Текст книги "Потерянный номер"

Автор книги: Сергей Зонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 43 страниц)

Альфредо поморщился. Новая рука болела круглые сутки, отдавая прострелами в виски и сердце. А уж когда он пытался пустить её в ход... казалось, что конечность одновременно бьют током и погружают в расплавленный металл. Учёный думал, что знает о боли всё, но новый орган быстро разубедил его в этом. Никакие обезболивающие препараты не помогали против этой пытки, даже прямая блокада нервных узлов ослабляла боль, но не отключала её. Видимо эта дьявольская штука как-то взаимодействовала напрямую с мозгом, обходя традиционные пути коммуникации организма. Ему пришлось вырастить и пересадить себе сердце зоаноида. Собственное старенькое сердце Альфредо могло и не выдержать подобного издевательства – даже несмотря на то, что он всегда держал себя с помощью биоинженерии в хорошей форме, и большинство органов были крепкими, как у сорокалетнего.

Но все мучения того стоили. Потому что в этом биопротезе скрывался его главный трофей. Трофей, за который Баркас правую руку бы отдал, каким бы каламбуром здесь и сейчас ни казалось это избитое выражение. Мутировавшая энерголиния Аптома, чудом (и конечно, гением Хеккаринга) спасённая при разрушении его мозга!

Ломать, как известно, не строить. Превратить сложно устроенный орган в кашу из разрозненных стволовых клеток – любой дурак может. Достаточно впрыснуть дозу А-регулина побольше. А вот наоборот уже сложнее. Чтобы сделать из каши работающий орган – необходимо затратить много часов скрупулёзного клеточного программирования. Ну, или быть Кабрал Ханом, с набором голографических шаблонов в зоакристалле и почти бесконечными запасами энергии. Третьего, как считалось, не дано. Но где Потерянные Номера и где здравый смысл?

Энерголиния Аптома каким-то образом давала ему возможность мгновенно снимать голографический оттиск с существующего органа – и накладывать на клеточный суп, так что тот стремительно "кристаллизовался" в нужный орган. Причём копировались не только функции, но даже текущее состояние! Если обычный процессинг можно сравнить с переписыванием от руки, способности Кабрала с печатью на линотипе, то Аптом был ходячим биологическим ксероксом!

Разобрать на органы – растворить ненужные органы – с помощью копирования создать на их месте свои – так в общих чертах выглядел процесс, который неучи называли ассимиляцией. В первую очередь, конечно, копировался мозг – вместе с личностью и памятью. Так возникали существа, которых дилетанты обозвали "клонами Аптома", хотя с клонированием этот процесс не имел ничего общего. Они в свою очередь могли превращать других зоаноидов в копии и поглощать их органы... но процесс всегда контролировался одной-единственной мутировавшей энерголинией у оригинала. Она была ключом ко всему. Не только к невероятным способностям мутанта, но и к истинному бессмертию. Такая сила в лапах Аптома – хуже, чем снайперская винтовка в руках обезьяны!

– Хаями, в ближайшие полчаса – никого сюда не пускай. Даже если разразится ядерная война, даже если явится лично Макишима в виде Тёмного Гиганта – он не должен сюда войти. Скажи, что проводится особо опасный эксперимент, что я заболел, что меня похитили зоалорды, что я умер, наконец – но мне нужны полчаса неприкосновенности. Любой ценой!

– Слушаюсь, Хеккаринг-сама.

Слава богу... самолюбование – это хорошо, но пора наконец и делом заняться. Пожалуй, самым важным делом его жизни.

Он подошёл на десять метров (ближе – не рисковал) к прозрачному аквариуму, метр на метр. Внутри привычно бушевала протоплазма. Небольшая часть биомассы Аптома. Не такая опасная, как целый бассейн, не столь гибкая и агрессивная – но тоже способная сожрать неосторожного экспериментатора. Сутки назад Хеккаринг скормил ей свой генетический материал – кровь, клетки мускулов и кожи. Биомасса радостно сожрала всё предложенное и попросила ещё.

