Текст книги "Рыцари былого и грядущего. Том I(СИ)"
Автор книги: Сергей Катканов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 43 страниц)
И воины, и купцы, и правители, и крестьяне одинаково далеки от Бога, потому что они живут в этом мире. Люди отличаются лишь вектором своего духовного движения. Одни всё больше и больше удаляются от Бога, потому что молятся идолу удовольствий, а другие хотя бы стараются двигаться по направлению к Богу. Бернар восхищался тамплиерами не потому что они сделали профессию воина безгрешной, а потому что они хотя бы попытались облагородить страшное служение воина настолько, насколько это вообще возможно.
Да, Бернар восхищался ими, когда писал: «Они живут, словно братья, в радостном и трезвом обществе. Дабы не было никакого недостатка в их евангельском совершенстве, они селятся совместно, одной семьёй, заботясь о том, чтобы сохранить единство духа. Можно сказать, что всё их множество имеет одно сердце и одну душу. Они носят бремена друг друга, исполняя тем самым закон Христов. Чудесным и небывалым образом представляются они кроче агнцев и в то же время яростнее львов. Воистину, нет у них недостатка ни в монашеской мягкости, ни в воинственной мощи. Это избранные войска Божии, набранные Им со всех концов земли».
Да, воистину, Орден Храма сам по себе – немыслимое и неслыханное чудо! Некие люди поставили перед собой фантастическую задачу: стать смиреннее овечек и яростнее львов одновременно. Да ведь это и есть христианство. Наша немыслимая и невероятная вера ставит перед нами совершенно неосуществимые задачи. Значит, идея Ордена отражает самую душу христианства. Отражает настолько точно, что даже многие церковные иерархи не узнали в зеркале Ордена Храма собственную веру.
Французский историк де Фурман в 1864 году писал: «Орден тамплиеров вобрал в себя всё самое великое, благородное, светлое на земле». Режин Перну подчеркивал шокирующую революционность рождения Ордена, описывая «образ тамплиера, воина-монаха, для которого сам Бернар Клервосский составил Устав, порывающий со всем, что христианский мир знал до этого и возносящий рыцаря до уровня монашеского идеала».
Теперь Андрей читал религиозную часть тамплиерского Устава, как настоящую поэму. Устав обращался к рыцарям, словно родной отец: «Вам, почтенные братья, весьма следует, презрев блеск настоящей жизни и страдания вашей плоти, пренебречь сим бурным миром ради любви к Богу. Пусть никто после божественной службы не побоится идти на битву». «Каждый брат Храма должен знать, что превыше всех его обязанностей есть его долг служить Богу». «Вы, чьё главное желание состоит в том, чтобы слушать заутрени и остальные службы, согласно канону.»
Эти простые фразы говорили не только о высоком уровне религиозного сознания тамплиеров. Из Устава следовало, что тамплиеры – не рыцари-монахи, а монахи-рыцари. В этом случае от перемены мест слагаемых сумма могла сильно измениться. Ведь одно дело – рыцарь, который решил принять монашеские обеты, а другое дело – монах, который решил взять в руки меч. Рыцарь мог не иметь денег, не общаться с женщинами и беспрекословно выполнять приказы, но чисто монашеский уклад жизни мог оставаться для него совершенно нестерпимым. В миру такой рыцарь мог быть образцовым христианином, но до монаха-тамплиера тут ещё очень далеко, потому что уклад жизни в Ордене был монашеским.
Вот как, согласно Уставу, строился обычный день тамплиеров, если не было боевых действий. В 4 утра они шли к заутрене, после чего, проверив лошадей и сбрую, снова отправлялись в постель. Завтраку предшествовали братские молитвы, а сам завтрак, как и все прочие приёмы пищи, проходил при общем молчании и всегда сопровождался чтением Святого Писания вслух. Днём, в половине третьего, совершалась полуденная служба, а после ужина в 6 часов – вечерня. Спать братья отправлялись после ещё одной службы – повечерия.
