Текст книги "Проклятие дракона (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

– Они? – желудок Каэла пропал. Выскользнул, оставив дыру.

– Сезерана и Амелию хорошо знали при дворе, – тихо сказал Моррис. – Креван ожидал, что они придут. Если бы они не явились, он бы понял, что что-то не так. Если бы они убежали, он бы их преследовал. Они могли дать тебе шанс, надеяться, что сохранят тебя в секрете… и им нужно было убедиться, что Сезеран не будет тебя искать. Они должны были дать ему понять, что он победил. Понимаешь?

Каэл понимал. Он видел это сквозь гнев, и он едва мог стоять.

В нем ничего не осталось… он понимал, что ничего не сделал сам. Каждая победа принадлежала Сезерану, это была плата за пролитую им кровь. И, если он сделал хоть что-то, заслуживающее света, то это была заслуга Амелии. Это принадлежало ей.

Каэл был призраком на чужой земле, его ноги поддерживали могилы. Он понимал с болью, что опускала его на колени, что он никогда не сможет отплатить им. Ничто из того, что он говорил или делал не могло сравниться с даром, что они ему дали.

Он будет навеки в их долгу.

Моррис не слышал всхлипы сердца Каэла, потому что хрипел без остановки:

– Знаю, о чем ты думаешь. Просто отвернуться от истории, когда книга закрыта. Ты можешь трясти кулаками, называть нас дураками, но, когда ты находишься среди страниц, ты не знаешь, что будет дальше. Я бы отдал все, чтобы вернуться туда, – прошептал Моррис с мольбой во взгляде. – Я бы отдал все, чтобы изменить то, что я сделал. Но время не повернуть вспять. Оно идет только вперед. Теперь ты знаешь правду… делай то, что считаешь нужным. Это будет справедливо.

Он развел руки в стороны, открывая грудь. Но Каэл покачал головой.

– Я не буду вас убивать.

Он раскрыл рот.

– Но я… это моя вина. Если бы я не написал те письма, они бы не…

– Это не ваша вина, – сказал резко Каэл, потому что знал, что виноват был он.

Он смотрел на землю между ними и начинал осознавать вес крови. Это нельзя было изменить. Нельзя было все исправить. Кровь, пролитая намерен, была на вес золота. Но золото его не очень волновало.

Нет, были сокровища важнее… и их могла дать только жизнь.

– Вы говорили, что не стоит сожалеть о чем-то, теперь я вижу, почему. Ошибки – часть наших историй, да? Мы не всегда можем выбрать, какие монстры встанут на нашем пути, но мы можем выбрать столкновение с ним. Наш выбор ведет нас до конца, – Каэл поднял голову и посмотрел в слезящиеся глаза Морриса. – Время для каждого из нас истечет, Моррис. И когда оно сделает это… лучше вы будете рядом со мной, чем в яме где-то в горах.

Облегчение появилось в его глазах. Он прижал Каэла к груди, сдавливая в объятиях.

– Я там и буду. Да, там я и буду!

От этого голова Каэла задралась к звездам. Он смотрел на бледную луну, не зная, как высвободиться, но тут тень мелькнула на свете.

Он узнал искаженный силуэт одного из ястребов графа. Короткие крылья яростно били, тело подпрыгивало из-за веса темного предмета в его когтях.

Каэл тут же отодвинулся от Морриса и указал наверх. Глаза старика расширились. Он поманил Каэла за собой.

– Идем. Если повезет, этот дьяволенок приведет нас к месту, где прячется Титус.

– Нам не стоит вернуться за остальными?

Моррис покачал головой.

– Некогда. Ты хотел понять, почему граф притих… это может быть наш единственный шанс узнать. Шевели ногами, – позвал он, поднимаясь по склону. – Старик без рук и с пузом не должен тебя обгонять!

* * *

Сокол летел недалеко. Каэл ожидал, что будет бежать полночи. Но вместо этого после мили от склона он начал снижаться.

За выступом горы скрывался маленький каменный домик. Там могла уместиться только горсть людей. Каэл подозревал, что это был домик для отряда графа, а то и главы силы крупнее. Он был достаточно близко к их лагерю, люди Титуса могли дойти туда с легкость.

Ястреб приземлился неловко. Он подпрыгнул и ударился головой о дверь домика.

