Текст книги "Проклятие дракона (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

– Килэй!

– Что?

– Это не игра, – он провел рукой по лицу, сосредоточившись на давлении пальцев, чтобы сохранять голос ровным. – Я покинул горы, чтобы найти армию. Только поэтому, но я не справился. Я подвел Тиннарк, подвел Амоса и Роланда. Теперь половина королевства знает, кто я, и мне можно только бежать с пустыми руками туда, где меня точно не будут преследовать. Ты искала меня, потому что думала, что я помогу тебе уничтожить Пятерку, – его руки опустились. – Я ничего не могу тебе предложить, Килэй. Больше не могу.

Она долго смотрела на него.

– Закончил?

– С чем?

– С причитаниями.

– Я не…

– Ты так делал. И говорю как та, что была в беде много раз: выход всегда есть. Не сдавайся сразу.

– А как иначе? Я все потерял.

– Не все… У тебя всегда есть я.

Он боролся с этим изо всех сил, неохотная улыбка изогнула его губы.

– Да, хочу я этого или нет.

Она рассмеялась, его лицо снова вспыхнуло…. хотя в этот раз по другой причине.

Каэл закрыл дверь гостиницы не так хорошо, как думал. Он слышал, как вдали заскрипели ее петли, она ударилась с грохотом о стену.

Килэй потащила его раньше, чем он смог оглянуться.

– Идем.

И он последовал за ней в ночь, оставив Убежище Фрома и друзей позади.

Глава 3

Оуклофт

Следующие пару дней прошли относительно спокойно. Каэл снова был на борту, окруженный тишиной морей.

Они путешествовали с небольшим флотом торговцев, направляющихся в Великий лес. Сундуки, полные товаров из морей, усеивали палубу, каждый был с пометкой. Матросы были вполне приятными, хотя были намного скромнее пиратов: не пели баллады, подавали воду к соленым ужинам, послушно гасили ночью лампы. Каэл не жаловался.

Он умудрился показать, что разбирается в делах на корабле, и торговцы обрадовались его помощи. Ему даже давали пару часов ночью постоять за штурвалом… и этих часов он боялся больше всего.

В тишине ночи мысли Каэла возвращались к Тиннарку.

До этого он умудрялся держать деревню глубоко в мыслях. Всегда важнее было что-то другое, какое-то незаконченное задание или внезапное препятствие. Он не позволял себе много времени переживать за Амоса и Роланда. Ему приходилось отгонять гнев.

Теперь ничто ему не мешало. Теперь он смотрел вперед, и там возвышались горы. Он видел их вершины, покрытые льдом, он мог представить Титуса и его армию, скрытую где-то там. Он видел тени их тел в броне на камнях…

Но не мог достичь.

Это было так ужасно, но он даже стал считать даром то, что Каэл был, пожалуй, единственным человеком в истории с бесконечной полосой неудач. Только он мог стоять так близко к желаемому и оказаться еще дальше при этом. Только он мог долго собирать армию, чтобы ее потом убили.

«Ты правильно поступаешь», – говорил он себе.

Но почему правильный поступок всегда поворачивал голову не туда? Было хорошо знать, что его друзья не будут в бою в горах, но ему было не по себе от того, что Титус правит там только из-за того, что ни одна сила королевства не может противостоять ему.

Каэл подозревал, что только в историях добро побеждало зло.

Может, в реальности людям приходилось выбирать между тем, чего они хотели, и что все-таки было лучше. Если бы он знал, что лучше, это и сделал бы. Но будущее было мутным, тихим, как море. Его сердце было его шлемом и проводником в темные часы.

В один из таких часов начался рассвет, затмив его выбор оставить друзей позади. Он надеялся, что скоро поймет, правильно ли выбрал.

* * *

Однажды утром поднялся туман, Каэл видел, что они близко к суше. Рулевой вышел из каюты и сонно отогнал его от штурвала.

– Тут опасно, – пробормотал он и направил корабль к деревьям.

Море было между берегами, превратилось в широкую реку. По приказам капитана торговцы вытащили весла на нижней палубе и начали грести. Воды реки текли лениво, но поток все еще замедлял их.

Они плыли час, а берега были далеко друг от друга, словно они были в озере. Но, чем дальше двигался корабль, тем уже становилась река.

