Текст книги "Проклятие дракона (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Ша Форд

Проклятие дракона

(Забытый судьбой – 3)

Перевод: Kuromiya Ren

Для дедули Форда и бабули Джо; папы Амоса и бабули Миртл

В нашей семье есть мудрость, любовь и веселье,

потому что вы их основали

Пролог

Воля Судьбы

Провидец Аргон стоял один на краю поля боя.

Солнце опускалось за ним. Красный хвост его угасающего света заполнял небо, едва озаряя землю у его ног. Он еще видел их… несметное количество тел, усеивающих землю, как пепел.

Валялись мечи. Вечерний ветер вяло трепал изорванные выгоревшие знамена у тел тех, кто нес их. Броня не блестела, золотые нагрудники стали темными в тени уходящего солнца. Изогнутые черные драконы тускло виднелись на их груди.

Символ Средин лежал мертвым с армией.

Только Аргон выжил. Он шел среди мертвых, глядя на неровную линию между телами и красным небом. Его ноги уверенно двигались среди обломков. Сталь и плоть рассеивались у его ног как дым, они улетали, пока он проходил, возвращались на место за ним. Аргон не ощущал ветерок, которые шевелил знамена, как и слабое тепло солнца.

Он знал, что бой еще не окончен. Он знал, что что-то грядет.

Как только он подумал об этом, видение задрожало. Земля жестоко затряслась, с каждой секундой это было все сильнее. Груда тел поднималась на холме, дрожь продолжалась. А холм разбухал, пока оттуда не вырвался столб огня.

Аргон прикрыл глаза от яркого света огня, который обжигал сильнее, чем что-либо. Он закрыл лицо краем одеяния, чтобы жар не опалил плоть. Когда огонь угас, он осмелился взглянуть.

Фигура появилась на холме тел. Она стояла в чаше, которую выжег огонь, он словно принес рассвет и ночь: его одеяние было черным, а голову окутывал ярко-желтый огонь. Фигура стояла безмолвно, опасно улыбалась.

– Уходи, – крикнул Аргон.

Он знал имя призрака, о нем были многие легенды Средин. Этот призрак свободно ходил среди развалин в прошлом, в хаосе Вуали. Этого духа знали как Коронованного огнем короля.

Кровь Аргона похолодела, пустые глаза призрака посмотрели на него, но тот вскинул руки.

– Тебе нет месте среди живых!

Коронованный огнем король не двигался. Его пустые глаза и ужасная улыбка все еще были направлены на Аргона. Он медленно полез в черное одеяние.

Аргон напрягся, начал читать заклинание. Но король вытащил не меч, а игральную кость. Кубик выпал из острых ногтей призрака, покатился к ногам Аргона. Он смотрел, как игральная кость катится, стуча о мертвых, о места, где он просто прошел.

Наконец, кубик остановился перед ним. Аргон пригляделся. Его кулаки сжались по бокам, когда он увидел знакомые символы на бежевой поверхности кубика. Они постоянно двигались на поверхности граней кубика. Но один символ сиял четко.

Он был вырезан на грани, смотревшей вверх: линии напоминали блестящую кровь. Только одна кость была такой сильной, что могла пробудить мертвых, и Аргон знал, что против этой воли надежды нет.

Он упал на колени. Аргон смотрел на нарисованное послание кости, там был сломан пополам маленький меч, он ощущал значения раньше, чем начал осознавать их:

Большие перемены – поступок, который повлияет на шесть регионов… и сделает меч бесполезным.

Страх льдом заполнил его грудь. Он поднял голову и увидел, как Коронованный огнем король безмолвно смотрит на него и улыбается.

– Прошу, – прошептал Аргон. – Прошу, ради всего живого, иди к реке. Забудь о задании, покойся с миром.

Огонь на голове короля словно стал выше, он возвышался на горе тел.

– Отойди, Провидец, – прошипел он с насмешкой, желтый свет вырывался из-за зубов. – Меня призвали.

Два больших черных крыла появились за спиной призрака. Они развернулись, закрыли небо тенью, и на землю обрушился сильный ветер. Мечи, щиты и тела взлетели в воздух с ветром. С ними поднялось и все поле боя, двигаясь, как волна.

Аргона накрыло ею.

