Текст книги "Проклятие дракона (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

Он смотрел глазами новых гончих и видел полуобнаженных варваров перед собой. Их руки были скрещены, глаза смотрели на худого мальчишку.

Титус смотрел на сцену как через многогранный кристалл: он видел одну картинку под дюжиной разных углов. Огромные руки появились в одном из окошек, и он сосредоточился на них.

«Надеюсь, ты знаешь, что делаешь», – прогремел голос.

Мир закружился, перед ним появилось лицо юноши. У него были рыжевато-каштановые волосы грубая одежда простолюдина. Его губы были сжаты в линию, черты были острыми, словно вырезанными из горного камня. Но внимание Титуса привлекли его брови.

Они так изгибались над этими глазами, что пронзали на его лице…

Он знал. Он все это время знал. Креван так спешил занять трон, что не заметил. Он был уверен в своей уловке, что думал, что Райт попался в его ловушку.

Но Титус знал лучше.

Юноша смотрел мгновение ему в глаза, а потом перевел взгляд на кого-то перед собой.

«Прижимайте когти. Я не хочу, чтобы мне рассекли лицо».

Его ладони вытянулись, глаза стали ярче, он сосредоточился. И потом словно окно закрыли, картинка угасла.

Холодный воздух сводил зубы, Титус улыбнулся:

– Нападайте, – прошептал он.

Новые звери не привыкли к голосу Титуса. Он рисковал, отправляя рабов к Плетеному дереву, этот риск мог дать ему почти безграничный запас зверей. Но рабы были не так послушны, как его волки. Их нужно было… сломить.

Они не хотели атаковать юношу, они боялись его. Но Титус не собирался терпеть это. Он рано понял что, чтобы управлять зверями, ему нужно говорить громче всех, его воля должна быть самой сильной. Ему нужно было крепко сжимать их поводки, быть альфой армии.

– Нападайте, – снова сказал он, в этот раз гораздо громче.

Безумие пробудилось в новых зверях. Они меняли облик на человеческий и звериный с тактом волн в шторм. Они начали воспринимать приказ Титуса. Они цеплялись за его силу, чтобы их не смыло вонами.

– Нападайте!

Они попадали по лицу юноши когтями, терзали его пальцы зубами. Он ругался как пират каждый раз, когда его ранили, но не останавливался. И окна зверей Титуса одно за другим закрывались, юноша освобождал их. Последним Титус увидел его глаза.

Они держали его в плену, угрожали силой. Титус смотрел в глаза многих людей за свою жизнь. Чаще всего он видел страх, порой – ненависть. Они смотрели выше или ниже его, смотрели с яростью или в мольбе. Редкие осмеливались смотреть прямо в его глаза.

Он посмотрел в глаза этой горной крысы и увидел отражение его души. Он много лет не видел такого боевого духа, как у этого юноши. Титус хотел насладиться этим вызовом.

Он открыл глаза. Все окошки рассеялись, и замерзшие стены его тронного зала заполнили все перед глазами. Перед ним сидело существо: смешанные человек и ястреб. Только маленькая часть армии Титуса принимала облик птиц, что расстраивало, и его ястребы были особенно полезными.

Они не были созданы для боя. Ястребы были меньше людей, но были быстрыми и хитрыми, по ним было сложно попасть. У них было острое зрение. Он видел их глазами, пока они кружили над стенами Средин, следя из-за вуали туч.

– Что такое, граф? – проскрежетал ястреб. Тихий голос ударил по стенам. Черные глаза занимали большую часть его лица, крючковатый нос занимал остальную часть. – Убить? Шпионить?

На миг Титус замешкался. Его терпение до этого не подводило. Он годами уговаривал Кревана отдать ему горы, месяцами медленно менял армию. Теперь в его войске было больше зверей, чем людей, Средины начали рушиться. Если он не будет их трогать, Креван падет сам… терпение Титуса принесет ему корону.

Но на кону был приз важнее – это могла ему принести только смерть горной крысы. Титус знал, что нужно спешить заполучить это.

– Скажи Д’Мер, что я передумал. Я сделаю, как она попросит… но ожидаю в ответ флакон ее яда. Она знает, о чем я, – Титус поднял золотой медальон, висящий на его шее, где был вырезан символ графа, и легонько сжал. – Жди в лесу, сколько потребуется, чтобы она была готова, и не отвечай на вопросы.