– Отдых! – проскрежетал он. – Устал. Отдых!

Свет сонно упал на замерзшую землю, окно двери приоткрылось. А потом дверь распахнулась, один из солдат графа выглянул.

– Получил?

– Да!

– Хорошо. Другая птица заберет утром, – солдат склонился к предмету в когтях ястреба. Приглушенный щелчок, и предмет отцепился.

– Больно! – ястреб прыгнул внутрь. – Голод!

– Да, ужин на огне. Будь готов вылетать на рассвете, – проворчал солдат и выпрямился. – Кто-то должен следить за теми дикарями на холме. Они там неделями прячутся. Это действует на нервы. Не знаю, почему граф не может просто покончить с ними…

Его ворчание продолжалось, он ушел за дверь. Каэл увидел, что в его правой руке была деревянная коробочка на цепи. Он не успел разглядеть, солдат пропал в доме, захлопнув за собой дверь.

– Что это может быть? – прошептал Моррис.

Каэл не знал. Он думал о словах солдата, о том, как он хотел, чтобы Титус напал и покончил с ними. Если он знал, где они остановились, почему не нападал?

– Он планирует ловушку, – сказал Каэл, разглядывая домик. – Это точно связано с тем, что в той коробочке.

Солдат сказал, что утром за коробочкой прибудет другая птица, рассвет быстро приближался. У них не было времени возвращаться в лагерь. Если он хотел узнать, что запланировал Титус, ему нужно действовать быстро.

Моррис следил за дверью, пока Каэл ходил вокруг. Дом был так близко к камню, что Каэлу было сложно подобраться. Окон и других дверей не было. Внутрь путь был лишь один, и Каэл его запечатал.

Он соединил дверь и дверную раму, а ту слил с камнем. Он давил на петли, пока они не стали полосками металла. Он запечатал окошко двери, чтобы оно могло приоткрыться, но не распахнуться. А потом он ушел к Моррису.

– Есть план, но мне нужна ваша помощь.

Ответом была широкая улыбка без нескольких зубов.

– Я все сделаю. Только скажи.

Как только Моррис был готов, Каэл пробрался к дому. Камень и бетон гнулись глиной под его руками. Он копал, пока между ним и комнатой не осталось тонкой полоски. Он ждал.

Вскоре он услышал стук, кто-то ударил по двери.

– Ладно, ладно! – закричал в шуме один из стражей. Топот, вопли. – Кто-нибудь, помогите мне! Чертов засов опять заело!

Другие шаги прошли к первым. Они возились, потом подошли еще двое. Засов гремел от их стараний, грохот не прекращался.

– Заело? Мы быстро!

– Чертов засов…

– Нельзя его просто вырвать!

– Какая разница? Он просто замерз… ах!

Стрела Каэла попала в шею ближайшего мужчины. Он стрелял в дыру, что сделал в стене, быстро сбил еще троих. Пятый выбежал в центр комнаты с мечом. Он вытирал глаза, словно только что спал.

Стрела прибила руку к его лицу.

– Атака! В бой!

Каэл отпрянул, кривой клюв ястреба чуть не рассек его лицо. Он щелкал, пытаясь пробиться к нему. Но дыра была маленькой. Он отклонился, чтобы ударить по стене, и стрела Каэла попала в его голову.

Он ждал, не дыша, следующие мгновения. Но он не слышал ничего из-за стука Морриса. Прошел еще миг, ни тени не было в доме, он расширил дыру и пролез.

Сокол еще был жив. Ужас был в его больших черных глазах, крылья беспомощно хлопали. Каэл не хотел смотреть, не хотел смотреть, как свет покидает его глаза…

Не свет. Каэл подошел ближе, склонился и заглянул в глаза ястреба.

На него смотрело лицо мужчины. Его голова была во тьме взгляда ястреба, парила там без тела. Картинка дрожала, как огонь на ветру. Каэл едва мог разобрать спутанную гриву волос, бороду, жестокий рот в улыбке.

Лицо мужчины пропало во тьме, последний выдох ястреба с шипением вылетел из его легких. Каэл смотрел на угасающую картинку так пристально, что не заметил тень за спиной. Он услышал, как стонут доски пола, развернулся, заводя руку за спину.

