Текст книги "Змей книги бытия"
Автор книги: Станислас де Гуайта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)
На первый взгляд, он облечен теми же преимуществами, что и Маг света. Иногда их можно даже спутать. В силу оптической иллюзии или, как сказали бы наши предки, вследствие «инфернального миража», человеку, преданному змею, удается придать себе царственный вид.
Колдун не располагает ничем на свете; наоборот, безличныйДух Зла располагает его ничтожной особойи забавляется с нею. Колдун не обретает власть посредством Ада; это Ад обретает власть посредством колдуна, которого он увлекает за собой в вихре фантастического безумия, рокового извращения и всеобщего хаоса!
Нет большего лакея, чем черный маг: жалкая кукла Незримого, бессознательная марионетка Зла, он отказывается от всякой истинной индивидуальности [322]322
Маг же, наоборот, отказывается от всякой ложной индивидуальности.Это станет ясно в Книге II.
[Закрыть]и погружает свою свободную волю в гибельный океан, волной которого становится. Но взамен он будет этой волной, и великая оккультная Сила отныне будет действовать в нем, а затем – через его посредничество – вне его.
Эта Сила будет проявляться под всеми личинами зла и хаоса. Мы уже видели, как с ее помощью этот последний из рабов, облеченный мнимой властью, влиял на расстоянии на живых существ, поражал их смертью, истощением или безумием. Но область, доступная его колдовству, этим не ограничивается, как покажет дальнейшее.
Прежде всего, есть чары, которые воздействуют на чувство размножения, либо возбуждая, либо подавляя его.
Никому не известно, какое деспотическое влияние всегда оказывал на большинство людей этот злополучный тиран организма, который был назван шестым чувством.Но мы знаем, до чего разнообразны капризы его аппетита – то он упорно жаждет самых непритязательных блюд, то проявляет неуместное презрение, когда для него щедро накрывают стол.
Во все времена колдуны использовали столь рискованное предрасположение: по своей прихоти заставлять этот иллюзорный прилив желания подниматься или опускаться – по-прежнему любимая игра некоторых деревенских чародеев, и следует сказать, что они в этом преуспели: поразительно, как им удается полностью подавлять половое влечение или усиливать его вплоть до исступления.
Я не поручусь, что умелое использование возбуждающих средств и анафродизиаков было совершенно чуждо их колдовским чарам; некоторые из них, несомненно, прибегают к этим искусственным средствам, которые связаны скорее с физиологическим изучением медикаментов и, похоже, не имеют никакого отношения к колдовству. Но следует признать, что эти плуты чаще всего требуют от обрядов Черной магии результата, который не является ни менее скорым, ни менее действенным.
Мой читатель уже знаком с общим составом приворотных зелий. Из чистого любопытства я привожу несколько менее жутких, хотя и не менее смешных рецептов для вызывания любви у женщины: гримуары предписывают, что ей нужно дать понюхать мазь на основе кипариса и серой амбры, измельченных вместе с костным мозгом, который был извлечен из левой волчьей ноги, – или вручишьей левую половину скелета лягушки, который получают, поместив земноводное живьем в муравейник (правая половина вызывает ненависть, подобно тому, как левая пробуждает любовь). Согласно другим классикам колдовства, нужно передать несчастной полдрахмы следующего препарата: заячьи тестикулы и голубиная печень, измельченные в ступке, вместе с рассыпчатой запекшейся кровью, которую необходимо пустить в апреле, в пятницу, и высушить в печи, в небольшом глазурованном горшочке. И все это «приправлено» кощунственными церемониями и магическими словами, лишенными всякого разумного смысла [323]323
Я дословно цитирую невероятный рецепт, который предлагает «Большой Альберт»в качестве противоядия от этих различных приворотных зелий: «Если женщина дала мужчине некую вещь, дабы влюбить его в себя, и буде он желает от нее избавиться, то он должен взять ее сорочку (сорочку этой женщины) и помочиться на чепчик и правый рукав; и он тотчас же освободится от всех чар» (Книга II, стр. 147.).
[Закрыть].
Считается, что все эти рецепты «высокого» вкуса сами по себе бесполезны и неэффективны; всё зависит, говорит нам Парацельс, от внутреннего, тайного Магнеса, иными словами, от более или менее непосредственного воздействия чародея на астрал.
