Текст книги "Верховный Главнокомандующий (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 53 страниц)

– Вот, как?

– Ну, сами посудите: дочь одного петербургского капиталиста – студентка, участвовала в событиях пятого года и была осуждена на выселение «под надзор» в наш город… Так, отец этой барышни построил жандармскому офицеру – надзирающему за ней, новый дом. Ну, разве не смешно, Государь!

– Да, действительно – обхохочешься… Ну, а от собственных – «доморощенных», революционеров много забот у местной полиции и жандармов?

– Да, нет немного… Забастовки по экономическим мотивам да социал-демократическая пропаганда. Вот в соседнем Гомеле – в том же пятом году, в ответ на порку крестьян, боевики-эсеры застрелили исправника и пристава и, ещё одного пристава ранила девица-еврейка, во время разгона митинга. А у нас в Могилеве пока тихо!

Некоторое время пили чай молча и, только посматривали друг на друга… Я, «положил» глаз на «коллежского секретаря» и теперь размышлял – как бы половчее сделать Ястржембскому предложение – от которого, он не сможет отказаться. Он же… Сложилось ощущение, что мой собеседник хочет что-то сказать, но… Не то чтоб боится – стесняется что ли. Вдруг, как-то странно посмотрев на меня, Ястржембский решился – как в прорубь нырнул:

– Вы просили рассказать Вам всю правду – без утайки, Государь?

– Конечно!

– Какой бы, она не была тяжёлой?

Я только хмыкнул про себя: «Вот, если я тебе всю «правду» расскажу…»

– Да, говорите уже, Феликс Николаевич! Всё стерплю – кроме пустой лести и откровенной лжи.

– Эту войну Вы проиграете, Ваше Императорское Величество! И, «несознательные личности» – по вашей же терминологии, разрушат Государство Российское.

Ни капли не удивился… Тоже, мне новость! Просто подумал: «Местный Нострадамус или мой коллега-попадан, интересно?»

– Извольте уточнить, милостивый государь: я проиграю войну германцам?

– При чём здесь «германцы»? Мы же с Вами говорили про революционеров! Революция в России неизбежно свершиться – с германцами или без… Извините, если я…

Я решил немного постебаться и включил «тупого»:

– Шутить изволите, господин коллежский секретарь? Вот посмотрите на любого простого городового, стоящего где-нибудь на перекрёстке… Это, за редким исключением, саженного роста отборный отставной солдат с пудовыми кулаками! А теперь сравните его с революционером – студентом-«ботаником» или городским чахоточным пролетарием, с впалой грудью.

Ястржембский печально покачал головой, как учитель способному, но ленивому школьнику – плохо усвоившему учебный материал:

– Войны, в том числе политические – революции, выигрываются не кулаками – а головами, Государь! А теперь сравните «головы» революционеров-социалистов – выходцев из интеллигенции, обучающихся в лучших университетах и головы ваших жандармских офицеров.

– Ладно понимаю, у простых городовых – выходцев из крестьян… А что с «жандармскими головами», у нас не так?! – недоумённо спрашиваю, – вроде, все высшие чины – выходцы из образованных дворян.

– Должно быть Вам не докладывают – но, у нас в Империи – в жандармы служить идут лишь отбросы офицерского, дворянского корпуса. Нарушившие кодекс чести или совершившие какие-то проступки – другим дворянам им, даже руку для рукопожатия[99]99
  В общественном сознании вплоть до конца 1880-х гг. жандармская служба считалась вполне достойной и не вызывала негативизма. Только тогда систематическими усилиями либеральной интеллигенции в общественном сознании начал целенаправленно формироваться образ жандарма – «сатрапа», что, безусловно, затрудняло работу офицеров Отдельного корпуса жандармов.


[Закрыть], подать зазорно! Мало того, их уровень образования просто удручает! Как могут переиграть революционеров-интеллектуалов, жандармы – имеющие, как максимум среднее образование?! Чины же обычной полиции, куда хуже!

– А вы не наговариваете напраслину, сударь? – прищурился я, как будто прицеливаясь, – на верных защитников Престола и Отечества?

Хотя, судя по «финалу» – он абсолютно прав!

