Текст книги "Верховный Главнокомандующий (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 53 страниц)

– …Вспомните, про войну в Маньчжурии, господин штабс-капитан – где нам «макаки» трендюлей навешали. А, ведь тоже до войны: «да, мы их», «да они у нас»! Ну и, где была разведка России? Почему, она мне не доложили об истинном положении дел?! Почему, каждый напыщенный прохиндей, мне может в уши дуть – при этом, не боясь никакой ответственности?!

Чуть не рыдаю, должно быть во мне погиб великий актёр:

– Я слеп и глух, господин штабс-капитан! Я сам себе напоминаю деревенского дурачка – всего в соплях на сельской ярмарке, которого за нос водят – теша честну публику… На которого все плюют и, над ним смеются…

На лице у кандидата – гамма чувств! Сочувствие, негодование, брезгливость какая-то…

– ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО!!!

Вскричал, соскочив с места мой собеседник:

– Скажите только, что я могу сделать для Вас? Да, я…

– Вы сможете сделать для меня мою личную разведку? – по-деловому спросил я, закончив прибеднятся.

– Вашу «личную разведку», Ваше…?!

– Да! Мою личную разведку! Причём, такую секретную – что даже подозревать о её существовании никто не должен, иначе теряется весь смысл…

Вижу – задумался, хоть и оторопел от неожиданности и необычности моего предложения. Тороплю, пока не пришёл в себя:

– НУ?! Я Вам обещаю всё, кроме физического бессмертия и прижизненной славы – к разведчику «слава» приходит, когда он уже мёртв. У Вас один шанс, господин штабс-капитан – больше такого никто не предложит!

На секунду зависнув, штабс-капитан резко выдохнул:

– Я согласен, Ваше Императорское Величество!

– Молодец, я в Вас не сомневался!

Соскочил:

– Рад стараться…

– Тихо! Привыкайте, что и у стен могут быть уши, а враг не дремлет. Вот, я больше чем уверен, что в Ставке полно шпионов – судя по результатам этого года. Полковник Мясоедов, был просто принесён в жертву для отвода глаз… А как их вычислить? А где гарантии – что шпионы и, в разведке и контрразведке не окопались? Поручить одним германским шпионам – ловить других, что ли?!

Я замолчал, выжидаючи глядя на штабс-капитана. Молчал довольно долго и он, напряжённо думая – аж, нижнюю губу до крови прикусил… Наконец:

– Скажите, что я должен делать?

Предельно вкрадчиво подсказываю:

– «Что делать»? Пока надо собирать информацию в Ставке и передавать её мне – давайте, сперва начнём с этого.

– «Информацию»?

– Да! Вам надо собирать всю информацию об офицерах и генералах Ставки – кто есть кто, кто с кем дружит или с кем враждует, кто с чьей женой спит. Кто что говорит и, что при этом думает. Желательно, передавать достоверные сведения, из первых уст – а не слухи или сплетни.

– А, как…?

– «Как передавать»? – я убавил «звук», – давайте будем делать это через почту. Пишите письмо и отправляете его «Юстасу, до востребования».

– «Юстасу»?!

– Да, это будет моим оперативным псевдонимом. Ваш же оперативный псевдоним будет «Штирлиц»… Запомнили?

– «Штирлиц»… Да, запомнил!

– Где-то, через месяц-другой, организуете конспиративную квартиру – где мы с Вами в следующий раз лично встретимся и ещё тет-а-тет побеседуем. Я Вам передам инструкции, коды для тайной переписки, деньги для агентурной работы и так далее…

– Будет исполнено, Ваше, – почти шёпотом, – Императорское Величество.

– Если мы с Вами сработаемся, господин Штирлиц, то на пенсию Вы уйдёте в генеральском мундире, до пупа увешанном орденами! Правда, до самого последнего момента, Вы должны внешне оставаться таким же, как сейчас – чтоб, никто ни о чём не догадался.

А с него хороший сексот получиться – не знаю как руководитель спецслужбы! Невысокого роста, невзрачный, неприметный – к таким, начальство привыкает как к удобной и привычной мебели… Такой, рядом стоять будет и в упор не будешь замечать его присутствия!

* * *

С ещё двумя офицерами-подпоручиками, которых мы с Мордвиновым забраковали как секретарей, просто по очереди подолгу побеседовал – расспрашивая их про житьё-бытьё.

А, вот один из отобранных в мои личные секретари под начало Генерального Секретаря Мордвинова, внушал мне некоторые опасения: генерал Алексеев подогнал мне молодого человека – друга семьи и фактически, выполняющего при нём обязанности адъютанта – хотя и, им не являющимся. Как бы мы с «Моим косым другом», шпионами не обменялись!

ХАХАХА!!!

Однако, нам с Мординовым очень понравился его послужной список.

