Текст книги "Проклятие дракона (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

А еще… эта музыка.

Она перекрывала все – заглушала членов совета, замедляла работу слуг. Леди сходились в зал со всех концов замка, выглядывали из-за вееров. Зал медленно наполнялся.

Они выдвигали стулья из-за столов, поворачивали их к пианино. Члены совета в расшитых золотом одеждах сидели рядом с женами торговцев. Служанки собрались у стен, их дела были остановлены. Все были едины во взглядах, в молчании. Все были очарованы музыкой.

Пока калека сидел под их взглядами, с ним ничего нельзя было поделать. И Д’Мер решила подождать.

Передняя часть комнаты вдруг стала задней. Графиня заняла место за столом почти во главе. Потом появился Чосер. Музыка на него не влияла, он прошел через толпу, сцепив руки за спиной, и остановился у пианино.

– Очаровательная баллада, – громко сказал он.

Музыка прекратилась.

– Чем могу помочь, канцлер? – голос калеки напоминал грохот камней друг о друга, такой же грубый, как деревяшка ниже его колена.

Чосер ухмыльнулся.

– Да. Я хотел пригласить вас в свой кабинет. Есть кое-что, о чем…

– О, на дела будет время, – сказал один из членов совета. – Мне начало нравиться. Пусть закончит песню!

Другие согласно шептали. Одна из дам захлопала и заглушила возражения Чосера. Он строго сжал губы и сдался. Он вскинул руки и пошел прочь… кожа у его бороды краснела с каждым шагом все сильнее.

Эта песня вызвала улыбку Д’Мер. Умный ход – калека так был не в ее хватке и подальше от кабинета Чосера. Она слушала, и ей нравилось это осознание

Музыка смягчала калеку. Она была белой водой на камнях, этот контраст привлек ее. Может, потому что музыка и калека были такой неожиданной парой, что губы Д’Мер изогнулись в улыбке.

Она любила сюрпризы.

Руки калеки танцевали над клавишами еще час. Люди приходили и уходили, возвращались в одежде для собрания. Члены совета были в синих жилетах поверх туник, а женщины были с брошами в виде изящных голубых щитов.

Стулья заполнялись, Д’Мер лениво болтала с соседями, небольшой группой солдат из Средин.

Их лидер был с бородой до груди. Он представился капитаном армии короля, а потом начал без умолку рассказывать о том, как его выбрали послом.

– Король не дает такое задание кому угодно. Слишком много болванов в бараках. Их черепа толще рук, если хотите услышать мое мнение.

Д’Мер не хотела.

– Когда мы поедим? – капитан поднял тарелку перед собой, словно ожидал, что угощение спрятано под ней.

– После начала собрания, полагаю, – сказала Д’Мер.

Он скользнул взглядом по изгибу ее спины, сияя.

– Мы можем сделать кое-что еще, но после собрания.

Было так просто, почти как дышать. Д’Мер повернулась и высоко вскинула голову. Она скользнула взглядом по дракону на его груди, по спутанной бороде и жадному огню в его глазах.

– Можем, капитан. Я могу предоставить вам ночь, которую вы не забудете.

Он осмелел.

– Не дождусь увидеть, правдивы ли легенды.

Они были правдой. Они были правдивее, чем он думал. Д’Мер выдавливала улыбку, чтобы отражать предложения капитана, поддерживая голод в его глазах.

Этот свет превращал мужчин в дураков: их похоть позволяла проще обезоружить их. Она могла сокрушить их улыбкой, прикосновением. Они были сильными, таяли слишком быстро от ее сил.

Может, потому она всегда находила мужчин… разочаровывающими существами.

Д’Мер слушала музыку, терпя болтовню капитана. Когда песня закончилась, она оглянулась и увидела, как Аэрилин помогает калеке надеть камзол. Она разгладила складки на его спине. Они поговорили мгновение, склонив головы.

Аэрилин накрасила губы. Сколько раз Д’Мер говорила ей не делать этого? Краска могла скрыть недостатки других женщин, но на коже Аэрилин красный цвет был лишним пятном на идеальном рисунке.

– Господа, благодарю вас за присутствие на этом собрании, – завопил Чосер. Он стоял за главным столом, одна рука лежала на большой серебряной чаше рядом с его тарелкой. – Через пару мгновений вам подадут ужин, а двери закроют. Когда мы поедим, мы перейдем к г…

– Ах, погодите, канцлер. Боюсь, у меня есть вопрос.

