Текст книги "Корпорация «Попс»"

Автор книги: Скарлетт Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)

Что за меморандум от Жоржа? Я его не получала. Хм-м-м. Картинки. Я думаю о лошадях, печных трубах, линиях железной дороги, лодках, стремянках, стульях: а может, почти все это, в конечном итоге, просто картинки? «Малышки-шмелишки», «Му-Му и Ли-Ли» и все прочие игрушки, дизайн которых мы – люди, сидящие в этой комнате, – придумываем, все они – лишь картинки, в точности как видеоигры. Пластиковая форма выполняет ту же функцию, что и двоичный код – стимулирует воображение, желание, удовольствие… Бог с ним. Мы знаем об этом, и знаем, что это о'кей. Как бы то ни было, нам постоянно твердят, что в наши дни мы всего-навсего продаем имидж, образ, идею. Продукт не имеет значения. Реальное производство не имеет значения. Произведите что-нибудь, а потом, позже, придайте изделию смысл с помощью маркетинга, принудительного ассортимента и промо-акций. А может, это просто такая «попсовская» заморочка; «попс»-перегрузка. Может, работа в этой компании заставляет тебя думать, что весь мир – лишь картонный ящик, ждущий, когда в него засунут что-нибудь пластиковое и наклеят картинку на крышку. Нет, вы не подумайте: мои наборы не такие, у них действительно есть реальное содержание, правда. И, за исключением товаров с веб-сайта «К», все, что мы производим для детей старше десяти, по правде имеет внутреннюю ценность. Так что когда кто-то приходит вытереть наш столик, я никак не могу выбросить из головы картинки, картинки, которые не существуют, и вдруг мысли мои утекают от меня, будто в стенную розетку, и вихрем устремляются к телефонному звонку, который я так хотела бы сделать, и воспоминаниям о книжке с картинками, в которых никто, даже дедушка, не видел никакого смысла.

Глава восьмая

Мак выходит из кафетерия один, неся в руке тонкую папку.

– Черт, – говорит Эстер. – Большой парад и демонстрация силы.

– Что? – говорит Дэн.

– Мак. Надо с ним встретиться, да?

Не то чтобы я забыла про встречу с Маком или не спрашивала себя, в какую, собственно, передрягу мы попали и вообще, не уволят ли нас взаправду. Вовсе нет. Но день был настолько забит другими вещами, требовавшими умственного напряжения, что у меня просто не отыскалось свободной минутки понервничать еще и из-за Мака. Когда мы встаем из-за стола, я засовываю два пальца в карман юбки, проверяю, на месте ли «попсовский» поздравительный бланк. На месте. Карманы у юбки совсем не глубокие, а я вовсе не хочу потерять эту бумажку. Мне так отчаянно хочется знать, что в ней говорится; любопытство даже сильнее, чем по поводу предстоящей речи Мака. Возможно, будь код попроще, я бы просто заскочила в уборную во время ужина и его взломала. Но, к сожалению, тут наверняка понадобится что-то посильнее приблизительного частотного анализа и кроссвордистских навыков.

На выходе из кафетерия нам выдают карманные фонарики из большой коробки у двери. Теперь снаружи темень, и я слышу, как где-то – скорее всего, на холме за «попсовским» комплексом – ухает сова. На стенах некоторых амбаров висят маленькие фонари, но их туманное сияние довольно тусклое, и ничего кругом толком не разглядеть. Они способны лишь дать понять, что где-то здесь стоит дом, или высветить неясный контур двери. Не рановато ли мы вышли? Кроме нас, на тропе никого. Что-то хлопает крыльями во тьме, вроде бы птица – стремительный трепет черных крыльев в застывшем воздухе, а потом – тишина. Эстер взвизгивает.

– Мать моя женщина, что это было?

– Летучая мышь, – говорю я. В деревне, где я жила с бабушкой и дедушкой, тоже были мыши. – Она тебя не тронет.

– От летучих мышей можно получить бешенство, – говорит Дэн.

– Только если на редкость не повезет, – замечаю я.

– Они же могут залететь в волосы, и все такое? – говорит Эстер.

– Нет. У них есть радар. Они услышаттвои волосы за десять миль.

