Текст книги "Верховный Главнокомандующий (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 53 страниц)

Когда приехали и я очень осторожно растолкал Родомилу и она удивлённо спросила, оглядывая обстановку:

– Извините, Николай Александрович… Совсем забыла спросить: кто Вы? У кого я буду работать?

– У Хозяина Земли Русской, пани Родомила.

Она, внимательно пригляделась в моё лицо и вдруг воскликнула в благоговейном ужасе:

– ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО!!!

Вот так мы и, познакомились с моей милой лапушкой…

* * *

Три дня, пока пани Родомила обживалась и обвыкалась, пока знакомилась со своими должностными обязанностями и, получив аванс, ездила с Кегрессом на любезно предоставленном ей автомобиле по магазинам – восстанавливая утраченный положенный всякой приличной девушке минимальный гардероб, я к ней практически не подходил. Только работал с бумагами, встречался с людьми и мечтал, как приглашу её в уже более-менее приличный ресторан, театр, синематограф… Как мы будем с моей Единственной кататься на «Фюрермобиле» по окрестностями Могилева, на лодке по Днепру, гулять по этому чудесному сосновому бору… Я научу её стрелять из нагана с двух рук, ловить рыбу на земляного червяка или опарыша и, как мы будем – сидя с удочками на высоком днепровском берегу, целоваться при восходе и закате Солнца и…

Хм, гкхм… Так далеко в своих мечтах, я «заходить» ещё не смел!

Я стал чрезвычайно рассеян, отвечать нас вопросы порою невпопад и улыбаться в тех местах разговора – где надо быть серьёзным и, даже злым… Лейб-медик Фёдоров, уже стал было с тревогою на меня поглядывать.

Как вдруг!

Решив, что пришла пора, что настал момент серьёзно поговорить и пригласить панну Родомилу куда-нибудь поужинать вечерком – давая намёк на моё желание начать с ней серьёзный «роман», я приосанившись, зашёл в оборудованный специально для неё крохотный рабочий купе-кабинетик в вагоне Генерального Секретариата и, замер на пороге, как соляной столб – в который превратилась враз окаменевшая жена Лота, оглянувшаяся на Содом и Гоморру…

Моя Богиня весело щебетала с моим личным секретарём Сергеем Михайловичем Крупининим.

Нет, нет, нет!

Никаких «ути-пути»! Чисто профессиональный разговор – про делопроизводство, оформление документов и всём таком прочем…

Но, КАК(!!!) они при этом разговаривали! КАК(!!!) они смотрели друг на друга, не замечая ничего вокруг, даже – моего появления! И, я всё враз понял: я здесь – ЛИШНИЙ!!!

«Дурак, дурак, дурак! – со злостью повторял я про себя, потихоньку выйдя обратно на перрон, – старый дурак! Педофил позорный! ДОЛБО…Б(!!!) конченный!»

Заперся у себя, объявив чтоб не беспокоили и попробовал отвлечься работой… Но, ничего не получалось – всё из рук валилось. Просидел целый час с объятой ладонями головой…

Что делать?

Конечно, если я захочу – он её мне уступит и, она… И, она мне отдастся. Но… Разве, я ЭТОГО(!!!) хочу?! Я ж, её так сильно люблю, мою Ненаглядную… Я ж, её так долго искал, мою Единственную…

Что делать?

«– Что ТЫ(!!!) сделал из-за любви к женщине?

– Я отказался от неё…», – пришло откуда-то из глубины сознания.

– ЕСАУЛ!!! – заорал я, выскочив из вагона.

– Слушаю, Ваше Величество! – он, как будто под окном стоял.

– Пулемёт на стрельбище! И, проследите, чтоб в округе ста вёрст ни одной живой души не было – сегодня я желаю стрелять совершенно один.

Начальник Конвоя озадаченно сморщил свой горбатый шнобель…

* * *

– Что в народе про меня и пани Родомилу Вуйцик говорят?

Наутро я спросил у Алексея Николаевича, бреющего меня и «поправляющего» наш с ним патентный полубокс – за который, мы с ним уже получили по первые сто рублей от его могилевских коллег. Как я и, предвидел – эта стрижка, становится популярной: многие офицеры Свиты – первым делом из моего «ближнего круга» уже щеголяли «Имперским полубоксом» и небольшими аккуратненькими усиками под носом «а-ля Николай Второй Кровавый». Первым, приобрёл себе новый облик Мордвинов, за ним оба моих секретаря и даже комендант Воейнков. В городе и в Штабе стали уже частенько попадаться офицеры – из тех, кто помоложе с таким новым обликом. Как мне доложил на днях Алексей Николаевич, его «жидок» уже выехав в обе столицы – оформлять «привилегию» там.