Наиболее гротескные формулы наиболее действенны, и самые нелепые микстуры приводят к наилучшим результатам в руках подлинного колдуна: поскольку даже контрасты этих хаотических смесей образуют элемент, соответствующий его неупорядоченному желанию, основу, способную служить точкой опоры [324]324
«.. Всё, что думает дух пылко любящего человека, обладает способностью к любви, и всё, что думает дух страстно ненавидящего человека, обладает способностью вредить и разрушать. То же самое происходит во всех вещах, к которым дух сильно привязывается, поскольку всё, что он думает, и всё, что он делает, исходя из знаков, фигур, слов, речей, жестов и других подобных вещей, способствует влечению душии приобретает удивительные свойства…» (Корнелий Агриппа, «Оккультная философия», т. I, стр. 191–192).
[Закрыть].
Но не будем предвосхищать теории Книги II и ограничимся лишь кратким очерком основных колдовских чар.
Если любовный напиток называется приворотным зельем, то напиток, вызывающий неспособность к любви, носит выразительное и бесхитростное название узелок шнурка.
В этом состоит одна из самых распространенных жалоб народа на колдунов. Под этим предлогом было погублено бессчетное количество несчастных; следует сказать, что люди поступали несколько необдуманно… В самом деле, какая досада чаще омрачает первую ночь любви, нежели это парадоксальное ослабление плоти, в то время как сердце пребывает весьма увлеченным? В подобных случаях, за отсутствием другого злонамеренного волшебника, госпожа Эмоция представлялась чародейкой, вполне способной завязать «узелок шнурка». Именно этого наши отцы не желали признавать. Увековечивая заблуждение такого рода, они вопили о порче! Затем они перебирали одного за другим всех своих знакомых, людей, подозреваемых в сношениях с Демоном или попросту тех, кого считали способными питать какую-либо давнюю злобу к одному из супругов… И горе тому бедняге, на кого падали подозрения! Во всем животном мире нет существа менее терпеливого, чем влюбленный, счастью которого помешали: достаточно было прошептать тайное признание на ушко судье, и последний тотчас же, с целью раскрыть подлинного виновника, приказывал подвергнуть всех подозреваемых допросам обычным и с пристрастием.
Как бы там ни было, лигатура [325]325
От лат. ligatura, «завязывание; узел».
[Закрыть]шнурка всегда и во всех странах была одним из самых популярных видов колдовства и, несмотря на свою относительную безвредность, одной из форм мести, которой повсеместно боялись и за которую безжалостно наказывали: «Сей обычай распространен ныне как никогда прежде, ибо даже дети занимаются тем, что завязывают узелок шнурка, – поступок, заслуживающий примерного наказания…», – писал Боге в правление Генриха IV [326]326
Discours execrable des Sorciers. Lyon, Rigaud, 1610, in-8, page 212.
[Закрыть].
Пьер де Ланкр, современник Боге, сообщает нам, что страх перед этой порчей был настолько широко распространен в начале XVII столетия, что большинство браков заключались в большом секрете и как бы тайком.
Это требует небольшого пояснения. Необходимо знать, что самый обычный обряд для изготовления лигатуры совершался, как правило, в Церкви, во время брачной церемонии. Это обряд очень прост: взяв с собой шнурок, колдун присутствует на венчании. Когда супруги обмениваются кольцами, он завязывает первый узелок на шнурке; второй завязывают в тот момент, когда священник произносит важнейшие слова таинства; наконец, когда супруги находятся под покровом, завязывают третий; и вот шнурок завязан (Боден).
Другой способ состоит в переплетении пальцев рук, вывернутых ладонями наружу: начинают с мизинца левой руки и медленно продолжают, пока не соединятся оба больших пальца: отныне порча наведена. Этот обряд нужно совершать в церкви, в тот момент, когда супруг преподносит своей супруге кольцо.
Мы не станем утверждать, что подробно изучили все способы любовной лигатуры, число которых превышает пять десятков, если верить Бодену [327]327
«Большой Альберт» предлагает еще более нелепый и потешный рецепт: «Нужно взять половой член недавно убитого волка, прийти к двери того, кого хотят связать, и позвать его по имени. Как только он ответит, половой член связывают шнурком из белой нитки, и бедняга тотчас же лишается сил».
Следует признать, что трудно придумать более несуразный рецепт. Рецепты для развязывания шнурка выдержаны в таком же вкусе.
[Закрыть]. К тому же аббат Ж.-Б. Тьер в своем большом труде о « Суевериях, относящихся к таинствам» [328]328
Traite de Superstitions, Paris, 1741, 4 vol. in-12.
