Текст книги "Потерянный номер"

Автор книги: Сергей Зонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 43 страниц)

– Кьюбей, а боль хотя бы отключить можно?

– Да. На пульте такая функция не предусмотрена, но ты можешь вручную разомкнуть соответствующую цепь.

Перед глазами Канаэ возникла управляющая схема цилиндра. Девочка не очень хорошо разбиралась в электронике, но пояснения были весьма наглядными. Вот она, проклятая тактовая микросхема, генерирующая болевые импульсы. Один тычок указательным пальцем – и адское устройство превращается в металлическую крошку. Глаза девочки за стеклом изумлённо расширились – она явно не представляла уже, что пытка может прекратиться. Волшебница слегка приободрилась.

– Погоди немного, – пообещала она рогатой. – Мы тебя ещё вытащим!

Конечно, силпелит не могла её слышать, но Канаэ постаралась ей ободряюще улыбнуться. В конце концов, волшебство существует, чтобы приносить людям счастье! Хотя сама девочка уже давно в этом разуверилась. Нет никакого волшебства, есть только хитроумные машины и не менее хитроумные инопланетяне, которые занимаются животноводством... разводят махо-сёдзе в прямом и переносном смысле. Но сделать так, чтобы в жизни других стало чуточку меньше отчаяния – это она ещё могла.

Нежно взяв цилиндр на руки, словно ребёнка, девочка вышла из машины, и встав поближе к Коте, хищно взглянула на всю приехавшую компанию.

– Вы правильно угадали, рогатые ублюдки – у меня нет никакого желания с вами воевать. Но видеть ваши рожи поблизости от Коты мне тоже совсем не хочется. Поэтому сейчас я иду в дом и звоню в Кронос – с сообщением, что тут в саду безобразничают два неизвестных зоаноида, причём один, кажется, гипер. Что-то мне подсказывает, что вы не захотите тут быть, когда они приедут проверять. И даже не думай сжечь телефон, микроволновка ты рогатая. Иначе я в порядке компенсации разломаю вашу машину о вон тот столб. Тогда из Кроноса все равно придут посмотреть, что здесь творится. Но уматывать от их агентов вам придётся уже пешком.

"Отвернитесь на минутку – я пойду кого-то съем", как пела незабвенная Алькор. Это точно про меня песня – про мою нынешнюю ситуацию.

Передо мной сейчас две срочных задачи. Найти способ вытащить Нану из лап Института и убедить Баркаса в том, что мне в частности и Потерянным Номерам в целом можно доверять. Беда в том, что каждая из этих задач требует решения другой. Порочный круг – чтобы разгромить Институт, мне нужны дополнительные полномочия, а чтобы получить полномочия, хорошо бы совершить что-то героическое и полезное Кроносу... например разгромить Институт.

И одна задача ОЧЕНЬ срочная – найти чего-нибудь ПОЖРАТЬ! На меня уже весь Кронос подозрительно косится – выгляжу как настоящий мертвец. Нет, слизь из меня не капает и пальцы ещё не отваливаются. Я всё-таки вампир, а не зомби. Организм Мёртвого Апостола аккуратно переваривает все продукты разложения, безотходно утилизируя погибающие клетки, чтобы продлить существование остальных. Учёные говорят, что моя кровь по составу больше похожа на водичку.

Сегодня утром пробовали "вручную" чинить мой организм – переливать кровь и заменять отмирающие ткани свежими, живыми. Это немного продлевает агонию – но без вливаний чужой Од эти клетки живут в моём организме слишком недолго. Хорошо хоть, я не чувствую голода – того самого проклятого вампирского импульса, наследия Багряной Луны, который превращает Истинных Предков и Мёртвых Апостолов в кровожадных монстров без тени человечности. Этот импульс у нас воплощён в личности Миши, а так как я являюсь всего лишь бесплатным дополнением при нём – мне таких ощущений не достаётся. А вот Нео его чувствует очень хорошо – и потихоньку звереет. В смысле, ещё больше звереет, чем обычно. Если так продлится ещё пару дней – я плюну на секретность и скажу учёным прямо, что мне нужны живые доноры.

