Текст книги "Верховный Главнокомандующий (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 53 страниц)

– Значит, армейских ножей надо выпускать столько – чтоб и, растащить «по домам» было что и, ещё осталось – чем супостата в траншеях резать!

Тычу пальцем в рисунок:

– Что тут сложного? Углеродистая сталь, дерево да кожа. Мало у нас в стране дерева, скота, да кустарей-ремесленников, что ли?! А металл добудем… Разобрав корабли Балтийского флота!

Мой подход к делу, полковнику весьма пришёлся по вкусу.

Ещё бы замутить многофункциональный складной солдатский нож – при примеру швейцарского, но это как-нибудь потом.

Чтоб избежать неизбежного между нами неконструктивного срача, не поделился с полковником ещё одной задумкой. Я решил, пока Америка не вступила в войну, пока никто не раскусил ценность этого оружия в условиях позиционной войны, скупить в этой стране как можно больше «траншейных веников» – помповых гладкоствольных ружей «Winchester M1897» – можно, даже б/у.

С этой оружейной фирмой у нас сложились хорошие отношения – с самого начала войны, покупаем у них «винчестеры» под русский патрон, так что думаю – особых проблем не будет.

* * *

При дальнейшем разговоре, когда я принялся «пытать» полковника, насчёт его службы при ГАУ и «командировок» на оружейные заводы, неожиданно нашёлся ещё один неиспользованный резерв увеличения производства карабинов, штуцеров и пулемётов «Максим».

…Всю «ту» жизнь считал, что стволы для револьверов «Наган» делали из бракованных винтовочных стволов. Якобы, из-за этого, даже калибр у русских винтовок и револьверов был один – три линии, или 7, 62 миллиметра. Полковник Красинский Павел Валентинович, в пух и прах развеял это моё заблуждение:

– Кто Вам сказал сию глупость, Ваше Величество? Бракованные винтовочные стволы, если их по длине невозможно использовать для карабинов – идут в переплавку… А для револьверов «Наган», из Ижевска в Тулу приходят специальные ствольные болванки. Хотя, да! Этим летом был случай – когда из-за недопоставки последних, на стволы револьверов было пущено 6 тысяч болванок (то есть заготовок, а не бракованных стволов!) для винтовочных стволов: из каждого при этом получалось шесть револьверных.

– «Шесть тысяч»?! – покачал головой я, – это же почти половина дивизии без винтовок оказалось!

– На фронте, Ваше Величество, редко какую дивизию встретишь численностью более пяти тысяч… Ну, а что было делать? План по револьверам тоже существует и его приходится выполнять.

Я, задумался ненадолго, затем спросил:

– А брака много получается? В частности – бракованных винтовочных стволов?

– Прилично, Государь! Оборудование работает круглосуточно, сильно изнашивается, квалификация рабочих падает…

– А остального – затворов, ствольных коробок?

– Конечно! Военная приёмка очень строга: малейшая видимая царапина на поверхности и деталь идёт на переплавку. Кроме того, существует проверка на взаимозаменяемость: берут большую партию винтовок, разбирают их, перемешивают детали и потом собирают. Если хоть одна винтовка оказалась несобранной – бракуется вся партия.

– Кроме того, ещё производится так называемая «пороховая проба»: в пять тысяч стволов засыпается усиленный заряд пороха со специальным стержнем вместо пули и одновременно производится выстрел. Если, хоть один ствол «порвёт», все пять тысяч – в плавильную печь![139]139
  Новиков В. «Накануне и в дни испытаний».


[Закрыть]

ОФУЕТЬ!!!

Офуеть, как нерационально…

Даже с деревом для винтовочных лож проблемы: на них должен идти только хорошо высушенный бук или орех, с выдержкой в помещении не менее года. Заранее не позаботились запастись и, где его теперь взять, этот «орех сушёный»?

Однако, нет на этом Свете таких препятствий, которые не преодолевали бы русские цари – наделённые неведомыми силами сознанием попаданца, обладающего к тому же «послезнанием»!

– Пожалуй, есть у меня одна идейка… Даже – две!

НЕТ – ТРИ!!!

