Текст книги "Потерянный номер"

Автор книги: Сергей Зонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)

"Не на таком уровне, как тебе нужно. Я могу перевести в зоаформу только голову или только руку... но не один глаз..."

"Ясно. Есть один вариант, но он довольно опасный. Роа, преобразуй глаза боевой формы. Сходим на охоту..."

То, что я задумал, было, вероятно, самой опасной операцией с начала моего попадания. Противостояние зоалордам-предателям, битва с Гигантом, сопротивление при попытке ареста в Хирацуке – всё это были сущие мелочи, возня в песочнице, в сравнении с тем, на что я решился.

Позже, когда Миша вернул мне эмоции, я диву давался, как подобная авантюра вообще могла прийти мне в голову. У того, второго меня, вроде бы с инстинктом самосохранения всё было в порядке? И почему Роа не остановил его? Вероятно, потому что единственная вещь, объединяющая меня со старым кровососом – научное любопытство. А этот рейд, хоть и мог стоить бессмертия, мог также принести уникальные знания.

Итак, что мы знаем о лисе? Ничего. И то не все.

Известно, что наша добыча отличается осведомленностью, которая граничит со всезнанием (но всё же не является таковым). Владеет телепатией, но только для коммуникации – отдавать приказы, подобно зоалордам, не может. Или права не имеет. Владеет телепортацией или иным способом невероятно быстрого перемещения в пространстве. Не владеет никакими наступательными или оборонительными способностями (или опять же, по каким-то причинам предпочитает их не использовать). Может быть невидимым. Может быть убит – хотя и ненадолго.

Честно говоря, я был уверен, что выслеживать этого зверя придётся несколько дней, а то и месяцев. Однако, то ли мне повезло, то ли в Камакуре действовали некие факторы, о которых я не знал. Цель появилась уже в конце первого дня патрулирования.

Новые глаза не подвели. Я засёк его с высоты трёх километров. Он казался крошечным белым пятнышком, рядом с такой же крошечной фигуркой темноволосой волшебницы – но всё же я отчётливо его видел. Я-прежний, вероятно, не решился бы поднять руку на существо, которое лично мне не сделало ничего плохого. Я-новый не испытывал ни малейших колебаний. И поднял не только руку – но и лазеры в этой руке.

Застать Инкубатора врасплох – непростая задача. В первый раз он позволил Хомуре себя ранить только для того, чтобы вызвать сочувствие у Мадоки. Во второй раз она смогла его убить обычным огнестрельным оружием, да – но использовала магию остановки времени, чтобы застать его врасплох. У меня таких возможностей не было. Зато было оружие, действующее со скоростью света.

Узкий луч аккуратно располовинил котобелку в районе талии. Как и у Кьюбея в аниме – не оказалось ни костей, ни внутренних органов. Только мягкая однородная губчатая масса, пропитанная красной жидкостью, которая капельками рассеялась в воздухе. Обе половинки немного подёргались и затихли. Хм... а я думал, что хоть одна из них телепортируется прочь. Что ж, мне же лучше.

Падаю на крышу рядом с ошеломлённой волшебницей. Черепица разлетается в пыль под моими массивными лапищами. Опаньки... а лицо-то знакомое. Это же моя коллега по кьюбееубийству! Акеми Хомура, прошу любить и жаловать.

Я не слышу, что она говорит – у меня есть Мистические Глаза, но к сожалению, я не позаботился обзавестись Мистическими Ушами. Однако Зекстолл превосходно умеет читать по губам.

– Надо же, – невозмутимо замечает девочка. – А я думала, только мы, волшебницы, так сильно не любим Инкубаторов. Да и то... до убийства здесь и сейчас обычно не доходит. Уничтожали их... в другом месте. Если ты смог увидеть его, то похоже, видишь и меня, верно?

Нет, извини, тебя я не вижу. Очень хочется поговорить, но потом. В другой раз. Сейчас у меня очень срочная миссия. К счастью, по стеклянным глазам зоаноида совершенно невозможно определить, на что он сейчас смотрит. Деловито сгребаю обе половины тушки и снова взлетаю, удаляясь на максимальной скорости. На максимальной дозвуковой – в плазменный кокон я закутаться не могу, чтобы не сжечь драгоценный трофей. К сожалению – потому что так я остаюсь доступен для радиосвязи.

