Текст книги "Рыцари былого и грядущего. Том I(СИ)"
Автор книги: Сергей Катканов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 43 страниц)
С Милошем они так до сих пор и не познакомились поближе. Тонкий, гибкий и пластичный, как пантера, черногорец всегда широко и радостно улыбался навстречу Андрею. В ответ Сиверцев так же пытался изобразить на своём лице дружелюбие, но гримаса получалась, надо полагать, довольно жалкой. Он не пытался разговаривать с Милошем, потому что утратил интерес ко всему на свете. Он хотел лишь одного – выдержать достойно эту невыносимую жизнь. Иногда он спрашивал себя: «Выдержу, а дальше что?». И каждый раз сам себе отвечал: «Дальше я должен полюбить эту жизнь». Но он всё меньше верил в то, что это возможно. Спину постоянно разламывало, ноги гудели, в голове стоял густой туман. Он ничего не читал и ни о сём не думал. Он совершенно отупел.
Только сейчас Андрей понял, почему с ним никто не захотел знакомиться, когда он впервые появился здесь. Сейчас необходимость о чём-либо говорить с соседями обременяла бы его до крайности. Впрочем, он постоянно ловил на себе очень тёплые и немного сочувственные взгляды. Эти взгляды давали ему достаточную моральную поддержку. Он чувствовал, что живёт среди своих, а слова всё равно ничего не добавили бы к этому ощущению.
Дмитрия он не видел уже, казалось, целую вечность. Отца Августина видел иногда во время богослужения. Батюшка чуть заметно ему улыбался, но ни разу не сказал ни слова. Неделя тащилась за неделей. А, может быть, месяц за месяцем. Да, кажется, два месяца уже прошло. Или три. В своём унылом отупении он совершенно потерял счёт времени.
Однажды, вернувшись к себе после богослужения, он обнаружил на тумбочке книгу и записку. На листе бумаги каллиграфическим почерком, который весь состоял из заострений, были написаны по-русски всего два слова: «Держись, Андрюшенька». Он понял, что это отец Августин решил его поддержать. Андрей присел на кровать и почувствовал, что душа наполняется тихой радостью. Казалось бы, что такое эта записка? Андрей и так не сомневался, что батюшка не забыл о нём. Но что-то было очень радостное для него в этих словах. Он впервые увидел почерк отца Августина. Русский почерк французского священника.
Андрей бережно взял в руки книгу, которую послал отец Августин. Житие преподобного Иоанна Дамаскина. Впервые за всё время своего послушничества он начал читать, сев за стол посреди комнаты.
Преподобный Иоанн жил в VIII веке. Он был визирем в Дамаске. По-нашему – премьер-министр. Прославился он своими великими богословскими трудами, ему был дан от Бога великий дар слова. А потом визирь решил уйти в пустынный монастырь. Так вот игумен первым делом строжайше запретил ему писать на бумаге хотя бы слово и работу дал в самый раз подходящую для визиря и богослова – чистить сортиры. Монастырские отхожие места той поры ни мало не напоминали изящные ватерклозеты, которые чистил теперь Сиверцев. Иоанну приходилось в буквальном смысле голыми руками выносить нечистоты. И великий человек безропотно принялся выполнять самую низкую и грязную работу в монастыре. Позднее, конечно, пришло для преподобного Иоанна время сказать своё слово в богословии. И слово это было исполнено подлинного смирения, которое составляет самую суть христианства. Визирь богословствовал бы иначе. Вряд ли человек, привыкший повелевать огромным множеством людей, да ещё на Востоке с его традициями раболепства перед повелителями, смог бы уберечь свою душу от яда гордыни. Игумен указал бывшему визирю путь к духовному совершенству.
