленький помощник, наверное... наверняка!.. забыл о маленькой, малюсенькой такой детальке...

   Гремлин постарался скрыться в банном халате: торчат наружу только нос и кончики ушей, а из густой шевелюры настороженно поблескивает хитрый глаз.

   – Ну-ну, – поторопил я притихшего пройдоху. Ибо весь внешний вид прямо вопиет... дать пару щелбанов, подзатыльник, с ноги да по лбу.

   – Эм... кхэ...ой... того... процент с выграшу... э... всього десятинка... с програшу ж пять.

   Звучит, конечно, красиво. Но, похоже, следует понимать несколько по-другому: одна десятая процента от выигрыша идет в доход мелкой нахальной... животине. А с проигрыша-то пять процентов!

   Гремлин в неписанных законах мироздания отлично разбирается – хлопнуло и опустевший халат мягко улегся на диванчик.

   – Ну не паршивец ли, а? – прорычал я сквозь зубы.

   – Свобода, – философски заметил Крушивец.

   – Неужели?

   – Истинно так, – закивал Эрз Мы, – вы понимаете сие как правила внешнего мира к вам. Однако, нет никаких ограничений. Ни для вас – ни для кого! Каждый крутится, творит, играет, придумывает – как дано по силам!

   В чем-то Крушивец, безусловно, прав. Но как можно жить – оглядываясь? Постоянно. День и ночь. А, может, все не так? Если жить – не идти по придуманной тропе, а перебирать ногами по нетронутой целине? Тогда подобные мелкие пакости всего лишь часть узора бытия.

   Крон! Лезут же подобные мысли... я, на секундочку, приехал смотреть турнир боевых магов, а занимаюсь непонятно чем.

   В колизее поднялась неясная суматоха. Забегали зрители, выплеснулись из проходов бородачи, несколько секторов окружила мерцающая пелена. У окруженных трибун ежесекундно стали вспыхивать порталы, из которых выскакивают в белых накидках лекари. Я присмотрелся – и услужливая магия враз приблизила изображение.

   Девларовщина какая-то! Часть зрителей просто валяется в отключке. Все остальные участники вакханалии: одни ломятся непонятно куда, лезут, ползут, прыгают; вторые затеяли драку, набрасываются не только с кулаками, но и зубами вгрызаются как сумасшедшие. Чинно сидящие и снующие туда-сюда зрители враз превратились в толпу обезумивших... Кого?

   Бородачи активно вмешались в процесс, но некоторые практически сразу присоединились к веселью. Крики усилились, брызнула кровь. Парочка крепышей развернулась и врезала оружием по не ожидавшим подобного лекарям!

   Картинка мигнула раз, другой и погасла. Творящее крон знает что накрыло непрозрачным пологом, только видны всполохи от участившихся порталов.

   – Что за цирк? – удивился я. Эта возня совершенно не выглядит домашней заготовкой. Скорее стихийное бедствие.

   – Это то, что логика бессильна предсказать.

   – С помощью логики, при наличии достаточного количества достоверных фактов, возможно предусмотреть практически любую ситуацию, – парировал я.

   – Вы думаете это применимо, скажем, к магии?

   – Конечно! У всего есть правила. У магии тем более. Заклинания же строятся из маленьких кусочков... – стал спорить я.

   – Нет! Все не так! Так... не все! Это не язык, где с букв собирают слова. Складывать – не творить, а использовать, крутить, вертеть, переставлять. Творить – свобода! Выбора, духа, мечты, сказки! Магия – искусство! Ремесленник подчиняется правилам, а художник – творит! Творит... Творит! – Крушивец взлетел с диванчике и забегал по ложе. Вот же эксцентричный товарищ.

   Не сказал бы, что согласен с его мнением, но то, что в этом есть здравое зерно, – бесспорно. Слишком только все... эфемерно что ли. Никаких понятий и зацепок. Разве не все на них строится?

   – Запомните, молодой человек, крепко запомните. Выбрав следование правилам, ориентирам, рамкам – вы подчиняетесь магии. Найдите свой, особенный, неповторимый путь – и магия покорится вам.

   – И логика здесь совершенно не при чем?

   – Истинно так!