– Нео-Зекстолл, ответьте! Вызываю Нео-Зекстолла, приём!

– Нео-Зекстолл на связи, приём.

– Вы только что использовали биолазер. Уточните, по какой цели и с какой целью, приём!

И ведь даже не замечают каламбура в собственной речи... серьёзные все такие.

– Я сбил в воздухе особь Vespa mandarina japonica. Причина выстрела – в полёте произошёл спазм мускулов третьего биолазера правой руки, требовалась рекалибровка фокусирующего хрусталика. Мощность луча была ограничена, чтобы не повредить строениям внизу. Приём.

– Нео-Зекстолл, вам обязательно нужно пройти медицинское обследование по возвращении на базу, приём!

– Принято, ОСИ, так и сделаю. Отбой.

К счастью, поле невидимости продолжает прикрывать даже мёртвого Инкубатора. Это разумно – пришельцам совсем не нужно, чтобы люди находили их трупики. И это существенно облегчает мне задачу – никто не будет спрашивать, "а что это вы такое несёте, господин Нео-Зекстолл?"

Прямо на лету я высасываю из него ту красноватую субстанцию, которая заменяет ему кровь. На вкус не отвлекаюсь – нужно следить за полётом. К счастью, у меня внутри есть лаборант, которому можно это без колебаний доверить.

"Роа, ну как? Эта штука вообще для вампира съедобна? Или что-то наподобие машинного масла?"

"Хм... как ни странно, в пищу он пригоден. Твой план может сработать. Как ты догадался, что он именно живое существо, а не машина?"

"Его выдали пищевые привычки. Он ест человеческую пищу. Зоаноиды и Мёртвые Апостолы – которые не так уж далеки от людей – уже в еде не нуждаются. Значит, Кьюбей – биологический организм".

"Они могли просто придать соответствующую функцию устройству-марионетке".

"Не могли. Инкубаторы, как я их знаю – не могли. Если бы человек делал себе управляемую аватару для передвижения на другой планете, он вполне мог наделить её чувством вкуса. Но раса Кьюбея предельно рациональна. Они бы не стали усложнять систему ради своего удовольствия. Если бы они делали робота для общения с волшебницами, он, вероятно, выглядел бы как шар без всяких индивидуальных признаков".

"А ты не учёл, что такой облик им могли придать намеренно, для упрощения психологического воздействия на махо-сёдзе?"

"Тоже нет. Полотенца из ушей выбиваются – в прямом и переносном смысле. Они выглядят слишком чужеродными. Ни у одной жизненной формы на Земле таких ушей нет. Если бы их целью была максимальная кавайность, они бы слепили какую-нибудь милую кошечку или летучий смайлик. Нет, конечно я могу предположить любые причуды у отдельного разработчика аватаров... но если учесть, что для Инкубаторов эмоции – разновидность психического заболевания, вряд ли они слишком креативны. Единственное рациональное объяснение – и уши, и любовь к еде и горячим ваннам – это просто артефакты биологической эволюции их вида, которые они поленились убрать".

"Разве лень – не эмоция?"

"Я ведь теперь в некотором смысле как один из них – у меня тоже нет чувств, только голая целесообразность. И думаю, что понимаю, как они мыслят. Кьюбеи всё делают с минимальной затратой энергии – возможно, чтобы не увеличивать мировую энтропию. Чего я не понимаю, так это как может живой многоклеточный организм существовать без скелета и внутренних органов".

"А между тем, даже на Земле такая форма жизни существует, юноша. Кишечнополостные".

"То есть наша волшебная зверушка – ближайшая родня не кошкам и лисам, а медузам, полипам и гидрам?"

"Скажешь тоже – ближайшая. Его от названных тобой существ отделяет примерно такая же пропасть, как тебя от ланцетников. Возможно, если бы вендская фауна могла беспрепятственно развиваться – если бы не появились скелетные формы – к кайнозою она могла бы породить нечто подобное".