Сиверцев вспомнил слова отца Августина: «Поменьше богословствуй, чадо. Самая сильная богословская мысль, которая тебя посетила – намерение чистить сортиры». Теперь Андрей понял, что батюшка тогда вовсе не иронизировал, а, напротив, предостерегал от соблазнов суемудрия, которые частенько подстерегают новоначальных христиан. Сейчас, когда невыносимое внутреннее напряжение схлынуло с его души, он с улыбкой подумал: «Если Августин поставил меня чистить сортиры, значит в богословы готовит». Конечно, Сиверцев понимал, что ему не суждено быть кабинетным мыслителем. Ему назначен Богом путь меча. Но ведь каждый тамплиер – немного богослов, а иначе какой же он тамплиер?
«Всё будет. Всё ещё будет», – радостно подумал Сиверцев. Слёзы облегчения текли по его щекам. Среди послушников Ордена этого можно было не стесняться. Андрею вдруг очень захотелось в храм на богослужение, чтобы вознести хвалу Господу. Он был счастлив, что внутреннее отторжение от церковной службы не навсегда сковало его душу.
Через несколько дней к нему зашёл Дмитрий. Сдержанно улыбнувшись, он протянул руку:
– Здравствуй, господин капитан.
– Здравствуйте, мессир. Но я больше не капитан.
– Ты был и будешь русским офицером. Ты заслужил капитанские звездочки без ущерба для чести. Здесь у тебя всё нормально?
– Именем Господа, мессир.
Андрей прекрасно понимал, что отношения между ним и Дмитрием принципиально изменились. Когда он был гостем Ордена, они с Дмитрием могли общаться на равных, как два бывших советских офицера. Теперь послушника и командора разделяют множество ступенек иерархической лестницы. Андрей понимал, что не может теперь даже по имени обратиться к рыцарю в белом плаще. Было заметно, что Дмитрий стал строже, официальнее, выражая дружеское расположение к Андрею одними только глазами. Впрочем, командор принёс с собой нечто более материальное, чем просто взгляд. Протянув Андрею наручные часы, он сказал:
– Хочу сделать тебе подарок. Держи. Швейцарские.
– А разве тамплиеру можно иметь собственность, да ещё такую дорогую?
– А ты разве уже тамплиер? Ты дал монашеские обеты? – Дмитрий демонстративно рявкнул: – Примем в Орден – сдашь в казну, – и тут же жизнерадостно расхохотался – Шучу, конечно. Тамплиеру разрешено иметь в собственности личные предметы первой необходимости, а часы к таковым, безусловно, относятся. Тамплиерский запрет на драгоценные металлы здесь тоже не нарушен, в этих часах нет ни грамма золота или платины.
Андрей не удержался от сарказма:
– Когда буду чистить унитазы, часы, наверное, лучше снимать?
Дмитрий оценил сарказм и ответил в том же духе:
– Часы водонепроницаемые. Сплав прочнейший, не поцарапаешь. Так что можно не снимать.
– Спасибо, мессир, – просто сказал Сиверцев. Он понял, что это подарок не от командора, а от друга.
Когда они прощались, Андрей почувствовал, что первый, самый тяжёлый период его испытания закончился. Все эти месяцы он видел мир как сквозь амбразуру дота-формат вселенной угрожающе, гнетуще сузился. Теперь вселенная вновь обрела присущую ей бесконечность. Во время богослужений ему было по-прежнему тягостно, но уже не настолько, искорки радости вспыхивали в его душе всё чаще. Однажды к нему подошёл суровый брат Зигфрид и коротко отрезал: «Теперь тебе положен один день отдыха в неделю. Имей разум распорядиться этим днём с духовной пользой».
* * *
Сиверцев рассудил, что больше всего пользы для него будет от посещения читального зала библиотеки. Здесь было здорово. Уютно, мирно, спокойно. Домашняя атмосфера. Библиотекарем был древний согбенный старец с идеально белой бородой чуть ли не до пояса. Дед ходил в заплатанной и вытертой чёрной рясе, значит, не был ни рыцарем, ни сержантом. «Однако, – подумал Андрей, – если бы на его белую бороду нацепить красный крест, выглядел бы дедушка натуральным тамплиером. А если бы я ему об этом сказал, дед зашиб бы меня каким-нибудь тяжёлым фолиантом». Действительно, не было ни малейших признаков того, что отец библтотекарь способен понимать юмор.