* * *

Что-то мокрое покрывало его губы. Аргон медленно поднял голову и коснулся губ языком. Влага была теплой и чуть металлической.

Кровь.

Она текла из его носа, где что-то порвалось. Давление немного ослабло, и кровь перестала течь. Он ощущал, как тепло остывает, засыхает на его коже и среди длинной седой бороды.

Аргон застонал. Он знал, что-то вот-вот сломается. Он ощущал беду в будущем, перемену потоков. Но он надеялся, что ошибся, что Судьба не вмешается дважды за одно поколение.

Теперь сомнений не было. Тьма на дне миски была первым знаком ее приближения: последнее видение было о мальчике в Бесконечных долинах, мальчике с гор без будущего. Он смог только послать Вечерокрыла ему на помощь. После этого воды стали темными, и видения оставили его.

Он думал, что Судьба наказывает его за игру с королем, за защиту мальчика с гор. Но оказалось, что она задумала кое-что хуже.

Видения были вторым знаком ее приближения, не те видения, которые он вызывал, а те, что возникали сами по ее воле. Аргон мог лишь терпеть. Его бросало в стороны, он попадал за Вуаль и в будущее. Он не мог встать, не мог захватить власть. Он был скованным слугой Судьбы. И когда она призывала его, ему нужно было ответить.

Видения не всегда тревожили его. В прошлый раз, когда его призвали, Аргон сидел тихо и позволил воле Судьбы прийти к нему мягко. Ее слова проникали в его голову тихо, как во сне.

Но его тело было не таким сильным, как раньше. Последнее видение ударило с такой силой, что на восстановление ему требовались дни. Он был истерзан изнутри и снаружи.

Глаза Аргона пытались привыкнуть к тусклому свету. В комнате должно быть ярче. Он зажег свечи и расставил на столе. Пока они горели, его никто не беспокоил. Но он огляделся и понял, что его чары рассеялись: все мерцающие огни в комнате погасли, кроме одного.

Одинокая свеча горела на столе, огонек едва освещал место перед ней. Выцветшие буквы усеивали толстые пожелтевшие страницы книги, которую, как вдруг вспомнил Аргон, он отчаянно пытался читать.

Она называлась «Миф о Дрэготе». Это была легенда о первом короле, о том, как он захватил дикие земли и превратил в Королевство. Слова мог прочитать даже ребенок. Аргон читал тома и сложнее.

Но было в этой книге что-то… странное. Холодный воздух скользнул по его шее, слишком холодный для весеннего вечера. Может, юные маги были правы насчет этой книги.

Может, она была проклята.

Холод пробрался до середины его спины, когда Аргон заметил темную лужицу на одной из страниц. Он склонялся над столом, и кровь из его носа залила слова.

Он вытер кровь рукавом, тихо ругаясь. Но вред уже был нанесен: коричневатое пятно осталось на странице. От этого слова стало видно еще хуже. Хотя Аргону было сложно читать их, он все еще разбирал послание:

«Из связи чистой магии и самой сияющей руды земли маг выковал спасение короля: защиту, названную Проклятием дракона».

Как только он прочитал это, огонь последней свечи зашипел и погас, словно невидимые пальцы затушили его.

Аргон тихо сидел в воцарившейся тьме. Он не смел двигаться, не смел дышать. Даже его сердце притихло. Огни и тени из видения Судьбы вспыхивали перед его глазами, оживали в их ярости. Он не сомневался.

Что-то приближалось.

Глава 1

Коронованный огнем король

Король Креван не знал о времени.

Он моргал, туман застилал его глаза, и комната постепенно становилась четкой. Красные лозы покрывали камень перед ним. Они словно росли, пока он смотрел, двигались по трещинам и выбоинам, вдоль линий цемента. Лозы двигались странно, росли вниз, а не вверх. Он не знал, куда они движутся.

Креван следил, как лозы вьются по полу, там они окутали тело солдата.

Это был страж в позолоченной броне. Его тело было пронзено копьем, руки застыли в смерти, все еще сжимали древко, торчащее из его груди. Извивающийся дракон на его груди словно дрожал в свете огня. Он корчился, танцевал с огнем.

Креван смотрел, как лозы ползут к полу и добираются до темной лужи под солдатом. По одной ветки опустились в лужу.

