Текст книги "Проклятие дракона (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

– Катапульты по валу! Сбейте его!

Они слушались, безумно работали, чтобы опустить цель, пока все больше солдат взбегало по лестницам. Крепость была разрушена, и волки поняли, что выжить можно, только убив Райта.

Они отдадут жизни, чтобы остановить его.

Титу хотел спустить зверей, но знакомый рев, сотрясающий землю, отвлек его от концентрации. Он бросился к северным окнам и увидел, что Драконша развернула крылья. Она поднялась над стенами и извергла пламя во двор, направляясь к катапультам.

Титус оскалился в улыбке. Она дала ему шанс ударить по Райту.

– Лучники!

Кольцо солдат было спрятано на вершине башни у стен, они ждали одного: уничтожить Драконшу.

Их крики звенели, Титус смотрел, как стрелы отлетают от вершины башни. То были стрелы специально для нее – наконечники из проклятия дракона.

Три стрелы попало в крыло Драконши. Ее огонь прекратился недалеко от катапульт, она извивалась в воздухе от боли. Титус смотрел, как хлопают ее крылья, она неуклюже перебралась через стену и рухнула на поле под ним. Он радостно зарычал, услышав вопль Райта:

– Килэй!

Он был теперь сломлен. О, да, его сила иссякнет, как у реки. Он будет рассеянным, уязвимым. И пока его сердце будет разбит, Титус вырвет его из груди.

Дерево затрещало над ним, его лучники прекратили стрелять…

– Ах!

Хруст кости, резкий стук камня прозвучали сверху. Лучники полетели мимо его окна, сломанные и в крови, убитые ледяными камнями. Он слышал, как дикари радостно воют, он услышал, как катапульты выпустили горшки со смолой.

Крики заполнили воздух, оранжево-голубое пламя поглотило крепостной вал, пожирая его солдат с Райтом. Он смотрел на их корчащиеся тела, наслаждался ревом боли Драконши. Титус упивался победой с воем. С Райтом было покончено, и он мог напасть на дикарей.

Титус прошел к двери на стену, когда один из солдат крикнул:

– В-ваше графство!

Он пробежал мимо окон и в ужасе увидел, как пылающие трупы его солдат летят во двор, и отбрасывает их Райт. Его тело было в огне, но он двигался вперед. Он вырвался из окружения трупов и побежал…

– Двигайся! С дороги! – холод сковал конечности Титуса. Он бросился в дверь на другую стену. Он бежал так быстро, как только могли нести его ноги, скрипя зубами, зная, что будет дальше.

Как он ни готовился, а удар сбил его с ног.

Земля задрожала, лед разлетелся волной, башня взорвалась. Камни размером с человека полетели в стороны и по склону. Камень впился в колени Титуса, когда сила взрыва сбила его на землю. Несколько солдат избежали взрыва и рухнули со звоном за ним, вес брони давил на их тела.

Титус оглянулся и вскочил на ноги. Он с ужасом, заморозившим его, смотрел, как пылающее пятно вырывается из останков башни и бежит к нему. Он слышал вопли дикарей. Он смотрел краем глаза, как они перебираются во двор, чтобы одолеть оставшихся зверей. Но взгляд Райта занимал почти все перед его глазами.

Его глаза были темнее огня, пылающего на его коже, черные глаза не трогало пламя. Они смотрели на Титуса, пока он сражался. Головы падали от взмахов его рук. Тела обрушивались у его ног. Огонь разъедал его одежду, но Райт не отводил взгляда.

Наконец, последние солдаты пали от ярости Райта. Титус услышал вой его зверей, они отчаянно боролись с дикарями, и он знал, что победа ушла от него.

Огонь Райта остудила зима. Красная метка на его груди ясно виднелась в выжженной дыре туники. Его руки висели по бокам. Глаза яростно сверкали из-под рыжеватых волос.

Титус попытался защитить себя единственным оставшимся способом: он опустил взгляд… и упал на колени.

– Я могу быть сильным союзником тебе, Райт. Королевство будет наше. С моей помощью корона станет твоей…

– Плевать на корону, – его слова жалили, как зима, голос был беспощаднее камня. – Ты уже забрал королевство, Титус. Пролил его кровь, душил его детей. Ты выжимал слезы из их глаз. Я видел шрамы твоей власти всюду.

