Текст книги "Проклятие дракона (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Вспышка белого света озарила поляну. Гончий отлетел, словно от удара. Каэл зажмурился, свет терзал его веки. Он слышал его, ощущал давление на кожу. Он уже не мог это терпеть, и тут свет пропал.

Каэл открыл глаза и с потрясением увидел лесного жителя над поверженным телом гончего. Хотя он был почти стариком, тонкие мышцы тянулись на его конечностях. Из одежды на нем была только звериная шкура на поясе.

На его шее был деревянный медальон. Он держал медальон у груди, и ослепительный свет угасал в его центре, оставляя после себя только тишину.

– Спи, Мерзость, – прогудел лесной человек. – Я избавляю твое тело от проклятой души.

Гончий перебирал лапами, его чудовищный рот застыл в беззвучном вое. Белый свет вылетал из его ушей, из глаз. Свет стал жидким, стекал с кожи гончего, тускнея и впитываясь в землю. А потом искаженное тело застыло.

Знакомый затхлый запах ударил по носу Каэла, когда свет угас. Запах был не сильным, как он привык, но он не мог отрицать, что это была магия.

Каэл не выпускал лук, целился стрелой в спину мужчины, поднимаясь на ноги.

– Кто вы?

– Серочес, шаман-волк, – сказал он, не оборачиваясь.

Шаман? Каэл опустил лук.

– Вы из оборотней?

– Да.

Это было ясно. Бейрд говорил, что шаманы передали силу магам. Он использовал заклинание, похожее на… магию земли. Запах был не как у обычной магии.

Серочес опустился перед телом гончего. Его рука потянулась, а потом отдернулась, словно кожа была горячей.

– Мерзость, – прошипел он.

Наверное, Серочес ничего не видел монстров Кревана раньше. Каэл осторожно шагнул вперед.

– Такое с ними делает король. Это заклинание…

– Нет, тут другое. Это не оборотни… им нужна кровь людей, – Серочес нахмурился, глядя на искаженное тело гончей. – На нашей земле правит порядок: то, что должно тут быть, движется по предназначенным им путям. Но эти существа не должны были родиться. У них нет путей. Они живут, подрывая порядок. Их существование – Мерзость, это нужно прекратить.

Похожие ужасы в Тиннарке говорили о Каэле. Он быстро отошел от Серочеса и решил проверить Бейрда.

Бард, похоже, ударился головой о корень, он был без сознания и храпел в бороду, но ран не было. Могло быть хуже.

Он услышал тихий звук, обернулся и увидел, как Серочес тянут за ошейник на горле гончего.

– Помоги. Меченый.

Каэл сделал два шага и застыл.

– Погодите… откуда вы знаете, что я – шептун?

Он фыркнул что-то, похожее на «Углеклык», но это звучало странно.

– Почему вы не можете открыть его магией? – спросил Каэл, склонившись над ошейником.

– Наша магия не такая, как у магов. Я управляю порядком, а не силой.

Каэл не знал, что он имел в виду, но слишком сосредоточился на ошейнике, чтобы спрашивать. Он ожидал такой же ошейник, как до этого, но он был не железным, а золотым.

Он впился в него и ощутил знакомый зуд магии. Его удивило, что он не видел молочную пленку заклинания. Вместо этого тонкая рябь была на металле, как следы ветра на песке.

Рябь была тускло-красной и сияющей. Он решил, что это какое-то заклинание. Он тер следы, но они не ломались. Он разорвал ошейник, но рябь сияла. Словно магия была растоплена в золоте…

– Быстрее, Меченый, заберем другие ошейники. А потом нужно уходить, – рявкнул Серочес. Он легко закинул на плечо Бейрда и пошел в лес. Каэл сунул ошейник в сумку и поспешил за ним.

* * *

Что-то преследовало их.

Серочес не говорил это, но Каэл знал это по тому, как он вел их, пытаясь запутать следы. Он вел их по чащам и мимо огромных деревьев, легко неся Бейрда на плечах. Они обошли разлагающееся тело оленя, запах был таким сильным, что оставил привкус в горле Каэла.

Они становились у неглубокой пещеры. Большое дерево стояло на холме над ней. Корни тянулись от него и висели над входом в пещеру, как штора. Серочес опустил Бейрда на землю и прошел в пещеру. Он потер голые плечи о корни, а спину о камни. Потом он подхватил Бейрда и пошел дальше без слов.