Первая идея заключатся в том, чтобы из бракованных винтовочных стволов делать обрезы… Немного конечно, поспорили – но в конце концов, полковник со мной согласился:

– Для артиллерийской прислуги, отчасти пулемётных расчётов, обозников, связистов, кашеваров и прочего тылового люда – в самый раз будет. Чем-то их всё равно их вооружать надо – чтоб себя на службе чувствовали, а стрелять им приходится – разве что с перепуга.

Покумекали сообща и придумали специальный складной приклад к этой хреновине и, специальную «сбрую» – чтоб, было удобней носить.

Заодно, нам и все российские кулаки «спасибо» хором скажут – избавившись от необходимости мурыжиться-корячиться, пиля деревенскими приспособами винтовочные стволы из твёрдой и прочной специальной стали!

Вторая идея, заключается в том, чтобы смягчить требования военной приёмки:

– Фиг с ними, с этими «царапинами»! Если на стрельбу и перезарядку сильно не влияет – допустить к сборке. И на взаимозаменяемость деталей надо прикрыть глаза: главное – ВАЛ!!! И, эту «пороховую пробу» – к чертям в задницу: хватит и испытания усиленным патроном уже готовой винтовки. И, «орех» туда же: мало ли берёзок вокруг Тулы да Ижевска растёт?! А уже готовое – сухое дерево под ложи, можно купить или конфисковать у населения… Если надо разобрать какие-то деревянные строения – для добычи сухого дерева, значит – так тому и быть!

Третья идея, обсуждая которую мы с Красинским сильно поцапались, заключалась в том, что бы снять с производства револьвер системы «Нагана», а все освободившиеся ресурсы бросить на увеличение производства длинноствольного оружия.

Тут, полковник возмутился и возразил:

– Личное оружие тоже нужно – офицерам и техническим специалистам! Тем более, Вы сами говорили: возрастает роль личного оружия в боях в траншеях на передовой позиции…

– Карабин, более необходим, чем револьвер, – доказывал я, – в крайнем случае, строевых офицеров можно вооружить ими. Технических специалистов и всякого рода обслугу, мы вооружим обрезами. А тыловым офицерам, наганы вовсе ни к чему – разве что стреляться, коль проворуются.

– Отчасти согласен с Вами, Государь! В случае боя, любой опытный прапорщик берёт в руку винтовку – чтоб меньше отличаться от нижних чинов и не притягивать на себя лишний огонь… А вне боя? Офицеру нужно личное оружие – чтоб чувствовать себя именно офицером! Чтоб, восстановить дисциплину, порядок и заставить нижних чинов подчиниться – коль это потребуется. В общем, офицер всегда должен быть вооружён: даже, извиняюсь – в сортире! А ходить повсюду и всегда с карабином, он не может.

Разумные доводы! Пришлось согласиться и искать какой-то выход из положения:

– Хорошо! «Наган», всё равно снимаем с производства – а все недостающие короткостволы будем закупать в Америке. Скоро, не позднее середины октября, туда поедет миссия генерала Гермониуса и, я непременно накажу ему обратить внимание на личное оружие… Не извольте беспокоиться, Павел Валентинович – своих офицеров, я без пистолетов не оставлю!

Мыслю я как?

Первое время, можно будет скупать пистолеты и револьверы с рук: в Штатах свободное хождение оружия и, у населения полным-полно – на этих самых «руках», всевозможных стреляющих железяк. При нашей то нищете, нам пойдёт и какое-нибудь поношенное или устаревшее!

Затем же, надо изо всех сил постараться пораньше заключить контракт с фирмой «Кольт» на поставку пистолетов системы Джона Мозеса Браунинга «Colt M1911» – а возможно и, на покупку лицензии и на постройку в России завода по их производству.

«В реале», кажись в 1916 году, заключили контракт на поставку очень большой партии этих пистолетов – но до Революции, российская армия успела получить лишь небольшую часть. Я же хочу, напрячься по этому поводу на год раньше и, уверен – дело должно выгореть!

Кстати у той же фирмы – у американской фирмы Кольта, закупались станковые пулемёты М1895/1914 «Кольт», ставшие вторым по распространению в русской армии. Эту историю, я почти не знаю, но уверен: и здесь есть тоже, где приложить руки.

Дрянной девайс, конечно – в отличии от «Кольта»-пистолета, этот «Кольт»-пулемёт… Сразу же после войны, его быстренько выкинули на «свалку» и навсегда забыли про него. Но, что делать – когда других нет?!