Он шагнул вперед, Титус поднял голову и посмотрел ему в глаза. Там должно что-то быть, слабость, которую он проглядел. Он смог найти милосердие в глазах Сезерана… но его не было в глазах его сына.

Там был воин, отточенный до блеска, как сталь. Его ярость была не скрытой во взгляде, ее нельзя было скрыть. Титус знал, что не избежит от смерти сегодня…

Ведь Смерть смотрела ему в глаза.

– Я убью тебя, Титус, – прорычал Райт. – Не ради власти или отмщения… но ради королевства. Просто потому, что с твоей смертью у всего хорошего в королевстве появится шанс.

Титус понял, что проиграл. Он знал, что не сбежит. Райт поднял руку над его головой…

Нет! Нет, Титус отказывался так умирать. Он не умрет на коленях перед шептуном, он встанет. Он будет бороться до последнего вдоха. Он будет бороться за людей!

Его меч зашипел, пока он вытаскивал его из ножен. Лезвие ударило по поднятой руке Райта и разбилось. Рукоять выпала из его руки. Треск раздался в груди, кулак Райта разбил его ребра. Титус ударился спиной о твердую землю.

Боль пронзала с каждым вдохом. Он смотрел на серое небо, моргал от снежинок, что таяли на его коже. Кровь покрывала его язык металлическим привкусом. Агония в груди была такой сильной, что его тело начало неметь, чтобы это не ощущать.

Лицо Райта появилось над ним. Он беспощадно смотрел, как Титус пытался дышать. Его сапог поднялся над грудью Титуса, и он знал, что грядет.

Он пытался молить, но кровь мешала издать звуки.

«Прошу, – яростно думал он. – Прошу, не так. Позволь встать. Позволь взять меч!».

Но Райт его не слышал. Он не дрогнул. И с ударом, сотрясшим вершину горы, Титус ушел к Смерти.

* * *

Каэл смотрел, как потемнели глаза Титуса, а его тело затихло. Нагрудник графа провалился под ногой Каэла, раздавив его внутренности и ребра. Алая лужа растеклась под туникой графа. Она жадно двигалась по камню и цементу, а потом замерзла.

Каэл глубоко дышал мгновение. Раскаленный зверь в его груди остыл и погрузился в глубину его крови. Он улыбнулся, услышав вопли дикарей с поля:

– Волка растоптал! Волка растоптал!

Он поднял кулак, и они завыли громче.

А потом услышал предупреждающий крик Надин:

– Они перебираются через стены!

Титус был мертв, и зверей теперь возглавлял другой лидер. Больше тело Марка пропало за валом, за ним быстро следовали оставшиеся звери. Дикари гнали их, но не могли догнать монстров, перемахнувших через стену.

Над ними яростно визжали ястребы. Первый упал с неба черным снарядом. Его острый клюв раскрылся, когти вытянулись. Его чудовищные глаза были прикованы к жителям деревни.

За миг до попадания по цели Деклан выступил на его пути. Ястреб разделился почти пополам от его поднятой косы.

– Вперед! Защитим крохотных горных крыс!

Великаны обступили жителей деревни, направив косы на предателей крови, так они напоминали пасть зверя.

Килэй бежала к ним с ревом. Желтый огонь вырвался из ее рта и поднялся, превращая ястребов в угольки. Их тела падали с неба, как звезды, разбивались о снег с шипением и паром.

Пираты бежали на помощь к великанам, дикари перепрыгивали развалины врат. Каэл бежал изо всех сил, готовился прыгнуть на спину Марка с жесткой шерстью…

Снег и лед вырвались из поля перед великанами чудовищной волной. Зверь с головой дракона и мохнатым белым телом бросился на Марка. Только паника и длинные ноги позволили Марку отскочить, челюсти зверя сомкнулись вместо него на ласке.

Каэл слышал хруст, видел, как исказилось железо на груди ласки от челюстей монстра, а потом он выплюнул его искореженное тело и проглотил за секунды.

Взрывалось больше снега, вырывалось больше существ. Их спины покрывала ледяная голубая чешуя. Шипы на хвостах били по головам предателей крови. Их когти оставляли алые следы и отсеченные конечности. Один вонзился рогатой головой в землю, как таран, раздавив трех тварей.

Посреди хаоса Марк с трудом бежал прочь. Каэл заметил его красное тело, он бежал к холму. Каэл бросился за ним, но Гвен добралась туда первой.

