Текст книги "Проклятие дракона (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

– Нет! Половина назад! – закричал Каэл воинам, пока бежал. – Найдите катапульты и разбейте! Другая половина, в ряд! Забирайте мастеров. Вперед!

Воины повиновались. Половина побежала в облака, пока другая встала цепью до берега. Они передавали мастеров от воина к воину, быстро убирая их со льда.

Камни безжалостно падали вокруг них. Река пробудилась с ревом, начала жадно глотать куски льда. Воины забирали мастеров подальше от дыр. Они несли их худые тела на своих плечах, перебрасывали через пробоины.

Дикари справятся. Они почти перебрались. Каэл хотел сказать Килэй бежать к берегу, но увидел, что ее рядом не было.

На нее напали.

Ястребы падали с туч снарядами, терзали когтями и клювами. Они ударяли с поразительной яростью непрекращающимся потоком, Килэй не успевала даже выхватить меч. Она дотянулась до Предвестника, но ее сбили. Один из ястребов врезался в ее спину. Его шея сломалась от удара, но тело сбило ее на лед.

Ястребы кишели.

Мир стал красным.

Вой вырвался из горла Каэла, он побежал к ней. Ястреб попытался нанести решающий удар. Он падал на Килэй, вытянув когти, встретился с шипами на ее сапоге. Голова ястреба тут же оказалась пробита. Он рухнул, словно врезался в стену замка.

Но вред уже был нанесен.

Вес Килэй и внезапный удар ястреба были перебором для льда. Время замедлилось, Каэл смотрел, как паутина сине-зеленых трещин расцветает под животом Килэй. Когти били по ее поднятым рукам, и трещины становились шире.

Он кричал ей откатиться, но она не слышала из-за воплей ястребов. Она размахивала кулаками, не зная, что ее вот-вот затянет в ледяную бездну. Секунды длились вечность. Ноги Каэла мчались на скорости, какой он от себя не ожидал. Его руки яростно двигались по бокам, пальцы терзали воздух.

Но он не успел.

Лед с треском провалился, и Килэй упала. Каэл услышал эхо в голове, его тело ударилось об лед. Его глаза смотрели на ее ладони, ее пальцы цеплялись за край, костяшки побелели от усилий.

Он видел, как яростный сине-зеленый монстр окружает ее тело. Брызги напоминали тысячи ручек, они хватили отчаянно пытались утянуть ее подальше от него. Но Каэл был быстрым. Он схватил ее за запястья.

Мир рушился. Холод уже пробрался в броню Килэй. Его кожа болела от этого. Ее ладони были сжатыми, пока он тянул, словно она не могла разогнуть их из-за льда. Ее полные губы замерзли, были приоткрыты. Белизна окружала зелень в ее глазах.

Каэл как-то передвигал ноги. Он ощущал, как трещины появляются под ним, пока он тянул, слышал, как камни падают на лед неподалеку, боролся с рекой и холодом в руках, медленно вытащил Килэй наполовину из воды.

Лед опасно застонал, и он застыл. Каэл чуть подвинул ногу, и лед застонал снова. Он не выдерживал оба их веса, один из них упадет.

Он не собирался допускать, чтобы это была Килэй.

Она, наверное, увидела план в его глазах. Они боролись. Дикари выли, ястребы вопили, а река ревела, но все это было где-то далеко. Его руки сжались на ее запястьях, он собирался отбросить ее в безопасность.

Она пыталась стряхнуть его.

– Нет, – взмолился он. – Прошу, не борись. Я не дам тебе умереть…

Его голова чуть не взорвалась, ястреб ударил по нему. Выдох, удар сердца, на миг его концентрация прервалась. Этого реке хватило.

Она забрала замерзшие руки Килэй из его болящих пальцев и проглотила ее целиком. Ее ладони пропали под волнами. Белая пена накрыла ее голову.

И она пропала.

* * *

Холод был величайшим врагом Килэй. Он замораживал ее мышцы, заставлял согнуться конечности. Боль охватила ее, тело свело судорогой, ее голова болела. Она ощущала, как река смеется, унося ее глубже, крепче обнимая льдом.

Ее легкие содрогались, им было больно. Давление их мольбы сдавливало ее горло. Ее последний вдох грозил вырваться из-за губ в любой момент.

