Текст книги "Змей книги бытия"
Автор книги: Станислас де Гуайта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)
ЗМЕЙ КНИГИ БЫТИЯ
первый септенер
ХРАМ САТАНЫ
После нескольких общих замечаний о состоянии умов и характере нынешней цивилизации, во Введенииописываются цель и разделы этого произведения.
«ЗМЕЙ КНИГИ БЫТИЯ» состоит из трех книг (Храм Сатаны, Ключ к Черной магии, Проблема Зла), каждая из которых включает в себя семь глав: всего двадцать одна глава. Двадцать вторая глава образует Эпилог. И каждый из этих подразделов соответствует, насколько это позволяет общая тема, одному из двадцати двух Арканов Цыганского Таро.
Не следует искать в двадцати двух подразделах «Змея Книги Бытия»точный комментарий к двадцати двум ключам Таро.
Наше произведение, разрабатывая довольно узкий предмет, не подойдет для подобного развития темы (на синтетическом, матетическом, необходимо универсальном уровне). Мы ограничимся тем, что изложим данный предмет в свете двадцати двух Арканов; он впитает в себя этот свет в соответствии со своей собственной восприимчивостью: подобно зеркалу, он отразит для нас только те лучи, которые достигнут его поверхности.
Так, первый Септенер – « Храм Сатаны»– имеет лишь косвенное и скрытое отношение к первым семи картам. Однако посвященные по достоинству оценят эти менее дальние аналогические следствия, в которые они не могли бы поверить в самом начале.
В «Ключе к Черной магии»– втором Септенере – мы больше приближаемся к прямому и непосредственному смыслу 8-й и 14-й карт Таро; мы касаемся его практически постоянно. Причину такого соответствия следует усматривать в почти полной тождественности предметов: в самом деле, не обсуждает ли эта книга сакральные тайны Натуры, иероглифы которых параллельно представляет нам Таро? Поэтому мы будем иметь возможность, на протяжении всей второй части, описывать и даже комментировать карты, которые соответствуют в цифровом отношении семи составляющим ее главам.
«Проблема Зла»– третий Септенер – заставит нас немного отклониться от этого центрального пути, отбросив нас к производным и опосредованным толкованиям. Но, несмотря на свою подчас косвенность, соответствия двадцати двум ключам «Книги Тота» сохранят, тем не менее, безупречность до самого конца.
В целом, наше произведение целиком построено по магическим пропорциям Таро. От одного «крыла» до другого фундаментом и опорой ему служат сооружения и подведенные под них другие постройки этого обширного памятника эзотерического синтеза. Пусть же оккультисты судят наш скромный труд, прочно опираясь на это нерушимое здание.
I
В то время, когда мы пишем эти строки, интеллектуальный мир пребывает в полной растерянности. Торжество худшей из эпидемий —агностицизма —можно предсказать по трем наиболее тревожным симптомам: бреду непочтительности, мономании относительного и горячке индивидуализма.
Если бы современный Богослов, благоговейно собирая наставления прошлого, подобно тому, как сын выполняет последнюю волю отца, почтительно обратился к завещанию первых мудрецов;
Если бы Ученый, пренебрегая терпеливым изучением совершившихся фактов и не откладывая большое аналитическое исследование, заботился о поступательном отборе множества разрозненных элементов, с целью создания универсального синтеза – где расположились бы двумя ступенчатыми иерархиями науки физические, нравственные, интеллектуальные и божественные;
Если бы, наконец, Мыслитель, менее заботясь о том, чтобы казаться оригинальным, а не искренним и правдивым, проявлял поэтому меньше готовности отвергать любой традиционный авторитет, вместо того чтобы преданно изучать извечно абсолютные принципы, сформулированные (или не сформулированные) кем-нибудь другим;
Если бы теологи, ученые и философы были такими, то XIX столетие, в самом деле, стало бы веком просвещения, а Париж – городом-солнцем.