Широкая река текла за пещерой. Каэл сжался, глядя, как Серочес опускается в воду, но заставил себя идти за ним. Течение было нежным, а мутная вода – удивительно теплой. В середине волны доставали до пояса Каэла. Он ступал осторожно, держал сумки над головой, чтобы не промочить.

Сапоги Бейрда описали полумесяц в воде, Серочес обернулся.

Его лицо ничего не выдавало, но Каэл, казалось, видел вопрос в его глазах.

– Я в порядке. Идемте.

Дно реки было покрыто толстым слоем ила и камешков. Он сильно сосредотачивался на равновесии, борясь с потоком, и у него неплохо получалось. А потом он наступил на рыбу.

Она, наверное, спала в иле. Скользкое тело извивалось под его сапогом, и, к его удивлению, Каэл отпрыгнул. Стоило ему оторваться ногами от дна, река сбила его. К счастью, он уцепился ногой за корень раньше, чем его унесло вдаль.

– Я в порядке, – сказал он, выпрямляясь. – Даже не промочил рюкзаки… почти, – отметил он, увидев темное пятно на дне одного из них.

Хор воплей прозвучал вдали. Кровь Каэла замерзла в венах, но Серочес не тревожился. Он закрыл глаза, вой продолжался.

– Дальше, чем до этого… вопли не такие резкие, вой не такой долгий. Мы их обманули, – он открыл глаз и прошел к Каэлу. Он кивнул острым подбородком за его плечо. – Следи, горное дитя.

Каэл видел берег, который они оставили. Его сердце тревожно билось, несколько гончих примчалось к пещере. Их искаженные тела пропали в тени дерева, но он слышал, как трещала штора из корней.

Каэлу казалось, что они не обманули гончих. Они ведь шли за ними.

– Нужно двигаться.

– Терпение, – пробормотал Серочес.

– Терпение? Сейчас не время для…

– Спать, Мерзости! – прогудел громкий голос.

Каэл закрыл глаза и спас их от яркого белого света. В воздухе зазвучали вопли, угасая до скуления, превращаясь потом в тишину.

Высокий мужчина стоял у неглубокой пещеры, медальон висел в его поднятой руке. Каэл заметил его, а потом свет угас. Он не был уверен, но выглядело так, словно спина мужчины была покрыта волосами.

– Идем, Меченый.

– Куда?

– Почему люди тратят столько времени на вопросы, – прорычал Серочес, – когда ноги легко могут привести их к ответам?

Каэл ускорился.

Глава 8

Углеклык

Они остановились почти на рассвете.

Бейрд проснулся в миле от реки и начал громко возмущаться, что пахнет как мокрая собака. Успокоить его словами не вышло бы, и Каэлу пришлось отключить его силой шептуна.

Они тихо шли еще около мили, насколько это удавалось тихо с бормотанием Бейрда во сне. Каэл пытался услышать за бесконечным потоком его ворчания шум в лесу, крики гончих. Но он толком ничего не слышал.

Наконец, Серочес привел его к ряду деревьев, растущих так близко, что они почти стали стеной. Их темные тени падали на головы путников, ветки скрипели, когда он проходил сквозь них. Каэл обрадовался, попав на другую сторону.

Но радовался он не долго.

Перед ним растянулась большая поляна. Лунный свет гладил промокшую от дождя землю, она блестела, а деревья окружали ее темной стеной. Он посчитал бы поляну красивой, если бы не гора тел в центре.

Тут был какой-то лагерь. Палатки стояли у края поляны, он видел тусклое сияние огня. Но теперь все жители в броне были окровавленной грудой на траве.

Каэл прищурился и, казалось, разглядел голову золотого волка среди темных пятен на одной из туник. Его желудок сжался в тревоге.

– Что люди графа делают в Великом лесу?

– Не знаю, что это за граф, – сказал Серочес, проходя мимо. – Мир людей меня мало заботит, мое дело связано с Мерзостью. Эти мечники встали у меня на пути. Теперь их нет.

Фигура в капюшоне вышла из-за палаток, неся тело солдата на плечах. С кряхтением и толчком фигура сбросила тело на вершину груди. А потом повернулась на Серочесу, скрестила руки и сказала:

– Вовремя.