Человек в двух столах за Д’Мер встал на ноги. Он был небольшого роста, с крупным носом и сияющей лысиной на макушке.

– Член совета Алдерс, представитель Харборвилля, – сказал он, слабо поклонившись столам вокруг себя. – Как многие из вас знают, мои корабли торгуют с людьми Поляны. Мы годами получали от них оружие из горной стали и броню, сначала для герцога, а теперь как верные и свободные люди Высоких морей.

Д’Мер не сдержала улыбки. Лицо Чосера краснело все сильнее.

– Ходит неприятный слух, – говорил Алдерс. – Я надеялся, что вы проясните дело.

– Я постараюсь, член совета. Но вы знаете, что в Высоких морях слухи быстро становятся монстрами, – бодро сказал Чосер.

Алдерс посмеивался с остальными мгновение, улыбаясь без тревоги на лице. А потом:

– Правда, что вы видели список условий короля, и одним из них было то, что мы будем в броне Средин при вторжении в горы?

Смех погас, как огонь свечи.

– Какие условия? – сказала женщина слева от Д’Мер. – Я такого не получала.

– И я, – сказал мужчина.

– Мы еще не соглашались присоединяться к Срединам. Откуда условия?

Женщина вскочила на ноги.

– Вы не могли согласиться без решения совета. Это важное нарушение, сэр!

Чосер вскинул руки, пока в зале не начались крики.

– Дамы и господа, прошу. Если вы займете места, мы все точно уладим…

– У меня тут список условий, – заявил Алдерс. Он вытащил из кармана сложенный квадратик пергамента, вызывая вскрики у остальных. – Он попал ко мне из надежного источника, и, должен сказать, выглядит это официально. Мне зачитать его вслух, канцлер?

Чосер, к его чести, умудрился сохранить спокойствие на лице.

– Пожалуйста, господин. Я хочу сам его услышать.

Алдерс зачитывал список, а рука Чосера потянулась в карман камзола. Он сжимал ткань так крепко, что пальцы были белыми, как у скелета.

Д’Мер видела, как он прятал список в тот карман. Как он оказался в руках Алдерса, было загадкой. Она чуть повернулась и ладонью скрыла губы, скрыла улыбку.

Аэрилин.

Ее лицо было невинным, но подбородок был упрямо поднят. Д’Мер вспомнила девочку, которой ее знала: девочку, что клялась Гаррону, что пошла гулять, а приходила часы спустя с подолом в грязи. Она стояла с большими глазами во время его допроса, топила его невинностью во взгляде… но ее подбородок всегда выдавал ее шалости.

В зале становилось все шумнее, пока список продолжался. Члены совета переживали, что их торговля испортится из-за Средин.

– Эти условия лишат нас золота, что мы могли положить в свои карманы.

– Да, деньги оставим морям!

– Я голосую за паузу в этом деле, – заявил Алдерс. – Пока мы не проголосуем, пока совет не составит список, что удовлетворит всех. Моря рады присоединиться к делу Его величества, – он поднял пергамент выше, – но как союзники, как свободные люди. Наши голоса услышат!

Гром аплодисментов заглушил все после его слов. Чосер поднимал руки, пока в комнате не воцарилась тишина.

– Я согласен с Алдерсом. Мы придержим договор, пока не добавим свои условия в список, – сказал он с натянутой улыбкой. Он махнул послу Средин. – Наши тревоги могут удивлять тех, кто из других регионов. Уверен, король не хотел оскорбить.

Капитан, чей рот был какое-то время открыт, вскочил на ноги.

– Верно, канцлер.

– Вот так. Начнем собрание. Графиня Д’Мер из Великого леса предлагает нам угощение из своего региона.

Она встала по жесту Чосера и улыбнулась рядам за ней.

– Ликер из моего личного погреба хорошо поддержит оживленную беседу, – она поклонилась под их смешки. – Благодарю, что позволили побывать на собрании.

Они захлопали, она села.

Чосер отдал приказ, и подали ужин с бутылками ликера Д’Мер. Она смотрела, как слуги наливают ликер в кубки. Все шло хорошо. Оставалось последнее дело.