"А может наоборот? Не эволюция, а дегенерация?"

"Сомнительно. Я могу представить исчезновение пищеварительного тракта и половой системы в некоторых условиях. Я даже могу представить себе существ, которые сохраняли разум в течение миллионов лет, но за это время ни разу не додумались вмешаться в процесс естественного отбора – хотя это должны быть очень странные существа. Но я не могу представить себе условия, в которых не нужен скелет, но нужна прочность. Не нужен мозг, но нужно мышление. Не нужно сердце, но нужно кровообращение".

"Верно. Кстати, как он передвигается, без мышц и скелета? Гидравлика?"

"Да. Он регулирует давление в разных участках тела с помощью капиллярных и осмотических сил. Если нужно согнуть лапу, микрокамеры сжимаются. Чтобы разогнуть – расширяются и втягивают кровь. Эта же система заменяет одновременно и кровообращение. Мне другое непонятно..."

"Где же у него кнопка?"

"Очень смешно. Я не могу понять, где у этой твари мозг, или что его заменяет. В глазах есть сетчатка, в ушах – барабанные перепонки... но от них не отходят ни зрительные, ни слуховые нервы. Они видят и слышат, но они никуда не посылают сигналов. Такое чувство, что их просто воткнули в однородную губчатую биомассу. Для красоты".

"А как он пищеварение производит, ты выяснил? Причём безотходное – анального отверстия нет, и чтобы он что-то срыгивал – незаметно. И чем он дышит за отсутствием лёгких? Всей поверхностью тела?"

"Всей понемногу, но в первую очередь хвостом. Его "шерсть" – на самом деле реснички, увеличивающие площадь дыхательной поверхности. Самая длинная шерсть на хвосте. Каждый взмах хвоста эквивалентен нашему вдоху или выдоху. Поэтому он разговаривает только телепатически – за отсутствием лёгких невозможно произнести что-либо вслух. С пищеварением пока не столь ясно. Внутри головы, тела и хвоста есть довольно большие полости. Рот представляет собой мощный измельчитель органики, причём похоже – встроенный искусственно. Можно предположить, что в естественных условиях подобные ему питаются исключительно полужидкой кашицей, или вовсе пьют воду с растворёнными питательными веществами. Имплант – адаптация к земным условиям. Но даже при этом его пищеварительные ферменты должны быть чудовищно эффективны – а ничего похожего на железы для их выработки нет".

"Ты это всё узнал, просто попробовав его кровь? Больше смахивает на результаты довольно подробного анатомического вскрытия".

"Нет конечно. Как раз из крови мне пока ни капли информации извлечь не удалось. Просто, пока мы тут болтали, Зекстолл осуществил то, что ты задумал – напоил его нашей кровью и начал преобразование в фамильяра..."

Мы провозились до поздней ночи, препарируя белоснежную тушку. Одной капли крови оказалось недостаточно, чтобы оживить настолько странное существо. Обычно частица магической цепи вампира размещается в мозгу жертвы – а туда уже сходятся сигналы со всего организма. Но у Инкубатора ничего подобного не было – или по крайней мере, мы не смогли найти. Пришлось вливать свою кровь, а вместе с ней и прану, в каждую частицу тела, управляя ими по отдельности. Почти два литра ушло, чтобы нормально анимировать это чучелко. Как ЭТО могло двигаться и проявлять довольно разумное поведение при жизни – один Уробучи Гэн знает.

Когда я впервые попытался перенести в него своё сознание, то чуть не вырубился с непривычки. Показалось, что меня порвало на сотню маленьких Инкубаторов. Я был глазами Кьюбея. Я был ушами Кьюбея. Я был лапами. Я был хвостом. Я был каждой шерстинкой в белоснежной шкурке. Но я ни разу не был Кьюбеем, как единым существом! Хорошо ещё, что у меня был опыт восприятия реальности через пять биопроцессоров Нео-Зекстолла и через десятки его биоракет. А то бы я точно с ума сошёл. Здесь были не десятки а сотни "точек восприятия", но кое-как приспособился. Правда, когда я впервые пошевелил лапы фамильяра, одновременно глядя на него глазами Нео-Зекстолла – мне захотелось его вторично убить. Из жалости. Чёрт, неужели Инкубаторы постоянно ВОТ ТАК себя чувствуют?! Мозаикой из сотен кусочков? Если да, неудивительно, что они такие отморозки...