Многим было бы куда легче заниматься самой тяжёлой физической работой, чем выстаивать по четыре службы в день. Казалось бы, проводить время в храме – неутомительно и необременительно, но человек, который прямо из мирского болота угодил в непрерывную череду богослужений быстро убедится в обратном.
Как-то Андрей ездил в Троице-Сергиеву Лавру и решил поговорить с одним монахом, задав ему обычный вопрос полуверующего мирянина: «По какой причине люди уходят в монастырь?».
Монах ответил коротко и непонятно, но странным образом Андрей вот уже много лет помнил этот ответ дословно: «Причина может быть только одна – любовь к Богу. Без этого в монастыре не выдержать и недели».
Что такое любовь к Богу? Некая расплывчатая абстракция. Как можно любить того, кого не знаешь? Ссылаться на такие туманные и неконкретные понятия – значит уходить от прямого ответа. Так Андрей думал тогда. Но сейчас он почувствовал на себе, как сильно Бог любит его, блудного сына. Он просто ответил Богу взаимностью. И ему захотелось почаще бывать на богослужениях, как хочется побольше времени проводить в общении с заботливым, мудрым и любящим отцом.
Сейчас для Андрея одно только расписание тамплиерских богослужений послужило достаточным доказательством того, что тамплиеры были не просто благочестивыми христианами, а истинными монахами. Иначе они не смогли бы выдержать этот ритм жизни. Насколько наивно полагать, что храмовники «лишь прикрывались религией». Люди безразличные к религии, оказались бы не в состоянии «прикрыться» четырьмя богослужениями в день. Тем более нелепы обвинения тамплиеров в сатанизме. Для нормального сатаниста даже несколько слов христианской молитвы, произнесённой в его присутствии, равнялись бы пытке раскалённым железом.
Тамплиерам, которые во время боевых действий не могли посещать богослужения, Устав предписывал каждую из церковных служб заменять определённым количеством молитв «Отче наш». В случае смерти одного из храмовников каждому брату вменялось прочесть за погибшего сто раз «Отче наш». А если учесть, что боевые потери тамплиеров были огромны, так получается, что именно в боях каждый из них молился практически непрерывно. Тамплиеры гораздо больше времени разговаривали с Богом, чем друг с другом. Потому и любили друг друга гораздо сильнее, чем родные братья.
Походные условия жизни тамплиеры отнюдь не считали поводом отдохнуть от богослужений, так же как и мы никогда не считаем путешествие удачной возможностью отдохнуть от еды. Богослужение для них было духовной пищей, без которой они не могли прожить и дня. Когда они разбивали походный лагерь то, прежде всего, определяли место для часовни. Лагерь разбивали по кругу вокруг часовни по команде: «Располагайтесь, сеньоры братья, во имя Божие».
О таком воинстве, как тамплиеры, современная эпоха и мечтать не может. Сколько сил и средств тратят сейчас «цивилизованные государства» на психологическую реабилитацию своих солдат после войны! К тому же эта реабилитация чаще всего не даёт результатов, прошедшие через большую кровь психопаты и неврастеники так и не могут избавиться от кошмаров. Они сами становятся кошмаром мирного общества, их сознание, искалеченное войной, оказывается неспособным адаптироваться к мирной жизни. Почему? Да потому что любая война вызывает глобальную концентрацию тёмной, негативной энергии, жуткие импульсы которой калечат души, как пули – тела. Проще говоря, это сверхконцентрация ненависти, которая сама по себе калечит и убивает. Но воины, даже на поле боя не прерывающие общение с Богом, имеющие навык непрерывной молитвы, облекают душу в своего рода энергетический панцирь. Они имеют защиту божественных благодатных энергий. Приветствуя перед боем «Бога – Святую Любовь», они сражаются без ненависти, а потому остаются неуязвимы для разрушительных импульсов ненависти, которую испытывает к ним враг.