За пару выходных Андрей неплохо научился понимать церковнославянский язык. Здесь был очень хороший учебник. Евангелие он теперь читал уже по-славянски. Тогда Андрей углубился в изучение латыни. С радостью, с удовольствием углубился. В его душе теперь упоительно пели возвышенные слова тамплиерского девиза: «Non nobis, Domine, non nobis, set tuo nomine da gloriam» [7]7
«Не нам, Господи, не нам, но имени твоему дай славу» Псалом 113(9).
[Закрыть]. Он стал понемногу заглядывать в самоучители древнегреческого. Тут пошло тяжелее, но это было надо.
Богослужения в Ордене совершались поочерёдно на священных языках: церковнославянском, древнегреческом и латыни. В тот день, когда во время Литургии ему было явлено чудо Святого Причастия, служба в свою очередь совершалась на церковнославянском. Ему просто повезло. Ну да, «повезло». Если Господь не «везёт», мы никуда не едем. Теперь и греческое и латинское богослужение понемногу становились ему всё более и более понятны.
Углубившись в изучение языков, Андрей долго не заглядывал в «тамплиериану», полагая, что главное об Ордене ему уже известно. Но постепенно любопытство взяло верх, и он начал всё чаще читать книги про тамплиеров. Теперь уже без закладок, которые делали для него Дмитрий и отец Августин. Вскоре Андрей подумал, что уж лучше бы он не лез в эти дурацкие книги.
По натуре своей Сиверцев был совершенно чужд либерализма. Не смотря на своё безграничное свободолюбие, он был внутренне очень жёстко структурирован. Всё в нём было устроено на принципах неукоснительной иерархии: и система ценностей, и система взаимоотношений с людьми. Потому, наверное, идея Ордена так хорошо легла на его душу. Но книги про тамплиеров, которые он теперь читал, все как одна были пропитаны заразой либерализма. Орден хвалили в основном за религиозное свободомыслие, впрочем, если и ругали – за то же самое. Андрея болезненно поразила откровенная враждебность всех православных источников по отношению к тамплиерам, а восхищались Орденом, как правило, явные враги ортодоксальной христианской веры. Масоны, по словам отца Августина столь враждебные Ордену, везде изображались духовными детьми тамплиеров. Значит, любой православный был просто обязан относиться к тамплиерам враждебно.
«Куда же я попал? – думал Андрей – Что тут за христиане? Масонов поругивают, а сами-то не к масонам ли принадлежат?».
Он стал всё больше внимания обращать на обилие римско-латинской обрядности во время орденских богослужений и спрашивал себя: «А если они тут синтетическую веру создают, чтобы все религии объединить? Они очень похожи на экуменистов».
Едва узнав, что такое экуменизм из самостоятельного чтения книг, Андрей сразу же внутренне от него отрёкся. Идея объединения всех религий была совершенно неприемлема для его ортодоксальной натуры. Он решил, наконец, спустя много месяцев, поговорить с отцом Августином, дождавшись, когда службу будет вести его дражайший отче.
* * *
Отец Августин выслушал его сомнения с несвойственным ему суровым видом и обронил несколько слов, как несколько камней:
– Одно только мне скажи, Андрюша: ты послушник или ослушник? Кто тебя благословил эти книги читать?
– Но разве я, отец Августин, ослушался хоть одного из ваших распоряжений? Разве вы запрещали мне читать книги?
– Не запрещал. Но и не разрешал. И ты решил руководствоваться своим разумом. Это плохо. Это очень плохо.
Андрей с тоской подумал о том, что все эти месяцы сердился на отца Августина за то, что тот оставил его без духовного руководства, и сейчас он воспринял выговор священника, как совершенно ненезаслуженный:
– Вы же сами, отче, бросили меня на произвол судьбы, точнее – на произвол Зигфрида, а к нему обращаться по духовным вопросам я не усмотрел ни малейшего смысла.
