Текст книги "Змей книги бытия"
Автор книги: Станислас де Гуайта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)
Его дерзкая расточительность настолько не соответствовала его состоянию, хотя и колоссальному по тем временам, что за несколько лет он растратил, как пишет Гарине [402]402
Histoire de la Magie en France depuis le commencement de la Monarchie jusqua nos jours. Paris, Foulon et C ie, 1818, in-8, фронтиспис.
[Закрыть], «двести тысяч экю и более тридцати тысяч ренты, что равнялось бы сегодня, по меньшей мере, тремстам тысячам» [403]403
Авторы расходятся во мнениях: «Его доходы оценивались в размере одного миллиона по нынешним меркам», – пишет Кристиан в своей «Истории Магии» (стр. 396).
[Закрыть].
Он выставлял напоказ роскошь своего благочестия: разодетые, словно прелаты, его капелланы, сплошь унизанные золотом, ежедневно отправлялись на поиски новых детей для церковного хора, которые якобы должны были петь в великолепной часовне замка Тиффож, доставшегося ему в виде приданого его жены Катрин де Туар.
Они умело сочетали угрозы и обещания, чтобы добиться от бедных родителей отказа от своих юных сыновей, которым маршал хотел покровительствовать и выпустить их в свет. Другие дети вербовались более таинственным образом. Мишле сообщает нам, что «одна старая женщина по имени Меффрэбродила по полям и равнинам. Она подходила к маленьким детям, охранявшим скот или просившим милостыню; гладила их и ласкала, но всегда наполовину прикрывала лицо черной кисеей; она заманивала их до самого замка господина де Рэ, и больше их никогда не видели… Набравшись наглости, она перешла к городским ребятишкам» [404]404
Michelet, Histoire de France, tome VI, page 335.
[Закрыть].
Между тем привычки владельца замка становились всё более и более странными. Жиль де Лаваль повсюду ходил в сопровождении двух гостей зловещего вида: священника-расстриги из епархии Сен-Мало и флорентийского авантюриста по имени Прелати. Начиная с прибытия этих двух людей в замок, не проходило ни дня, когда бы один из певчих не исчезал [405]405
Каков поп, таков приход: сеньор де Ретц получил то, чего хотел. Некий лекарь из Пуату по имени Корльон; Силье, поверенный маршала; Понтон, один из его пажей; наконец, его камергер по имени Анрио были другими его сообщниками.
[Закрыть]. Делались ли хотя бы робкие попытки узнать, что с ними произошло? По этому поводу де Рэ шутить не любил; он не позволял наводить справки. Он строго запретил всякие нескромные вопросы и даже проявление элементарного любопытства рассматривал как личное оскорбление.
В конце концов, по окрестностям начал распространяться страх. Давно сдерживаемое, а теперь поднявшееся, подобно морскому приливу, общественное мнение окрестило маршала душегубом и колдуном.
Однажды утром 1440 года замок был осажден по приказу Жана V, герцога Бретани; маршал был арестован посреди своей роскоши и своего могущества – и жадно внимающий мир пришел в ужас от разоблачений самого скандального процесса, о котором упоминают анналы христианской истории.
Полностью разорившийся и, к тому же, обремененный долгами, сеньор де Рэ в отчаянии предавался мерзостям самой черной Гоэтии. Шарлатаны, которым он доверился, на время обольстили его химерическими мечтами: один должен был получить горы золота алхимическими способами; другой обещал, с помощью Сатаны, завладеть для него неисчерпаемыми копями, где на древе металлических сефирот цветет солнечная роза, и получить доступ к чудесным пещерам, сплошь усыпанным драгоценными камнями. Но мнимому ученику Гермеса удалось лишь растратить то небольшое количество золота, которое предоставили ростовщики; что же касается верховного владыки Сил Тьмы, то он убедил маршала в том, что дьявол окажет свою помощь лишь при ужасных условиях: ценой ежедневного принесения в жертву невиннейшей и чистейшей крови…
Поскольку дети не были обнаружены, судебная полиция приказала произвести обыск. Подземелья различных замков Шамтосе, Машкуль и Тиффож обнажили перед следствием более двух сотен страшно изуродованных маленьких трупов. Их отыскали даже в отхожем месте замка де ля Сюз.
Но это еще не всё. Смешанный трибунал, в котором участвовали в качестве духовных лиц епископ Сен-Бриека и Жан Блуэн, официал из Нанта и инквизитор Франции, собрался под председательством сенешаля Ренна, Пьера де л’Оспиталя; процесс сразу же принял необычный оборот и полностью подтвердил самые оскорбительные подозрения.