Он бросил медальон на пол, и маленький ястреб схватил его когтистой лапой.

– Да, граф! – он улетел, протиснувшись в узкое окно на холод.

Титус знал, что опасно объединяться с графиней Д’Мер. Она смотрела, как движутся пешки королевства, на пару ходов вперед, как и Титус. Они оба ждали, когда попытки Кревана одолеть Драконшу убьют его. Они знали, что его ошибки сведут его с ума, и это сделает его уязвимым.

Час перемен быстро приближался, и у каждого было то, что требовалось другому: Д’Мер дала ему в пользование своего шамана, а Титус пощадит ее людей от грядущей бури. Она обещала ему даже больше. Она предложит почти все… ему нужно лишь отдать медальон.

Титус нахмурился. Он знал, что Д’Мер хотела использовать его как приманку. Она направить короля в горы, она надеялась, что кровавое сражение и зима заберут их обоих. А потом путь в Средины будет ей открыт.

Да, он знал, что ее следующие ходы приблизят ее к трону. Но она падет.

Большой палец Титуса скользнул по его бороде. Он улыбнулся, пытаясь представить выражение лица графини, когда она поймет, что ее обманули.

Она дала ему использовать шамана, потому что верила, что его звери будут привязаны к магам, и их связи легко разорвать смертью. Она не знала о проклятии дракона. Она не знала, что его армия отвечает только ему, что он мог видеть все, что видели они, что даже смерть не разорвет их цепи.

Но он ждал момента, когда она поймет это.

Улыбка Титуса превратилась в оскал. Нет, его даже эта мысль не радовала. Пару часов назад ему хватало мысли, что он станет королем… но эта горная крыса все испортила. Теперь трон Средин был не тем, что он хотел.

Он мог получить призы важнее. Судьба дала ему редкий шанс исправить жуткую ошибку. Он получил скипетр, достойный короля. Было бы глупо отказываться от такого подарка.

Титус закрыл глаза, искал, пока не увидел окошко высоко над зеленью Великого леса. Облака краснели от света вечера, небо было будто в крови.

– Мне нужно, чтобы ты следил кое за кем, – сказал Титус. Он вспомнил лицо юноши и передал его. – Не нападай, только следи. Следи за ним и жди моего приказа.

Облака склонились, ястреб разворачивался.

Титус открыл глаза. Его ладони сжимали неровные подлокотники трона, он скалился как волк. Его голос отражался от ледяных стен, он зарычал:

– Ты не сможешь больше защищать его. Этот – мой.

Глава 12

Бедствие Виндикуса

Они часами взбирались по скалам. Когда Каэл попытался увидеть, далеко ли еще идти, капли пота залили его глаза.

– Мы уже близко?

Килэй появилась над выступом над ним.

– Приближаемся.

Каэл подавил недовольство. Они приближались уже не меньше часа. Он не знал, сколько еще сможет шагать. Он опустился на колени и пытался не шевелиться, когда Бейрд задел его колено.

– Новый день, новый рассвет. Это время новых начал. Наслаждайся подъемом, юноша, – сказал он и нащупал ладонь Килэй. Он обхватил ее руку, и она втянула его на выступ.

Бейрд проспал день и вечер, проснулся рано утром. После всего, через что они прошли. Каэл ожидал, что он будет полон раздражающих вопросов, но он удивительно молчал. Он водил руками по окровавленной дыре в рубахе, приоткрывая рот.

Когда Килэй нашла для него новую тунику среди одежды солдат, он попросил Каэла помочь ему надеть тунику на него. Грязные лохмотья упали на землю. Каэл уставился на красную приподнятую метку, что пересекала грудь Бейрда, и обнаружил, что немного удивлен.

– Я знал, что ваши истории были особенными.

– Искусство шепота, – признал Бейрд, срывая оставшиеся лохмотья. – Многие творцы предпочитают работать руками, а слова им лишь помогают. Но их дни были сосредоточены на камне и железе, а слова были отброшены. Трагедия, ведь нет материала богаче, – он широко улыбнулся. – Слова сильны и опасны, они произнесены за миг, а длятся вечность. Они касаются сердца, изменяют разум и освобождают дух. Ими можно искажать правду. Человек, понимающий это, может пленить все королевство языком.