Она выбралась из-за стола и пошла к задней части комнаты. Аэрилин и калека стояли у пианино. Они скрыли улыбки, когда она подошла.

– Полагаю, ты считаешь себя умной? – сказала Д’Мер.

Аэрилин присела в реверансе.

– Что вы имеете…?

– Избавь. Ты знаешь, что меня так просто не обмануть, – она отмахнулась. – И я знаю, что это – не твой муж.

Ее лицо порозовело.

Калека хмуро посмотрел на нее.

– Если собираетесь убить нас, то делайте. Или уйдите с пути.

– Тельред! – прошипела Аэрилин.

– Нет, я устал от этих хитростей. Я не боюсь ее, – он забрал кубок с подноса слуги, не глядя. – Ваше здоровье, графиня.

Кубок был в дюйме от губ Тельреда, но Д’Мер выбила его из руки пирата.

– Ты победил в этот раз, пират, но моря тебе не получить, – она пронзила Аэрилин взглядом. – Из уважения к твоему отцу я сегодня не убью вас. Но, если я еще раз увижу кого-то из вас, я срежу ваши лица с голов, – хотя шума вокруг было достаточно, чтобы гудеть в боевой рожок, она понизила голос до шепота. – Теперь вы вернетесь на свой корабль и тут же отправитесь домой.

Аэрилин склонила голову.

– Боюсь, мы не можем этого сделать, графиня. Нам нужно проголосовать.

Д’Мер с трудом подавила улыбку. Она напоминала Гаррона, когда злилась.

– Нет, милая, этой ночью голосования не будет. Мой страж это обеспечит.

Левый появился из теней и опустил ладонь на плечо Тельреда.

– Он будет стоять на пристани всю ночь, так что даже не думайте возвращаться, – она схватила Аэрилин за руку, не так сильно, чтобы оставить синяк, но достаточно, чтобы показать, что она может причинить боль. – Ты милая девушка, Аэрилин… Я знаю, что ты хочешь добра для своих людей.

Ее подбородок дрожал, опускаясь.

– Да, графиня, – процедила она.

Тельред медленно развернулся и прошел, хромая, в коридор. Левый не отставал. Аэрилин попыталась развернуться, но Д’Мер удержала ее за руку.

– Прошу, графиня, я…

– Ты счастлива?

Ее голубые глаза расширились от вопроса.

– Конечно, счастлива, графиня. Я еще скучаю по папе. Но все остальное…

– Хорошо, – Д’Мер прижала рукав платья к губам Аэрилин, убирая краску. – Что я говорила тебе о макияже, девочка?

– «Это маска для низких женщин», – хмуро сказала она.

– Именно. Не забывай этого, – закончив, Д’Мер помахала ей. – Иди. Уходи, пока я не передумала.

Аэрилин быстро присела в реверансе, придерживая живот. А потом ушла в коридор.

Д’Мер долго смотрела ей вслед, смотрела на тени, которые отбрасывал на стены факел. Они казались темнее, чем раньше. Только когда Чосер отдал приказ закрывать двери зала и начинать собрание, она вернулась за стол.

Она смотрела на янтарную жидкость в кубке, пока все поднимали кубки в тосте. Они соглашались, что ликер был хорош. Некоторые пили второй и третий раз. Д’Мер кивала рассеянно, заставляя себя улыбаться.

Ужин начался, и вскоре шум в зале утих. Слышался стук, головы членов совета падали на стол, ножи порой отлетали на пол. Когда все затихло, Д’Мер подняла голову.

Проблема людей морей была в том, что они слишком сильно полагались на политику. Они боялись пачкать пальцы, не хотели сражаться. Они предпочитали спорить, а не использовать мечи. Но Д’Мер всегда действовала… иначе.

Она медленно встала и развернулась, разглядывая зал. Совет лежал вокруг нее на столах, на полу или в креслах. О, они не были мертвы, она не видела причины убивать их, ведь страх перед Креваном сделал бы совет хорошим союзником.

Они были просто парализованы.

Это был один из первых ядов, которому она научилась: простая смесь нрав, которую усиливал спирт. Совет был жив, не спал. Многие провожали ее взглядами, пока она выбиралась из-за стола. Они видели ее, слышали… но не могли остановить.