   – А что тогда задает направление? – уточнил я скользкий момент.

   – Кому он нужен, пастух и поводырь, – спокойно ответствовал Крушивец. Добавил: – Только воду мутит да неокрепшим умам наставления, понятие, дорогу задает.

   – Подождите, Эрз Мы! Должна же быть... кхм... путеводная звезда?

   – Кто это вам сказал? – простодушно спросил Крушивец.

   А действительно – кто?

   Я опешил. Нет, ну как бы принято – должна быть идея, цель. Иначе нет никакого понятия не только о направлении, но и о смысле самого существования. Жизни.

   Зачем делать шаг – если не знаешь куда идти. Для чего развиваться, сражаться с проблемами, искать выходы из тупиков? К чему это вообще все?

   Тут я обратил внимание на одну деталь – Эрз Мы Крушивец сидит и лыбится, как кот, объевшийся сметаны.

   – Причем здесь это? – подозрительно уточнил я.

   – Действительно – это здесь причем? – хмыкнул Крушивец.

   – А что причем?

   – Все. – Эрз Мы затряс головой, как припадочный.

   – А... – протянул я, совсем уже запутавшись.

   Постарался собраться, вспомнить последние минуты разговора целиком и полностью. Но стройная вязь будто перепуталась, оставив всего три опорные точки: досадные промахи ставок, непонятные проблемы на трибунах, и – вопрос о направлении непонятно чего.

   Стоп. Говорили о магии и логике, ведь так?

   – Магия, как и наука, подчиняется строгим правилам. То есть без логики не управиться с ней. Так?

   – Так, – согласился Крушивец.

   – Делаем вывод: подходя к изучению принципов магии рационально, по законам логики, дотошно и скрупулезно, достигнешь больших высот в искусстве создания и применения заклинаний. Так?

   – Нет, – улыбнулся Крушивец.

   – Не сходится, – отрезал я.

   – Знавал я одного человека, – Крушивец слез с диванчика и подошел к обзорному окну. – Владел он в давние времена корабликом... так, шлюпкой... и подвизался на выполнение срочных рейсов. Без мага, который ему был не по карману. Ола-ла, как бегают-то без толку, ну право, дети играются. И знаете что? Ни разу на него не было жалоб за опоздание. А все чего? Ола-ла... как приключилось неизвестное, так паника всю стройность сразила... "Ветер шепнет", – отвечал он всем на вопрос о времени прибытия. И знаете что? – повернулся ко мне Крушивец.

   – Что?

   – Даже строгие формуляры стражи не в силах все предусмотреть. Как тогда поймать ветер? Он то шепчет, то говорит, то затихает.

   – Это к чему вообще? – уточнил я.

   Даже не притча, а какой-то рассказ, перемешанный с выводами о ситуации, что творится в колизее. Кстати, а что вообще происходит-то?

   – Это к тому, господин Россеневский, что вы не в силах полностью определять свой путь. Лишь слегка корректировать.

   Хлопнуло, и возник незнакомый гремлин.

   – Господа! В связи с непредвиденной ситуацией прошу покинуть территорию арены.

   Я не успел раскрыть рот, как снова хлопнуло, и гремлин оказался возле меня. Протянул тонкий и узкий браслет.

   – Дабы компенсировать издержки, возникшие по нашей вине, мы взяли на себя смелость и оформили на вас персональный телепорт. В данный момент вам доступно три бесплатных прыжка в пределах Свободного. Представляете место, куда желаете попасть, даете указание артефакту – перемещаетесь. При желании, любой городской маг дозаправит и озвучит цену. Еще раз приносим глубочайшие извинения за причиненные неудобства. И напоминаем: завтра Игры будут непременно возобновлены!

   Гремлин исчез бесшумно.

   Крушивец отсалютовал ручкой.

   – Предлагаю продолжить завтра, – и испарился.

   Я окинул взглядом целую поляну явств. Не пропадать же добру? Да и нести долго не придется. Загружаемся!