Теперь сказать было невозможно. Тот, кто увидел бы их, подумал бы, что лозы росли из лужи, но они ошиблись бы. Креван один знал секрет. Он был избран смотреть их цветение…

Лозы вдруг изменились, из красных стали зелеными, появились тяжелые листья. Лунный свет брызнул из линий цемента, холодный и бледный. Тяжелые кирпичи стены падали назад. Они падали беззвучно на густую траву, где луна окрашивала их в белый. Слышалось гудение, земля дрожала от голосов мертвых. Они звали его, проклинали его…

Дыхание клокотало в груди Кревана, он прогонял безумие. Туман медленно отступил к краям его зрения. Это были не лозы, а линии крови. Они не цвели, но вырывались из груди солдата. Он пришел в комнату Кревана без объявления, ворвался с топотом и криками. Из-за его вмешательства поднялся туман…

Он не помнил, что случилось после этого.

Огонь в камине почти догорел. Тьма наступала. Креван приказал, чтобы окна в его комнатах закрыли камнями и цементом. Она шли к нему, чтобы покончить с тем, что начала. Он не собирался так просто впускать ее в крепость. Но с забитыми окнами тьма была густой.

Он не хотел сидеть в тенях.

Креван добрался до двери и толкнул ее. Полился свет из коридора. Слуги добавили факелы на стенах, и их теперь едва разделял камень. Хотя коридор утопал в свете огня, коридор не казался безопасным. Она могла спрятаться за дверями, оставалось много способов для нее проскользнуть. Ему нужно было безопасное место.

Большой дракон из оникса охранял его комнаты. Он нажал на хвост дракона и нетерпеливо топал ногами, пока стена отъезжала, открывая узкий проход.

Когда стена закрылась за ним, Креван смог выдохнуть. Больше никто не знал об этих проходах. Здесь он был в безопасности.

Некоторые проходы были размером с комнату, в некоторых едва удавалось проползти. Они расходились по замку непредсказуемыми узорами. Креван годами запоминал повороты. Он знал, куда идти, взглянув на ступени, на цвет кирпича. Вскоре он прошел в тронный зал.

Он захлопнул скрипящую дверь за собой и оттолкнул гобелен. Слуги явно здесь побывали: факелы были свежими, огонь горел в камине. Теней тут не было.

Тарелка еды стояла на скатерти, но Креван оттолкнул ее. Серебряная тарелка застучала об пол, горячая еда рассыпалась по камню. Креван схватил кубок, стоявший за тарелкой, и опустошил половину огненного содержимого в два глотка, кривясь.

Напиток ослабил безумие. Страж в его комнате был недавней жертвой… Креван срывался и до этого.

Большой стол в центре комнаты был сломан. Ножки его были разбиты, на поверхности стола были глубокие дыры от меча Кревана. Почти каждый стул в комнате был разбит о стены или разрублен на куски. Остался только стул у камина.

Порой, когда красный туман угасал, он сидел там и смотрел на огонь…

– Ваше величество. Вот мы и встретились.

Креван выхватил меч и развернулся, направив его на стул у камина. Когда он увидел существо, сидящее там, клинок чуть не выпал из его руки.

Там был скелет, труп. Его кости почернели, словно человека сожгли заживо. На его плечах был плащ, обгоревший по краям, такой изорванный, что Креван видел за дырами изгиб позвоночника.

На черепе застыла неприятная улыбка. Вместо глаз были пустые впадины, такие глубокие и темные, что, казалось, пытались проглотить его. Трещина между зубами черепа сияла ярким огнем, как из печи. Языки пламени вырывались изо лба, висков и основания черепа, окружая его пылающей короной.

– Ты, – выдохнул Креван, едва дыша. – Коронованный огнем король.

Он знал легенду об этом призраке Средин. Она появилась во время правления второго короля, который заявлял, что призрак первого короля явился к нему поздно ночью в одеянии из тьмы, пылающий огнем. Призрак поручил второму королю важное задание, обещал ему вечную корону в обмен.

Но он не справился.

Каждый король с тех пор видел призрака Средин. По традиции новый король проводил ночь коронации один, ждал в тронном зале. Если он был достоин вечной короны, призрак являлся и поручал ему задание. Те, кто выполнял задание, чаще всего погибали или сходили с ума. Никто еще не выполнил это задание.