Каэл долго молчал. Он помнил пару раз, когда его слова были полны сил: ими он успокаивал сердце Аэрилин, убеждал великанов действовать по его плану…

– Почему вы не заставили меня рассказать правду? Вы могли спросить все, что пожелаете, и мне пришлось бы ответить.

Спутанные волосы Бейрда упали на его повязки, он прошептал:

– Все королевство у него в плену, да. Королевство поднято его словами… и пало по велению его языка. Он это понимает, – Бейрд прижал палец к губам. – Потому он подбирает слова осторожно.

Каэлу было не по себе.

– Вы не всегда можете этим управлять? Как вы не даете словам всегда быть искусством шепота? – спросил он, когда Бейрд кивнул.

– Я смыкаю губы, не пуская то, что может принести беды, соблазнить. Остановить слова можно только с закрытым ртом, – Бейрд фыркнул. – Помни это, юноша.

Каэлу казалось, что и барду следовало помнить об этом. Но, хотя Бейрд казался забавным, в его словах была правда.

– Напоминает то, что сказал мне мой друг Моррис…

– Моррис? – Бейрд рассмеялся. – О, да, он знает это лучше всех. Моррис Пес точно знает!

Каэл закатил глаза. Бейрд много дней пытался вспомнить имя Пса. Догадки бесконечным потоком лились из его рта. Он слышал Хапли, Риада, Карфола, Деви Пса за завтраком. Он не был удивлен, что Бейрд вцепился в Морриса.

– Моррис Пес! – пел он, снимая рубаху. – Моррис Пес! Моррис Пес!

Прошли часы. Солнц поднялось над деревьями, и Бейрд начал напевать новую фразу:

– Труд нам радость обострит, пот шаги развеселит. Да, радуйся подъему, юноша. Радуйся!

Каэл уже не выдержал.

– Если он еще раз скажет мне радоваться, я столкну его со скалы, – проворчал он, когда ноги Бейрда пропали за выступом.

Он ворчал под нос, но Килэй должна была слышать. Она высунула голову и улыбнулась.

– Уже сожалеешь?

Он начинал сожалеть о многом, как и о том, что принял помощь от полуволка.

Когда Каэл рассказал шаманам, куда они шли, Серочес решил помочь.

– Я слышал о большой стае мечников, которые заняли логово у начала Поляны. Вы не сбежите от их глаз. Я могу показать вам путь лучше.

Каэл посмотрел на медвежьего и соколиного шамана.

– Ладно… а как же ваша война с Черноклювом? Я не хочу мешаться.

– Каждое лето король переходит из логова в болота. Черноклюв знает это, и он знает, что нам придется ответить на зов короля. Это цена его предательства, – Серочес оскалил два ряда острых зубов. Каэл знал, что это улыбка, но глаза его был ужасно мрачными. – Мои братья собираются там, где мы с ним покончим. Я отведу вас по пути… и вернусь так, что мне хватит времени изгнать дух Черноклюва.

Тогда Каэлу это казалось неплохим планом. Но теперь он жалел об этом.

Путь Серочеса оказался длиннее, чем он ожидал. Они ходили по тропам и чащам, по самым спутанным частям леса. Каэл почти весь день переводил Бейрда через кусты и камни, и это было сложно, ведь бард-попрошайка отвечал на каждую трель птицы.

Каэл устал, его исхлестали ветви. А теперь они забирались по горе.

– Вот, – сказала Килэй.

Каэл смотрел на ее руку, но не обхватывал.

Он почти весь день провел, освобождая людей из клетки. Они не понимали, что происходит, боялись шаманов и еще сильнее боялись Каэла.

Они начали биться, как только его руки коснулись их ошейников, не прекращали, пока он не лома проклятие дракона. Его кусали, царапали и били по ногам больше раз, чем он мог сосчитать. Некоторые поблагодарили его за свободу, но многие просто приняли облик зверей и убежали в лес. Наступила ночь, и Каэл ужасно устал.

Пока шаманы говорили в круге, Каэл искал, где можно поспать. Он нашел Килэй и Бейрда в стороне от дороги, почти скрытых густыми ветвями.

Бард мирно спал под плащом солдата. Килэй смогла разжечь маленький костер, и Каэл с благодарностью опустился рядом с ним.