Двусторонний топор вылетел из ее руки и, свистя, отправился к Марку. Пустой стук, и он застрял между плеч. Его искаженное тело рухнуло на землю. Он выл, бился, пока Гвен шла к нему. Она вырвала топор из его спины и высоко подняла. Каэл отвел взгляд, когда топор опустился.

Крики Марка оборвались. Он услышал еще два стука топора. Он осмелился взглянуть, Гвен держала над головой когти Марка.

– Я убила его! Убила красного дьявола!

Дикари издали радостный вой.

Глаза Гвен быстро потемнели, она пошла к драконоподобным существам. Их бой был завершен: последние звери Титуса были убиты. Теперь существа возвышались над великанами, не угрожали, но были здесь. В их ледяных голубых глазах было предупреждение, а не ярость.

К счастью, Килэй добралась до них раньше, чем Гвен сделала что-то глупое. Каэл напрягся при виде стрел в ее большом крыле. Он перебрался через обломки ворот и прошел к рядам пиратам, слыша их растерянный шепот по пути:

– Ты знал это о ней?

– …всегда знал, что она необычная.

– Да, но это?

Он и забыл, как отчаянно Килэй пыталась скрыть свой второй облик. Теперь он видел лица пиратов и быстро это вспомнил. Они высоко поднимали брови, их рты были раскрыты. Некоторые с опаской сжимали сабли.

– Помните о манерах, псы! – рявкнул Лисандр, двигаясь следом за Каэлом. Капитан в тревоге смотрел на существ перед великанами. – Ох, скажите, что мы не будем сражаться с теми… кем бы они ни были, – его тревога превратилась в смятение. – Что это такое?

– Их зовут виннами, – сказал Каэл, хотя едва мог в это поверить.

Вечерокрыл соколом сидел на плече Лисандра. Он игриво коснулся клювом волос Райта, пока они шли. Почему-то спокойствие полусокола приободрило его.

– Пока Гвен хорошо себя ведет, проблем быть не должно, – сказал Каэл, успокаивая, в первую очередь, себя.

Дикари забрали его в свои ряды, толкали, выли и стучали по своим нагрудникам. Когда он добрался до первого ряда, Гвен схватила его за край пострадавшей туники и бросила к Килэй.

– Смотри, чтобы паразитка нас не обманула, – прорычала она.

Столько тревоги он на ее разрисованном лице еще не видел.

Он подбежал к Килэй, глядя на стрелы в ее крыле. Их головки были из проклятия дракона, были с крючками, так что впились в ее плоть, остальные части стрел были отломаны.

Ее огненная кровь ручьями текла из дыр, кончик крыла волочился по земле. При виде боли в ее глазах Каэл сжал кулаки.

Он хотел убить Титуса во второй раз.

Он тут же потянулся к ранам Килэй, но она отодвинула его.

«Позже», – сказали ее глаза.

Он хмуро посмотрел на нее.

– Клянешься? Я не дам тебе играть в героиню.

Она пообещала, а потом пошла к винам, вскинув рогатую голову так, что приглашала его пойти с ней.

Винны стояли за их лидером. У них были узкие зрачки, пересекали, как острие копья, лед их глаз. Глубокое дыхание рокотало в их мохнатых телах, многие были в свежих пятнах крови.

Каэлу казалось, что он присутствует на древнем, как горы, совете. Они были не младше Килэй. Может, даже старше. Он сжался под их взглядами, а потом его удивил звук: низкий и глубокий напев.

Напев выл как буря, заканчивался ударом барабана. Лидер виннов раздул мохнатую грудь и запел снова. Сердце Каэла вздрогнуло, когда Килэй ответила. Ее голос был легче, но не менее красивым. Ее напев дрожал в поразительной песне винна.

Килэй вдруг посмотрела на него. Ее пылающие глаза глядели в его глаза, ее чешуйчатая лапа придвинулась ближе. Каэл понял, что она хотела, чтобы он коснулся и слушал.

Его сердце билось в горле, он прижал ладони к ее ослепительно-белой чешуе. Ее голос дрожал в его ушах и погружался глубоко. Он услышал эхо значения в душе:

«…и тебе хорошего дня, Бервин», – сказала она.

Каэл потрясенно посмотрел на лидера виннов.

«Бервин? О котором говорила Гвен?».