[Закрыть], обсуждает данный вопрос во всех подробностях, которые тот предполагает, и мы отсылаем читателя к стр. 503–527 IV тома.
В гримуарах упоминается большое количество других лигатур, которые мы не считаем нужным подробно перечислять. Интересующиеся смогут найти этот перечень в XL главе первой книги Агриппы [329]329
«Оккультная философия», т. I, стр. 101.
[Закрыть].
Однако нам трудно обойти молчанием знаменитые чары оцепенения, которыми, как утверждают, пользовались некоторые воры для того, чтобы беспрепятственно обокрасть дом. Этот вид колдовства известен в сельской местности под довольно странным, по правде говоря, названием Сияющая десница.«Признаюсь, – говорится в апокрифе «Малый Альберт», – что я никогда не испытывал «секрета» сияющей десницы, но трижды присутствовал при окончательном осуждении нескольких злодеев, которые сознались под пытками, что пользовались ею… во время краж, которые они совершали… что Сияющая десница обычно приводила в оцепенение и заставляла замереть тех, кому ее показывали, так что они не могли пошевелиться, словно были мертвы» [330]330
Стр. 117 плохого современного парижского издания, Renault 1839, in-12.
[Закрыть]. «Это рука повешенного, которую высушивают на солнце, после того как вымачивают ее в течение пятнадцати дней в смеси zimat (sic),селитры, соли и длинного перца. Высушивание завершают в печи, нагретой с помощью вербены и папоротника; наряду с этим изготавливают свечу из жира того же повешенного, девственного воска и «сизама из Лапонии». Когда воры хотят беспрепятственно ограбить какой-нибудь дом, они зажигают эту свечу и, пользуясь рукой повешенного в качестве канделябра, дерзко заходят туда, где у них есть дело; глубоко убежденные в том, что перед ними двадцать вооруженных до зубов человек, жильцы тотчас впадают в оцепенение и онемение, так что воры могут без страха предаваться грабежу, поскольку ни один из свидетелей их преступления не шелохнется до тех пор, пока не угаснет магическая свеча.
Так, по крайней мере, утверждают составители гримуаров, которые превозносят этот чудесный «секрет».
Сияющая десница (из старинного гримуара)
В «Индокитайском сборщике колосьев», опубликованном в Малакке в 1-й половине XIX столетия, приводится пример колдовства, не лишенный сходства с Сияющей десницей. К сожалению, мы не располагаем подробностями церемоний, используемых для его совершения; нам известен только результат: «Общественное любопытство, – пишет «Сборщик», – было живо возбуждено несколько дней назад раскрытием банды похитителей детей обоих полов. Это раскрытие было совершено благодаря усердию ткача шелковых тканей, который, прогуливаясь по улицам Кантона, узнал ребенка своего хозяина, потерявшегося несколько дней назад. Ребенок обратил на него остолбеневший взгляд и отказывался его признать.Ткач силой отвел ребенка к отцу.
Он все еще находился под чарами оцепенения но как только позвали жрецов Буддыи провели действенные церемонии, совершаемые в подобных случаях, так чары разрушились,и ребенок, проливая обильные слезы, признал своего хозяина и своего отца. Об этом деле и этом чуде немедленно сообщили правительству, которое приказало окружить место встречи похитителей детей. Было обнаружено шесть мужчин и три женщины, которые занимались этим ремеслом более двадцати лет. За это время они похитили несколько тысяч детей; в доме из них осталось не более десяти, и все находились под воздействием чар оцепенения, которые, подобно тем, что были наведены на сына ткача, разрушились благодаря молитвам и церемониям жрецов Будды» [331]331
Le Glaneur indouchinois du 8 juillet 1820.
[Закрыть].
Эти экзорцистские способности распространены среди служителей всех традиционных культов, и на это нелишне обратить внимание.
Посюсторонние представители небесного человечества и уполномоченные важных групп земных кандидатов в это человечество, жрецы всех культов обладают способностью заклинать коллективные силы Зла именем той коллективной силы Добра, которая называется сообществом Избранных. В данном случае немедленный успех экзорцизма – ведь это был экзорцизм – лишний раз доказывает, что состояние оцепенения, в которое были погружены дети, не было вызвано каким-либо наркотиком или любым другим искусственным средством, но явилось результатом оккультного воздействия, которое можно было бы назвать чарами оцепенения, говоря словами г-на де Мирвилю, рассказавшего эту историю [332]332
Des Esprits et de leurs manifestations diverses, t. 1, page 262.