– «Народ», теряется в догадках, Ваше Величество! Сперва шептались, что у Вас с ней «амур», а потом видят…

По интонации, было сильно заметно, что он и сам сгорает от любопытства.

– У меня «амур» только с моей законной супругой – Императрицей Александрой Фёдоровной, – несколько равнодушно, прервал я поток его словесности, – к пани Родомиле же, я испытываю чисто отеческие чувства – она напомнила мне одну из моих дочерей… Понятно?

– Это, какую же из них? – в полном недоумении, парикмахер перестал меня брить, – ни одна из…

– Ту, которая ещё не родилась! Не тупи, компаньон – без тебя тошно.

После этого, при рабочих контактах с Родомилой я, нет-нет – да и называл её «доченькой» и, возникшие было грязноватые сплетни про нас, тот час же исчезли – как жирные пятна на фарфоровой посуде от действия «Fairy Oxi».

Глава 17. Вторая древнейшая профессия

«Интеллигенцию же Папа (Николай II) не любит и подавно. Он произносит это слово совсем особенно. Когда Папа говорит «интеллигенция», у него бывает такая физиономия, какая бывала у моего мужа, когда он говорил «сифилис».

Он всегда произносил это слово отчетливо, в голосе его был страх и какая-то особенная брезгливость…»

Вырубова А. А. «Фрейлина Её величества. Дневник и воспоминания Анны Вырубовой».

Мне, как «выходцу» из двадцать первого века, как свидетелю того – каким макаром был развален СССР, как прочитавшему сотни статей и десятки книг после выхода на заслуженный отдых и, просмотревшего не меньшее количество фильмов – роль средств массовой информации была ясна как Божий день.

Поэтому, одной из первых задач данных генералу Спиридовичу а через него – всем правоохранительным органам Империи, был таким: собрать, обобщить и проанализировать всю имеющуюся информацию по всем печатным СМИ – других, слава Богу, пока не имеется!

– Через месяц, господин генерал, я хочу знать максимально много: кому принадлежит газета или журнал, из каких средств финансируется, привычки хозяина, редактора, корректора, журналистов… Короче, про всех – вплоть до последней уборщицы в редакции! Если, есть какой компромат (а он обязательно должен быть – мы все человеки!) – подать сюда. Задача ясна? Тогда выполнять!

Ну, а пока – буду делать, что могу.

* * *

– Господин Генеральный Секретарь, – подтягиваю как-то Мордвинова, – что-то, прощёлкал я один момент… Имеется ли при Ставке представители прессы?

– Конечно, имеются, Ваше Величество!

– Организуйте-ка мне «приватную» беседу с наиболее «борзым» писакой…

– Вы сказали «приватную»?!

– Ну, да! Чтоб поменьше народу знало, видело и слышало… И, особенно – собратьев этого «борзописца».

Через пару дней, самым поздним вечерком, мне – прямо «к крыльцу» на закрытом автомобиле доставили… Кто б, мог подумать – самого Лемке Михаила Константиновича[148]148
  Михаил Константинович Лемке (1872–1923), историк, журналист, публицист. Широко известны его труды по истории русского революционного движения, общественной мысли, цензуры. С сентября 1915 года до июля 1916 Лемке служил в Ставке Верховного Главнокомандующего.


[Закрыть], чьи мемуары мне доводилось – вот буквально «недавно» читать! Или, правильнее будет сказать «доведётся»? Ведь, до этого события, ещё век с небольшим?

ХАХАХА!!!

На самом деле, я это специально спланировал – знал, что Лемке только-только прибыл в Могилев и, если бы Мордвинов привёз бы мне другого – я бы попросил его «переиграть».

Биография его, мне была хорошо знакома, со слов же самого «первоисточника»: господин Лемке был историком, писателем и журналистом, одно время яшкался с революционерами, но затем с ними завязал вглухую. С началом войны он пошёл добровольцем в армию и, в звании штабс-капитана, служил командиром роты в ополченческой дружине… Так называли вспомогательные части из нестроевых солдат, вооружёных «берданками» и несущие охранно-вспомогательные функции в тылу. После возникновения проблем со здоровьем, его направили в Ставку при Штабе Верховного Главнокомандования, для работы с прессой – где его и выловил Мордвинов.