– Не усмотрел? Ты очень зоркий? – отец Августин был по прежнему суров, и его суровость отнюдь не выглядела показной. – Решил мне выговор сделать? Хорошо, отвечу на твои обвинения: я решил оставить тебя без руководства, чтобы посмотреть, к чему ты склонишься по своему собственному разумению – к своеволию или к тому, что бы на каждый шаг благославения спрашивать? Разве ты не имел возможности подойти ко мне и спросить, что тебе следует делать, а чего не следует? Пойми, капитан, (батюшка впервые так к нему обратился) здесь – не армия, где тебе чихнуть не позволят без приказа. Здесь Орден. Здесь свобода. В определённых рамках ты можешь делать всё, что захочешь. А если не сумеешь разумно своей свободой распорядиться, значит ты не наш, не орденский, и тебя здесь не будет.
– Грешен, отче, каюсь. Поверьте, я всё понял.
– То-то же, – отец Августин сразу смягчился, – Хотя, конечно, понял ты ещё далеко не всё. Наплачемся мы с тобой Андрюшка, ох наплачемся. Хорошо хоть сейчас ко мне пришёл, а то не быть бы тебе в Ордене.
– Выгнали бы?
– Нет, зачем же. Ты сам ушёл бы. Обвинил бы нас во всех смертных грехах и ушёл.
– Я от этого далёк.
– Ты к этому близок! И не спорь, а то совсем рассержусь, – отец Августин шутливо потрепал Сиверцева за ухо. Теперь батюшка был как и всегда иронично-весел. – Ладно, давай с твоими масонами разбираться. С дураками несчастными. Скажи мне, с чего ты взял, что между средневековыми тамплиерами и современными масонами существует ну хоть какая-нибудь связь?
– Во всех книгах об этом написано.
– Ну да, во всех масонских книгах. А других книг по этой теме просто нет.
– Есть ещё православные. Там то же самое: «Масоны, в девичестве – тамплиеры».
– Православные слово в слово повторяют масонские источники. Почему они это делают, скажу чуть позже. Пока вот на чём заострись: Орден Храма официально перестал существовать в 1312 году. Масоны официально заявили о себе в 1717 году. Зазорчик получается в четыре столетия. Может ли вменяемый человек поверить в то, что тамплиеры просуществовали в обличии масонов четыре столетия и не оставили ни одного материального подтверждения своего существования? Какой-нибудь документик захудалый, хотя бы клочок бумаги с каракулями, может быть предметы культа, что-нибудь из одежды с масонско-рыцарской символикой. А ведь ни разу ни один масон не предъявил ничего подобного – ни одного материального подтверждения того, что масоны происходят от тамплиеров. Могло ли такое быть, что тамплиеры-масоны целых четыреста лет не вели никаких архивов, не имели печатей? Даже от средневековых тамплиеров осталось несколько печатей и приличное количество документов, хотя архив Ордена исчез. От рыцарей-каменщиков XIV–XVII веков – вообще ничего. Может быть, все подтверждения их существования в эти века магическим образом растаяли в воздухе как раз накануне официального объявления о существовании масонства? Я даже не о старинных реликвиях или документах говорю. Масоны ни разу не показали хотя бы клочка бумаги, который был бы лет на 10 старше их «явления миру». Даже то, что сами масоны существовали до 1717 года не имеет ни одного единственного подтверждения. Они говорят, что в этом году лишь объявили о своём существовании, а вообще-то их организация очень древняя. А не логичнее ли предположить, что они возникли за пару лет до 1717 года? И когда в этом приснопамятном году их наконец прорвало, они во всеуслышание заявили, что ведут своё происхождение от средневековых гильдий каменщиков. Тогда они, видимо, ещё не знали о существовании тамплиеров.
– И когда им впервые ударило в голову привязать свою несуществующую историю к Ордену Храма?
– О, это был знаменательный день – 21 марта 1737 года. В Париже, в масонской ложе св. Фомы на трибуну взобрался некий Михаил Рамсей и бабахнул: «Наши предки, участники крестовых походов, собирались со всех частей христианского мира на Святой Земле, чтобы там снова воссоединиться в единое братство людей разных национальностей. Масонский орден возник в Палестине, когда под сводами Иерусалимского храма были найдены тайные символы древней священной науки». Рамсей выдал это не как версию или гипотезу, а как абсолютно достоверный факт, который ни у кого не должен вызывать сомнений, но ещё раз замечу – он не предъявил даже намёка на доказательства.