– Прости, что бросила, просто… не могла смотреть, – сказала она, не поднимая голову.

Он обошел ее по большой дуге и бросил на землю охапку ошейников из проклятия дракона. Он хотел выжать из них кровь, как только исцелит свое плечо.

Килэй оскалилась при виде ошейников. Она нахмурилась и ткнула палкой в угли костра.

– Отлично. Теперь ты понимаешь, почему я не хотела им помогать? – выражение ее лиц медленно смягчилось. – Это не твоя вина. Мне стоило рассказать тебе, наверное. Но я не хотела, чтобы ты думал…

Ее слова затихли, она посмотрела на него. Ее взгляд скользил по царапинам на его лице. Ее рот приоткрылся, и он подумал, что она начнет его ругать.

– Слушай, оборотни могут считать их Мерзостями, но я не мог позволить убить их. Они заслуживают шанс, как и любое существо. Я не сожалею об этом, – продолжил он, пока она смотрела на него. – Можешь шутить надо мной, но я не пожалею.

– Я не вижу смысла шутить. Я хочу поговорить с шаманами, – она встала на ноги. – Присмотришь за Бейрдом? Как раз успеешь зализать раны.

– Я не собака…

Килэй схватила его за подбородок и прижалась губами к его щеке. На миг, он не поверил бы, что это случилось. Он сомневался бы вечно, если бы щеку не жгло.

Огонь растекался по его щеке, она ушла. Жар впитался в его кожу и оставался горячим всю ночь. Даже теперь он ощущал, где побывали ее губы. Он знал, что, если возьмет ее за руку, этот огонь вспыхнет снова.

Он не знал, переживет ли это пламя во второй раз.

– Я справлюсь. Мне не нужна помощь.

Она пожала плечами.

– Как хочешь.

Он уперся ногой, нашел трещину для ладони. Он искал следующую трещину, когда понял, что Килэй еще смотрит на него.

– Тебе больше нечем заняться?

– Ну, – она оглянулась, – не совсем. Бейрд читает стихотворения растрепанному кусту, а Серочес, похоже, решил на него справить нужду, – она рассмеялась и прижала ладонь к лицу. – Это я не люблю в путешествиях с волками. Они все метят по пути.

– Мне жаль куст, – Каэл взбирался на выступ.

– Волк ему не навредит.

– Я про поэзию.

Она вскинула брови, улыбка сменилась смехом.

– Поверить не могу, Каэл решил пошутить. Иди сюда уже.

Он не успел возразить, он схватила его за рубаху и втащила на выступ.

Они добрались до конца подъема. Каэл знал, что это конец, когда увидел перед собой скользкую стену камня. Там даже трещин толком не было, чтобы забраться.

– Что теперь?

Серочес сменил облик и указал на узкий выступ.

– Путь там. Идите по тропе до конца, и вы попадете на горную дорогу.

Каэл замешкался, Килэй прошла мимо него. Она придвинулась, склонилась к трещине, и ее голова словно пропала в стене.

– Я вижу тропу… хотя придется пробираться через шипы, – она пролезла потихоньку в трещину, пока стена не поглотила ее.

Каэл знал, что стоит двигаться, но кое-что в словах Серочеса беспокоило его.

– В горах нет дорог. Уверены, что мы идем правильно?

Серочес посмотрел на него глубоко посаженными глазами, а потом с силой опустил руку на плечо Каэла.

– Безопасного пути, дитя гор, – он стал волком и убежал.

– Странный он, – бодро сказал Бейрд. – Порой мне кажется, что я слышу шаги двух ног, а порой их точно четыре!

Каэл вздохнул.

– Идем.

Он убедился, что Бейрд держится за его рюкзак, они пролезли между камнями. В самой большой части трещина была шириной с рост человека. Но там было так много шипов, что им приходилось извиваться, чтобы пролезть.

Лозы с шипами обвивали стены. Они торчали с обеих сторон, задевали их головы. Хотя Килэй расчищала путь мечом, места почти не было.

Бейрд вдруг отпрянул, чуть не задушив Каэла ремешком от колчана.

– Ох! Ой-ой! Злодей ухватился за мою сумку! Руки прочь, вор! Назад… назад, я сказал!