Д’Мер повернулась на звук шагов и увидела Правого на лестнице. Он прятался на втором этаже перед встречей. Чосеру не стоило проводить совет в такой открытой комнате. Это была его вторая ошибка. Первой было доверие к графине.

– Собирай головы, – шепнула она и пошла вдоль столов.

Правый выхватил меч и пошел к представителям Средин. Глаза солдат были полны паники, его лезвие резало их шеи. Их рты раскрывались, но кричать они не могли.

Д’Мер смотрела миг, как Правый поднял капитана за бороду и бросил в мешок. Она выполнила обещание: эту ночь он не забыл бы.

Слезы лились из глаз многих членов совета. Она почти слышала, как они молили глазами, пока она шла к главному столу.

– Я не буду вредить вам, советники, – сказала она им. – Король хочет вести ваши армии в ловушку, чтобы купить победу над Титусом кровью нашего народа. Да, нашего. Я не забыла верность региону, где родилась. Я прибыла сюда сегодня, чтобы помешать совету совершить серьезную ошибку, – она улыбнулась им. – Но политика работает слишком медленно… Надеюсь, вы не против, если я ускорю события.

Она дошла до главного стола, вытащила листок пергамента из складки юбки.

– Зачем вам преклоняться перед безумцем, если вы можете стоять сами? Великий лес не будет слушаться приказов Кревана.

Д’Мер взяла свечу со стола, наклонила ее, налила воск на уголок пергамента. Она сняла кольцо с печатью с пальца Чосера и прижала к воску, создавая печать.

Закончив, она подняла пергамент.

– Я уношу с собой объявление войны. Оно подписано вашим канцлером. Вы отплатите за мою доброту, присоединившись к бою, когда время настанет. Уверяю вас, Креван меньше хотел бы вести переговоры с вами, если бы его солдаты вернулись в Средины, – она опустила кольцо на стол и улыбнулась комнате. – Оставляю вас, дамы и господа. Вам нужно многое обсудить.

Шаги на балконе сообщили о возвращении Левого.

– Они ушли?

Он кивнул.

– Хорошо, – она посмотрела на Чосера. – Заберите канцлера. Я хочу сделать еще кое-что.

Они оставили застывший совет на стульях, поднялись на чердак. Левый нес обмякшего Чосера на плечах, Правый – мешок с головами. Все стражи тут отсутствовали – ее близнецы убедились, что им не помешают.

Левый связал руки канцлера. Он схватил зубец стены и выломал его из бетона. Д’Мер смотрела, как он привязывает камень к ногам Чосера. Он поднял его тело к краю стены, занес над бушующими волнами…

– Погоди.

Левый опустил его и быстро отошел.

Д’Мер впилась в волосы Чосера. Она подняла его голову с груди, опустилась, чтобы их глаза были наравне.

В его взгляде была паника. Его глаза были глазами человека, предлагавшего ей все. Она могла забрать все его богатство, весь замок. Она могла забрать любую часть его тела, лишь бы оставила его жить.

Но она пришла не для сделок.

Его глаза расширились, губы двигались в беззвучном крике, когда он ощутил жало ее кинжала. Она выкрутила его, царапая лезвием ребра. Она медленно вытащила кинжал.

– Я не хотела тебя убивать. Ты мог быть полезен. Но, боюсь, ты совершил слишком много ошибок.

Кинжал снова впился в его плоть. Она смотрела, как вены проступают на шее Чосера, он боролся с болью. Она вытащила кинжал, прижала лезвие к его горлу, выбирая идеальный угол. Она хотела, чтобы он был живым, разбиваясь о волны.

Она хотела, чтобы он страдал.

– Ты не должен был умереть сегодня, Чосер, – ее губы оказались у его уха, она прошептала. – Но и не должен был называть мою дочь шлюхой.

Глава 29

Стратегия

Каэл не знал, как это произошло. Один миг он шел по королевству, зная, что некоторые вещи невозможны, а в другой все стало казаться простым.

Сбивать деревья и убивать медведей камнями было уже не странно. То, что было необходимо, как плащ или туника, мешали. Он даже не удивился, увидев, как ребенок оттаскивает булыжник с дороги. Он пробивал путь на ужин постоянно, и было странно, когда на него не нападали.

Если бы он перестал бегать по округе, он удивился бы своему отражению.