– Да, Вы только прочтите и вдумайтесь в их донесения! «Сим полагаю донести Вашему Высоко Превосходительству…». Тьфу! Да, такое ощущение, что они писались где-то в недрах Тайной Канцелярии при Анне Иоанновне, да при Бироне с Минихом! Подпольщики – революционеры и новаторы во всём, как в теориях – так и, в практике применения этих теорий. Наши же жандармы, зачастую даже не знают – с кем имеют дело! В их донесения сплошь и рядом применяются совершенно абстрактные термины: «злоумышленники» и «преступники» – без какой-либо классификации и попыток понять, что же хотят эти люди…

* * *

Конечно, он слегка «передёргивает»: среди жандармов – как и среди революционеров впрочем, всякие есть! Но, лишь только «слегка».

Главное же, почему я обречён «проиграть» войну революционерам, заключается в том – что они предлагают народу БУДУЩЕЕ!!! Светлое будущее – без несправедливости, без «эксплуатации человека человеком», без голода и войн, без этих протокольных харь тупых жандармов и городовых на каждом перекрёстке – наконец… Конечно, по большей части этих «обещаний» окажутся всего лишь обманчивыми миражами – но, об этом же пока никто не знает, верно?

А что могу предложить народу я? Не лично я, а сама эта – уже пропахшая нафталином и сгнившая изнутри, система? Славное прошлое – «времён Очакова и покорения Крыма»? Народ неграмотен и не может прочитать про героические деяния своих предков. Зато, он хорошо помнит рассказы о том – как его прадеда пороли на конюшне за «косой взгляд» на барина или на его управляющего-холуя, а прабабку тащили «в баньку» для удовлетворения коллективной барской похоти…

Ну, а от «настоящего» – что я могу предложить народу, его уже тошнит так – что скоро вырвет дерьмом и кровью.

И, даже если я эту войну выиграю – легче не станет!

С фронта хлынут миллионы – уже не верующих ни в Бога, ни в чёрта, ни в «доброго Царя-Батюшку» «дембелей» – но зато с обострённым чувством справедливости. Обученных, привыкших и умеющих убивать – зачастую возлюбивших это делать и, не желающих возвращаться к своему прежнему состоянию…

Что смогу предложить им я?!

* * *

– Неужели, всё так печально, Феликс Николаевич?

– Не, не всё…, – в глазах коллежского секретаря вспыхнула озорная смешинка, – есть и весёлые моменты.

– Это, какие же?

– Мне рассказывали, что неоднократно были случаи, когда подпольщики разбегались – лишь только отряд жандармов, смел к ним приблизиться достаточно близко…

– От чего же? У революционеров среди жандармов есть свои люди?!

– Да нет, что Вы, Ваше Величество! Тогда, всё было бы вообще печально – я же по смешное… В 1826 году, Отдельный Корпус жандармов был сформирован из кавалеристов и, с тех пор, все его чины обязаны носить шпоры. Вот их звон и, предупреждает подпольщиков о приближении…

– ХАХАХА!!!

Смех мой, получился не совсем весёлым. Всё моё естество, ведомое инстинктом самосохранения, отказывалась верить в такое плачевное положение дел. Однако разум, знающий чем всё это дело кончилось – подсказывал ему, что увы… Но, всё обстоит именно так и, никак иначе! Ибо, развал государства, это прежде всего – грандиозный провал спецслужб, предназначенных как раз для того – чтоб его предотвратить.

Конечно, про «шпоры» – это какой-то «фейк», местный «фольклор» или очень древняя история – времён первых народовольцев. Но, в остальном коллежский секретарь абсолютно прав!

– Дааа… Печально, конечно. Ну а как Вы сами то, Феликс Николаевич? Вы каким образом в судейских чиновниках оказались? Конечно, не в жандармских офицерах – с нарушенным «кодексом чести» или в полиции, но всё же? Вроде умный и порядочный человек – такое мнение о Вас у меня сложилось… Вам бы в столицах где-нибудь служить – а, не в провинции прозябать, расследуя дела об воровстве кур да гусей у приезжих на могилевский рынок селян.

– Из-за здоровья матушки, Ваше Величество… Один я у неё был – вот и, пришлось в Могилев из Санкт-Петербурга вернуться…

– Матушка ваша больна? Что ж мне сразу не сказали?! – я схватился за телефонную трубку, – сейчас, мы мигом моего лейб-медика на автомобиле к вашей матушке доставим…

– Не извольте беспокоиться, Государь! Умерла она, почитай – года два, как уже…

Я выразил своё самое искреннее соболезнование и, мы в полной тишине допили чай.

– Разрешите Вас покинуть, Ваше…

– Разрешаю покинуть меня, но только после завтрака, – посмотрел на часы, – это будет очень скоро, не волнуйтесь!