Так вот в чём, оказывается секрет неслыханного боевого мужества тамплиеров! Они шли в бой, имея такое особое состояние души, какое обычный воин и представить себе не мог. Они испытывали счастье полного самоотречения, которое даёт человеку только истинная любовь. Вот в чём был смысл их боевого клича: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу». Ничего для себя – всё для Бога. Во имя Любви умирать легко.
Страшные картины войны, так же как и всем остальным, терзали им души и причиняли острую боль. Они даже больше других страдали, видя растерзанные тела, панцири врагов, облепленные кишками друзей, обгорелые трупы и прочие кошмары войны. Но, испытывая ужас, они не сходили с ума, не становились кровавыми маньяками. Конечно, их души тоже были подвержены разрушительному влиянию концентрированной ненависти, но ровно настолько, насколько несовершенна и слаба была их молитва.
Каждый тамплиер понимал: если его мучают кошмары, если у него начинаются нервные срывы или его душу охватывает состояние мрачной подавленности – значит он плохо молился, дремал во время богослужения, просил Божьей помощи лишь языком, а не сердцем и поэтому его «энергетический панцирь» стал пробиваемым, уязвимым. Значит надо искренне покаяться во грехах, соединиться со Христом в таинстве Святого Причастия и впредь молиться поусерднее.
Могущественные воины, облачённые в энергетическую броню! От одной только мысли, что это не метафора, не фэнтези, а самая что ни на есть живая реальность, душу Андрея охватил светлый восторг. Он стоял на пороге великой тайны храмовников.
Высочайшая духовность тамплиеров делала их чужими даже в том мире, который был куда религиознее нашего. И чем более Европа удалялась от Христа, тем более чужими становились для неё тамплиеры. Последнему магистру Ордена Жаку де Моле пришлось констатировать это уже в кандалах: «Всем известно, что некогда народы проявляли великое рвение в делах веры, однако ныне это совершенно переменилось, ибо большинство людей скорее расположены брать от религии, чем отдавать ей».
Тогда же де Моле сказал: «В мире нет церквей, где бы с большим благоговением служили мессу, чем в церквях тамплиеров». Да одно только это уже делало их чужими среди королевских прихвостней. Подчёркнуто-благоговейного отношения к церковному богослужению было вполне достаточно для того, чтобы вызвать у придворной камарильи настороженно-враждебное отношение и спровоцировать слухи о страшных тамплиерских тайнах.
Тамплиерское отношение к крестовым походам тоже понемногу превращалось в тайну. Их совершенно иррациональное стремление, во что бы то ни стало, отвоевать Святую Землю в начале XIV века уже никто не мог понять. Два духовно-рыцарских Ордена из трёх после потери Палестины неплохо устроились. Тевтоны – в Пруссии, госпитальеры – на Родосе. Только тамплиеры, как и 200 лет назад, по-прежнему рвались ко Гробу Господню. Это упрямство храмовников, конечно, порождало самые скверные предположения. Кому могло придти в голову, что тамплиеры просто очень любят Господа нашего Иисуса Христа и благоговеют перед землёй, по которой Он ходил?
Простой рыцарь-тамплиер Эмери Лиможский в 1310 году, сидя на грязной тюремной соломе, уже после инквизиторских пыток, писал свою молитву: «Господи, Твоему христианскому народу дай жажду и силу достичь той Святой Земли, где Ты родился в нужде, где Твоё милосердие искупило наши грехи, где Твои чудеса служили нам наставлением. Помоги нам освободить её по Твоей милости и владеть ею. Да исполним мы Твоё повеление и Твою священную волю».
Андрей уже немало прочитал о невероятной жестокости крестовых походов. Он знал о том, как рыцари купались в крови мирного населения, занимались грабежами и, ради новых земель, воевали друг с другом, совершенно забывая о вере, которая привела их сюда. Всё это было, но было не только это. Почему современные историки не замечают возвышенно религиозных порывов таких чистых душ, как тамплиер Эмери? Впрочем, они замечают, но они не верят, полагая свой скептицизм признаком великой мудрости.