Креван боялся, что уже сошел с ума. Он допил напиток и зажмурился. Когда он открыл глаза, призрак все еще улыбался.

– Я уверяю вас, что реален, Ваше величество, – голые ребра Коронованного огнем короля раздулись от вдоха, потрескивая, было видно его раскаленную желтую сущность. – Видите?

Креван не спешил верить.

– Если вы – Коронованный огнем король, то почему не явились в ночь моей коронации?

Призрак сцепил острые пальцы на коленях.

– Вы еще не доказали себя, – прошептал он.

Не доказал? Ни один король с подъема шептунов не сделал того, что смог Креван. Призрак был видением, маревом. Он отбросил кубок и поднял меч…

– Ах!

Пылающая боль пронзила его плоть. Он вырвался из хватки призрака и отшатнулся. Его рука пылала, словно он сунул ее в угли. Но, закатав рукав, он не увидел рану.

– Знаю, чего вы боитесь, Ваше величество. Знаю, какой вопрос вы шепчете во тьме. Но вы не сходите с ума… вы вне себя от гнева. Так и должно быть, – сказал призрак, отклонившись на стуле. – У вас должна быть вся власть. Все Королевство должно преклониться перед вами. Но вместо этого враг посягает на вашу корону. Вы ничего не получите, пока она жива.

Креван сжимал пострадавшую руку, он попятился к скрытой двери.

– Ты пришел смеяться надо мной, призрак?

– Не совсем, – прошипел он. – Старые короли раньше правили этими землями с помощью своих магов, только они правили. Мой господин следил за вами, когда вы заняли трон. Она знает, что вы хотите вернуть королям прежний блеск. Вы одолели шептунов. Вы привязали магов к своей воле. До этих пор вы управляли Королевством с помощью Пятерки… – его жуткая голова склонилась. – Но они начали подводить вас.

Креван знал, о чем говорит призрак. За вуалью тумана были встревоженные лица. Угасающие мысли, воспоминания отдалялись, гнев поглощал их. Но он еще слышал обрывки их сообщений, полных паники:

«…торговцы подавили Реджинальда… припасы от лорда Гилдерика необычно опаздывают… Поставки от Сахара так и не прибыли… ни слова от Титуса…».

Коронованный огнем король хрустнул костлявой шеей, испугав Кревана.

– Да, твой трон рушится под тобой, пока ты боишься одного врага. Такой слабый король не достоин моей вечной короны.

– Драконша – не простой враг, – прорычал Креван. – Моя армия не может ее остановить, маги не могут ее найти, она даже ослепила моего Провидца! С ней никто не сравнится, а она поклялась убить меня, – кончики пальцев невольно скользнули по шраму, приподнятому неровному порезу, что рассекал его бороду и останавливался у горла.

Он был на волосок от смерти.

– Не сравнится? – искорки вылетали из дыр его ноздрей, призрак фыркнул. – О, тут ты ошибаешься. Ведь в глубинах твоей крепости скрыт охотник, которого будет бояться даже она.

Креван забыл о боли.

– Какой охотник? Где мне его найти?

Застывшая улыбка призрака вдруг стала более угрожающей.

– Там, куда ты поклялся больше не ходить.

Креван сжался. Его язык так пересох, что он едва смог произнести:

– Ты про…? Нет, – прорычал он, когда Коронованный огнем король кивнул. – В той комнате только проклятия и духи. Я не пойду на верную смерть.

– Смерть все равно заберет тебя, смертный, пойдешь ты к ней или нет. Люди – лишь капля чернил, которая может оставить след. Осторожная линия выцветет со временем, но смело начерченная линия проживет долго, – Коронованный огнем король раскинул руки. – Как ты умрешь, Креван?

Он не ответил.

Желтая сущность призрака разбухала, обгоревшие кости раздувались, затрещали. Лучи света полились из расширяющихся трещин в его черепе. Они заполнили комнату жаром, который опалил волосы на подбородке Кревана.

Он закрыл лицо рукой, когда призрак взорвался. Порыв огня и света сбил его на спину. Факелы затрепетали, огонь в камине угас. Тьма опустилась на комнату.