Прапорщик запаса Сергей Михайлович Крупин, имел блестящее лицейское образование, был одно время чиновником для особых поручений у смоленского губернатора Кобеко, на войну пошёл добровольцем и около года провёл на фронте – причём в строю. После беседы, мнение об нём у меня сложилось самое положительное: знающий офицер, имеющий внешний лоск – но без малейших следов фанфаронства и завышенного самомнения о себе, любимом.

Мы, довольно долго с ним беседовали, об разных вещах – прямой и честный человек, по моему мнению. Ничего не помню про него по «послезнанию», ничего после себя не оставил он в новейшей истории России. Мне удалось спровоцировать Крупина на откровенность и, он – как будто забыв, кто я, пылко произнёс довольно длинную речь:

– Наше общество и наше же правительство – как два разных полюса Земли! Разве, когда было в истории России – когда умное правительство, подало руку народу – в попытке создать страну, подобной которой досель не было в мире?! Ныне же, все упущено – ничего не сделано! Наше правительство не имеет ни творческой программы, ни созидающей власти – а лишь, большую злую волю! Революция, с таким устройством и правительством – абсолютно неизбежна и она будет дика, стихийна и, все мы после неё очень долго будем жить по-свински…

Я встал и зааплодировал стоя:

– БРАВО!!! Брависсимо, Сергей Михайлович!

Он смутился и покраснел:

– Извините, Ваше Величество!

– За что Вас извинять? За правду?! Это, Вы меня извините за то – что в результате моих деяний или бездеяний, в России появилось многие тысячи вот таких вот «Крупининых», как Вы – с такими мыслями… Страшно мне думать о будущем – но и, отрадно осознавать, что не всё ещё потеряно – раз у России такие есть!

– …

– В одном лишь Вы не правы, господин прапорщик, – сделал я ему внушение, строго глядя и прижав палец к кончику его носа, – зарубите себе на носу: настоящий человек никогда не будет «жить по-свински» – ни при каких условиях, а свинья – даже в шелках, бархате и жемчугах всё равно останется грязной свиньёй!

Вторым человеком, отобранным нами с Мордвиновым в мои личные секретари, был поручик Шильке Виктор Сергеевич. Спокойный и ровный, голосом напоминающий по своей монотонности метроном, с феноменальной памятью и умеющий оперировать в уме четырёхзначными цифрами. Он был артиллерийским офицером, но после тяжёлого ранения на полях Галиции в четырнадцатом году, случайно попал в Ставку – ещё к Николаю Николаевичу, где и «несколько» задержался.

* * *

В конце дня, уже после обеда, по нашему – ужина, сел переписывать письмо Императрице… Однако, помешал мой Генеральный Секретарь: сначала он обрадовал меня, принеся «траншейные» часы – про которые я уже было забыл.

– Где спионерили, господин Генеральный Секретарь? Иль, раскулачили кого?!

– …??? Да, нет – в авиаотряде у лётчиков выменял, Ваше Величество!

Часы были английской фирмы «Girard-Perregaux» (кажется это будущий знаменитый «Rolex»), имели простой кожаный ремешок, незатейливый стальной корпус с позолотой и защитную «решётку-гриль», предохраняющую стекло. Возможно, для кого-то они выглядели крайне непритязательно… Но, для меня! Примерно такие же, но уже советские, я видел на довоенной фотографии моего деда – командира Красной Армии, погибшего ещё в августе сорок первого.

Мордвинов, тут же настроение мне испортил, сообщив:

– Генерал-лейтенант Жилинский, Ваше Величество, имел беседу наедине с Воейковым и Мосоловым…

Твою ж… В этой истории, я кажись уже канаю за инженера Брунса – из «Двенадцати стульев», зачмырённого Отцом Фёдором!

– О чём «беседовали» и, с каким результатом?

– Я думаю, их беседа неким образом напоминала мою: сей генерал настойчиво просил посодействовать вашей встрече с представителями союзнического командования. И, смею надеяться – «результат» также, был несколько удручающим для генерала…

Я тоже был уверен в этих двоих (после моих то, «реорганизаций»!), но сам факт попытки влиять на меня через «фаворитов» меня несколько раздражал и, я долго ворочался, прежде чем уснуть…

Глава 8. Ники – первая кровь

«Прочитал недавно книгу Зимин: «Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1»: «По принятому в Министерстве двора порядку в конце каждого охотничьего сезона составлялся итоговый список царских трофеев. В этом списке у Николая II наряду с традиционными медведями, зубрами, оленями и волками постоянно присутствовали вороны, бродячие кошки и собаки. Причем в неимоверных количествах. Так, по подсчетам автора, только за шесть лет (1896, 1899, 1900, 1902, 1908, 1911 гг.) царем были застрелены 3786 «бродячих» собак, 6176 «бродячих» кошек и 20 547 ворон.» Кошек, сцуко, низабудунипращу! Правильно Юровский его всё-таки шлёпнул. Редкостный пидарас был этот ваш Ники…»

Комментарий из Интернета.