Деревья обрамляли воду по бокам. Их стволы были толстыми, а ветви тянулись над рекой, встречались и сплетались на середине. Новые листья затмевали небо, и только обрывки утреннего света проникали сквозь их стену. Хотя деревья были огромными, опаснее всего в них были корни.

Они тянулись из стен грязи у берегов спутанными узлами, которые были не тоньше пояса Каэла. Они выглядывали из мутной воды местами, покрытые мхом.

Каэл следил за корнями, вьющимися среди воды. Он знал, что они не лучше острых камней. Если рулевой будет близко к берегу, то эти узлы вопьются в судно и утащат в мутные глубины.

– Ненавижу это место, – проворчал рулевой. Его костяшки были белыми, он смотрел на деревья. – Оно проклято. Неба нет, слишком тихо. Мы еще не видели порт, а уже настрадались от призрака!

Каэл старался не закатывать глаза. Торговцы днями рассказывали, что их корабль с призраком. Кто-то снимал крышки с бочек, побывал в клетке с курицами. Они порой находили кусочки костей. Но они не винили крыс, как нормальные матросы, а заявляли, что это призрак.

– Лес сдерживает их, – продолжал рулевой. – Когда человек умирает, его дух парит свободно. Но не может парить в лесу. Он запутывается там, – он указал на густые ветви над ними. – Порой они годами пытаются освободиться. Порой, сотни лет. И в это время они населяют царство живых. Ты будешь спать этой ночью в лесу?

– Подумывал об этом, – сказал Каэл, во рту вдруг пересохло.

Рулевой улыбнулся, не разжимая губ.

– Не советую. Но ты услышишь их тогда ночью.

Конечно, Каэла это не радовало.

Он отвел взгляд от деревьев и увидел, что Килэй поднялся с нижней палубы Ее рюкзак валялся на полу, она прижалась к поручню, уткнув голову в ладони.

– Мы уже почти там, слава Судьбе, – пробормотала она, когда Каэл подошел к ней.

Бедная Килэй. Он жалел, что у него не было с собой тоника Амоса. Вкус был гадким, но это успокоило бы ее желудок.

– Откуда ты знаешь, что мы близко?

Она развернулась и прижалась к поручню спиной. Лучики падали на ее лицо и шею, зажигая ее глаза зеленым огнем. Он жалел, когда она закрыла их.

– Гадкие волны перестали раскачивать нас, и я поняла, что мы попали в реку. И если мы в реке, то Оуклофт неподалеку, – пробормотала она хрипло. – И не думай о сказках рулевого. Он просто пытается над тобой пошутить.

Каэл не знал, что она слышала.

– Я об этом не думал.

– О?

– Нет. Я уже забыл.

Она ухмыльнулась, но не ответила.

Они плыли по реке еще около часа, пока берега не стали очень узкими. Каэл напрягся, голоса торговцев стали громче, им оставался последний поворот. И они вырвались.

Поток значительно замедлился, а река расширилась. Берега были далеко друг от друга, не мешали плыть. Каэл представил, что с высоты это напоминало бы комок в теле змеи.

Деревья остались позади, на берегу были домики. Они были низкими, из веток огромных деревьев. Многие выглядели старыми: их стены покрывали лозы, а крыши – ковры мха.

В самой широкой части реки была пристань. Несколько суден уже покачивалось там, их палубы опустошали или наполняли. Несколько торговцев были с морей, на их синих туника была золотая змея.

– Почему у них эмблема герцога Реджинальда? – вслух спросил Каэл.

– Не знаю. Может, это прикрытие. Если новости о смерти герцога еще не дошли до Великого леса, Чосер захотел бы так скрываться, – Килэй смотрела на них мгновение, а потом надела капюшон. – Но… думаю, нам стоит не задерживаться в городе.

Каэл согласился.

Они выбрали долгий путь к горам: по извилистым дорогам Великого леса к проходу, отмеченному как Расщелина короля на его карте. Этот путь был ближе к Срединам, но Каэл не собирался рисковать, снова следуя через Проход Бартоломью.

– Встретимся в лесу за городом, – сказала Килэй, и он рассеянно кивнул.

Они решили, что лучше разделиться, чем идти по Оуклофту вместе. Из всей Пятерки графиня Д’Мер была самой загадочной. У остальных была репутация жестоких и жадных. Они такими и были. Но графиня отличалась.