В конце концов я научился управлять этой тварью нормально. Но для этого мне требовалось полное сосредоточение. Так что не получится послать фамильяра где-нибудь шнырять и что-то вынюхивать, а самому заняться повседневными делами, как я делал с гусями. Хорошо ещё, что оба моих сожителя по черепной коробке согласились порулить им время от времени. Правда, Роа сразу предупредил, что будет это делать лишь до тех пор, пока существо представляет для него научный интерес. С Зекстоллом было легче – для него "есть такое слово – надо", кроме того он хотел оценить на практике возможности невидимого и бесшумного разведчика с Мистическими Глазами.

Теперь надлежало провести самую важную часть эксперимента, ради которого Роа и согласился на эту авантюру. Взяв на себя управление телом, Михаэль положил руку на голову существа, после чего оно втянулось внутрь нашей плоти с чмокающим звуком. Мелькнул белый хвост – и скрылся, погрузился в ладонь, как в воду.

"Так просто? Я думал, чтобы модифицировать себя клетками животного, Мёртвому Апостолу нужна целая лаборатория".

"Обычному Мёртвому Апостолу – да, – в голосе Миши отчётливо слышно самодовольство. – Но не забывай, кто я. Это Я научил Фабро Рована технике "Логово Звериного Короля", благодаря которой он и заключил в себе 666 фамильяров, став знаменитым Неро Хаосом".

"Так ты что хочешь сказать, мерзавец?! – Зекстолл, которому обычно наплевать на наши научные дискуссии, влезает в них с необычным жаром. – Что всё это время мы были по сути вторым Аптомом?! Ты можешь вот так вот втянуть и ассимилировать любое живое существо?"

"Не лезь со своими рассуждениями в то, чего не понимаешь, солдафон. Дилетантам, наблюдающим со стороны, всё всегда кажется простым. Я же тебе не указываю, как правильно из пистолета стрелять..."

"Роа, ну объясни, пожалуйста. Мне тоже очень интересно..."

"О господи! Ты знаешь, что такое эмерджентность?"

"Наличие у системы свойств, не сводимых к сумме её элементов. Грубо говоря, много деревьев – ещё не лес, много солдат – ещё не армия, много клеток – ещё не организм".

"Именно так. Так вот, техника работы с вампирскими встроенными фамильярами позволяет нам – при помощи Проклятия Восстановления – уничтожать и восстанавливать эмерджентность других организмов. Но мы не можем её присвоить! Это как переключение между двумя режимами. Либо фамильяр существует как отдельный организм ВНЕ нашего тела, тогда он сохраняет по крайней мере часть способностей, которые у него были при жизни. Либо он существует, как клеточный раствор, ВНУТРИ тела или биокармана. Тогда эти клетки работают как часть НАШЕГО организма, и никаких особых способностей фамильяра у них нет. Аптом имплантирует себе и заставляет работать целые органы, или даже системы органов – потому что у него весь организм пластичен. То есть он подстраивает не только импланты под себя, но и себя под импланты. Мы так не можем".

"Да поняли мы, поняли, зачем же так орать, начальник... А на клеточном уровне Кьюбей от земных форм жизни ничем не отличается?"

"Ну вообще-то есть одно ценное свойство. Его клетки не стареют. У них нет ограничения по возрасту".

"То есть если бы мы могли построить всё тело из тушек Инкубаторов..."

"То исчезла бы необходимость в кровопийстве. Я мог бы стать чисто энергетическим вампиром. Тело бы не требовалось больше латать. К сожалению, это невозможно, так как многие специализированные клетки, нужные для тела человека, у него отсутствуют. Нет ни нервных, ни мышечных тканей... Кроме того, есть и недостаток – так как Кьюбей обладает очень слабой волей к жизни, его плоть производит ничтожные количества праны – а значит, наш аппетит к чужой жизненной силе значительно возрос бы".