Острая боль пронзила левое плечо. Каэл вырвал охотничий нож из-за пояса и слепо вонзил в массу перед собой. Стон, выдох, и тело в броне упало на его грудь.

В комнате был еще один солдат. Он смотрел за плечо мужчины и видел, что он прятался в углу за выступающим краем очага. Каэл выбрался из-под тела солдата, когда боль пронзила его.

Острая боль пылала такой яростью, что чуть не ослепила его. Нет, не от боли перед глазами все потускнело: странное онемение заполнило его голову. Оно растеклось по конечностям, и руки упали по бокам. Его тело словно только проснулось от глубокого сна, словно он не мог им управлять, словно голова просто была на клубке конечностей.

Холод проник в трещину за ним. Он ощущал острые зубы ветра своей кожей. Его зубы стучали. Тело дрожало, хотя он говорил ему прекратить.

Под левым плечом торчал кинжал, лезвие наполовину погрузилось в плоть. Кровь лилась из раны, он знал по ровному стуку капель, что крови будет больше. Если он вытащит кинжал, он может истечь кровью. Может, если он запечатает край раны…

Каэл охнул и обмяк. Его пальцы только сжали кожу. Как бы он не сосредотачивался, он не мог превратить рану в глину. Он не мог вспомнить, как соединить кожу. Он не помнил, как делал это.

– Все готовы? – прошипел Моррис у дыры в стене.

Зубы Каэла стучали так сильно, что он не мог ответить. Да что с ним такое? Почему стало так холодно?

– Ты в порядке? Ты забрал…? Каэл!

Моррис пролез в дыру и прошел к нему. Его обрубки беспомощно двигались вокруг наполовину вонзенного кинжала. Он посмотрел на стучащие зубы Каэла, а потом на место, где прятался солдат. Он заглянул в деревянную коробочку, что была открыта на краю камина, и выругался.

– Что…? Что там…?

– Тише. Не шуми, – Моррис хватал охапки вещей с кроватей солдат. Он принялся затыкать дыру от ветра. – Тебя отравили. Это тебя не убьет, – быстро сказал он, заметив панику на лице Каэла. – Это яд под названием гниль ума. Плохо влияет на шептунов. Путает разум. Делает человеком. Ты не сможешь использовать силы, пока он не выветрится.

Как только Моррис закрыл дыру, он сжал коробочку руками и показал Каэлу. Там был большой флакон, наполненный почти до верха опасного вида лиловой жидкостью. Восковая пробка была сломана. Каэл понял, что тут солдат взял яд для кинжала.

– Одной капли хватает, чтобы запутать шептуна… – Моррис громко выругался, глядя на коробочку. – Тут много камень. Не знаю, как Титус его приобрел, но стоил яд дорого. Только Д’Мер знает формулу гнили ума, – объяснял он. – А она легко флакон не отдала бы.

Каэл опустился на колени. Так Пятерка все те годы отгоняла мятежников-шептунов. Если гниль ума подавляла шептунов и раньше, могла сделать снова.

Титус знал это. Он хотел использовать это на дикарях. Он не нападал, потому что ожидал яд. Теперь он у него был, и он хотел сокрушить дикарей так же, как мятежников…

– Это же не кровь?

Каэл посмотрел, куда указал Моррис, проворчал ругательство, увидев лиловое пятно на штанах.

– Ночные пальцы. Я обещал Грифу…

Он замер.

Он вдруг придумал нечто безумное. Он боролся с обжигающей болью в руке, потянулся в штаны. Один из корешков треснул. Из него текло много лилового сока на пальцы, и сок пачкал его ногти. Но остальные корешки были целыми, все еще полными жидкости.

Титус поймал дикарей между ядом и зверями. Если Каэл пойдет в одну сторону, Титус нападет. У его плана было множество слоев, он подстроится под любую их стратегию, его армия будет подходить для этого. Если дикари встретят Титуса в поле, они будут биться вечно, как с виннами.

Каэл знал, что не мог надеяться перехитрить человека, поставившего королевство на колени, он и не пытался. Он не будет давать отпор.

Но он поступит в стиле Сезерана, сделает то, что Титус и хотел от него.

Каэл пойдет в его ловушку.

Глава 40

В конце

– Ох, хитро ты сделал! – Моррис задыхался, посмеиваясь, они спускались по ледяным склонам. – Уверен, что он это найдет?