– Понравился вкус? – пробурчал доктор. – Вижу-вижу, как ты на меня облизываешься. Только ошибаешься. Это я тебя съем. Потому что никакая биологическая приспособляемость не сравнится с высокоразвитым мозгом! Таков закон эволюции, и даже Потерянные Номера от него не свободны!

Он направил левую руку на аквариум, и пафосно произнёс:

– TRACE ON!

Сквозь кожу пробился призрачный свет. Красивого жеста не получилось. Руку пронзила страшная боль, а через секунду она докатилась и до головы учёного. Знакомых из Насуверса у Хеккаринга не было – так что некому было ему объяснить, НАСКОЛЬКО это опасная идея – пересаживать себе генетически чуждую магическую цепь. В большинстве случаев она заканчивается смертью реципиента. Гений Альфредо спас ему жизнь – операция по пересадке была проведена филигранно. Но даже он не мог полностью погасить все побочные эффекты. Каждая активация Цепи сокращала оставшуюся ему жизнь на несколько месяцев. Но теперь это уже не имело особого значения. Единственное заклинание, которое должно было прозвучать – прозвучало. Правда, материалисту Хеккарингу даже в голову не пришло бы называть эти штуки заклинаниями. Просто он обнаружил, экспериментируя над собой,что произнесение определённых слов помогает лучше сосредоточиться. Но все равно... как же больно, чёрт возьми...

Жидкость в аквариуме забурлила, загустела. Собралась в густой ком сантиметров тридцати в диаметре. Сквозь тёмную слизь невозможно было ничего разобрать, но Хеккаринг знал – там, внутри этого зародыша, находится живой мозг. Его, Альфредо, гениальный мозг!

Из комка вытянулось полупрозрачное щупальце, нашло плавающий рядом комочек биопроцессора и притянуло к себе. Есть! Сборка пошла! Биомасса признала Альфредо-2 собственным центром управления, и теперь обеспечивает ему необходимую поддержку! Остался последний этап... стыковка двух мозговых центров... если не совпадёт "кодировка", если они не смогут "договориться" между собой – всё насмарку. Мозг навсегда останется заперт в этой жиже – слепым, глухим и парализованным. Биопроцессор должен подстраиваться под любой человеческий мозг... Хеккаринг сам тестировал его на совместимость... но любая система, идеальная на испытаниях, может дать сбой, когда дело доходит до практического применения.

Он затаил дыхание, сжал кулаки... ну же...

Есть! Слизь растаяла, раствор снова стал прозрачным. В аквариуме плавал уже не голый мозг, но череп... вот из него вырос хребет... вот вокруг костей начала формироваться мышечная сеть... вот поверх неё легла тонкая плёнка, которая стала мутнеть, превращаясь в кожу...

И наконец в квадратном прозрачном ящике не осталось ни капли протоплазмы. Зато в нём выпрямился во весь рост обнажённый мужчина, которого Альфредо привык видеть в зеркале... лет этак сорок назад. Впрочем, даже в лучшие годы у него не было таких крепких мускулов и такого идеального телосложения.

– Ну, что уставился?! – невежливо прикрикнула копия. – Полотенце бы хоть подал, старикашка.

– Как ты себя чувствуешь... в новом теле? – Хеккаринг проигнорировал хамство, нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Собственный вредный характер он прекрасно знал. Сейчас важно выяснить результаты эксперимента. Поругаться всласть можно будет и позднее.

– Ты все равно не поймёшь, прототип. Это словами не описать, сам знаешь. Сказать "хорошо" – слишком мало. Как будто всю жизнь был парализован, а теперь выздоровел, – копия с наслаждением потянулась, превратила руку в клешню энзайма, пощёлкала и вернула ей человеческий вид. – Полный контроль организма... ты можешь себе представить, что это такое для биоинженера? Открывай остальные хранилища – мне нужно поглотить хотя бы две трети биомассы Аптома, пока мне доступно очень мало его возможностей...

– Куда тебе столько! У тебя же биокарман ещё не сформировался! Куда я в лаборатории дену чудовище весом в двадцать слонов?