Конечно, Михаил Константинович был донельзя удивлён этой встречей… Но, молодец! Не подал даже виду.

Первая часть нашей встречи, прошла хотя и в слегка напряжённой – но вполне дружеской обстановке. Пили чай, закусывали всякими вкусностями, беседовали о разных пустяках – прощупывая друг друга.

– Вот, Вы служили, значит в ополченческой дружине, – спрашиваю, когда он внутренне «оттаял», – какое отношение у ваших солдат к войне, Михаил Константинович?

– Да какое там, «отношение к войне» может быть – коль они и, солдатами то, себя не считают?!В принципе, мне всё это уже известно – с его же слов. Но не подаю вида и притворно удивляюсь:

– Вот, как?! А кем тогда они себя считают?

– До войны, нижние чины – переводимые по возрасту или состоянию здоровья из запаса в ополчение, считали себя практически отставниками и никто из начальства не удосужился объяснить им обратное. Теперь, они удивлены и даже возмущены своим призывом… Мол, служить должны молодые, а старики дома сидеть – семьи кормить.

Интересен, хрен с горчицей…

– Какие же они «старики»? – удивляюсь, – даже в дружины, не призывали ещё мужиков старше 42-ух лет!

– В народном понимании, Государь: если обременён семьёй и хозяйством – значит, уже «старик»! Молодёжь, это – ещё неженатые беззаботные «шалопаи», до двадцати-двадцати пяти лет.

Очень интересная инфа! Пожалуй, действительно – таких в армию призывать смысла нет. Страх оставить семью без кормильца, по любому перевесит чувство солдатского долга в войне – ведущийся неизвестно за что. Так, зачем поставлять Кайзеру дармовую рабсилу – в виде русских пленных?!

Ну, а где тогда солдат на войну брать – «молодых шалопаев», вместо «стариков»? Может, призывной возраст понизить? Не с 21-го года забирать в армию, как сейчас – а с 19-ти лет?

Надо хорошенько подумать…

Так… Идём дальше:

– Говорят, Вы одно время числились в эсерах, Михаил Константинович? – как бы шутейно спрашиваю.

– Был такой грех, Ваше Величество, – так же шутейно отвечает, – даже, печатался в журнале социально-революционной партии «Былое».

– Понимаю… Читал где-то, у какого-то английского писателя – не помню, у какого именно: «Кто в юности не был радикалом – у того нет сердца. Кто под старость не стал консерватором – у того нет ума».

– Очень мудрые слова! Разрешите, Государь, я их позаимствую и процитирую при случае?

– «Заимствуйте», чего уж там – всё равно, эти слова не мои…, – не своё не жалко, – к сожалению, наша российская интеллигенция западные «мудрости» редко заимствует – чаще, наоборот. Глупости!

– Может всё от того, – отрешился тот от спокойного равнодушия, – что наше правительство, что-то не так делает?

Кажется, «повело»… Сейчас выждать когда хорошенько «заглотит» и аккуратно «подсечь»!

– Конечно же, под общим термином «наше правительство» Вы подразумеваете лично меня, Михаил Константинович?

– Ваше…

Расставляю все точки над «ё»:

– Я сам напросился на эту беседу, господин Лемке – поэтому, ни на одно ваше слово обижаться не в праве… Сегодня мы с Вами просто побеседуем, идёт? И, если друг друга не поймём, то разойдёмся как в пустыне караваны с верблюдами – без каких-либо последствий для обоих…

– Хахаха! – смеётся, – хорошо, Ваше Величество! На какую тему будет «беседа»?

Глубоко задумываюсь, типа, потом отвечаю:

– Сегодня мы с Вами поговорим про… Про царя!

– Про Вас?!

Отрицающе, отчаянно машу руками – как Киса Воробьянинов, позирующий Остапу Бендеру для его бессмертного шедевра «Сеятель»:

– Нет, нет и ещё раз – нет! Не про меня! Я всего лишь – Романов Николай Александрович, простой человек, такой же – как и любой из сотен миллионов живущих на Земле. Пощупайте меня: я такой же мягкий и тёплый – как Вы… Если меня сильно ударить я, быть может – закричу от боли, а если меня поранить – с меня потечёт не голубая, а самая обычная красная человеческая кровь…

– Что же такое, тогда «царь»? – Лемке был поражён такой постановкой вопроса, но пока не подавал виду.