Она свободно путешествовала по своему региону в карете с горсткой стражей. Она прямо говорила со своими людьми. Она оставалась в гостиницах и часто приглашала за стол обычных людей. Трое торговцев из тех, с кем они плыли, заявляли, что целовали ее руку. Каэл слышал всюду один ответ: графия Д’Мер была простой и прекрасной.

Но у людей была странная привычка пропадать в Великом лесу. Те, кто был против графини, обязательно пропадали, а потом оказывалось, что они умерли от несчастного случая. Не было, конечно, доказательств ее причастности. Многие списывали случаи на плохую удачу или винили в спорах с торговцами. Но Каэл не был в этом уверен.

Он хорошо помнил ледяной взгляд Д’Мер, холодное безразличие, с которым она смотрела, как его бьют. Ее агент, Холтан, часами незаметно преследовал его. Он был очень сильным, и Каэл только из чистой удачи смог избежать в тот раз смерти.

Теперь тело Холтана было сожжено с армией Гилдерика. Графиня могла понять, что с ним стало. Каэл не надеялся, что это пройдет для нее незаметно.

Он ожидал, что ее шпионы будут следить за ним с того момента, как ступил на борт, пока он не скроется в тени гор. Каэл рассчитывал на это. Он хотел, чтобы Д’Мер видела его. Если она будет знать, что он в Великом лесу, то не отправит своих агентов к морям.

И его друзья будут в безопасности.

Матросы опустили трап, и Килэй прошла мимо него без слов. Каэл последовал за ней, но рулевой схватил его за руку.

– На север идешь, да? В тебе, судя по виду, есть капля горной крови, – он взглянул на голову Каэла. – Послушай внимательно: духи – не единственная беда этих лесов. Торговцы пропадают на северных дорогах. Там болото, проклятое и грязное. Века назад туда сгоняли варваров. Хотели, чтобы они оставили честный народ…

– Я буду острожен, – коротко сказал Каэл. Он знал, что, если простоит тут еще на миг дольше, то выбьет рулевому зубы.

– Половина караванов так и не дошла до Поляны, – крикнул он, пока Каэл спускался. – Их тела нашли позже… бледные и изорванные, и не осталось ни капли крови. Похоже, варвары выбрались из болот. Все знают, что они не могут устоять при виде человеческой плоти.

Каэлу казалось, что никто ничего не знает. Жаркие слова вертелись у него на языке, пока рулевой болтал, но он сдержался. Он был рад, когда шум деревни заглушил голос рулевого.

Он проходил дома, покрытые мхом, быстро двигался по грязи. Он не поднимал голову, оставался на самой широкой тропе, которая точно должна была вести к лесу. Килэй будет ждать его там, в укрытии деревьев, подальше от местной стражи.

Стены вокруг Оуклофта были вдвое выше человека, из прочных досок. Они были такие же мшистые, как и дома. Издалека казалось, что город окружен большим кустом.

Широкие врата были открыты. Несколько стражей ходили по скрипящей пристани, копья были на их плечах. Каэл хотел быстро миновать их. Он будет идти, склонив голову, словно по важному делу, так дядя Мартин пробирался мимо служанок на кухне.

Его план был хорошим. К сожалению, он прошел к вратам, и ему пришлось пропустить караван.

Телеги и лошади, толпы людей перекрыли врата. Каэл отошел в сторону. Он знал, что выбора нет, только ждать. Он прислонился к стене, покрытой лозами,… и отскочил, вскрикнув.

Мужчина в лохмотьях был за листьями, сидел, скрестив ноги, прижавшись спиной к стене. Кожа мужчины так потемнела от грязи, что Каэл не удивился бы, увидев, как он вылезает из дымохода.

– Простите, я вас не заметил.

Мужчина не ответил.

Спутанные волосы его перетекали в спутанную бороду. Его голова была склонена, словно он спал. Из-за наклона его головы и волос Каэл не видел его лица.

– Вы меня слышите? Вы в порядке?

Мужчина не ответил, и Каэл пригляделся. Его одежда была из лохмотьев: обрывков штанов, безрукавок и чего-то, подозрительно похожего на чулки. Все это было сшито и окутывало его, как бинтами.

Он был странно неподвижным. Каэл постучал его по плечу, и узловатая рука впилась в его запястье.

– Я подумал, что вы мертвы! – охнул Каэл, вырывая руку. – Можно было просто сказать, что вы в порядке, а не хватать как… ох.