Но, увы! Если не считать кропотливых исследователей-позитивистов, неутомимо и без всяких выводов нагромождающих на Оссу мелких констатаций Пелион скрупулезных замечаний [163]163
Выражение возникло из «Одиссеи»Гомера (11, 305–320), где рассказывается о том, как внуки Посейдона, братья-великаны Отое и Эфиальт стали угрожать богам «Оссу на древний Олимп взгромоздить», «Пелион взбросить на Оссу», чтобы взять приступом небо (Осса и Пелион– горы в Греции). Но Аполлон убил дерзких титанов. Выражение это употребляется в значении: совершить какое-нибудь необычайно сложное, грандиозное дело, а также иронически об огромной энергии, затрачиваемой на что-либо незначительное. (Прим. перев.)
[Закрыть]; если не считать набожных, но слепых привер женцев убивающей буквы, этих драконов священной пещеры, единственная заслуга которых состоит в том, что они сохраняют в неприкосновенности символическое сокровище навсегда закрытой для них самих догматики: что сказать о тех, кто всё еще пребывает во власти расхожих представлений?
Поскольку их амбиции ограничены тем, чтобы присвоить себе какую-нибудь чужую систему – которая, впрочем, кажется им вполне своей, – они a priori оспаривают учение своих предшественников и доводят соревнование между коллегами до самых мелочных поношений. Никто не хочет последним изобличить своего ближнего, который смотрит на вещи с неточной, ошибочной, ложной точки зрения… Так, словно бы роль синтеза состоит не в том, чтобы охватить все относительные точки зрения в одном абсолютном созерцании истины! Это и есть Высшая Наука, которую великолепно определил Спиноза, сказав, что она рассматривает предметы под знаком вечности.
Тем не менее, каким бы безнадежным ни казалось в наше время святое дело Целостной Истины, внимательный наблюдатель может заметить, наряду с симптомами разложения и смерти, другие, менее достоверные признаки восстановления и возрождения.
Всё это было предопределено. Внутри плавильного тигля от шлака отделяется благородный металл – гг новый мир в своей работе по старательной перестройке использует мельчайшие обломки мира старого, полностью разъединенного и дезорганизованного, чтобы предоставить уже готовые материалы архитекторам будущего.
Так Будущее питается Прошлым; так наша Небесная Мать [164]164
София гностиков, а затем Бёме и Сен-Мартена; Природа творящая, «супруга» чистого Духа; одним словом,Провидение, или универсальное сознание Жизни как принципа.
[Закрыть] способствует зарождению и цветению нетленной жизни на «навозе» смерти – плодородной почве, которую удобряет вселенская «свалка» эфемерных существований, накапливающихся изо дня в день.
В далекие века, когда процветали цивилизации более грандиозные, но, прежде всего, более благородные и более сильные, чем наша – ибо они зиждились на единстве Синтеза, а на раздробленности Анализа, на здоровой и сакральной Иерархии, а не на болезненной и разлагающей Анархии; в далекие века Наука и Вера отождествлялись в едином и неделимом сиянии Тотального Сознания; Жречество и Образование шли руку об руку, открывая два различных пути к одному и тому же идеалу; и почтенные религиозные Университеты сплачивали юных учеников в изучении и почитании Истины. В конце концов, понтифик и ученый были объединены в лице учителя, которому было поручено, под именем Иерофанта [165]165
Иерофант был одновременно тем, кого бы мы назвалиАрхиепископом иРектором Университета; простые профессора-священники, иерархически группировавшиеся вокруг него, принимали званиеМагов.
[Закрыть]постепенно посвящать людей, достойных этого имени, в четыре иерархии сакральных наук и при их содействии совершать публичные церемонии: так, на тройных «крыльях» изучения, созерцания и молитвы неофит постепенно возвышался от познания того, что есть, до таинственных и неизреченных арканов Того, кто есть вечно.