Креван лежал, не двигаясь, на полу часами, закрывая глаза от лиц, глядящих на него из теней.

Глава 2

Убежище Фрома

– За победу! – крикнул дядя Мартин. – За кончину этого подлого тирана! Пусть зло Гилдерика гниет вместе с ним!

Пираты подняли кружки и стукнулись ими. Они несколько дней тащили уставшие тела по дороге по Бесконечным долинам. Теперь они устроились на ночь в Убежище Фрома, крохотной рыбацкой деревушке на границе с Высокими морями. Дома были рядом, и пираты были веселы.

К счастью, им было чем поднять настроение еще сильнее.

– Кати еще бочку, милая. Храбрецы не должны испытывать жажду! – сказал дядя Мартин, помахав тростью девушке, работавшей в таверне. Она быстро послушалась и вернулась из погреба под хор радостных воплей.

Они там набились в крохотную местную гостиницу, что Каэл думал, что выгнутся стены. На губах пиратов были улыбки, лица многих сияли. Они пели и сталкивались кружками, кричали тосты.

Не так давно он бы потерялся в хаосе. Он ушел бы наверх, а не сидел бы среди ревущих пьяных пиратов. Но где-то в пути все изменилось. Теперь вместо безымянных звуков Каэл слышал голоса друзей.

Знакомый визг заставил его посмотреть в другой конец стола, где капитан Лисандр уткнулся лицом в золотисто-каштановые локоны Аэрилин. Он щекотал ее шею щетиной. Она пыталась отбиться, но без толку.

– Пусти меня, грубиян!

Его губы двигались только настойчивее. Она попыталась отодвинуться, и он усадил ее себе на колени.

Вскоре она уже не могла дышать от смеха.

– Хватит! Ты должен быть нежным со мной.

– Я нежен, – возразил он.

Он прижался лбом к ее лбу, улыбаясь, пока дразнил ее то об одном, то о другом. Она играла с его волосами. Лицо Аэрилин сияло все сильнее с каждым днем. Лисандр не сводил с нее глаз, постоянно целовал.

– Пока все солнечно, – сказал дядя Мартин с другого конца стола. – Но через пару месяцев вас будет разделять груда размером с сундук для одежды. Целоваться тогда будет сложнее.

– Хорошо, что я и это смогу, – пробормотал Лисандр у губ Аэрилин. Он отстранился с негодующим видом. – И эта груда – мой будущий сын… или дочь, – быстро добавил он. – Я не против девочки.

– Конечно, – Аэрилин пронзила его сердитым взглядом.

Когда дядя Мартин допил напиток из кружки, он добавил с пеной на усах.

– Дети – это проклятие и дар. Они наполняют дом смехом, топотом ножек и прочим. Но фигура жены уже не такая, как прежде. Так что всегда и горько, и сладко, когда женщина становится матерью.

– Неправда! – возмутилась Надин, женщина из пустыни, присоединившаяся к ним. Ее кожа была цвета песка, она была ростом с ребенка. Содержимое кружки быстро влияло на нее, она опасно покачивалась на стуле, ругая дядю Мартина. – В моей культуре материнство священно. Нет чести выше.

– Я говорю не о священности рождения, – возразил дядя Мартин. – Я просто скорблю по потере прекрасной фигуры.

– Ничего не будет потеряно! – Надин взмахнула рукой в сторону и упала бы, если бы Аэрилин не поймала ее за платье. – Она станет красивее, чем раньше, засияет светом тысячи звезд!

– Я жду этого, – сказал Лисандр.

Аэрилин рассмеялась.

Дядя Мартин продолжал, словно Надин и не говорила:

– И не только женщина теряет фигуру. Я бы худым, а теперь посмотрите на меня! – он похлопал по животику, выпирающему из его туники. – И не пропадает. Как только получил живот, он с тобой до конца.

Лисандр закатил глаза и четко заявил, что с ним такого не будет. Но через пару мгновений Каэл уловил, что капитан с тревогой смотрит на свой живот.

Спор за столом заставил его отвести взгляд. Что-то странное случилось с боевым магом Джейком, он был сам не свой в эти дни, и это заметили товарищи.

Они старались подбодрить его. Лисандр занимал его, дядя Мартин наполнял ему кружку, Надин и Аэрилин даже спрашивали про его исследования. Они порой могли выманить его улыбку, но она не оставалась надолго.