Гром прокатился по льду над ней. Каждые пару секунд гремело, будто стучали в дверь. Голос позвал ее, приглушенный льдом:

– Килэй… Килэй!

Ее легкие болели. Конечности замерзли. Она не могла открыть глаза. У нее хватало сил на ответ, а потом река заберет ее. Лед на ее коже разбился, ее рука потянулась наверх. Она слушала стук, но не ощутила ничего, ее кулак попал по ледяному потолку.

Ее последний вдох не выдержал просьб легких. Воздух вылетел изо рта потоком пузырей, ледяная вода залилась в ее рот. Онемели зубы и язык. Грудь сдавило, вода наполнила ее до краев. Река замораживала ее изнутри.

Свет ударил по векам. Что-то уцепилось за ее руку, остановило погружение тела в реку. Голос горы ревел в ее ушах. Лед разбивался над головой, падал ей на спину. Она открыла рот, но вдохнула не воду.

Это был воздух.

– Давай, Килэй!

Мир кружился, Каэл поднял ее на свои плечи. Он двигался как ветер по реке. Она в ужасе смотрела, как Сто костей трещит под его ногами. Дыра открывались за ним. Вода бросалась, пыталась утащить его под лед, но Каэл был слишком быстрым.

– Держись! – кричал он на бегу. – Держись, Килэй! Прошу, мы почти там. Немного!

Она пыталась держаться. Она сделала бы все для нег. Но дух гор бушевал. Его голос был радостным, ветер хлестал ее, ледяной воздух довершал дело реки. Перед глазами темнело. Онемение сковало ее, она не могла бороться.

Ее глаза закрывались…

– Не засыпай, Килэй. Нельзя спать!

Лицо Каэла было размытым над ней. Тепло растекалось по ее коже, где он касался, но то тепло было слабым огнем свечи. Лед под ее кожей быстро тушил его…

И холод манил ее уснуть.

* * *

– Килэй!

Он прижал ладони к ее лицу, пытался открыть ее глаза, вернуть ее к свету. Когда они закрылись, он ощущал ярость черного зверя. Его пасти хотели сокрушить Каэла. Он начал паниковать…

– Что делать? – охнула Гвен. Она упала рядом с ним, мокрое тело мастера дрожало в ее руках. – Исцели их, болван! Исцели!

Почему-то паника в ее глазах разбила его панику. Он понял, что не мог мешкать, только он знал, что делать. Если паника его охватит, то дикари… Килэй…

– Мастера, ко мне! – проревел Каэл, они собирались рядом с ним. Он прижал ладони нескольких к броне Килэй. – Согревайте ее огнями печи, как вы согревали бы сталь.

Другие мастера окружили Гвен и начали согревать их замерзшего товарища. Их огни были мягче, чтобы не опалить его плоть. Каэл надеялся, что жара хватит.

Он услышал крики ужаса и треск дерева. На склоне воины уничтожали катапульты. Они ломали деревянные руки, бросали камни в спины убегающих солдат графа. Когда он подумал, что они могут отвернуться, рев Сайласа заставил его повернуть голову.

Звери Титуса вернулись.

Они выбрались из укрытия тумана и бросились прямой линией, их черные глаза смотрели на Килэй.

– Окружите раненых! – сказал Каэл, мастера послушно двигались. – Используйте броню, лезвия! Не пускайте монстров!

Они отгоняли зверей пару секунд, а потом один перемахнул через их головы. Мастера повернулись, чтобы разобраться с ним, и их круг сжался. Каэл бежал вдоль внутреннего края и ударял по зверям, что миновали их стену, но не мог остановить их. Круг едва держался, больше монстров прыгало к ним.

Воины побежали по склону и бросились в бой. Монстры двигались слишком быстро. Они находили все бреши и слабости. Стоило мастеру споткнуться, его отбрасывали. Их наказывали за каждое промедление.

Это было невозможно. Даже воины с их скоростью не могли отреагировать так быстро. Несколько зверей бросалось на бреши, не глядя. Они двигались, словно видели за спинами, со всех сторон. Их ошейники вспыхивали красным, они прыгали, получали преимущество. Будто…

Каэл перевел взгляд на небо и увидел кружащих ястребов. Они не атаковали: вместо этого они летали петлями, их большие стеклянные глаза смотрели, не мигая, на бой под ними.