Портрет маркиза де Сент-Ив д’Альвейдра
Таким представляется нам научно-религиозное образование во всей третейской империи, основанной Рамой; таким, после восстания Иршу и раскола Иониджа, мы еще встречаем его в странах, которые сумели, подобно Египту и Этрусским Конфедерациям, сохранить нетронутым традиционное сокровище древнейшей ортодоксии.
«Философическая история рода человеческого» [166]166
Paris, J. Briere,1822, 2 vol. in-8°.
[Закрыть]Фабра д' Оливе не оставляет никаких сомнений в достоверности этих исторических фактов; но они проявляются с особенной очевидностью для того, кто беспристрастно размышлял над более новым и не столь суммарным трудом маркиза де Сент-Ив д’Альвейдра «Миссия евреев» [167]167
Paris, Calmann-Levy, 1884, 1 vol. grand in-8.
[Закрыть].
Оскорбленная в своем суетном самодовольстве, наша вчерашняя цивилизация может вложить грубые насмешки в уста своих скептических защитников; противопоставить смех Вольтера вдохновенному голосу эпопта, который внезапно разрывает у нас на глазах покрывало героических времен [168]168
Героические времена… название столь же неуместное, как идоисторические илилегендарные времена; но для того, чтобы быть лучше понятыми, мы вынуждены принять терминологию, освященную обычаем.
[Закрыть]. В конечном счете, ничто не может перевесить положительно установленных фактов, и когда святая Истина испускает свой сияющий глагол, то она заглушает своими громовыми раскатами пронзительный свист. Свистуны вольны затем продолжать свои нестройные протесты… Но факт не становится от этого менее бесспорным – гром прогремел.
Да, ваши исполинские обломки, о таинственные памятники прошлых веков, свидетельствуют о грозных и сакральных цивилизациях, в которых Знание и Вера (согласные в своем трижды святом принципе) оказывали друг другу взаимную поддержку: Религия освящала учение Гнозиса; а Гнозис подтверждал догматы Религии!.. И простые люди, сквозь матовый кристалл экзотерических мифов принимали лучи Истины-света, приспособленного к слабости их зрения.
Все антиномии примирены; все знания классифицированы; все возможные реальности «впадают» в абсолютную истину, подобно рекам, вливающимся в бесконечность моря: то был сильный, гармоничный, иерархический синтез!.. Подобно венозному и артериальному кровообращению в человеческом теле, по всему организму этого колосса скрещивались два потока сверхчувственного порядка – восходящий и нисходящий: один из них, вышедший из множества позитивных наблюдений, сходился в единстве трансцендентной и абсолютной Истины; другой, эманируя из этого высшего единства, наоборот, разветвлялся на лучистые каналы до бесконечности, чтобы распространить свой световой поток среди бесчисленного множества первоначально наблюдаемых фактов.
Одна Наука – о Бытии; одна Религия – Божественная – сливались в научный культ, или сакральный гнозис, посредством которого адепты поднимались к всеобъемлющему познанию божественной Истины.
Воспитанные в подобной школе, люди этой благословенной эпохи были гигантами; а мы – пигмеи.
Единодушным восторгом встречали они грандиозные деяния Разума и Справедливости; лучшие же из нас, обласканные нездоровым энтузиазмом, падают ниц перед кровавыми идолами самоуправной и грубой Силы.
Наши дальние предки восклицали: «Отчизна!», устремляя глаза к усеянному зведами небу, мы же, опьяненные кровью и ненавистью, восклицаем: «Отчизна!», оступаясь о холмик над свежей братской могилой, и под тот же рефрен грезим о будущих, еще более страшных гекатомбах.
Не слишком ли мы доверчивы и самонадеянны, когда провозглашаем нынешний приход Науки и Просвещения? Похожие на грубого римского центуриона, называвшего греков варварами, мы исполнены презрения к героям античных цивилизаций. Мы, апостолы скептицизма, поднимаем на смех их наивную веру; их светлое воодушевление вызывает у нас улыбку – у нас, пресыщенных людей, обладающих энергией лишь для того, чтобы творить зло!