* * *

К моему крайнему удивлению и непередаваемой словами радости, нашёлся резерв и для увеличения выпуска пулемётов «Максим».

Рассказывая о своих злоключениях в «командировках» этим летом, несколько хвастаясь осведомлённостью, полковник Красинский обмолвился:

– «ИТОЗ» поставляет «Максимы» по цене 1370 рублей, за один пулемет вместе с двумя запасными стволами…

– Что Вы сказали? «С ДВУМЯ ЗАПАСНЫМИ СТВОЛАМИ»?!

Не, я знаю: у пулемётов некоторых систем – имеющих воздушное охлаждение, ствол меняют при перегревании – когда он начинает, что говориться – «плеваться». Но, для чего они «Максиму» – с его водяным охлаждением? Тем более, заменить у него в полевых условиях ствол – с его сальниками да прокладками, это задача нетривиальной сложности.

Полковника моя реакция удивила:

– Да, Ваше Величество: в комплекте, к каждому пулемёту «Максим» полагается два запасных ствола[140]140
  Семён Федосеев «Пулемёты русской армии в бою».


[Закрыть]… Что не так?

– На кой ляд, меня остро интересует, пулемёту (идущему в бой!), два запасных ствола?!

– Ну, при интенсивной стрельбе, он быстро изнашивается…

Красинский, никак не мог понять в чём здесь фишка! Опять же – инертность человеческого мышления: установили ещё довоенные теоретики, эксперты да специалисты, что должно быть два запасных ствола к «Максиму» – значит, так и должно быть.

– Ну как часто приходилось менять «изношенный» ствол вашим пулемётчикам, полковник?

Довольно продолжительное время пытаясь вспомнить – я терпеливо ждал не мешая, Красинский в конце концов был вынужден признать:

– Ни разу про такое не слышал, Государь! Хотя, сам бывало приказывал снимать целые стволы с разбитых пулемётов, чтоб из нескольких собрать хотя бы один…

Сдаётся мне, эти «запасные стволы», неполные расчёты в боевых условиях просто выкидывали – чтоб не таскать лишнюю тяжесть.

– Навряд ли, хоть один пулемёт на этой войне, доживёт до того – когда у него износится ствол. Ведь, это – первоочередная цель для противника! Значит, такую порочную практику надо прекратить и все произведённые стволы – все до единого, пускать в дело. Для ремонта же пулемётов, использовать стволы с разбитых – до такой степени, что их восстановить нельзя.

– Согласен, Ваше Величество, – кивнул головой мой собеседник, – некоторые истины – непреложные в мирное время, на войне становятся бессмысленными – а то и попросту вредными…

Тоже, изрядно поспорили, но всё же решили вместо станка Соколова с «колёсиками» для пулемёта «Максим», принять на вооружение какой-нибудь «треножник». Или от британского «Виккерса» или австрийского «Шварцлозе» – здесь ещё хорошенько подумать надо, какой предпочтительнее.

Ещё, я решил как можно быстрее строить ещё один оружейный – «пулемётный» завод в Коврове, специально под ручник. «В реале», мучительно долго «морща булки» и перебирая в карманах галифе «фаберже», его решили строить аж через год – в сентябре 1916 года, под датский «Мадсен»[141]141
  Англичане еще в мае 1916 г. предлагали построить в России завод для производства «Льюисов», французы в том же году предлагали установить в России производство пулеметов «Шоша». Но уже действовало приказание военного министра о постройке датского завода.


[Закрыть].

Я же – опережаю события на целый год!

Что там будет производиться – «Льюис», «Шош», тот же «Мадсен», или мой Максимов чем обрадует – пока не ясно… Но к весне, заводские корпуса должны уже стоять!

* * *

Ещё, увеличению производства мешает то, что заводы постоянно отвлекают на ремонт поступающего с фронта оружия и, переделку трофейных винтовок и пулемётов под русский патрон.

Мало того: с января этого года, Тульский оружейный завод занят переделкой охотничьих ружей переломного типа и устаревших револьверов системы «Смит-Вессон», в осветительные пистолеты.