Каэл был уверен. Он верил, что граф следил за ним глазами ястреба. Он видел, что Каэл сделал с его солдатами, мог послать силы за ядом, когда погиб ястреб. Когда его солдаты прибудут, они найдут флакон на месте: с пробкой и воском на месте, растопленном об огонь в камине. Титус и не подумает, что что-то не так.

– Как держишься? – прохрипел Моррис, они шли по почти отвесному склону.

Во тьме он и не понимал, каким опасным был путь до домика. Теперь небо на горизонте было серым. Край тропы обрывался не на пару футов, а на несколько сотен, и внизу ждало поле камней в ледяных панцирях.

Голова Каэла кружилась, когда он посмотрел вниз.

– Думаю, мне нужно… отдохнуть, – выдавил он. Ему казалось, что горло замерзло. Дыхание неловко вырывалось из груди, легким не хватало воздуха.

Он опустился на колени, стараясь не потревожить яд. Они смогли привязать его левую руку к груди. Моррис держал полоску простыни, пока Каэл завязывал одной рукой неловкий узел. Перевязь была не такой крепкой, как ему хотелось, но его рука была зажата, и рана не увеличивалась.

– Айе, переведи дыхание, – сказал Моррис, упираясь обрубками в колени. – Но быстро, мне хотелось бы уже вернуться к ребятам, швыряющим камни.

Каэл согласился.

– Уже недалеко. Немного…

Вой перекрыл его голос. Он доносился отголоском в сером рассвете, потом пропал. Каэл надеялся, что ему показалось, но звук повторился, и ему вторили еще двое.

Глаза Морриса расширились.

– Что же…?

– Гончие, – крикнул Каэл, вскочив на ноги. – Гончие графа! Бежим!

Вопли становились громче, гончие учуяли запах его крови. Вскоре отдельные вопли стали единым целым. Они стали непрекращающимся хором криков, волной, движущейся к ним.

Каэл просил ноги бежать. Он двигался по скользкому камню, отчаянно передвигая ноги. Каждый вдох ранил легкие. Кинжал в руке задевал плоть. Казалось, под ребрами был второй кинжал.

Его ноги дрожали, когда он опускал их. Движения бега терзали тело. Он ощущал пугающее тепло, текущее по груди, кровь сочилась из раны. Моррису было не лучше: старик хрипел, тяжело дышал и побелел от усилий.

Они прошли бы еще половину мили, но Каэл упал.

Камни впились в его спину. Он сжался, катясь по замерзшей земле, пытаясь защитить рану. Но он как-то смог уцепиться за камень и упал на кинжал.

Лезвие вонзилось глубже в плоть, рана свободно кровоточила. Каэл закричал, боль охватила его, пытаясь принести тьму.

– Идем! – хрипел Моррис. – Идем, закинь руку на меня… вот так, молодец. Мы доберемся… не переживай… мы…

Они далеко не зашли.

Крики раздались на склоне. Гончие были так близко, что Каэл слышал, как они шумно дышат между воплями. Их вот-вот схватят.

– Моррис, идите.

– Нет. Я не…

– Идите! – ярость бушевала сильнее боли Каэла, его слова были раскаленными. – Гончие учуяли мою кровь. Потому они меня преследуют. Они не прекратят, пока не убьют меня!

Его плечо пострадало слишком сильно, чтобы использовать лук. И он вытащил нож и старался не обращать внимания на то, что рука не помнила, как его метать. Он не был уверен, что сможет бросить, без воина в нем. Но он должен был попробовать.

– Я задержу их, сколько смогу. Как только они меня схватят, они вернутся к Титусу. Но вы убегайте, Моррис. Скажите остальным, что мы сделали.

Он глубоко вдохнул. Он прижал нож к колену лезвием вверх. Если он не мог его бросить, то хоть поранит одну из гончих. Если прижать к груди, когда они нападут…

Моррис стукнул по его плечу, прогоняя тьму.

– Хорошо. Но знай… я хочу, чтобы ты знал, что я был рад быть рядом с тобой до конца.

Каэл разглядывал его черты, каждую линию лица, каждый волосок бороды. Свет в его слезящихся глазах придавал сил, придавал смелость, напоминал, что нужно сделать. И он был горд сделать это.