– Килэй! – Каэл не знал, злиться или радоваться. И он пошел к ней, пригибаясь. – Где тебя носило?

Она махнула на груду тел.

– В основном, здесь. Долго пришлось их аккуратно укладывать.

Он убрал ее капюшон, чтобы посмотреть на нее в полной мере строго, и увидел, что она улыбается. Что-то с ним было не так, он радовался сильнее, чем думал. Он отчаянно пытался сдержаться, но рот вел себя самостоятельно, уголки поползли вверх раньше, чем он успел остановить это.

Килэй рассмеялась.

– Я все еще злюсь на тебя, – возразил он. – Нельзя так постоянно убегать на тайные занятия…

– Тайные занятия?

– Можно хоть говорить, куда ты идешь, – он надулся, когда она снова рассмеялась. – А потом мне надоест это, и ты пожалеешь.

Он был удивлен, когда она схватила его за воротник. Ее пальцы обжигали кожу под его горлом, его кровь кипела. Ее глаза сияли, но не злостью, хотя это все равно выглядело опасно.

Его уши задрожали от ее голоса, она зарычала:

– Вот как?

– Да, – смог выдавить он.

Она ухмыльнулась.

– Посмотрим.

Она крепче впилась в его рубаху. Огонь чуть не захлестнул его. Она отодвинула его, и на миг жар угас. А потом Килэй улыбнулась, и пожар вернулся.

Это случилось быстро, одна искра опалила его кожу. Килэй быстро скрыла ее, но улыбка оставила след. Каэл ощущал выжженный участок в памяти.

Он не знал только, почему.

– Не стоит беспокоиться. Ты прекрасно знаешь, что я могу за себя постоять. И я оставила тебя в отличных руках, – сказала она.

Каэл фыркнул.

– Если ты о Сайласе, то я…

– Сайлас? – она вскинула брови. – Когда ты его видел?

Каэл растерялся.

– Он появился у укрытия, когда ты ушла. Он убежал, когда ситуация стала ухудшаться. Но, если бы не он, нас бы нашли гончие.

– Гончие? – прорычала Килэй.

– Я следил за ними, как ты и просила, – сказал Серочес, когда она пронзила его взглядом. – Мерзости подобрались близко, и я увел их. А потом Черноклюв заметил свет огня. Он вернул их. И я вернулся так быстро, как только мог, Углеклык.

Теперь уже Каэл был потрясен.

– Ты – Углеклык?

Он увидел, как она порозовела, и вдруг понял:

– Это твое имя оборотня, да?

– Она была в стае Клыка, потому у нее и имя оттуда, – ответил Серочес. – Давным-давно у Волчицы родилось три волчонка: Клык, Чес и Рык. Мы их потомки.

– Нет времени на истории, – рявкнула Килэй, увидев, как на губах Каэла формируется вопрос. – Серочес, отнеси человека в логово.

Он подхватил Бейрда и ушел в указанную ей сторону, оставляя их одних.

– Ты нашел мне ошейник?

Резкость не совсем покинула ее голос. Каэл рылся в сумке, пока не нашел изогнутую полоску золота. Он поднес ошейник к ней, но Килэй его не взяла.

Она отпрянула, шипя проклятия. От ее взгляда на ошейник Каэл задумался, не вылетел ли из леса дух мертвого.

– Что такое?

– Проклятие дракона, – прошептала она с огромными глазами.

– Что…?

– Не надо, – резко сказала она, когда он шагнул вперед. – Не подноси это близко.

Он замер, пока она расхаживала. Она убрала пряди волос с глаз, ее лицо было бледнее обычного. Он не слышал, что она бормотала, но видел ее тревогу.

Если Килэй из-за чего-то переживала, ему можно было ужасаться. Но он не боялся. Почему-то ее страх заставлял его сохранять спокойствие. Кто-то из них должен быть оставаться спокойным.

– Что за проклятие дракона? – тихо сказал он.

– Золото, сплавленное с кровью мага, древний металл с невозможной силой.

– Какой силой?

– Вечные чары: магия, привязанная к золоту. Это особо эффективно против драконов, потому его и называют проклятием дракона, – она потерла рассеянно броню, словно ощущала прикосновение металла. – Я видела раз, как металл переплавляли в оружие и броню… но Титус, похоже, нашел новое применение.

Каэлу казалось, что земля рушится под ним.