[Закрыть], или же дать ему менее архаичное и более модное сегодня название суггестивного феномена.
Прежде чем приступить к описанию колдовства иного порядка, мы упомянем так называемые чары молчания, широко известные в судебных анналах колдовства. Их более точное наименование – обезболивающие чары [333]333
Молчание колдуна на самом деле служит всего лишь следствием его обезболенного состояния.
[Закрыть].
В сущности, это диаграмма, которую чаще всего чертят на крошечной полоске чрезвычайно тонкой бумаги. Маги, преследуемые в судебном порядке, уменьшая эту диаграмму до совершенно незаметного размера, умудрялись спрятать ее под ногтем пальца своей ноги или в пряди своих волос. До тех пор, пока у них не отнимали этот талисман, они переносили самые ужасные пытки, не испытывая ни малейшей дурноты и не рискуя, вследствие этого, лишиться чувств, неожиданно сделав окончательное признание в своих преступлениях.
Поэтому главной заботой истязателя было состричь ногти жертвы, сбрить его волосы (в случае необходимости – бороду) и, наконец, удалить волосы со всей поверхности его тела. Подсудимый мог считать себя счастливчиком, если палач ограничивался этими унизительными приготовлениями, не переходя к еще более оскорбительному обследованию.
Известны бесчисленные примеры бесстрастного поведения перед лицом палача благодаря чарам молчания.Это – «диплом» стоицизма, «аттестат» полнейшего безразличия к самому жестокому обращению. Его эффективность нельзя ставить под сомнение; им пользовались почти повсеместно, если верить авторам.
Палачи хорошо слышали, как в самый разгар допроса колдуны издавали стоны и даже крики, но достоверно доказано, что они никогда не видели, чтобы те проливали слезы, какие бы усилия ни прилагали для этого истязатели. Более того: судья был столь полно осведомлен о подобном бессилии проявлять феномен, служащий нормальным, непосредственным и первым следствием физической боли, что он извлекал из него серьезное доказательство вины обвиняемого. В таком случае, думал он, нужно произвести новое обследование. Как только диаграмма была найдена и сожжена, бормотание с сухимиглазами и без признаний переходило в вопли, прерываемые признаниями, – и слезы текли ручьем.
Все подлинные описания в этом вопросе совпадают. Что же касается извлекаемых отсюда выводов, то мы верим в проницательность читателя, которому хорошо известно и о чудесах самовнушения [334]334
Поспешим добавить, что в этом есть нечто большее.
[Закрыть], и о столь частых случаях истерической анестезии.
Пагубное воздействие колдуна вовсе не ограничивается гибелью людей и скота. Как говорится в пословице, вредить – его удел:и он стремится оправдать это изречение всеми способами. Порча, которую он наводил на урожай, считалась встарь далеко не последним свидетельством его всеобъемлющей недоброжелательности. Одному лишь его взгляду приписывали зловещее свойство делать землю бесплодной и вредить любому одушевленному существу; отсюда популярное выражение: «У него дурной глаз».
Кроме того, этот мерзавец, искусный в самых скверных занятиях, держал лавку с «порошками наследования», заразными вирусами и подкрепляющими эликсирами. Его цель? – Устранять всякое счастливое плодородие; мешать созреванию урожая и вызывать выкидыши у женщин; сеять смерть как в жилище, так и в хлеву. Творец этих «ценных» дел являл, подобно Янусу, две личины на выбор: отравителя или колдуна – двойная «специальность»!
Плесень, собранную ночью с черепов повешенных, он вымачивал в банках или перегонял в ретортах вместе с жабьей и гадючьей слюной. Растительное царство поставляло ему вперемешку свои яды, а животное – свои: и можно было видеть, как этот непримиримый враг людей и вещей, истощенный, оборванный и грязный, употреблял со смертоносными или кощунственными словами это губительное соединение разнородных компонентов, пораженных тем, что они смешаны вместе по случайной прихоти его безумия.
Выше мы уже указывали на смехотворное происхождение эликсиров, которые сам Дьявол, если верить Легенде, раздавал своим адептам на черной мессе. «Одна колдунья рассказывала в 1583 году, что она бросила в воздух немного порошка, переданного ей ее Хозяином, и из него родились эти зверьки, которые в короткое время истребили плоды земли» [335]335
Boguet, Discours des Sorciers,page 243.