Мой домашний арест наполовину закончился. В смысле, мне уже разрешают выходить наружу, но под таким конвоем, что чихнуть незаметно нельзя – не то, что чью-то там кровь выпить. Предпочитаю оставаться под крышей – солнечный свет ускоряет разложение.

А тут ещё ребята из ОСИ порадовали – принесли такие новости, что хоть стой, хоть падай. Я бы решил, что они меня разыгрывают, если бы не был абсолютно уверен, что с чувством юмора эти зоаноиды не знакомы.

Майю вернулась домой.

Майю! Вернулась! Домой! Да, после всего, что с ней случилось. Да, в тот самый дом, откуда она сбежала, и где её избивали и насиловали. Просто в один прекрасный день взяла Вонту под мышку, вышла из гостиницы, которую я для неё снимал, и уверенным шагом направилась к себе домой. Как будто всё это время у неё были такие весёлые каникулы, с зоаноидами и диклониусами, а теперь приключения закончились и пора готовиться к школе. И самое невероятное – её там ждали! Мать её встретила с радостью! Чуть ли не вылизала – да, ту самую дочь, которую она ненавидела и от которой была рада избавиться, как от бремени. А незадолго до этого выгнала вон своего полюбовничка-педофила.

Я предположил, что просто ни черта не понимаю в семейных отношениях нормальных людей. Но психологи Кроноса, когда им изложили ситуацию – были шокированы не меньше меня. Когда им показали записи, они бились лбами о стенки, лили кетчуп на голову, и кричали, что это невозможно! Абсолютно невозможно, чтобы поведение человека так внезапно изменилось без сильной травмы или глубокой промывки мозгов уровня зоалорда. И невозможно в квадрате – чтобы такая перемена случилась одновременно у двух человек в разных концах города.

Но на этом мистика не кончилась. Спустя сутки после возвращения домой Майю неожиданно... исчезла. Выпала почти на час из поля зрения опытных разведчиков с бионически усиленными чувствами! Напомню, что такой финт ушами не удался даже Гайверу-1 – до сих пор его проделывал успешно только Аптом, и то не всегда. Пошла погулять с Вонтой, зашла за угол... и словно растворилась. А когда время прогулки подошло к концу – была обнаружена за три квартала от места исчезновения, возле собственного дома.

Похоже, я перестал быть единственной загадкой в японском филиале... Но если кто-то подумал, что от этого на меня стали коситься меньше – так он сильно ошибся. Майю-то тоже я нашёл... Самое смешное, что тут я действительно абсолютно ни при чём – и даже понятия не имею, что за этим может быть скрыто. В аниме Майю была самой обычной девочкой и подобных трюков не выкидывала.

И видимо для того, чтобы добить нас, ещё через сутки поступил анонимный звонок из Камакуры, с одного из телефонов-автоматов. Найти звонившего так и не удалось. Эксперты Кроноса по невербальной коммуникации практически безошибочно определяют по голосу пол, рост, вес, возраст и настроение говорящего, могут делать предположения о его характере и состоянии здоровья. Но в данном случае они только руками разводили – по их расчётам получалось, что говорил вообще не человек и не зоаноид. Или кто-то использовал фильтры, очищающие речь ото всех индивидуальных признаков. Такое оборудование существует, но оно довольно дорогое и в телефонную будку его не затащишь. Также есть зоаноиды-чревовещатели, способные говорить любым голосом, так что даже специалисты не отличат – но их опять же не так много, девяносто девять процентов работают на Кронос, а остальные – на всякие влиятельные организации.

Голос сообщил, что во дворе заброшенного дома находится цилиндрический предмет непонятного происхождения с какими-то механизмами внутри и мигающими огоньками. Возможно, бомба.

Выехавшая на место антитеррористическая бригада бомбы не обнаружила – зато нашла кое-что другое, пострашнее. В цилиндре плавала живая девушка! Точнее, половинка девушки. Ещё точнее – половинка диклониуса. Без рук и ног, без грудей, даже без живота – от несчастной оставили только голову и грудную клетку.