По тропе, освещенной лишь светом наших фонариков, мы добираемся до Большого зала. Как-то так вышло, что мы тут не первые; около сцены сидят человек десять. Мак еще не явился. Все мы сидим в благоговейном, а может, просто нервном молчании; тем временем в зал входят еще люди, и кажется, будто это церковное собрание, или, возможно, сходка тайного общества или культа. Второй раз за последние сутки я желаю, чтобы на мне была надета причудливая шляпа. Я наблюдаю за дверью, высматривая знакомые лица. Вон чья-то секретарша из нашего офиса, а вон тот эксцентричный парень из офиса этажом выше – на нем все еще спортивный костюм. Большинство публики я, однако, вижу впервые. Девушка, похожая на китаянку и одетая как гот, с ней – симпатичный высокий парень. Девушка с розовыми косичками входит в зал рука об руку с очередным смазливым мальчиком-девочкой скандинавской наружности. За ними – крутого вида чернокожий в бледно-голубой футболке; его многочисленные призрачные татуировки создают впечатление, будто он работает вышибалой или киллером по ночам, а днем изучает искусство или философию. Он – во главе группы, куда входят парень в сером костюме в стиле ретро (смахивает на социального работника, торчащего на героине), парень с длинными, странного цвета волосами и очками в толстой оправе и высокая блондинка, густо намазанная косметикой. Потом – и, похоже, они последние – парень в черном и девушка с бежевыми волосами, те самые, что сидели за нашим столом. Парень ловит мой взгляд, слегка приподнимает густые брови, а потом садится и принимается протирать очки. Мгновение спустя на сцену взбирается Мак, сопровождаемый Жоржем и женщиной из совета директоров «Попс» по имени Рэйчел Джонсон. Она из отдела кадров, или как уж он там сейчас называется. Вся троица размещается на стульях, образовав демонстративно неформальную группу. Интересно, как они поняли, когда именно следует сделать свой выход? Это вполне в духе «Попс» – всегда точно рассчитывать время. Наверное, они заплатили кому-нибудь, чтобы он стоял в тени и отмечал всех входящих, или придумали еще какой трюк.

– Спасибо, что пришли, – говорит Мак, и его голос отдается эхом в огромном зале. – И просим прощения за эту таинственность. До меня дошли кое-какие слухи насчет того, зачем, по-вашему, мы вас сюда пригласили. Большинство, кажется, боятся, что их уволят… – Все мы нервно смеемся. – Еще были варианты: что вы в беде, что вас переводят в другое место, что ваши бренды снимаются с производства и так далее. Это интересно – как начинают расползаться слухи и как много людей подпадают под их влияние. В рамках акции вам предстоит узнать много нового о сетях и слухах.

Что? – говорит мой мозг. Я не понимаю. Сети и слухи? О'кей.

Мак продолжает:

– Полагаю, мне стоит немедленно перейти к сути, раз уж мы развеяли эту пустячную тайну. – Он бросает взгляд на Жоржа и Рэйчел. – Что ж. Последние полгода или около того один особенный потребитель является для нас, совета директоров «Попс», постоянным источником головной боли. Это потребитель, которого трудно понять, трудно завлечь, и вкусы и желания которого невероятно трудно привести к общему знаменателю. Никогда за всю историю компании нам не удавалось эффективно реагировать на его потребности. Если быть до конца откровенными, мы совсем не продаем товаров этой персоне, хотя стараемся изо всех сил. Кто эта мистическая личность? Да. Девушка-тинейджер. Попрошу без возгласов удивления. Как вам известно, цифры продаж видеоигр с участием Детки Со Звезд и Урсулы были удручающе низкими, и нам пришлось буквально в последнюю минуту отменить запланированную презентацию всех товаров линии «Прах Офелии». Девушкам-тинейджерам не нужны видеоигры. Им не нужны коллекционные карты. Они не хотят ошарашивать друзей и подруг технотронными прибамбасами. И по правде говоря, это крайне прискорбно, поскольку среди всех прослоек демографической группы младше восемнадцати у девушек-тинейджеров самый высокий независимый доход. Обычно они начинают зарабатывать деньги раньше мальчишек, и активнее и с большим удовольствием их тратят. Парень-тинейджер, скорее всего, просто оформит предварительный заказ на новейшую «мейнстримовую» игру, причем самым удобным для него способом, – девушка же, напротив, станет рыскать по магазинам в поисках товаров, которые принесут ей одобрение сверстников, помоет подчеркнуть ее привлекательность или стать популярнее. Мы это знаем. Но, несмотря на все наши знания, есть ли на полках магазинов хоть один наш товар, способный ее привлечь? Нет. И вот тут-то, ребята, в бой вступаете вы. – Он кивает нам, а потом жестом предлагает Жоржу продолжить.