Каэл понял. Он оторвал кусок брови от тела пса и бросил в одного из ястребов. Их окропила кровь, когда железо попало. Тело ястреба упало среди воинов, а те посмотрели на его рану и принялись хватать камни с земли.

Камни летели из их рук с такой яростью, что сбежать смог только один ястреб. Он бросился прочь, оглушительно вопя, и звери Титуса побежали за ним. Их ошейники пылали красным, они мчались к склонам так быстро, как только могли.

– Нет… не разбегайтесь! – завопил Каэл, когда воины побежали за ними.

Они смогли отразить атаку, но он не хотел, чтобы дикари снова разделились. Этого и ждал Титус.

Он пробился через толпу дикарей вокруг Килэй и Гвен. Глаза Тэн были красными. Она держалась за замерзшее тело мастера, скаля зубы.

– Мертвый, – прошептала она.

Каэл оторвал взгляд от сморщившихся лиц дикарей и упал на колени рядом с Килэй. Ее кожа была голубой, она сильно дрожала, но жар от рук мастеров не давал ей замерзнуть насмерть.

Она была жива… но быстро угасала.

Глава 38

Двусторонний клинок

Олень лежал на земле перед Каэлом. В его груди была дыра размером с кулак, его камень ставил неровный края. Глаза оленя были пустыми, язык вывалился изо рта. Хотя голые деревья скрипели на ветру, тени туч падали на склоны, олень был зловеще неподвижным.

Он был когда-то частью этого мира. Для него было место в песне гор, где-то вреди высоких и быстрых нот. Теперь его копыта больше не застучат. Тело не будет двигаться, глаза не закроются от редких лучей солнца. Он был неподвижным, пустым, эти строки больше не споют… его голоса не будет.

Голова оленя подпрыгнула, Гвен взвалила его на плечи.

– Хороший выстрел, – сказала она.

Она чего-то ждала. Гвен смотрела, в ожидании вскинув брови. Она ждала ответа Каэла? Реакции на слова? А что она сказала? Он думал, но не мог вспомнить.

Гвен подвинула оленя на плечах, его голова снова подпрыгнула.

– С таким выстрелом тебе должно быть лучше. Стало лучше?

Лучше? Он не понял бы, даже если бы это «лучше» плескалось у его ног.

Каэлу было плохо, но он жил. Он был готов к боли, он хотел невозможного. Его надежда была двусторонней: глубоко резала, но агония помогала выжить. Может, наступит день, когда больно не будет, когда он будет исцелен или умрет.

Может, тогда ему будет лучше.

Горы виднелись по бокам. Его сапоги ходили по тропе, что стала такой знакомой за последние… он не знал, как давно. Он не был уверен, что мог измерять время днями или неделями. Тучи все еще висели над ними, угрожая. Снег пока не выпал. Но это не имело значения. Ему казалось, что прошла половина вечности… а Килэй так и не проснулась.

Сколько бы шкур на нее ни опускали, как бы ни грели ее убежище, она дрожала днем и ночью. Ее конечности содрогались. Ее губы были не красными, а лилово-синими. Каэл коснулся ее лица и понял, что тепло пропало. Остался только холод.

Каэл каждый миг листал память. Он вспоминал слова, что прочел в библиотеке Лисандра, освежал в памяти уроки Амоса о холоде. Лекарства не работали. Ни настои, ни травы, ни тепло не успокаивали ее дрожь, не возвращали ее лицу цвет.

Порой он закрывал глаза, проводил пару часов во тьме сна, но даже тогда он видел страницы.

Его ноги вдруг перестали двигаться. Он понял это, потому что Гвен схватила его за плечо.

– Это нужно прекратить.

Что прекратить?

Гвен нахмурилась, но что-то в ее глазах было новым для Каэла. Мягкость… печальная мягкость.

– Ее кости замерзли, болван. Ты уже их не растопишь.

Жалость. Вот что было в глазах Гвен.

Ее рука сжала его плечо.

– Я потеряла одного из мастеров в реке. Он дрожал и умер у меня на руках… ты это видел. Слушай меня внимательно: прошло много времени, а она даже не приоткрыла глаза. Дикари полагаются на тебя, а ты днями ни с кем не говоришь.

Гвен замерла. Она снова чего-то ждала. Ее брови поднялись с надеждой под взглядом Каэла. А потом она нахмурилась.