– Эти ошейники… монстры… принадлежат Титусу? Откуда ты знаешь?

– Я видела проклятие дракона только в Беспощадных горах.

«А Титус правит в горах», – подумал Каэл.

Он вспомнил, что Серочес сказал о гончих – как они охотились на кровь человека. Броня слилась с их кожей, они выглядели как собаки. И он понял:

– Кошмар, – простонал он. Его желудок сжался, Килэй кивнула. – Ради всего вятого… Титус превращает армию в оборотней.

– И без того было плохо, – тихо сказала Килэй, недовольно глядя на ошейник. – Но это все ухудшает. И все меняет.

Каэл не понимал, почему все должно быть хуже. В этих ошейниках была магия, но они легко ломались. Он проверил золотую поверхность кинжалом, толстый слой отделился. Они были не такими сильными, как железные.

Когда он сказал это, Килэй вздохнула.

– Проклятие дракона не лучше сильных металлов, золото слабее. Но оно работает лучше всего против плоти… и чешуи, – она потерла локоть. – Не нужно быть магом, чтобы управлять проклятием дракона, так что Титусу не нужно ни на кого полагаться. Его армия привязана к нему. Пламя… чертово пламя… – она дико озиралась, расхаживая, словно была перед оврагом, который не могла перейти.

Каэл яростно размышлял.

– А если его уничтожить? Это получится не сразу, но если сломать по кусочку…

– Проклятие дракона – бессмертная магия. Его можно растопить, но не уничтожить.

Каэл не был уверен в этом. В Королевстве не было ничего неразрушимого, даже горы грыз ветер. У проклятия дракона должна быть слабость… и он должен ее найти.

Он сжимал ошейник в руках, пытаясь игнорировать зуд, привыкая к нему. Красная сияющая рябь, казалось, разливалась по поверхности, когда он наклонил ошейник. Словно рябь была жидкой, словно золото было пропитано…

Вот. Это и случилось. Золото впитало кровь мага, как воду тряпка.

Каэл удерживал эту мысль в голове, схватился за края ошейника. Он сжимал проклятие дракона пальцами, задержал дыхание, когда кровь начала капать с него. Он крутил, выжимал ошейник, пока из золота не вытекла вся рябь. А потом отбросил.

– Ох! – он зажал рукой рот и сосредоточился на запахе пота от его рубахи. – Получилось?

Килэй подняла бесформенный комок золота и покрутила в руках, раскрыв рот.

– Какой ты странный, Каэл Райт. Решаешь великие проблемы простыми ответами.

Его лицо пылало от ее взгляда. Он хотел сказать, что это было не так. Он просто хотел, чтобы она не переживала. Он хотел, чтобы она не боялась. Но его язык опух, и слов не было.

Килэй бросила золото в груду тел и сказала:

– Покончим с этим.

– С чем именно?

Она поманила рукой, и он пошел за ней в лагерь солдат. В одной из палаток были собраны глиняные горшки. Они были маленькими и плоскими, но удивительно тяжелыми.

Он поднял одну из крышек, в нос тут же ударил жуткий запах. Он был горьким, слишком цветочным, словно белая жидкость из огромного стебля. Он закашлялся, запах терзал горло.

– Фу! Что это?

– Смола деревьев болот, – сказала Килэй.

Жидкость в горшке медленно двигалась, когда Каэл склонил его.

– Похоже на мед.

Она улыбнулась, когда он закашлялся снова.

– Да. И липкая смола как мед, потому хорошо топит плоть.

Он подавился.

– Еще раз?

– Ты сказал, что тебе надоело, что я все скрываю. Давай, – она взяла по горшку в руку. – Пошалим.

Они опустошили палатку за минуты, отнесли горшки и бросили в груду тел. Янтарная жидкость вытекала из разбитой глины, медленно пропитывая каждую трещину. Когда они выбросили оставшиеся горшки, Килэй схватила ветку из одного из костров и отвела Каэла к лесу.

Каэл посмотрел на тени.

– Где Бейрд и Серочес?

Килэй взяла из его колчана стрелу.

– Мы скоро с ними пересечемся. Подержишь?

Он с опаской взял ветку, стараясь не задеть горящую часть.

– Что ты… эй!

Она оторвала кусок ткани от его туники и начала обвязывать им наконечник стрелы.

– Прости, но мне нужно поджечь их.