Он был уверен, что горы не изменились. Олени были такими же быстрыми, а склоны – беспощадными. Камни не стали мягче. Ночи не стали теплее. Но он бегал по самому опасному уголку королевства, словно имел на это право.

Может, горы и не изменились…

А Каэл изменился.

Что сказал бы Амос, увидев его теперь? Улыбнулся бы, увидев, что лазарет отстроен? Он показал бы Роланду, как теперь охотится, и это стерло бы его разочарование навеки. Он не хмурился бы и не опускал бы плечи.

Теперь Килэй и мастера закончили работу, мечта была в досягаемости. Дикари получили все, что требовалось, чтобы столкнуться с Титусом и победить. Оставалось последнее препятствие, непреодолимая стена огненно-рыжего упрямства: Гвен.

– Я уже говорила, мы растопчем их, когда придет время.

– И когда это будет? – процедил Каэл.

Он пытался уговорить ее неделями. Он делал все, что она просила: у дикарей были шкуры для тепла, плащи от влаги и сухая провизия, чтобы выжить на вершине горы. Но, что бы он ни делал, этого было мало.

Когда он спрашивал, когда она собирается идти на вершину, она говорила что-то о том, что растопчет Человека волков. Она вызывала рев дикарей, чтобы Каэла больше не было слышно.

Сегодня он пошел за ней в лес.

Найти ее было просто. Тяжелый топот Гвен было слышно, она не могла обогнать его. Он загнал ее в угол и собирался получить ответ.

– Если скажешь, что задумала, я постараюсь помочь.

– Мы сокрушим его, – она пожала плечами. – А потом твоя помочь не очень-то и нужна.

Он преградил ей путь.

– Хорошо, но как ты собираешься сокрушить его?

– Кулаками.

Ее удар по его груди разбил бы ребра обычного человека. Но Каэл привык к ее ударам и почти не вздрогнул. Он схватил ее за руку и вывернул.

– Ты знаешь, о чем я, Гвен. Как ты будешь с ним бороться? С какой стратегией?

Под ее краской появился румянец, она боролась в его хватке. Ее сила боролась с его, она выиграла дюйм.

– Стратегией?

– Да. Стратегией. Как ты будешь двигать армию? – его мышцы дрожали. Он немного отодвинулся, пока думал, как объяснить ей. – Война – как бой двух чудищ: нужно понимать, куда чудище бросится, где укусит… ай!

Она медленно побеждала, пока он говорил. Теперь его рука была выкручена.

– Я скажу армии, когда крушить его, вот и все.

– Он одолел тебя раз, может сделать это снова.

– Моя армия лучше подготовлена в этот раз. Я опущу Человека волков на колени, – прорычала она, заставляя Каэла опуститься.

– Тогда почему ты тянешь с этим? Чего мы ждем? – пропыхтел он.

– Я уже говорила… время не пришло.

Каэл расслабился. Он обмяк в ее хватке на миг, давая ей подумать, что она победила. А потом он вырвался со вспышкой силы.

Он ударил ладонью по ее животу. Она замахнулась на его голову и пошатнулась, когда он пригнулся. Он воспользовался шансом и перебросил ее через плечо. Ее спина со стуком ударилась о землю. Он вскочил и попытался отскочить от нее, но она уже встала на ноги.

Она напала сзади. Ее рука впилась в его волосы и дернула, заставляя смотреть на деревья. Он знал, что не вырвется из такой хватки. И он отклонился и позволил телу упасть на землю.

Ее вскрик у его уха был сдавленным. Он знал, что выбил из нее воздух. Когда он перевернулся, ее сапоги были под его грудью. Она бы отбросила его в лес, если бы он не превратил кожу в камень.

Пот стекал по ее краске. Ее дыхание было резким, она боролась, удерживая его. Каэл знал, что победил, но он еще с ней не закончил.

– Расскажи, как Титус одолел тебя.

Она смогла приподнять его, он сосредоточился на камне сильнее. Ее ноги дрожали, он давил на нее.

– Если расскажешь, как он одолел тебя в тот раз, я сделаю так, чтобы это не повторилось. Просто расскажи, что знаешь.

– Не могу!

– Хватит этого. Расскажи, или я тебя точно раздавлю…

– Не знаю! Я не знаю, как он одолел нас!