На следующий день с утра, моё раздражение только усилилось. За первым завтраком вся моя «банда» так или иначе – хоть намёком или в иносказательной форме, но пыталась на меня надавить – побуждая пойти на уступки и встретиться с представителями союзников.

В принципе я сам не прочь с союзниками кое о чём перетереть – есть кое-какие идейки, но пока не был готов это сделать.

Да! «Построить» свою Свиту – от престарелого Министра Двора до разжиревшего «буфетчика» и самого распоследнего поварёнка, у меня получилось – просто сказочно легко. Великих князей, тоже – стоило только на них хорошенько поорать… А, вот с генералами как? Не знаю, прежней уверенности уже нет. А, ведь впереди ещё думцы – волчары ещё те, своенравные министры, рвачи-промышленники, прожжённые журналюги и многая, многая, многая… Не считая свою гемофильную «половину» с нашим «лучшим другом» Гришкой.

Мама родная!

В этот раз я проявил непонятную, для самого себя сдержанность. Даже, когда мой Генеральный Секретарь после завтрака заявил мне:

– Генерал-лейтенант Жилинский снова просит аудиенции у Вашего Императорского Величества! Очень настойчиво просит…

Я всего лишь, устало:

– Шо? ОПЯТЬ?! Да, пошлите Вы уже его на… «Прогуляться лесом», господин Генеральный Секретарь!

– Слушаюсь!

Принесли свежие сводки из Ставки и, сопровождающий их офицер передал записку – личную просьбу Алексеева как можно быстрее принять представителей от союзников.

Да, мать вашу так! Сколько ж можно, на царских нервах играть, то?!

Я, психуя, отправил ответную записку в Ставку: свою личную просьбу Начальнику Штаба – не совать свой генеральский нос не в своё дело.

* * *

Дел было по самые царские уши, но именно сегодня с утра намечались грандиозные «перестановки мебели» в Царском Поезде: в мой кабинет должны были наконец-то установить телефоны, а Генеральный Секретариат и Имперская Канцелярия должны были переехать на новое место – в вагон-детскую. Личные же секретари, с пока не найденной машинисткой, должны будут жить и работать в вагоне-дублёре напротив моего.

Общая обстановка на полустанке, несколько напоминала шмон публичного дома накануне визита налоговой инспекции. Поэтому, когда есаул Мисустов сообщил что «полигон» для царских стрельб готов, я несказанно обрадовался – есть чем и где убить время до обеда!

Должен сказать: оружие я люблю, интересуюсь им с детства и очень много про него знаю – намного больше среднестатистического человека, думаю… Но, по большей частью чисто теоретически. Даже стрелял из чего-нибудь огнестрельного всего несколько раз в жизни. В армии я служил в автобате, а стрелковая подготовка там – не есть основное занятие… Далеко, не есть!

На «гражданке», всё мечтал стать охотником, приобрести хорошую коллекцию оружия, настреляться вдоволь… Хоть по банкам! Но, сначала было – не на что, потом – некогда и, наконец – незачем.

Ну, счас то я оторвусь – за всю прошедшую «старую» жизнь и за всю оставшуюся «новую»!

Полигон, находящийся где-то в метрах пятистах от Царской стоянки, был оцеплен охраной и оборудован хоть и наспех, но грамотно – не придерёшься! Уже имеющаяся в сосновом лесу узкая просека была расчищена от кустов и высокой травы в сторону небольшого холма, находившегося где-то в километре от огневой позиции – который будет ловить пули на перелёте.

И, не только «пули» – как позже оказалось!

Предложили подъехать на «Фюрермобиле», но я решил пройтись пешочком и, за мной сразу же увязалась небольшая толпа бездельничавших придворных – в том числе и мой персональный шофёр Кегресс. Генералы, полковники из Свиты и даже вообще – какие-то «левые».

Не, ну сколько тунеядцев ещё предстоит «выкинуть»! Одно радовало: «моих», кроме есаула не было видно – все при деле.

Первым что я увидел была небольшая, приземистая пушка с бронещитом. Ну, ни … себе струя!

– Есаул?

– Вы же просили «всё оружие, что под руку подвернётся – кроме холодного», Ваше Величество! – в хитрых глазках есаула плясали лихие кавказские чёртики.

Стёб? Без сомнения – стёб! Но, «стёб» – умный и к месту.

– Ну, молодец, есаул! – восхитился я, – далеко пойдёшь – если милиция, конечно, не остановит!

– Рад стараться, Ваше…, – черкесочка на лихом казаке-офицере, выглядела как влитая!