Бард боролся с шипами, душа Каэла ремешком.

– Просто оставьте его. У нас хватает припасов на путь.

Бейрд фыркнул.

– Оставить? О чем ты? Я не могу его бросить, юноша. Ты хоть понимаешь, какие там сокровища?

– Нет, но там не может быть ничего ценного. Иначе вы бы не попрошайничали.

Тут Бейрд смог высвободить рюкзак. Он умудрился ударить локтем в поясницу Каэла.

– Ты хоть раз задумывался, что я мог попрошайничать, потому что мне этого хотелось?

Впереди раздался вздох.

– Почему мы не подумали об этом? Это же понятно, – сказала Килэй.

Каэл надеялся, что она шутит.

Бейрд погрозил в сторону ее голоса.

– Это было не самое почетное задание, но я был избран для него! Судьба никогда не объясняет всего.

Он взмахнул рюкзаком, чтобы повесить его на плечи, и сумка застряла в шипах над ним.

Лямки так запутались, что Каэл пару минут вырезал их. Острые листья мешали ему, как только он отрезал ветку, она отлетала и царапала в возмущении его пальцы. Он был благодарен, когда трещина закончилась.

Они выбрались из шипов на каменную площадку на другой стороне. Тут воздух был резче, росли высокие сосны. Серое стальное небо было над ними, и Каэл с потрясением понял, что они попали в Беспощадные горы.

– Нам даже не пришлось идти по Поляне, – сказал он.

Килэй схватила его за плечо.

– Лучший путь всегда приводит туда, куда нужно, быстрее и без проблем.

Он не думал, что трещина с шипами не была проблемой, но был слишком радостным, чтобы спорить.

Каэл глубоко дышал, пока они шли. Он не понимал, каким тяжелым был воздух низин, пока не вдохнул с легкостью воздух гор. Тут его не жгло солнце, его одежда не пропитывалась влагой. Постоянный шум, который ему приходилось терпеть долгое время, сделал приглушенный голос леса на склоне слаще. Запах сосен заполнял бреши между деревьев. Он был в его носу, и голова становилась легче.

Он был потрясен силой морей и щедростью долин, был очарован лиственными башнями леса. Он мог описать свои ощущения в каждом уголке королевства. Но не было ощущения лучше возвращения домой.

– Мы здесь! О, Судьба, мы все-таки здесь, – сказал Бейрд, тряся в восторге рюкзак Каэла. А потом он притих. – Ах… куда теперь?

Килэй удивленно посмотрела на него.

– У вас нет плана?

– Нет, конечно. Бард не строит планы. Он идет по шагу за раз, поворачивает с тропой. Я годами хотел попасть в горы. Теперь я тут, – он широко улыбнулся под повязками. – Я хочу насладиться ими.

Каэл знал, что, если они не будут осторожны, наслаждаться будет нечем.

– Нужно идти выше, – он отцепил Бейрда от рюкзака и прикрепил его к Килэй. А потом он выбрал склон, где было меньше острых камней и начал взбираться. – Погодите, я посмотрю, где мы. Это будет недолго…

Он замер. Склон перед ним резко обрывался. Он обрывался и становился ровным, словно в горе высохла река.

Дно было неглубоким, но широким достаточно для телег и лошадей. Впадине пересекала склоны, разбивая камни. Все на ее пути было раздавлено или отброшено, как отпечаток ноги на песке.

Конца впадине не было. Путь шел вперед и назад по горам, взбирался и пропадал за облаками. Издалека казалось, что большая змея обвила гору, сдавила ее так, что остался глубокий след.

Грудь Каэла была пустой, он следил за линией, вырезанной в горе. Веселая болтовня его товарищей набегала на него, как волны на камень.

– Пламя…

– Что? Что там? – Бейрд поворачивал голову. – Бандиты? Тролли?

– Дорога, – сказала Килэй, встав рядом с Каэлом. – Слухи не врали. Титус покорил горы.

Бейрд фыркнул.

– Невозможно. Горы – сердце диких земель, это место в королевстве все еще было нетронутой красотой. У гор свой дух. Непокорная опасность. Страшно думать, сколько тут не упокоенных душ. Полчища сияющих призраков…

Бейрд болтал, но Каэл его не слышал. Он затерялся в мыслях, будто спал. Он надеялся, что, если крепко зажмурится, то проснется и поймет, что это лишь сон. Но… нет.