– Пора. Она не проснется, она будет замерзать все сильнее. Она была славным созданием. Но пора ее…

Каэл ударил Гвен ладонями по груди, она отлетела и врезалась в ствол дерева. От этого тело оленя упало в стороне, ветки сухо задрожали. Они затихли на миг. Гвен потрясенно смотрела, а Каэл пытался взглядом пробить дыру в ее голове.

– Она – не существо. Она – мой друг.

Гвен вскинула руки.

– Ладно, ладно, не существо.

– Я ее не брошу, – ветер поднялся, пока Каэл говорил, словно горы соглашались с ним. – Я буду с ней, пока она не проснется, или пока Смерть не заберет ее. Если не нравится, можешь…

Они уловили знакомый запах на ветру. Он ударил по лицу Каэла, нос тут же зачесался.

– Магия! – закричала Гвен. Она тут же вскочила на ноги, бросилась в лес. Каэл не отставал.

Он знал, что Титус следил за ними и ждал. Он знал, что граф скоро направит солдат к ним. Но в этот раз он, похоже, отправил магов… и это было ошибкой.

Шипы царапали его лицо и руки, Каэл пробирался через кусты. Он вырвался из стены колючек раньше Гвен и заметил мага. Тонкий мужчина в меховой мантии. Круглые очки были на конце его длинного носа…

Земля полетела из-под пяток Каэла, он затормозил. Он смотрел, как его раскрытый от шока рот отражается на знакомом худом лице мага.

– Каэл?

– Джейк? Что ты…?

– Аррр!

Гвен вырвалась на поляну и бросилась к Джейку, сжав кулаки для удара. Каэл кричал ей установиться. Джейк отпрянул. Гвен наступала. Она была на расстоянии руки, когда черная вспышка ударила в ее плечо, отбрасывая ее.

Это была Элена, лесная женщина, что пришла с Килэй в долины. Гнев, видимо, ослепил Гвен. Она пыталась напасть на Джейка, хотя Элена опустила колено на ее спину. Она была прижата, за ее спину завели руку.

– Стойте!

Черный кинжал Элены замер, чуть не задев горло Гвен. Она посмотрела на Каэла поверх маски.

– Твоя подруга?

– Моя подруга, вообще-то, – проурчал Сайлас.

Посреди хаоса полукот появился за Джейком. Он стоял босыми ногами на камнях, на нем были простые штаны. Его сияющие глаза прищурились, пока он разглядывал сцену перед собой.

– Убрала руки от моей Тэн, глупая Элена.

– Скажи своей Тэн не трогать нашего мага, кот, – прорычала она, – или я перережу ей горло.

– Кот? – яркий пугающий румянец вспыхнул за краской Гвен. Она скользнула взглядом по его голой груди, по его глазам. – Сайлас?

– Нам нужно многое объяснить, Тэн, – сказал он с ухмылкой.

Элена отпустила ее, руки Гвен дрожали, пока она поднималась на ноги. Ее нос и шея тоже покраснели, алая буря сотни оттенков ярости.

Каэл не был бы удивлен, если бы она напала на Сайласа. Если бы она закричала на него или разрыдалась. Его удивило, что она ничего этого не сделала.

Она просто развернулась и ушла.

Плечи Сайласа опустились от вздоха.

– Многие видели мои обличья, знают мой секрет. Я знал, что больше не спряешься.

– О чем ты? – сказал Каэл. Он пытался все осознать, моргал, боясь, что Джейк и Элена пропадут, боясь, что это был лишь сон.

– Я вернулся с охоты, Меченый, – сказал Сайлас, надменно глядя на него. – И нашел добычу, что принадлежит тебе. Из-за дыр от вашего боя было сложно, но я провел добычу через реку и по ледяной тропе, – он прорычал. – Теперь разбирайся с ней, пока я буду приглядывать за своей Тэн.

Он ушел, окатив Элену брызгами земли по пути. Каэл не успел все осознать, на инее захрустели шаги.

Несколько голов появилось из-за склона. Их лица были обветренными, изо ртов вырывались облачка пара, меховые капюшоны закрывали некоторые головы до лба. Но он все равно узнавал… нет, не может быть. Это же не…

– Каэл!

Лисандр добрался до него первым. Никогда Каэл еще не был так рад перспективе быть раздавленным о грудь пирата, но так он себя ощущал. Руки Джонатана обвили его голову, а Надин – его пояс. Деклан обхватил их всех и сжал так, что они чуть не сломались.