Но если бы мертвые всё же вернулись… При виде нашего разложившегося общества Рам или Зороастр могли бы, в свою очередь, от души рассмеяться, если бы не почувствовали скорее желания расплакаться над нами и нашим самонадеянным упадком.
Измеряется ли цивилизация множеством отдельных, эмпирических, аналитических познаний; прогрессом промышленности, роскоши и комфорта? Все эти вещи, несомненно, имеют свое значение, хотя и второстепенное, в структуре синархического государства; но реальная ценность общества измеряется его интеллектуальным и нравственным развитием, равновесием его органических функций и, в особенности, совершенством его унитарной системы.
Бесспорный прогресс позитивных наук, важность и разнообразие их применения; гигантское развитие промышленности; видимое процветание больших наций, которые, в конце концов, всегда поглощают малые; всеобщий рост (свидетельствующий об эгоизме) материального благосостояния; весьма активное распространение, несомненно, благотворного, но лишь начального образования: все эти проявления прогресса в современном смысле слова не приводят ли нас к заблуждению относительно ценности и универсальности нашего Европейского Синархического Государства?
Но если ограничиться поверхностным рассмотрением лишь с точки зрения социальных вопросов, таким ли уж завидным представляется нам это государство?
Что ж, вернемся к себе самим и обратимся к своей совести, чтобы она рассудила по справедливости!
Современное государство? Посмотрим на его плоды.
Нескрываемая вражда Науки и Религии; великая борьба между сторонниками авторитарной власти и либералами, ожесточенными и непримиримыми, как никогда; слепой Позитивизм, борющийся с бесплодным Эклектизмом за самые возвышенные умы, если только они не впадают в бесстыдный индивидуализм скептиков; Милитаризм, охватывающий все области: город, строящий казармы, и казармы, оттесняющие город; Социализм, слишком часто вступающий в союз с Нигилизмом, дабы одержать «победу» с помощью динамита или на эшафоте; Политическая экономия, расточающая свой изобретательный пыл, чтобы скрыть под покровом эвфемизмов неизбежность национальных банкротств – предзнаменований еще худших бед; Сельское хозяйство Европы, разоренное свободным обменом, – словом, все виды своеволия под именем Свободы; все виды несчастий под именем Равенства и все виды эгоизма под именем Братства! Неужели это признаки действительно процветающей цивилизации?
Ответ однозначен для того, кто сравнивал нынешнюю эпоху не с диктаторскими веками Ашшура и Римской империи (этими ничтожными обломками полностью разложившегося Синархического Государства), а с тремя тысячами пятистами мирных лет Овна, когда вселенская империя Рама щедро одаривала мир своим сияющим светом, таким ярким и нежным, что воспоминание о золотом веке хранится в сознании людей, подобно утешению в настоящем и надежде на будущее!
Какие материальные, интеллектуальные и нравственные катаклизмы понадобились, чтобы разрушить это величественное здание, этот святой собор вечного гармоничного андрогина, социального Адама-Евы?.. Но, устояв перед разрушительным действием веков – бросая вызов Сатурну и его косе, Нептуну и его трезубцу, не страшась Марса и его меча, – руины этого грандиозного прошлого сохранились: обелиски и пилоны по-прежнему возвышаются, исписанные иероглифами…
В этих « скелетах » прошлого обитает скрытая душа; могущественный глагол раздастся когда-нибудь в глубинах этих шестидесятивековых некрополей, и мнимая смерть еще раз раскроет дряхлому миру тайны жизни!
В ожидании того, когда все эти « останки » святой древности произнесут свое посмертное Слово, редкие мыслители расшифровывали иератические надписи разрушенных храмов и пантакли оклеветанных манускриптов; они готовы были проповедовать, с надлежащим благоразумием, новое Евангелие.