– Он что, был ненормальным?
– Думаю, что в известном смысле он действительно был не вполне нормален. Видишь ли, Андрюша, есть люди, которые любую свою мысль склонны воспринимать, как факт. Едва они успеют о чём-то подумать, как через секунду уже нисколько в этом не сомневаются. Они вообще лишены способности чувствовать разницу между гипотезой и установленным фактом. Естественно, мышлению таких людей совершенно чуждо само представление о доказательствах. Причём, заметь, люди с таким мышление могут быть весьма не глупы. Они просто неадекватны.
– А в чём для Рамсея и ему подобных заключалась привлекательность мысли о происхождении масонов от тамплиеров?
– Надо представлять себе время, когда родилась эта мысль. XVIII век – время наступления рационализма, атеизма, как минимум – религиозного свободомыслия. В Европе главным объектом для нападок и критики «просветителей» стала Католическая Церковь. Естественно, господа рационалисты предприняли поиск союзников в истории. Создатели новых идеологических систем всегда пытаются доказать, что лучшие умы предшествовавших эпох думали в точности так же, как и они. Естественным для рационалистов было желание обнаружить врагов Католической Церкви в эпоху средневековья. Но таковых в Средние века было, прямо скажем, не лишка, если иметь ввиду организованные, сплоченные корпорации. И тут наши «просветители» наткнулись на историю Ордена тамплиеров. Какая удача! Орден Храма сама церковь объявила антихристианским, и у «просветителей», конечно, не появилось сомнений в том, что тамплиеры выступали против Церкви. К тому же храмовники были такими героическими и романтическими – плащи белые, мечи острые – заглядение.
Масоны познакомившись с историей храмовников, просто не сумели совладать с восторгом, охватившем душу. Им показалось недостаточным видеть в тамплиерах своих духовных предшественников и они перевозбуждённо завопили: «Мы и есть те самые тамплиеры!». Для масонов в этой мысли было столько очарования и шарма, что сам вопрос о доказательствах уже казался им кощунственным. А то что в отступлении от христианства тамплиеров обвиняли инквизиторы-садисты, это уже был факт неудобный для масонов, и они о нем старались не думать. Вольные каменщики проклинали инквизицию, а по вопросу о тамплиерах пели хором с инквизиторами-палачами, даже не замечая нелепости этой ситуации.
– Но ведь само слово «масон» переводится не «рыцарь», а «каменщик». О своём происхождении из гильдии каменщиков они сразу же забыли?
– И рады были бы забыть, но ведь уже на весь мир успели прокукарекать о том, что в прежние века они орудовали не мечём, а мастерком. Но масонов всегда было очень трудно смутить указанием на абсурдность и противоречивость их заявлений. Они просто учинили привычное для них насилие над логикой и здравым смыслом. Сохранился дневник немецкого аристократа Карла фон Гунда, где он описал своё пребывание в Париже в 1743 году, в том числе и знакомство с масонами парижской ложи. Масоны сказали фон Гунду, что во время гонений на тамплиеров группа рыцарей укрылась в Шотландии, сохранив свой Орден благодаря тому, что они вошли в гильдию рабочих-каменщиков. Там они избрали великого магистра на место погибшего де Моле, и с тех пор тянется непрерывная линия великих магистров-тамплиеров. Чтобы брякнуть такую глупость надо совершенно не представлять себе жесткости сословных перегородок в Средние века. Гонимые рыцари могли укрыться в монастырях, могли создать замкнутую группу внутри другого Ордена, они могли даже стать наёмниками, но никогда средневековые аристократы не стали бы маскироваться под объединение рабочих-каменщиков, да и не сумели бы при всём желании – рука отродясь ничего кроме меча не держала. А сам Рамсей сделал привязку ещё смешнее. Дескать, первые масоны-крестоносцы сами не были каменщиками, но дали обет восстановить Храм Соломона. Кажется, если вы решили нанять каменщиков для каких-то своих задач – это ещё недостаточное основание для того, чтобы самих себя объявить каменщиками.