– В том, что касается продаж товаров для девушек, мы имеем дырку от бублика, – качает головой тот. – Хорошие новости заключаются в том, что «Мэттел», «Хасбро» и все остальные тоже не приблизились к решению проблемы. Стоит ли нам ликовать и праздновать? Нет. Мы все имеем дырку от бублика. И утешает это слабо. Назовите мне какое-нибудь повальное увлечение, – говорит он, ткнув наугад в чью-то личную секретаршу из Баттерси.

– О… э-э… «Покемон», [31]31
  «Покемон» – мультимиллиардная медиа-франчайза, контролируемая корпорацией «Нинтендо». Покемонов придумал японец Сатоси Тадзири около 1995 г.; изначально они были персонажами игр для видеоприставки «Геймбой», затем появились анимэ про покемонов, манга, игрушки, книги и т. д.


[Закрыть]– говорит она.

Жорж указывает на кого-то другого:

– Еще, пожалуйста.

– «Всемогущие рейнджеры». [32]32
  «Всемогущие рейнджеры» – телесериал и франчайзинговая компания, принадлежащие корпорации «Уолт Дисней».


[Закрыть]

– Хорошо. Вы, – он указывает на Дэна.

– Из индустрии игрушек?

– Не обязательно. Все, что вам угодно.

– О'кей. Э-э… тогда пусть будет катание на скейтборде.

Люди называют другие модные увлечения. Большинство из них привязаны к какому-нибудь определенному бренду, хотя некоторые, вроде скейтборда, являются видами спорта или проведения досуга, которые сами породили множество прикладных, паразитических брендов. Едва кто-то произносит слова «Хелло Китти», Жорж воздевает руки.

– Что ж, – говорит он. – Будь я девушкой-тинейджером, я бы только сейчас проснулся. Слава богу, хоть кто-тоздесь разговаривает со мной. По всей видимости, «Санрио» – единственная всемирная корпорация, которая знает, как создать повальное увлечение среди девушек-тинейджеров. Но разве «Санрио» производит игрушки? Или это чистый мерч? – «Мерч» – сокращенная форма слова «мерчендайзинг», с недавних пор – модный термин. Думаю, родилась она в мире концертов живой музыки: так называют всякие футболки, компакты и значки, которые продаются со столиков во время гастролей заезжих знаменитостей. – Давайте посмотрим правде в глаза, – продолжает Жорж. – С товарами линии «Хелло Китти» играть на самом деле нельзя. Вся эта затея «Санрио» – скорее феномен моды, а не игрушка, на которой все помешались. Вы можете носить эти вещи, можете их коллекционировать, но они ничего не делают.Игровой момент отсутствует, подлинного веселья нет. Так что «Хелло Китти» лишь походит на модную игрушку. Но я не хочу надоедать вам сейчас всякими техническими подробностями. – Он ухмыляется, и я представляю его вне службы, на заднем сиденье служебной машины… Алиса, немедленно прекрати. – Вы до сих пор не знаете, зачем вы здесь, но, вполне вероятно, у вас уже появляются кое-какие догадки. И догадки правильные. Вы – наша новая суперкоманда, наша передовая группа десанта, наша… О'кей, запас метафору меня иссяк… – Он смеется.