Каэл смог только охнуть. Мужчина поднял голову, и Каэл увидел, что тряпки были завязаны на его глазах.

Он был слепым.

– Простите. Я не понял…

– Ты идешь в горы?

Каэл не мог дышать от потрясения. Мужчина был грязным, но голос его был властным и ясным. Он говорил так, что каждое слово звало к себе следующее, словно он оценивал каждый подъем и падение идеального звука.

– Хмм… такого ответа я еще не слышал.

– Какого ответа? – осторожно сказал Каэл.

– Тишина, – слепой улыбнулся. Удивительно, но у него все еще были все зубы. – Я задавал этот вопрос каждому, кто проходил эти врата. Я сидел здесь и слышал только «нет», «не в этот раз» и даже пару «никогда». Я еще не слышал тишину. Так тишина означает… да?

– Я не иду в горы, – твердо сказал Каэл.

Слепой зажал руками уши, со спутанных волос полетела пыль на плечи.

– Врешь! Слова не вылетели, птица оказалась среди ног и ищет открытое окно. Лети, пташка, лети!

– Простите, но я не иду в горы, – сказал Каэл. Он попытался уйти, но слепой заголосил громче.

– Нет, о, нет. Пташка попалась! Бьет крылышками, отчаянно стремясь к синему небу…

– Я не вру.

– …но не может сбежать. Что-то удерживает пташку, – без предупреждения слепой раскинул руки и взвыл. – Лети! Лети, пташка! Смотри на солнце, покинь позолоченную клетку! Используй клюв, используй когти!

Люди начали пялиться. Торговцы в хвосте каравана поворачивали головы, раскрыв рты. Стражи с любопытством поглядывали на них.

Кошмар. Только этого Каэлу не хватало.

Он пытался отойти, но слепой схватил его за лодыжку.

– Лети! Лети, пташ…

– Да, ладно? Да, я иду в горы. Ради всего святого, можете замолчать?

– Зависит от того… – он склонил грязную голову, – возьмешь ли ты меня с собой?

Каэл не хотел, чтобы всю дорогу в горы его задерживал слепой. Этого он точно не хотел, хуже только – попасть в лапы стражей графини.

Слепой завыл.

– Хватит. Хватит… ладно! – прошипел Каэл. – Можете идти со мной.

Он тут же улыбнулся.

– Чудесные новости! Дай только собрать вещи… – он похлопал по земле узловатыми руками, а потом нащупал мшистый холм. – Я долго ждал, когда меня возьмут в горы, – сказал он, копаясь во мхе. – Кажется, что века.

Каэл ему не верил, а потом он потянул за что-то в холме мха, и грязный рюкзак вырвался оттуда.

– Давно он там был?

– Как только я сел, конечно. Глупый вопрос, – слепой поднял руки. – Помоги мне.

Каэл поднял его на ноги.

– Идем, – пробурчал он.

Он сделал пару шагов и понял, что слепой не идет за ним. Он стоял у стены, руки держал перед собой, словно читал книгу.

– Что-то очень тяжелое на твоих плечах, путник, – сказал он через миг. – Я слышал это в твоих шагах, когда ты только подошел. И я подумал: «Ах, вот человек, ходивший по земле. Вот человек, понимающий важность следов, что он оставляет, потому что уже много оставил». Я слышал такое лишь пару раз. Обычно они принадлежат старым людям. Твои руки удивительно молодые, – Каэл слышал шорох, когда мужчина потер пальцы. – Но они… липкие от крови.

Без слов слепой схватил грязный рюкзак, закинул на плечи и пошел вперед. Он схватился узловатыми пальцами за сумку Каэла и держался, пока они проходили врата.

Каэл не знал, как глубоко они зашли в лес, когда Килэй вышла из-за деревьев. Она убрала капюшон, и он прочитал удивление на ее лице.

– Мы можем умереть по пути, так что какая разница? – проворчал Каэл раньше, чем она заговорила.

Килэй пожала плечами.

– Возможно. Но, могу я хоть узнать, почему слепой присоединился к нам?

Каэл тяжко вздохнул и поклялся, что почти ощутил вес на плечах, когда сказал:

– Я не мог оставить его. Он слишком много знает.

Глава 4

Паук и бард

Как только врата Оуклофта остались далеко позади, Килэй сошла с дороги в укрытие деревьев. Вскоре их окружил Великий лес.