– Дурак старый! У кого из нас в башке вирус, усиливающий интеллект? Туда же, где и было. Пока карман не созреет – буду изображать ту же неразумную биомассу. Думаешь, Макишима станет в бассейн заглядывать? И если заглянет, что-то там поймёт? Скажи ему, что нашёл способ контролировать субстанцию.

Хеккаринг с облегчением выдохнул. Хотя бы самому себе ещё пока доверять можно. Копия получилась даже лучше, чем он ожидал – вполне вменяемой, сообразительной, способной к сотрудничеству, и даже не спешила пока убивать создателя и жрать всё на своём пути. А что ворчливая – это мелочи жизни. Он набрал на пульте управления охлаждением код остановки насосов.

– Ты только не расслабляйся! – проворчал Альфредо-2, залезая обратно в аквариум и начиная растворяться. – Нам с тобой предстоит очень много работы, так что нужно как можно скорее найти способ снова стать одним целым. Я тут в остаточной памяти Аптома нашёл очень нехорошие вещи... ты просто не представляешь, старик, как мы с тобой влипли!

– Доктор Баркас, мне бы хотелось уточнить один вопрос... незначительный, но всё же...

– Задавай уже, а то на извинения потратишь больше времени, чем на сам вопрос.

– Как повлияет имплантация зоакристалла на моё энергетическое истощение?

– Точно сказать не могу. Есть лишь теоретические прогнозы... но как Потерянный Номер, ты уже неоднократно их нарушал. У меня сейчас нет времени изучать твою энергетическую динамику. Займёмся этим после боя с "Молнией".

– А что предсказывает теория, если не секрет?

– Теоретически, пока кристалл в твоём теле, никакое истощение тебе не грозит. Как и любой из нас, ты можешь прожить с ним веками. Но как только он будет изъят, ты скорее всего рассыпешься в прах.

Так. Спокойно. Спокойно, я сказал! Я же сам подозревал нечто подобное, так почему я сейчас в таком бешенстве? По-моему, попадания в Нео-Зекстолла должно было хватить, чтобы понять – жадность до добра не доводит. Почему тогда у меня такое отчаянное желание въехать уважаемому доктору по роже? Неужели я действительно поверил, что смогу тут выжить?

Видимо, что-то отразилось в глазах, потому что Баркас смотрит на меня с явным сочувствием... хоть и с подозрением.

– Сейчас поздно сдавать назад, Зекстолл. Ты мог отказаться от кристалла раньше, если это тебя так беспокоит.

Ага, и выдать, что я ни разу не Зекстолл? Он бы за такую возможность руками и ногами ухватился. Ну Фридрих, ну спасибо. Выручил, добрый начальник.

– Но ведь настоящие зоалорды не умирают, когда лишаются своих кристаллов. Лорд Каэрлеон не умер, хотя ему больше ста лет. В чём разница в моём случае?

– В том, что настоящие зоалорды – существа с закрытым контуром. Их энерголинии сообщаются с биоизмерением ТОЛЬКО через кристалл. Поэтому, стоит его выдрать, как поступление энергии полностью прекращается. Своеобразный предохранитель. В твоём же теле энергия течёт по множеству параллельных каналов. Зоакристалл – лишь один из них. Он настраивает твоё тело на третью частоту. Я имею в виду, не твою собственную и не частоту Сварги. На особую частоту Лорда Арханфера. Так что растворение в потоках жизни тебе не грозит... пока кристалл с тобой. Но... собственной частоты у тебя уже не осталось. Как только кристалл будет изъят, частоты ци в твоём теле скачком сравняются с общей частотой Сварги... Мне жаль, Зекстолл, правда жаль. Но честь стоит жизни. В историю Кроноса ты войдёшь героем. Никто больше не посмеет назвать тебя Потерянным Номером.

– А что если запечатать или рассечь все каналы, кроме того, в котором находится кристалл? – усердно строю равнодушную морду. Я интересуюсь этим только из любопытства, доктор. Не волнуйтесь, я совсем не хочу жить. Ни капельки. Я хорошее пушечное мясо и не буду доставлять вам беспокойства.