– Наша элита, – с улыбкой говорит Мак, вставая. – А теперь об условиях сделки. Вы были выбраны из команд идеаторов всех европейских отделений «Попс» специально для этого проекта. Ваша инструкция такова: придумать новый товар, потенциально способный стать повальным увлечением девушек-тинейджеров. Чтобы вам помочь, мы разработали программу семинаров, лекций и классов идеации, а также приготовили другие приятные сюрпризы. Вы познакомитесь с новыми методами идеации и узнаете, какую жизнь ведут девушки-тинейджеры и какие группировки – мы называем их «сетями» – они образуют. Вы получите доступ к еще не опубликованным результатам самых передовых исследований. Однако в свои офисы вы пока что не вернетесь. Наше условие таково: вы остаетесь здесь, в Дартмуре. Мы кормим вас, присматриваем за вами, стимулируем вас… платим вамнесколько больше вашей средней зарплаты… а вы просто думаете. Вы думаете, планируете, обсуждаете, сотрудничаете друг с другом и бродите по окрестностям, пока вдруг – щелк! – к вам не является убийственно эффективная идея. Мы хотим, пока находимся здесь, создать какой-нибудь вирус пострашнее атипичной пневмонии. Большие города уже давненько не дают нам ничего мало-мальски ценного. Все стоящие идеи рождаются в лабораториях, расположенных в глухих уголках планеты, и мы больше не можем закрывать на это глаза. Возможно, в таких местах, как Лондон и Нью-Йорк, слишком много стимулирующего материала, а может, теперь эти города превратились в настоящие свалки старья: старых идей, старых зданий, старых товаров. Тамошняя культура – она не загнивает, она, по сути, мертва. В тамошней почве не осталось питательных веществ. Мы из нее уже всё высосали. Так что дышите чистым воздухом и наслаждайтесь сельской идиллией. Я пробуду здесь как минимум первую неделю. Жорж будет наведываться менее регулярно. Будет много других людей, которые вам помогут.

Черт. Я чувствую себя так, будто выиграла конкурс, но не вполне понимаю, какова награда. Это что, отпуск? Или тюремный срок? Это… ну, одно можно сказать наверняка: это беспрецедентно. Почему выбрали меня? Я не понимаю. Я работаю на рынок 9–12-леток, а он сильно отличается от тинейджерского; вдобавок, я даже не «клевая». Определенно, нужно быть «клевой», чтобы разрабатывать товары для тинейджеров. Да что происходит?

– Кто-нибудь хочет уехать? – серьезно спрашивает Мак. В зале снова нервно хихикают, но никто не двигается с места. Рэйчел раскрывает на коленях папку с документами. Бумаги чуть не рассыпаются по полу, но в последний момент она подхватывает их и собирает в стопку, слегка покраснев. – Хорошо, – говорит Мак. – Теперь вот что. Кое-кто из вас, наверное, хотел бы знать, почему здесь нет ни одного человека из команды, работающей над «К». Ну, что я могу ответить? Нам нужен новый подход, и немедленно. «К» – клевая штука, но в конечном итоге это тоже всего лишь мерч…кажется, Жорж выразился так. Ребята из «К» молодцы и отлично справляются со своей задачей, но это не то, над чем мы тут собираемся ломать головы. Вы были отобраны тщательнейшим образом, и мы думаем, что вы все обладаете именно теми навыками, которые нужны, чтобы успешно выполнить данную вам инструкцию. Я прошу от вас всего нескольких вещей – помимо убийственно эффективного продукта, конечно! Прежде всего, я бы хотел, чтобы этот проект пока остался в тайне. Пожалуйста, не говорите о нем коллегам и не обсуждайте его между собой, пока они здесь. В конце концов, все мы знаем, как легко запустить слухи. На ваших «попсовских» электронных почтовых ящиках, которыми вы пользуетесь в своих постоянных офисах, будут активированы автоответчики – они будут сообщать людям, что вы на время уехали. Здесь, я боюсь, доступа к почте не будет.

Эстер ругается шепотом:

– Вот дерьмо.

– Мак, – произносит кто-то, неуверенно подняв руку. – А как же запланированные встречи, всякие сроки и так далее? У меня в ежедневнике вся следующая неделя забита под завязку.

Меня этот вопрос тоже беспокоил. А как же мой набор «КидСкаут» (который я, на самом деле, подумывала переименовать в «КидТрэкер»)? По идее, буквально через неделю я должна представить первые эскизы.