– Еще немного, и от нас ничего не останется! – прохрипел Моррис. Деклан опустил их, Моррис стукнул Каэла по спине и сказал. – Тебе нужно бежать быстрее, чтобы оторваться от нас!

Согласный крик Вечерокрыла раздался с неба.

Все больше людей подходило к нему. Пираты улыбались, хлопая по плечам. Один из великанов поднял его с земли и передавал по рядам. Они взлохмачивали волосы Каэла, вопили ему на ухо. Ноги Каэла минуту не были на земле.

Потрясение прошло, великаны опустили его, и Каэл понял, что его товарищи одеты как дикари: в тяжелых мехах и броне, капюшоны закрывали головы.

– Ах, да. Мы зашли в твою деревню по пути, – объяснил Лисандр, постучав по своей кольчуге. – Это место казалось очаровательным…

– Да, пока разрисованные малые не попытались убить нас, – Джонатан подмигнул.

Каэл застонал.

– Они пытались вас убить?

– Думаю, да. Но, как только некоторые убрали кинжалы, – Джейк посмотрел на Элену, – они оказались вполне вежливыми.

Она закатила глаза.

– Если ты имеешь в виду, что они перестали пытаться разорвать тебя, то да.

Джейк вытащил флакон из глубины кармана и поднял его. Он был наполовину полон вязкой желтой жидкостью.

– Если во мне мешает только запах кожи, то я подумал, что, если бы мог его как-то скрыть, я стал бы причинять меньше проблем. И я носил это с собой долго, ожидая проверки на незнакомом шептуне, – он улыбнулся. – Я надеялся, что в экстренном случае это пригодится.

– Это масло скунса, – сказала Элена, увидев смятение на лице Каэла. – Отгоняет шептунов…

– И всех остальных, – скривился Лисандр.

Джейк нахмурился.

– Было не так плохо.

– У меня все еще горло пылает! – возмутился Джонатан.

– Айе, и его мантию не вышло спасти. Мы сожгли ее в нескольких милях от деревни, – рассмеялся Моррис. – Дым был хуже запаха! Птицу с деревьев сбило, я видел.

– Это просто… неприятное совпадение, уверен. Запах не мог никого убить, – Джейк рассеянно поправил очки на длинному носу. – Или мог? Интересно…

Элена покачала головой и повернулась к Каэлу.

– Даже со скрытым Джейком они попытались бы убить нас.

Лисандр кивнул.

– Но немного харизмы нам помогло. К счастью, я представил нас..

– К счастью, они знали наши имена! – хмуро сказал Деклан.

– Один из детей вспомнил нас из твоих историй, – объяснила Надин. – Услышав наши имена, он крикнул остальным: «Я знаю этих людей, это друзья Каэла Райта».

Каэл провел рукой по волосам, улыбка растянула губы, он попытался скрыть все остальное.

– Гриффит, – сказал он.

– Айе, он. И потом стало лучше, – Моррис стукнул по груди. – Теплая одежда, новая броня…

– Хороший загон для Смельчака. Они пообещали кормить его и ухаживать, пока меня нет. Им лучше так и делать, – прорычала Элена.

– Они даже ухаживали за нашим оружием. Косы великанов никогда еще не были такими острыми, – Деклан поправил оружие и упер ладони в колени. – Мать долин, все эти подъемы… воздух такой плотный!

Великаны согласно кивали, хотя не с таким энтузиазмом, как Каэл помнил.

– Теперь Райт с нами, осталось найти шалунью, – заявил Лисандр. – Где Драконша?

Все счастье тут же угасло, утонуло в глубинах их взглядов.

Каэл рухнул на колени, глядя на их сапоги. Их голоса звучали в его ушах. Они задавали вопросы, он не мог ответить. Он едва слышал, когда Моррис опустился рядом с ним. Он едва ощущал его руку на своей спине.

– Что не так, парень? Мы разберемся, – прохрипел он. – Нас тут целая банда. Мы сделаем все, что сможем.

Моррис медленно выудил из него историю. Каэл рассказал о бое дикарей на реке, как граф атаковал, как Килэй упала в реку. Он рассказал обо всем, что делал, чтобы спасти ее.