В действительности, все отмечали, что Жиль де Лаваль, всегда окруженный своими пажами, проявлял по отношению к женщинам безразличие, которое в данном случае сочли крайне подозрительным; одним словом, его возмутительная суровость была расценена как признак бесчестья. Но об этом только шептали на ухо, и слухи никогда не облекались в плоть и кровь: ведь маршал был таким крупным и могущественным сеньором!.. Но следствие установило, что в Тиффоже встретились все постыдные пороки и что хозяину дома удалось сочетать наилучшим образом свою суеверную алчность с самым свирепым вожделением. Наслаждение, которое всегда от него ускользало, могло быть достигнуто лишь при соблюдении тройного условия – в содомитском соитии с малолетними жертвами, трепетавшими в последних судорогах агонии!
Приговоренный к сожжению 25 октября 1440 года как убийца, содомит, еретик и колдун, он взошел на костер на лугу св. Магдалины, недалеко от Нанта, в восторге от того, что добился в качестве последней милости, чтобы даже во время казни его окружала королевская роскошь, которая составляла всю его жизнь и которую он унес вместе с собой в могилу.
Элифас Леви, обстоятельно рассказывающий об этом прискорбном процессе [406]406
Histoire de la Magie,pages 281–290.
[Закрыть], вопреки своим навыкам щепетильного рассказчика, приводит подробности, в подлинности которых он, похоже, ручается, но благодаря которым история сеньора де Рэ удивительно совпадаете легендой о Синей Бороде. Интересующиеся могут к ней обратиться.
Нам нужно только пересказать все те дерзости и непристойности, которыми переполнены бесчисленные досье этой эпохи; так много других авторов, с конца прошлого века, отыскивали наиболее типичные моменты в архивах парламентов и судов бальи!
Мы сообщим лишь для справки о выставлении у позорного столба магистра Гильома Эделина, приора Сен-Жермен-ан-Лэ, которого спасли его добровольные признания. Он сознался, что посвятил себя демону, чтобы получить от этого Великого Обольстителя средство для удовлетворения всех потребностей своей врожденной галантности и особливо, дабы получить удовольствие от некоей особо знатной дамы.Магистр описал сборище Шабаша, куда он был перенесен верхом на помеле и засвидетельствовал свое почтение Дьяволу, переодетому на сей раз бараном, которого он тогда же грубо облобызал под хвостом и у заднего отверстия, в знак глубочайшего почтения и уважения…Его привели в митре на площадь Эврё, где инквизитор настойчиво призвал его, ради спасения своей души и «в назидание каждому», публично засвидетельствовать свое раскаяние. Этот совет не нужно было повторять дважды: тогда же упомянутый магистр Гильом Эделин принялся вздыхать и сетовать на свое прегрешение, взывая о пощаде к Богу, Королю и правосудию («Летопись»Монтреле). Он отделался пожизненным заключением и «диетой» из черствого хлеба, смоченного водой, словно самый обыкновенный школяр.
Подобное милосердие встречалось редко.
Демонологи подняли также большой шум вокруг оправдания бедной девушки, на три четверти слабоумной, которую Инквизиция хотела сжечь в Меце как ведьму и которая была обязана жизнью решительной позиции Корнелия Агриппы. Генеральный адвокат и городской синдик (рассказывает Ноде), «он прямо восстал против судебной процедуры Николая Савини, тогдашнего инквизитора веры в упомянутом городе, который хотел покарать бедную деревенскую женщину как ведьму, и добился того, что ее освободили, а все доносчики и свидетели были приговорены к большим штрафам…» [407]407
Apolog., page 297.
[Закрыть]
Оправдать ведьму! Осудить свидетелей как клеветников!!! Боже правый! Какой скандал в крещеном мире!
Поэтому демонологи использовали этот факт, наряду с другими, для того, чтобы сделать из Агриппы «величайшего колдуна, жившего в этом веке» [408]408
Bodin, Dem.,p. 240.
[Закрыть].
13 апреля 1611 года в Экс-ан-Провансе погиб в огне еще один человек, которого современники наградили не менее лестным титулом. Это был Князь Синагоги и величайший и выдающийся маг, когда-либо живший на свете, главарь всех колдунов Европы от Константинополя до Испании, Мессир Луи Гоффреди (или Гофриди), кюре церкви дез Лкуль в Марселе.
Приговор парламента гласит, что, совершив публичное покаяние перед церковью св. Спасителя в Эксе, «с непокрытой головой и босыми ногами, с веревкой на шее и пылающим факелом в руках, он должен попросить прощения у Бога, Короля и Правосудия…, после чего он будет предан в руки палача… Будет проведен по всем местам и перепутьям сего города Экса и пытан калеными щипцами во всех частях тела, повешен и сожжен заживо… а его прах развеян по ветру… И перед казнью он должен быть подвергнут допросу с самыми лютыми пытками, какие только можно измыслить, дабы услышать из его уст имена его подлинных сообщников… и т. д…» (Приговор цитируется домом Кальме в его «Трактате о Привидениях» [409]409
Paris, de Bure, 1751, 2 vol. in-12 (tome I, p. 146).