За орудием в ряд стояли пулемёты разнообразных конструкций, из которых я сразу узнал только наш родной-отечественный «Максим», на одном из первых образцов станка Соколова[77]77
  В первом варианте станка на остове имелись две складываемые ноги, сидение, а также ролик на конце хобота. Данная конструкция позволяла вести огонь из двух положений и перекатывать пулемет за лямку. Во время переноски ноги складывались назад, а хобот – вперед. Позднее передние ноги, ролик и сидение устранили, а небольшой сошник укрепили на конце хобота.


[Закрыть].

Ну, что ж… Начнём с пушки!

Возле орудия был выстроен его расчёт под командой офицера – капитана, полностью внешним видом соответствующего моему представлению об офицерах-артиллеристах: рослый, мощный мужчина с умным волевым лицом и, опять же – закрученными по местной моде, вверх усиками. Когда я подошёл, он представился и, громко отрапортовал:

– Трёхдюймовая противоштурмовая пушка образца 1910 года![78]78
  76,2-мм противоштурмовая пушка образца 1910 года – переработанный вариант 3-дюймовой горной пушки образца 1909 года. Ствол и казённая часть старого орудия были установлены на новый лафет, более легкий, чем у предшественницы, но, в отличие от неё, неразборный. В боекомплекте использовались снаряды от горной пушки образца 1909 года, но с уменьшенным зарядом пороха, вследствие чего орудие имело меньшую отдачу и откат ствола. Серийное производство орудия началось на Путиловском заводе в 1911 году и продолжалось до середины 1915 года. Всего за этот период было выпущено 407 орудий в рамках двух партий. Орудия подобного типа использовались в различных фортификационных сооружениях и предназначаясь как для обороны, так и для огневой поддержки «своих» войск при вылазках. Кроме того, 76,2-мм противоштурмовая пушка образца 1910 года устанавливалась на пушечно-пулемётные бронеавтомобили «Гарфорд-Путилов».


[Закрыть]

Слышал, слышал – а как же! Доводилось мне читать «там» – об такой арте…

* * *

Ну, что? Поехали?!

После пятиминутной инструкции, я припал к прицелу и, с учащённым сердцебиением принялся крутить маховичок, наводя орудие в середину холма – где были установлены разнообразные мишени – в основном сбитые из досок щиты и всевозможные чучела.

– Дистанция… Шрапнелью… Трубка…, – командует расчёту офицер.

Замковый – солдат заряжающий орудие, получив от подносчика снарядов унитарный патрон, специальным ключом установил дистанцию подрыва шрапнельного снаряда, открыл поршневой затвор, закинул туда патрон и, с лязгом закрыв затвор, доложил:

– Готово!

– Орудие… ОГОНЬ!!! – скомандовал офицер.

– Не забудьте открыть рот перед выстрелом…, – шёпотом напомнил солдат.

Разинув пошире рот, я резко дёрнул за шнур:

– ГАХХХ!!! – выстрел.

Тут же, практически:

– БУМММ!!! – разрыв снаряда.

Ниже мишеней появилось ватное облачко.

– Недолёт! – кричит офицер, – берите прицел выше, Ваше Величество!

– Есть! – отвечаю, в азарте вертя штурвальчик вертикальной наводки.

Снова:

– Дистанция… Шрапнелью… Трубка…

Лязг патрона об казённик орудия:

– Готово!

– Орудие… ОГОНЬ!!!

ГАХХХ!!! БУМММ!!!

Облачко «ваты» вспухло как раз чуть выше мишеней – поливая их градом круглых свинцовых пуль.

– Накрытие! Беглый огонь!

ГАХХХ – БУМММ!!! ГАХХХ – БУМММ!!! ГАХХХ – БУМММ…

Расстреляв весь зарядный ящик – четырнадцать патронов, я стоял идиот-идиотом и счастливо улыбался – немного оглохший (рот открывать, я всё же иногда забывал), но довольный и удовлетворённый…

– Отличная пушечка! – заметил капитан, видя и понимая моё состояние и, добавил видимо желая показать истинную ценность этой арты, – к сожалению, это всего лишь – не более чем «игрушка».

– Без разговоров – отличная!.. «Игрушка»? Ну, не скажите: кому – игрушка, а для немцев – её на вооружение принявших, орудие непосредственной поддержки пехоты…

– Ваше Величество? – не понял капитан.