Ещё прежде, чем её доставили в лабораторию, я уже знал, что это. Точнее, кто.

"Номер Двадцать Восемь – эпизодичный персонаж манги. Силпелит, подопытная лаборатории, была парализована нейротоксином, изнасилована Человеком в шляпе, сделавшим из неё радар, отрезав нижнюю часть её туловища. Номер Двадцать восемь вместо того, чтобы найти Люси, нашла Нану, предупреждая её об опасности и прося убить её саму. Человек в шляпе случайно убил её, кинув на землю и наступив ногой на контейнер, в котором она находилась".

Идиот, идиот, трижды идиот!

В этой маньячной истории про рогатых девочек, кровь, кишки и мясо, был только один персонаж, которого я жалел больше, чем Нану и Майю – это, безусловно, Номер Двадцать Восемь. В конце концов, две подружки, несмотря на все перенесённые страдания, сумели найти в конце манги своё счастье – видимо, Окамото Линн просто устал над ними издеваться. Майю нашла хороших приёмных родителей и вышла замуж за Бандо. Нана сумела добиться любви Курамы. У Двадцать Восьмой ничего подобного не было даже близко. Вся её жизнь представляла собой одно сплошное страдание с трагическим концом. При том, что более безобидное создание трудно даже представить!

Правда, в каноне она встретила свою трагическую судьбу только через год с лишним после побега Люси. Я был уверен, что у меня ещё достаточно времени, чтобы разгромить Институт, спасти всех подопытных, и предотвратить этот беспредел. Но Человек в шляпе, зараза, видимо решил выполнить и перевыполнить свой план по злым делам досрочно... не иначе, почуял, что я здесь...

Влетаю в лабораторию на полной скорости. Кажется, выношу по дороге дверь, но это не беда – новую поставят.

Девочка, плавающая в большом баке для процессинга, выглядит от силы лет на четырнадцать. В манге она казалась почти созревшей женщиной... А, ну да, её же вытащили из лабораторий на год раньше, а у силпелитов год идёт за два... Волосы сохранили "естественный" розовый цвет – у человека они от таких испытаний давно поседели бы. Есть надежда, что и рассудок сохранился, несмотря на пережитое... Глаза закрыты, выражение лица вроде бы спокойное...

– В каком состоянии объект? – стараюсь придать голосу безразлично-деловитое выражение, хотя больше всего хочется крикнуть "Как она?!"

– Учитывая её нынешнюю... хм... анатомию – в удовлетворительном. Мы вытащили её из цилиндра, усыпили и поместили в нормальную, современную систему жизнеобеспечения. Тем, кто делал изначальную систему – руки надо оторвать и другим концом вставить! Такое чувство, что они компоненты на ближайшей барахолке скупали! Они даже диклониусов с их превосходной живучестью умудрились довести до полного распада жизненно важных органов за трое суток! О чём тут говорить...

Нет, всё-таки все учёные – маньяки, а те что работают на Кронос – маньяки законченные, со справкой. Доктора возмущает не то, ЧТО сделали с бедной девочкой, а то КАК это сделали. С его точки зрения, работники Института достойны смерти не за жестокость, а за дилетантизм...

Теперь мы с Нео чувствуем к ней ещё большую солидарность. Над нашим общим телом эти Менгеле доморощенные тоже поизвращались. И наше тело тоже за три дня распадается, если его не кормить и под солнцем выгуливать. Хотя конечно, грех жаловаться. По сравнению с такими "радарами" Института, все Потерянные Номера – баловни судьбы.

– Хотите сказать, что теперь она проживёт подольше?

– Ну разумеется! У нас таких криворуких даже в ассистенты не берут! На нашей системе тридцать-сорок лет протянет запросто. А если сумеем остановить ускоренное старение, то и восемьдесят не предел...

– Генератор боли вы отключили?

– Его ещё до нас кто-то вырубил. В новой системе мы его, конечно, дублировать не стали – варварский и не слишком надёжный метод контроля. Мы просто напрямую отключили управление векторами – безопасно и безболезненно.