[Закрыть], дополненном и исправленном согласно варианту, который предлагает Жак Фонтенв своей книге о «Метках Ведьм» [410]410
Lyon, 1611, in-8, pages 40–43.
[Закрыть].)
Несколько дней спустя после этой варварской казни экзорцисты, с остервенением загнавшие священника церкви дез Акуль в могилу, опубликовали «Признания Мессира Луи Гофриди».Мы не собираемся спорить здесь о том, был ли этот документ сочинен святыми отцами Михаэлисом и Домптиусом или же признания были действительно вырваны у Гофриди с помощью мучительных пыток. Мы только воспроизводим основные статьи этого посмертного документа [411]411
Мы воспроизводим эти признания в том сокращенном виде, в котором их приводит Гарине в оправдательных документах своей «Истории магии во Франции»; мы лишь восстанавливаем орфографию той эпохи. Г-н Бессак в своей книге «Великие дни колдовства» дает их in extenso.
[Закрыть]:
Признания МессираЛуи Гофриди, Короля Магов от Константинополя до Парижа.«Признаюсь, что Дьявол явился ко мне и что я дал ему долговую расписку. Признаюсь, что читал гримуар, для того чтобы заставить его прийти. Признаюсь, что Дьявол пообещал мне, что своим дыханием я буду воспламенять любовь во всех девицах и женщинах, которых пожелаю, если только это дыхание достигнет их ноздрей: и с тех пор я начал дышать на всех, кто был мне по душе. Признаюсь, что я часто бывал в доме де ля Палюда и что воспылал желанием к Мадлен; но ее мать держала ее при себе, так что мне пришлось дохнуть на ее мать, чтобы она отвела меня в свой покой и доверилась мне; так что, оказавшись вместе с Мадлен, я поцеловал ее, и более того… Признаюсь, что дал ей демона по имени Эвмод в помощники, дабы он служил ей и разжигал в ней любовь ко мне; что я сочетал ее браком с Беельзебубом, который явился в облике дворянина, и что после бракосочетания она подписала договор. Дьявол сказал, что поднимет шум, если я сожгу эти обещания. Признаюсь, что сжег гримуар. Признаюсь, что колдуны, ведьмы и маги помечены мизинцем Дьявола и что помеченные места нечувствительны. Признаюсь, что когда я хотел отправиться на Шабаш, то становился у окна, и Люцифер доставлял меня туда. Признаюсь, что все поклоняются Дьяволу согласно своей степени; что ведьмы поклоняются ему, лежа на земле; колдуны – на обоих коленях, а Маги, как короли Шабаша, – только на одном колене. Признаюсь, что соблазнил Мадлен, принцессу Фризскую и других девиц, на которых я дышал. Признаюсь, что Дьявол – подлинная обезьяна Церкви; что на Шабаше крестят именами Беельзебуба, Люцифера и других; что там есть двенадцать священников, по очереди читающих мессу, и что Дьявол служит ее; что факел, который поднимают во время освящения, очень яркий и зловонный. Признаюсь, что колокол мессы сделан из рога, а палка для того, чтобы звонить в него, – из дерева. Признаюсь, что некоторые ведьмы обязаны приносить кошек из своих изб, дабы они ели причастие, которого другие не хотят есть».
Передо мной лежит любопытный сборник того времени [412]412
Histoires tragiques de nostre terns, par F. de Rosset. Paris, 1614, in-12.
[Закрыть], автор которого пространно рассуждает «О страшном и ужасном колдовстве Луи Гофриди, священника из Марселя»(стр. 43–86). Трудно было бы представить себе все те мерзости и глупости, которыми изобилует этот процесс. Вне всякого сомнения, Гофриди был любовником мадемуазель де ля Палюд; достоверно и то, что он пользовался оккультными средствами для ее соблазнения. Впрочем, это духовное лицо имело скандальную репутацию и, несмотря на всю беспощадность, обрушенную на него судьями и инквизиторами, не представляет никакого интереса.
Яотказываюсь описывать все этапы этого неслыханного дела: одержимость Мадлен, пораженной Беельзебубом, Левиафаном, Асмодеем, Баалберитом и Астаротом, и другой юной монахини по имени Луиза Каппо, в тело которой Князь Синагогивселил демонов Веррина, Грезиляи Сонельона;экзорцизмы отцов Домпса и Михаэлиса; весьма поучительные проповеди демона Веррина, посланного Господом (sic)с целью обратить и разоблачить Гофриди, то есть сжечь его на этом свете и спасти на том; конвульсии одержимых, приукрашенные отталкивающими деталями, непристойными позами всего тела и спазматическими содроганиями, прерываемыми откровениями, которые вызвали бы стыдливый румянец у Лаис из дома терпимости.