– Мне нравилась эта рубаха, – проворчал он, потянув за оторванный край. – Я только ее разносил.

– Так ты это называешь, когда никогда не стираешь одежду? Разносил?

Она улыбнулась, когда он пронзил ее взглядом.

Она завязала узел, а потом забрала горящую ветку из его руки и прижала к наконечнику стрелы. Она работала осторожно, ровным дыханием заставила угли разгореться. Каэл смотрел, как ткань загорается, и огонь озаряет ее кожу…

– Каэл?

Его лицо вспыхнуло, он понял, что она смотрит на него.

– Что?

– Я спросила, хочешь ли ты почтить их, – сказала она, протягивая горящую стрелу. – Целься в середину кучи.

Он так и сделал. Смола зажглась с такой силой оранжево-голубым пламенем, что деревья затрещали. Волосы Каэла сдуло порывом ветра, он смотрел потрясенно, как ревет огонь.

– Ты же не хотела, чтобы тебя заметили! Зачем это все?

– Расплата, – прорычала Килэй.

Ее глаза так яростно пылали, что он боялся уточнять, что она имела в виду.

* * *

Насколько Каэл понимал, оборотни воевали: шаманы охотились на Мерзость, а те – на шаманов.

Они делали так всю весну, хотя Оуклофт казался мирным. Ему было сложно поверить, что деревня может жить, не зная, что вокруг бушует война.

– Войны оборотней тихие, – сказала Килэй, когда он упомянул это. – Они убивают того, кого хотят, и быстро. Нет огней или грабежа. Ты и не поймешь, что идет бой, пока случайно не забредешь туда.

– Меня загнали в такое сражение, – напомнил он. – Раз уж мы здесь, мы можем что-нибудь сделать, – он повернулся к Серочесу, сосредоточенно ощипывающего большого гуся. – Чем мы можем помочь?

– Это задача шаманов, – твердо сказала Килэй, опередив Серочеса. – Это не твое дело.

Полуволк склонил голову.

Они были в логове Серочеса: неглубокой яме в земле под кустарником. Логово напоминало самодельную клетку. Были ранние часы утра. Бледный серый свет лился в промежутки между шипами кустарника. Бейрд бормотал, не прекращая, сжавшись, во сне у стены, он так и не проснулся.

Каэл смотрел, как Серочес умелыми движениями обрывает перья с гуся. Он отломал лапу и протянул Килэй, вторую он предложил Каэлу.

– Это есть не обязательно, – сказала Килэй, когда он принял лапу.

Он всегда мечтал посидеть среди оборотней. Если бы Роланд был здесь, он бы присоединился к ним. Каэл не мешкал. Он попробовал сырого гуся, разжевал. Он ожидал, что вкус будет кошмарным, но так не было. Вкуса вообще почти не было.

– Мне нравится этот человек, – одобрительно сказал Серочес. Он впился зубами в грудку гуся.

Когда мясо кончилось, Серочес принялся грызть костный мозг. Каэл пытался не пялиться, как полуволк хрустит костьми и высасывает соки. Он решил попробовать и чуть не сломал зуб.

Килэй не пробовала. Она обглодала кости и бросила в кучу.

– Почему ты никогда не ешь костный мозг? – спросил Серочес.

Она пожала плечами.

– Вкус мне не нравится.

Килэй растянулась на земле, сунув руки под голову, и Серочес окинул ее взглядом.

– Странно, да?

Она снова пожала плечами.

– Немного, наверное.

– Что странно? – спросил Каэл.

– Не так давно Клыки и Чесы боролись за территорию для охоты, – сказал Серочес.

– Вы были врагами? – спросил Каэл.

– Враги и друзья – понятия людей. Волки верны только своим стаям, все, кроме еды, лишь игры.

Каэл был растерян.

– Но я думал, вы – волчий шаман.

– Да. Когда солнце моей жизни сядет за горизонт, среди волков родится новый шаман. Он будет в своей стае, в стае Клыка, Чеса или Рыка. И весной, когда волки временно собираются и живут мирно, он исполнит ритуал для всех малышей, чтобы они переродились во втором облике. Клыки были непобедимы много закатов солнца, сколько только можно представить, – Серочес кивнул на Килэй. – Но Кровоклык был справедливым. После того, как его стая запаслась добычей, Клыки уходили на время и давали нам поохотиться на лучших землях. Другие альфа не были такими щедрыми.