Уф... и то хорошо. Хотя конечно, существование в ТАКОМ облике, не сильно отличном от головы профессора Доуэля – то ещё счастье...

– А вернуть её к нормальной жизни нельзя? Ну не знаю... руки-ноги там вырастить... кишечник новый...

Учёный трёт подбородок. Судя по всему, над этой проблемой он пока просто не задумывался.

– С диклониусом такое будет несколько сложнее проделать, чем с человеком. Но принципиальных препятствий нет. Где-то за месяц вероятно управимся. Но я не могу начинать такую сложную операцию без разрешения лорда Пургсталла.

– Разрешение я вам добуду. А вы пока проработайте все аспекты, чтобы не угробить объект в процессе! – раздражение невольно прорывается в последней фразе. Или это так проявляется облегчение?

Гриммель вёл машину околицами, потому что за езду в таком состоянии её бы остановил первый же полицейский. Вмятины и дыры на кузове слишком уж явно выдавали, что ребята не на прогулку отправились.

На заднем сидении тяжело дышала Люси, которой вкололи два полных шприца того же нейротоксина, который был в иглах арбалетных шаров. Стоит отдать ей должное, ни крика, ни стона она не издала. Зато Шляпник отрабатывал норму за двоих – его стоны вперемешку с нецензурной бранью можно было слышать и за пределами фургона. Ю возился с раненым родственником, оказывая ему первую помощь и тоже ругаясь сквозь зубы. Антидот к токсину у него при себе был, но его требовалось вводить в каждую отдельную рану – а ран было больше десятка.

– Эй, парень, а чего ты его просто не прикончишь? – ехидно поинтересовался Гюот. – Тебе же вроде чем меньше конкурентов, тем лучше? Заодно и Семью от позорища этого избавишь, и мне услугу окажешь – потише станет.

– Исчезновение главы отдела вызовет слишком много вопросов в Институте. Да и к тому же... Каким бы ни был Сусуми, он всё же член Семьи. Нас слишком мало, чтобы жертвовать друг другом. К тому же Шляпник полезен.

– Мой братец, похоже, считает иначе. Вы все для него – разменные монеты.

– Он глава Семьи. Он вынужден загонять свои чувства в глубину, иначе он не сможет привести нас к победе.

– Ха! С каких это пор ты записался в патриоты клана, парень? Интригуешь против отца и в то же время оправдываешь его? Это как если бы я читал славословия Арханферу, когда затягивал его в чёрную дыру. У тебя что, тоже раздвоение личности, как у этой рогатой?

Ю только усмехнулся наивности этого вопроса.

– У арабов есть поговорка: 'Я против моего брата. Я с моим братом – против моих кузенов. Я, мой брат и мои кузены – против другой семьи. Мы вместе – против всего мира'. Конечно я хочу опередить старика и сам стать отцом нового человечества. Но я не задумываясь пожертвую своей жизнью ради безопасности клана, а всем кланом – ради нашей расы. Боюсь, тебе, отступнику, этого не понять...

– Где уж нам, – фыркнул экс-зоалорд. – Отвлекись на секунду, мы выехали за пределы города. Покажи водителю, куда дальше. Не в Институт же?

– У меня есть убежище в пригороде. Там уже ждут мои люди, – Ю обозначил требуемое место красным крестиком на карте.

– Минут за пятнадцать доберёмся... кстати, если уж ты такой патриот клана, то почему позволил девчонке забрать детектор? Это, как-никак, живая свидетельница...

– Свидетельница чего? – насмешливо поинтересовался Ю. – Даже если они каким-то образом заставят образец говорить, что она такого важного знает? Что её насиловали в какой-то комнате с белыми стенами? Это тебе не Номер Семь, которую Курама как свою дочь воспитывал. Она даже слова "Институт" ни разу не слышала. Не говоря уж о том, чтобы выдать местоположение Лебенсборна или связь Семьи с японским правительством.