– С начальниками ваших команд был проведен брифинг, и все ваши текущие заботы будут отложены, чтобы вы могли спокойно выполнить здесь свою задачу. Для этого мы отодвигаем все сроки и соответственно все перепланируем. Это важный проект. Остальные работники компании сочтут, что вы все находитесь в Нью-Йорке и вместе с нью-йоркской командой занимаетесь каким-то более-менее скучным исследованием. – Мак прочищает горло и вновь обводит всех нас взглядом. – Да, я готов признать: это необычно. Почему мы не спланировали все заранее, скажем, с двухнедельным запасом, чтобы вы успели хотя бы прибраться на рабочих столах и создать впечатление, что уехали по какому-то совершенно обычному делу, чтобы вы успели найти кого-нибудь, кто присмотрит за вашей кошкой, наконец? Что ж… – Он мельком смотрит на меня и одаряет полуулыбкой. – Рутина убивает творческую мысль.Вы все это знаете. И вот, допустим, мы даем вам две недели на подготовку к этому заданию. И все две недели вы предвкушаете его, думаете о нем, у вас складываются определенные преставления о том, как все пройдет, а потом вы приезжаете сюда, и… Ничего.Вся ваша энергия уже потрачена. Мы хотели дать вам встряску, заставить вас мыслить по-новому. О'кей, согласен: это могло не сработать. Черт, да могла получиться полная неразбериха. Но мы решили, что это будет креативнее всего. И, разумеется, всего быстрее – время здесь тоже один из решающих факторов. С вашей старой рутиной с этого момента временно покончено. Конечно, ничто не мешает вам вернуться в Лондон – или куда угодно – если вам это действительно нужно. Пока вы здесь, вы абсолютно свободны в передвижениях. Но знайте: мы создали небольшую спецкоманду; если захотите, ребята из нее возьмутся привести в порядок любые дела, которые вы оставили дома, и таким образом вы будете абсолютно свободны решать нашу большую проблему самыми оригинальными способами, которые только придут вам в голову. Семинары и прочие мероприятия начинаются в понедельник утром, так что, пока есть время, вам, пожалуй, стоит обратиться к этой команде и организовать свои дела.

Кто-то еще в зале машет рукой.

Мак улыбается:

– Да?

– Может, это глупый вопрос, но почему нам нельзя говорить другим ребятам из компании, чем мы тут занимаемся? Зачем прикидываться, будто мы в Нью-Йорке? Не то чтобы я имел что-то против… но…

– Нет-нет, – отвечает Мак. – Вопрос уместный. И это вопрос морали. Во-первых, есть люди, которые, откровенно говоря, будут разочарованы тем, что их не выбрали для этого проекта. Мы отбирали всех вас по очень особому принципу, и не все на самом деле поймут, почему мы так действовали или в чем этот принцип заключался. Человека, посвятившего все свое время в «Попс» разработке товаров для девушек-тинейджеров, скажем прямо, оскорбит тот факт, что он – или она – в список не попали. Возможно, ему или ей покажется, что была допущена ошибка, и на меня посыплются возмущенные электронные письма. Напротив, другие люди могут решить, что это конкурс. Они захотят принять в нем участие и тоже начнут слать мне письма, где будут предлагать свои идеи. Без этих писем я вполне обойдусь! У кого-то просто возникнет ощущение, что его не пригласили на веселую вечеринку. А я не хочу расстраивать ни одного из них. Это не новая теория бизнеса, но она работает. Не заставляйте людей чувствовать, что они не особенные.

Рэйчел встает, кивает Маку и начинает раздавать документы.

– О'кей, – говорит Мак. – Пачки бумаги, которые вам вручает Рэйчел, – это ваше домашнее задание, и сделать его нужно сейчас. Это соглашения о неразглашении секретной информации, новые контракты, подробности о новой зарплате, сроках, условиях и тому подобном. Пожалуйста, подпишите их и передайте обратно Рэйчел. Тем, кто не хочет участвовать в проекте, наверное, стоит сказать об этом прямо сейчас?..

Никто не произносит ни слова.

– Прекрасно. – Он садится на стул и что-то говорит Жоржу.

«Соглашения о неразглашении секретной информации»? Зачем? Все это на глазах превращается в какой-то Форт-Нокс идей. [33]33
  Форт-Нокс – военная резервация в северной части штата Кентукки. В Форт-Ноксе находится «Хранилище золотых слитков США».