– Что? Этим больше заняться негде?! – возмущаюсь я, – надо выкупить завод швейных машинок «Зингер» в Подольске и, послать мастеров с него в Тулу для обучения и приобретения нужного инструмента и оснастки.

Кроме того, мешает крайняя заорганизованность и громоздкость самих предприятий: Тульский завод, кроме оружия отвлекается на изготовление станков, оборудования и инструмента для всей российской оружейной (и не только оружейной) промышленности. Имеющий развитую металлургию Ижевский оружейный завод, снабжает своими полуфабрикатами себя и двух два других – Тульский и Сестрорецкий.

Значит, что?

Надо провести немедля реорганизацию – которая произошла «в реале», если мне не изменяет память, лишь уже при Советах – в тридцатые годы:

– Да, такие сверхкрупные предприятия – с столь сильно различающимися функциями, излишне громоздки и требуют разукрупнения. Значить, Ижевский завод разделим на два – оружейный и металлургический, а Тульский на три – оружейный, точного станкостроения и инструментальный.

* * *

Наконец, «вишенкой» на верхушке праздничного торта, от полковника Красинского Павла Валентиновича прозвучало:

– …В результате нехватки бездымных порохов, на Петроградском патронном заводе, уже снаряжают боеприпасы для «Нагана» бурым порохом, а на Тульском патронном – винтовочные с уменьшенным зарядом[142]142
  Семён Федосеев «Пулемёты русской армии в бою».


[Закрыть], для обучения стрельбе пулемётчиков.

– СТОП!!!

Так, так, так… «Бурый» порох пропустим мимо ушей, а вот:

– И, на много туляки уменьшили заряд?

Полковник, заметно покраснел и замялся:

– Точно не знаю, Государь – кажется на треть.

– И, что? Пулемёты нормально стреляют на таком «учебном» патроне?

– Не могу знать, чисто случайно услышал – сам лично не вникал… Наряд ли, отдачи для работы автоматики не хватит.

Всё ясно!

Где-то услышал «звон», но не понял – про что он и, увлекшись, ляпнул про него своему Императору.

Но, я тут же вспомнил, что читал про такой «псевдо-промежуточный» патрон на одном из сайтов альтернативной истории – до которой я сам был, уж дюже охотником.

Хорошенько поразмыслив, походив взад-вперёд по своему купе-кабинету, я изрёк:

– Тогда, вот что: мощность обычного винтовочного патрона для карабина и ручного пулемёта (ружья-пулемёта – как чаще называют) – явно избыточна и, мы его оставим для станковых пулемётов и целевых штуцеров.

– Для карабинов же и ручных пулемётов, на основе старого русского трёхлинейного патрона, разработаем новый – с уменьшенной навеской пороха…

Заодно, в связи с уменьшенным дульным давлением и, полусвободный затвор у проектируемого Максимовым ручного пулемёта, значительно полегчает! Даже, возможно его вообще – удастся сделать свободным.

КАК У «ППШ»!!!

После некоторой непродолжительной дискуссии, Красинский одобрил саму идею – но проинформировал, что не всё так просто:

– Отдача карабина значительно уменьшится и, это очень хорошо! Однако, крупность пороховых зёрен трёхлинейного патрона была рассчитана на длинный винтовочный ствол, Ваше Величество. В более коротком же стволе, порох не полностью сгорает и вылетает наружу с яркой вспышкой – демаскирующем стрелка… Так что, это явление не будет устранено. И, пулю придётся рассчитать по новой – чтоб у патрона была приемлемая баллистика.

– Ничего! Все эти проблемы не есть неустранимые или непреодолимые и, думаю – за три месяца Вы справитесь, Павел Валентинович.

И. тут мой ночной гость, аж подпрыгнул на месте и встав, вскричал:

– Извините, Ваше Императорское Величество… Кто?…Я?!

– Сядьте на место, господин полковник! И не перебивайте старших по званию: Вы всего лишь в грудь раненый – а не «на всю голову» контуженный…

Когда он уселся я, донельзя рассудительным голосом, смотря прямо через глаза в его душу:

– Понимаю: Вы стремитесь опять «вырваться» в Действующую армию… Почему то, все более-менее приличные люди ломятся на фронт, а потом удивляются: отчего в тылу, так много подонков? Запомните, господин полковник: наш самый важный, самый главный и всё определяющий фронт – в тылу!