– Ну-ну. На твоём месте я бы всё же запихнул в этот цилиндр какую-нибудь бомбу...

– Детектор делал не я, а Сусуми. Вряд ли он мог предусмотреть такую ситуацию. Вообще такие экстремальные меры не нужны – бомба ещё и нас могла покалечить. Цилиндр довольно хрупкий, достаточно хорошего пинка, чтобы отключить жизнеобеспечение и убить подопытную. Просто в тот момент все слишком растерялись. Но как я уже говорил, фатальных последствий не бу...

Профессор не договорил – его тело с хрустом разлетелось на две половинки. Оторванная голова, как снаряд, врезалась в затылок зоаноида-водителя. Тот находился в человеческой форме, без характерного защитного шлема зоаноидов Кроноса – так что даже не успел осознать появления новой угрозы. Его мозги, перемешанные с мозгами Какузавы-младшего, брызнули на лобовое стекло. Потеряв управление, машина завиляла и врезалась в стену ближайшего дома. Ричард от толчка пробил спиной крышу, сделал сальто назад и приземлился на ноги.

Сбрасывая с себя искореженную сталь, точно мятый картон, из машины выбрался Зенкреб – он успел принять боевую форму, и авария ему практически не повредила. Гюот одобрительно кивнул – может этот парень и туповат, но реакция у него превосходная, как у любого гипера.

– Гриммель – всё, – проворчал бронированный гигант. – Людишки – тоже. Похоже, мы остались ни с чем...

А вот привычка болтать в самый неподходящий момент – как была с ним, так и осталась... До сих пор не научился, что к диклониусу нельзя поворачиваться спиной? Точно дурака могила исправит...

Крепко ухватив разум подчинённого телепатическими клещами, Гюот заставил его сделать длинный прыжок вперёд и в сторону. Что поделать – в тяжёлые времена даже идиотов приходится беречь. Особенно, если эти идиоты прошли дорогостоящий процессинг в гиперзоаноида.

И как раз вовремя – из обломков, словно неуязвимый терминатор, поднималась Люси. Её одежда превратилась в лохмотья, но сама девушка почти не пострадала – видимо, векторы в очередной раз спасли хозяйку, образовав над ней своего рода защитную клетку, сработав в качестве ремней и подушек безопасности. Они остались наедине – даже если Шляпник не был убит векторами, его точно прикончило столкновение.

– Серьёзная девочка, – одобрительно кивнул экс-зоалорд. – Но убивать моих подчинённых больше не надо. Я этого не люблю и могу тоже разозлиться. Как тебе удалось избавиться от действия токсина?

Ответом стал грохот пробитого воздуха – осколок металла, брошенный вектором со скоростью пули, рассёк бровь Гюота. Правый глаз залило кровью. Ричард недовольно оскалился – он всё ещё не привык к слабости нового тела. Обычный человек на его месте был бы уже мёртв. Для настоящего зоалорда подобная атака была бы не страшнее комариного укуса. Но Гюот теперь был протозоалордом. Его фальшивый кристалл, подаренный Лугнаггом, предоставил достаточно энергии, чтобы укрепить кости и спасти своему носителю жизнь – но не более того.

– Значит, по-хорошему ты не хочешь, – констатировал он, закрываясь рукой от второго обломка. – Ладно, придётся по-плохому. Что стоишь, чучело рогатое? Активное отбрасывание!

Порода Зенкреб изначально создавалась как "внутренняя полиция" Кроноса. Погонщик бунтующих толп и усмиритель Потерянных Номеров. Миллиметровые радиоволны – довольно слабое оружие. Чтобы убить ими человека, сварив заживо, требуется порядка секунды, даже на максимальной мощности. Зоаноида в боевой форме – не меньше трёх секунд. А многие гиперы вообще только посмеются над незадачливым собратом.

Правда, смеяться они будут недолго. Чтобы обезвредить атакующего противника, далеко не всегда нужно его убивать.