Высокие деревья были всюду. Многие их ветви тяжело склонялись к земле. Густая тень их вершин накрывала почти всю землю, покрытую мхом.

Шорох порой доносился до них, ветер вдали колыхал верхушки. Но мир под ветвями, в основном, был зловеще тихим.

Уши Каэла вскоре начали звенеть, словно давление тишины причиняло не меньше боли, чем вой. Его легкие пылали, он понял, что задерживал дыхание. Он выдохнул, и шум дыхания прозвучал громко.

Он старался не шуметь, а Килэй шла свободно. Она двигалась с тишиной леса, ее сапоги поднимались и опускались, неся ее по тенистой земле. Порой ее плечи разворачивались к деревьям. Она склоняла голову, замедляла шаг на миг и смотрела на ветви.

Каэлу казалось, что она что-то ищет. Может, ей просто не нравилась тишина. Но ее поведение заставляло его нервничать.

– Мы в опасности? – прошипел он.

– Хмм…? О, нет. Нет.

– Тогда почему ты озираешься?

Она развернулась и прошла пару шагов назад. Он обрадовался ее улыбке.

– Я просто слушала всех. Давно не ходила по лесу.

– Слушала всех? – Каэл что-то опустил. Он замер, чтобы посмотреть, и слепой врезался в его спину.

– Мы прибыли? Мы уже в горах?

Каэл уже привык к тому, как слепой тянет его сумку, так что забыл про него.

– Мы и дня в пути не пробыли! Конечно, мы не в горах.

Он отпрянул на шаг, когда слепой впился в его сумку крепче.

– Мы еще в лесу? О, нужно идти! Не люблю эти деревья. Они коварные.

Килэй прижала ладонь к губам, но не смогла скрыть уголки улыбки.

– Нет! Нет ничего опаснее коварного дерева.

Каэл не смеялся. Он знал, какие истерики мог закатывать слепой, и он не хотел, чтобы тот начинал вопить.

– Вам показалось. Деревья не могут быть коварными.

– О, могут! – возразил слепой. – Деревья все видят, но не говорят. Сколько же гадюк за листьями? Сколько головорезов и воров? Они видели, как убивали несметное количество людей, слышали их крики. Да, слышали и видели, но никак не остановили, – его узловатые руки дрожали, он взмахнул ими. – Подумайте, какие истории они рассказали бы нам, если бы умели говорить.

И тут порыв ветра загремел среди ветвей. Он зашелестел листьями, унес их шепот… Каэл надеялся, что это был ветер. Но, хотя деревья покачивались, до земли ветер не добрался. Он слышал ветер, но не ощущал его.

Мурашки побежали по его рукам, листья продолжали шелестеть. Может, рулевой был прав, и духи были среди ветвей.

– Пламя, – выдохнула Килэй, когда воздух затих. – Вы умеете рассказывать истории, да?

– Я был бардом. Очень давно, – сказал слепой. Он подтолкнул Каэла. – Иди, юноша! Лес нужно скорее миновать.

Их шаги ускорились. Килэй говорила со слепым остаток дня. Она осторожно вела разговор, ее вопросы были несерьезными, словно она пыталась понять, насколько он безумен.

– Значит, вы были бардом?

– Пел песни и рассказывал истории, – он вдохнул носом и выдохнул в шею Каэла. – Весна почти закончилась. Скоро лето. Потом осень. Найти пару, растить птенцов, лететь зимой на юг. Наши жизни меняются от времен года, да? И каждая пережитая зима выматывает нас. Первая весна человека зеленее его последней.

От его слов кожу Каэла покалывало, а потом он призвал логику. Из-за голоса слепого слова так звучали. Если Каэл сосредоточится на смысле, то услышит бред.

– Почему вы перестали быть бардом? – сказала Килэй.

Это был странный вопрос. Барды были странниками, а слепой не мог путешествовать. Он остановился, когда погасили свет, это было очевидно. Но он ответил не так:

– Во снах я вижу красивую землю, которой не могу достичь. Я ощущал неровные тени в моей голове. Они обещали укрыть меня от порывов ветра, что унесли бы меня. Я вижу их четко, когда сплю: тучи нанизаны на вершины, нетронутая кожа, одеяния изо льда… но их объятия теплые, – борода слепого дернулась, он улыбнулся. – Горы зовут меня… и я хочу ответить.