При упоминании Кровоклыка атмосфера стала мрачнеть. Каэл сжался от вины, тишина затянулась.

– Мне сказали, что ты сделал для него. Я знаю, что ты отправил Кровоклыка в вечный лес.

Каэл поднял голову и затерялся в нечитаемых морщинах лица Серочеса.

– Это было милосердие, – прошептал он. – Мы все больше всего боимся попасть в плен, где наши когти связаны, голоса заглушены, и под нами только камень. Это смерть. Стая Кровоклыка погибла, его заковали в цепи в одиночестве. А теперь его дух снова свободен, может охотиться с теми, кого он любит. Это было милосердие.

Каэл не знал, что сказать. Он боялся, что, если заговорит, из сердца вырвется то, что сжимало его. И он сжал зубы и кивнул.

Он был благодарен Серочесу, повернувшемуся к Килэй.

– Я понял, как только ты ступила в лес. Деревья пели, что ты придешь, как и всегда.

– Приятно вернуться, – пробормотала она. – Я думала, шаманы бросили Великий лес

Серочес склонил голову.

– Когда король загнал наш народ в болота, нам пришлось бежать. Наша магия должна быть в безопасности, – сказал он, касаясь деревянного медальона на груди. – Но я ощутил весной над лесом странное черное облако… ужасную бурю на крыльях тени. Что-то изменилось, наш порядок был нарушен. Теперь я вижу, почему, – его пальцы сжались на ребрах гуся. Кости хрустнули, и он сжал кулак. – Черноклюв выпустил Мерзость в наш мир.

– Кто такой Черноклюв? – сказал Каэл.

– Вороний шаман, – рявкнул Серочес. Он повернул голову к Килэй. – Я недавно учуял медведя. Тень сокола преследует меня. Лис и лев недалеко. Похоже, все заметили черное облако. С их помощью мы сможем покончить с Черноклювом.

Килэй кивнула, глядя на потолок.

Каэл быстро посчитал. Всего шесть. Он помнил, что Бейрд говорил, что шаманов было семеро.

– А… кулики? – робко закончил он. Не получилось найти силы, чтобы спросить о семье Килэй, он знал, что она не просто так смотрит пристально на кустарник.

– Кулики? – проворчал Серочес.

– Я читал историю о них, – объяснил Каэл. – Кулик Быстроножка спасла Идэна от… кхм…

Он замолчал от взгляда Серочеса. В его взгляде не было мягкости или скрытности.

– Ты говоришь о древнем времени, человек. В давние дни наши талисманы были сильными. Было много семей, так много, что все дети леса могли быть в стае птиц или зверей, если хотели бы. Мир людей пробрался в наши леса, все меньше наших детей проходило изменения, и семьи, как твои кулики, вымерли. Шаманы были первыми в этих лесах, и теперь остались только наши семьи.

Каэл пытался все это понять.

– Талисманы?

Серочес показал на медальон на груди. На его поверхности был вырезан волк, выгнувший шею и открывший пасть для воя.

– В нем наша магия, позволяющая исполнять ритуал. Мы, шаманы, исполняем его только на нашем виде, таковы правила. И мы никогда не отходим от закона… кроме одного исключения. Черноклюв продался человеческому королю много лет назад. Он обменял свободу на власть. Он всегда бросался на все, что ярко сверкает, – глаза Серочеса потемнели. – Черноклюв годами использовал ритуал на наших детях, меняя их до их времени. Они часто сходили с ума. Некоторых поглощали их звериные души. Это непростительно. Но теперь он творит… Мерзость. Черноклюв начал исполнять ритуал на людях, в крови которых нет оборотня. Они перерождаются чем-то странным. Некоторые, как существа, которых ты видел этой ночью, так искажены злом, что им нет места в мире зверей или людей. Они – не часть порядка, они только слушаются приказов.

Серочес пригнулся и направился к выходу из логова.

– Скоро это закончится. Как только шаманы расправятся с Черноклювом, новых перерождений не будет. А потом мы уничтожим оставшуюся Мерзость, – он посмотрел на Килэй.

Она покачала головой.

Полуволк тяжко вздохнул.

– Ладно. Благодарю за помощь с мечниками, Углеклык. Знаю, ты не согласна с решением шаманов… но мы благодарны за помощь. Продолжай путь, если не хочешь сражаться. Час почти пришел. Вскоре лес будет охвачен нашей войной.