   Переносить меня на постоялый двор прямо к стойке браслет категорически отказался. Пришлось преодолевать препятствие в виде крепкой двери. Казалось бы – что сложного? Ничего. Однако, когда загружен дюжиной судочков, тройкой кувшинов да несколькими сеточками с фруктами – приходиться выдавать акробатические па. Дабы ничего не потерять и не познакомиться с крепкой мостовой собственным носом.

   Гык Грык оказался рассеянный. Скупо поблагодарил, разобрав с меня гору снеди. Пообещал королевский ужин и попытался втолкнуть на лестницу.

   – А что там дальше было-то?

   – Ничего. Пропечатали пару столов мордами наглецов, вытерли ноги об изысканную одежду и прилепили на лоб Чемпиону медаль.

   – Прилепили?

   – Подогрели, – махнул лапой в сторону камина тролль, – и прилепили.

   Ничего себе обращение с победителем соревнования магов!

   – А как...

   – Дела! – второй раз толкнул меня на лестницу тролль.

   – Но...

   – Посылку бери и давай, двигай, – вручил мне здоровую коробку тролль. Кивнул и скрылся за дверью на кухню.

   Что тут с народом произошло? Резко нервные все стали, да прямо торопящиеся куда. Еда на плите подгорела?

   И только вернувшись в свою комнату, я понял что пропустил маленькую деталь – зачем мне прислали посылку в другой город?!

   На этом странности только начались. Что такое посылка? Коробка, маленькая или большая, что не имеет значения. Важно то, что на ней указано, кто отправитель – и кто получатель. "КР, КУЗЯ" – прочитал я, скрипнув зубами от злости. Похоже, не ошибся Гык Грык, тролль раздери неведомого шутника! Ой... гролль!

   А, не суть важно кто, главное – кого!

   Волна злости схлынула, и я понял простую вещь – мало ж кто знает, что такая невинная аббревиатура для кого-то может служить совпадением. Всяко бывает.

   После недолгой борьбы упаковка сдалась и я стал владельцем трех вещей: сертификата на круглую сумму золотом, странной бляхи в кожаном чехле и клочка бумаги, исписанного корявым почерком.

   "Ты дело не закончил. По моим данным парня давно нет в Сантее, но одна ниточка натянулась. Бумаги – у Бороды. Отправляйся первым же экспрессом."

   Верно говорил Старлей – не забыли. Но что ж так скоро?! Тут Большие Игры только-только подошли к интересным поединкам... Да и задание Академии надо выполнять. Выходит все как-то неправильно: посылку адресату не донес, да и турнир магов досмотреть не получается.

   Листок бумаги в руке ощутимо потеплел. Проявились мутные знаки золотистого оттенка, накладывающиеся поверх выведенных чернилами строк и превращающие написанный текст в полную белиберду.

   Кстати! Такое впечатление, что...

   Я перевернул листок – догадка подтвердилась. На изнанке письма, где никто ничего не пишет из-за плохого качества тыльной стороны бумаги, проявилась стойкая вязь слов. Почерк четкий, красивый, каждая буковка будто по линеечке, по лекалам выверена и выведена. Каллиграфическое письмо. Видал я такую красоту в Южно-третьей не раз – приказы Капитана в письменном виде раздавились всем под роспись.

   "Заодно инспекцией форпостов займись. Не забудь Доклад о каждом визите на трех листах. И не слушай увещеваний – все своими глазами прощупай! Понял? P.S. И сделай что-нибудь с этой ведьмой Крон!"

   Ты гляди – недавно выпер из стражи, а приказы все так же раздает. Правда, снова бляху прислали – не страж теперь, а кто?

   "P.P.S. Кирилл, заведующий вашей кафедры дал добро на выполнение поручения от стражи."

   Как у них там все схвачено!

   Я задумался.

   Винегрет получается. Приехал на самые большие соревнования магов, которые проходят раз в два года. Толком ничего не успел посмотреть – присылают новое назначение и срочно призывают его выполнять. Зачем? Сложно несколько дней подождать до конца седмицы?

   А, ну да. Где-то там скрывается беглый терривит. Ждет, бедняга, пока студент Академии на экспрессе к нему в гости пожалует. Все локти небось уже искусал, ожидаючи.

   Ерунда получается!