Бедняга Джейк теперь был между Моррисом и Шамусом, и оба верили, что набитый живот исцелит все беды.

– Вот, бери жареный картофель, – сказал Шамус, мастер кораблестроения из Коппердока. – Айе, ешь побольше, хватит на несколько дней.

– Я не люблю картофель, – пробубнил Джейк. Он без рвения водил вилкой по тарелке, его взгляд был далеким за круглыми очками.

– Может, тогда суп? – Моррис зажал обрубками рук миску с горячим супом и подвинул к Джейку. – Суп хорош для органов. И согреет сердце… ай!

Суп плеснул за край на нежную кожу руки Морриса. Он завопил и бросил миску на кусок мяса на тарелке Джейка.

Он вздохнул.

– И супа не хочется.

– А хлеб?

– Нет, спасибо.

– Мясной пирог точно тебя взбодрит, – сказал Моррис с полным ртом. – Меня бодрит!

– А лук прояснит разум, – добавил Шамус.

Моррис нахмурился.

– Нет, чеснок проясняет разум. Лук делает умным.

– Ты слишком долго был на воде, старый морской пес. Морковь делает умным, а чеснок отгоняет гоблинов.

– Нет гоблинов.

– Тогда нету и русалок…

– Русалки есть! Они показываются только в дождь. Так что их сложно заметить…

Пока они спорили, какая еда отгонит воображаемых существ, Джейк сжался на стуле. Когда Каэл посмотрел на него в следующий раз, его руки закрывали лицо.

– Он будет в порядке.

Голос Килэй был шепотом, но ее слова он уловил.

Огонь за ее глазами становился пеплом, когда она смотрела на Джейка, тень улыбки была на ее губах.

– Похоже, наш друг-маг столкнулся с проблемой, которую не может решить… но он справится. Он продолжит писать в дневнике раньше, чем ты успеешь моргнуть.

Каэл надеялся за это.

Он сидел рядом с Килэй за столом. Их руки прижимались друг к другу от локтя до запястья. Он ощущал невероятное тепло ее кожи, проникающее через чешую ее брони и его рубашку, сшивая их.

Куда бы он ни смотрел, краем глаза он видел ее… куда бы он ни шел, она была в его сердце.

Крик сокола заглушил всех, затем по столу загремели кости. В гостинице было так людно, что Вечерокрыл решил остаться в облике сокола за ужином. Он сидел на балке под крышей и вопил.

– Поищи себе еду, – прорычал Сайлас.

Пронзительный взгляд Вечерокрыла упал на него. Сайлас взглянул на него и закрыл руками жареную курицу, которую уплетал.

Каэл даже не удивился, узнав, что Сайлас – оборотень. Сияющие глаза под темными волосами подходили больше льву, чем человеку. Его удивляло что Сайлас решил пойти с ними, хотя никто не был ему дорог, о чем он напоминал почти каждый час.

Вечерокрыл снова завизжал.

Сайлас крепче прижал руки к добыче.

– Если хочешь есть людскую еду, прими облик человека, – едко сказал он.

Килэй отбила его руки и схватила одну курицу.

– У тебя их много.

Сайлас зашипел на нее.

Она направила на него курицу, как меч.

– Еще раз так сделаешь, и я заставлю тебя скулить.

Сайлас миг сверлил ее взглядом, но пожал плечами и продолжил ужин. Килэй бросила курицу наверх, и Вечерокрыл поймал ее.

Каэл скользнул взглядом по товарищам. Он сидел тихо, упивался шумом их разговоров… пытался запечатлеть все подробности их лиц в памяти.

– Думаю, мне пора спать, – сказал он.

Килэй кивнула.

– Хороших снов.

Он ответил улыбкой на ее улыбку и пошел наверх.

Их было много вместе, уместиться было сложно. Каэл делил крохотную комнату с толпой пиратов. Спальные мешки лежали на полу, создавая лабиринт, и между мешками было очень мало времени.

Каэл был близко к двери. Он знал, что об него будут спотыкаться пираты, заходя в комнату, но он был не против. Он не собирался долго спать.

– Привет, Тельред, – сказал он, снимая ботинки.