Довольно давно, с вершины креста, страждущий Христос огласил мир самым страшным криком, который когда-либо срывался из уст человека, с уст Бога, проявившего на миг малодушие и усомнившегося в Себе Самом: «Или, Или, лама савахфани!»
Близится пришествие Христа во славе: он приходил для того, чтобы понести страдания, освятить Самого Себя в крови и утвердить в смерти… Он снова придет для того, чтобы одержать победу, царствовать в мире и торжествовать в жизни.
Иисус Христос – идеальное солнце человечества; в его Евангелии следует искать закон вечной жизни; его дух содержится там целиком. Но он сам (не будем забывать об этом) предупреждал нас о том покрове, который нужно разорвать, если мы хотим, чтобы Минерва открылась нам в своей целомудренной и чудесной наготе: «Буква убивает, – говорил он, – и только Дух животворит…»
Забвению этой божественной заповеди современные богословы обязаны плохим разумением Христова Евангелия и полным непониманием Сефера [169]169
Пятикнижие (др-.евр.).
[Закрыть]Моисея, Пророчеств Иезекииля, Даниила и Исайи и Апокалипсиса св. Иоанна. Они принимают священные тексты в буквальном, мертвом, смысле, приписывая непревзойденным гениям, какими были Моисей, Зороастр или Иоанн, цепи сплошных нелепостей, которыми представляются Пятикнижие, Авеста или Апокалипсис, если только, привязываясь к буквальному повествованию [170]170
Которое вовсе не является повествованием.
[Закрыть], толкователь забывает о том, чтобы извлечь из него скрытое знание и разбудить ту Спящую Красавицу, которая в заколдованном лесу – запутанном нагромождении аллегорических рассказов и внешне абсурдных символов – всегда ждет Прекрасного Принца, призванного вернуть ее к жизни своим поцелуем.
II
Мы уже отмечали, какая пропасть отделяет наше Синархическое Государство от того, которое, благодаря гению Рама, на протяжении тридцати пяти веков господствовало над двумя третями известного тогда мира: доказательства имеются в избытке, и мы не станем лишний раз повторять, что золотой век – вовсе не миф и Царство Божье на земле есть явленная в прошлом реальность.
Сравнивая нашу современную цивилизацию с образцом древней, мы установили по контрасту границы – увы, столь узкие! – интеллекта и морали первой. И несмотря на относительно большое число достижений, которыми гордится наша позитивная наука, мы вправе утверждать, что сравнение в этой области будет точно так же не в нашу пользу, как и в двух других.
Мы до сих пор ничего не сказали о роковом Змее, и несколько предшествующих страниц могли показаться читателю странной «вставкой»: но это только видимость.
Эзотерическое толкование – совершенно неизвестное – текста Моисея могло быть представлено лишь после того, как мы вначале заявили о всеобщем незнании Богословами скрытого смысла Священного писания; с другой стороны, прежде чем указать, насколько рутинна и поверхностна религиозная экзегеза, важно было выявить – с помощью эффекта контраста – в равной степени агностический характер современной цивилизации, подлинную причину этой косности и легковесности.
Но наступило время отметить этапы, которые мы должны будем пройти.
Книга Бытия, которую Богословы понимают в поистине оскорбительном материальном и антропоморфическом смысле,Книга Бытия, «где скрыта научная истина, пугающая своей возвышенностью и глубиной» [171]171
Mission des Juifs,page 66.
[Закрыть], предоставит текст для исследования, которое займет целых три книги: так как мы приоткроем двойной скрытый смысл этого текста, после того как изложим смысл демотический и вульгарный:
והנחש היה ערום מכל חית השדה אשר עשה יהוה אלהים:
(Сефер Берешит, III, 1)
Так выглядит эта фраза на Моисеевом древнееврейском языке; общеприпятый перевод раскрывает лишь ее буквальное значение и материальную оболочку:«Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог» [172]172
См. любую Библию.