Радость пропала, сменилась такой глубокой ямой, что он не ощущал дна. Он заставлял ноги двигаться, но не ощущал их. Он заставлял себя идти по шраму в горе.

Как скоро вдоль дороги появятся города? Как скоро острые края будут разбиты, а вены закрыты металлом? Как скоро горы заполнят торговцы и будут смотреть на виды, предназначенные только для лесников?

Нападения и пожары были лишь началом войны Титуса. Дорога ее закончит.

В груди Каэла все бурлило, там вспыхивали огни. Это сделал Титус. Поваленные деревья, разбитые камни и ставшие ровными склоны были следами графа. Его дорога была вырезана поверх всех опасностей и чудес гор, остался шрам.

Когда они завернули, раскаленная сталь в груди Каэла зашипела и остыла. Они наткнулись на развалины деревни… дорога Титуса пересекала ее посередине.

Эта деревня была меньше Тиннарка: горсть домиков на склонах. Их двери были темными и пустыми, невидящие дыры. Крыш не было, дома были открыты небу, обгорели по краям.

Весенние сильные ливни заполнили трещины, что зима оставила в их стенах. Теперь, посреди лета, дома были искорежены. Они склонились на балках от веса кустов, что проросли на них. Их кости были покрыты венами плесени.

Развалины обрамляли дорогу, дверь пропала с небольшого склада, его содержимое забрали. Язык Каэла прилип к нёбу, когда он проходил мимо обвалившихся руин. Он был посреди деревни, когда его взгляд упал на то, что чуть не остановило его сердце.

Скелеты лежали на дороге. Некоторые были нетронуты, но большую часть разорвали на куски звери. Из одного черепа торчала стрела. Несколько удерживали у земли копья. Несколько скелетов было слишком маленькими.

Роланд всегда говорил, что жить в горах было как жить в пруду – это было возможно, пока хватало дыхания.

– Бесполезно спрашивать, умрет ли человек в горах, – говорил Роланд. – Лучше спросить, когда.

Каэл знал это. Если бы этих жителей не убили, но они все равно погибли. Смерть была частью жизни в горах. Но это было другим. Это… это было…

Его тошнило. Каэл упал на колени, его завтрак вылетел из него. В желудке ничего не оставалось, а он все равно давился и задыхался.

Шаркающие шаги Бейрда послышались рядом. Он нащупал лицо Каэла. Его пальцы обвели его подбородок, другой рукой он прижал флягу к его губам.

– Осторожнее, юноша. Тело всегда пытается убрать из себя все, чему не может противостоять. Болезни, инфекции… хмм, но это другое, – пробормотал он, пока Каэл пил. – Если не ошибаюсь, это болезнь Виндикуса.

Каэл слышал о Виндикусе Сломленном много раз, даже сосчитать не смог бы, но никто не говорил о таком. Когда он это сказал, Бейрд сжал его подбородок.

– Ах, тут ты ошибаешься. Ты думаешь об эпидемии, но я говорю о более опасной болезни – ненависти, что пылает так сильно, что поглощает человека из нутрии.

Каэл медленно проглотил воду.

Он не подумал об этом раньше, но его история была очень похожа на историю Виндикуса: их дома были разрушены, они решили отомстить за них. Виндикус прошел врата врага один. По легенде он боролся годами без еды, воды или сна, терзал врагов, и гнев боя питал его.

Он боролся так много лет, что его рука срослась с рукоятью меча, и лезвие стало его Рукой. Только когда последний противник пал, Виндикус погиб: без гнева боя его тело не выдержало и рассыпалось, как пыль. Осталась только его Рука.

Так заканчивалась история. Но никто не говорил, почему Виндикус рассыпался и умер. Каэл всегда думал, что дело было в истощении. Но теперь…

– Ненависть была болезнью Виндикуса, – тихо сказал Бейрд. – Он дал ей закипеть, настояться. И его ненависть росла, наполняла его вены, его сердце. Ах, но Ненависть – голодный зверь, она всегда должна есть. Он быстро увядал, ведь поглощать было нечего. Он высыхал с каждым часом все больше. Боль кипел, и Виндикус стал Ненавистью. И, когда последние его враги пали, он перестал существовать. Я слышу зловещие отголоски зверя в твоей груди, юноша, – сказал Бейрд, тыкая в него пальцем. – Ты должен быть выше нее. Не давай Ненависти захватить твое сердце.