– Это можно сделать только с помощью процессинга, а Потерянные Номера ему неподвластны.

– Разве? А что же вы проделали с Аптомом?

Гамилькар раздражённо морщится. Ох не любит он, когда об этой ошибке напоминают.

– Ну, не то, чтобы совсем неподвластны... неуправляемы, так будет точнее. Репроцессинг Потерянных – это всегда русская рулетка. Можно запустить процесс, но никогда нельзя сказать, к чему он приведёт. Скорее всего подопытный образец погибнет или останется инвалидом навсегда.

– Но разве небольшой шанс на выживание – не лучше, чем никакого шанса?

– В других обстоятельствах – лучше. Но сейчас ты нужен Кроносу живым и боеспособным.

– Нет, сейчас понятно... но после нападения "Молнии", перед извлечением кристалла...

– А к тому времени уже не будет смысла. Твои частоты полностью исчезнут, подавленные биоэнергией Арханфера. Я даже не уверен, что они сейчас сохранились – всё-таки три дня уже прошло. Хотя я проведу полное обследование, может быть твоё тело выкинет очередной невероятный трюк...

Ага, сейчас. Никаких трюков не бывает без тщательной подготовки и проработки. У меня осталась одна призрачная надежда – на способности Мёртвого Апостола. Но Миша с момента имплантации подозрительно молчалив... видимо тоже недоброе думает... А Зекстоллу и Кьюбею как всегда на всё плевать...

Зоаноидов породы Кулексус вы в справочниках не найдёте. Они были созданы австралийским филиалом для тихих и бесшумных убийств – в те времена, когда разорванный неведомым зверем труп ещё казался экзотикой и привлекал ненужное внимание. После Дня Икс Джабир немного подумал и решил оставить эту полезную биотехнологию себе. Авось пригодится. Пригодилась.

Больше всего Кулексус напоминает кота породы сфинкс – бесшерстное млекопитающее на мягких бесшумных лапках. Голая кожа обеспечивает ему способности хамелеона. Он также может мгновенно менять температуру тела: "холодный" режим позволяет становиться невидимым для инфракрасных сенсоров и пользоваться собственными теплочувствительными органами, тогда как "горячий" – совершать стремительные, неуловимые для глаза броски, которые обычно завершаются смертельным ударом кривых серповидных когтей. Липкие подушечки лап обеспечивают движение по стенам и потолкам. В карманах на боках – можно хранить различное мелкое снаряжение, необходимое для текущего задания. Сейчас там целый набор отмычек, как механических, так и электронных.

Кулексус всегда молчит – в боевой форме у него отсутствуют голосовые связки. Если ему нужно поговорить с людьми или другими зоаноидами, он использует надписи, проступающие на шкуре. Впрочем, такая необходимость возникает редко. Ночные убийцы – одиночки, и обычно гуляют сами по себе. Их мозг снабжён особой нейросетью, которая позволяет утаивать от зоалордов своё присутствие и даже сопротивляться их приказам. Не долго – одну-две секунды, всё же Кулексус – не Потерянный Номер. Но этого более чем достаточно, чтобы запустить систему самоуничтожения. Следов не остаётся.

В открытом бою против среднего зоаноида эта порода довольно слаба. Даже у рамотита есть неплохие шансы победить его, а средний грегол вообще порвёт кулексуса, как тузик тряпку. Если найдёт, конечно. Но даже при бесшумном нападении со спины шансов пробить его крепкую шкуру или поразить жизненно важные органы у убийцы мало. Кулексус создавался для охоты на людей. Медлительных уязвимых существ со слабыми чувствами и хрупкими костями. Несмотря на все усилия Кроноса, этот вид всё ещё остаётся доминирующим на планете, так что надобность в этой экзотической породе отпадёт ещё не скоро. Ну и зоаноидов в человеческой форме он тоже при необходимости устраняет очень хорошо. Перекинуться, как правило, его жертвы просто не успевают.