– Что такое «Царь», спрашиваете?

Я встал и широко развёл руки, как будто пытаясь объять необъятное:

– Вы только представьте, Михаил Константинович, какие мы все разные! Кто-нибудь из господ революционеров – родом из интеллигенции, хоть раз об этом задумался?! Рабочий, надрывающийся в холодном, узком забое добывая нам уголь – чтоб нам всем было тепло… Крестьянин, карябающий древней сохой истощённый ещё дедами и прадедами подзолистый суглинок и поливающий его солёным потом – чтоб нас накормить… Солдат, путаясь в собственных кишках, медленно и мучительно умирающий в грязном, вонючем окопе…

Вижу – «проникается» и, продолжаю – со всем пылом-жаром:

– Извиняюсь за натурализм: солдат – защищающий нас в худой шинели, стоптанных сапогах, с пустым желудком и последней обоймой в винтовке…

– Вам бы романы писать, Ваше Величество! – восхищается мой собеседник.

– Спасибо! Как нибудь, обязательно попробую… Но, я с вашего разрешения продолжу: с другой стороны – интендант, – ворующий у этого солдата сухари, помещик – «проедающий» солёный от пота хлеб крестьянина по парижским кабакам с «мамзелями», фабрикант – с помощью «экономических рычагов», принуждающий дочь рабочего идти на панель – чтоб заработать на тот же кусок солёного крестьянского хлеба… Что же нас всех – таких разных, объединяет?

– Государство, религия, общая история…

– Эээ, полноте! – пренебрежительно отмахиваюсь, – восемьдесят пять процентов русских и слов то, таких не знают! Ибо, оба понятия испокон веков у них были спроецированы в одно: ЦАРЬ!!! А всё остальное прилагается к этому понятию.

– Пожалуй, Вы правы…, – согласно закивал головой Лемке.

– А, что такое в народном понятии, «царь»? Царь, это «божество» надличностное – он стоит над партиями, над классами и личными амбициями каждого! Царь, не ищет личных выгод для себя и, не может ошибаться априори – ибо, он не человек! Он любит всех своих подданных и они любят его – так как Царь является источником их благосостояния и гарантом защиты.

– Однако, всех сделать счастливыми Царь не может – ресурсы государства ограниченны, а потребности людей – нет! Народ это хорошо понимает – но его утешает уверенность, что Царь знает все их горести и потребности и, делает всё, что в его силах, чтоб им помочь. Ведь, самым величайшим утешением в самых трудных испытаниях, для любого человека является уверенность что кто-то – самый мудрейший и могущественный, думает и заботится о нём! Отсюда проистекает сила Православия и русского Самодержавия, господин Лемке…

– Вполне с Вами согласен!

– Но, чтоб о ком-то заботиться, надо знать его нужды: Царю необходимо знать думы и чаяния своего народа. От кого он может получить такие знания? Непосредственно от народа?! А как он может удовлетворить эти самые – народные чаяния? Неужели сам – своими собственными руками?!

– …Нет и, ещё раз нет! С огромной страной, протянувшейся от Камчатки до Варшавы, самому Царю не справиться – в каждый медвежий уголок не заглянуть! Поэтому, между ним и народом стоят две враждующие меж собой касты – по идее выполняющие эти функции: бюрократия и интеллигенция… И, всё было бы просто сказочно хорошо – но вот беда: в суровой реальности, интересы каждой из этих каст не всегда совпадают – как с чаяниями народа, так и с замыслами Царя…

– Каждая из этих каст, тянет общее «одеяло» на себя: бюрократия кровно заинтересована держать царя в неведении – чтоб скрыть свои злоупотребления при распределении народного «пирога». Интеллигенция же, считающая себя «пупом Русской Земли» и «совестью нации» – которой (по её же мнению) достаются крохи после чиновников, мечтает занять это место – но понимает, что без «великих потрясений» и свержения существующего порядка, у неё это не получится.

– Интеллигенция, чтоб выполнить свою задачу и дорваться до власти, в своих газетных статьях, «научных» трудах, уличных памфлетах – где они, так или иначе внушают народу мысль о том, что Царь их не любит, интеллигенты без устали извращает и разрушают отношения между народом и Царём – перекладывая на последнего все ошибки, проступки и даже преступления, совершённые бюрократией!