Он пошел среди ветвей и пропал без слов.

Каэл не впервые за день был в смятении.

– Почему мы не можем бороться вместе с шаманами? Почему мы не можем помочь в борьбе с Мерзостью Титуса?

Она смерила его тяжелым взглядом.

– Не используй слово, если не понимаешь его значения. Я за борьбу с Титусом, но меня беспокоит то, как шаманы делают это. Может, однажды ты поймешь меня… но, надеюсь, тебе не придется. А теперь поспи, – проворчала она, отворачиваясь от него. – Нас ждет долгий путь.

И все. Каэл знал, что больше ничего от нее не получит, и он не тратил дыхание. Он попытался уснуть.

Он хотел использовать свой рюкзак как подушку, но его дно все еще было мокрым после реки. И он схватил рюкзак Бейрда.

Зря.

Грязный рюкзак не только вонял плесенью, но и был весь в комках. Он поворачивался, и рюкзак скрипел, шуршал и стонал. Острые углы впивались в голову.

Каэл потерял терпение. Он сунул руку и вытащил то, что шумело под его шеей.

Это было письмо. Он покрутил его в тусклых лучах света, что падали из брешей среди ветвей, пытаясь увидеть, кому письмо было написано. Там была печать. Он провел большим пальцем по воску и ощутил что-то вырезанное на поверхности. Он повернул печать к свету… и увидел герб Средин.

Язык Каэла прилип к нёбу при виде извивающегося черного дракона на воске. Откуда у Бейрда письмо от короля? Он не ошибся, и это был шпион?

Варианты крутились в голове, он развернул письмо. Он пытался прочитать слова на странице. Каждая буква была исполнена темными чернилами и с завитками. Каэл был так потрясен танцу букв, что не сразу смог прочитать:

«Его Величество Креван, правитель Средин, требует, чтобы вы немедленно прочли сообщение».

Слова звенели в голове Каэла, отдаваясь трепетом в кончиках пальцев. Он не успел осознать происходящее, а его большой палец уже скользнул под складку письма. Он медленно двигался к восковой печати…

– Нет!

Ярость ослепила его, кто-то вырвал письмо из его руки. Он охнул, пытаясь отчаянно вернуть его.

– Я должен прочитать это! Он сказал, что я обязан немедленно прочесть!

Сильные руки обхватили его плечи. Он боролся в хватке Килэй, сдвинул ее на дюйм. Она что-то говорила ему на ухо, но он не слышал. Он слышал только слова письма: «Прочесть немедленно! Немедленно! Прочесть…».

– Ты не должен открывать письмо, – сказал новый голос, его сила затопила пронзительные слова. – Ты не должен открывать письмо.

Каэл пришел в себя и узнал голос Бейрда. Его узловатые пальцы были прижаты к голове Каэла, перевязанное лицо было в дюймах от него. Он повторял слова, голос становился все тише, пока не превратился в шепот.

Голос письма пропал, и тело Каэла расслабилось. Килэй отпустила его, и он рухнул.

– Что это было?

– Не стоит трогать чужие вещи, – сказал Бейрд, отползая. Он забрал свой рюкзак, сунул в него письмо и сел на него. – Ты отправился бы в Средины, если бы прочитал его. Прошел бы те врата и попал к своей смерти.

– О чем вы? – сказал Каэл. Он дрожал. Его конечности трепетали от того, что сила письма ушла.

Он не сомневался, что послушался бы письма, если бы Килэй не удержала его.

Бейрд цокнул и покачал головой.

– Как и все остальные.

– Кто?

Килэй вздохнула.

– Шептуны, Каэл. Как ты думаешь, как Креван заставил их всех прийти в Средины в конце Войны? Думаешь, он просто вежливо попросил?

Каэл никогда не задумывался над этим. Он всегда предполагал, что шептуны пропали, потому что Креван был королем, и ослушаться его было изменой. Стоило понять, что такой сильный народ так просто не обманешь.

Теперь он знал правду, и ему было не по себе от нее.

– Но зачем Кревану заставлять их идти в Средины?

Глаза Килэй потемнели.

– А ты как думаешь?