Внезапно – как обычно, озарило:

– А Вы хорошо юриспруденцию знаете, господин коллежский секретарь?

– Достаточно хорошо, – слегка поклонился тот.

– Тогда, я принимаю Вас на работу в мою Свиту в качестве моего юридического консультанта… Пока, дальше – посмотрим. В ближайшее время, мне предстоит издать целый ряд законов и потребуется помощь опытного юриста.

Любые реформы, любые политические подвижки в любой стране, начинаются с бумаготворчества – с издания соответствующих законов. Это, любой попаданец должен калённым железом у себя на лбу выжечь! А написать и затем издать «работоспособный» закон, невозможно без знающего специалиста – это, как дважды два.

– Ваше Имп…, – прижал руки к груди тот, видимо никак не ожидая такого результата своего «собеседования» с Императором.

Тон мой, становится ледяным:

– Отказ не принимается, господин коллежский секретарь! Время сейчас военное – считайте себя мобилизованным в действующую армию. Теперь, идите в Имперскую Канцелярию, пишите заявление… До сегодняшнего вечера устаиваете все свои дела – связанные с увольнение с предыдущей службы и, завтра с утра – как штык здесь! У нас с Вами очень много работы…

* * *

Перед завтраком, я представил «ближнему кругу» их нового коллегу:

– Коллежский секретарь Ястржембский Феликс Николаевич – прошу любить и жаловать, господа!

Приветственные возгласы, ревнивые или вообще – неприязненные взгляды… Придворная жизнь!

– Феликса Николаевича следует величать поручиком Свиты, Ваше Величество! – поправил меня Мосолов, уже успевший оформить принятие того на «работу».

– Да?

Что-то как-то несолидно…

– Пожалуй, Феликс Николаевич, заслуживает следующего звания – штабс-капитана Свиты! – слегка учтиво поклонившись, подсказал Генеральный Секретарь Мордвинов.

– Да, будет так! – повелел я.

– Ну, что ж, – вздохнул мой Имперский Канцлер, – заново, переписать недолго…

* * *

Всё-таки, хорошее и полезное дело я замутил – Генеральный Секретариат! Спихнув туда всю «текучку» я после завтрака заперся в своём купе-кабинете и, на сытый желудок, принялся переписывать письмо моей дражайшей Гемофилии. Она, «строчила» мне каждый – через день и, дальше помалкивать – уже было просто «моветон» с моей стороны!

Достаю недописанное царское письмо, ещё раз читаю:

«Моя возлюбленная душка-Солнышко,

Благодарение Богу, все прошло, и вот я опять с этой новой ответственностью на моих плечах. Но да исполнится воля Божия! – Я испытываю такое спокойствие, как после св. Причастия.

Все утро этого памятного дня 23 августа, прибывши сюда, я много молился и без конца перечитывал твое первое письмо…»

И, сверяясь с черновиком, решительно дописываю:

«…и думал весь в слезах: как не повезло тебе мое возлюбленное сокровище, стать супругой не простого сметного, а Императора – долгом обязующегося прежде всего думать не об семье – а об вверенном ему самим Господом, государстве!

Тебя же, мой Солнечный Луч, долг Императрицы и супруги обязывает слушаться во всём своего мужа и Государя и самое главное… Самое главное, Душа Моя, ты должна сберечь для России Наследника Престола! В этом, Душа Моя, твоё наивысшее предназначение перед Господом Богом и Историей.

К сожалению, на месте дела обстоят совсем не так – как они виделись нам с тобой, Свет Очей Моих, из Царского Села… Кругом измена, и трусость, и обман! Боюсь, нас ждут очень тяжёлые времена, моя бесценная душка-женушка, и поэтому, я – властью данной мне самим Господом – как Императору и твоему законному супругу, повелеваю в точности выполнить то, про что я сейчас напишу…»

Далее, ещё страницы три «инструкций» мелким почерком и, наконец:

«…Эти три дня я пощусь и постараюсь сходить в церковь до воскресенья и истово помолиться за Россию и нас с детьми. Прощай, моя драгоценная женушка! Береги нашего бэби и девочек! Всех вас нежно целую.

Неизменно твой старый муженек

Ники.

Передай, пожалуйста, нашему Другу другое моё письмецо, что я передам тебе с Н.»