Крики прорезали воздух между ними, гончие добрались до вершины холма. Он слышал, как их ногти царапают землю, но не боялся.

– Скажите Килэй, что я люблю ее, ладно? Она должна знать.

Моррис посмотрел на склон, откуда к ним мчались искаженные вопящие тела. Он улыбнулся:

– Нет, я этого не сделаю. Скажешь ей сам, – он опустил обрубок руки на нож Каэла.

Лезвие пронзило кожаную перчатку Морриса и погрузилось в запястье. Он встал и вырвал нож зубами. Красный поток лился из разорванных вен, он пошел к скале. Гончие кричали. Их темные глаза пылали в складках кожи. Их когти скрежетали о камни, они отвернулись от Каэла и побежали к Моррису.

Старик замер на краю. Он отвернулся от обрыва и острых камней, чтобы в последний раз улыбнуться Каэлу.

– Закончи с этим! – крикнул он, поднимая окровавленную руку. – Закончи то, что мы начали!

Гончие врезались в него. Они проглотили его крепкое тело, бросились с края, терзая его по пути. Слабый стук со дна вырвал Каэла из шока.

Он закричал.

* * *

– Нет! Нет! – кулаки Титуса колотили по подлокотникам трона, последние гончие погибли, их окна закрылись.

Он получил его. Получил! Глупые твари. Он привел их к Райту, держал крепко их цепи, направлял их ноги! А потом они вырвались из его хватки и бросились за пиратом-калекой…

Титус дернул за спутанную бороду, пытаясь успокоиться. Этот шанс он упустил, но будут другие. Его величайшее оружие еще не было использовано. Один из ястребов прибыл в дом до гончих. Флакон был целым.

«Шанс еще будет, – говорил он себе, расхаживая. – Победа будет моей. Терпение».

– Граф? – солдат осторожно заглянул за дверь. – Это один из зверей, граф. Хочет с вами поговорить.

– Впускай, – Титус отклонился, когда в зал прошло его самое сильное творение.

Он был прав насчет Марка. Слабость его духа позволила легко исказить тело. Печаль и ненависть поглотили его в Дерева, и получилось существо, отражающее все, что Титус хотел видеть в воине. Если бы он мог разорвать солдат и вырвать их души, они бы точно выглядели как Марк.

– Что такое, зверь? – сказал Титус.

Марк сел на задние лапы перед троном. Его жуткие когти лежали на полу рядом с ним. Он неловко заговорил из-за клыков:

– Есть информация, граф.

Странно. Титус не помнил, чтобы видел что-то полезное глазами Марка. Но он редко смотрел. Марк был большим, но зрение его было тусклым. Он боялся боли ошейника из-за непослушания, и Титус не дергал за его цепь слишком сильно.

– Что ты можешь мне предложить?

– Воспоминания, – выдохнул Марк. – Я знаю мальчишку, ведущего диких. Я его помню.

Титус склонился, пытаясь сохранять лицо спокойным.

– Ясно. И как твои воспоминания мне помогут?

– Вы хотите его остановить. Я знаю, как это сделать.

Титус фыркнул.

– Я уже его одолел. Его армия не справится с моим ядом. Как только я их ослаблю, я легко их сокрушу.

– Он хитер, граф, – сказал Марк. – Вам придется впиться когтями в его горло и оставить их там. Если он вдохнет, он вас погубит.

Схожими были тревоги во сне Титуса, шепот того, что мелочь может все испортить. Райт уже доказал себя скользким. Если был способ обеспечить его падение, Титус был рад этому.

– Расскажи, зверь, как впиться в его горло? Как не дать ему вдохнуть?

– У вас есть кое-что его, граф… Амос. Если покажете старика, мальчишка сам к вам придет.

– Целитель? – выдохнул Титус. – Зачем Райту обычный целитель?

– Это не просто целитель, граф, – Марк оскалился, улыбаясь. – Это его дед.

* * *

Каэл не знал, сколько шел. Казалось, он падал после каждых нескольких шагов, каждый раз клялся, что последние силы уходили на то, чтобы встать. Но он находил силы дальше. Они всегда были. Сколько бы он ни отдавал, немного всегда оставалось.

Колени Каэла снова ударились о землю. Он сжал кинжал в плече, удерживая его, готовясь встать на ноги.