– А вот по поводу Шотландии. Часть тамплиеров после разгрома Ордена хотя бы теоретически могли там оказаться?
– Теоретически – да. В таком предположении есть своя логика. Во-первых, король Шотландии Роберт Брюс был на тот момент отлучён от Церкви и на папский запрет Ордена ему было совершенно наплевать. Во-вторых, Брюс воевал с англичанами и ему, конечно, была весьма желательна поддержка таких блестящих военных профессионалов, как тамплиеры. Часть бывших храмовников вполне могла оказаться в войсках шотландского короля, но это как раз и доказывает, что эти тамплиеры не сохранили в Шотландии ни какой организованной структуры. Воевать против христианского короля Англии означало для тамплиеров отречься от своей природы, от своей сути. Орден Храма не раз доказывал, что с христианами не воюет. Храмовники не подняли оружие на христиан ни в Константинополе, ни в Южной Франции, хотя это было бы для них выгодно. А король Англии Эдуард не поддержал гонений против Ордена Храма, и к нему тамплиеры не могли испытывать ничего, кроме благодарности. Если бы на стороне Брюса воевал организованный отряд храмовников, у Эдуарда появился бы хороший повод поддержать гонения на Орден, развязанные королём Франции Филиппом. Значит для тамплиеров, пытавшихся сохранить остатки Ордена, было бы полным безумием вставать на сторону Брюса, даже если бы они позабыли все свои христианские идеалы.
– А если тамплиеры спаслись в Шотландии, но не воевали против англичан?
– Ну тогда сам Брюс стал бы преследовать тамплиеров. Представь себе, что ты ведёшь войну со страной, которая в военном отношении гораздо сильнее твоей, у тебя хронически не хватает в первую очередь именно рыцарей – тяжёлой кавалерии. И тут в твою страну начинают прибывать организованные группы рыцарей. Они просят тебя о гостеприимстве, но категорически отказываются воевать на твоей стороне. Да тебе бы захотелось их собственными руками придушить, а не то что гостеприимство оказывать. Как ни верти, а на стороне Брюса могли воевать лишь отдельные храмовники, которые отреклись от орденских обетов, не представляли собой организованной силы и превратились в заурядных наёмником. А вот в Пиренейских государствах были как раз идеальные условия для сохранения орденских структур. Это отдельная тема, пока важно лишь то, что Шотландия была наихудшей площадкой для организованной эмиграции тамплиеров. Бежать в Германию и то было больше смысла. Так что масонские притязания на происхождение от тамплиеров, лишены даже того призрачного объяснения, что тамплиерам, дескать, удобно было скрываться в Шотландии.
– Всё это вроде бы так, но трудно поверить, что огромная, распространённая по всему миру организация масонов на протяжении веков состоит из сумасшедших, способных верить в такую ахинею, не требуя доказательств.
– И мне в это трудно поверить, но я вынужден считаться с фактами. Мне бы очень хотелось считать масонов серьёзными исследователями, потому что в этом случае с ними можно было бы вести нормальную полемику. Но возможна ли полемика с людьми, которые считают, что Ахиллес был масоном? Могу ли я закрыть глаза на то обстоятельство, что среди масонов подобных безумцев великое множество? Допустимо ли считать вменяемыми большое количество масонов по всему миру, которые свято верят в абсурдную фантазию о происхождении их братства от тамплиеров? И не просто верят, а старательно занимаются распространением этой фантазии. Уже в наши дни масоны Кристофер Найт и Роберт Ламас пишут: «Основы современного масонства были заложены в Шотландии согласно духовному завещанию рыцарей Храма». Госпожа Элизабет Абекассис высказывается ещё радикальнее: «Орден Храма – военная ветвь масонского братства». У неё получается, что не масоны произошли от тамплиеров, а тамплиеры от масонов. Чуть-чуть в своих фантазиях до Ахиллеса не добралась.