Фффуууффф… Как вагон цемента грузил! А, ведь ещё надо написать письмо «нашему Другу» – Распутину, то есть: чтоб его, как можно высоко приподняло – да как следует, об что-нибудь твёрдое, приложило! Письмо названной матушке – вдовствующей Императрице Марии Фёдоровне… Послания да указы Правительству, Государственной Думе… Чтоб, их всех…

Но, это всё на потом – на завтра. Сегодня, пойду-ка я с «железячками» повозюсь – соскучился, страсть как! Займусь-ка я – до обеда да ночного отдыха, «заклёпко-творчеством» – руки так и зудятся…

Глава 10. Пулемёт! Полцарства за пулемёт!

«31 июля 1914 г. Царь спокойно выслушал меня, не выдавая ни малейшим движением мускула, что происходит в его душе… У меня получилось впечатление, что мой высокий собеседник либо в необычайной манере одарен самообладанием, либо еще не успел, несмотря на мои весьма серьезные заявления, постигнуть всю грозность создавшегося положения».

Посол Германской империи граф Пурталес.

После «пятичасового чая» с придворными, встретился с капитаном-артиллеристом Смысловым Александром Яковлевичем. Поговорили с ним у меня в кабинете, сделали несколько предварительных эскизов модернизации той «игрушки» в орудие пехотной поддержки.

– Господин капитан! – предельно серьёзно говорю, применив все свои психологические штучки-дрючки – чтоб «запрограммировать» на успех, – следующий год будет годом решающих событий для России. Или, мы победим и останемся великой державой – или победят нас и, наше с Вами славное Отечество скатится в разряд африканских бантустанов.

Походив по купе-кабинету, дополнил:

– То же самое могу сказать про Вас, Александр Яковлевич! Или, Вы за три месяца выполните этот проект и станете генералом и родоначальником российской артиллерии непосредственной поддержки пехоты – а вполне возможно и, «русским Круппом»… Или, так и останетесь – вполне обыкновенным артиллерийским офицером, в гарнизоне где-нибудь на «чёртовых куличках».

Посмотрел Смыслову в глаза, типа: а я уж постараюсь – чтоб, тебе ничего хорошего не светило! Думаю, он и сам всё прекрасно понял…

После чего, уже – подполковнику Смыслову Александру Яковлевичу, была вручена грамотно составленная мною и Мордвиновым и, всемерно одобренная Мосоловым бумага с моей личной печатью и подписью, в коей – всем без исключения инстанциям Российской Империи, предписывалось оказывать господину капитану всемерное содействие.

К этой «бумаге», прилагалась ещё одна – с броским заголовком «Отстранить от должности за служебное несоответствие и отдать под суд». В ней, те – кто «всемерное содействие» подполковнику оказать так или иначе не мог, должны были записать причину отказа. Ну и, третья бумажка – куда самому Смыслову, вменялось вписывать тех – кто отказывался написать во второй бумажке, причины отказа «содействовать» по первой… Это, «расстрельный список» – как на нём и, было написано крупными буквами:

«ПОВЕСИТЬ БЕЗ ВСЯКОГО СЛЕДСТВИЯ И СУДА, КАК ИЗМЕННИКОВ И САБОТАЖНИКОВ!»

– Зная медлительность нашей бюрократии, такие «сопроводительные» документы Вам будут совершенно нелишними, господин подполковник!

– Преклоняюсь перед вашей государственной мудростью и решительностью, Ваше Императорское Величество! – в совершеннейшем восторге воскликнул тот.

С помощью нескольких солдат и казаков Конвоя, закатили «противоштурмовую» трёхдюймовку в вагон-гараж – где имелась мастерская с необходимым инструментом и, при участии Адольфа Кегресса, до последнего винтика разобрали на её на составляющие. При этом, я чувствовал себя как бы ребёнком – вдоволь наигравшийся с дорогой игрушкой и, теперь ломающий её – чтоб посмотреть «что внутри». Невообразимый, прямо-таки щенячий восторг!

Подполковник упаковал ствол и те детали орудия, которые нуждались в модернизации или переделке и, с прикомандированными к нему тремя солдатами из Конвоя Свиты и, с собственным денщиком, отправился на двух автомобилях на вокзал… Затем поедом в Петроград – на Путиловский завод.

После обеда, я вызвал того солдата-пулемётчика – старшего фейерверкера Максимова, вместе с пулемётом «Шварцлозе».