«Это новое дитя Тэн – хороший противник, – ответил Бервин. Его голос был рычащим и низким. Он становился громче на одних словах и почти затихал на других. Его грудь рокотала, как гром в море. – Я бы хотел сражаться с ней много солнц подряд».

Его голубые глаза посмотрели за плечо Каэла, пока он говорил. Он чуть прищерился, глядя на Гвен.

– Еще шаг, и я отрублю тебе голову с радостью, волосатый ящер, – поклялась она.

Каэл улыбнулся от гудящего ответа Бервина.

– Он заметил, что у тебя нет с собой священного оружия.

– У нас есть магия! – Джейк шел мимо великанов, протискивал свое худое тело в бреши между их большими телами, пока не стал во главе их армии. Его взгляд был уверенным, он поправил очки, решимость пылала в его глазах.

Элена появилась за ним. Она встала, скрестив руки, глядя поверх маски на виннов.

Джейк в предупреждении сжимал ладони в перчатках.

– Поразительные существа. Не хотелось бы взрывать их. Но я это сделаю. Так что… отойдите, ладно?

Ледяной ветер ударил по лицу Каэла. Бервин вздохнул. Лед остался на его носу и бровях, чуть жаля их.

«Винны не могут совладать с гневом магов. Мы позволим людям пройти».

Винны расступились от его слов, Джейк прошел мимо. Темные глаза Элены сияли на миг, она смотрела на его спину, а потом она помрачнела, поймав взгляд Килэй.

Глаза Деклана еще были красными, от него воняло грогом. Его рот раскрылся, он замер перед Килэй.

– Мать долин, теперь ясно, почему люди звали тебя Драконшей. Ты на самом деле девушка-дракон. Ты знала об этом, топчущая песок? – он схватил Надин, не дав ей пройти мимо.

– То, что я знаю, тебя потрясет, – коротко сказала она, а потом ткнула тупой стороной копья. – Шевели ногами, великан!

Деклан лишь смотрел, и Килэй склонилась и ткнула его кончиком носа.

– Она теплая! – воскликнул Деклан, пошатнувшись. – Почти все чешуйчатые с холодной кровью, а она теплая! Ты знала это, топчущая песок?

– Ты знал, что я не против тебя ранить, если ты меня не пропустишь?

– О, ты не против многого! – улыбнулся Деклан. Он подхватил ее на свое плечо и пошел прочь, хохоча, когда она ругалась на своем языке.

По приказу Гвен пираты, великаны и воины ушли за стены крепости, чтобы устроиться на ночлег. Мастера ворчали под нос, лишая зверей Титуса ошейников. Они держали проклятие дракона перед собой, Каэл видел блеск их глаз. Он знал, что они сделают из ошейников хорошее оружие еще дотемна.

Мастера прошли за врата, и Бервин попросил.

– Он хочет поговорить с тобой, Гвен, – сказал Каэл.

Он ощущал кипящий в ней жар, она с неохотой встала рядом.

– Плевать, что он сделал для остальных. Это ничего не меняет.

«Все изменилось, дитя Тэн, – прогудел Бервин. – Ты это знаешь. Ты ощущаешь боль гор, как и я».

Она помрачнела, когда Каэл передал его слова, но не спорила.

Бервин посмотрел в сторону, куда ушли их товарищи. Он окатил их еще одним ледяным дыханием.

«Люди еще так высоко не забирались. Вершина горы принадлежит существам, что понимают ее красоту и могут одолеть опасности».

– Вершина принадлежит дикарям, – прорычала Гвен. – Даже без священного оружия я не позволю прогнать нас.

Ветер трепал длинную шерсть Бервина. Снег запутывался среди бледных прядей.

«Мне нравится бороться с тобой, дитя Тэн. Ты – достойный враг. Но ради гор наша война, боюсь, должна остановиться».

Он затих на миг, другие винны двигались за ним. Они ложились на мохнатые животы, скрещивали большие когти. Каэл ощущал, что они сдаются.

Гвен тоже это ощутила. Топор выскользнул из ее руки и вонзился в землю у ее ног. К удивлению Каэла, она прошипела:

– Знаю.

«Наше убежище ранено, – тяжелым голосом сказал Бервин. – Горе больно от шрама магов. Не бойся, дитя Тэн, она исцелится. Со временем ее раны закроются, она снова будет процветать. Но пока она ранена, она будет слабой».