   Скорее всего, за этим всем скрывается нечто важное. Проверка боеспособности форпостов? И что я там, собственно, могу углядеть? Найти заржавевшее оружие, ослабевшие охранные артефакты (не факт что вообще смогу их почувствовать), поголовный гулеж и пьянку вояк?

   В принципе – ну и что? Не сезон еще, однако. Все перевалы, кроме одного, закрыты до весны. С Юга давным-давно никто не стремится добраться в Сантей. Парочка девларов – не в счет.

   Вот же подкинули задачку. Официально я уже не подчиняюсь страже. Что из этого следует? Я могу оставаться и смотреть Игры до конца. Второй постскриптум портит всю картину...

   Есть только одно маленькое но – не возможно стать другим за седмицу. Все же я значительно больше страж, чем адепт Академии...

***

   Поутру зал постоялого двора оказался просто набит желающими подкрепиться. Большей частью ранняя публика – крепкие бородачи, с вызывающей недоумение схожестью одежды. Молча заходят в зал, скороговоркой делают заказ, и быстро заправляются. Ради интереса я даже засек время: ровно четыре минута двадцать две секунды. Дюжина молоденьких официанток прямо уже сбиваются с ног...

   Гык Грык сию почтенную публику не почтил визитом. Хотелось перекинуться парой слов – видимо, не судьба. А по какой проблеме собрались бородачи тоже не вышло разобраться. Ибо, в отличии от нормальной стражи, эти парни молчаливы как булыжники.

   Неужели это все из-за вчерашнего происшествия на Играх?

   Вчера вечером я попытался разобраться, что бы это могло быть. Версия апокалипсиса – нашествия зомби в результате вируса или подобной ерунды, отпала сразу же по простой причине – глупости все это. Всегда причины банальны. А ореол мистики или панические настроения скорее результат бурной реакции на выпадающее из привычной канвы жизни событие. Всегда проще переложить вину за засушливый сезон на обиженного или разозленного небожителя, чем найти тупицу мага-погодника. Который оплошал, но, естественно, побоялся признаться. Ибо, как известно, простой люд глупый, прямолинейный и очень деятельный. Реально же – кому нужно разбираться где была допущена ошибка и по какой, собственно, причине? Проще отлупасить виновного, чтоб, значицца, в следующий раз сначала думал, потом еще раз думал, и лишь потом обратился к старейшине за советом. Делов-то – сезон закончится, пока со всеми все условия утрясешь. Зато бить будут погодника соседней деревни...

   В итоге пришел к выводу – не справилось защитное поле. То самое, которое призвано защитить зрителей от убойной магии соревнующихся. Причем, вполне возможно, поле даже частично отразило удар – но не совсем, – здорово видоизменив изначальное плетение, отчего пошла совершенно непредсказуемая реакция. Какой сектор пострадал? С самыми простыми зрителями. Явно там не нашлось сильных магов, способных удержать странный всплеск возмущений магических полей.

   Надеюсь, хоть никто не погиб. Зрелище было не для слабонервных...

   Минут через двадцать перестали прибывать новые бородачи, и зал постоялого двора быстро очистился, отставив всего пяток вкушающих, а не запихивающих в себя завтрак. Доев все без остатка, я выпросил у официантки вчерашнюю тару. Продукты забрать на съедение – хорошо, а вот посуду возвращать надо. А то еще гостеприимные хозяева обидятся.

   Сегодня, несмотря на явное похолодание, отчего даже нос пришлось спрятать в воротнике куртки, народу на площади перед колизеем даже больше, чем было в предыдущие дни. Только и бородачей стало значительно больше, причем из разных отделений: знакомые по завтраку, стражи, и еще совсем уж хмурые крепыши в черной форме с красивой стежкой серебряными нитками. У некоторых из последних в руках не колюще-режущее, а скорее дробящее вооружение. Усыпанное ярко искрящимися всеми цветами радуги камнями – прибыло магической братии.

   Перед входом в колизей меня остановили первый раз. Вежливо задали пару вопросов, попросили дотронуться до серого булыжника, пропустили дальше. Только зашел внутрь – второй пост. Пяток вопросов от хмурого крепыша, еще один серый булыжник большего размера. Через минуту недовольно пустили дальше – будто хотели найти к чему прицепиться, а я, гад этакий, повода не дал.