Хвост существа способен удлиняться до пятнадцати метров, и заканчивается длинной тонкой иглой, которая входит через глаз прямо в мозг жертвы. Впрочем, при необходимости она может пробить человеку череп или проткнуть сердце – хвост достаточно силён для этого. Но это считается грязной работой.

Обычно подобный экстрим просто не нужен. Главное оружие этой породы гораздо изящнее. Ей даже не нужно видеть свою цель.

Там, где у нормальных кошек находится кишечник, у кулексуса – тысячи ячеек. В них спят насекомые, внешне неотличимые от обычных комаров. Получив химический сигнал, они заправляются токсинами и вылетают на поиски добычи. Зоаноид может запустить только одну-две особи, или всю стаю сразу. Управление ими осуществляется посредством ультразвуковых команд, которые излучаются через высокие уши убийцы. Пищат эти комарики тоже на частоте ультразвука – их крылья работают с большей частотой, чем у настоящих комаров. Укус является абсолютно безболезненным и не вызывает никакого зуда. Токсин безвреден для периферической нервной системы и даже для спинного мозга – так что никакие судороги, боли или онемение конечностей не предупредят жертву. Это очень важно, когда предстоит убрать опытного биоинженера, знающего о ядах всё, что только можно... и имеющего под рукой весьма мощную лабораторию. Молекулы свободно проходят сквозь гематоэнцефалический барьер и поражают головной мозг. Причём эффект сказывается не сразу, а лишь когда их концентрация достигнет критической (через десять-двадцать секунд). Потеря сознания наступает мгновенно – жертва уже не чувствует боли от падения. Смерть – через две-три секунды после этого.

Проникнуть на базу "Молнии" киллеру оказалось на удивление просто. То есть, конечно, меры безопасности впечатляли... если бы их противниками были люди. Средний по подготовке отряд зоаноидов-диверсантов прошёл бы через эти ловушки и детекторы без особого труда. Что уж говорить о единственном киллере, тело и биопроцессоры которого были оптимизированы почти до уровня гиперзоаноида. Единственная причина, почему Кулексус формально не считался таковым – отсутствие энерголиний в теле. Разработчики обошлись без них ради снижения заметности.

Найти на большой базе Хеккаринга оказалось несколько сложнее. Ассасину пришлось два раза пересечь её из конца в конец, прячась в тенях, прежде чем он уловил слабый запах учёного. Но после этого доктор был обречён. Лишь потом Кулексус сообразил, что надо было вынюхивать не самого старика, а лабораторию. Запахи веществ, которые используются при процессинге, он знал прекрасно, да и концентрация их в воздухе была на порядок выше.

Вход охраняли зоаноиды неизвестных пород – вероятно, Потерянные Номера, кого ещё "Молния" осмелилась бы использовать. Причём в боевых трансформациях. Прикинув шансы, убийца понял, что завалить их всех, не подняв тревогу, не сможет даже при самом благоприятном раскладе.

Проскользнуть мимо них – теоретически возможно, но слишком велик риск. Неизвестно, насколько остры чувства у этих тварей. Ультразвук они не слышат – это точно. Рискнув, Кулексус полоснул по демоноподобному монстру коротким импульсом – тот и ухом не повёл. Значит, остаются комарики.

Пришлось подождать полчаса, но наконец дверь открылась. Ассасин надеялся, что оттуда выйдет Хеккаринг, но надежда не оправдалась – вместо этого охранник зашёл внутрь. Что ж, тоже вариант. Следом за ним залетели шесть бесшумных крылатых убийц с инструкцией "укусить всех, кого найдёте, потом самоликвидироваться". Через полминуты шум падающих тел и испуганный вскрик зоаноида "Хеккаринг-сама!" подтвердили, что задача выполнена.

Осталось убедиться, что клиент мёртв – и можно убираться... Кулексус тихо пополз ближе ко входу... и остановился. Странный хлюпающий звук... движение чего-то массивного... новый испуганный вскрик... и ворчливый голос "Не ори ты так, охрана сбежится!".

Голос вполне живого... хоть и очень недовольного Хеккаринга! Неужели ни одно насекомое не достигло цели? Все поразили лаборантов? Но ведь он слышал только два удара! Ладно, это потом... сейчас надо довести операцию до конца...