– Ее кости замерзли. Она не проснется… – Каэл стиснул зубы, Моррис обнял его крепче, успокаивая. – Ничто не сработало. Я не знаю, что делать. Я ничего не могу сделать. Она просто… Килэй…

Ручки обхватили его лицо. Они подняли его голову, пока он не посмотрел на Надин.

– Веди меня к ней, – тихо сказала она.

Решительность в ее взгляде придала Каэлу сил, возвращалась надежда.

– Обещаю, я не брошу ее, пока она не проснется.

* * *

Они добрались до их лагеря в паре миль от Сотни костей. Они пересекли реку, но теперь перед дикарями лежала зима в горах.

Только несколько кривых деревьев держалось за склон. Трава проиграла камням. И все было покрыто панцирем льда.

Казалось, земля закована в стекло. Ветви были идеально сохранены, их почки застыли во времени. Местами застыли увядшие цветы, доказательство, что жизнь тут когда-то цвета. Казалось, зима ударила так яростно, что земля не успела засохнуть. И она застыла навеки в клетке изо льда.

Каэл устроил пиратов и великанов на вершине холма на ночлег, дикари расположились ниже. Его друзья не привыкли к холоду. Мастера сделали для них укрытия из камня. Из брони солдат графа они сделали котелки, а мечи превратили в черпаки. Вокруг была ледяная земля, но лагерь был теплым и хорошо накормленным.

Титус был самой большой проблемой.

После боя на реке Каэл начал понимать, что совершил серьезную ошибку. Он помнил, что Килэй сказала ему, как граф действовал против врагов. Он нападал раз, когда удар был решающим.

Каэл понимал теперь, что крепость у Тиннарка была проверкой. Как только Титус понял, на что способны дикари, он сделал то, что сделал Каэл с Гриффитом: использовал боевой запал против них. Он заманил их в бой, понимая, что они пойдут, он обманул их, чтобы мастера были уязвимыми.

Но Каэл дал отпор. Он парировал так, как граф не ожидал… он не ожидал, потому что думал, что мастера слабые. Откуда он вообще знал, что придут мастера? Шпионил?

И хотя Титус явно надеялся уничтожить мастеров в реке, он был готов к худшему. Он привез катапульты, зная, что их придется использовать, готовясь разбить реку, его армия стояла на горе, пока он топил дикарей.

Пока Каэл размышлял над этим, его желудок сжимался. Может, Титус хотел покончить с ними на реке… может, это была еще одна проверка. Может, настоящая битва впереди.

Он переживал, но одно граф знал точно: Килэй шла с дикарями. Он послал ястребов против нее, когда его армия начала проигрывать. Каэл понимал, почему птицы атаковали так безумно. То были удары Титуса, он пытался загнать ее в реку, уничтожить величайшего врага.

И, если он не был слепым, он знал теперь, что Каэл на все готов, чтобы ее спасти.

– Титуса нужно одолеть быстро, – сказал Моррис. – Пока он не напал.

Каэл начинал это понимать. Он осознавал, что каждый миг промедления позволял Титусу добавить деталь к плану. Но он не мог идти без Килэй.

Надин сдержала слово. Она несколько дней была с Килэй, была рядом с ней. Порой Элена ложилась с другой стороны от Килэй, порой это была Гвен. Но Надин настаивала, чтобы это был кто-то знакомый.

– Женщина такой силы, как Килэй, не потеряет волю к борьбе даже во сне. Знакомые голоса, биение знакомых сердец исцеляют раны изнутри. Если холод в ее костях, – Надин решительно улыбнулась, – это не надолго. Я буду говорить с ней, пока он не растает.

Каэл не был уверен, что окружение знакомыми телами исцелит ее. Но он перепробовал все, он хотел сделать так, как говорит Надин, даже если ему позволяли приходить только два раза в день.

Первым утром, когда он пришел к Килэй, он мог поклясться, что на ее лице появился цвет. Тем вечером он держал ее за руку так долго, как позволила Надин. Ему не давали говорить ей, как сильно он хотел, чтобы она проснулась, или упоминать, как он злится, что она не дала ему вытащить себя из реки сразу. Он рассказывал ей истории. Говорил о том, что рассмешило бы ее.

И медленно у них получалось.

Тем утром, когда он пришел подержать ее за руку, за холодом ощущалось немного тепла. Он прижал ее ладонь к своей груди и держал там час, пытаясь передать ее крови больше тепла. Надин топнула ногой, и только тогда он с неохотой вышел наружу.