"Ну а чисто как оружие – эту технику использовать можно? – не унимается Зекстолл. – Схватить противника и втянуть его в себя, пусть мы и не получим его способностей?"

"Даже думать не смей. "Логово Звериного Короля" – техника, основанная на использовании Зеркала Души – биокармана, по-вашему. Это очень плохая идея – пускать кого попало в свой внутренний мир, если ты хочешь пожить подольше. Первое, чему я научил Фабро – применять её ТОЛЬКО на животных, и ТОЛЬКО, когда они уже гарантированно мертвы".

"В таком случае вы ошиблись в обоих пунктах", – произносит незнакомый нежный голосок.

– Господин Ваферданос, к вам лорд Имакарум.

– Я знаю. Я жду его. Пусть войдёт.

Ваферданосу совсем не нравилось это место. Слишком много искусственного, слишком мало воздуха и солнечного света. Мало потоков живой энергии, зато земля пропитана старой кровью. Была бы его воля, он бы устроил резиденцию где-нибудь в местных лесах. Благо, лесов здесь хватало – в этом плане регион Россия ему определённо нравился. Вот только подчинённые – и старые, и новые – были совершенно непреклонны. Вор должен сидеть в тюрьме, а правитель – в Кремле. Как бы он там ни назывался – царь, генсек, президент или зоалорд.

Само собой, если бы Мирабилис пожелал войти без приглашения, его бы не задержала ни на миг вся Федеральная служба охраны, не то, что какой-то секретарь. Но среди Священных Командующих было принято относиться с уважением к подчинённым своих братьев. Демонстративно игнорировал эту традицию только Кабрал Хан.

Старейший зоалорд восседал на специально разработанном для него троне. Не потому, что был так надут и чванлив, а потому, что его огромное тело в стандартное кресло помещалось с большим трудом. Он мог бы просто парить в воздухе, или работать стоя – так как он не был человеком, любая поза была для него равно удобной. Но дизайнеры кабинета сочли эту идею неуместной шуткой.

– Приветствую тебя, младший брат и старший слуга нашего господина, – прогудел лесной великан. – Что привело тебя в мои владения?

– Атомный взрыв у Камакуры. На остров явились все кураторы соседних регионов... кроме тебя. Ты, конечно, домосед, но не до такой же степени!

Ваферданос помолчал. Была у него такая отвратительная привычка – замолчать секунд на двадцать, буравя взглядом собеседника. Стоит учесть, что реакция мысли обывателя в бытовом разговоре составляет около полусекунды. Ответ с секундной паузой считается тормознутостью. Более секунды – долгое размышление. Мало кто мог его долго выносить. Попробуй пойми – то ли он задумался о чём-то своём, то ли ждёт от тебя продолжения, то ли ты ляпнул такую глупость, что на неё даже ответа нет и не может быть. Когда Ваферданос выступал с новогодним обращением к народу, ролик пришлось нарезать, чтобы убрать длительные задержки между предложениями.

Но Мирабилис к таким штучкам был совершенно иммунен. Открытая агрессивность Кабрала, завуалированные уколы Ли Енцуя, мягкая ирония Амникулуса, рыцарская прямота Пургсталла, капризы Арханфера – он всё переносил одинаково невозмутимо. Для этого его создавали. Перенёс и загадочное молчание Ваферданоса. Он так же невозмутимо молчал, не отводя глаз, пока собеседник не соизволил наконец дать ответ:

– Мои подданные называют меня "Лешим", когда думают, что я их не слышу. Я спросил у своих подчинённых, что это такое. Они рассказали, что это мифический покровитель лесов, дух природы. Мне нравится это определение. Ты знаешь, Имакарум Мирабилис, что я слабее всех моих братьев. Но у меня есть одно преимущество перед ними – лишёнными корней. Я чувствую боль своей земли и её нужды. Россия – очень большая земля. Мне понадобится ещё не одно десятилетие, чтобы прочувствовать её по-настоящему, как я чувствовал свой остров. Но я говорю с ней, и она мне отвечает. Один атомный взрыв для неё – ничто. Она способна без вреда для себя переварить радиацию от сотен бомб. Поэтому я не спешил вылетать в Японию к месту взрыва – у меня были более насущные проблемы. Но сейчас я снова слушаю её и мне не по себе.