– А что тут «понимать», капитан? Наши генералы сдали немцам многие крепости в Польше со многими «вкусностями» – в том числе и, с этими «противоштурмовыми» орудиями. А те – не будь дураки, после небольшой переделки, приняли их на вооружение как пехотные орудия поддержки штурмовых батальонов[79]79
  В самом начале Первой мировой войны в руки немцев попало огромное количество русских 76-мм противоштурмовых пушек, которые ставились как в крепостях, так и на бронеавтомобилях «Гарфорд-Путилов». Значительная часть этих трофейных орудий была передана руководству концерна Krupp для переработки в орудия поддержки пехоты. Инженеры Krupp установили ствол и затвор орудия на своеобразный грузовой прицеп с двумя сидениями для экипажа за щитом – так появилось новое орудие, получившее маркировку 7.62 cm Infanteriegeschütz L/16.5.


[Закрыть].

– Извините, как Вы сказали, Ваше…, – озадаченно переспросил, уже немолодой капитан, – «орудия поддержки»?

Лет ему, где-то немного за тридцать. Навряд ли, он был командиром этого орудия – «не по чину», как говорится! Скорее всего, просто никого более знающего из офицеров рядом не оказалось – не передовая, всё же… Довольно-таки, глубокий тыл! И, чтоб найти грамотного командира орудия, есаулу надо было сильно постараться.

– Видите ли, господин капитан…, – я не самый умный, я просто «послезнанием» хорошо владею! – полевая артиллерия «классического» образца вынуждена прекращать огонь, когда своя пехота сблизится с противником на расстояние триста-четыреста метр…

Блин… У них же здесь и меры длины и веса свои. Вот это я попал!

– …Шагов.

– Да, это так…, – подтвердил офицер.

Он, видно был повоевавшим – на груди его висело пару орденов, один из них солдатский «Георгий» – вручался офицерам за личную храбрость в бою.

Кажется так, да?!

– Но, ведь «триста-четыреста шагов» – как раз дистанция самого действенного ружейно-пулемётного огня! В тот момент, когда наши пехотинцы – как никогда нуждаются в помощи наших артиллеристов, она вдруг прекращается!

– Ну, а как иначе, Ваше Величество, – развёл руками тот, – ведь своих же побьём!

– Значит, пехоте нужна своя артиллерия – «орудия непосредственной поддержки», находящиеся в её боевых порядках и добивающая те цели – которые уцелеют после основной артподготовки. Они должны быть достаточно лёгкими – чтоб, расчёт мог перекатывать их вручную и, в то же время – с достаточно мощным снарядом. Наша «противоштурмовая» пушка, как раз этим требованиям соответствует!

Подумав, капитан разом отмёл все мои соображения:

– Нет, не «соответствует», Ваше Величество! Орудийный щит у этой пушки, конечно, имеется – но, весь расчёт он прикрыть не в состоянии и, тот будет тут же выбит противником из стрелкового оружия.

– Кто б, спорил! Тогда надо предусмотреть возможность пехотных орудий стрелять с закрытых позиций… Немцы же тоже – не в «чистом» виде их собрались использовать! Они, даже свои боеприпасы – осколочно-фугасные гранаты под эти орудия выпускают, выкинув наши «шрапнели» на помойку.

Русская 3-ёх дюймовая пушка обр. 1902 года, с подкопанным «хоботом», для увеличения угла возвышения ствола.

– Нет, не получится стрелять с закрытых позиций! Угол возвышения ствола всего 28 градусов. Хотя, у путиловской полевой трёхдюймовки мы подкапывали «хобот» – чтоб, увеличить угол возвышения и стрелять дальше… Но, делать это на поле боя – под огнём противника… Нет, не получится, Ваше Величество!

На меня нашёл азарт заядлого спорщика:

– Долго, что ли, в заводских условиях увеличить угол вертикальной наводки, господин капитан?!

– Может и недолго – но тогда возрастёт нагрузка на боевую ось: придётся её и колёса усилить, следовательно – утяжелить всю систему в целом! Значит, пехота вручную уже её не перекатит, Ваше…

– Да, всё это – фигня, капитан! – горячился я, – вот здесь вот – спереди, присобачим дополнительную складную опору – которая воспримет часть отдачи… Да, вес возрастёт! Но, ненамного.

– Всё равно угол возвышения значительно не увеличить – градусов до тридцати семи, не более! Иначе – при откате, казённик будет бить по станине. Не получиться навесной стрельбы, Ваше Величество! Надо новую систему разрабатывать…

– А у нас есть время на «новую систему», господин капитан?! Мы должны в следующем году войну выиграть – иначе рассыпимся прахом…

Последние мои слова офицер пропустил мимо ушей – его очень увлекла сама идея:

– Тогда, только раздельно заряжание с переменными зарядами! Но, это снизит скорострельность вдвое и, главное – потребует серьёзной переделки казённой части и введения нового боеприпаса…

– На «скорострельность» можно забить – не пулемёт всё же! Да и, запас снарядов – вручную «перекатываемых» вместе с орудием, достаточно ограничен. Так что, воюем по принципу: «стреляй редко, но метко»! А вот всяких «серьёзных переделок», надо постараться избежать, капитан! Особенно, введение нового боеприпаса…

Мы с ним оба примолкли, мучительно ища выход из создавшегося технологического тупика.