Наступила ночь, Каэл уже обошел лагерь по кругу, не мог уснуть. На втором круге к нему присоединился Моррис.

– Титус как кусок стрелы, – прохрипел мужчина. – Вытащишь его сразу, крови потеряешь мало. Но дашь ему сидеть, заражать, и он убьет тебя. Это мятежники не поняли.

Каэл рассеянно кивнул.

Тучи отступили, ледяные лезвия травы мерцали в сиянии луны. Огни их лагеря были точками вдали. Он зашел слишком далеко, слушая Морриса. Он знал, что нужно вернуться… еще немного, и он пойдет обратно

– Я его недооценил, – с горечью сказал Каэл. – Я думал, дикари проиграли, потому что не знали, как сражаться с настоящим врагом. Я не знал, что Титус был таким…

– Умным? Да, он такой, и он это знает. Это жестокий ум. Худший, как по мне, – проворчал Моррис. – Но ты его отбил неплохо. Если у кого и есть шанс против него, то это у тебя.

Каэл не был так уверен.

Они мгновение шли в тишине, но Моррис долго не продержался. Он снова заговорил:

– Я видел старого друга в деревушке. Не думал, что снова его увижу, – Моррис широко улыбнулся, глядя на звезды. – Я всегда думал, что стало с Бейрдом.

Каэл напрягся.

– Вы его знали?

– Ага, он был бардом в прошлом. Когда началась Шепчущая война, он стал курьером. Он был хорош в этом, – Моррис тряхнул головой. – Он разносил секреты короля по королевству. Он добирался до линий фронта с приказом отступать, если требовалось. Он мог пойти на все, чтобы спасти Средины, и он доказал это… Он тебе их показывал?

Моррис коснулся обрубком уголка глаза, и горло Каэла сжалось.

– Он сказал, что сам выколол их.

К его ужасу, Моррис склонил голову.

– Камнем. Бейрд мог историями выбраться отовсюду, мятежники поймали его, потому что сунули мешки в уши. Они хотели выдать его Лже-Райту…

– Покорителю смерти, как я понимаю.

Резкость в его голосе Моррис не упустил. Он вздохнул.

– Понял это, да? Ты умный. Ты бы узнал со временем.

– Лучше бы вы просто рассказали, – Каэл ускорился. Он не развернулся, а пошел выше по склону.

– Лучше бы? – Моррис пытался поспевать. Его дыхание вылетало с хрипами. – Тогда… почему… не спросил сам?

– Как я мог подумать спросить, был ли Покоритель смерти тем, кто возглавлял шептунов-мятежников? – пылко сказал Каэл. – Как я мог догадаться?

– Я говорил не о… Покорителе смерти, – хрустящие шаги Морриса остановились. – Я про… это?

Каэл развернулся, Моррис смотрел на него. Он протянул обрубки рук к своему лицу, которое Каэл не узнал бы, если бы оно не было на теле Морриса. Его глаза были посажены так глубоко в мешках, что он едва их видел. Рот над бородой приоткрылся.

– Бейрд тебе сказал, – прошептал он, хриплый голос дрогнул. – Он запел в момент, когда Лисандр назвал мое имя.

Каэл словно смотрел на Морриса из пещеры, словно знакомый ему мужчина падал с обрыва, словно он был потерян навеки. Каэл не хотел, чтобы это произошло.

Он лучше бы услышал ложь.

– Не важно, что мне сказал Бейрд. Если скажете, что это не так, я поверю. Или ничего не говорите, – Каэл шагнул к нему, словно это как-то могло удержать друга от падения. – Я не спрошу. Я не хочу знать.

– Это так не работает.

– Нет, – Каэл отпрянул. Пропасть разверзлась. – Нет.

– Да, – сказал тихо Моррис. – Я это сделал… Я писал те письма.

Глава 39

Выбор

Каэл смог придумать только одно:

– Как вы могли?

Руки Морриса опустились, как и его плечи.

– Я был просто дураком. Креван попросил меня…

– И вы поджали хвост и послушались, – процедил Каэл. – Бейрд верно назвал вас Псом.

– Да. Все они были правы. Когда Креван попросил меня написать письма, я это сделал. Но я не предатель, – резко сказал Моррис, ткнув обрубок в грудь Каэла. – Это тебе нужно понять.

– В это сложно поверить.