– Что же тебя напугало, если не взрыв? – нахмурился Мирабилис.

– Напугало? Нет, неправильное слово. У меня нет того чувства, которое вы зовёте страхом. Однако я дезориентирован, сбит с толку, и не знаю, что мне предпринять. Тот взрыв на Онигасиме выпустил в мир нечто гораздо более опасное, чем радиация.

– О чём ты говоришь? – нахмурился Имакарум, вспоминая рассуждения Ли Енцуя о пространственной аномалии.

– Я не знаю, как описать это вашими, человеческими словами. Я просто чувствую это на своей земле. Что-то нечистое пришло от японских берегов.

– Это физическая опасность? Некие... агрессивные существа вырвались из заточения?

– Нет. Это как скверна, которая поражает всё живое изнутри. Загрязнение. Наподобие выхлопных газов. Только выхлопные газы не размножаются сами – а это заражает всё, чего коснётся. Болезнь, да. Так вы это называете.

– Ты имеешь в виду какое-то микробиологическое оружие? Или реликтовую форму инфекции?

– Не знаю. Я даже не могу понять, живое оно или нет.

– Вирус?

– Да... вирус, я вспомнил это определение.

– Я немедленно прикажу провести массированные пробы.

– Вряд ли ты это найдёшь. Оно очень коварно. Когда-то давно... очень много лет назад, так что я почти не помню того времени – я чувствовал похожий запах. Он означает что-то очень плохое. Больше, чем просто болезнь.

– Ты говоришь загадками.

– Я сам озадачен. К сожалению, тогда я ещё не был зоалордом, и у меня не было абсолютной памяти, какой я наделён сейчас. Для меня тогда века текли, как ваши часы, а года как минуты – но и минут может накопиться слишком много. Я даже не знаю, потеряны эти воспоминания окончательно, или нет. Если я смогу поднять такие глубокие пласты памяти, я сразу тебе сообщу.

– Насколько глубокие?

– Миллионы лет. И ещё... меня беспокоит то, что этот запах оскверняет землю... но земля его не боится. Я абсолютно уверен, что он скрывает большую опасность. Но звери и птицы не бегут от него, деревья и травы не трепещут в страхе. Словно их инстинкты обмануты, или...

– Или то, что имеет подобный запах, опасно только для нас? Не для природы?

– Да.

Мирабилис прошёлся по кабинету.

– Ты можешь транслировать мне свои ощущения через зоакристалл? Попробую подключить свой опыт научной журналистики и перевести их в современные понятия. Возможно, учёным будет легче найти эту твою заразу, если они будут знать, что именно искать.

Лорды замолчали, настраивая свои кристаллы на синхронизацию. Голова Имакарума пошла кругом от странных ощущений... цвета, вкусы и запахи, которым не было аналогов в человеческом опыте. Он чувствовал, как текут соки по древесным жилам, как питает листву солнечный свет...

Когда он вышел из транса, стояла уже глубокая ночь. Мирабилис взглянул на часы – то, что показалось ему несколькими секундами, заняло почти шестнадцать часов.

– Ты не сказал мне, что сейчас пользуешься фальшивым кристаллом, – хмуро заметил Ваферданос. – Я ведь мог случайно сжечь тебе мозг, младший брат. Протолорду слишком опасно синхронизироваться с настоящим зоалордом.

– Прости. Ты не спрашивал, а у меня как-то не было повода тебе об этом сказать. Мой настоящий кристалл повреждён – он сейчас проходит регенерацию на Силхе. Но я не могу ждать, пока он восстановится. Слишком много работы.