Раскаленное железо в груди Каэла закипело в предупреждении, он смотрел на тела. Было проще отдаться огню, позволить ярости высушить влагу за его глазами. Гнев был ему знаком, этого монстра он понимал. Но сдаться, как Виндикус, было просто.

Каэл в последний миг поднялся над этим.

Что-то сильное в нем затушило огонь. Это удерживало его, как надежда держала великанов. Он сосредоточился на этом ощущении, как Лисандр на сером небе. Это ощущение было его броней под кожей. Пока что это удерживало огонь.

Каэл решил похоронить тела кругом в том порядке, что он нашел их. Он решил, что если они умерли рядом друг с другом, так им стоит и спать.

Он выкопал могилы голыми руками, заставил пальцы пробивать каменистую землю. Его разум был так поглощен заданием, что он не замечал, как камни рушились под его руками.

Килэй опустила кости в могилы, Бейрд уложил их как можно лучше. Его узловатые пальцы уверенно двигались по трещинам, запоминали их форму. Его губы двигались без слов, он собирал их по кусочкам. А потом он положил у ног в каждой могиле по камню.

– Это им может потребоваться, – объяснил он. – Наши жизни – равновесие, никто не может быть полностью добрым или злым. Люди, что внезапно оказываются у реки, не всегда успевают отыскать равновесие. Но, если они дотерпели до этого момента, это может им помочь перейти.

Почему-то от его слов у Каэла было странное ощущение. Его дух сжался от холода, который узнавало его сердце, но тело не помнило.

Они устроились на ночлег среди развалин в ту ночь. Каэл засыпал, и ему казалось, что он слышит тихий шепот на ветру: тихие голоса без слов, благодарность без слов…

Радостные выдохи мертвых.

Глава 13

Топот великанов

Не так давно капитан Лисандр сидел за столом в бухте Взятки, смотрел, как меняются дни за окном. Теперь его грозовые глаза смотрели на другой пейзаж.

Толстые деревья и длинная полоска песчаного пляжа раскинулись перед ним. За песком плотно стояли дома. Торговцы суетились среди них, расставляли товары на лотки. Их голоса звучали среди другого шума.

Лисандр расхаживал по длине «Грохочущего якоря», ладони были сцеплены за спиной. Корабли рядом с ними покачивались и скрипели на волнах, рассказывая друг другу о своих путешествиях. Он посмотрел на солнце. Его голова повернулась на юг, где темно-серая линия начинала расти на горизонте. Он фыркнул, развернулся и посмотрел на суету толпы.

– Стоило сделать это недели назад, капитан, – крикнул Моррис. – Я знал, что парень что-то задумал. Я всегда замечаю, когда он что-то затевает.

– И держишь это в голове, – проворчал Лисандр. Его грозовые глаза посмотрели на небо над деревней.

– Придется уходить без них, – крикнула Надин. – Каждый миг может приближать друзей к опасности. Лучше уплывать сейчас и не ждать великанов.

– Поверь, девочка, ты не захочешь идти в горы без великанов. Иначе стены замка украсят наши внутренности, – глаза Морриса сузились. – Титус – монстр.

По приказу Лисандра обычные сандалии Надин сменили на сапоги. Теперь она неловко топала по палубе.

– Мои внутренности он не заберет. Моты защищали себя от того, что страшнее… – она споткнулась в сапогах и чуть не упала. Странные слова вылетели из ее рта жаркой речью, она ударила ногой по борту. – Почему я должна быть в этом?

Лисандр вскинул брови.

– Это для твоей защиты.

– Это для вашего развлечения, – парировала Надин, сверкая глазами

Он схватился за грудь.

– Миледи, вы меня раните. Я думаю только о путешествии. Там, куда мы отправляемся, ваши пальцы на ногах отмерзнуть, если их не прикрыть.

– Ага, и можно будет отламывать их по одному, – добавил Моррис, сверкая улыбкой с брешами между зубов.

– Врете вы все! Пальцы не… ах!

Она попыталась топнуть, но запуталась в обуви. С еще одно жаркой речью она упала. Она возилась со шнурками и пряжками пару минут, а потом сдалась.