«Король призвал шептунов в Средины, и больше о них не слышали», – так рассказывал Амос. Он не уточнял, что с ними случилось. И Каэл надеялся, что их просто схватили. Но взгляд Килэй говорил ему правду.

Креван убил их всех. Он убил всех до единого.

– Сила шепота, – сказал Бейрд, шлепнув рукой по рюкзаку. – Призывы написаны самим Псом.

– Кем? – уточнил Каэл.

Бейрд улыбнулся.

– Не самым талантливым творцом. Но он всегда был верным. Что бы король ни попросил, он поджимал хвостик и слушался, потому его прозвали Псом. У него было другое имя, но я его забыл. Как-то… Хорас? Нет, не так звучит. Магнус? Нет. Бертранд? Ах, похоже, я не помню…

– Может, вспомните, когда поспите, – пробормотала Килэй, пока он перебирал имена.

Бейрд посмотрел на нее, словно она предложила перестать дышать.

– Спать? Я не могу спать, ведь тут этот воришка! – он погрозил пальцем в сторону Каэла. – И я только проснулся.

Килэй застонала. Она свернулась в комочек, скрыла голову капюшоном.

– Он не полезет в вашу сумку снова. Уверена, он выводы сделал… Да, Каэл? – прорычала она через миг.

Да. Он понимал, почему Моррис предупреждал его быть осторожнее со словами. Он не знал, что сила шептуна может быть настолько мощной.

– Зачем вы храните это письмо?

– Оно мне не вредит. Я не вижу его, – пожал плечами Бейрд.

– Но другие могут.

– Другим стоит смотреть на другие вещи.

– Это опасно, – возразил Каэл. – Почему не сжечь его?

Бейрд возмущенно охнул.

– Это письмо – история, юноша. История. Ни один уважающий себя бард не сжигает кусочек истории. И это мощный кусочек силы шепота, – добавил он с кривой улыбкой. – Может, он окажется полезным.

Глава 9

Торговля

Полуденное солнце висело высоко, согревая бухту Взятки. Золотой свет лился между облаков и проникал в окна поместья. Он взбирался медленно по столу в библиотеке, двигался с каждой минутой, пока не оказался среди прядей кудрявых волос капитана Лисандра.

Он сидел за столом с горой запечатанных писем на краю. Чистый лист бумаги лежал между его рук. Ладонь лежала на бумаге, а в другой было перо, зависшее над листом.

Капли чернил скатывались с кончика пера и падали на белизну страницы, но Лисандр не замечал. Его глаза цвета бури были не на бумаге, они смотрели в окно.

Свет солнца ярко сиял на море, блестящем в ответ. Грудь Лисандра вздымалась и опадала в такт волнам, его взгляд стал далеким. Ладонь медленно опускалась, пока не легла… в лужу чернил.

– Прохиндеи! Воры и карманники! – дядя Мартин ворвался в комнату. – Наши отцы вертелись бы в водных могилах, если бы видели нас сейчас, в этом я уверен.

– Как бы там ни было, вам нужно заплатить канцеру за те кубки, – пробормотал Лисандр, все еще глядя в окно.

– О, с радостью. Но не монетами, – дядя Мартин опасно взмахнул тростью, – а кровью!

– Отлично. Почему не взять корабль и не объяснить это его армаде?

Дядя Мартин фыркнул в усы.

– Может, я так и сделаю. Я лучше буду привязан ко дну своего корабля, чем начну кланяться этому монстру с каменным взглядом…

– Отличная идея. Я принесу веревку.

– Мы пираты, а не торговцы! – дядя Мартин расправил плечи и прижал трость к груди. – Стоит это помнить, капитан.

Топот ног дяди Мартина утих, и стало слышно шаги еще двух пар ног. Первая пара принадлежала боевому магу Джейку. Он с тревогой проводил дядю Мартина взглядом.

– Он ведь не нападет на Чосера?

– Он – мачта без паруса, – ответил Лисандр.

Вечерокрыл пронесся мимо Джейка и запрыгнул на стол Лисандра, заставив того отвести взгляд от окна.

– Что я говорил тебе об использовании всего как насеста?

Вечерокрыл склонил голову.

– Вы не возражаете, когда я в облике сокола.

– Да, ведь тогда ты намного легче, – проворчал Лисандр, вытаскивая книгу из-под его ног. – И твои ноги не такие грязные. Что такое? Я очень занят.

Джейк поправил очки на переносице.