   Впрочем, второе препятствие было преодолено довольно быстро.

   А вот дальше, с каждым шагом, я стал приближаться к чему-то нервно воющему, негодующему и явно недружелюбному.

   Знакомый прямой туннель по предыдущим визитом исчез, уступив место вихляющей змейке. Скорость передвижения упала, и после третьего поворота, несмотря на достаточную ширину, поток зрителей превратился в единое многоголовое и многоголосое существо. Которое быстро разбилось об ощетинившийся острым металлом клин крепышей в огромной зале.

   – Что тут происходит? – проорал я бородачу, к которому меня вынесло потоком.

   – Подорожную! – властно потребовал тот, проигнорировав мой вопрос.

   – Какую подорожную?

   Крепыш недобро прищурился:

   – Нет подорожной?

   -Нету! – подтвердил я.

   Бородач зло оскалился. Рявкнул на незнакомом языке стоящему невдалеке товарищу с жезлом и махнул крепкой лапищей в мою сторону. Тот лишь бросил в мою сторону короткий взгляд и взмахнул жезлом. Меня окутало легким туманом – бумкнуло, и я упал в удобное кресло.

   Слегка оторопев от быстрого перемещения, я не растерялся и сразу рявкнул здоровенному мужику, сидящему в кресле напротив:

   – Вы совсем уже обалдели?!

   Мужик, перебирающий бумаги в пухлой папке, вздрогнул и поднял на меня взгляд:

   – Какого крона вы тут делаете, молодой человек?

   – Вот и я о чем!

   Снова бумкнуло и на столе рядом с мужиком появился лист бумаги с парой строчек. Тот схватил его, быстро вчитался и нахмурился.

   – У вас есть телепорт, намедни врученный от ушастиков. Вижу, два прыжка не использованы. Каких демонов вы поперлись через вход для самой низшей категории?

   – Это запрещено?

   Мужик вздохнул:

   – Определенные услуги предоставляются для того, чтобы ими пользовались, а не откладывали на лучшие времена. Тем более, в такое неспокойное время.

   – А что случилось? – невинно спросил я.

   – Желаем хорошей Игры! – пробурчал мужик и хлопнул рукой по столу.

   Меня снова окутало легким туманом. Громко бумкнуло, и я удачно приземлился на диван, зазвенев пакетом с посудой об пол.

   – Вот! А вы что говорили? А? "Неведомо куда испарилась посуда..." Сказочники! Вьюнош прихватил тарелки, дабы очистить их от скверны остывшей еды, а вы все туда же: "Заговор"! Ола-ла... Вот не надо! Не стоит! Не увиливайте! Ваша кислая физиономия вопиет – ставочка принята и проиграна! Так что не обессудьте... Посуда есть? Есть. Какая? Пустая! Где восхитительная услада для уставших от раздумий важных гостей?! А?

   Собеседник Крушивца, представительный гремлин в отличном костюме и очках с позолоченной оправой, скривился и заскрипел зубами от злости. Однако, почтенный джентльмен забыл об одной мелкой детали – солидной сигаре. Дорогая эльфийская игрушка (мягкий обволакивающий запах и вязь идеальных письмен на поверхности прямо вопиют) не выдержала неожиданного нападения и свалилась сначала на округлый животик гремлина, обтянутый белоснежной тканью шелковой рубашки, перекатилась и ухнула на диван.

   Гремлин выплюнул остаток сигары и зло вякнул:

   – Ты пройдоха каких свет не видывал!

   – Полноте, мой друг, – важно ответствовал Эрз Мы. – Вы в плену заблуждений об исключительной способности вашей расы заговаривать зубы всем подряд на...

   – Сие не заблуждение! Сие факт, доказанный дюжиной великих академий!

   – Ола-ла... Дожился... Почтенный гремлин, неофициальный глава солидного роду, вещает мне... хи-хи... о факте... факте! О всенепременнейшем... вседоказующим... всевернейшим... – захихикал Крушивец.

   Гремлин обиженно надулся.

   – Ну немного приврал. С кем не бывает.