«Заверши начатое, – думал он. – Заверши ради Морриса».

Сила этой мысли подняла его, удержала на ногах. Он отгонял черные точки, умолял ноги идти. Они немели от холода, потери крови или веса сердца… Он не знал, от чего именно.

Ноги сделали пару шагов, и он снова падал. Земля приближалась, тьма подступала. Его колени были в дюймах от камня, когда сильные руки подхватили его.

– О, я нашла потрепанную горную крыску.

– Гвен, – простонал Каэл.

Она подхватила его на руки и понесла как ребенка. Она вскинула голову и свистнула.

Ответил сокол.

– Вечеро… крыл…

– Он искал тебя утром, обнаружил, увидел состояние и прилетел, вопя первому попавшемуся. Повезло, что я охотилась неподалеку, – она ухмыльнулась. – Я разочарована. Я думала, ты перерос стоны из-за ран тела.

Гнев Каэла заглушил боль.

– Это не просто рана… это яд.

Гвен поджала сине-черные губы.

– Как яд виннов? Почему тогда ты не мертв?

– Не такой яд – сказал Каэл. – Это яд для шептунов… он не дает использовать силы.

Она значительно замедлила шаги.

– Объясни, болван.

Он попытался это сделать. Было сложно сделать так, чтобы Гвен поняла, что он увидел, как он понял, что Титус запланировал для них. Когда он рассказал, что сделал с ядом, Гвен недовольно зарычала.

– Почему ты просто не выбросил его в огонь?

– Так будет лучше. Вот увидишь, – возразил Каэл, она закатила глаза.

Она хотя бы поняла, что случилось с Моррисом. Она крепче сжала его, было даже больно, когда он закончил говорить, но он был не против. Ее впившиеся пальцы отгоняли тьму от его сердца.

– Мы его затопчем, – прорычала Гвен.

Каэл в этот раз не спорил.

– Мы сделаем больше – горы будут красными от крови Титуса.

Они шли в пылающей тишине какое-то время, а потом Каэл вздрогнул от рычания. Он приподнял голову и увидел Сайласа перед ними.

– Ты его простила?

Гвен тяжко вздохнула.

– Когда мой брат… потерялся, кот его нашел в лесу. Так Гриффит узнал его имя, Сайлас, наверное, был с ним всю ночь. И хотя я хотела раздавить его мохнатую черепушку за обман, – она снова сжала пальцы, – я не могла. Он защитил Гриффита. И я решила наказать его, привязав служить дикарям. Он слушается меня, пока его долг не будет отплачен. Или я раздавлю его.

Глаза Сайласа сияли, он оглядывался, его хвост раскачивался без тревоги.

Глава 41

Неправильная смелость

Высоко в башне Средин Провидец Аргон был в большем смятении, чем обычно.

Книга, что тревожила раньше, была открыта перед ним. Слова уже не были запечатаны, а излагались просто. Он прочел «Миф о Дрэготе», надеясь, что отыщет среди страниц важный секрет. Но история оказалась размытой.

Там было мало информации о монстрах по имени дрэга, обитавших в Дрэготе до появления первого короля. Несколько важных строк отмечали хищность дрэг, их темную ужасающую магию. Даже на рисунках они были тенями у желтого огня.

Нет, Аргон быстро понял, что из этой книги мало узнает о дрэгах. Ему хотелось бы, чтобы больше строк в истории было из истории, а не хвалило короля.

Книга была о нем, рассказывала, как он прибыл в королевство из пустых западных земель, искал новую жизнь для своего народа. Историки отмечали, что, хотя король пытался подружиться с ними, дрэги не собирались отказываться от хищной жизни. И королевский город Дрэгот взяли в осаду.

«Король магией покорил дикие земли, но даже его маги не могли выстоять против дрэг. Их защитник поднялся над белыми стенами города, ночь укрывала его черным плащом. Он разбил армию короля одним заклинанием, поглотив плоть и сталь. Его силы были такими большими, что могучая армия короля дрожала, когда он шел.

Ночь превратилась в день, люди увидели, что дрэга сделал с ними. Король знал, что не захватит город, пока не убьет защитника. И он спросил совета у архимага, который знал, что нужно сделать.

Из чистой магии и самой сияющей вены земли архимаг создал спасение короля: защиту под названием Проклятие дракона».