Полагаю, что мой читатель достаточно осведомлен обо всех этих сценах, где бурлеск испуганно соседствует с непристойностью; я считаю, что его любопытство пресыщено до отвращения: если же я ошибаюсь, то пусть он обратится к массивному ин-октаво, опубликованному отцом Михаэлисом под следующим названием: «Удивительная история одержимости и обращения одной кающейся грешницы, соблазненной одним волшебником»,в составе « Пневматологии» [413]413
Paris, Chastellain, 1613, in-8.
[Закрыть].
Вся первая половина XVII столетия наводнена одержимостью и экзорцизмами, и всякий раз палач с факелом в руке приводит к развязке на костре! Печальная эпоха! Повсюду горизонт багровеет кровавыми отблесками; можно подумать, что целая страна отдана на разграбление. Но эта страна простирается на тысячи лье; народы живут в мире, а отсветы пожаров говорят о том, что верховные суды вершат «правосудие именем Короля».
8 июля 1617 года перед парламентом Парижа предстала супруга знаменитого маршала дАнкра, прекрасная Элеонора Галигай, которая была обезглавлена и сожжена за преступное наведение порчи и колдовство. Помимо того, что было найдено в ее комнате (амулеты, книги с магическими знаками и «рулоны усыпанного звездами бархата для господства над душами вельмож»), было установлено, что она вызвала из Нанси двух монахов-амвросианцев для принесения в жертву черного петуха; не говоря уже о других чарах, которые подробно описывались; этого было вполне достаточно, чтобы погубить маршала. Засыпанная вопросами председателя Куртена, подсудимая заткнула ему рот очень гордой репликой. Когда он спросил ее, каким чарами она околдовала королеву Марию Медичи, у нее хватило наглости ответить: « Мои чары имели ту власть, которой сильные души вечно будут обладать над слабыми».
Выше мы уже сообщали [414]414
Гл. I, стр. 235–245.
[Закрыть], говоря об одержимости, о жалком процессе и жуткой казни кюре де Сен-Пьера из Лудена, Юрбена Грандье, виновного в том, что он не угодил великому кардиналу. Элифас Леви намекает в своем «Ритуале»,что в гневе министра, возможно, было нечто большее, чем приписываемая ему злоба на клеветнический пасквиль, вменяемый в вину Грандье: «Кардинал Ришелье, стремившийся к абсолютной власти, всю жизнь искал, но так и не сумел найти Палочку [415]415
3Речь идет о Волшебной Палочке.
[Закрыть]. Его каббалист Гаффарель смог предоставить ему только шпагу и талисманы: таков, возможно, был тайный мотив его ненависти к Юрбену Грандье, знавшему кое-что о слабостях кардинала. Секретные и продолжительные переговоры Лобардемона с несчастным священником за несколько часов до его казни и слова одного друга и доверенного лица последнего, сказанные, когда он шел на смерть: «Сударь, вы толковый человек, не губите себя», дают богатую пищу для размышлений по этому поводу» [416]416
Eliphas, Ritnel,pages 130–131.
[Закрыть].
После монахинь из Сент-Бона [417]417
Именно в Сент-Боме совершались экзорцизмы в деле Мадлен де ля Палюд.
[Закрыть]и урсулинок из Лудена наступает очередь францисканок из Лувье.
Дьявол – в женском монастыре. Монахини бредят, извиваются в судорогах и обвиняют двух священников в том, что они их околдовали; один из них еще жив, это Булле; а другой, по фамилии Пикар, умер в 1642 году. Скандал разразился в первые дни следующего, 1643-го, года.
Эти два духовных лица, вне всякого сомнения, были виновны в колдовстве [418]418
Сегодня сказали бы: виновен во внушении с преступной целью.
[Закрыть], в той же степени, что и бесчестный Давид, прежний духовник монастыря и первый, по всей видимости, кто учредил непрерывный шабаш в этой религиозной общине. Но, как всегда в подобной интриге, бесноватые обвиняли без всякого чувства меры и разумения виновников их печального состояния; они приписывали им всё происходящее, включая то, чего последние не могли ни предусмотреть, ни организовать. Это общее правило всех случаев одержимости, которые я отмечаю в этой главе; поэтому я напомнил лишь для справки об одержимости урсулинок из Лудена, заслуживающей отдельного рассмотрения. В Лудене единственными колдунами были экзорцисты, сознательные или бессознательные виновники разразившихся беспорядков: Юрбен Грандье был невиновен [419]419
Это, конечно, не относится к случаю Пикара и Булле, а также Гофриди и, особенно, о. Жирара. Поэтому все эти дела классифицируются в данной главе как процессы по колдовству; между тем как луденское дело было описано раньше, в первой главе, как случай чистой и простой одержимости.