   – Обратите внимание, молодой человек! Гремлин! Признался! В обмане?! О, сегодня поистине великий! Великолепный! Неизменно удачный день!

   Гремлин попытался что-то сказать, но мигом скис под ехидным взглядом Крушивца. Смущенно пролепетал о скорой богатой поляне и испарился. Тихо и застенчиво, без набивших оскомину звуковых эффектов.

   – Жестко вы с ним.

   – Когда мужчина голоден – шутки опасней острой стали, – строго начал Крушивец. Впрочем, такого тона хватило лишь на одну короткую фразу, и дальше Эрз Мы продолжил привычно-насмешливо:

   – Старый хитрец решил оставить нас ... ола-ла!.. без отменнейшего завтрака, обеда, и, вы представляете... А? Только подумайте! Без сладкого и ужина! Так что – пусть его. Нечего жадничать.

   – Вы в курсе – что вчера произошло? – перевел я тему разговора.

   – Как обычно, – отмахнулся лапкой Эрз Мы.

   Пакет с посудой, отчего-то слегка сдвинувшийся, исчез. И почти сразу огромный стол в ложе, с приютившимся на само краю одиноким пустым графином, превратился в райский лабиринт: кувшинчики, мисочки, кастрюльки, тарелочки, подносы... От ринувшихся от еды запахов моментально проснулся желудок и запросил, даже затребовал, немедленно отставить глупости. "Жрать пора, а не разговоры разговаривать!"

   – Что обычно? – я с трудом справился с отчаянно заверещавшим организмом. Совсем недавно завтракал же!

   – Все проблемы возникают по вине трех "ж", – Крушивец придвинул к себе огромный судок и жестом фокусника повязал на шею салфетку. Специальным полотенцем застелил колени. Порывшись в тарелке с орудиями для еды, выудил парочку странных инструментов: благородного вида "пассатижи" и банальный молоток-топорик. Приглядевшись внимательней, я понял: не смотря на скромную внешность, у знакомого для каждого пацана инструмента есть и парочка отличий: изогнутые крючья в начале и острые режущие кромки у рукояти.

   – Видите ли, мистер Россеневский, даже когда все хорошо – найдутся недовольные. И движущим мотивом будет одно из трех "ж". – Эрз Мы снял крышку с судка. Показалась мутная жижа, с плавающей на поверхности зеленью. Крушивец засунул "пассатижи" внутрь и быстро вытащил улов: нечто длинное, широкое и округлое, будто бы в панцире, от души дергающее бессчетным числом суставчатых лапок, часть из которых заканчивается клешнями, а часть – коготками. Эрз Мы ничуть не смутился живой еды – кинул на стол и от души стукнул молотком пару раз.

   "Обед" приподнялся на мельтешащих лапках и получил еще пяток ударов. Распластался на столе.

   – Жажда, жадность, женщины, – задумчиво пробурчал Эрз Мы. Снова пошарил по столу и выудил самую натуральную пилу. С противным скрежетом стал елозить по "обеду".

   – По вам легко понять, что вы, молодой человек, еще не пробовали один из ярчайших деликатесов Свободного! Ола-ла!

   – Это чего? – я с трудом сдержал рвотный позыв. Странно – вид крови не пугает, трупы по ночам не снятся, а от этой твари, съедаемой на обед, так и тянет опорожнить желудок.

   – Вошшь! – провозгласил Эрз Мы и взмахнул "пассатижами", отчего мутные зеленые капли разлетелись по всему столу.

   – Вошь?!

   – Вошшь! – не согласился Крушивец.

   Наполовину распиленная несчастная животина попыталась дать деру. Но кругленький любитель деликатесов не сплоховал – широко размахнулся и так ударил молотком, что загодя повязанная на шее салфетка сменила белоснежный цвет на мутно-зеленый.

   – Мммм... правильно приготовлена... отменно... великолепно... божественно! Хороший повар у господина Гзмаилиурхта, отличный!

   Я сглотнул и понял: быть мне пока без обеда.

   Эрз Мы нажал на пилу, не забывая обхаживать вошшь систематическими ударами. Через минуту, удовлетворенно осмотрев распиленную почти напополам животину, достал широкий нож и вогнал внутрь.

   Во мне что-то екнуло.