[Закрыть]. Само собой разумеется, ее сожгли.
Можно было бы без труда умножать аналогичные примеры, но я предпочитаю рассказать иную историю, поведанную несколькими демонографами [336]336
В частности Дельрио.
[Закрыть].
Некий крестьянин из Трирской епархии, наблюдая за своей дочерью (не старше восьми лет), сажавшей капусту на огороде, заметил, что она очень хорошо справляется с работой и поздравил ее с такой ловкостью. «У меня и другие дела спорятся, – загадочно сказал ребенок. – Погляди: погода ясная, на небе – ни облачка. Так покажи мне место в саду, где бы ты хотел, чтобы пошел дождь…» Ошеломленный отец указал на небольшую лужайку, расположенную за оградой; затем он увидел, как девочка отошла в сторонку. С растущим изумлением он наблюдал за тем, как она вырыла в земле ямку с помощью ветки орешника; после этого она наполнила выемку особой жидкостью, о происхождении которой я позволяю вам догадаться самим: дело в том, что ей не пришлось далеко ходить и нужно было всего лишь присесть для этого упражнения… Наконец, крестьянин увидел, как она бьет прутиком по поверхности этой искусственной лужицы, бормоча слова, которых ему не удалось расслышать. Внезапно зрителя, чей скепсис не могли поколебать эти странные приготовления, охватила дрожь: ему померещилось, будто над квадратной лужайкой сгустилось невесомое облачко; сомнений быть не могло: ведь солнце, по-прежнему сиявшее в прозрачной лазури, устремило свои лучи на эту легкую пелену и вызвало чудесную радугу – и вдруг этот сгусток рассыпался на множество мелких капель… Чудесным образом дождь шел только в установленных границах, и ни одна капля не упала за их пределами. Добрый малый, потрясенный тем, что у него в семье появилась столь ранняя колдунья, пожелал узнать, кто же был ее учителем в этом явно подозрительном искусстве. Засыпанная вопросами дочь, в конце концов, созналась, что мать отвела ее на Шабаш; что же касается ее умения, то она поклялась хранить тайну своего доброго дружка, Господина с раздвоенным копытом. Понятно, что эти откровения не могли умерить страха отца, к которому уже примешивались жгучие угрызения совести… Одним словом, он долго сомневался, но затем все же принял окончательное решение и, как добрый христианин, выдал собственную жену судье, умыв руки, подобно Пилату. «И была сожжена заживо», – так заканчивается хроника. Нет ничего проще и естественнее.
Град, бурю, засуху или грозу, в зависимости от случая, вызывали посредством аналогичных рецептов. Это, по крайней мере, вытекает из соответствия между признаниями и добровольными показаниями, которые давали в суде обвиняемые в колдовстве.
Не углубляясь в обсуждение фактов, мы не можем не отметить мимоходом внешнее сходство, связывающее эти виды колдовства с явлениями, которых ежедневно добиваются индусские факиры, даже по признанию самых скептически настроенных очевидцев [337]337
См. Spiritisme dans Ulnde, par Jacolliot, p. 228–361.
[Закрыть].
Эти чародеи, похоже, воздействуют с относительным всемогуществом на огненный флюид (АКАШУ), более тонкий, чем молния, которая сама широко известна в анналах сверхъестественного.
Если верить демонологам, Небесный огонь служит любимым посредником для злых духов, привыкших использовать всю природу для нашей погибели. Пасквили на колдовство непрестанно приводят убедительные истории на данную тему – и в этих легендах другой эпохи, похоже, нет ничего, что должно было бы нас удивлять.
На самом деле, всем хорошо известно, с каким рвением наши предки наделяли сознанием все безличные или попросту инстинктивные силы natura naturata: так у этих простодушных христиан выражался крайний протест против идолопоклонства, отвергнутого как язычество, но весьма изобретательно принимающего наиболее ортодоксальные формы и вечно живого, несмотря на внешний облик.
Боги, свергнутые с Олимпа, укрылись в Аду; с тех пор они стали простыми демонами и получили «право гражданства» в новой вере ценой двойного принесения в жертву своего себялюбия: правда, это было принятием подчиненной роли и позора потенциальных мук, усиленным разрушительным потоком непрерывных анафем и экзорцизмов.