Принцип действия системы активного отбрасывания (Active Denial System, ADS), иначе известной как "луч боли", основан на том, что при попадании микроволнового импульса в человека более восьмидесяти процентов энергии этого излучения поглощается верхним слоем кожи. Эффект разработчики описывали как 'незамедлительное и высоко мотивированное поведение спасения'. Проще говоря, жертва готова из кожи вон лезть, чтобы только вырваться из зоны поражения. Но сделать это не так-то просто. Микроволновый луч – не лазерный, он бьёт по площадям. По той же причине и векторами от него не закроешься – у них слишком маленькая поверхность, чтобы "затенить" всё тело.

Болевой порог достигается в течение трёх секунд облучения, а после пяти секунд боль становится невыносимой. Зоаноиды могут продолжать сражаться некоторое время – у них толще шкура и меньше нервных окончаний, к тому же биопроцессор принимает на себя боль, преобразуя её в обычную информацию о повреждениях. Зато тело содержит значительную примесь металла. А металл в микроволновке греется быстро... Лопаются глазные яблоки, выгорают нервные окончания в коже... Если зверь попадётся особо упрямый, и продолжит буйствовать даже после того, как ослепнет, оглохнет и лишится осязания – под конец просто отказывают мышцы от внутренних ожогов. Такого калеку можно брать голыми руками.

Но пять секунд – это на типичных дистанциях полевых сражений, пятьсот-триста метров. Между Люси и зенкребом не было и двух десятков – смешное по армейским меркам расстояние.

Боевику Кроноса не понадобилось и половины секунды, чтобы заставить королеву выгнуться от боли и вырвать из её горла крик. Он делал это с видимым удовольствием, хлеща девушку невидимым излучением, словно кнутом, мстя за гибель товарища. Потеряв всё своё пугающее спокойствие, Люси пыталась бежать прочь, но спотыкалась и падала... Её кожа стала ярко-красной, но видимых повреждений не было.

– Вот это я называю болевым оружием, – довольно заметил Гюот, промокая рассечённую бровь носовым платком. – А Шляпник со своим отделом специальных средств страдал ерундой. Зенкреб, пока достаточно. Следи за ней внимательно и давай импульс каждые тридцать секунд.

Именно столько нужно среднему диклониусу, чтобы восстановить контроль над векторами. Но королева – не средняя. Поэтому Ричард добавил:

– Если заметишь, что вокруг неё что-то начинает шевелиться – давай импульс вне очереди.

Считается, что боль отвлекает диклониуса, не позволяет ему сконцентрироваться на использовании векторов. Но это полная чушь. По многим причинам. Диклониусы переносят боль гораздо более стойко, чем люди. Векторы работают вообще без участия мозга – иначе они бы никогда не смогли отбить пулю. Да и вообще, живые существа реагируют на боль по-разному, но мало кто от неё замирает. Скорее уж наоборот, хочется орать и размахивать руками... В этом и кроется разгадка.

Человек, который беспорядочно дёргает конечностями, вряд ли причинит себе вред. Анатомия не позволит. В крайнем случае, если уж он совсем невезучий, может заехать себе кулаком в глаз – ну так это не смертельно.

А вот векторами у вас так хаотично помахать не получится. По крайней мере, не получится долго. Оглянуться не успеете, как сами себя расчлените на семнадцать частей. Слишком опасное это оружие. Собственную плоть носителя они рубят и рвут с такой же лёгкостью, как чужую.

Вот во избежание таких несчастных случаев и существует безусловный рефлекс. Как только по телу диклониуса проходят первые судороги – векторы тут же убираются в биокарман и не высовываются до тех пор, пока их владелец не вернёт полного контроля над телом. Это, кстати, касается не только болевых спазмов. Электрошок или эпилептический припадок (если бы диклониусы страдали эпилепсией) производили бы тот же эффект. Но постоянно бить живое существо током нельзя – сердце остановится. А вот от боли человек может корчиться долго. Очень долго.

– Убить я тебя пока не могу, – с видимым сожалением заметил Ричард. – Ты слишком много знаешь – того, что меня интересует. Да и для торга с моим чокнутым братцем пригодишься. Но страдать я тебя заставлю, девочка. Так, что жизнь Номера Двадцать Восемь тебе раем покажется. А то ещё кто-то подумает, что поднимать вектор на зоалорда – обычное дело.