– Я видел эту работу в твоих мыслях. Ты продолжаешь искать истинные мотивы Создателей?

– Да. Уже не только ради нашего господина, хотя ради него в первую очередь. Мне самому любопытно... это же тайна происхождения человечества! Величайшая загадка в истории! Хотя для тебя она наверно не так принципиальна...

– Возможно, я смогу помочь тебе – но не сейчас. Я начну поднимать старые воспоминания, но не знаю заранее, сколько это может занять. Но учти, ответы тебе могут совсем не понравиться. Люди не были первой разумной расой на Земле – и не будут последней.

"Стой где стоишь, ведь пришёл к тебе на дом Толстый Полярный Лис!"

У меня мурашки пробежали по коже. Хотя я и не способен сейчас испытывать высших эмоций, страх – чувство самое примитивное. Для него вполне достаточно Р-комплекса. А может, это был не мой страх, а Роа. Все трое обитателей тела одновременно подумали одно и то же – "Доигрались".

"Так ты жив?" – не самый лучший вопрос для Первого Контакта. Мысленный голос, тем не менее, звучит уверенно. Или это мне так кажется.

"Смотря какое понимание вкладывать в слово "живой". Вы трое должны лучше, чем средний обитатель этой планеты, понимать условность разницы между живой и мёртвой материей, живым и мёртвым организмом – и тем более между живым и мёртвым разумом".

Хитёр, лис. Только и нас на кривой козе не объедешь. Я всё-таки не маленькая девочка. И к тому же общение с Роа очень способствует развитию умения задавать правильные вопросы. Похоже, немедленное уничтожение нам не грозит. А всё остальное – вопрос дипломатии и увёртливости.

"Если ты разговариваешь, значит у тебя есть разум. Разум подразумевает обработку информации. Где физически расположено устройство, которое осуществляет эту обработку?"

"Внутри вашего тела".

"Точнее. Наше тело большое".

Сам фигею от собственной наглости. Но раз уж эта котобелочка (или белая горячка) настаивает на точных определениях – надо их установить...

"В ваших кровеносных сосудах".

"Так... То есть твоя кровь представляет собой молекулярную вычислительную машину? Жидкий компьютер? Нервная и кровеносная система для вашего вида – одно и то же? И выпить твою кровь – всё равно, что вытащить у человека мозг, и имплантировать его себе?"

"В общих чертах верно. Добавлю, что поскольку моя внутренняя жидкость одновременно является и мощной пищеварительной системой, я могу в любой момент растворить ваше тело изнутри. Поэтому высосать мою кровь для каких бы то ни было целей – не самая разумная идея".

Ну положим... дырка в брюхе меня не убьёт, всё-таки Проклятие Восстановления полезная штука. Но ситуация действительно неприятная. Кто знает, на что ещё способна эта умная жидкость.

"Это угроза?" – уточняю на всякий случай.

"Ни в коем случае. Наша раса не прибегает к насилию. Я просто указал, что это было неразумно. Вы слишком мало знаете о моей расе..."

"Совершенно верно. Но мы хотим узнать больше. Из-за этого и поступили не слишком этичным образом. Нам ничего не нужно, кроме информации".

"Мы могли бы заключить контракт..."

Эта безобидная фраза в устах Кьюбея звучит пострашнее любых угроз.

"Ты предлагаешь нам стать девочкой-волшебницей?" – невозмутимо интересуется Роа. Ага, ему легко рассуждать – он уже был Сиэль в одном из предыдущих воплощений. А вот мне мои половые органы ещё как-то дороги... пусть даже они на самом деле не мои, а Зекстолла.

"Это было бы лучшим выходом, но к сожалению, для вашего генетического статуса такая трансформация невозможна. Но существуют ведь и другие формы магических контрактов. Составим самопредписывающуюся декларацию".

Роа мысленно присвистнул. Да и я тоже.

"Самопредписывающая декларация – то есть наложение гейса на самого себя – один из самых безжалостных магических контрактов, которые использовались лишь в вероломном мире волшебников... заключённый контракт невозможно было нарушить никаким образом.