– Королевство было в плохом состоянии, – не сдавался Моррис. – Шептуны рассеялись после смерти Лже-Райта. Те, что были верны Средине, потеряли веру в корону, и мятежники думали, что их поймают и казнят…

– Так и было.

– …но Креван сказал, что хотел, чтобы шептуны вернулись. Он говорил, что это ради королевства. Сказал, что регионы не смогут выжить без их помощи, что это единственная надежда убедить их – немного моего шепота, – его плечи поднялись и опустились. – Я думал, что у них есть шанс. Что бы ты сделал, если бы думал, что у твоих людей есть шанс спастись? И что они могут упустить шанс из страха?

Каэл ничего не говорил. Он не знал, что сделал бы, но был уверен, что не стал бы и пальцем шевелить для Кревана.

– Тогда он был другим, – тихо сказал Моррис, словно он читал мысли за глазами Каэла. – Банагер поступил плохо, прогнав шептунов. Креван стоял за Средины, когда многие убежали. Он и его группа изгоев подняли аристократов и вернули королевству единство. Они были героями.

– Килэй видела это в нем, – едко сказал Каэл. – Видела, что Креван – лжец, она потому на него и напала.

– Да, в башнях, где их было только двое. Никто при дворе не знал, какая Килэй. Она им не нравилась, ей не доверяли. И когда Креван спустился с расцарапанным лицом, кому они поверили?

– Вы знали, какой она была. Вы мне говорили это.

Моррис отвел взгляд.

– Да… У меня было больше причин, чем у других, не доверять ей. Слушай, быть… кхм… ее сущность не очень помогала. Мы встретились только из-за Сезерана. Но, когда мы увидели, что она сделала с нашим новым королем, мы подумали, что она – враг. И когда Креван начал меняться, мы поняли, что ошиблись. Он вызвал меня в тронный зал вечером после побега Килэй, и я это не забуду, – серьезно сказал Моррис. – Креван молил меня написать те письма. Он сказал, что хотел вернуть королевству единство. И поле всего, что он сделал, я… поверил ему. Как только я запечатал последнее письмо, Креван бросился на меня. Он убедился, чтобы я не смог это отменить, – сказал Моррис, вытянув обрубки. – Он убедился, что я его не остановлю. А потом запер в башне. Чтобы я смотрел, он хотел поставить меня перед всеми шептунами перед казнью, чтобы они знали, что это я продал их. Когда Сезеран нашел меня, было слишком поздно. Письма уже разлетелись. Я рассказал ему, что сделал, он мог меня убить. Но он меня вытащил. Он отдал меня Маттео и сказал мне остаться с пиратами. И дал мне это, – он указал на метательные ножи на руке Каэла, – сказав: «Убедись, что он их получит». Конечно, я не знал, кто он.

– Погодите, – Каэл уже прошел на пару шагов, но в голову пришла мысль. – Сезеран умер в Шепчущей войне. Он не мог найти вас после…

Он повернулся к Моррису, а тот вскинул кустистые брови.

– Умер в войне? Где ты такое услышал?

Прочел в «Атласе».

Что-то среднее между гневом и потрясением пылало на его лице, пока он осознавал.

– Тогда как? Как он умер?

– Ты хочешь знать?

Он не был уверен. После того, что он узнал о Моррисе, он не хотел узнавать. Но любопытство победило.

Моррис вздохнул, когда Каэл кивнул.

– Сезеран умер в Срединах. Он умер там рядом со всеми остальными шептунами…

– Но он знал о ловушке! – слова вырвались из Каэла в ярости и потрясении. – Почему он пошел туда, если знал? Как он мог поступить так глупо?

Моррис затих на миг.

– Я тоже об этом думал. Я не мог поверить в это, когда услышал. Это меня терзало годами. А потом на борту корабля появился рыжеволосый мальчик… и все стало ясно.

Во рту Каэла пересохло. Он знал, что Моррис скажет. Ужасный ледяной вес обрушился на его спину. Его колени дрожали от потрясения, а сердце сжимала боль.

– Его сын был мертв, так нам сказал Сезеран. Сказал, что он умер сразу после рождения. Вся его деревня скорбела неделями. Я подумал, что от этой боли он пошел в Средины… чтобы со всем покончить, – прохрипел Морис, тихо шепча. – Но, увидев тебя, я понял, что они сделали.