* * *

Я встал, походил по кабинету, сам раздумывая и давая подумать своему гостю, затем снова:

– Наши интеллигенты, хоть и считают себя «интеллектуалами», очень не любят читать классическую русскую литературу и имеют донельзя короткую память… Они, раскачивая лодку в которой плывут и сверля её и, без того трухлявые борта, не ведают слова великого Пушкина: «Не дай Бог увидеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный!» Они очень быстро забыли про ужасы творившиеся в революцию пятого года… Да! Зверства были с обеих сторон – в междоусобной войне нет правых, только одни виноватые. Со стороны Правительства зверств было больше – поэтому Революция проиграла…

Михаил Константинович, по ходу, уже устал удивляться:

– Боже! Вы даже не подозреваете, Ваше Величество – насколько Вы правы!

– Хм… Думаете, господин Лемке, это я зверствовал?! Нет, это наша бюрократия – прикрываясь моим именем, отчаянно сражалась за свои привилегии по распределению народного «пирога»…

– Однако, могу со всей ответственностью Вас заверить: следующая революция, первую превзойдёт по уровню зверства ТЫСЯЧЕКРАТНО!!! Кто сможет заверить, что вторая русская революция не встретит ещё более яростного сопротивления тех же сил? Кто будет сомневаться в том, что господа революционеры – люди, без всякого сомнения очень умные, сделали правильные выводы из своего фиаско и, теперь с ответным «зверством», постараются не оплошать…

– Государь, – Лемке, встав, приложил ладонь к сердцу, – конечно, Вы абсолютно правы… Но, поймите и тех – а их достаточно много, которые не из-за «привилегий» по распределению народного пирога, присоединились к революционному движению. А по зову сердца! Видя беспорядки, притеснения и злоупотребления, творящиеся вокруг них…

– Я ЗНАЮ!!! – схватив его за руку, – я знаю, дорогой Михаил Константинович! Но, повторяю: наша интеллигенция, наша горячая умная смелая – но неопытная молодёжь слишком увлеклась западными идеями и не подозревает – что её, быть может, используют! Что у нас в России, может быть своя специфика!

Искра понимания мелькнула в глазах моего визави:

– Вы, что-то упоминали про «трухлявые борта», Ваше Величество… Я Вас правильно понял?

– ДА!!! У нас в России революция всегда приходили не «снизу» как в Европе, а «сверху»! Вспомните Ивана Грозного – разве не революционер?! А, Пётр Великий?!

– Однако, сравнения…, – Лемке несколько поморщился.

– Эээ… Бросьте ваши предубеждения, господин Лемке! Эти два революционера, крови пролили не больше, чем Дантон с Робеспьером – не говоря уже про Наполеона с Бонапартом. Как бы там не было, наши цари рубили головы обосновывая это хоть каким-то законом… Во Франции же, гильотина работала в три смены – по принципу «революционной целесообразности». Конечно, понимаю – хрен редьки не толще, но…

* * *

Наконец, я грамотно подвёл его к вопросу по существу и Лемке спросил:

– Так, значит… Если я правильно понял, Вы хотите произвести «революцию сверху», Ваше Величество?

Я сделал вид, что сильно изумился его вопросом:

– А зачем тогда думаете, я Вас сюда пригласил? Чтоб, чаем угостить?! Нет, дорогой Михаил Константинович: Россия по своим историческим рельсам мчится на полном ходу к пропасти и, я хочу перевести стрелки – чтоб направить её на другой путь. И, для этого я ищу себе соратников… Вы согласны быть в их числе, господин Лемке?

Лемке – я ещё по его мемуарам понял, был очень умным и практичным до мозга костей человеком:

– В каком качестве Вы хотели бы меня видеть… Ээээ… В рядах своих соратников?

Я со смехом:

– К сожалению, Вы слишком поздно приехали в Ставку, господин Лемке и, все «тёплые» места уже заняты: Малюта Скуратов у меня уже имеется и, даже Меньшиков… Осталась только «Тайная канцелярия» с её пыточными застенками, но боюсь – такая работа не для вашего здоровья!

Вдруг, донельзя посерьёзнев:

– Я хочу манипулировать общественным мнением, иначе – никакая «революция сверху» не получиться. Поможете мне с этим?