Удивление Каэла приподняло его на дюйм.

– О чем ты?

Ее лицо пылало алым. Пот катился по ее шее, она проревела:

– Я… не… знаю!

В ушах звенело от ее вопля, но не слова, а ее глаза потрясли его. Красные злые вены сделали белки розовыми. Опасная пленка появилась на них, прозрачная и хрупкая как стекло. Он ощущал, что произойдет, но все равно был удивлен.

Он в ужасе смотрел, как слеза выкатывается из уголка ее глаза.

Гвен яростно повернула голову. Но вред уже был нанесен. Эта слезинка катилась по ее щеке к челюсти, там она смахнула ее.

– Слезь с меня.

Каэл откатился в сторону.

– Прости… я не зн…

– Теперь знаешь. Теперь ты знаешь, что я неудачница и дура.

– Ты не…

– Я – единственная Тэн в нашей истории, проигравшая вершину горы, – рявкнула она. – И я не знаю, как ее у меня забрали. Но я лучше буду позором семьи, чем рискну уничтожением моего народа. Надеюсь, когда-нибудь дети наших детей будут смеяться над моим позором, – добавила она с мрачным взглядом. – Потому что мы хотя бы выжили.

Каэл смотрел, как она уходит, в его груди грузом висели ее слова. Он хотел быть там, когда Титус напал, чтобы увидеть то, что видели дикари. Он был уверен, что, если увидит, как они проиграли, он поймет план Титуса…

Погодите, способ увидеть это мог быть. Может, он мог увидеть бой их глазами. Идея была безумием, и ему нужна была помощь.

И он пошел искать Гриффита.

* * *

– Ты хочешь, чтобы мы делали это?

Каэлу казалось, что он сойдет с ума, повторяя.

– Мне нужно, чтобы вы встали в круг и…

– Не подумаю. Мы воины, а не феи, – дикарь стукнул костяшками по сияющему нагруднику.

Многие воины собрались у кузницы. Они только примерили новую броню и опробовали стальные мечи. Он выбрал не лучший момент для просьбы взяться за руки, но лучшего момента могло и не быть.

– Всего два мгновения.

Другая дикарка громко фыркнула.

– Когда ты в последний раз видел, чтобы воины стояли, держась за руки?

– Я хочу просто помочь вам.

– Лучше слушайте его, – Килэй вышла из кузницы. – Я всегда вижу, когда он задумал что-то интересное.

Она улыбнулась ему поверх своего плеча, и Каэл не удивился бы, если бы она видела и моменты, когда его сердце готово вырваться наружу. Он надеялся, что это не так.

– Ты что-то придумал? – сказал Гриффит.

Нет. Пока что. Но, если он уговорит воинов работать с ним, он может что-нибудь придумать до вечера.

– Мне просто… нужна ваша помощь, – уклончиво сказал он.

Румянец вспыхнул за веснушками Гриффита, он вытянул руку.

– И вы так делайте, или я расскажу Гвен о зверях, – добавил он хмуро.

Деревня была отстроена, оружие и броня – сделаны, и дикарям было нечем заняться, так что они часто шалили. Пару ночей назад несколько воинов пробралось в Зал и с помощью мастеров устроили беспорядок с трофеями на задней стене.

Гвен пришла на ужин тем вечером и обнаружила, что ее трофеи переставлены: из пастей кабанов торчали лисьи хвосты, волки были с рогами, а у многих оленей были острые зубы. Несколько барсуков были в странных позах.

Когда Гвен увидела любимого медведя с грубым жестом на ее троне, она сорвалась, и все дикари убежали из Зала, чтобы рога не вонзились туда, откуда они бы их не смогли вытащить.

Хотя мастера вернули зверей на места, Гвен все еще злилась. И воины взялись за руки, чтобы Гриффит не выдал их.

Каэл не вставал еще в круг с воинами. Он надеялся, что отсутствие вопросов из-за мелочей упростите задачу. Он ошибался.

Восторг воинов забурлил, когда Каэл показал им, как его мысли оживают в круге. Он показал им воспоминания об одной из схваток в Зале, а потом попросил их показать воспоминания о бое.

Все быстро вышло из-под контроля.

– Стойте, – зарычал Каэл, разрывая круг. – Мне не важно, кто пережил падение с высоты, кто из вас убил самого большого медведя…

– Мой был самым большим, – сказал Гриффит.