– По дороге будут ходить плохие люди, – Гвен помрачнела. – Искатели сокровищ, подстрекатели, бедствия, как Человек волков.

«Даже хуже, – пробормотал Бервин. Он опустил голову очень низко. – Мы должны быть реками и небом, пещерами и вершинами. Твой народ должен охранять ее снизу, а мой – сверху».

– Я не спущу свой народ вниз горы, – заявила она с хмурым видом.

Каэл не видел в ее словах смысла.

– Винны не могут охранять нижнюю часть. Если король их увидит, начнет охоту и ловлю.

– Они хотят себе вершину, – возразила Гвен, ее лицо было красным.

Каэл видел, как раздулась грудь Бервина, и закрылся рукой от ледяного вздоха.

«Быть в любом месте диких земель – дар, дитя Тэн. На вершине горы или рядом с ней. Мы будем охранять убежище всеми силами».

Гвен выпятила подбородок. Ее глаза яростно пылали. Каэл на миг испугался, что она схватит топор и нападет. Но она направила палец на Бервина и прорычала:

– Мы не закончили, зверь. Когда горы исцелятся, дети моих детей продолжат задание дикарей. Они придут на вершину и заберут то, что их по праву, и они бросят твою голову в море.

Два ряда острых зубов появились между чешуйчатых губ Бервина, он оскалился в улыбке.

«Я жду этого, дитя Тэн. Пусть Судьба подарит нам много лет борьбы».

Глава 48

«Атлас путешественника»

– Поверить не могу, что ты все это устроил, – ворчал Амос, бродя по лазарету. – Ты знал, что Тиннарка больше нет. Зачем тратить время, пытаясь починить то, что никому не нужно?

Амос все время, пока они спускались по горе, только ворчал. Хмурился из-за снега, проклинал ветер, плевал на камни. Он так хорошо ворчал, как и раньше. Каэл этого не понимал.

– Я думал, ты обрадуешься.

– Обрадуюсь? Пф, – бормотал Амос по пути в кабинет. Он добрался до двери и замер. – Вы кто такой?

– Бейрд, бард-попрошайка! – раздался бодрый ответ. – Мой голос меду подобен, и весь шепот земли рядом с ним звучит жалко.

– Конечно, – сказал Амос. Он покачал головой и вернулся в главную комнату. – Зачем вести с сбой столько странных людей? Ты не мог взять хоть одного нормального?

– Это мои друзья, – сказал Каэл так резко, что удивился сам. – Если бы ты поговорил с ними, а не фыркал, то они бы тебе понравились.

Амос смотрел на камин мгновение, а потом опустился на край кровати Каэла.

Он смотрел, как Амос хмурится, как его взгляд пустеет. Каэл сел рядом.

– Я тоже скучаю по Роланду.

Он почти всю ночь в Тэнхолде горевал по Роланду. Его слезы были знакомыми, словно сердце этого ожидало. Они обжигали, но не так сильно, как должны были. Может, потому что Марк и Лэмот были мертвы.

Может, отмщение смягчило удар.

– Роланд… – Амос выдохнул имя. – Знаешь, почему я не хочу встречаться с твоими друзьями? В этом нет смысла. Как только кого-то полюбишь, их у тебя забирают. Смерть ждет всех нас.

Каэлу не нравился его рассеянный взгляд.

– Дед?

Он покачал головой. Его рука грубо хлопнула Каэла по колену.

– Не слушай меня. У тебя еще многое впереди. Любовь может исцелять и ломать.

Его слова были знакомы.

– Ты слышал историю о целителе Калхамосе?

Амос фыркнул почти со смешком.

– Барды эту любят, да? Не могут перестать болтать о бедном Калхамосе с половиной сердца. Если бы они знали, как жить с разбитым сердцем, так быстро не болтали бы чушь, – он нахмурился, увидев смятение на лице Каэла. – О, не говори, что ты так глуп. Калхамос и целитель? Не помнишь, как я рассказывал, почему я изменил имя?

– Ты мне не рассказывал… ничего такого не рассказывал! – пролепетал Каэл. – Хочешь сказать, что ты – целитель Калхамос?

– Пытаюсь, но ты не слушаешь!

Каэл не мог в это поверить.

– Сколько тебе лет?