Он перевёл организм в теплокровный режим, и стремительно вскочил на ноги... только для того, чтобы обнаружить, что ног у него больше нет.

Ниже бёдер его задние конечности переходили в полужидкую слизь, а затем – в гибкое щупальце, уходящее в вентиляцию. И прямо на глазах продолжали таять! Вот уже расплавился тазобедренный сустав... исчез хвост... щупальце пульсировало, перекачивая продукты органической утилизации... Причём никакой боли он не чувствовал. Вообще ничего не ощущал. Словно так и должно быть.

Он бы заорал, если бы мог кричать – но разработчики слишком хорошо позаботились, чтобы такой возможности у убийцы не было.

Последним, что он увидел, было возникшее из лужицы протоплазмы лицо Альфредо Хеккаринга, который с интересом наблюдал за своей первой ассимиляцией.

Легко сказать – "эвакуировать Токио". Город с тринадцатимиллионным населением и крупнейшей в мире городской экономикой! Столицу Японии! Это вам не крошечную Камакуру вывозить. Это – бесчисленные предприятия, которые должны прервать работу – а значит, пройти процедуру консервации. Это – миллионы семей, где люди боятся потерять родственников и любимых. Это – больше миллиона несовершеннолетних, за которыми нужен присмотр. Это – толпы мародёров, которые плюнут на риск, чтобы чем-нибудь поживиться в заброшенном городе. Это – имущество на миллиарды эрфо, которое кто-то должен охранять. Это, чёрт возьми, тринадцать миллионов беженцев, которых на неделю нужно где-то разместить, чем-то лечить и кормить.

И выполнить подобную операцию за три дня?! Вы что, шутите?!

Я считаю тот факт, что мы всё же сумели подобное провернуть – величайшим памятником могуществу Кроноса. Более впечатляющим памятником, чем Столпы Небес или победы Дня Икс. Да, я знал, что мировое правительство располагает почти безграничными финансовыми, военными, человеческими и транспортными ресурсами. Но для успешного проведения столь масштабной акции – этого мало. Недостаточно выделить средства – нужно организовать процесс. Нужен мощный административный аппарат, одновременно гибкий и всеохватывающий, с минимумом бюрократии и злоупотреблений. Нужны сотни тысяч квалифицированных сотрудников, которые заботятся не о прикрытии собственного зада, а о том, как действительно помочь людям.

До Дня Икс это было абсолютной фантастикой. Да, японцы более трудолюбивы, чем русские, и не так озабочены личной выгодой, как американцы. Но у них есть своя слабость – они панически боятся потерять лицо и не сообщают об ошибке, пока не станет слишком поздно.

А для Кроноса это вполне естественно. Доктор Баркас включил ментальный усилитель и сказал "Надо". Миллион чиновников-зоаноидов взяли под козырёк и ответили – "есть". Не думая ни об оплате сверхурочных, ни о повышениях, ни о взятках. Только о том, как лучше выполнить приказ.

Нет, поймите меня правильно. Я согласен, что промывать людям мозги – плохо. И я безусловно доволен тем, что являюсь Потерянным Номером. И при наличии выбора предпочёл бы вернуть всем зоаноидам свободу воли и мышления. Но в чрезвычайных ситуациях распределение ценностей иное. Тут способность подчиняться без размышлений становится полезным для выживания признаком. Не менее важным, чем способность обходиться без пищи или превращаться в бронированного монстра. Что лучше – временно подавить паникёрам и мародёрам волю, или расстреливать их перед строем? Лично я за первое.

Так и вышло, что за два дня до налёта "Молнии Зевса" Токио превратился в город-призрак, над которым печально парил одинокий Потерянный Номер... хотя нет, теперь уже правильнее сказать – "одинокий зоалорд". Теоретически, как руководитель японского филиала, я отвечал за эвакуацию наравне с Баркасом. А значит, должен быть по горло в работе, раздавать указания, выслушивать отчёты, с умным видом склоняться над картами... И я действительно пытался это делать... первые два часа. Потом мои "подчинённые" посмотрели, что я наворотил, вздохнули и сказали: "Шли бы вы отсюда, господин Нео-Зекстолл... куда-нибудь. Погулять, например. Потренироваться. А мы уж тут как-нибудь сами". Нет, по форме, конечно, было сказано нечто более вежливо вежливое... но по сути – именно это.