В этот раз Каэл не позволил себе поддаться голосу слепого. Он слушал, убирая тон его слов, пока четко не увидел ответ:

– Так вы перестали быть бардом, чтобы пойти в горы?

Слепой посерьезнел.

– Если хочешь просто проглотить это, то да. Но если хочешь, чтобы кусочек пропитался…

– Зачем вам захотелось променять ремесло барда на горы? – прервал его Каэл. – Истории по пути довели бы вас туда быстрее. Вы могли бы заработать монеты, чтобы добраться туда, а не просить у кого-то отвести в…

Слепой засвистел поверх его слов. Он свистел так громко, что птицы запели в ответ. Они свистели, чирикали и перекрикивались, каждый на своем языке.

Их песня была такой громкой, что Каэл заткнул уши.

– Хватит избегать вопроса! Ответьте просто…

– О, тише, – сказала Килэй. Она обвила рукой его плечо и зажала рот. Она вытащила палец из его уха, держала его за запястье и заставляла слушать.

Для Каэла крики птиц были неразборчивыми, песня была хаосом. Но Килэй, похоже, нравилось.

Она стояла так близко к нему, что он ощущал ее дыхание плечом. Ее грудь поднялась на вдохе, она словно не хотела шуметь, даже дыханием.

Он видел, как она широко улыбается, краем глаза. Ее зеленые глаза сияли, она смотрела на деревья, и он не хотел тушить это пламя. Так что тихо стоял.

Наконец, песня слепого закончилась. Птицы еще немного чирикали, но паузы были все дольше, а потом они затихли, не получая ответ. Птицы заглушили песни, и лес снова стал тихим.

– Как вас зовут? – сказала Килэй, когда слепой перестал свистеть.

– Хмм, давно я не слышал этот вопрос… – он молчал мгновение. А потом щелкнул пальцами так громко, что Каэл вздрогнул. – Попрошайка у ворот. Так меня звали люди Оуклофта.

Килэй нахмурилась.

– Это не может быть настоящим именем.

– Настоящее имя? Ах… о, вот как. Это было давно… – он бормотал под нос так долго, что Каэл сомневался, что они услышат ответ. – Бейрд! – воскликнул он.

– Бейрд Бард-попрошайка, – улыбнулась Килэй. – Хорошо звучит. Я удивлена, что вы забыли его.

– И я, – прошептал Бейрд. А потом потянул Каэла за сумку. – Как тебя зовут, юноша?

Он сказал первое пришедшее в голову имя:

– Джонатан.

– Хмм… это точно твое имя?

– Да.

– Тогда почему оно звучит из твоего рта, как друг, которого оттолкнули с пути стрелы?

– Я не рассказываю его всем. Это мое имя, – коротко сказал Каэл.

Спутанные концы его бороды шуршали по его тунике, Бейрд покачал головой.

– Нет, так не может быть. Имя человека должно звучать как дом на его губах.

– Он прав, Каэл, – сказала Килэй.

Он толкнул ее.

– Каэл, – Бейрд пробовал имя. – Да… звучит верно. А ты, юная леди? Как тебя зовут?

– Килэй.

Ладони Бейрда разжались, Каэл покачнулся вперед от изменения веса.

– Не может быть… – он пошел к Килэй, вытянув руки. Но споткнулся, не дойдя до нее.

Она поймала его за локти и легко подняла его худое тело.

– Осторожно. Вы же не хотите…

– Килэй Мечница.

Ее плечи напряглись, Бейрд обхватил ее лицо. Его мозолистые большие пальцы скользнули по ее бровям, переносице и линии подбородка. Когда его пальцы задели ее губы, Каэл не выдержал.

– Хватит ее трогать. Что вы возомнили…?

– Он смотрит на меня, – сказала Килэй.

Его пальцы обвели каждый дюйм ее лица, и слепой отступил.

– Хмм… никаких морщин, шрамов, ни капли от возраста. Ты такая же красивая как в первый раз, когда я тебя увидел. Ты была с великими воинами. Я мог лишь смотреть издалека, – он опустил ладони на ее плечи. И крепко сжал. – Килэй Мечница, героиня королевства и опозоренный рыцарь. Эта женщина понимает перемену времен года лучше всех.

Каэл был удивлен. Он знал, что Килэй была рыцарем, но она не говорила, что была героиней.

– Что значит «героиня королевства»? Что ты сделала?