[Закрыть]. Фабр д'Оливе, позволяя ясности просочиться сквозь мутную толщу буквы, переводит:«Первоначальное влечение (алчность, эгоизм)было увлекающей страстью всей стихийной (elementaire) жизни (внутренней побудительной силы)Натуры, творения Ихоах, Сущего из сущих» [173]173
Cain, Paris, 1823, in-S°,page 27; et Langue hebraique restituee, Paris, 1815–1816, 2 vol. in-4°. Tome II,page 95.
[Закрыть].
Какими бы противоречивыми ни казались эти две версии, мы умоляем читателя немного запастись терпением; сокровенный смысл Моисеева текста прояснится сам собой в процессе последующего изложения. Ну, а пока достаточно будет слегка набросать сцену первородного греха, как ее, по крайней мере, представляют себе наиболее серьезные теологи, верные повествованию Вульгаты.
Мир только что вышел из хаоса по зову творящего Глагола – и первый человек, созданный по подобию самого Бога, делит вместе со своей супругой (которую, путем таинс твенного удвоения, Господь вызвал к жизни из его бока) наслаждения несравненного сада, предназначенного стать их бессмертной отчизной.
Всё то, что Земля в расцвете девственных соков смогла породить из своего лона под ласками Солнца, украшает земной рай:это чудеса пышной зелени и цветущего великолепия.
И влюбленная наивная чета осматривает одно за другим – как царь и царица творения – эти чудеса, распустившиеся для нее одной.
Единственное дерево заказано для ее любопытства, и четыре реки, берущие начало в его корнях, растекаются в виде креста вдаль, разделяя Эдем на такое же количество полуостровов, соперничающих между собой прелестью и плодородием. И сказал Господь Человеку: «Это роковое Древо Познания Добра и Зла; его плоды приносят смерть, не ешь от него».
Но мы уверяем, что приманка запретного плода уже притягивала первую женщину, что, позабыв о тайнах своей новорожденной любви, Ева больше не могла отойти от дерева и мечтательно, зачарованно бормотала: «Если этот плод приносит смерть, то почему бы мне не вкусить его?..» Библия (следует сказать всё) представляет другую версию: она приписывает искушение, которое терзает Еву, подстерегающему ее Змею, обвитому вокруг ствола дерева. Но, стремясь разжалобить праправнуков Адама, Моисей допустил ошибку в этом месте.
Не будем на этом останавливаться. Наш долг – оставаться верными Моисееву рассказу или, точнее, версии авторитетных переводчиков Книги Бытия.
Стало быть, Змей обращается к женщине со словами: «Элохим обманул тебя; этот плод не приносит смерть; он делает того смельчака, который его вкусит, подобным самому Богу…»
И, набравшись решимости, шалунья протягивает руку к золотому яблоку. Дело сделано, она поддалась искушению…
Нарушив запрет, Ева не смогла бы на этом остановиться: ей необходимо сообщничество супруга. Она вкусила плод и заставляет вкусить его Адама, который, будучи втянутым в преступление, содрогается при мысли о Том, кто может в любую минуту их позвать…
Вот уже слышится голос Господа, и супружеская чета в ужасе убегает, впервые устыдившись наготы своих тел.
Прикрытые импровизированной одеждой из фиговых листьев, Адам и его прелестная подстрекательница предстают перед своим разгневанным судьей.
– Адам, где же ты?
– Господи, услышав твой голос, мы спрятались от твоего лица, покраснев оттого, что ощутили себя нагими.
– И кто же раскрыл тебе твою наготу?.. Значит, ты ел плод с дерева?
– Жена, которую ты дал мне в подруги, предложила мне его, и я вкусил от него…
– Почему ты, жена, так поступила?