Лемке, не удивился, лишь спросил деловито:

– Понятно… Какими возможностями для этого я буду обладать, Ваше Императорское Величество?

Несколько хитро прищурившись, он ждал ответа.

– Прежде чем ответить на ваш вопрос, господин Лемке, мы с вами должны подписать пару бумаг…

Я достал из стола и положил перед ним два официальных бланка.

– Что это?

– Подписка об неразглашении государственной тайны высшего уровня и договор об принятие Вас на работу в мою Свиту, с присвоением звания полковник… Если, что-то непонятно с юридической точки зрения, могу предоставить – хоть прямо сейчас, очень хорошего юрисконсультанта.

– Спасибо, но я сам… Буквально несколько минут, Ваше…

– Пожалуйста, пожалуйста! Пересядьте вон в то кресло и, изучайте сколько угодно, Михаил Константинович! До утра я совершенно свободен.

Несколько демонстративно достал из стола несколько документов и стал с ними работать… Вдруг:

– Извините, Ваше Величество…

– Что-то не понятно?

– В «Договоре» не указана сумма моего годового оклада…, – несколько смущённо.

– А, она и не должна быть указана, господин Лемке! При принятии на работу, мои сотрудники сами её ставят – по мере своих потребностей. Я считаю и, небезосновательно должен сказать: нуждающийся человек – очень плохой работник.

Недавнее моё нововведение – после того, как капнули первые гроши мне на карман от кой-каких «оптимизаций». «Гроши» без кавычек – так как пока действительно, гроши! Но, «ближнему» кругу на зарплату хватало – благо, они особо не наглели. Вот и, господин Лемке поставил себе всего семь тысяч и вопросительно-ожидающе смотрел на меня – пока не подписывая ни первую бумагу, ни вторую… Хитрый, блин!

– Господин Лемке! – сильно укоризненно, – должность, на которой я Вас желал бы видеть – очень ответственная! И, соответственно – очень хорошо оплачиваемая…

И, пририсовал после «семёрки» нолик. Очи у Михаила Константиновича, в момент стали под стать «ноликам»! Такие же круглые и, слегка вытянутые по вертикали…

«Намекает, что одного нолика мало?», – забеспокоился я.

– Если Вы оправдаете мои ожидания, господин Лемке – то через год, у этого нолика появится «брат»!

– СКОЛЬКО?!

Я, пальцем в воздухе начертил «700 000»:

– СТОЛЬКО!!!

А вы думали? «Манипуляция общественным мнением», обходится очень дорого…

Придя в себя, Лемке мигом подписал все бумаги и:

– Ваше Величество! С чего прикажите начать?

– Давайте, сначала «продолжим» с чаем, – нажимаю на кнопку вызова прислуги, – разговор предстоит очень долгий…

* * *

«Под чай», дальнейший наш разговор, очень хорошо пошёл:

– Если Вы ещё не забыли, господин Лемке, сейчас идёт война – самая кровавая война в истории человечества… Какое-то «шестое» чувство мне подсказывает, что её назовут «Мировой» или «Великой», даже. И в этой Великой войне, Россия терпит одно поражение за другим! Думаю, не надо Вам лишний раз напоминать – что после проигранной Японской войны, у нас случились те «беспорядки» – про которые мы с вами, буквально только что говорили… Народ усомнился в способности своего Царя его защищать! Конечно, часть интеллигенции смотрела на это как на некое развлечение, не подозревая – что это была лишь «генеральная репетиция» грядущего апокалипсиса… После следующего «представления», она останется – без шуб и при пепелище, в лютый мороз. Образно говоря, конечно!

– На всякой войне, дух народа не менее важен – чем умение командиров, опыт солдат, количество и совершенство оружия. В истории очень много примеров, когда голодная, голая и босая, вооружённая чем попадя – но воодушевлённая народная армия, громила разодетых, откормленных и вооружённых до зубов профессионалов. Увы, господин Лемке, надо сказать правду: дух нашей армии после тяжёлых поражений пал так низко – как он уже давненько не падал… Боюсь, сравнивать можно – только с временами накануне Смутного времени!

– Поэтому я, приняв высший командный пост – пост Верховного Главнокомандующего, первым делом должен восстановить дух армии, вдохнуть вы неё уверенность в своих силах и в конечной победе. Как это сделать? Про материальное – винтовки, пушки и снаряды с патронами – это мы с вами, потом… Первым делом, надо внятно объяснить народу причины предыдущих неудач и объявить виновника их!