   Крушивец активно повертел нож внутри, после чего погрузил туда пассатижи и, заметно напрягшись, вырвал здоровенный кусок светло-зеленого мяса. Воздел добычу над головой, дав мне возможность разглядеть в деталях, что кусок мяса сокращается даже в "пассатижах"!

   – Не желаете попробовать?

   И тут я окончательно понял: быть мне сегодня и без завтрака.

***

   Жизнь – непредсказуема. Сегодня ты уверен: завтра будет новый день. Проходят сутки и понимаешь – а нет ничего нового. Все тоже самое, только на календаре другое число, чуть-чуть сложнее вставать, быстрее копится усталость. А там, уже не за горами, ноющие поутру суставы, слепнущие глаза, одышка и весь букет ранней, по-твоему, и совершенно состоятельной, по меркам времени, старости. И ты вспоминаешь, прокручиваешь в памяти день за днем, и вдруг приходишь к мысли – как так?! Была всего сотня эпизодов радости, и столько же – грусти. Дюжина чудесных мгновений, неделя непподельного горя, и тысячи, тысячи однообразных, ничем не скрашенных, скучных дней. Увитых лишь легким налетом надежды: завтра будет новый день. "А каким в нем будешь ты?" – почему-то все забывают спросить...

***

   – Все люди – проходимцы! – зло рявкнул господина Гзмаилиурхт, предусмотрительно отложивший сигару перед проведением эксперимента.

   Зачем было спорить? Известно же – когда на кону стоит целый судок божественно великолепного, вкуснейшего деликатеса, приготовленного истинным мастером своего дела, любые заигрывания беспочвенны и проигрышны по своей сути. "Правильную вошшь одним ударом не обездвижить!" – две минуты назад утверждал упрямый гремлин. Ха! Переворачиваешь оглушающий инструмент, слегка выгибаешь кисть – вуаля! Вошшь, пришпиленная к столу, как ни дергайся, никуда уже не денется.

   Обиженный на людей гремлин исчез, а огромный судок с новой порцией десерта прибыл.

   – По моей классификации, господин Россеневский, вошшь занимает всего пятое место. Подумайте только – пятое! Это еще четыре... четыре! Бесподобных, божественных, непередаваемых никакими словами, песнями, плясками, танцами, чувствами... вкуса! В принципе, можно затребовать господина Гзмаилиурхта и...

   – Нет! – Сразу среагировал я, вспомнив как сначала лишился завтрака, потом понял что в ближайшую седмицу не смогу ничего есть мясного, и только спустя еще десяток минут пришедший к мысли о чисто духовном питании... больше таких испытаний в один день не пережить...

   – Отчего?! Вы же, несмотря на битый час уговоров, присоединились к истинным почитателям...

   – Не хочу даже слышать! Мне теперь эти блохи по гроб снится будут!

   – Ола-ла... какие-такие-сякие блохи, молодой человек? Вошшь! Глубоководное, прошу заметить, водорослеядное. Кстати, на четвертом месте моей скромной классификации, состоит действительно внешне не сильно привлекательное создание. Так называемая "слеза холмов троллей". Гусеница... ола-ла... не совсем, скорее не столько насекомое, сколько животное с внешним скелетом, но знаете, тут отличия не существенны, поскольку...

   – Бум! – Со всей дури заехал я по очередной вошше, метко направив выстрел на одного маленького любителя гадких, хоть и вкусных, деликатесов.

   Крушивец, продемонстрировав чудеса реакции, ловко принял выстрел на салфетку.

   – Поскольку! – Эрз Мы невозмутимо скомкал салфетку и бросил в пустующий судок. – Есть этих созданий... ола-ла... невозможно! Однако, сии твари денно и нощно вкушают редчайшие травы, кои достать... никак! Совершенно и истинно! Никак! Ибо лазить ради мельчайших корешков по обрывистым скалам... Бум, плюх, шмяк! И знаете, молодой человек, после "слез холмов" блюдо практически сразу готово! Ах, какой вкус, какое великолепие оттенков... ни один повар не сравнится с кишечным...

   – Господин Крушивец! – попытался прервать энергичного колобка.