– ЭВРИКА!!! – воскликнул я, – «газоотводный краник»! Система выпуска части пороховых газов в атмосферу!

– Извините, что…?

Я подобрал веточку и, усевшись на корточки, тут же нарисовал на земле схему регулирования давления в канале ствола польского миномёта «VZ 36»[80]80
  Миномет «VZ 36» разработан фирмой «Państwowa Fabryka Karabinów» и принят на вооружение в 1936 г. Миномет был создан по жесткой схеме (без амортизаторов). Он не имел ни подъемного, ни поворотного устройства. Стрельба велась под жестко фиксированным углом 45 град. Миномет переносился по полю боя одним человеком. Дальность стрельбы менялась за счет регулирования давления в канале миномета с помощью газоотводного крана. К началу войны было изготовлено около 4 тысяч минометов. ТТХ миномета: калибр – 46 мм; длина – 640 мм; длина ствола – 396 мм; масса – 12,6 кг; масса мины – 760 г; начальная скорость – 95 м/с; скорострельность – 15 выстрелов в минуту; дальность стрельбы – от 100 до 800 м.


[Закрыть] – попалась мне как-то на глаза на одном из сайтов «там».

Присев рядом со мной, офицер долго изучал схему, слушал мои объяснения и, наконец, выдал «резюме»:

– Ну, а что? Может получиться!

– ДОЛЖНО(!!!) получиться, господин капитан! Сразу скажу самый существенный недостаток: при интенсивной стрельбе, отверстие в стволе и сам «краник» будут забиваться пороховым нагаром и дальность стрельбы, соответственно – падать.

– Ничего страшного, Ваше величество! – уверенно отмахнулся от моих «предупреждений» капитан, – расчёт будет корректировать огонь и вносить поправки в прицеливание – дело в артиллерии привычное.

Мы разом встали с корточек и посмотрели друг другу в глаза, видимо подумав об одном и том же.

– Надо собрать все эти орудия – пока генералы их немцам не успели «передать» и, переделав, включить в штат стрелковых батальонов или полков…

– И, восстановить их производство в модернизированном виде, Ваше Величество, – дополнил меня офицер, – на данный момент, эти системы с производства сняты.

Вот, как? Вот же ублюдки!

– Что заканчивали, капитан?

– Михайловское артиллерийское училище, Ваше Величество!

Слышал, а как же!

– Вы, не «фазан»[81]81
  Офицер, закончивший Николаевскую Академию Генерального Штаба.


[Закрыть], часом? – хотя, по отсутствую соответствующего аксельбанта, можно было самому догадаться.

– Никак нет! Пока Бог миловал, – лихо, но чуть печально ответил тот.

– Ничего! Колесо, порох и компас – тоже не нобелевские лауреаты придумали! – как мог, утешил, – Вы желаете стать богатым и знаменитым генералом, господин капитан? Или, Вы предпочитаете оставаться бедным и никому не интересным?!

Офицер, встал «во фрунт» и вытянувшись, гаркнул:

– Никаких трудов и самой жизни, не пожалею – чтоб, во славу России и…, – тут он от волнения сбился и покраснев замолчал.

Я его прекрасно понимаю! Перед ним, молниеносно пролетая, мелькнула своей роскошной шевелюрой сама Фортуна и, он решил ухватить её за длинные волосы…

– Как Вас, говорите? – пока из пушки стрелял, всё из головы вылетело!

– Капитан артиллерии Смыслов Александр Яковлевич, честь имею! – он отработанным движением ловко приложил ладонь к фуражке, – после излечения в госпитале, прибыл в Ставку Верховного Главнокомандования для нового назначения.

– Так вот, господин капитан… Слушайте мой приказ – приказ Императора России и Верховного Главнокомандующего. Первое: Вы поступаете в моё распоряжение. Второе: езжайте в Петроград на Путиловский завод и, за одну-две недели… Хорошо – за месяц, выполнить чертежи переделки трёхдюймовой противоштурмовой пушки образца 1910 года в батальонное орудие поддержки пехоты и предоставить их мне… Если потребуется, прибегните к помощи заводских специалистов или ещё кого. Задача ясна?

– Так точно!

– К исполнению приступить немедленно.

Капитан, рванул было с пробуксовкой, но я:

– СТОЙ!!! После оформления соответствующего приказа и, получения Вами сопроводительных документов – где я буду настоятельно рекомендовать всем инстанциям всемерно Вам способствовать. Иначе, забюрократят Вас… Есаул!

– Слушаю, Ваше…

– Пушку и расчёт я пока оставляю в своём распоряжении… Позаботьтесь об прикомандировании господина капитана к Свите: всё оформите грамотно через Имперскую Канцелярию – чтоб, у его начальства вопросов не возникло.