– Очень много, – проворчал он. Его глаза прищурились от вопроса на губах Каэла. – Нет, нет, звучит не очень красиво, но поверь: ты не захочешь жить вечно. И ты не сможешь. У тебя нет дара для этого.

Странно. Помнится, некий ворчливый старик говорил, что у меня есть талант к исцелению.

Амос недовольно выдохнул.

– А что мне было делать? Сказать правду?

Каэл вскинул руки.

– Да. Я лучше знал бы все с самого начала. Я не ребенок, меня не нужно защищать.

– Ладно. Если ты так хочешь правду, вот она, – Амос вытащил из туники смятый клочок пергамента.

Каэл заметил слова на одной стороне, ему этого хватило. Он знал раньше, чем Амос начал читать, что письмо от Сезерана.

– «Вырасти его, защити его. Однажды Килэй придет за ним. Когда она это сделает, отпусти его». Вот, – он отбросил письмо. – Вот твоя правда. Теперь лучше?

Нет. Его подташнивало.

– Откуда Сезеран знал? Откуда знал обо… всем?

Амос фыркнул.

– Он сказал, что украл ее будущее. Я предупреждал его, что это не к добру. Потому многие не…

– Погоди, – перебил Каэл. Это было похоже на слова Бейрда. – Чье будущее Сезеран украл?

– Килэй, – проворчал Амос, хмурясь. – Он сказал, что, если не может получить твое, то ее – будет лучшим вариантом. Он сказал, что она найдет тебя однажды, а потом вы будете привязаны или как-то так.

Каэл упал бы, если бы не сидел на кровати. Тысяча вопросов роилась в голове, и он не понимал, как можно было украсть чье-то будущее? Но один вопрос был громче других.

– Почему Сезеран не мог забрать мое будущее? – прошептал он, хотя сердце стонало, словно знало ответ.

Амос сдвинул брови над пронзительными глазами.

– Ты родился в День Смерти. Судьба о твоем будущем не знает. Я хотел сложить письмо и забыть о нем, – ворчал он, не видя лед на сердце Каэла. – Я хотел тебе нормальной жизни. Но ты слишком отличался. Слишком напоминал… его. Когда та девочка появилась в лесу, я понял, что все кончено, – пробормотал он, качая головой. – Я смирился с этим и отпустил тебя. И все. Я выполнил обещание. Мое задание завершено.

Страх проник в Каэла, устроился в животе. Он сдавил сильнее, когда Амос встал.

– Что значит, задание завершено?

– То и значит.

Гнев кипел в горле Каэла. Он поднимался, поглощая все, что было в нем: страх, лед, новый ужас падал там, как осенний дождь.

– Это все для тебя было заданием?

Пальцы Амоса сжались на его плече.

– Барды не расскажут тебе, как я пережил печаль. Эту цену я заплатил, чтобы уйти от Смерти, чтобы удержать сердце целым. Может, это не та любовь, которую ты заслужил, но я могу дать лишь такое.

Он пошел к двери, Каэл встал на ноги.

– Куда ты?

– Спать.

– Тут много места, – сказал он, отчаянно пытаясь не слушать сердце. – Можешь лечь на мою кровать.

– Мне нужен спокойный сон, – он открыл дверь и встал, глядя на замерзшую землю. – Отдых навеки. «Лес поддерживал твое тело все это время, так что и кости сохранит». Так всегда говорил Роланд. Он так и не смог так пройти как лесник, и я должен сделать это для него. Для нас обоих.

Каэл едва мог дышать.

– Я боролся за тебя, дед. Ты был причиной, по которой я пришел в горы!

– Зря.

– Тогда надо было сдаться сразу, – сказал Каэл. Его лицо пылало, его язык не знал стыда. – Зачем было держаться этот год, если ты собирался сдаться в миг, когда я тебя спас?

– Надежда, – Амос оглянулся на Каэла через плечо. – Я надеялся, что ты овладеешь своим даром, ждал дня, когда плохая жизнь в этой деревушке обретет смысл… и ты докажешь старейшинам, что они ошибались. Более того, я жил, потому что надеялся снова тебя увидеть. Твой отец дал мне потрясающий дар в день, когда передал тебя мне. Ты окрасил тусклый мир, дал ему значение. Я смотрел, как мой сын уходит с горы к смерти, и только ты не давал моему сердцу разбиться… каждый удар стоил боли. Мне плевать на королевство, – он улыбнулся, – но ты нашел свое место. Теперь твой дед может отдыхать, зная, что ты счастлив.