"Ответь, отец. Я знаю, что ты меня слышишь. У меня к тебе есть серьёзный разговор".

"Ты... ты... Да как ты вообще посмел выйти на связь, мелкий гадёныш?! После всего, что ты сделал! Я тебя найду и в порошок сотру! Ты у меня будешь плакать кровавыми слезами! Мерзкое неблагодарное отродье!"

"Ну перестань, папа, перестань. Подобные дешёвые истерики тебя совсем не красят. Ты ведь знаешь, что я уже совсем не мелкий. И если бы я был неблагодарным, то оставил бы зоакристалл себе. Или убил бы тебя. Разве не должно мудрому ценить такие добродетели, как милосердие и щедрость? Пусть даже и во врагах..."

"Ладно. Я спокоен. Я абсолютно спокоен. Чего ты хочешь, мерзавец?"

"Вот это уже деловой разговор. Приятно видеть, что я произошёл не от полного дурака. Я хочу согласовать с тобой одну операцию, отец".

"Согласовать?! Со мной?! – Кабрал просто задохнулся от ярости и недоумения. – После всего, что ты натворил?!"

"Ну да. Что тебя так удивляет, отец? Конечно, при первой возможности ты попытаешься меня прикончить – это само собой. Я отвечу тем же, как и предупреждал. Но пока ты меня не нашёл, мы вполне можем сотрудничать. У нас сейчас общие интересы".

"Восхитительный цинизм и обаятельная наглость. Достойно моего сына, пожалуй. Если бы у меня был настоящий сын, а не только возомнивший о себе кусок плоти. Так в чём, по-твоему, могут состоять эти общие интересы?"

"Нео-Зекстолл".

"Этот жук и тебе досадить успел?!"

"Нет. Я лично против него ничего не имею. Собственно, я ему даже немного благодарен – если бы не он, я бы не появился на свет. Но он убил Макишиму Агито. Мои подчинённые не поймут, если я спущу это ему с рук. А ты, если мне не врёт унаследованная память, весьма озабочен его инициативами внутри Кроноса. Как и усилением Пургсталла. От решения этой проблемы мы оба выиграем".

Зоалорд задумался. Звучало вполне разумно. Если мальчишка сам буквально умоляет его использовать – почему бы и нет? Вероятно, так в его подсознании отзываются остатки вложенной Кабралом лояльности. А разделаться с ним никогда не будет поздно. Месть – блюдо, которое подают холодным, не так ли? Возможно, сотрудничество даже позволит приблизить этот момент. Но слишком быстро сдаваться нельзя. Как из гордости, так и потому, что мальчишка иначе заподозрит неладное.

"Просто устранить его недостаточно. Он и так скоро сдохнет, это меня не волнует. Нужно скомпрометировать жука, сделать так, чтобы Пургсталл и Баркас потеряли к нему доверие. У тебя есть идеи, как это сделать? Если нет, нам не о чем говорить".

"Папа, не считай меня идиотом. Конечно же есть, иначе я бы к тебе не обращался. Оптимальной мне кажется следующая тактика..."

Примерно в то же самое время почти в том же ментальном пространстве происходил другой, не менее интересный диалог. Также между творцом и творением. Хотя этих связывали гораздо более искренние и тёплые чувства.

"Как идёт твоя борьба с Паразитом, дитя?"

"Не слишком удачно. Он пытается создавать в моём теле метастазы, оторванные от основной массы – а значит и от контроля зоакристалла. Такие узлы очень быстро развиваются, но их легче уничтожить – обычно я это делаю гравитационными микроаномалиями. Но проблема на самом деле не в этом. Для успешного лечения мне нужно понять, чего он на самом деле хочет..."

"Разве это не очевидно? Ассимилировать твоё тело, как и любую другую живую ткань".