Эта часть истории сильнее всего запутала Аргона. Он не понимал, какой магией обладал дрэга. Не было сомнений, что Креван привел его в защищенную от врага комнату, чары в которой были вырезаны на стенах, но… что это был за враг?

Точно не тот ребенок из развалин. Аргон был уверен, что дара к магии у него не было, по крайней мере, такой, что запугала бы магов. Нет, он был уверен, что мальчик был абсолютно безобидным…

Громкий шум напугал его, из-за двери вспыхнул свет. Аргон выругался и открыл ее. Он вышел из главной комнаты башни и пробился через облако гадко пахнущего дыма, уже боясь ущерба.

Горстка юных магов жалась в дальнем углу комнаты. Они повернулись на звук шаркающих шагов Аргона. Он знал, что все плохо, увидев вину на их лицах. Но, когда они пропустили его, он увидел ущерб.

Сколько раз он их предупреждал? Нельзя бросать зубы льва в котел с кровью тролля. Но, конечно, они решили попробовать сами.

Не стоило много ожидать от юных магов, особенно тех, кто провел жизни на службе короля. Они не получили обучение в лучшие годы для этого. У них еще не было опыта, чтобы создать свой импульс. Каждый все еще был с деревянным посохом: сосудом, созданным старым магом для основных заклинаний.

Последние маги расступились, и Аргон рассмотрел, что они сделали. Он невольно ощутил гордость. Один из магов додумался накрыть котел чарами щита. Конечно, щит протекал снизу, но зато основная катастрофа была заключена в сфере кружащегося гадкого дыма.

– Теперь понимаете, почему я запрещал? – сказал Аргон, строго глядя на них. – Повезло, что щит выдержал взрыв. Иначе в крыше башни была бы дыра. Это привлекло бы внимание короля. Хотите, чтобы он снова вас запер?

Они качали головами, некоторые нервно смотрели на дымящуюся сферу. Подергав за кудри, одна девушка смогла все-таки поднять руку.

– Только когда я закончу, – твердо сказал Аргон.

Она опустила руку.

– Будьте внимательны. Я не могу уследить за всем. Король пустил вас сюда, потому что думает, что мы решаем проблему. Еще одна ошибка, и мне придется… минуту, юная леди!

– Прошу, мастер Аргон. Думаю, вам нужно знать…

Девушка взглянула с тревогой на шар, и он понял.

– Кто там? – сказал Аргон, быстро считая по головам. Он заметил, чьей головы там не было, издал речь ругательств и выпустил стрелу заклинания в сферу.

Она лопнула, как мыльный пузырь, окутав их густым облаком дыма. Аргон зажал нос от запаха горелого тролля и прошел к котлу.

– Девин… Девин, ты слышишь?

– Я тут.

Аргон через шаг столкнулся с чем-то, похожим на набитую куклу человеческого размера. Юные маги обмотали Девина в несколько слоев марли. Ледяные чары и щиты цеплялись неловко за каждый слой. Аргон минуту разматывал их, чтобы найти лицо Девина. Он убрал последний слов и обрадовался тому, что мальчик выглядел почти невредимым.

Юные маги шалили, но зато они смогли разговорить Девина.

Аргон ничего не знал о мальчике, которого нашли в скрытом дворе крепости. Он пару раз задавал ему вопросы, но без толку. Днями мальчик просто ходил по башне, раскрыв рот, поражаясь книгам Аргона и инструментам.

Магия ему нравилась, как и юные маги. Вскоре Аргон уловил, как он болтает с остальными, задает вопросы про заклинания. И он слушал, когда мог.

Так он узнал, что мальчика зовут Девин. Из остального он узнал мало, только то, что он жил с матерью во дворе, и у них был сад, где росли фрукты и овощи.

Аргон убрал остатки марли и завопил, чтобы открыли окно. Когда он прогнал дым на улицу, он посмотрел мрачно на юных магов.

– Он – не игрушка.

– Простите, мастер…

– Это его не вернуло бы, – бросил Аргон, перекрикивая их. Он дал им ощутить вину на миг, а потом понизил голос. – Я разочарован всеми вами. Вы знаете, что нельзя использовать людей в экспериментах. Следующий, кого я поймаю возле Девина, лишится импульс на неделю. Уяснили?