И если вы думаете, что я что-нибудь имею против – то таки нет. У меня своих проблем хватает. Может быть, менее масштабных, но для меня лично – ничуть не менее важных. Никого в Кроносе не волнует, что я скоро превращусь в пепел. Нет, ну конечно, Нану это очень даже взволнует, если я ей расскажу. Только жаловаться маленькой девочке на свои беды – последнее дело.

Хомуру я уже предупредил через Кьюбея. Но встречаться с ней сейчас не хочу. Опять же, плакаться на груди у девчонки – не дело. Если она найдёт способ мне помочь – сразу пришлёт сообщение. Если нет – незачем её лишний раз тревожить. У неё и так обречённых друзей в жизни хватало.

"Эээ... начальник?"

"Что?"

"Солнце уже зашло, так что будь добр, удели мне немного своего бесценного времени. Его у тебя, бессмертного, все равно много".

"Ну?"

"Я уже знаю, что делает зоакристалл с Потерянным Номером. Теперь я хочу знать, что он делает с Мёртвым Апостолом".

"Пока ты его носишь – ничего особенного. Энергетический голод останется на том же уровне, физический отсутствует, поскольку твои клетки перестанут умирать от старости, и следовательно, нет потребности в запчастях для починки".

"Но почему?! Я бы скорее предположил обратное! Зоакристалл снабжает нас практически бесконечной энергией! Почему мы должны из кого-то что-то пить?!"

"Потому что это не та энергия. Смотри. Тело Мёртвого Апостола состоит из двух типов клеток – живых и мёртвых. Живые производят Од, мёртвые её только потребляют, имитируя жизнедеятельность. Со временем живые клетки превращаются в мёртвые, именно поэтому нам нужно пить кровь – чтобы заменять их. Энергия, которую производит зоакристалл, идеально подходит живым клеткам, но несъедобна для мёртвых. Постоянно поглощая её, живые клетки, с одной стороны, становятся бессмертными и не нуждаются в замене. С другой – они постепенно перестают производить собственную Од".

"Погоди, то есть если я закажу учёным коктейль стволовых клеток... и выпью его в достаточном количестве, чтобы заменить все мёртвые клетки живыми..."

"Быстро соображаешь, юноша. Да. В этом случае ты сможешь обойтись и без крови и без посторонней энергии. Стать полностью самодостаточным".

"Но способности Мёртвого Апостола станут недоступны?"

"Чутьё – да. Проклятье Восстановления ты использовать сможешь, но оно будет значительно слабее, чем сейчас – и каждая его активация будет умертвлять солидную долю твоих клеток".

"И снова пробуждать голод... ясно... А что будет, когда кристалл вытащат?"

"Все живые клетки мгновенно либо погибнут, либо станут мёртвыми".

Фраза, если вдуматься, довольно абсурдная... какая разница? Умереть – это и есть "стать мёртвым". Но только не для Мёртвого Апостола.

"То есть можно перевести их в состояние Undead? Псевдожизни?"

"Да, если ты настаиваешь на такой терминологии. Возможно".

"И что это будет означать на практике?"

"На практике – ты перепрыгнешь годы эволюции Мёртвого Апостола и сразу же полностью станешь мной".

"Эээ... Так... то есть я... то есть мы... станем настоящим Михаэлем Роа Вальдамьонгом? Полностью пробуждённым Прародителем Мёртвых Апостолов без номера? С соответствующей силой... и соответствующим же голодом?"

"Да. Правда, с неработающей во внешнем мире магией из меня получится довольно хилый Прародитель... но и внутренней вполне достаточно, чтобы повергнуть в панику Церковь... если бы она тут была. У тебя будет примерно полсекунды, чтобы решить – упокоиться или пробудиться".