"Да, но зачем? В чём смысл его существования? Зачем Создателям понадобилось привозить на Землю эту хищную и практически неуправляемую биомассу? Она ведь угрожала сорвать весь эксперимент, просто сожрав экспериментальные образцы. Это все равно, что тараканов тащить в стерильную лабораторию".

"Паразит – их строительный материал. Для кораблей, брони и всего остального".

"И для лаборатории, в которой работали полмиллиарда лет, они не смогли найти ничего безопаснее? Я моделировал падение в атмосферу Реликта с уничтоженными навигационными сферами, мой повелитель. Если радиус разлёта осколков превышает сто километров, остановить распространение этой заразы практически невозможно – она адаптируется хоть к атомной бомбардировке. Любое оружие, способное с гарантией разрушить все частицы Паразита, убьёт и жизнь на планете. А если не вмешиваться, то меньше чем через месяц на планете останется один-единственный очень голодный обитатель весом в триллионы тонн. У Создателей ведь был программируемый внеклеточный матрикс – идеально послушная субстанция, с огромным запасом надёжности. Зачем было тащить сюда эту биологическую бомбу?"

"Хм, в таком ключе я об этом не думал. Возможно, ПВМ они разработали уже на Земле? Именно как более безопасную замену Паразиту?"

"Это возвращает нас к ключевому вопросу, мой повелитель. К тому вопросу, который задали им вы на заре человеческой расы. ЗАЧЕМ они создали нас? Не поняв этого, невозможно понять суть проблемы гайвера – а значит, и эффективно бороться с Паразитом. И с вашей болезнью".

"Это был риторический вопрос, вызванный разочарованием и болью. Я знал на него ответ. Мы – дефектное биологическое оружие".

"Когда я был человеком, эта легенда казалась мне убедительной. Всю свою историю мы, люди, только и делаем, что убиваем друг друга. Кажется, что это вполне типичное поведение для живого оружия, верно? К тому же, эта версия – о людях, как о расе убийц – освящена авторитетом классиков фантастики. Но став зоалордом, я получил доступ к новым источникам информации. И теперь могу почти с уверенностью сказать: официальная версия истории Земли, которую преподают студентам в Кроносе – полная чушь".

Молчаливое ощущение снисходительного недоумения в смеси с некоторым раздражением.

"Ну вы только подумайте, Арханфер-сама. Они потратили пятьсот сорок миллионов лет, если не больше! Весь фанерозой! Мы с вами даже представить не можем столь огромный отрезок времени! И что они получили в результате этой эпической работы? Стаю лысых обезьян?"

"Это очень наивные рассуждения, Имакарум. Человек – лишь база, платформа для сборки. Сам по себе он слаб, но на его основе можно быстро и с минимальными усилиями создать множество видов биооружия под любую обстановку. Необработанная болванка и не должна выглядеть внушительно".

"Да, я знаю, что в нашем геноме закодирована способность к порождению множества зоаформ. То, что генетики называют "мусорной" ДНК. Однако вдумайтесь, мой господин, откуда эта часть генома могла взяться? Либо Уранос привезли её с собой, либо спроектировали уже на Земле, либо получили эволюционным путём – через случайные мутации, естественный и искусственный отбор. Но историю земной жизни мы знаем неплохо, спасибо палеонтологам. Ничего, даже отдалённо похожего на наши зоаформы, здесь не водилось. Если Уранос и вмешивались в нашу эволюцию, то делали это мягко, маскируя своё вмешательство под естественные процессы. То есть "конструктор", из которого мы собираем зоаноидов, они тоже привезли с собой или разработали в лабораториях. А лысую обезьяну, носителя этого самого конструктора – не могли? Только отбором, причём начиная практически с нуля?"

"Наш мозг, дитя. Вся эволюция на Земле была направлена на создание человеческого мозга. Это непревзойдённый вычислительный блок, способный и желающий постоянно придумывать всё новые способы убийства себе подобных. Биопроцессоры боевой формы эффективнее реализуют готовые методы – но придумать новые они не в состоянии. А творческий процесс алгоритмизации не поддаётся – поэтому только естественный отбор".