Среди всех природных факторов молния, несомненно, была самым загадочным и роковым по внешнему виду. С давних пор любая вспышка, более яркая и ослепительная, чем другие, становилась с точки зрения средневекового воображения поводом для внезапного рождения бесенят – ив этом тоже для нас нет ничего удивительного.
Но что нам думать о серьезных и волнующих признаниях, которые один довольно известный современный ученый, наверняка, являющийся простофилей только по фамилии [338]338
Жобар (фр . jobard,«простофиля»), французский ученый, умер в Брюсселе в 1861 г.
[Закрыть], сделал недавно «Другу паук»,обозрению г-на Виктора Менье? Вот буквальные слова этого физика: «Я сделал открытие, которое меня напугало!.. Существует два вида электричества: одно из них, сырое и слепое, производится при соприкосновении металлов и кислот; а другое – умное и ясновидящее.Электричество «раздвоилось» в руках Гальвани, Нобили и Матекки: сырой ток последовал за Якоби, Бонелли и Монселем, тогда как интеллектуальный ток следовал за Буаробером, Тилорье и шевалье Дюпланти… Шаровая молния, или шаровидное электричество, содержит в себемысль, которая не подчиняется Ньютону и Мариотту, но поступает по-своему.
В «Анналах Академии»есть тысячи доказательств разумности молнии… Но я вижу, что увлекся и чуть было не дал вам ключ, который откроет для нас Универсальный принцип,управляющий двумя мирами: материальным и интеллектуальным» [339]339
L' Ami des Sciences,n° du 2 mars 1856, page 67.
[Закрыть].
Что может быть более странно, нежели подобное признание из серьезных уст, если только не намеренное умолчание, которое допускает человек такого веса, ученый, славящийся на всю Европу твердостью своего духа, широтой своих познаний и многими открытиями в области естественных наук?
Но довольно комментариев: здесь не место обсуждать мнения физика Жобара. В этом первом септенере мы ограничимся сличением фактов.
Приведем еще два типичных примера великих достижений Духа Молнии. Подлинность первого из них удостоверяют лишь свидетельства людей простых и наиболее склонных к ретроспективным галлюцинациям. История, рассказанная автором XVII столетия, которого цитирует аббат Ленгле-Дюфренуа, заметно тяготеет к сверхъестественному [340]340
Слово «сверхъестественное», на наш взгляд, совершенно неуместно, и мы постараемся избегать его в метафизическом изложении, где оно могло бы вызвать путаницу. Во всех остальных случаях мы будем употреблять его в вульгарном смысле, освященном обычаем.
[Закрыть]; тем не менее, она довольно любопытна, для того чтобы занять место в главе, где говорится о бесах и колдовстве.
ВЕЛИКИЙ ОГОНЬ, ГРОМ И МОЛНИЯ НЕБЕСНАЯ, низвергнутые на Кафедральную церковь Кемперкорантена, с видением ужасного и зело страховидного Демона в огне на той Церкви [341]341
Впервые опубликовано в Ренне у Жана Дюрана в 1620 г.; затем переиздано в Париже у Авраама Согрена.
[Закрыть]: «В субботу, в первый день Февраля 1620 года, приключилось великое несчастье и беда в городе Кемперкорантене, при котором прекрасная и высокая Пирамида, покрытая свинцом, что стояла на нефе большой Церкви и на стыке того нефа, была дотла сожжена молнией и огнем Небесным, от самого верха до того нефа, так что ничем нельзя было сему помочь. И дабы поведать начало и конец, в тот самый день, в половине восьмого часа утра, разразился страшный удар грома и молний среди прочих: в тот же миг стало ясно видно, как ужасный и страховидный Демон под покровом великой пелены града схватил ту пирамиду сверху и под крестом, был же тот Демон зеленого цвета и с длинным хвостом того же цвета. Никакого огня, ни дыма не появилось на той пирамиде, и лишь около часа пополудни дым повалил из ее верхушки и продолжал валить четверть часа: и из того же места понемногу стал пробиваться огонь, все более усиливаясь, пока не спустился сверху донизу; и таким он был великим и страшным, что боялись, как бы вся Церковь не сгорела, и не только вся Церковь, но и весь город. Все сокровища той Церкви были вынесены наружу, и жившие по соседству вывезли свое добро как можно далее из страха перед огнем. Гасили же тот огонь более четырехсот человек, но ничего не могли с ним сделать. Процессии ходили вокруг Церкви и других Церквей, и все читали молитвы. Наконец, огонь сей стал еще более усиливаться, когда добрался до большего дерева. В конце концов, со всею решимостью прибегли в святым Мощам, кои поместили на неф той Церкви, вблизи и впереди огня. Члены Капитула (за отсутствием Его Преосвященства Епископа) начали заклинать сего злобного Демона, коего каждый явно видел в огне, то зеленого, то желтого, то синего, бросая медальоны с Агнцем Божьим в оного, около полутора сотен бочонков с водой и сорока или пятидесяти телег навоза, однако огонь продолжал пылать. И с последней решимостью бросили ржаной хлеб за четыре су, куда поместили освященную Гостию, затем взяли святой воды с молоком кормилицы праведной жизни, и все это бросили в огонь, и тотчас же Демон был принужден оставить огонь; но, прежде чем выйти, поднял он столь великий шум, что казалось, будто бы всё сгорело и что он должен унести Церковь с собою; и со свистом вышел он в половине седьмого часа вечера того дня, не причинив никакого вреда (слава Господу), помимо полного разрушения той пирамиды, коя имела стоимость самое малое двенадцать тысяч экю.