– «Стрелочника», по-русски говоря…, – впрочем, по интонации не было видно, что Лемке осуждает мой замысел.

Я, насколько это было возможно, широко развёл руками:

– Не я придумал – жизнь так устроена, что любому обществу требуется знать конкретного виновника неудач! И, высшей власти государства необходимо этого «конкретного виновника» назвать – ибо в противном случае, виновником неудач и катастроф окажется она.

– …Мой предшественник на этом ответственном посту – Великий Князь Николай Николаевич, надо отдать ему должно – всё это отлично понимал. Но, будучи под влиянием своего начальника штаба Янушкевича и генерал-квартирмейстера Данилова, пытался сначала сделать «крайними» русско-подданных немцев – устроив «шпиономанию». Затем, русско-подданных евреев – выселив их за «черту оседлости»…

До сих пор никто не понял, зачем было сделано последнее? Если, живущих за «чертой оседлости» евреев считали подрывными элементами, почему их не оставили при отступлении – в виде «Троянского жида», немцам?

– …Мне тоже необходим свой «козёл отпущения» – чтоб народ видел, что «новая метла» метёт. Тем более, что этого «козла» долго искать не надо – сам в руки напрашивается.

– Вам нужен новый полковник Мясоедов[149]149
  Сергей Николаевич Мясоедов (31 марта (12 апреля) 1865, Вильно – 20 марта (2 апреля) 1915) – полковник Русской армии, повешенный во время Первой мировой войны по ложному обвинению в шпионаже.


[Закрыть], господин Главнокомандующий?

– «Полковник»?! Мелко плаваете, – я весело рассмеялся, – императоры, они не полковниками – генералами «питаются»!

– Извольте назвать имя жертвы, Государь…

– Генерал Рузский! И, что-то говорит мне – что на допросе, он ещё к себе парочку генералов подтянет… Бог, как известно, «троицу» любит!

Лемке был в шоке:

– Так ведь, это герой нации! И, Вы сами наградили его «Георгиевским Крестом» за взятие Львова…

– Да, наградил! – не стал отрицать я, – потому что, мне предоставили неверные сведения… За это, кое-кто тоже поплатится сполна: чтоб, всяк знал – что втирать очки Императору, ЧРЕВАТО!!!

Распустились, тут без меня пАнимаешь…

– Да, за что же?! Ведь, Львов всё же был взят – а, победителей не судят! – не мог понять Лемке.

– «Победителей»?! Ну и, где – в чьих руках сейчас тот Львов?

– В австрийских…

– Ну и, в чём и где «победа», господин журналист?

– Так, ведь…

– Слушайте, Вы же – умный человек! Когда гремят победные фанфары и, газетные бумагомараки прославляют очередного «героя» – для думающего человека, самое время поискать за всей этой парадной шумихой грандиозный провал.

– Я, не понимаю…

– Слушайте сюда, господин Лемке, я Вам расскажу – как всё на самом деле было…

* * *

– В самом начале этой войны, командующий Юго-Западным Фронтом генерал Иванов… Вернее, его начальник штаба – нынешний мой Начальник Штаба генерал Алексеев, долго и кропотливо готовил австрийцам ловушку. Их главные силы наступали в направлении Люблин-Холм и, ударив «под углом», можно было окружить группировку врага в количестве свыше полумиллиона человек. От генерала Рузского, всего-навсего требовалось действовать по плану своего командующего фронтом и своей Третьей армией – левым флангом фронта, зайти австрийцам во фланг и в тыл. Справа, их уже окружал Брусилов…

– …Однако, сей «национальный герой» сознательно нарушил приказ и продолжал идти прямо на Львов. Мало того, он проигнорировал повторный приказ генерала Иванова а, на третий – ввёл того в заблуждение сообщив об его выполнении! Сам Верховный Главнокомандующий – Великий Князь Николай Николаевич, грозил генералу Рузскому судом, а тот скрыл эту телеграмму от своих подчинённых и продолжал выполнение своего дешево-эффектного маневра.

– …Пустой, свободный от сколь-нибудь значительных сил австрийцев Львов был взят – но, 600-ти тысячная группировка врага избежала окружения и последующего разгрома! Говорите, Львов сейчас в руках австрийцев… А, не те ли силы у нас его отбили – что были спасены руками нашего «героя»?!