Ответа не было.

Тельред занял единственную кровать в комнате. Он лежал на простынях, рука закрывала его глаза, обрубок ноги был на стопке подушек. Тарелка еды, которую принесла ему Аэрилин, стояла нетронутой на столике у кровати.

Каэл смотрел на бинты вокруг колена Тельреда, и комната уплывала, он погружался в воспоминание: он слышал грохот заклинания Финкса, видел, как кровь Тельреда окрашивает стены.

Это произошло слишком быстро. Никто не успел бы спасти его.

Разум подсказывал это ему, но воспоминание терзало снова.

Сила цветов и звуков, красная кровь и пронзительные крики Тельреда. Ничто не могло стереть то, что видели его глаза, что слышали его уши. Он не мог успокоиться от слов разума, от слов друзей.

Ведь воспоминание показывало правду.

Черный зверь покинул его сердце, и ему казалось, что окно открылось перед его глазами. Он днями листал воспоминания того, что сделал в долинах. Он видел потрепанные края своих планов, рвущихся от его мучений. Его лицо пылало каждый раз, когда он видел узел в нитях – ошибку, которую можно было легко избежать.

Было много узлов и протертых мест. Он смотрел, как проживал то время, и скалился. Он так легко предался печали. Теперь он понимал это. Он видел свою беспечность и апатию, два крыла его черной слабости.

Он вспоминал от этого истории Роланда, которые всегда заканчивались плохо. Герои, о которых он рассказывал, были с одним большим минусом. Их слабости медленно поглощали их, пока шел рассказ, и к концу истории они платили за свои ошибки.

Это жгло Каэла сильнее всего. Он заслужил заплатить за свои поступки. Но он остался невредимым. Пираты и великаны наполнили могилу, которую он копал себе. Другие несли его раны. Это он должен был лежать изломанным на этой кровати, но оказалось не так.

Тельред был воплощением его ошибок, живое напоминание, что он был эгоистичен. И Каэл знал, что против слабости у него шансов не больше, чем у героев историй Роланда. Его путь закончится. Когда бы это ни случилось, Каэл будет на нем один. Он один заплатит.

Он так решил.

* * *

Его разбудил стук в дверь.

Он был в бухте Взятки, спал в мягком кресле в библиотеке поместья. Кто-то стучал в дверь по три удара. Каэл встал и пошел к коридору.

Его веки были тяжелыми ото сна. Он пытался сморгнуть это, но тьма возвращалась. Он открыл глаза и оказался у двери.

Тук, тук, тук.

– Погодите, – Каэл возился с засовом. Он ощущался тяжелее обычного. Дверь стонала и будто боролась с ним. Когда он смог открыть ее, он моргнул при виде мужчины за порогом.

Он был очень худым, со спутанными волосами и бездонными ямами глаз. Злые волны красного и оранжевого лились за ним. Крики заполняли воздух, пахло пеплом, ветер приносил все это из деревни внизу.

Гилдерик улыбнулся, словно ощущал ужас в груди Каэла. Сотни теней собирались за ним. Они были выше людей, глаза пылали раскаленной белизной. Их руки и грудь блестели кровью жителей деревни.

– Я знал, что найду тебя здесь.

Губы Гилдерика не двигались, но Каэл слышал его голос, словно он звучал внутри него.

– Идем со мной, – прошептал Гилдерик. – Не переживай за друзей… Они тоже могут пойти.

Безжалостный взгляд устремился за плечо Каэла, и он увидел, что за ним собрались друзья. Их тела были тенями, их глаза были белыми и безжизненными. Он закричал, а их руки обхватили его.

Лисандр и Тельред тащили его вниз. Аэрилин выбила из-под него ноги. Килэй схватила его за волосы и подняла его голову, заставляя смотреть в глаза Гилдерику.

– Больно будет недолго, – его взгляд сковал душу Каэла. – Да, маленький Райт, с твоими нитями в своей руке я заставлю королевство пасть на колени!

* * *

Громкий вопль разбудил Каэла. Он подавил панику сна. Через пару мгновений глубокого дыхания он смог успокоить сердце.

Комната была темной и неподвижной. Огонь догорел до углей. Его глаза привыкли, и он увидел вокруг пиратов. Он смотрел, как они дышали и храпели. Когда он убедился, что они спят, он встал.