Впрочем, среди масонов есть определённое количество относительно адекватных людей, которые не утверждают, что их братство ведёт свою историю от Ордена Храма. Некоторые масоны даже напротив, решительно отвергают свою связь с тамплиерами. Их порою заносит в обратную сторону, когда они говорят, что утверждение о связи тамплиеров с масонами – иезуитский наговор с целью навредить масонству. Это, конечно, глупость. Можно подумать, это иезуиты разработали для масонов посвящение в разные градусы, где есть тамплиерские степени. Но я всегда очень рад, когда масоны открещиваются от тамплиеров, потому что и сам стараюсь открещиваться от масонов всеми возможными способами.
Есть весьма беспристрастный и ответственный исследователь масонства – Джон Робинсон. Он не масон, хотя явно симпатизирует этой братии и уж во всяком случае весьма далёк от мысли их опорочить. Иначе английские масоны не пустили бы Робинсона в свои архивы. Так вот Робинсон пишет по поводу тамплиеров и масонов: «Не раз делались попытки выявить связь между двумя этими организациями, но неопровержимых фактов, подтверждающих это родство, не было найдено и все эти попытки, в конечном счете, были признаны неубедительными». Все серьёзные, вменяемые масоны, которых цитирует Робинсон в один голос утверждают, что происхождение масонства на самом деле неизвестно.
– Нас это должно радовать?
– Ещё бы нас это не радовало. На самих масонов вместе с их происхождением мне совершенно наплевать. Все они, не зависимо от степени вменяемости, были, есть и будут нашими врагами, потому что они враги ортодоксального христианства. Но если мой враг заявляет, что он не имеет со мной ничего общего, меня это радует, потому что снимет пятно с моей чести. Сумасшедшие тамплиеро-масоны своей безответственной болтовнёй нанесли страшный, ни с чем не сравнимый вред памяти Ордена, объявив тамплиеров своими предшественниками. Из-за этого теперь честные, но мало понимающие христиане воротят нос от нашего Ордена, считая его антихристианским. Их логика очень проста: масоны – враги христианства, тамплиеры – друзья масонов, значит тамплиеры – враги христианства. Это порочная логика. Если завтра отъявленный негодяй во всеуслышание назовёт тебя своим другом, это ещё не значит, что и ты негодяй. Но боюсь, что все именно так и подумают.
– Вот и меня до крайности поразила враждебность православных авторов по отношению к тамплиерам. Вы ведь понимаете, в какую патовую ситуацию попадаешь, оценивая православные наезды на Орден Храма. Трудно выбирать, на чью сторону встать. Православные – братья по вере, тамплиеры – тоже. И тогда начинаешь сомневаться, как бы сказать.
– Не мучайся, могу за тебя сформулировать. Ты усомнился, на самом ли деле тамплиеры – твои братья по вере? Ты уже спрашивал себя: не масонская ли организация – Орден, в который ты попал? А, может быть, этот мутный француз Августин поругивает масонов только для вида, не хочет сразу своё подлинное лицо раскрывать, а на самом деле он сам масон, да ещё какого-нибудь высокого градуса посвящения?
– Признаюсь честно, именно так я уже и начал думать.
– Ох, Андрюшенька, Андрюшенька. Понесло же тебя раньше времени эти дурацкие книжки читать. Да нет у нас никаких степеней посвящения по типу тайных обществ и тоталитарных сект. Любому нашему послушнику доступна и открыта вся правда об Ордене, о вере тамплиеров. Поэтому мы не перекрываем доступ ни к одной книге в нашей библиотеке, хотя иные из этих книг явно не пойдут им на пользу. Чтобы правильно оценить иную информацию и понять некоторые мои объяснения, тебе нужна определённая богословская подготовка, которой у тебя пока нет. Как же мне ответить на твои вопросы?
– Мне достаточно вашего честного слова.