– Лучше любого замка и ключа, – пробормотал Лисандр.

– Точно, капитан, – подмигнул ему Моррис.

Солнце опускалось, когда Джейк крикнул:

– Вижу Вечерокрыла!

Лисандр смотрел на серую полоску на юге. От крика Джейка он развернулся. Вечерокрыл завизжал, опускаясь на гнездо сверху. Через миг его голова появилась там.

– Они в двух милях от деревни! – радостно сказал он.

– Сколько их там? – крикнул Лисандр.

– Тридцать семь!

– Обманули, – прорычал Моррис. – Так и знал! Нельзя доверять великанам. Они всегда пытаются обойти обещания.

– Спасибо, что снова молчал об этом, – проворчал Лисандр. Он повернулся к своим людям. – К нам добавятся ребята, псы. Опускайте трап и готовьтесь!

Пираты принялись за работу, рыкнув в согласии.

Оказалось, сообщение Вечерокрыла было ненужным. Шум деревни пропал за ритмичным гулом. Чем громче становился звук, чем тише были торговцы. Вскоре они перестали вопить и расступились, пропуская отряд высоких людей.

Широкие тела великанов были закрыты броней, шлемы были на их больших головах. Топот их ног заглушил все звуки.

– Ох, тридцати семи хватит, – сказал Моррис.

Лисандр шлепнул рукой по лбу.

– Ох, на них смотрит вся деревня. Я говорил Деклану не выделяться!

Моррис рассмеялся.

– Они стараются, капитан. Но как великаны могут не выделяться при свете дня?

Великаны заметно замедлились, когда добрались до пристани. Доски стонали и опасно прогибались под их весом. Великан впереди отряда был чуть меньше, чем остальные, чуть выше обычных людей.

Когда стоны палубы стали опасными, он завопил:

– Осторожнее ступайте, дубины. Легче!

Великаны провели пару минут, осторожно пробираясь по палубе. Торговцы у берега притихли, визг дерева был таким, что даже чайки замерли и слушали.

Когда они добрались до «Грохочущего якоря», рука Лисандра полностью закрывали лицо. Пираты отчаянно пытались подавить смех рукавами. Моррис смеялся через брешь в зубах.

Небольшой великан остановился у трапа. Он поднял забрало шлема, но его лоб все равно скрывал глаза тенью. Он был с опасно сияющей косой на плече. Он окинул корабль взглядом и сказал:

– Где Каэл?

– Спасибо, что пришел, Деклан, – осторожно сказал Лисандр. – Уверен, Каэл будет рад увидеть…

– Привет, господа! – худой лесной мужчина выбрался из-за крупных тел великанов. Он дико улыбался, пока махал кораблю. – Рад видеть.

Брови Лисандра поползли вверх.

– Ах… не знал, что и ты придешь, Джонатан. Если бы я знал, может, передумал бы, – проворчал он с улыбкой.

Джонатан пожал плечами.

– Я пришел проверить, что армия доберется невредимой. Принц хотел, чтобы я послал отчет, когда вы отправитесь в путь.

– Ясно. Бренд с нами не пойдет?

– Это задание для его генерала, – твердо сказал Деклан. Через миг его губы были уже не так строго сжаты. – Он останется заботиться о народе в долинах, заботиться о новой жене и дочери.

Лисандр улыбнулся.

– У Дарры девочка? Как чудесно…

– Хватит болтать! Наши друзья в опасности. Пора плыть, – крикнула Надин, взмахнув копьем.

– Какие друзья? – сказал Деклан.

Лисандр недовольно посмотрел на Надин.

– Я как раз к этому шел…

– Где Каэл? Он нас позвал. Джонатан читал в письме, – сказал Деклан.

Лисандр провел рукой по шее.

– Писал не Каэл, а я. Но от его лица, – быстро добавил он, когда великаны заворчали.

Солнечный свет ударил по стали в глазах Деклана, он вскинул голову.

– Я так и знал. Это одна из пиратских уловок. Каэл не стал бы так глупо ошибаться. Мы еще не успели сделать новую броню, пришлось делать все, что возможно, с забранным у предателей. Это не очень годится для боя, – добавил он, указав на большую дыру над своим сердцем.