– Она убила Лже-Райта! Снесла его голову с плеч своим могучим мечом! Король пытался скрыть это. Его писари пытались исказить историю, – он вскинул палец. – Но я помню. Я знаю правду.

Каэл не знал, о чем говорит Бейрд. Он посмотрел на Килэй, и она пожала плечами.

«Стукнутый», – сказала она губами, склонив голову. Она опустила ладони Бейрда на свою сумку.

– Пойдем дальше?

– Да, к ночи нужно найти место безопаснее! – он прижался лицом к ее волосам, стянутым в хвост. – Ты пахнешь приятнее Каэла.

Она рассмеялась.

Они пошли, и Каэл медленно последовал за ними. Как для слепого, Бейрд видел слишком много, и он точно что-то скрывал.

«Он безумен, – говорил голос в его голове. – Это все бредни».

Хотя Каэл хотел верить в это, он не мог убедить себя. За этим голосом была стена облаков: они гремели, их изнутри озаряли вспышки молний. Буря могла пройти или разверзнуться.

Каэл решил подготовиться. И он не собирался выпускать Бейрда из виду.

* * *

Ночь наступила быстро. Тяжелое прикрытие деревьев погасило свет раньше, чем село солнце. Каэл думал, что им стоило остановиться, пока не стало еще темнее. Но Бейрд думал иначе.

– Нет, нужно идти дальше! Я не доверяю этим деревьям. Нам нужно найти хорошее место для сна.

Он вопил так громко, что Каэл боялся, что их услышат с дороги. Они шли еще час от дерева к дереву, пока бард-попрошайка ворчал о том, как коварен шепот листьев.

Тьма окутала их, и Бейрд замолчал. Он обвил руками большой дуб, прижался к его коре, улыбаясь в бороду.

– Здравствуй, друг. Посторожишь нас этой ночью? Хотя ты стар. Не мне тебе говорить, как это делается. Не знаю, как много путников пряталось под твоими ветвями? Сотни? Может, тысячи?

Он бормотал, но Каэл не слушал. Дуб был с широкой кроной ветвей, и ствол его напоминал пасть монстра среди деревьев поменьше. Неплохое место для ночлега. У основания дуба хотя бы лежало много сухих веток.

Он бросил сумку и начал собирать ветви.

– Я разведу костер.

Килэй опустила свой рюкзак рядом.

– Я поищу еду. Лес полон зверей в это время года. Я смогу поохотиться…

– Нет! – крикнул Бейрд.

Каэл опустил руки. Килэй выхватила меч.

– Нельзя проливать кровь в лесу! Там не безопасно!

Каэл выругался.

– О, ради святого… не кричите, пока не важно.

– Это важно. Хотите вызвать на нас Егеря? Он ходит по северной части леса. Его гончие ищут свежую кровь. Он всегда голоден, всегда ищет…

Килэй убрала Предвестника в ножны с удивленным видом.

– Думаю, бард пытается развлечь нас историями.

Каэл кивнул, но Бейрд не унимался.

– Это не сказка, а правда! – он подошел к ним и схватил Каэла за рубашку. Его голос был ужасно тихим. – Люди пропадали с начала весны. Говорили, что это бандиты. А потом, неделю назад, караван с морей прошел мои врата. Десятки шагов, тяжелых от брони, и я услышал звон оружия. Я слышал вопли солдаты и ворчание нанятых клинков. Они хотели дойти до Поляны. Но, несмотря на их сталь, вернулся только один. Он ворвался в мои врата в ночи. Он был безумен. Я ощущал, как дрожат его руки, когда он схватил мои плечи, безумную силу его рук, когда он встряхнул меня. Он закричал, что гончие съели его караван… – Бейрд впился крепче в тунику Каэла. – Но собаки слушаются хозяина. Не гончие виноваты, а Егерь!

Каэл хотел стукнуть попрошайку по голове, но Килэй отцепила руки Бейрда и оттащила в сторону.

– Хорошо, я не буду охотиться, – сказала она и отвела его к дубу. – Посидите тихо, пока мы разведем костер.

– Маленький?

– Да.

Каэл быстро разжег костер. Как только он разгорелся, Килэй поделилась с Бейрдом свои запасы. Она схватила Каэла за рубашку и утащила в лес.

– Что ты хочешь с ним сделать? – прошептала она, когда они отошли подальше.

– Я собирался тихо бросить его в следующей деревне. Но теперь думаю, что добрее будет ударить его по голове и спасти следующих людей от ошибки.