Один из воинов фыркнул.

– Да? Я могу показать тебе винна, которого затоптал, пока ты еще пускал слюни…

– Нет! – слово вырвалось из легких Каэла так громко, что воины вздрогнули. – Мы не будем тратить на это время. Сосредоточьтесь. Покажите, что вы помните о бое с Титусом.

Воины тут же замолчали. Они чесали затылки, водили пальцами по краске. Никто не держался за руки. Они опасно хмурились.

– Нас побили, – сказал один из них. – И все. Нет смысла вспоминать это.

Другие согласно бормотали. Они собрались уходить, но Гриффит вызвался:

– Я буду первым.

Он вытянул руки, ожидая, один за другим воины собирались рядом. Рука Гриффита сильно дрожала, когда Каэл обхватил ее. Круг сомкнулся, и он сдержал слово.

Крики били по ушам. Они слышали, как трещало дерево, видели, как люди графа врываются среди обломков ворот. В глазах Гриффита армия была каменным монстром, чей панцирь не удавалось пробить, и у него сияли сотни острых зубов. Его хрипы вырывались из их легких, он пытался поспевать за другими воинами. Он был почти там, когда что-то сбило его с ног.

Они услышали, как его спина со стуком врезалась в стену, увидел красную большую тень перед собой, дьявола с железной головой и пустыми дырами глаз. Зверь был искажен кошмарами Гриффита. Мир закружился, монстр набросился. Они услышали его крик, хруст его кости.

Вой, и монстр отлетел в сторону. Гвен появилась там, стрела свисала с ее груди, ее туника была в крови. Она забросила Гриффита на плечо.

– Держись, Гриф! Мы выберемся. Выберемся…

Ее голос пропал, середина круга потемнела. Рука Гриффита дрожала так, что Каэл ощущал это даже в трансе. Он хотел разорвать связь, но другая картинка появилась в середине.

Воины по кругу предлагали свой взгляд на бой. Они показывали ему все: как разбивалось оружие из проклятия дракона, как умирали их товарищи… окровавленные изломанные тела тех, кого они любили. Оранжево-синий огонь вспыхивал вокруг них, добавляя паники.

Он ощущал их страх, боль, ощущал, как незнакомые ощущения терзали их сердца. Он медленно понял.

Они были сильными в бою с монстрами, но дикари никогда не воевали с людьми. Они не знали настоящего боя. В их глазах Титус был Человеком волков, злым улыбающимся кошмаром, окруженным непроницаемым плащом.

Дикари были как дети: боялись того, чего не понимали, боялись врага, которого не знали, как победить. Для них бой был безнадежен. Их видения заканчивались тьмой, тушившей их огонь. Но Каэл хотел вернуть их огонь.

Им нужно было увидеть то, что видел он. Нужно было новое видение.

И он дал им его.

Их кулаки сокрушили бы стены Титуса. Их сила заполнит трещины как лед, пока стены не рухнут. Они разобьют железный панцирь его армии, раздавят мягкую плоть под ним. Они обломают стальные зубы. Их руки сломают монстру челюсть. А потом они сокрушат Титуса.

Нет, они растопчут его, они вобьют его тело так глубоко в камень, что даже винны его не выкопают. Они захватят вершину горы и больше никому не отдадут.

Он знал, когда воины начали ему верить, потому что они начали участвовать в видении. Они пробивали стены и бросались на армию Титуса, бились с ней в воображении Каэла. Когда он убедился, что зажег их снова, он отпустил их.

Они прыгали, выли и били по груди.

– Мы затопчем его! – вопил Гриффит громче всех. – Мы сокрушим Человека волков!

Их огни горели, но слабо. Воинам требовалось больше хвороста, чтобы гореть. Им требовался сильный ветер, что позволит им разгореться, как ветры сделали с Рассветом. Им нужно было попробовать кровь Человека волков, понять, что его можно одолеть.

– Идемте со мной, – сказал Каэл.

И воины пошли за ним.

* * *

Крепость графа Титуса скалилась со склона над Тиннарком. Она была почти закончена. Еще неделя или две, и все. Но Каэл не собирался это допускать.