– Ну что ж, давай так, по-рыцарски. Даю слово чести: я ортодоксальный христианин и в силу этого – враг масонства. В строгом значении термина, я – православный, так же как и все в нашем Ордене. Это не смотря на мою тонзуру и католическую сутану. Последнее тебя ни сколько не смутило бы, если бы ты понимал разницу между догматом и обрядом.
– Потом пойму. Пока – верю.
– Ну, слава Богу, кажется я выдержал экзамен, несмотря на всю твою строгость.
Андрей и отец Августин дружно и жизнерадостно расхохотались. Уже нараставшее между ними напряжение как рукой сняло, но на сей раз отец Августин уже не брал свой фирменный игриво-ироничный тон и продолжил с улыбкой несколько даже виноватой:
– Поверь, мне очень больно уличать православных авторов во лжи, хотя иные «православные» книжки мне очень хотелось бы порвать на мелкие клочки, настолько они безграмотны, безответственны и лживы. Вот, к примеру, чудо из чудес: сборник статей анонимных авторов под названием «Камо грядеши, Вавилон?». Издан по благословению православного епископа, а потому, естественно, вызывает доверие у православных. Это ужасно, потому что книга от корки до корки наполнена глупым враньём. Сие издание – яростно-антимассонское, а потому самое поразительное здесь – абсолютное и безоглядное доверие к масонским источникам. Начнём с самой лёгкой цитаты: «Из обломков Ордена тамплиеров были созданы первые ложи масонов». Не удивительна ли безответственность с которой эти «истребители масонов» излагают масонские бредни, даже не ссылаясь на них, а от своего лица? Ещё более удивительно доверие этого «ревнителя православия» к богохульной книге «Святая кровь, Святой Грааль» – произведению чисто масонского направления. Православный автор, как бесспорную истину, пересказывает содержание масонского пасквиля: «Годфруа Бульонский основал тайный сионский орден. Орден тамплиеров стал внешней структурой и боевой машиной Ордена Сиона. Тамплиерам почти удалось осуществить объединение Европы и захватить власть». Ещё несколько таких «ревнителей православия» и Дэн Браун может спокойно отдыхать.
Дальше в книге ещё много вранья, которое можно было подчерпнуть только из масонских источников: «Распространилась ересь тамплиеров, слившаяся в Европе с манихеями, вальденсами и катарами». Это ложь. Нет ни одного доказательства связи тамплиеров с упомянутыми еретиками. «В сети каббалы заманивали целые общины от гностиков до тамплиеров». Это уже полный бред. В связи с каббалистами тамплиеров никто даже не пытался обвинять.
А вот самая непристойная клевета, она же самая абсурдная: «Тамплиеры стали демонопоклонниками». И ещё: «Христианские рыцари превратились в чернокнижников и поклонников сатаны». Нет смысла даже опровергать эти утверждения. Как можно опровергать то, что ни на чём не основано? С таким же успехом можно было обвинить в сатанизме кого угодно, включая этих «ревнителей православия». Дело в том, что даже палачи-инквизиторы, готовые обвинить тамплиеров во всех смертных грехах, и то не додумались до обвинений в сатанизме.
– И всё-таки, отец Августин, насколько бы абсурдной не была их клевета, она должна иметь какой-нибудь источник. И уж верно – не масонский. Ведь масонам, которые видят в тамплиерах своих предшественников, нет никакого смысла возводить себя к сатанистам.
– Это так, тут масоны уже ни при чём. Но дело в том, что несколько современных сатанинских сект объявили себя наследниками тамплиеров. Об этой мрази в другой раз поговорим, а пока обрати внимание на логику псевдоправославных. Представь себе, что судят какого-нибудь маньяка, совершившего омерзительные преступления. И вот на суде маньяк публично заявляет, что в высшей степени уважает господина Сиверцева, который оказал определяющее влияние на развитие его личности. Ведь ни один судья не воспримет это как серьёзное обвинение в твой адрес и не велит тут же защёлкнуть на твоих руках наручники. Кроме болтовни нужны ещё и доказательства. Так почему же эти горе-православные обвиняют тамплиеров «без суда и следствия», обгоняя в своих фантазиях даже инквизиторов?