Они сдержанно кивали. Некоторые сжимали посохи у груди.

– Хорошо. А теперь идите в библиотеку и напишите сочинение об опасности смешивания конфликтующих ингредиентов. От руки. Никаких пишущих чар, – добавил он, вызывая волну стонов, пока они выходили за дверь.

Они ушли, Аргон бросил марлю в котел и сжег содержимое. Огонь был очищающим, заклинание огня соединялось с тем, что вытягивало яд из ран. Огонь убрал зелье и чары из бинтов, не произведя дым.

Он ощущал вес странных голубых глаз Девина на себе, пока работал.

– Это не их вина. Я вызвался.

Аргон фыркнул.

– Да, так и птенец просится первым вылететь из гнезда. Это неправильная смелость.

– Что это значит?

Аргон указал на стены в саже.

– Когда ты вызывался, ты знал, что можешь умереть от взрыва, что мог превратить твои кости в пепел?

– Ну, нет.

– Тебе не предоставили информацию. Тогда и смелость неправильная.

Девин не знал не только о магии, но и о… казалось, он был заперт в месте, что не развивалось, пока королевство росло вокруг него. Аргон предполагал, что должен был нечто подобное и ожидать.

И он знал, что нужно быть терпимее.

У Девина не было большей части левой брови, что придавало ему вопросительный взгляд. Он коснулся обожженной кожи на лбу и щеке. Были такие пятна и на руках.

Аргон вздохнул.

– Тебе повезло. Очень повезло. Эти дети с трудом связывают два заклинания без взрыва.

Девин пожал плечами, словно жестокая смерть от магии была частью жизни. Он прошел к котлу, почесывая кожу вокруг ошейника.

Первым делом Аргон выбросил одеяние Девина из шкурок крыс в огонь. Он заменил его обычной туникой и штанами, и, хотя Девину нравились штаны, он часто ходил без туники.

Парни-маги не замечали. Аргон сомневался, что и сам заметил бы, если бы юная девушка-маг не пришла к нему в кабинет с вопросом, как сделать любовное зелье. Аргон хмуро посмотрел на нее и заметил группу щебечущих девушек вокруг Девина.

Они делали вид, что им сложно открыть флаконы, ловили Девина в углу и просили о помощи. Смех следовал каждый раз, когда он вытаскивал пробку, и Аргон скрипел зубами, бедный Девин был в ужасе.

Белки было видно в его синих глазах, когда он открыл очередную пробирку. Он протянул ее девушке в начале очереди и вздрогнул от смеха остальных, словно ожидал, что они набросятся в любой момент.

Многие юноши королевства были бы в восторге от половины внимания, но Девин был на грани слез. И Аргон понимал, что не сможет учить со смехом, звучащим каждые пару минут.

И он сказал любопытной девушке, что знал о любовных зельях, но сказал, что, если поймает ее делающим такое, то она влюбится в королевского хранителя зверей.

Этой угрозы хватило, чтобы отогнать от Девин. Но Аргон приказал ему носить тунику все время на всякий случай.

Теперь странный юноша идеально вписывался в компанию магов. Он рылся в марле, пытаясь найти следы огня. Он такого не нашел и тряхнул головой.

– Поразительно.

Несколько инструментов Аргона упало от взрыва. Он поправлял их, вдруг ему в голову пришла идея.

– Ты раньше не видел магию, Девин?

Он покачал головой.

– Правда? Никакой? – он снова покачал головой, Аргон решил, что пора просто просить. Худшим вариантом было молчание мальчика. – Тот двор, где бы жил… ты руины были…?

Он не мог это сказать. Оковы на запястье раскалились, как только он захотел произнести «Дрэгот». Креван приказал ему не говорить об этом, приказ обжигал. Но обойти его можно было.

– Те руины были тебе домом?

– Это мой дом, – пробормотал Девин, теребя золотую лупу. – Он не разрушен.

– Ты – дрэга?

Девин застыл. Его призрачный взгляд впился в Аргона, оценивая его.

– Мама говорила, что такое однажды случится. Она говорила, что за нами придут те, что заперли нас, и они будут спрашивать… и она сказала не отвечать им.

Аргон ожидал от таких слов, что он развернется и пойдет в другую комнату. Но он этого не сделал. Он застыл на месте.