– Слушаюсь!

Перед тем, как перейти в следующий раздел, я поинтересовался у Мисустова:

– Ручных гранат не заготовили, часом, господин есаул?

– Никак нет, Ваше Величество!

В глазах есаула, вместо «чёртиков» – лёгкая обеспокоенность. Как можно строже спрашиваю, сдвинув брови:

– Почему? Ведь тоже «артиллерия» – хотя и, «ручная». В следующий раз, потрудитесь исправить это упущение – позаботившись об мерах безопасности, конечно. Ровики там, мешки с песком – чтоб задержать осколки.

Вижу, мой лихой есаул запаниковал внутренне – боится, как бы я не подорвался, естественно. Ну, крутись теперь как хочешь – ты первым начал!

– Будет исполнено, Ваше…

– Я намерен упражняться в стрельбе не реже чем раз в неделю – из оружия, которое выберу после этих стрельб. Задача ясна?

– Так точно, Ваше Величество – задача ясна!

* * *

Перешли к в ряд стоящим на своих станках пулемётам… Представившись, пехотный подпоручик – всем своим видом говорящим, что он из интеллигентов-разночинцев (так и, просится в фильм «Чапаев» – Анке-пулемётчице на прицел!), доложил об крайнем из них:

– Австрийский станковый пулемёт «Шварцлозе»[82]82
  Пулемёт Шварцлозе образца 1907 года (нем. Maschinengewehr Patent Schwarzlose M.07) – станковый пулемёт, разработанный для австро-венгерской армии немецким конструктором Андреасом Шварцлозе. Австро-венгерская армия предпочла принять на вооружение пулемёт Шварцлозе как конструкционно более простой (пулемёт имеет всего 166 деталей) и, соответственно, гораздо более дешёвый (1500 гульденов вместо 3000 гульденов), чем популярный тогда во всём мире пулемёт Максима. Пулеметы «Шварцлозе» поставлялись как армиям союзных государств – Болгарии, Турции, Италии (пока она не перешла на сторону Антанты) – так и Греции, Сербии, Румынии. По лицензии пулемет выпускался в Нидерландах и Швеции, после распада Австро-Венгрии оказался на вооружении в Венгрии и Чехословакии – последняя даже производила 7,92-мм «Шварцлозе». Пулеметы «шварцлозе» в большом количестве попадали в русскую армию в качестве трофеев и активно использовались. На 1 февраля 1916 года только на Юго-Западном фронте их было 576. Еще 1215 было захвачено во время знаменитого Брусиловского прорыва. Недостатка в патронах также не ощущалось. Тем не менее, некоторую часть трофейных пулеметов переделали под русский патрон, а на Петроградском патронном заводе начали выпуск австро-венгерских патронов, которых только в ноябре-декабре 1916 года производили по 13,5 миллионов в месяц.


[Закрыть].

Слышал, а как же! Спереди массивный «конус» – надульник ствола и, внушительный кожух почти такой же, как у «Максима» – водяное охлаждение. Помню, читал где-то – махновцы на этот пулемёт уж больно жаловались: кроме воды, в этот пулемёт надо ещё и машинного масла литра полтора залить – иначе, заедать будет.

Точно! Один из номеров расчёта открутил крышку, вставил в горловину маслобака ситечко для очистки масла и специальной маслёнкой привычно проделал эту – не ахти какую сложную процедуру… Не, ну ни дать не взять – «Геленваген» какой!

У Батьки же Махно, с машинным маслом были определённые проблемы – а на сале (бугагагага!), это порождение «сумрачного германского гения», работать решительно отказывалось!

После инструктажа – в основном «на пальцах» (подпоручик – с первых же слов понял, не слишком уж сведущим был), лёг на заботливо подстеленный то ли – брезент, то ли – холстину…

Моим «вторым номером» – заряжающим, был уже сравнительно немолодой бородатый солдат-пулемётчик в папахе, по званию – унтер или фельдфебель, какой. В отличии от здоровяка капитана-артиллериста, этот был вовсе не богатырь какой – среднего роста, довольно-таки хлипкого телосложения, с узкой грудной клеткой и, лицом – сигнализирующем об некоторых его «порочных» пристрастиях. Из пролетариев, не иначе!

На правой стороне груди у солдата, был значок в виде бронзового венка с надписью «За отличную стрельбу из пулемётов»[83]83
  Для стимулирования наводчиков пулеметов 22 июня 1912 г. утвержден нагрудный знак «За отличную стрельбу из пулемета» трех степеней – пулеметчики числились среди самых квалифицированных солдат-специалистов.


[Закрыть] и со стилизованным изображением пулемёта на треноге посередине.