[Закрыть].
Очевидно, что Мадлен Баван подражала Мадлен де ля Палюд [420]420
Известно, что истерички часто лгут или, по крайней мере, совершенно чистосердечно приукрашивают и расцвечивают истину.
[Закрыть]; вот только ей не удалось счастливо отделаться, поскольку ее признания и грязные рассказы, которыми она их сдобрила, привели к тому, что ее навсегда заключили в сыром ледяном мраке In расе [421]421
монастырской тюрьмы (лат.).
[Закрыть].
Но этой ценой она достигла своих целей; 21 августа 1647 года парламент Руана приговорил к сожжению на костре и живого, и мертвого. Могила священника Пикара была осквернена, а Булле, привязанный к тому же столбу, что и труп его сообщника, погиб в огне, после того как его подвергли такому же публичному поношению… И их смешанный прах был развеян по ветру!..
В эту эпоху случаи одержимости множатся, главным образом, в женских монастырях. Во Франции, Англии и Фландрии только и разговоров, что о бесноватых да экзорцистах. Но чтобы обнаружить отголосок великих процессов в Лудене и в Лувье, необходимо перейти к первой трети XVIII столетия. Начиная с 1730 года, Дьявол возвращается вновь; он поднимает большой шум в монастыре Улиуль близ Тулона, благодаря знаменитым похождениям иезуита Жирара и красавицы Катрин Кадьер, его любовницы. Очередное повторение всё тех же скандалов; но на сей раз гнусности достигают кошмарных масштабов. Делается упор на садизме, и невольно вспоминаются «Проклятые женщины»,воспетые поэтом:
Прежде чем написать эту строфу, Бодлер, несомненно, перечитал объемистое досье суда Экса.
На самом деле, перед парламентом именно этого города испуганные родители Кадьер предъявили иск отцу Жирару…
Но они напали на более сильную сторону: у Жирара было много друзей в самом Парламенте; орден пользовался огромным влиянием, и мнения судей разделились. Когда перешли к голосованию, двенадцать из них приговорили Жирара к костру или к виселице; но двенадцать других разделили между собой оправдательный приговор, дисциплинарные взыскания и заявление о неподсудности. Благодаря равенству голосов, иезуит был просто-напросто отправлен к церковному судье, который его оправдал (1731).
Катрин же возвратили матери.
Эти процессы, как мы уже видели, редко приводили к столь милостивому исходу. Впрочем, следует отметить, что судьи часто испытывали отвращение и поэтому были не расположены проявлять снисходительность. Сколько скандалов и отталкивающих сцен! Сколько копания в грязном белье в ожидании крови!
Ввиду таких злоупотреблений можно понять раздражение Жюля Гарине, увлекшегося фанатизмом противоположного рода: «Единственное средство, – пишет он, – полностью избавиться от одержимости и колдунов состоит в том, чтобы отправить в больницу всех истеричных святош, которые в будущем объявят себя одержимыми… Пока мы не отправим на каторгу экзорцистов, это отродье по-прежнему будет существовать. Средство жестокое, я согласен; но только оно здесь уместно. Для великих недугов нужны великие средства» [423]423
Garinet, Histoire de la Magie de France, page 292.
[Закрыть].
Данная глава могла бы на этом и закончиться; но мы просим читателя удвоить внимание и вернуться вместе с нами на несколько столетий назад. Мы станем свидетелями ужасной драмы…
ПРОЦЕСС И МЕСТЬ ТАМПЛИЕРОВ
Мы в начале XIV века; наполовину религиозный, наполовину военный Орден, основанный около 1118 года Гуго де Пейном, добился удивительного процветания. Тамплиеры владеют в Европе почти десятью тысячами сеньорий, а их вошедшее в поговорку богатство сосредоточило в своих руках почти неограниченное могущество.
С другой стороны, хотя они делают вид, что уважительно склоняются перед гражданской и религиозной властями, им приписывают замыслы, честолюбивость которых граничите безумием. Наследники – по крайней мере, так они о себе говорят – иоаннитской традиции [424]424
Тех, кто усомнится в этом утверждении, я попрошу внимательно изучить любопытную и редкую книгу, опубликованную в 1831 г. под названием: Levitikon, оu expose des principes fondamentaux des chretiens-catholiques primitifs. Paris, in-8. В этом произведении, помимо краткого изложения псевдоиоаннитской догмы, можно найти якобы подлинную версию Евангелия от св. Иоанна, единственно признаваемого этой Церковью, а также список иоаннитских понтификов, начиная с Христа и св. Иоанна до наших дней, включая всех Великих Магистров Храма.