– Победим здесь, – я показал в окно в сторону Могилева, – победим воров, изменников, равнодушных чинуш, либероидных демократов – спешащих дорваться до власти и ею всласть упиться, ни за что не отвечая…

– Когда победим нашу вековую отсталость, наконец! Тогда, победим и на фронте…

Пауза и, затем:

– ЕЖЕЛИ НЕТ, ТОГДА – ДА СЖАЛИТСЯ НАД НАМИ САМО НЕБО!!

Думаю, до него дошло.

* * *

Без всякого сомнения, полковник Красинский – хоть и не заканчивал Николаевскую академию Генерального штаба или ещё какое высшее учебное заведение (то есть ни в коем случае не был ни экспертом, ни специалистом), зато он явно обладает природным умом, имеет богатейший практический опыт, очень хорошо разбирается в стрелковке и, даже в неё – со всем своим «юношеским» пылом, влюблён! Несомненно, на лицо также врождённая коммуникабельность и приличные организационные способности. То, что он не будет новичком на оружейных заводах – знает тамошние порядки и, возможно обладает некоторыми полезными знакомствами – мне тоже на руку.

Поэтому, походив некоторое время по своему купе-кабинету, я остановившись напротив него и спиной к окну, торжественно заявил:

– Господин полковник, поздравляю! Вам, присваивается следующий чин – «генерал-майор».

После крепкого мужского рукопожатия и слов благодарности в ответ, следующая «плюшка»:

– Вы, господин генерал-майор, назначаетесь моим личным инспектором…

«Инспектор… Что-то, как-то не звучит».

– Вы назначаетесь моим Имперским комиссаром по стрелковому вооружению. Вашей основной задачей будет, сделать так – чтобы наши с вами сегодняшние задумки и последующие мои решения, были воплощены в жизнь – причём точно и в оговоренный срок. Для этого, Вам – как Имперскому комиссару, предоставляются самые широкие полномочия – вплоть до «права на убийство»…

Вижу, удивлённо расширенные глаза и даже – раскрытый как при «ловле вороны», рот.

– Да, да! Вы сможете любого, в любом чине и должности – мешающего Вам в исполнении моих приказов, просто-напросто пристрелить и, ничего Вам за это не будет – я об этом позабочусь.

– Право, как-то… Право, я даже не знаю…

– Вам доводилось убивать людей на войне?

– Конечно, Ваше Величество!

– Считайте, что Вы на внутренней войне – я же рассказывал.

Вновь испечённый генерал-майор, вдруг как-то подобрался, хищно раздув ноздри:

– Я всё понял, Ваше Императорское Величество! Я Вас не подведу!

Но это ещё не всё:

– Кроме этого, за Вами должность Имперского комиссара по разработке новой тактики пехоты. Первым делом, требуется разработать «Боевой устав» на уровне «отделение-взвод-рота» – адаптированный к фронтовым реалиям и изменению состояния вооружения Русской армии. Справитесь?

– Рад служить Вашему Императорскому Величеству! Не извольте беспокоиться, Государь – справлюсь!

Разговаривали ещё долго, выпив пару пузатых самоваров чаю и слова пару корзин всевозможный вкусностей:

– Проедьтесь по всем оружейным заводам и их смежникам и, разузнаете своим свежим – «не замыленным» взглядом, как там обстоят дела. Объясните каждому ответственном лицу – что от них требуется. Разузнаете досконально – что мешает увеличению производства стрелкового оружия и, какие надо принять меры, к увеличению его выпуска – хотя бы вдвое, к весне.

Подумал, подумал – пожалуй, давно назрело:

– …Где-то в конце ноября, начале декабря хочу провести Всероссийское совещание оружейников – конструкторов и производственников – на ту же тему. Думаю, в Туле в самый раз будет… Организуйте мне это мероприятие, господин Имперский комиссар!

Всё ж лучше, чем самому по оружейным заводам ездить и, в каждый там угол заглядывать.

– Справитесь?

– Без всякого сомнения, Ваше…!

– Я не сомневаюсь в Вас, Павел Валентинович! Зайдите сперва в Генеральный Секретариат к Мордвинову, затем в Имперскую Канцелярию к Мосолову. Получите все сопроводительные бумаги, командировочные и…

Пожав на прощанье руку:

– В ДОБРЫЙ ПУТЬ!!!