Присев на корточки справа от пулемёта, заряжающий открыл снизу затворной коробки крышку и, вложил брезентовую ленту с торчащими из неё патронами, в подающий механизм барабанного типа с зубчаткой.

– Взводи!

Я потянул на себя правой рукой рукоятку подачи патронов…

– Сильнее тяни!

Тугая, блин… Ещё бы! Этот пулемёт работает не на отдаче ствола – как «Максим» и, не отводе пороховых газов – как «Калаш». Затвор откидывается назад давлением на него самой гильзы после выстрела – как у «ППШ»! Принцип отдачи полусвободного затвора – самый простой и дешёвый тип оружейной автоматики: «Шварцлозе» вдвое дешевле «Максима» стоит, и его детали не требуют такой идеальной чистовой обработки. Но, за всё надо платить: за простоту австрийцы заплатили весом затвора и тугим ходом жёстких пружин механизма. Ну, а масло в пулемёте нужно, чтоб смазывать каждую гильзу перед выстрелом: для облегчения её извлечения после него – когда в стволе ещё остаётся некоторое давление пороховых газов.

– Дёрни ещё два раза – на третий раз взводится! – напоминает солдат, командуя своим Верховным Главнокомандующим.

«Дёрнул» ещё пару раз с усилием – пулемёт «зажевал» ленту и, кончик её показался с обратной стороны. Второй номер закрыл крышку и шепнул:

– Кричи, что пулемёт к стрельбе готов.

– Пулемёт к стрельбе готов! – ору.

– По пехоте противника… Прямо… Наводи! – командует подпоручик, – цель ростовая, открытая… Высота прицела… Целик… На прицеле французская – метрическая система, Ваше Величество!

Да это, ж – здорово!

Зубчатым колёсиком выставляю прицел на дистанцию четыреста метров. Кручу штурвальчики наводки, наводя пулемёт через секторный прицел на мишени, находящиеся в секторе огня для пулемётов…

Берусь за две горизонтально торчащие, складные ручки:

– Готово!

Подпоручик, махнул рукой:

– ОГОНЬ!!!

Что за хрень?!

– С предохранителя забыл снять, Вашество…, – ехидным шёпотом подсказывает солдат.

ЧЁРТ!!!

Большим пальцем правой руки, откидываю рычажок сверху и, нажимаю одновременно обоими на гашетку посередине, и…:

– ФФФРРР…!!! – какой-то особенный звук пулемётной очереди у этого пулемёта!

Сильно завоняло жжёным минеральным маслом – как от перегретого двигателя «Запорожца». Ветра в лесу не было, поэтому скоро стали слезиться глаза, а перед пулемётом образовалось сизое облачко – мешающее видеть куда стреляешь.

Не закончив ленту, я прекратил стрельбу и негромко выразился – стараясь выражаться как можно цензурнее:

– Ну и …овно же, эта ваша «заливная рыба»!

На что, солдат слегка снисходительно ответил, негромко – чтоб, офицер не слышал:

– В любом деле сноровка и привычка нужна, Ваше Императорское Величество…

– Не умничай, чёрт бородатый…, – так же – полушёпотом ответил ему.

Следующие три пулемёта были «максимо-образными» – то, есть сделанные на базе и по лицензии знаменитого детища гениального изобретателя – сэра Хайрема Стивенса Максима. Первым был немецкий станковый пулемет «MG.08».

Благодаря весьма оригинальной конструкции станка салазочного типа, стрелять с него можно было и сидя – что я с удовольствием и проделал, воспользовавшись любезно предоставленным мне деревянным чурбаком.

– Всем хорош пулемёт, Ваше Царское Величество! Но, намаешься – пока этого «немца», на позиции – на этих «санках», установишь, – прокомментировал, пока я усаживался, всё тот же «второй номер», – чуть какая неровность – не хочет ровно вставать проклятый и, всё тут! Не… Треножник, не в пример лучше!

– Максимов, разговорчики! – рявкнул на него офицер, ревнуя что ли.

– Господин подпоручик! – охолохнул подпоручика я, – не мешайте солдату объяснять мне тонкости и премудрости пулемётного дела – раз сами, этого сделать не в состоянии!

Тот, потух и дальше вёл себя скромно, словно мышь под плинтусом.

Действительно, «салазочный» станок этот – даже, на вид шибко громоздкий и сложный в производстве. Хотя, в позиционной войне быть может – его громоздкость не так важна, а сложность чего-либо – для немцев не является решающей проблемой… Они и, во Вторую Мировую – таких «вундер-вафлей» наделали… «Наделают» – точнее, что войну проиграли. «Проиграют» – хотел сказать, дай им Бог, конечно.

Единственное, что мне у «немца» понравилось, это его ребристый кожух – наш то ещё «лысый» был, значит – менее стойким к повреждениям.