Каэл сел. Он слышал, как скрипнула дверь, ветер притих, когда дверь закрылась.

Амос ушел.

* * *

Он не знал, как долго смотрел на камин. Каэл смотрел на огонь на бревнах, на угли и золу. Один из дикарей пришел забрать Бейрда на ужин, но Каэл не пошел.

Слез не осталось. Если и были, они были загнаны так глубоко, что он годами вынимал бы их. Но он ощущал себя куском плоти под солнцем. Он покроется со временем коркой. А пока он не мог понять, злится или горюет из-за потери.

Может, глупо было уничтожать письмо Сезерана. Если бы он не выбросил его в огонь, может, отогнал бы хоть немного пустоты. Но то были мимолетные мысли.

В сердце Каэл хотел продолжать. Он не мог стереть то, что узнал о прошлом, но не хотел, чтобы они испортили его будущее. После того, что Амос сказал ему, он понял, что Килэй, наверное, знала больше. Может, она позволила Сезерану лишить ее будущего, надеясь, что он не умрет. Ему было все равно.

Килэй могла хранить секреты. Он не хотел и дальше думать о прошлом. Оставленные следы пропадут на песке. Он будет думать о зеленых землях за пустыней, думать о тех частях истории, что он мог написать для себя.

Он мог написать больше. Он был уверен. Он хотел жить счастливо много лет. Он решил жить счастливо.

Килэй пришла через пару минут после того, как Бейрд ушел. Свет затопил лазарет, она подбросила бревен в угасающий огонь. Три следа выделялись на ее спине, там стрелы из проклятия дракона пробили ее броню.

Они оставили дыры в чешуе, неровные дыры, словно от огня. Каэл запечатал их как можно лучше, но следы все равно было видно.

Килэй опустилась рядом с ним. Огонь ожил от ее заботы, голодно потрескивал. Он услышал шелест пергамента, она развернула письмо Амоса и прочла. А потом ее ладони оказались в его волосах, у его шеи. Она притянула его голову к себе на колени, удерживала его, прижимая руку к груди.

Через миг он обрел голос.

– Ты… его видела?

– Он ушел на вечный покой, – прошептала она. Ее губы задели лоб, тепло растеклось по коже, где она коснулась. – Я еще не видела такого умиротворенного человека.

Этого он и ждал, эти слова его сердце нужно было услышать. Килэй прошептала ему закрыть глаза и спать. Так он и сделал.

* * *

Дикари много ворчали, спускаясь по горе.

Тем утром падал легкий снег. Маленькие снежинки падали на их рюкзаки. Они покрывали острые крыши домов, украшали бороды Тэн, охраняющих Зал. Дикари шли к краю Тиннарка, снег отмечал их шаги.

Линии тянулись за следами, говоря об их нежелании. Горки появлялись там, где они упирались носками в их судьбу. Но их пятки опускались твердо. Они оставляли ямы в снегу, которые заполнялись часами. Сила их упрямой воли вела дикарей из Тиннарка.

Каэл стоял на краю деревни, пока уходили его товарищи. Он оглянулся на дома, на тесные улицы и хмурое серое небо над ними. Лазарет стоял в стороне, было видно его длинную склоненную крышу.

Сонный шепот дикарей угас на дороге, на миг нежное падение снега утихомирило землю. Каэл словно выходил в море, а Тиннарк смотрел на него с пристани. Казалось, крохотные домики махали ему, словно Зал мог поднять кулак, а лазарет пожелать удачи.

Но он знал, что не вернется. Он поплывет к новым землям, бросив старые. Это понимание было горечью и сладостью на языке.

Он ощутил знакомый рывок за рюкзак, Бейрд впился крепче.

– Старые деревья должны уступать место новым. Ах, но как печально видеть падение монстра. Я посажу новые корешки среди воющих людей, их Тэн предложила мне тепло и еду до конца дней. Будет глупо отказываться.

Он был таким тихим, что Каэл и забыл, что он был там.

– Я рад за вас, Бейрд.

– Рад? Хмм, радость у тебя странно пахнет. Чем-то серьезным, – он понизил голос до шепота. – Я слышал, Каэл Райт не хочет униматься. Я слышал, он оставит воющих людей.

Каэл был удивлен. Он никому еще не говорил о планах.