Когда же сей злой дух оказался снаружи, узнали причину огня. Спустя малое время тот ржаной хлеб пребывал в своем существе, не понеся никакого ущерба; разве что корка немного почернела.
И в половине девятого или десятого часа, после того как весь огонь был потушен, зазвонил колокол, созывая народ, дабы принести благодарение Господу.
Члены Капитула с хористами и музыкантами пели Те Deumи Stabat Materв Часовне Троицы, в девять часов вечера.
Слава Господу, никто не погиб, и было только трое или четверо раненых.
Невозможно представить себе что-либо более страшное и ужасное, нежели тот огонь».
КОНЕЦ [342]342
См. Lenglet-Dufresnoy: Recueil de Dissertations anciennes et nouvelles sur les Apparitions, les Visions et les Songes. Paris-Avignon, Jean-Noel Leloup, 1754, 4 vol. in-12, tome II, pp. 110–114.
[Закрыть].
Этот рассказ для нас вдвойне ценен тем, что, будучи единичным примером, он увековечивает народную веру в демонов молнии, и, прежде всего, тем, что в нем подробно описываются экзорцизмы и другие религиозные церемонии, к которым обычно прибегали в подобном случае наши предки в прошлые века. Несмотря на то, что примеры коллективных и спонтанных галлюцинаций встречаются довольно часто и хорошо удостоверены, мы склонны полагать, что очевидец, повествующий об этом чуде, умышленно надел в день пожара увеличительные или, точнее, заколдованные «очки».
Но вот более недавний факт, подтвержденный достойными доверия свидетелями, который не представляет собой ничего невероятного, если взглянуть на него с определенной точки зрения. Мы приводим в сокращении немного пространный рассказ г-на Гужено де Муссо [343]343
Gougenot des Mousseaux. Moeurs et Pratiques des Demons, 2e edit, refondue. Paris, Plon, 1865, in-8, pages 15–16.
[Закрыть].
«MARIA OPTIMAM PARTEM ELEGIT, QVAE NON AVFERETVR AB EA» [344]344
«Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Лук. 10:42). ш Эта история напоминает огненное предсказание, предвестившее смерть Августа. В 14 году от Рождества Христова молния, ударившая в надпись на статуе, воздвигнутой на Марсовом поле в память о Завоевателе Галлии, повредила ее первую букву. Слово CAESAR Небесный Огонь превратил в AESAR, которое служило у этрусков родовым обозначением Существ, принадлежащих к расе Богов (אלהים иудеев).
[Закрыть].
Это прекрасные и утешительные слова Христа, которые богатый польский вельможа приказал начертать золотыми буквами на могиле своей любимой дочери, умершей в восемнадцать лет от чахотки. Не прошло и полдня, как в небе прогремела гроза; сверкнула молния: мертвенно-бледная вспышка, раздвоившаяся в виде жала гадюки, повредила в двух местах металлическую надпись… Четыре расплавленных буквы, выжженных ударом флюида, подпортили священный текст – и превратили формулу небесной любви и надежды в приговор вечного, высшего осуждения.
«MARIA… IMAM PARTEM ELEGIT, VAE NON AVFERETVR AB ЕА».