Он собрал рюкзак пару ночей назад. Великаны дали им столько еды в путь домой, что никто и не заметил бы, что он немного забрал. Ему этой доли хватило бы на пару недель.

А потом он справится сам.

Общая комната была в телах спящих пиратов, и было сложно добраться до входной двери. Он обходил их, скользил между спальных мешков и рюкзаков в сторону двери. Он почти дошел, когда вдруг наступил на скрипящую доску.

Она громко скрипнула под его ногой. Он ждал, не дыша, слушая храп. Когда он убедился, что никто не слышал, он поднял ногу.

И доска скрипнула снова.

Каэл беззвучно ругался, минуя последних пиратов. Дверь застонала, как северный ветер, когда он открыл ее. Он закрыл ее так тихо, как только мог, надеясь, что пираты спят крепко.

Грязь окружала гостиницу, как ров, из-за большого свинарника во всей деревне стоял неприятный запах. Каэл шел по узким доскам, нависающим над вонючей грязью, а потом скрылся за деревьями.

Было странно бежать среди теней… легко и тяжело сразу. Он знал, что поступает правильно. Он был в этом уверен. Так почему ноги двигались так тяжко? Почему ботинки волочились по земле? Было странно, как правильный поступок вызывал горечь во рту.

– И что ты творишь?

Каэл так испугался, что отскочил в дерево.

– Килэй!

Ее черная броня хорошо скрывала ее в тенях. Но он слышал по тону ее голоса, что она недовольна.

– Мне нельзя покидать тебя без предупреждения, а тебе можно? Так это работает?

Не было смысла спрашивать, откуда она знала. Как бы осторожен он ни был, она всегда была на два шага впереди него.

– Мне нужно сделать это.

Она вскинула бровь.

– Да? Тебе нужно убегать посреди ночи, оставляя друзей в неведении насчет того, что с тобой случилось?

– Да. Им нельзя знать, куда я ушел.

– Думаю, они догадаются.

– Я убил одного из агентов графини, – процедил Каэл. – Думаю, она знает, кто я. Даже если она не знает, Гилдерик точно в курсе. Он все знает, – гнев бурлил от воспоминания: Гилдерик сидит в его голове, листая историю его жизни, словно имел на это право. Каэл глубоко вдохнул. – Не знаю, что он узнал, но он мог понять, что я собираюсь сделать. И тогда он легко последует…

– Или он умер.

Нет. Каэл знал сердцем, что такая змея, как Гилдерик, так просто не умрет. Но он не мог объяснить это Килэй.

– Даже если он мертв, что насчет графини? Как скоро она пошлет за мной свою армию? Если она скажет королю… – Каэл провел ладонью по волосам, борясь с тревогами, что терзали его изнутри, пытался загнать их глубже. – У нас есть небольшой шанс против Титуса, но не против Средин. Я не хочу, чтобы на нас обрушились правители. Пираты будут в безопасности в бухте. Великаны могут о себе позаботиться. А я, – он посмотрел ей в глаза, – отправляюсь домой.

– Каэл…

– Я не передумаю. Можешь ругать меня, но ты знаешь, что так произойдет.

Она отвела взгляд через миг. Она смотрела на кусочки неба среди веток, ее лицо было нечитаемым.

– Знаю, – тяжело сказала она. Килэй потянулась в сторону и сняла с ветки рюкзак. – Потому я подготовилась заранее.

Только этого не хватало.

– Ты со мной не идешь.

– Ты не можешь меня остановить.

Он пронзил ее взглядом.

– Если ты пойдешь, за тобой последует Шамус. Ты знаешь это.

– Об этом я уже позаботилась.

Каэл с опаской посмотрел на нее.

– Что ты ему сказала?

– Что мы с тобой сбегаем, конечно, – она ухмыльнулась.

Он надеялся, что тени скрывают румянец на его лице.

– Не стоило так делать.

– Но это правда.

– Но теперь он подумает, что мы…

– Не важно, что он подумает. Он пошел бы за мной в дальний уголок королевства, не думая. Теперь – нет. Я сказала ему, что это – секрет, – она добавила с улыбкой. – У нас есть пара месяцев, чтобы бродить по королевству в личном…