В наш век легко прослыть мудрецом, достаточно лишь смеяться над чистой верой романтиков-идеалистов, любые действия неизменно объясняя выгодой. Каждый видит в других только то, что есть в нём самом. Люди, которые видят в крестовых походах только кровавые грабежи, вероятнее всего, и сами не руководствовались бы в своих действиях ни какими иными мотивами, кроме шкурного интереса. Понять стремления таких людей, как тамплиер Эмери, могут только искренние христиане. Христианину не надо объяснять, каким это образом тамплиеры могли оставаться идеалистами среди разбойников, делая, казалось бы, общее с ними дело. Ведь жизнь любого христианина в любую эпоху строится именно на этом стремлении: жить с волками, но не выть по-волчьи.
К тому же любой христианин понимает: в духовной сфере подделки не проходят, искреннюю религиозную веру никакой актёр не в состоянии изобразить. Лицедею-безбожнику просто неизвестно, в каких чертах проявляет себя религиозный дух, а потому, пытаясь изобразить порыв веры, он будет изображать лишь собственные о нём представления, весьма далёкие от действительности. Слова молитвы мученика-тамплиера Эмери не оставляли никакого сомнения в том, что они написаны искренним христианином: «Милосердный и сострадательный Спаситель, смиренно молю Тебя и прошу просветить меня, освободить и сохранить со всеми братьями Храма и Твоим христианском народом».
До чего же докатилась Западная Европа к XIV веку? Инквизиция папского Рима, словно это по-прежнему был языческий Рим, пытала и сжигала лучших христиан своей эпохи.
* * *
Когда на пороге его комнаты появился плутовато улыбающийся отец Августин, Андрей сразу же и без запинки выпалил:
– Отец Августин, я прошу принять меня в Орден нищих рыцарей Христа и Храма!
Непонятный священник, казалось, был близок к тому, чтобы расхохотаться:
– Торопыга ты, Андрюшка! То-ро-пы-га! Кажется, так это звучит по-русски?
– Вы считаете, что мне пока рано думать о вступлении в Орден?
– Нет, отчего же. Думать об этом – самое время для тебя. Вступать рано. Впрочем, твой искренний порыв я весьма и весьма приветствую, мой прекрасный друг. Похоже, что по внутреннему складу ты наш человек, орденский. Только мало ли что на что бывает похоже? Ты пока не представляешь, какая жизнь ждёт тебя в Ордене. Благодать коснулась твоего сердца, ты счастлив, но это пока только призывающая благодать.
– Что это значит?
– Людям, которые приходят ко Христу, Он дарует совершенно особое, благодатное ощущение счастья. Этим наш Спаситель призывает к Себе, показывает, к чему надо стремиться. Некоторые новоначальные христиане полагают, что отныне и до самой смерти они будут такими же счастливыми, но это вряд ли. Большинству из них вскоре предстоит пройти через ужасающий душевный мрак.
– Но зачем так?
– Представь себе любящего отца, который учит своего маленького сынишку ходить. Он держит младенца подмышки, чтобы тот ощутил радость ходьбы. Младенец счастлив, он думает, что уже самостоятельно ходит. Тогда отец перестаёт его поддерживать, чтобы тот действительно научился ходить, теперь уже зная, как это здорово. Нетрудно представить, что тогда начинается: падения, синяки, слёзы и что самое страшное – обиды на отца. Так же и с новоначальными христианами. Тебе ещё предстоит вытерпеть падения и боль, может быть, сильнее прежней. Ты должен будешь уберечь свою душу от обиды на Отца Небесного и понять, что через горнило страданий Он действительно ведёт тебя к тому счастью, которое уже дал тебе почувствовать. Любовь к Отцу Небесному по-настоящему проявляется не тогда, когда Он кормит тебя сладкими конфетками духовных радостей, а тогда, когда Он тебе в них отказывает.
– Но почему же отказывает?