Ну мать-мать-мать... прекрасный выбор, ничего не скажешь! Исчезнуть навсегда – или же стать полуневменяемым монстром, пожирающим целые города... Ну спасибо за заботу, мои дорогие покровители... И вам, лорд Пургсталл, и тебе, Миша. Даже когда я знал, что гарантированно сдохну, ТАК противно не было.

Одно дело, когда ты просто знаешь, что скоро умрёшь. Другое – когда тебе предлагают фактически добровольно самоубиться ради блага человечества.

"Проиграете – Земля погибнет, вы умрёте. Победите – Земля останется, вы умрёте", как говорил один персонаж, весьма похожий на Кьюбея, только ещё гаже. Ну, пусть в моём случае не вся Земля, масштабчик поскромнее... только парочка городов... но дилемма именно такая.

Ах да, есть ещё один вариант. Можно не дожидаться третьего теракта, а просто сбежать. Ну, или, для очистки совести, сбежать после боя, если я его переживу. Сбежать с кристаллом. Конечно, Кронос меня будет искать, но способ спрятать излучение я уж какой-нибудь найду.

Да, это значит предать доверие лорда Пургсталла – но ведь и он меня изрядно кинул с этой имплантацией. Да, это значит оставить без защиты и помощи мою троицу маленьких диклониусов – но умерев или став чудовищем, я им тоже вряд ли помогу.

Ладно, хватит истерить, как девчонка. За дело. План следующий. Сначала надаём по морде Агито... ну или получаем от него по морде. В последнем случае проблема будет решена сама собой. Потом тестируемся у Баркаса – может быть, зоакристалл на энергетику ПН подействует как-то по-особенному. Ну а потом уже, если самые худшие опасения подтвердятся – берём ноги в руки и уходим в свободное плавание. Сколько оно продлится – это уж как повезёт.

А прямо сейчас? А прямо сейчас надо посидеть часок вместе с Наной. Не исключено, что в последний раз, так что надо ловить момент. Закладываю вираж и пикирую к базе. Стройка мерцает в полутьме багровыми огнями – единственное освещённое здание в совершенно тёмном городе. Эх... а красиво же!

Вот только полюбоваться видом мне никто давать не намерен – как и последнего спокойного вечера. Радар фиксирует низколетящий высокоскоростной объект. Угадайте с трёх раз, кто это. Поднимаюсь повыше, чтобы не зацепить город. Замираю, надменно глядя с небес, как поднимается ко мне тёмная фигура.

– Что такое, Макишима? Решил поторопиться и сорвать график? Нехорошо... Тебя никто не учил, что поспешишь – людей насмешишь?

– У тебя отрос слишком длинный язык с нашей прошлой встречи, Нео-Зекстолл. Думаешь, зоакристалл позволяет тебе говорить на равных с владыкой этого мира? Или надеешься, что я позволю себя убить и второй раз?

– Я думаю, Гайвер, что "Князь мира сего" – слишком роскошное прозвище для мальчишки с комплексом неполноценности. На Сатану ты не тянешь – так, мелкий чертёнок. У тебя даже броня с чужого плеча, о чём тут вообще говорить? Был бы в Гиганте Фукамачи Шо – может его и стоило бы бояться.

Разумеется, такие дерзкие слова Агито без ответа оставить не может. Пусть даже нас на такой высоте никто не может слышать. Резкий удар кулаком... от которого Нео без труда уклоняется. Он ещё и в борцовский захват Гиганта взять пытается, но тут уже я его останавливаю – не стоит увлекаться. Да, мы теперь в одной весовой категории... вот только Агито стоит в самом верху оной, а мы еле-еле переваливаем через черту, отделяющую гипера от зоалорда.

– И куда ты всё время так спешишь, Макишима?

– Не пытайся меня задеть столь примитивными уколами. Как раз я всё делаю точно вовремя. Это ты всегда был поспешен. Бомба будет взорвана именно в тот день, который я назвал. Только к этому дню уже не останется сил, способных нам помешать. Сегодня я уничтожу тебя, завтра Баркаса, а потом уже...