Килэй не улыбалась. Она скрестила руки и посмотрела в сторону дуба.

– Мне его жаль, – сказала она через миг.

Каэл был потрясен.

– Нет. Он знает что-то о тебе, и ты пытаешься сохранить секрет.

Она фыркнула.

– Не смеши. Если бы так было, я бы уже убила его.

Он ей поверил.

– Но… мне интересно, – она прижала пальцы к подбородку, но не смогла скрыть улыбку. – Думаю, мы обязаны отвести его в горы.

– Ты не серьезно, – он закатил глаза, когда она кивнула. – Килэй…

– О, ладно тебе. Он хочет лишь попасть в горы.

– Да, и много ты видела таких людей? Это все плохо пахнет.

– А я ничего не чую.

– Вот так, да? Ты лучше поверишь, что ему снится волшебный сон про дружелюбные горы… но я не могу ему поверить. Так что мне переживать за нас обоих.

– Я в состоянии учуять беду сама. Если бы он был опасен, я бы это поняла, – она склонила голову. – Ты не хочешь помочь бедному слепому старику?

Каэл вскинул руки.

– Я сомневаюсь, что он слепой! А если это игра? Мы ничего о нем не знаем. Он может быть кем угодно – вором, шпионом, убийцей, агентом графини.

Килэй застонала.

– Только не снова.

– Что?

– Опять ты про агентов и убийства… Это ты делал с нашими друзьями из Великого леса, помнишь? И они оказались безобидными.

– Это другое.

– Да?

– Да, – сказал Каэл, но уже не был уверен. Может, Килэй была права, может, он слишком строго судил Бейрда. Но он не собирался рисковать. – Мы не возьмем его с нами. Мы дадим ему монет на еду, если хочешь, но оставим в следующей деревне. Я не хочу, чтобы он шел за нами. Я не доверяю ему.

Она пожала плечами.

– Ладно. Если это твой выбор…

– Да.

– …то я его уважаю.

Хорошо. Это он хотел от нее. Но почему-то то, как Килэй пошла в лагерь, заставляло его чувствовать себя так, словно он поступил неправильно.

Они вернулись, а Бейрд ужинал. Полоски сушеного мяса, что дали им великаны, были покрыты специальной смесью масла и специй, через пару минут на огне кусочки становились такими сочными, словно их только приготовили.

Бейрд поглощал еду с удивительной скоростью, совал мясо в рот обеими руками. Он жевал, поднес другой кусочек к носу и глубоко вдохнул.

– Хмм, свинина? Да, уверен, это был красивый кабанчик. Его хорошо кормили, он был крупным, судя по количеству жира. Я ощущаю запах травяных лугов и бескрайних небес в хрустящей корочке. Где вы такое взяли?

Каэл посмотрел на Килэй, но она его игнорировала.

Они ели в относительной тишине, Бейрд чавкал. Каэл едва мог отвести взгляд от барда. Он пытался увидеть что-нибудь за повязками на голове.

– Откуда вы, Бейрд?

Он поднял голову, и Каэл увидел, что много крошек собралось в его бороде.

– Хмм… барду все равно, где он был. Важно – куда он идет. Его дом там, где он ляжет. Он спит с головой в сторону дороги. Для него нет начала и конца. Все его шаги водят его по кругу.

Бейрд улыбнулся, но только потому, что не видел взгляд Каэла.

– Вы так и не ответили мне.

– Могу я задать вопрос? – Бейрд склонил голову в сторону Килэй. – Откуда ты знаешь Мечницу?

Каэл пожал плечами.

– Я ее встретил, и теперь знаю.

– Хорошо, – Килэй помахала рукой, прерывая ответ Бейрда. – Мы интересное узнали друг о друге. Закончим на сегодня, господа.

Бейрд поднял руки.

– Наша прекрасная спутница права. Закончим ужин хорошей темой, да?

Каэл хотел предложить ему молчать до конца вечера, но большой паук спустился с веток над ними. Его черные лапки лениво двигались у нити, пока он не опустился на кусочек мяса Бейрда.

Килэй хотела сбросить паука, но Каэл поймал ее руку. Они, не дыша, смотрели, как Бейрд подносит мясо к губам, паук все еще был на нем. Пальцы Каэла сжались в ботинках, он отвел взгляд, когда мясо с пауком пропали во рту барда.