Если кратко изложить смысл полученных первым Имперским комиссаров документов, то получится как в записке кардинала Ришелье для Миледи у Дюма, в «Трёх мушкетёрах»:

«Всё, что совершил податель сего письма, сделано для блага Франции и, по моему приказу».

Глава 15. Полтора фунта мелинита для царского хозяйства

«Русская интеллигенция должна быть благодарна царскому правительству, что оно своими тюрьмами и штыками защищает ее от народного гнева; горе всем нам, если мы доживем до того времени, когда падет Царь».

Михаил Гершензон.

Три раза пришлось напомнить Начальнику Конвоя Свиты и, заодно – начальнику царского полигона – есаулу Мисустову Петру Изотовичу, про своё желание ознакомиться с «карманной артиллерией» и, даже изволить разгневаться – прежде чем заметил, что в углу полигона что-то нарыто. Что-то типа небольшого фортификационного сооружения.

– А, «это» для чего здесь нарыли, господин есаул? На случай внезапной атаки с воздуха, что ли?

На лица есаула мелькнула некая лёгкая досада:

– По вашему устному распоряжению, Ваше Императорское Величество, я приготовил место для метания ручных бомб…

– Вот, как?! Это очень хорошо, давно было пора…

Среди господ офицеров и генералов возникло некое оживление – обычная стрельба уже несколько приелась и, захотелось чего-нибудь «свеженького» и «остренького».

– Что ж, господа… Пойду «пометаю» – глядишь, пригодится, когда! А то, какой-то дисбаланс в истории поучился: в царей уже метали бомбы – а вот цари ещё, ни в кого нет. Нэ харошо есть!

По виду Мисустова можно было понять, что он вообще против метания Помазанником Божьим бомб:

– Дело очень опасное, Ваше…

Я его резко оборвал:

– Для солдата-гренадёра «дело» ещё более опасное – в него, при этом ещё и стреляют! Кроме этого, хочу понять психологию террориста-бомбометателя – глядишь, пригодится как-нибудь – при оказии…

– Сплюньте, Ваше Императорское Величество!

Я три раза сплюнул через левое плечо и, трижды постучал по первому попавшемуся на глаза дереву.

«Место для метания ручных бомб» представляло собой огороженный баррикадой в рост человека – из мешков с песком, небольшой участок. За ним, метрах в десяти – в пятнадцати, был выкопан довольно широкий и глубокий ров – куда, по объяснениям есаула и, следовало «метать» из-за баррикады ручные бомбы.

Двойная перестраховка!

Непосредственно за рвом был девственно нерасчищенный лес – деревья и кусты.

Перед тем, как приступить к новому для меня да к тому же – достаточно опасному делу, я решил «отлить»… Мало ли что, правильно? Тем более, с утра перепил чёртовой «Куваки» – которую наш Комендант, просто напросто каждому навязывал – чуть ли не сам в горло заливал.

– Господа! Вы пока покурите, а я до кустиков сбегаю.

Не добежав «до кустиков», заглядываю на дно ровика и невольно останавливаюсь как вкопанный в полном изумлении…

Мать моя, Императрица Мария!

На дне его, в мелкой мутной луже сидела здоровенная – размером с половинку футбольного мяча зелёная лягуха и, грустно – печальным взглядом советского интеллигента-лузера отощавшего в «лихие 90-е», на меня смотрела.

– «Взгляни на первую лужу, и в ней найдешь гада, который геройством своим всех прочих гадов превосходит и затемневает…», – процитировал я вслух Салтыкова-Щедрина.

В ответ лягуха-переросток, скосив глазёнки куда-то вверх-в сторону, липким длинным языком поймала какую-то летающую мандавоху и разглядев на предмет съедобности, тут же схарчила.

Сперва, возникло желание просто обосцать, но потом появилась идея получше: спасти этого выдающегося земноводного (почему то, решил что это – самец) от последствий метания ручных бомб. Сбегав таки «до кустиков», не поленился после этого спуститься в ровик и, немного помучившись и измарав аглицкие краги каким-то жидким дерьмом, я всё же изловил этого «выдающегося» – словами классика «гада», завернул его в носовой платок и вылез наружу.