Я вовсе не хочу оспаривать того, что псевдоиоанниты XIX в. были, как утверждает Клавель (Histoire pittoresque de la Franc-Maconnerie, 1884, grand in-8, рисунки), мистификаторами, заявлявшими, что они вновь разожгли угасшее пламя и воскресили мертвый культ; после добросовестного изучения этого произведения мне представляется достоверным, что этот культ действительно существовал в прошлом, в эзотерическом и латентном состоянии. Можно обратиться также к Manuel des Chevaliers du Temple. Paris, 1825, in-12.
[Закрыть], образующей эзотерическую сущность Христианства, они совершают во мраке и тишине своих командорств необычные, тайные обряды… Одним словом, людская молва, обвиняющая их в колдовстве, называет их нравы нечестивыми. Это последнее обвинение никогда не было основано на неопровержимых доказательствах; но если апологеты Ордена могли справедливо требовать права сомнения для Тамплиеров, им, тем не менее, никогда не удавалось реабилитировать их в ярком свете исторического спора, очистив их память от любых подозрений.
Жюль Гарине так резюмирует обвинения, выдвигаемые против Тамплиеров: «Говорили, что при приеме в Орден вступающего приводили в темную комнату, где он отрекался от Иисуса Христа, трижды плюнув на распятие; что тот, кого принимали, целовал того, кто его принимал, в губы, а затем in fine spinae dorsi et in virga virili [425]425
в оконечность позвоночника и в мужской уд (лат.).
[Закрыть]; что Тамплиеры на своих генеральных капитулах поклонялись деревянной позолоченной голове с длинной бородой и густыми, обвислыми усами; вместо глаз у нее сверкали два крупных карбункула, искрившихся, словно огонь [426]426
«…Каждый капитул, – пишет Анри Мартен, – обладал одним таким изваянием: это была человеческая голова с длинной белой бородой и карбункулами вместо глаз, сверкавшими, как ясное небо,с человеческим черепом и человеческой кожей: некоторые их этих идолов были трехликими и помещались на четырех ножках; один из них был конфискован в Парижском Храме». (Henri Martin, Histoire de France,t. IV, p. 473).
[Закрыть]. Их обвиняли также в том, что они давали обет содомии и обязывались ни в чем друг другу не отказывать…
В Лангедоке три командора Ордена под пытками сознались в том, что присутствовали на нескольких орденских капитулах; что на одном из этих капитулов, проводившемся в Монпелье, согласно обычаю, ночью, была показана голова; что тотчас же появился дьявол в облике кота; что они поклонялись этому коту, добродушно говорившему то с теми, то с другими; что затем пришли несколько демонов в женском облике, и что каждый брат получил свою женщину» [427]427
Histoire de la Magie en France,p. 78–79.
[Закрыть].
Что бы мы ни думали об этих ошеломляющих обвинениях, стоивших стольким честным рыцарям мученической смерти на костре, мы не можем не отметить мимоходом то сходство, если только не абсолютное тождество, которое существует между подобными сценами (считаем ли мы их реальными или вымышленными) и шабашем колдунов, с одной стороны, как мы его описали в главе II, а с другой – с оргиастическими и одновременно мистическими сборищами, которые во все времена вменялись в вину сектантам диссидентского гнозиса современными авторами, рассуждающими об их ритуалах и мистериях.
Маркиз де Сент-Ив в своей книге, замечательной во многих отношениях, прославляет то, что он называет Миссией Тамплиеров.Он приветствует в них ортодоксов традиционного эзотеризма, представителей социального мира, основателей и вдохновителей тех Генеральных штатов– подлинной попытки синархии, – которые в течение всей нашей истории были бесстрашным и умеренным органом народных требований и напоминали громкий, непреклонный и почтительный голос, исходивший из самих недр нации.
Если дело обстоит так, то Генеральные штаты Тура (май 1308 года) совершили «отцеубийство», отрекшись от Храма и предав Тамплиеров ярости их палачей. Впрочем, со своей обычной лояльностью, г-н де Сент-Ив сам заявляет об этом неопровержимом факте, который станет для поверхностных читателей камнем преткновения его гипотезы: «Единодушие Трех Орденов протянуло Филиппу Красивому железо и огонь…», – читаем мы на странице 216 «Истинной Франции» [428]428
La France vraie, Mission des Francais,Paris, 1887, 2 vol. in-18.
[Закрыть](том I).
Это не имеет значения. Нам известны примеры того, как сын следует традициям отца, после того как осуждает его; и как творец продолжает жить в своем творении, после того как умирает из-за него. И, чтобы не ходить далеко, св. Петр, трижды отрекшийся от своего учителя Иисуса Христа, стал, тем не менее, первым главой Христианской церкви. Поэтому мы не будем выдвигать подобные аргументы против знаменитого «апостола Миссий».