* * *

Если в русской Императорской Армии, со всем – куда не плюнь, дело обстояло плохо или очень плохо[100]100
  «Война обнаружила катастрофический провал почти во всех отраслях снабжения войск, начиная от тяжелых осадных и крепостных орудий и кончая простейшими протирками к винтовкам». В. Г. Федоров. «В поисках оружия».


[Закрыть], то с пулемётами – потрясающе плохо! Если мне не изменяет память, даже в начале семнадцатого года – когда промышленность тяжёлой на подъём России, наконец-то «раскачалась», в русской стрелковой дивизии по штату полагалось 74 (прописью – «семьдесят четыре») пулемёта, а в германской пехотной – 324 (прописью – «триста двадцать четыре»), причём, из них – 216 ручных!

Разрыв с союзниками выглядит ещё более удручающим: в британской дивизии пулемётов 684 – из них 576 ручных, во французской – 400 (336 ручных). Русской же оружейной промышленностью, ручные пулемёты вообще не производились – как и зенитные, авиационные, крупнокалиберные… И, приходилось довольствоваться теми крохами, что удавалось выцыганить у союзников.

Самому тупому лесному ёжику – из самого дремучего леса, было понятно – что, предотвратить Революцию и Гражданскую Войну в России, я смогу только достойно завершив Первую Мировую Войну…

Не… Не обязательно в Берлине и непременно на развалинах Рейхстага – с трепещущем на ветру российским триколором! Но, хотя бы – начав «рассыпаться» позже Германской и Австро-Венгерской империй. А для этого надо, как минимум, нанести противнику – на парочку решающих поражений больше, чем потерпеть их самому…

А, ведь на полях сражений Первой Мировой Войны «царствует» не пехота вовсе, а новый «царь» – ПУЛЕМЁТ!!!! И, с таким положением дел в этом виде вооружения, мне не добиться не то чтобы решающих – вообще никаких успехов… Даже, традиционный наш путь – «заваливание противника трупами», не пролезет! Ибо, старая кадровая армия уже практически кончилась, а новая армия – состоящая из призванных из запаса хитрых и умудрённых жизнью русских мужичков – трупами «для заваливания» становиться, решительно не желала. Убегут в тыл, в свои деревни став дезертирами – их, к семнадцатому году около двух миллионов будет, или сдадутся в плен к немцам – тех к тому же времени, сдастся уже больше двух с половиной миллионов…

Короче, надо что-то делать! От союзников, я навряд ли получу намного больше, чем получил в реале – хотя, попробовать на них слегка нажать и пошантажировать даже, надо.

Значит, что? «Опора на собственные силы» – как говорил и завещал нам всем, великий Мао!

Пулемёты в России производились только в Туле, плюс некоторые второстепенные элементы на других заводах – в том числе и, частных. До войны, «жаренный петух» генеральские задницы не клевал и, это «производство», напоминало опытно-экспериментальное – не более пары десятков пулемётов в месяц.

Сейчас, слава Богу, до нескольких сотен дошли и, в начале того же семнадцатого года, туляки достигнут своего «исторического пика» – 1200 пулемётов в месяц.

Выпускать намного больше «Максимов» – навряд ли, у туляков получится – при всём их желании![101]101
  После начала войны, русское военное министерство отдало распоряжение увеличить выпуск пулемётов, но справиться с задачей снабжения армии пулемётами было трудно, так как в России пулемёты изготовлялись в недостаточном количестве, а все заграничные пулемётные заводы были загружены до предела. В ходе войны российская промышленность выпустила 27 571 пулемёт (828 во втором полугодии 1914 года, 4 251 – в 1915 году, 11 072 – в 1916 году, 11 420 – в 1917 году), но объёмы производства недостаточны и не могли обеспечить потребности армии.


[Закрыть] Уж больно он сложен, дорог, требует специальных станков и оборудования, длительных «притирок» и приработок высоквалифицированными специалистами[102]102
  Производство было дорогим, приходилось производить 2448 операций, которые производились на протяжении 700 часов квалифицированными работниками, нужно было и специальное оборудование.


[Закрыть]. Если со станками, в принципе, вопрос решить можно – закупив их у союзников или в Штатах, к примеру, то подготовить дополнительно специалистов-оружейников – довольно геморрное и длительное занятие!

К тому же, «ИТОЗ» производил не только пулемёты – но и, винтовки и револьверы «Наган». Надави на него по пулемётам и, он запросто может снизить выпуск и тех и других…

Чудес то, не бывает!