Его армию заметили, как только они вышли из-за деревьев. Люди графа кричали в предупреждении, начали суетиться. Руки катапульт опасно пропали за стеной. Через миг что-то маленькое полетело в воздух.

Это был приземистый глиняный горшок, Каэл видел такое в лагере графа. Тряпка торчала оттуда, конец горел. Каэл бросил камень, пока горшок не прилетел близко, и он взорвался в воздухе.

– Оттуда огонь Человека волков, – крикнул Каэл, оранжево-голубой огонь падал на поле между ними. – В воздухе оно слабое. Сбивайте его!

Когда взмахнула следующая катапульта, воины ответили своим градом. Они бежали и метали, взрывали огонь графа и приближались к крепости. Их руки и глаза двигались так быстро, что они начали ударять до того, как горшки вылетали из-за стены. Крики пронзали воздух, огонь солдат поглощал их.

Дикари бежали по холму единой линией. Они легко уходили от копий, пригибались под градом стрел. Крик вырвался из горла Каэла, первые дикари добрались до ворот. Он слышал, как дерево трещит под ударами их кулаков, видел, как оно дрожало.

И подалось.

– Давите их! – ревел Гриффит, бросаясь внутрь. – Срывайте их броню, терзайте плоть!

Воины так и делали: они делали все, что Каэл показал им. Они уничтожали людей графа, били катапульты, громили стены, а потом повернулись к башне.

Их ладони вместе ударили по ее бокам. Половина толкала с земли, другая – с крепостных валов. Они ударили три раза. На четвертый башня накренилась.

Вой и свист заполнили воздух, воины ревели в победе. Они прыгали вокруг друг друга, били по груди. Когда его горло заболело, Каэл понял, что присоединился к их крикам. Ощутив синяки на груди, он понял, что и колотил с ними.

Голосок в голове говорил, что он выглядит глупо. Он вопил, что Каэл вел себя как дикарь, что ему стоит успокоиться. Но Каэл не слушал.

Он выл все громче. Колотил по груди все сильнее. И песня воинов заглушила тот голосок.

Глава 30

Хорошие новости

– У вас, сэр Райт, большие проблемы, – сказала Килэй, когда он вошел в кузницу.

Каэл это прекрасно знал. Гвен ясно дала понять это, когда сорвала дверь лазарета с петель и бросила в него. Она избила бы его до смерти столбиком кровати, но Гриффит помешал.

– Ты не видишь, что это значит, сестра?

– Вы меня ослушались, – рычала она. – Я говорила не трогать ту крепость. Если бы мы не напали, Человек волков…

– Все равно пришел бы за нами! – крикнул Гриффит.

– Теперь точно. Он отправит на нас своих чудищ, на наших мастеров, на детей с нижней части горы. Как ты их защитишь, Гриффит?

Боль в ее голосе лишила лицо брата румянца, но он упрямо выпятил подбородок.

– Каэл придумает, как их защитить. Он знает, как бороться с Человеком волков. Ты видела, что он…

– Каэл, – она едва смотрела на него, выдавливая его имя, словно он даже не стоил усилий ругаться. – Каэл показал сегодня, что он дурак и слабак.

– Он сильнее, чем ты думаешь. Он силен и смог вести нас! – закричал Гриффит. Он сверлил ее спину гневным взглядом, а Гвен уходила, синий мрамор бешено кружился в его пальцах. – Не переживай, Каэл. Я что-нибудь придумаю. Я докажу, что ты готов.

Каэл не успел возразить, а Гриффит ушел из лазарета.

Бейрд начал громко жаловаться из-за шума и предупреждал, что сделает гадость, если ему не дадут побыть в покое. Чтобы не проверять, что он имеет в виду, Каэл вернул дверь на место и пошел к кузнице.

Он не знал, что Гвен собиралась с ним сделать, но знал, что ничего хорошего.

– Она думает, что я их заставил, – ворчал Каэл, расхаживая. – Сказала, что я одурманил их «видениями Райта».

Килэй вскинула брови.

– Это не так?

– Конечно, нет. Я только хотел увидеть, как Титус победил их. То, что они мне показали, было… ужасно. Они были сломлены. Я ощущал, что они сдались, а у них нет на то причин! – он зажал переносицу, сдерживая раздражение. – Я просто… хотел, чтобы они увидели то, что видел я. Я хотел, чтобы они знали, на что способны.