Это вынуждающее проклятье силой заставляло магическую метку раскрываться внутри тела... Даже если волшебник лишится жизни магическая метка окажется связана с душой, и не перейдёт последующим поколениям. Это было очень опасное волшебство... максимально возможный компромисс".

Это писал Уробучи Гэн, между прочим. Для лорда Эль-Меллоя, помнится, подписание подобного договора с Эмией Кирицугу кончилось очень печально... как и для махо-сёдзе. Но Роа волнует совсем другое.

"Это трюк из моего мира. Не беспокойся, юноша. Я умею заключать подобные договоры с пользой для себя. Эль-Меллой был просто слишком глуп для мага и получил то, чего заслуживал. Но ты кое-чего не учёл, Инкубатор. Магические цепи Зекстолла не работают вне нашего тела – а составление гейса есть магический ритуал, к тому же не самый простой".

"Так как в данный момент мы все, включая и меня, находимся внутри этого тела – договор можно тоже составить и подписать внутри него".

"Неужели ты думаешь, что я попадусь на такую простую уловку, пришелец? Повторяю – я не Эль-Меллой. Договор, составленный в нашем внутреннем мире, будет действовать на тебя лично, как на часть этого мира – но никак не затронет твоих сородичей, которых на Земле много – и которые могут нас уничтожить просто на всякий случай, даже без подсказок с твоей стороны. Не лично, так руками ваших марионеток-волшебниц".

"Если у них может появиться такое желание, ты уже обречён. Даже сильнейший волшебник на Земле не сможет составить контракт такой мощи, чтобы он подействовал на всю нашу расу".

"Верно. Однако есть выход. Внесём в контракт пункт, что ты обязуешься всеми силами и знаниями защищать нас от своих сородичей".

"Ты ведь сам знаешь, что это выходит за пределы возможностей гейса. По крайней мере, того гейса, который разработали волшебники твоей вселенной. Он эффективен как запрет – ему нет равных, когда нужно удержать подписавшего от какой-либо деятельности. Но принудить к активным действиям, тем более столь сложным..."

"Верно. Нет способов принудить к этому свободного волшебника. Однако, Инкубатор, есть один нюанс. Ты уже не свободен, а волшебником никогда и не был. Поэтому вполне достаточно гейса, который запретит тебе сопротивляться – прямо или косвенно – моим воздействиям и воздействиям Безымянного. Остальное я беру на себя".

Торги продолжались ещё два часа, но в целом конструктивный подход был выработан. Оставалось уточнить детали.

Связывающее волшебство: Цели: информационная сущность, называющая себя в момент составления договора Кьюбеем (далее просто Кьюбей), жизнь-память, называющая себя в момент составления договора Безымянным (далее просто Безымянный), Михаэль Роа Вальдамьонг (далее просто Роа) и Нео-Зекстолл.

Кровь Кьюбея, кровь Роа и магические цепи Нео-Зекстолла сим подчиняются: соблюсти условия, достигнутые в соглашении, клятва станет приказом и свяжет цели без каких-либо исключений.

Клятва:

Кьюбею: в отношении Роа и Нео-Зекстолла все намерения и действия, ведущие к убийству или вреду, запрещены навечно. Все намерения и действия против воли этих двоих, а также против воли Безымянного, запрещены навечно.

Роа, Нео-Зекстоллу и Безымянному: в отношении расы Инкубаторов и каждого отдельного её представителя все намерения и действия, ведущие к убийству или вреду, запрещены навечно. Все намерения и действия, ведущие к присвоению оборудования расы Инкубаторов, включая их тела и девочек-волшебниц, исключая одного конкретного фамильяра-Инкубатора (Кьюбея) и его коммуникационные устройства, запрещены навечно.

Условия: Волшебство вступает в силу с момента подачи праны в Цепь, реализующую договор. Если одна из целей найдёт способ преодолеть, обмануть или обойти данный гейс и осуществит его, остальные цели в тот же момент освобождаются от его действия. Волшебство также может быть развеяно, если на это выразят согласие минимум трое из четырёх целей и любой представитель расы Инкубаторов.