Ещё, Военное Ведомство планировало построить «чисто» пулемётный завод в Коврове, по выпуску лицензионных датских ручных «Мадсенов». В «реале» – он так и, не был построен и, я не вижу оснований полагать – чтоб в «альтернативе», произошло как-то иначе. Тем более, «Мадсен» тоже – штучка ещё та! Неоднозначная, в общем штуковина – в плане трудозатрат, себестоимости и простоты в производстве. И, кадров для этого завода нет – их готовить придётся из своих или «выписывать» из Дании. Первое – долго, второе – дорого… Да и, сориться датчане с немцами особенно не хотят, нарушая статус нейтральной страны.

И, тут мой взор обратился на этот австрийский пулемёт!

Австро-Венгрия была Империей, не намного богаче Российской (как бы, ещё не более бедной!) и, её конкретно душила жаба башлять английской фирме «Виккерс» за лицензию на «Максим»[103]103
  Стоимость производства тульского пулемёта: 942 рубля + 80 фунтов стерлингов комиссионного вознаграждения фирме «Виккерс», всего около 1700 рублей.


[Закрыть]. И вот, немецкий конструктор Андреас Шварцлозе, сконструировал для Двуединой Империи «бюджетный» пулемётик – стоимостью раза в два дешевле, с весьма оригинальной по тем временам конструкцией.

В отличии от каждого «уважающего» себя пулемёта того периода, у «австрийца» не было «дрыгающегося» ствола – при откате назад передающего энергию затвору, для работы автоматики. Его ствол был неподвижен – что уже само по себе удобнее и проще в изготовлении и обслуживании: нет необходимости следить за целостностью прокладок и регулярно набивать сальники – чтоб, не допустить протечек охлаждающей воды из кожуха.

Затвор во время выстрела со стволом не сцеплялся – а до момента покидания пулей канала ствола, оставался на месте за счёт своей большой массы и будучи «подпёртым» системой рычагов с мощными пружинами. Спустя определённое время после выстрела, сила давления пороховых газов на дно гильзы – всё же преодолевала инерцию массы затвора и силу сопротивления подпружиненных рычагов и, происходила работа автоматики пулемёта – откат затвора, извлечение стрелянной гильзы, «передёргивание» пулемётной ленты с извлечением из неё патрона, перезаряжание и новый выстрел…

Такой принцип работы оружейной автоматики, называется «отдача полусвободного затвора» в отличии от просто «свободного» – как у небезызвестного «ППШ», чей затвор по сути представлял собой простую тяжёлую металлическую болванку, подпёртую сзади пружиной. Такая система была куда проще, не требовала столь тщательной машинной обработки вдвое меньших по количеству деталей и, потому была значительнее дешевле «максимовской».

Но, как говориться: были и, свои «нюансы»!

Чтоб ускорить падение давления пороховых газов в стволе (иначе произойдёт преждевременное извлечение гильзы с её раздутием или даже разрывом), на этом пулемёте пришлось значительно укоротить ствол – чуть ли не вдвое! Вследствие, снизилась начальная скорость выпускаемых пуль и настильность стрельбы – особенно на дальние дистанции. В бою это приводило к перерасходу патронов по сравнению с «нормальными» пулемётами, что практически нивелировало дешевизну пулемёта… Ведь, патроны тоже грошей стоят!

Ещё недостаток: короткий ствол после выстрела «нормальным» патроном даёт мощную вспышку – слепящим самого пулемётчика и демаскирующего позицию, особенно ночью. Для частичной нейтрализации этого вредного явления на дуло прикрутили массивный надульник – длинную, глубокую «воронку».

Ну, про «маслёнку» и про все головняки от неё, я уже рассказывал, да?!

* * *

Ну, это всё в теории… На практике же, я этот пулемёт только сейчас изучил – когда старший фейерверкер Максимов, пару раз показал мне как он разбирается-собирается – а потом (еле сдерживая себя от матов в мой адрес и подзатыльников, чувствую!), наблюдал – как это пытаюсь сделать я. Однако, как говориться – «и, медведя учат на велосипеде ездить»! Тем более, я был достаточно технически подкованным и очень скоро сам превзошёл в скорости сборки-разборки своего учителя. После иномарочных то, двигателей – начала двадцатого века, любой пулемёт мне – на раз посцать!

Закончив на сегодня, в хорошем расположении духа, я спросил солдата:

– Как по имени-отчеству величают, то?

Тот, аж перепугался и «затроил»…

– Не боись, служивый – всё промеж нас останется! Прилюдно, будем соблюдать субординацию.