Так… Куда бы его теперь – чтоб обратно к себе «домой» не прискакал?

Смотрю идёт мой личный шофёр Адольф Кегресс – изобретатель первого в мире колеса… Хм, гкхм… Полуколёсного… Сорри – полугусеничного движителя и, что-то по-французски мурлыкает себе под нос.

– Мсье Кегресс! Подойдите сюда!

Подходит и, толком не разглядев животинку сквозь ткань, спрашивает:

– Qu’est-ce que c’est?

На достаточно хорошем немецком отвечаю:

– Дас ист жаб! Отнесите его в безопасное место – если Вас это не затруднит, конечно…

– «Жаб»?! А, это – La grenouille… Разрешите, Votre majest??

Взяв в руки с моего разрешения, развернув платок и с трудом удерживая забившееся в необъяснимой панике земноводное, внимательно его рассматривает, щупает ляжки и, даже для чего-то заглядывает под анальный плавник:

– Oh! C’est tout simplement fantastique! Где взяли?…Там?

Получив утверждающий кивок, француз плотоядно-заинтересованно заглядывает мне за плечо:

– Там ещё есть?

– Нет, навряд ли… Этот то, в той луже случайно оказался: видать скакал по лесу – гонялся за комарами да вошками, по своему жабьему обычаю, да не заметил – что здесь нарыто.

Что-то какое-то смутное подозрение, возникло:

– Адольф! А зачем Вам ещё один жаб? И, что Вы обрались сделать с этим?

Тот, слегка порозовев:

– Ну… Подарю представителю французского верховного командования при Ставке Вашего Императорского Величества, женералю Жакену. Он лягушек любит… Очень!

Адольф облизнулся и проглотил слюну…

Только головой покачал: дурной народ эти французы! Другие вон – собачек, кошечек да хомячков любят! Попугайчики там, да канареечки… В последнее время мода на вьетнамских карликовых свыней пошла, припоминаю. Сам не без греха: жил у меня одно время декоративный кролик Яша – постоянно кабель от Интернета грыз, пи…ор ушастый.

А эти – земноводных любят… Зелёные, склизкие, холодные, в пупырышках… Тьфу, какая гадость!

Впрочем, это их заморочки:

– А, тогда ладно… Передайте генералу Жакену заодно, что этот лягух – ему вместо ограниченного контингента российский войск[143]143
  Главный герой несколько опережает события: первая просьба о присылке Русского экспедиционного корпуса последовала в декабре 1915 года.


[Закрыть], что он у меня клянчит. Бугагагага!!!

Воспользовавшись предельным изумлением шофёра после моих слов, лягух сильным рывком выскользнул из его рук и, совершив невероятно ловкий кульбит вокруг своей оси, крупным лошадиным галопом ускакал в лес. Француз, сыпя отборнейшими ругательствами на языке великого Луи де Фюнеса, за ним было погнался – но жаб, делая по-заячьи сложные «скидки», всё же добрался до леса и, на прощанье обидно что-то квакнув, исчез в колючих кустах.

Прыснул со смеху от этой сцены и пошёл в хорошем настроении метать ручные бомбы…

* * *

Всем «посторонним», есаулом было приказано держаться снаружи за баррикадой, а мы с ним зашли за неё – где находился какой-то блеклого вида офицер-сапёр и с ним унтер. После представления и прочего официоза – связанного с его встречей с Императором, офицер спросил:

– С какой ручной бомбы прикажите начать, Ваше…? Имеются германские, австрийские трофейные, японские и наши…

– Давай с той, что попроще! – несколько раздражённо ответил за меня есаул.

– Тогда, давайте начнём с «немки» – куда уж, проще?!

Сапёр-унтер, куда-то за баррикаду тотчас шмыганул и, вскоре вернулся с какой-то круглой, чугунной хернёй – с насечками как у нашей «лимонки», в руках.

– Это, что? «Немка»?!

Это, ни фига – не та немецкая «колотушка», к которой я привык по фильмам!

– «Kugelhandgranate-13», Ваше Величество, – подтвердил офицер, немецкая ручная дистанционная граната, образца тринадцатого года.

– Ладно… Рассказывайте, как её применять, господин… Поручик.