– Вроде, в газетах писали об больших трофеях…

– «Писали»… На заборе тоже, много чего написано – а под ним всего лишь дрова сложены.

Подумав, Лемке сказал мне:

– Кажется, я знаю – откуда «ветер дует»! Впервые, восторженную статью об взятии Львова опубликовали в «Киевлянине». Должно быть, Рузский имеет выгодные для себя отношения с печатью – особенно с Брешко-Брешковским[150]150
  Брешко-Брешковский Николай Николаевич (8[20].2.1874, Петербург – 23.8.1943, Берлин) – прозаик, журналист. С 1900-х Брешко-Брешковский выступал с многочисленными публикациями о спорте, модах, светской хронике, новинках живописи, ведя соответствующие разделы в газете «Биржевые ведомости», «Петербургская газета», «Русское слово», «Голос Москвы», журнал «Звезда», «Север», «Нива», «Огонек», «Синий журнал» и др. Брешко-Брешковского отличала необычайная литературная плодовитость: помимо не поддающегося учету количества публикаций в периодической печати на злобу дня, им было создано несколько сот романов, повестей, рассказов. Уже в период малых балканских войн (1912-13) Брешко-Брешковский сформировался как военный корреспондент, что позволило ему в 1914 сразу же занять первенствующее положение в военной журналистике…


[Закрыть].

– Да! Умеет этот чувачок себя попиарить и, особенно – прикинуться простым и скромным… Как он «вдаль» ломался, получив от меня эту «висючку» – цирк да и, только![151]151
  Со слов того же Лемке М. К.: «Рузский сделал вид, что был удивлен, расстроен, вышел из столовой к себе и долго не решался надеть отличие…»


[Закрыть] Так, что? Берётесь?

– …Немного не понял Вас, Государь.

Вздохнув тяжело:

– Пред тем, как я генерала Рузского арестую, а потом даст Бог – повешу, из этого «героя» в глазах общественности надо сделать мудака. Иначе, господин Лемке, полным «мудаком» буду выглядеть я…

– Не слишком ли строгое наказание?

– Видите ли, господин Лемке: если б, он один такой был – я может быть удовольствовался простой отставкой «с мундиром». Однако, такое явление – к моему великому прискорбию, характерно для всех наших больших военных «шишек». Куропаткин, Стессель – стоит ли перечислять ещё?! Если бы генерал Рузский выполнил приказ своего начальника, это была бы наша большая ОБЩАЯ(!!!) победа. Но, он предпочёл общей для всех победе, свою – хоть и маленькую, но СВОЮ(!!!) личную… Мысленно встаньте на моё место и, подскажите мне – как с этим явлением бороться, НЕ ВЕШАЯ?!

Достал и пододвинул господину Лемке тоненькую папочку, недавно приготовленную в Генеральном Секретариате – с «выжимкой» генеральских косяков за год войны:

– Вот, ознакомьтесь, Михаил Константинович… Заверяю Вас, Вам тоже очень сильно захочется кого-нибудь повесить.

– Разрешите взять её с собой?

– Конечно! Для Вас же, в моём Генеральном Секретариате приготовили – для «работы»…

* * *

После небольшого перерыва на чай, Лемке пролистал второпях «папочку» и стал задавать «наводящие» вопросы:

– Как я понял, дело не только в…

– В «Деле генералов»… Да! Я бы хотел более плодотворных отношений Ставки с российской периодической печатью! Нужно формировать общественное мнение, а не просто излагать какие-то отдельные факты.

– В какой форме, Ваше…

– Во время рабочих встреч наедине, называйте меня просто «Николай Александрович»… Ну, или – «господин Романов»…

– Господин Романов! Я решительно возражаю против идеи вашего генерал-квартирмейстера Пустовойтенко об издании при Ставке большой политической газеты!

Ага! Значит, не я один такой умный…

– Обоснуйте, господин Лемке, чем плоха такая «идея».

– Такое издание не будет пользоваться полным доверием читателей – как орган центральной власти! Был уже один такой случай, когда московская патриотическая газета «Голос русского» с разрешения главнокомандующего фронта (уже хорошо знакомого нам генерала Рузского!) бесплатно распространялась в частях. Так, эта «слякоть» лежала нетронутой – получая потом чисто бумажное «употребление»… Да и, на практике такое неосуществимо – из-за отсутствия в Могилеве типографии, редактора, сотрудников… Ну, не офицеров же Ставки привлекать!