Каким бы возвышенным ни был отстаиваемый им тезис, нам хотелось бы, для того чтобы сделать его приемлемым, увидеть, что он основан хотя бы на одном достоверном историческом факте. Не вступая в дискуссию в этой области, мы скажем, почему в сфере чистой метафизики этот тезис представляется нам по меньшей мере рискованным.
Рыцари были хранителями общественной и религиозной доктрины. Это исторический факт. Но какой доктрины?
Невозможно обосновать то, что Храм обладал ортодоксальной традицией. Этот знаменитый Орден догматически «запятнан» манихейством. Миньяр, в частности, сопоставил неопровержимые доказательства, подтверждающие это мнение. Эмблематические фигуры, рельефно высеченные на каменной шкатулке из Эссаруа, вещественном доказательстве [429]429
Продолжение монографии о шкатулке герцога де Блака, или Preuves du Мапгcheisme dans VOrdre da Temple, par Mignard. Paris, 1853, grand in-4, fig.
[Закрыть](среди множества других), которое он детально рассматривает со всей компетентностью и проницательностью, не оставляют никаких сомнений на этот счет. Непристойный мистицизм, свойственный этим диархическим символам, похоже, отличается вполне типичным характером, для того чтобы служить объединяющей чертой, в данном случае, между двумя крупными претензиями, предъявлямыми Тамплиерам: манихейской гоэтией и нечестивым развратом.
Мы включаем в обвинение Тамплиеров только манихейство. Этого более чем достаточно для того, чтобы отказать им в традиционной доктрине триединого, математического синкретизма, или (как превосходно окрестил ее г-н де Сент-Ив) в синархической традиции.
Исконная, абсолютная вражда двух несовместимых принципов – такова суть манихейского догмата; она исключает синархический Тернер и Монаду, из которой эманирует этот Тернер.
Манихейство – это радикальное отрицание принципа возвращения к Единству. Попробуйте создать синтез на подобной основе! Несбыточная мечта: всё равно что пытаться отстроить Вавилонскую башню…
Тамплиеры, как мы сказали, не считались простыми еретиками.
Помимо обвинения в манихействе – несовместимого, по нашему мнению, с собственной доктриной г-на Сент-Ива, которую он великодушно им приписывает, – рыцарям инкриминировали черную магию и содомию.
Это были преступления, каравшиеся смертной казнью в судебной практике средневековья. Впрочем, какими бы тяжкими ни казались они судьям XIV столетия, они были лишь видимостью, на которую ссылались, и поводом для государственного переворота 1307 года. Это следует особо подчеркнуть. Какая прекрасная возможность для короля Франции и для папы, его ставленника, одним махом уничтожить могущество этих гордых защитников трона и алтаря, в сотню раз более опасных, нежели самые заклятые враги, и какой естественный предлог, для того чтобы разделить между собой оставшиеся после них чудесные трофеи!
Уже с давних пор преемник св. Петра и наследник Гуго Капета подготавливали этот мастерский удар [430]430
Благодаря покровительству Филиппа Красивого Бертран де Гот, архиепископ Бордоский в 1300 году, взошел в 1305 году на папский престол под именем Климента V. Чтобы добиться расположения монарха, будущий папа должен был подписать под присягой шесть определенных условий, последнее из которых, хранившееся в тайне, обязывало его стремиться к уничтожению Тамплиеров, вплоть до упразднения Ордена.
Это означает, что протесты Климента V, столь вялые и явно сделанные для вида и в назидание публике, были, с его стороны, лишь гнусной комедией. Это хорошо видно по той поспешности, с которой он затем всё одобрил после мнимого расследования в Пуатье.
[Закрыть]; они ждали лишь благоприятного момента, чтобы действовать сообща…
И этот момент, наконец, настал. Несколько официальных доносов, написанных, в том числе, двумя Тамплиерами-отступниками, позволили ударить неожиданно и поймать всех рыцарей в одну и ту же сеть. Сети были расставлены в ночь с 12 на 13 ноября 1307 года, когда все наместники и должностные лица при короле получили в запечатанном конверте роковой приказ.
Ранним утром Тамплиеры были арестованы по всей Франции, а на их имущество наложен секвестр. В Париже сто сорок рыцарей были брошены в тюрьму; с ними обращались с непривычной суровостью. Еще никогда допросы не велись с таким «пристрастием». П. о. Эмбер, инквизитор веры, руководит ими с помощью комиссаров, назначенных королем. Во главе их стоит Гильом де Ногаре, холерик, фанатизм которого граничит с манией.
В провинции инквизитор передоверяет полномочия церковным комиссарам, и начинаются допросы.