В званиях этого периода, ещё слегка путаюсь: у этого три звёздочки на погонах с одним просветом и, чуть было не обозвал его «старлеем».

Офицер, взял в правую руку гранату:

– Всё, очень просто: как и большинство немецких ручных гранат, эта имеет тёрочный запал. Выдёргиваете вот это колечко, Ваше Величество – предохранительное кольцо, затем резко дёргаете эту проволочную петельку – приводя в действие тёрочный запал. После чего, надо немедленно бросать! Вот, так…

Поручик всё продемонстрировал наглядно и за баррикадой во рву, довольно слабо хлопнуло.

– Довольно безопасная граната! Единственное, чего надо опасаться – чтоб при «дёрганье» тёрки, вам не обожгло пальцы.

– Что-то, какой-то слабый взрыв…

– Это ещё старые, довоенные образцы – снаряжённые чёрным порохом, Ваше Величество. Захваченные в прошлом году в Восточной Пруссии… С тех пор, немцы эту гранату значительно усовершенствовали.

– Понятно… А мне то, кинуть один «устаревший образец» дадите?

Унтер сгонял ещё за одной «немкой» и, я – проделав всё точности «по инструкции», метнул её следом за первой.

– Хорошо! – но не впечатлило, – что там у Вас ещё для меня приготовлено, господин поручик?

Следующей, наконец-то, появилась знаменитая немецкая «колотушка», которую восторженно представил поручик-сапёр:

– Новинка этого года, Ваше Величество»! Ручная дистанционная граната «Stielhandgranate-15»… Принцип приведения в действие такой же: предварительно вставив капсюль-детонатор, откручиваете крышечку на конце деревянной рукояти, дергаете за фарфоровый шарик на верёвочке и бросаете…

– А что за «железка», торчит на корпусе?

– Это скоба для подвешивания за ремень, откуда её очень удобно применять… Вот, так!

Поручик всё продемонстрировал в действии: повесил на пояс, затем сняв, взял гранату правой рукой за длинную деревянную рукоять, открутил колпачок, дёрнул «шарик» и когда зашипело, перебросил через бруствер. За баррикадой во рву, «хлопнуло» опять же – не совсем впечатляюще. Поморщившись от смазанного эффекта, поручик досадливо объяснил:

– Видать, вся взрывчатка у тевтонов на снаряды идёт и, они опять начинили ручные гранаты каким то дерьмом… Извиняюсь, Ваше Императорское Величество! Вырвалось…

– Ничего! – хмыкаю, – я не придворная дама – при слове «жопа», падающая на балу в обморок… Я и, парочку «загибов» Петра Великого знаю!

Поржали…

Без особых проблем, я тоже истратил две немецкие «новинки», начинённые всяким «дерьмом» – вместо взрывчатки.

Затем, метнул австрийскую гранату – нечто подобное, той же немецкой «колотушки»: начинённый свинцовыми пулями чугунный шарик, насаженный на длинную картонную трубку. Тоже, всё очень просто – дергаешь тёрку и бросаешь.

Была у австрияков и такая граната – у которой надо не «дёргать», а ударять: снять предохранительный колпачок и, ударив об какой-нибудь твёрдый предмет (каску боевого побратима например), бросать… Вместо тёрки – капсюль, а так всё – то же самое.

Со взрывчаткой у Двуединой Империи, по ходу, особых проблем не было и, в своих ручных гранатах, австрийцы использовали промышленную взрывчатка – аммонал.

Видимо, союзники запаздывают с поставками или сами ещё не развернули достаточно широкое производство – но ни знаменитых английских гранат «Миллса», ни прообраза советской «лимонки» – французской «F-1», я не дождался. Зато, «порадовали» босячим подгоном самураи:

– Ручная граната японского образца, ударного действия…

Тут, мой есаул и, так стоящий мрачнее самой мрачно тучи, как донской жеребец, вдруг взвился на дыбы:

– Э, нет! Эту гранату, я запрещаю – даже проносить близ Императорского Величества! Только, через мой труп! Вы что, господин поручик, совсем головой думать не умеете?!

– Мне было приказано предоставить ВСЕ(!!!) образцы ручных бомб, что имеются, – оправдывался вдруг позеленевший сапёр, – мне не сказали, что для… Государя-Императора!