И бедная Ева, вся в слезах, отвечает:
– Меня обольстил Змей…
– Будь же ты проклят, о Змей (сказал Господь ), проклят пред всеми животными Творения! Ты будешь ползать на чреве твоем и питаться нечистотами земли. И я положу вражду между женой и тобой, между ее и твоим потомством… и из ее крови родится девственница, которая раздавит ногой твою главу, пока ты тщетно будешь пытаться ужалить ее в пяту.
И затем, обращаясь к жене:
– Я осуждаю тебя на роды и страдания; ты будешь рождать в болезни и станешь рабою мужу твоему…
– Что же касается тебя (сказал еще Господь Человеку ), за то, что ты поддался обольщению женщины и вкусил вместе с нею запретный плод, земля будет проклята из-за тебя, бесплодна и строптива. Твоя жизнь превратится в непрестанный труд; ты будешь есть хлеб в поте лица твоего вплоть до того дня, когда смерть возвратит твое тело в прах, из которого оно вышло.
Затем Элохим облачил обоих виновных в грубые шкуры вместо одежды и изгнал из чарующей обители Эдема первую человеческую чету. А на пороге поставил Керуб [174]174
Kheroubim(рус. Херувим) – мн. ч. от Kheroub(др. – евр.). (Прим. перев.)
[Закрыть]с пылающим мечом, дабы навсегда преградить ей дорогу обратно.
Примерно таков, вкратце, Моисеев миф о первородном грехе. Я хочу сказать – в его наиболее материализованной и завуалированной версии, которую постоянно передавали наивные (или притворявшиеся наивными) переводчики.
Спросим себя теперь, кем же мог быть этот мистический и грозный Змей, коварство которого смогло погубить Еву, а затем Адама… И в соответствии с различными смыслами этой аллегории, установим разделы нашего произведения.
III
Кто же такой этот Змей?
В вульгарном, очевидном, смысле об этом догадались без труда: это Дух Зла, скрытый под видом рептилии; вечный Противник, по-древнееврейски Сатана [175]175
Это нельзя назватьпозитивным смыслом Символа, но, наоборот, неудачной попыткой толкования в превосходной степени.
Позитивный смысл – это факт: некое опьянение, которое, охватывая человека, заставляет его скатываться ко злу.«Храм Сатаны» даст нам возможность проанализировать это опьянение в его наихудших проявлениях, во всем неистовстве его применения: таким образом, этотпервый Септенер послужит комментарием одновременно к позитивному смыслу эмблемы и ошибочному смыслу в превосходной степени, который непосвященная толпа ему приписывает.
[Закрыть].
В первом эзотерическом смысле это – Астральный свет, неумолимый флюид, управляющий инстинктами; универсальный распределитель жизни стихий, роковой фактор рождения и смерти; завеса Незримого, за которой скрываются различные иерархии Сил, которым он служит одновременно покровом и носителем. Эшо сверхфизическое существо – бессознательное и, стало быть, безответственное – властвует в качестве хозяина над колдуном и подчиняется магу в качестве слуги. То be or not to be… [176]176
Быть иль не быть… (англ.).
[Закрыть]Необходимо любому стать хозяином его, если мы не хотим стать «игрушкой» великих потоков, движущихся в нем согласно неизменным законам.
В высшем, эзотерическом, смысле Змей символизирует первоначальный эгоизм, это таинственное влечение Себя к Себе, которое является самим принципом делимости: эту силу, которая, побуждая каждое существо отделиться от изначального Единства, для того чтобы сделать Себя центром и наслаждаться Собой, вызвала падение Адама. Процитированный отрывок из Книги Бытия подводит нас к проблеме Зла: в нем следует видеть легенду о человеческом Грехопадении, как коллективном, так и индивидуальном, за которым следует, подобно необходимому дополнению, великая эпопея Искупления.
Отсюда три части нашего труда [177]177
См. примечание, озаглавленное: Эзотерический план этого произведения. Незачем пересказывать здесь то, что мы уже изложили на форзаце этой книги относительно количества, последовательности и разделения XXII глав на три Септенера и один Эпилог.