– Егор Афанасьевич, Ваше…

– «С глазу на глаз», ты тоже меня можешь меня – как-нибудь попроще называть…, – пришлось слегка прикрикнуть – до того он внезапно оробел, – давай, попробуй. Ну?!

– Слушаюсь, Николай Александрович!

– Вот так бы давно. А то, ишь ты – перечить мне вздумал! Если, тебя не сильно «плющит», может – ко мне зайдёшь? Разговор к тебе есть один – под чай…

Егор Афанасьевич, оказался малым понятливым:

– Да, какой тут уж сон?! Теперь, всё одно – до утра не заснуть…

– Ну, тогда жду через полчаса, – вдогонку крикнул, – и, чертёжики свои – если есть, не забудь прихватить!

Приостановился, плечи дрогнули и, пошёл дальше… Я вернулся в свой вагон, заказал чай и «что-нибудь» к чаю, помылся, переоделся и прям – минута в минуту, принесли вскипевший самовар и явился чистенький и причёсанный мой солдатик – прям, как с картинки! Ну что, Максимов? Будем делать с тебя «Калашникова» – раз уж, ты мне под руку повернулся…

– Расскажи мне о себе, Егор Афанасьевич! – как только сели за чайный столик.

Помялся, стесняясь – но потихоньку-помаленьку, «раскачался».

Ну, что сказать? В принципе – жизнь, как жизнь – родился, крестился, учился, работал, женился, служил… Обычная жизнь простолюдина-мастерового. Когда-то – очень давно… Хм, гкхм… Если, так можно выразиться про ещё не наступившее будущее, читал воспоминания оружейника Дегтярёва – так, до определённого момента, всё – один в один!

– Что думаешь про войну, Егор Афанасьевич? Только честно! Лапшу мне на уши вешать не надо – для этого министры и генералы есть.

– «Лапшу»…? Ну, что сказать, Николай Александрович? – пожал плечами мой визави, – вот, встретил недавно одну бабу, – так та говорит: «Сынок то у меня – умненький! Германцам в плен сдался и живым после войны домой вернётся…».

Вот такая вот, фигня… Как победить, мало того – без пулемётов, так ещё и с народом – которому эта война по барабану?!

– Понимаю, да… Не нужна эта война народу, – одна вот надежда, – а как же «сербские браться»? Разве, не надо было их от австрийцев защищать?

– «От австрийцев»?! Мой покойный дед Мирон, с турками за болгарских «братьев» воевал – без ноги домой прискакал… Так, он говорил мне: те под турками-басурманами лучше жили – чем наш мужик под православным Го…, – солдат соскочил в ужасе, – ВАШЕ, ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО!!!

– СЯДЬ!!!

Всё таки моя «хиромантия» – нейро-лингвистическое программирование, то бишь – у меня получается! Я уже научился вызывать на откровенность.

– Чем это, интересно, при турках болгарам было лучше?

– Ну, так… В домах каменных болгары-крестьяне жили – не в деревянных избах крытых соломой. Каждый в сапогах – даже бабы и детки, не в лаптях или босиком – как наши… Мясо каждый день едят[104]104
  Мясо не являлось постоянным компонентом крестьянского рациона. По наблюдениям Н. Бржевского, пища крестьян, в количественном и качественном отношении, не удовлетворяла основные потребности организма. «Молоко, коровье масло, творог, мясо, – писал он, – все продукты, богатые белковыми веществами, появляются на крестьянском столе в исключительных случаях – на свадьбах, в престольные праздники. Хроническое недоедание – обычное явление в крестьянской семье».


[Закрыть] и вино пьют как баре… Опять же – грамоте были все научены, не то что наши!

Прищурившись одним глазом – мол, ври давай, спрашиваю:

– А как турки болгар резали, тебе дед Мирон не рассказывал, часом?

– Так, не бунтуй, не нарушай закон и… У нас вон тоже…, – опять, испугано замолчал.

– Хотел сказать: «…в пятом году – бунтовщиков стреляли, резали да вешали…» Ведь, так?

Молчит… Но, вижу – именно так и, хотел сказать старший фейерверкер Максимов.

– Понятно… Ну давай, жги дальше – раз уж начал, Егор Афанасьевич.

Осмелев, старший фейерверкер закончил мысль:

– Вот я и, думаю – что под австрийцами, сербам бы не хуже жилось – чем болгарам под турками! Так, за что мы идём убивать немцев и умирать сами, Николай Александрович?!