[Закрыть]Я думала, все наши идеи, мысли, все, что мы производим, и без того является собственностью «Попс». В наших обычных контрактах есть пункты, аналогичные «соглашению о неразглашении». Возможно, директора компании чувствуют, что возвели недостаточно прочную стену вокруг тех идей, что мы тут сподобимся сгенерировать, и хотят построить дополнительные укрепления. Я беру свою пачку документов и просматриваю ее, по-прежнему недоумевая, почему я здесь. Я не из тех людей, кого выбирают для спецпроектов, честное слово. Я изо всех сил стараюсь прожить свою жизнь незаметно, только и всего – особенно после странных событий, которые случились, когда я была ребенком. И вот, похоже, меня опять втягивают в какую-то тайну – а я не уверена, что мне это по душе.

Когда все всё подписывают и возвращают Рэйчел, Мак подводит итог.

– Пожалуйста, ребята, проявите максимум креативности, – говорит он. – Старые идеи можно выкинуть в форточку, они просто-напросто никуда не годятся. Нам нужен свежий подход к проблеме. Исследований как таковых не будет – только чистый дизайн и идеация. И запомните: если идея кажется вам запредельным безумием, вполне может быть, что вы на верном пути. Спасибо. – Он смотрит в пол, потом снова поднимает глаза. – Вы свободны. Не забудьте про дискотеку во «Дворце спорта». Ах да, Эстер, – вы не могли бы остаться? И вы, Хиро.

Эстер, вопреки ожиданиям, не смотрит на нас недоуменно – нет, просто говорит что-то вроде увидимся позже,когда мы встаем и собираемся уходить. Похоже, и Мак, и Жорж знают ее по имени. Ну как тут не теряться в догадках, чем именно она занимается?

Едва оказавшись на улице, мы с Дэном сдуваемся, как воздушные шары.

– Что ж это за хренотень творится, а? – говорит Дэн.

– Нас выбрали, – говорю я слегка иронично, но в то же время с толикой искренней радости.

Потом мы смотрим друг на друга, словно деля волнующую тайну, – наши глаза напоминают нам, что мы только что подписали обещание не говорить об этом на публике.

– Дискотека? – говорит Дэн.

– Ну, наверное. – Голова у меня идет кругом. – Но сегодня я хочу лечь спать пораньше.

– Ну, и о чем же конкретнобыл весь этот сыр-бор? – спрашивает он меня, понизив голос, когда мы идем по тропинке, светя фонариками. – У Мака явно родилась очередная странная идея.

Он имеет в виду книгу – на работе ее все читали – под названием «Странные идеи, которые работают: одиннадцать с половиной способов продвигать, контролировать и поощрять новаторство». В число «странных идей» входят, например, такие: «Нанимайте Тех, Кто Медленно Учится (Приспосабливаться К Внутреннему Распорядку В Организации)», «Найдите Каких-Нибудь Счастливых Людей И Заставьте Их Подраться Друг С Другом» и «Придумайте Нелепое Или Непрактичное Дело, А Потом Спланируйте, Как Его Сделать». Похоже, «новаторство» нынче означает, что в борьбе за рынок корпорации готовы на что угодно, на любое безумие. В этом веке новаторство стало всем и каждому лучшим другом: акционеры любят его, юные жидкобородые менеджеры – просто обожают, и даже нормальные служащие отнюдь не чураются наряжаться днем в костюмы кроликов, а не то прикидываются слепыми или кичатся тем, что их наняли невзирая на полное отсутствие опыта. Пылесосная компания «Дайсон», судя по всему, нанимает исключительно желторотых выпускников. Как гласит легенда, «Сони Плейстейшн» была изобретена абсолютными новичками в мире видеоигр. Подозреваю, что я сама получила работу в «Попс» благодаря Эффекту Странной Идеи. Наймите человека, владеющего странным навыком, но совсем не знакомого с индустрией игрушек.

Я пожимаю плечами:

– Не спрашивай меня. Честное слово, я в растерянности.

– Значит ли это, что мы теперь особенные? – спрашивает меня Дэн.

– Не уверена. Все может быть.