   – Эрз Мы! Просто Эрз Мы! – мгновенно переключился любитель деликатесов.

   – Эрз Мы, – покладисто согласился я. – Сегодня день вошши, так что не стоит примешивать г... э... тролльи гусеницы.

   Крушивец задумался. Тишина в ложе повисла буквально секунд на пять.

   – Верно! Сегодня – вошшь! Завтра – "слеза холмов троллей"! А послезавтра... ола-ла... надо подумать, осмыслить, подыскать, согласиться... с вариантом более изысканным! – Эрз Мы радостно потер ручки.

   – К сожалению, не смогу составить компанию, – вздохнул я.

   Крушивец подозрительно притих. Прищурился, окинул меня внимательным взглядом. Вынес вердикт:

   – И как она вам, молодой человек?

   – Как обычно. Все было хорошо, потом меня выперли. А вот сейчас, негласно, возвращаюсь обратно. Немного не в том ключе, но разве это имеет значение...

   – Еще как! – провозгласил Эрз Мы. Спокойно продолжил: – В таких делах, замечу, не стоит расслабляться ни на секунду. Все меняется, бежит, летит, догоняй, успевай разгребать! А?! Вот сети, рыбеха в ней, еще не знающая, куда путь предстоит: в уху или открытое море!

   Бесспорно, тут стоило поразмыслить – каков итог? Впрочем, при любом исходе будет нечто третье. Это в сказках хорошо – вот добро, вот зло. Выбирай сторону и лупи оппонента по мордасам. А в жизни – все не так. Извечные стороны противостояния скорее служат прикрытием обычных желаний. Как там недавно Крушивец говорил? Жажда и жадность.

   – Выплыву, – примерил личину пророка. Ничего не ясно, лишь намек на позитив в конце.

   – Правильный подход, – похвалил Эрз Мы, и подлил ложку дегтя: – замечу только: раз один раз уже попросили, то и второй не за горами. Тут стоит понимать – правильно ли вы интерпретировали ситуацию? Верная расстановка приоритетов и точное позиционирование критических точек особо важны в такой ситуации! Итак, верно ли была дана оценка и правомерен ли негативный исход?

   – Э-э-э... да. – Неуверенно подтвердил.

   На круглом личике Крушивца промелькнула странная гримаса. Потом колобок пренебрежительно махнул лапкой:

   – Все это – мелочи! Крупицы, частицы, пыль... ерунда. Ола-ла... простите меня, молодой человек. Возраст... ола-ла... – грусто вздохнул Эрз Мы. – Мысли не о том! Для вас важнее... красота! Ведь верно? Не ошибаюсь? Угадал? Она красива?! Хотя, нет – не стоит отвечать. Все ясно! Вестимо! Должно!

   Я чуть не подавился тягучим напитком, которым попытался прогнать сухость во рту. Эта вошшь... будто когтями за горло цеплялась на пути к желудку.

   – Какая, к крону, красота?!

   Эрз Мы ухмыльнулся:

   – Муза необыкновенна, не правда ли?

   – Муза?

   – А вы как называете? – насмешливо вопросил Крушивец.

   – Служба!

   Эрз Мы надулся, налился красным, как рак, брошенный в кипяток. И вдруг тихо-тихо, мелко захихикал, сотрясаясь всем телом, отчего даже небольшой двухэтажный подбородок завибрировал, создавая невообразимую картину: будто волна набежала на заплывший жирком шарик.

   – Не шутите так над людьми, мистер Россеневский, – с трудом выдавил Крушивец. – Сердце не камень! Со смеху умереть так же легко, как от меча, кинжала или недоброго заклятия! Служба... Ха! – снова затрясся Эрз Мы.

   Мне стало не по себе. Почему так выходит, что когда смех людей направлен на какое-то событие, радостное или не очень, все принимаешь на свой счет? Сразу возникает желание внимательно осмотреться в поисках неведомого предмета, послужившего спусковой кнопкой. Вот только давным давно прошли те времена, когда ради шутки жестокие одноклассники могли издеваться над очередной целью, назначенной на сегодня козлом отпущения. И хоть я никогда не попадал в эту категорию, а чувство не своей тарелки возникло моментально.