[Закрыть]:
1. Храм Сатаны. – Итак, наша первая книга будет посвящена рассмотрению особых, отличительных деяний Сатаны: Черной Магии и ее мерзких обрядов, колдовских чар и порчи. Мы перечислим инфернальные средства колдовства. Мы бросим вызов в его логове князю вечной тьмы и повелителю шабаша – отвратительному козлу с женской грудью, которого адепты этих отталкивающих «агап» должны были «грубо целовать под хвостом, в знак великого уважения и почтения».
2. Ключ к Черной Магии. – В этой второй книге «Змея Книги Бытия» мы дадим скрытый смысл мифа о Сатане. Изучение Астрального света как высшего агента темных деяний Гоэтии позволит нам вновь обратиться к обрядам и феноменам, которые мы опишем, и проанализировать их причины и реальные следствия, согласно издавна скрытым доктринам Каббалы и оккультного Герметизма.
3. Проблема Зла. – Наконец, третья часть станет философским синтезом нашей Книги: мы подойдем в ней к великой загадке Зла и приподнимем, насколько нам это позволяют наша совесть и наше посвящение, грозный и благотворный покров, скрывающий от глаз profanum vulgus [178]178
непосвященной толпы (лат.).
[Закрыть]Великий Аркан Магии. Мы продвинемся дальше, чем считает себя обязанным двигаться любой адепт, до того крайнего предела, который так страшно пересекать, эмблематический Керуб с пылающим мечом в руке угрожает слепотой дерзким созерцателям самого ослепительного из солнц.
Что такое Зло? Сотворил ли его Бог? Каково происхождение Зла, если у него нет определенного принципа? Что такое эдемское грехопадение в истинном смысле? Кем был великий Адам до грехопадения? Кем он стал потом? В чем Мистерия Творения тождественна мистериям Грехопадения и Воплощения? В чем Мистерия Искупления дополняет эти последние? Кто является Искупителем: Христос страждущий или Христос во славе? Как каббалистически анализируются пять древнееврейских букв (יהשוה) имени Иисуса? Как разрешить, с эзотерической точки зрения, Социальный вопрос? Каким образом непостижимое Единство раскрывается посредством Тернера в сверхчувственном мире и проявляется посредством Кватернера в мире чувственном? Чем заканчивается Эволюция? Что такое Нирвана?
Отвечая без обиняков на все эти и ряд других вопросов, мы покажем, какое толкование христианских догматов может предложить философ, посвященный в арканы Каббалы.
Таково наше единственное намерение – и читатель извинит нас, если, в завершение этого предисловия к книге, которая не стремится нарушить покой чьей-либо совести, мы приведем без комментариев слова, написанные нами в 1886 году внизу страницы, где мы были вынуждены говорить о деяниях Христа: «Мы считаем благоразумным не касаться здесь этой божественной миссии: там, где начинается Вера, возможно, Науке следовало бы всегда останавливаться во избежание досадных недоразумений… И всякий раз, когда во время этого беглого обзора нам придется коснуться религиозных верований, заявляем раз и навсегда, что, будучи абсолютно некомпетентными в вопросах Веры, мы будем рассматривать людей и факты единственно с точки зрения человеческого разума, нисколько не претендуя на догматизацию» [179]179
Essais de Sciences Maudites, I, Au Seuil du Myster e,par Stanislas de Guaita (Paris, Carre,1886, 1 vol. gr. in-S°),p.13–14. См. стр. 37 этой книги.
Второе издание с увеличенным втрое текстом и рисунками. Paris, Carre,1890, in-8°, page38.
Пятое, исправленное, издание с двумя прекрасными магическими рисунками Генриха Кунрата, полностью переработанным приложением и предисловием Мориса Барреса. Paris, Hector et Henri Durville,1915, in 8°– (Prix: 6 fr.).
[Закрыть].
Станислас де ГУАЙТА