Из всех дел, возбужденных против этих несчастных, до нас дошло лишь восемь подлинных донесений: из Кана (где тринадцать Тамплиеров были брошены в тюрьму); Понде-л’Арша (десятьТамплиеров); Каора (семь Тамплиеров); Каркассона (шесть Тамплиеров); Бокера (сорок пять Тамплиеров); Труа (пять Тамплиеров); Байё (пять Тамплиеров) и, наконец, Бигора (одиннадцать Тамплиеров).
В Кане обвиняемым пообещали полное помилование; тем не менее, непокорные рыцари подверглись пыткам.
Пока расследуется это дело, Филипп Красивый призывает других властелинов Европы подражать ему в его суровости.
Германия не спешит откликаться на его призыв; но Сицилия, Италия, Кастилия, Англия и Арагон следуют примеру Франции [431]431
Мы говорим пока только об арестах и процессах: поскольку в некоторых случаях последние заканчивались оправданием рыцарей, как, например, в Равенне, Майнце и Саламанке (1310). Но каковы бы ни были эти индивидуальные приговоры, Орден, упраздненный Церковным собором 1311 года, перестал существовать повсюду, по крайней мере, открыто и под своим подлинным названием. В Португалии на его обломках возник Орден Христа.
В Арагоне гордые Тамплиеры организовали вооруженное сопротивление, имевшее определенный успех…
[Закрыть]. Фландрия проявляет меньшую суровость. На Кипре могущество Ордена делает задачу преследователей трудной и щекотливой: Амаврий, регент королевства при молодом Гуго IV, вынужден отложить репрессии ввиду угрожающей позиции рыцарей, укрепившихся в Нимове.
Процесс повсюду затягивается, признания сменяются отпирательством: секретари суда несколько раз изменяли показания – отсюда долгие, нескончаемые разбирательства.
Тем временем, под давлением короля Франции, напоминающего ему о его обязательствах, папа издает одну за другой буллы с целью ускорить развитие событий; он провозглашает целых шесть булл подряд (1308). Новые процедуры, порученные епископам, тоже не приносят никаких результатов. Созываются провинциальные соборы…
Но мы не можем перечислять все эти подробности.
Короче говоря, папа Климент V выпускает в 1310 году последнюю буллу, призывающую к окончательному суду над Тамплиерами. Небольшое число отрицало свою вину; другие сознались; некоторые, как я уже говорил, отказались от своих показаний. Соборы в Сансе и в Реймсе разделили обвиняемых на четыре категории: одни (1-й, 2-й и 3-й классы), раскаявшиеся и возвращенные в лоно Церкви, отделались церковным покаянием или пожизненным заключением; других, объявленных вероотступниками (4-й класс), передали светским властям, и начались казни.
10 мая 1311 года, напротив аббатства Сент-Антуан, сжигают заживо первого осужденного: в надежде запугать тех, кто отказался от своих первых показаний, и заставить их возвратиться к ним. Но рыцари непреклонны.
Восемь дней спустя пятьдесят четыре из них поднимаются на костры, сооруженные на том же самом месте. Эта казнь, без надобности затянутая, для того чтобы смерть была более медленной и мучительной, демонстрирует стойкость и высшую отвагу этих мучеников, призывающих небо в свидетели того, что они погибают безвинно. Через несколько дней в два захода сжигают еще пятнадцать Тамплиеров, отказавшихся признать себя виновными.
В Провансе и в Пьемонте совершается несколько подобных казней.
Тем временем великий магистр Жак де Молэ по-прежнему томился в тюрьме со своими великими приорами; он поднимается на плаху лишь 18 марта 1313 года [432]432
Некоторые авторы, в частности, Анри Мартен ( Histoire de France, tome IV, page 503), Буйе в своем « Dictionnaire d’Histoire et de Geographie»и Коллен де Планси в своем «Dictionnaire Infernal», приводят другую дату: 18 марта 1314 года. Мы увидим, что масонские предания говорят о том же.
Причина этого кажущегося противоречия кроется в изменении календаря, произведенном при Карле IX по Русильонскому эдикту (1564). Новый год, приходившийся на Пасху, был перенесен на 1 января. Таким образом, казнь Жака де Молэ состоялась в 1313 или в 1314 году, в зависимости от принятой системы: старой или новой.
[Закрыть]вместе с Принцем-Дофином, который последовал за ним в торжественном отказе от своих первых показаний. Оба они были сожжены на очень медленном огне, на острове, расположенном между королевскими садами и августинским монастырем, на том самом месте, где сегодня высится конная статуя Генриха IV, на насыпной площадке Нового моста. На следующий день рыцарь Омон и семеро Тамплиеров, переодетых каменщиками, благоговейно собирают золу костра. Так зарождается Орден Вольных Каменщиков…