– Как вы…?

– Ах, я буду скучать по нему! – простонал Бейрд поверх него. – Передай ему это, когда увидишь.

Каэл тяжко вздохнул.

– Бейрд… Я – Каэл Райт.

Он оглянулся и увидел, как бард широко улыбается.

– Знаю, юноша. Но я задумывался, знал ли ты об этом!

* * *

К полудню мрачное утро Каэла неожиданно расцвело.

Джонатан завел балладу, пираты пели, пытаясь вызвать у дикарей улыбки. Когда Лисандр пару раз сбился, мастера присоединились.

Они били в барабаны сначала раздраженно, чтобы пираты вернулись в ритм, а потом заиграли дикую мелодию со скрипкой Джонатана, оживляя пошлые строчки.

Песня мастеров повлияла на воинов. Они затанцевали с пиратами джигу, хотя безобидный танец быстро перешел в схватки.

Они кружили друг друга с такой силой, что у одного из пары поднимались ноги над землей. Когда это происходило, партнер отбрасывал другого в ближайшее дерево.

Лисандр выругался и упал на землю, когда мимо пролетел дикарь.

– Взятки ради! – он выругался снова, когда дерево треснуло и упало на землю. – Кто-то серьезно пострадает, если вы будете так плохо держать людей!

Гвен перестала смеяться и крикнула:

– Смотрите, чтобы деревья не упали на дорогу! Нельзя никого раздавить.

– Да, Тэн! – крикнул Гриффит. Он бросил напарника в дуб.

От треска Лисандр снова выругался.

Схватка замедляла мастеров, великаны ушли вперед. Сила земли несла их тела быстрее по склонам. Они ворчали из-за разреженного воздуха, но были рады спускаться.

Надин сама присматривала за детьми с нижней части горы. Они шли за ней тесной группой, многие размахивали палками с острыми концами.

Их окружали великаны, но Надин этому рада не была.

– Мне не нужна твоя защита, – рявкнула она на Деклана.

Он оглянулся на нее через плечо.

– Защита? Почему ты думаешь, что я защищаю такую крохотную женщину?

– А это, – она нетерпеливо указала на стену великанов вокруг себя и детей, – не защита?

– Ты просто забрела в середину нашего строя.

– Это твой строй окружил нас! Куда мы ни повернем, вы туда же. Ваши головы закрывают небо!

– Тогда нужно спустить небо.

Дети радостно завопили, когда великаны подняли их себе на плечи. Их рыжие головы покачивались над толпой, их смех наполнял воздух.

– Осторожнее с ними! – предупредила Надин, хотя ее хмурый вид быстро рассеялся при виде их улыбок. Она шла среди великанов остаток дня, порой поглядывая на детей.

Хотя порой она смотрела на Деклана.

* * *

Прошла пара дней в пути, и Каэл услышал радостный вопль Лисандра вниз по склону:

– Вот! Это место вам отлично подойдет.

Маленький замок стоял у дороги графа. Он был не в лучшем состоянии. Гвен нахмурилась, они подошли к разбитым вратам.

– Бардак.

Сайлас, похоже, воспринял наказание буквально. Он почти все время был в облике человека, пока они шли по горам, старался не отставать от Гвен.

Теперь он увидел, как она смотрит на замок, склонился и прошептал:

– Это логово стоит в тени горы и возле Поляны. Тэн, правящая отсюда, будет одной ногой на диких землях, другой – в царстве людей.

– Держи красивые слова при себе, кот, – резко сказала Гвен.

– Да, моя Тэн, – ухмыльнулся он за ее спиной, сияющие глаза следили, как ее палец скользит от ее челюсти к подбородку.

Ее взгляд скользил по башням и толстым стенам, она вздохнула.

– Может, тут будет не так плохо… как только мои мастера почистят. Вперед, дикари! – завопила она.

Они ответили воем.

Каэл тут же узнал тяжелые врата, каменный двор и коридор за входом в крепость: это был замок из воспоминаний Килэй. Он знал, что найдет, пройдя в первую комнату.

Но все равно желудок сделал сальто при виде этого.

Полки были сбиты со стен, остались дубовые панели. Комната была в форме идеального круга, но на полу не было глаза. Каэл начал задумываться, что ошибся, но один из камней пошевелился под его сапогом. Он вытащил камень и обнаружил слой камня старее, на котором и был глаз.