Мария выбрала себе место в глубине бездны; анафема ей! Сие место никогда у нее не отнимется… [345]345
Когда обратились за разъяснением к магу Фрасиллу, он усмотрел в разбитой букве С символ ста дней, отделявших Августа от Апофеоза.Поэтому он предсказал императору, что по истечении этого срока он будет причислен к богам. На самом же деле, сто дней спустя Цезаря-Августа постигла смерть!
[Закрыть]
Вот и всё о молнии. Добавим, что – ошибочно ли, справедливо ли – наши предки приписывали мор, эпидемии и неурожай влиянию злых духов; равно как и непредвиденные катаклизмы, например, ураганы, извержения вулканов и землетрясения.
Экзорцизмы Церкви служат для нас наилучшим доказательством этого факта – повсеместно распространенной веры, одобряемой духовенством, по крайней мере, в том, что касается стихийных бедствий: «Заклинаю вас, град и ветры, да разрешитесь вы дождем, и т. д.» – читаем мы в «Тульском требнике»на стр. 538.« Требники» вообще изобилуют этими формулами.
Но кто же – по народным представлениям – вызывал внезапную злобу этих демонов в лоне мирной природы? Адепты Черной магии!
Так, средние века, к великой радости экзорцистов, относили любые аномальные явления на счет Преисподней и ее злобы и к тому же обосновывали мстительный гнев адских исчадий, изобличая коварное подстрекательство Колдуна…
Наши пращуры стремились во всем найти чудесную причину; сегодня мы a prioriотрицаем даже саму возможность чуда. Они заходили слишком далеко, мы же, возможно, слишком отступаем назад. Они были настолько доверчивыми, что часто становились визионерами; мы же столь недоверчивы, что упрямо закрываем глаза на сияние очевидного.
Маг всегда считался доверенным лицом духов и загробных призраков; если его наука – это королевская власть, то искусство вызываний – бесспорно, самое прекрасное украшение его короны.
Здесь незачем возвращаться к вызыванию Дьявола и договору, который из него проистекает; тем более что в главе V мы еще должны будем сказать об этом несколько слов.
В главе VI, говоря о спиритах, мы обсудим вызывание умерших или тех существ, которые себя за них выдают.
В этой же главе мы хотим лишь обратиться к старику Гомеру за поэтическим свидетельством традиционных обрядов данной операции – разумеется, наиболее дерзкой, которую позволено или, скорее, запрещено, предпринимать человеку. Откроем «Одиссею»на первых страницах IX книги. Улисс скрупулезно опишет нам все детали своей попытки; доверимся же осведомленности проводника, который поведет нас за руку по лабиринтам мрачного Гадеса.
Царь Итаки должен был обратиться за советом к духу прорицателя Тиресия: и вот начинаются магические церемонии.
Вырыв глубокий ров, Улисс выливает в него по очереди, в честь легкого сонма манов, мед, чистое вино, прозрачную воду и высыпает крупчатку. Затем он переходит от молитв к заклинаниям и, потрясая сакральным клинком, наконец, закалывает жертв надо рвом, куда черными ручьями стекает их кровь.
Внезапно со дна Эреба поднимается редкая толпа теней: поскольку они жаждут пролитой крови, они с воплями толпятся вокруг рва, и Царь преграждает им дорогу с мечом в руке. Оттесненные тени пугаются и рассеиваются – протеевы испарения, свернутые в виде завитков. Но за ними следуют новые призраки, поднявшиеся из глубин Эреба; среди них Улисс узнает нескольких товарищей по оружию, и эти покойные друзья умоляют его позволить им напиться той таинственной жидкости, которая должна придать их бесплотной субстанции эфемерную объективность!..
Непреклонный некромант, следуя тайному обряду, твердо держит кончик своего меча над поверхностью кровавого напитка, к которому вызванный Тиресий должен первым прикоснуться устами. Но вот дотоле бесстрашный царь чувствует, что его мужество поколеблено: из бездны поднимается величественная и дорогая тень… он узнал свою мать!.. Но, увы, это не имеет значения! Священные предписания не терпят никаких компромиссов: с законом Рока не шутят. И, хотя его грудь сотрясают рыдания, он отталкивает от себя призрак Антиклеи.
Наконец, появляется Тиресий, старик с седыми волосами и золотым жезлом в руке: «Назад, сын Лаэрта, – восклицает он, – убери свой меч из этого рва и дай мне напиться черной крови. Когда я отопью ее, то открою тебе будущее!» Прорицатель подносит уста к пурпурной крови и развязывает нить Судьбы…