Прям, не знаю – что и ответить!

– И, ещё дозволь слово молвить…, – хитро прищурился солдат, – у австрийцев в войске полным-полно славян, почитай – тех же болгар да сербов. Так, значится что? Мы убиваем одних славян – чтоб спасти других? Так, чем нами убиваемые – хуже этих? Нами спасаемых?!

Помолчав, сомневаясь – стоит ли говорить, он продолжил, отведя в сторону враз покрасневшие глаза:

– Помню, как-то повёл раненного однополчанина в полевой лазарет… Туда и, наших и раненных австрияков стаскивали… Так, целая их поляна была! Куда не посмотришь – всюду они… В крови, в гное, в солдатском дерьме по самые уши… Стонут, кричат, молятся, плачут… Помощи, почти что по-русски просят – всё понятно. А их, даже не перевязывают! Фершал, что раненых принимал говорит: «Эти, почитай, все умрут – своих принимать не успеваем…». Вот скажи мне, Государь…

Он приблизил своё лицо к моему, так – что мне пришлось отпрянуть:

– ЗА ЧТО?!

Да… Пришлось молчать потупив взгляд – ибо, крыть мне нечем. Ну, Реципиент долбанный… Ну и, наворотил ты делов!

* * *

Помолчав и хорошенько подумав, как мне дальше вести этот разговор, я потихонечку начал:

– Согласен: эта война России – в общем то, не нужна… Моя ошибка: министров да генералов послушал – каюсь как на духу, солдат! Теперь то, я понял – ведётся она за чужие интересы – за преобладание в мире. Англия нахапала много колоний – а Германия хочет их перераспределить в свою пользу. А Россия здесь, в их драке – вроде пристяжной кобылы…

– ДА, ПОЗДНО!!!

Солдат, внимательно слушал, слегка открыв рот.

– Но, видишь ли, Егор Афанасьевич… Если уж, война началась – по той или иной причине, то её надо заканчивать. Причём – заканчивать победно! Иначе – следующая война будет уже за «перераспределение» России – между теми же Англией и Германией… Понимаешь, о чём я?

Егор Афанасьевич, меня – с истовым исступлённым фанатизмом, тут же опроверг:

– Нет, не понимаю, Николай Александрович… За свою, то – за Русь-Матушку, мы кому угодно хрип порвём. Пусть только сунутся – всем от души наваляем!

Да… Тяжеловатенько придётся – «клиент» думающий попался… Хорошо, зайдём с другого конца:

– Как ты думаешь – германская армия сильная?

Глаза моего собеседника слегка расширились, он горячо заговорил – аж, за руки меня хватая:

– Ну, а как же?! Я не думаю – я знаю: силён немец, ой как силён… Пехота у немцев отдыхает: не штыками – как мы воюет, а техникой! Как пройдётся шестидюймовыми гаубицами по нашей позиции, так полка и нет – как корова языком слизнула… Не каждого потом и, откопаешь или по кусочкам соберёшь… Опять же: пулемётов у него – страсть как много и, патронов германец не жалеет! Грудь в грудь с ним не сойдёшься – чтоб, по русскому воинскому обычаю НА ШТЫК(!!!) взять! Скосит, как траву по свежей росе скосит…

– Силён, говоришь, немец…, – как бы задумавшись говорю, – а ведь проиграй мы с союзниками эту войну и, немец – ещё больше усилится. Заберёт у англичан у французов колонии – не в пример сильнее прежнего станет! У нас – хотя бы Польшу и Литву, что уже взял…

– Польша – не Россия, – слегка пренебрежительно, – её, да Литву с её жидами – не жалко и отдать…

– Согласен! Однако, в российской части Польши сильная промышленность – это самая развитая часть Империи была, а под немцами – она ещё сильней разовьётся. И, в следующей войне у немцев, пускай ненамного – но, ещё больше станет гаубиц, снарядов, пулемётов и патронов…

Солдат, широко раскрыл очи:

– В «следующей войне»?!

– Ну, да! Эта война не последняя – поверь мне, солдат! Ведь, колонии Англии и Франции уже «перераспределили», а дальше что? Всемирное благоденствие наступит, что ли?! Можно, конечно, немцам Америку плыть завоёвывать – но это далеко и, океан местами – очень глубокий… «Титаник», вон какой здоровый был и тот – утонул. А Россия, вот она – рядом! Только руку протяни…