– Да что бы не появился у тебя духовный кариес! Как будто ты не знаешь, что много сладкого – вредно. А мы, порой, как дети, обижаемся на Бога за то, что Он не хочет нас одними конфетами кормить. Чудо, которое даровал тебе Господь – та же самая духовная конфета. Это чудо – вовсе не признак твоей особой избранности, это, может быть, даже признак твоей особой слабости. Ты, может быть, и любить без конфет не способен?
– Ну уж вы так сразу.
– Нет, нет, Андрюшенька, я вовсе не выношу тебе приговор. Я просто ничего не знаю. Только Бог видит твою душу и только Ему известно, для чего ты создан, а для чего – не очень. Это обязательно проявится, но пока Господь ещё не открыл Свою волю, так что со вступлением в Орден лучше повременить. Тебя же отсюда не гонит никто. Мы просто посмотрим, чего ты стоишь без конфет. А желанию твоему стать нашим братом я рад сердечно и обязательно доложу об этом великому магистру.
– Магистр знает обо мне?
– Конечно же, Андрюшенька, конечно же! Наш магистр, как любящий отец, искренне переживает о всех несчастных детях века сего. Обо всех, кто хоть ненадолго попал в Секретум Темпли, он знает больше, чем все спецслужбы мира вместе взятые. Случайно сюда никто не попадает, однако, не все здесь остаются, и мы это учитываем.
– Доложите о моём желании магистру именно вы, а не Дмитрий?
– Ты ведь знаешь, что тамплиеры – в первую очередь монахи, а уже во вторую очередь – воины. Значит и вопрос вступления в Орден касается прежде всего священника. Впрочем, чистить картошку у нас на кухне ты можешь начать хоть сейчас.
– В Ордене я готов чистить даже сортиры.
– Сортиры? Неплохая мысль. Так и поступим. С завтрашнего дня начинаешь заниматься уборкой в местах общего пользования. А сейчас расскажи, как тебе понравились мои книжки?
Андрей поделился мыслями, посетившими его во время чтения. В ответ отец Августин опять окатил его холодным душем:
– Многое ты понял очень правильно и даже весьма глубоко, но местами тебя заносит. Например, соображения на счёт «энергетического панциря». Это небезосновательная мысль, но и не безупречная. Я бы даже сказал, что это опасная мысль. Её легко перевернуть в оккультную плоскость. Тебе пока не хватит опыта понимать такие вещи чисто православно. Так что поменьше богословствуй, чадо! Самая мощная богословская мысль, которая к настоящему моменту тебя постигла – это мысль о том, что тебе лучше всего чистить сортиры.
– Что-то вы, батюшка, уж очень со мной суровы, – Андрей сказал это, усмехнувшись весьма не по-доброму.
– Ох, юноша, юноша. Ты будешь готов к вступлению в Орден, когда поймёшь смысл моих последних слов, в которых, кстати, не было ни капли иронии. Но это всё потом, а сейчас не хочешь ли над дураками посмеяться? Я ведь к тебе за этим и пришёл. Смотри, сколько дурацких книжек принёс! Про тамплиеров сейчас пишут очень много и при этом несут невероятную ахинею. На самом деле это не смешно, мой прекрасный друг. Современный мир настолько перестал чувствовать истинное христианство, что уже не верит в его существование. Едва узнав о настоящих христианах, мир пытается объяснить их действия какими-то нелепыми тайнами. Всё закономерно. Христианство само по себе великая тайна. Они этой тайны понять не могут и вместо неё предлагают миру свои дурацкие секретики и загадочки. А ведь это далеко не безобидно. Они осквернили память Ордена, своими фантазиями превратив тамплиеров в нелепых клоунов. Теперь серьёзный человек, едва услышав слово «тамплиер», уже презрительно усмехается.
– Они – это кто?
– Ненавистники Христа и враги христианства. Я не имею ввиду никакой всемирный заговор. Осквернители памяти тамплиеров – это просто представители безбожного мира. Из истории создания Ордена Храма они устроили самый настоящий шутовской балаган. Ты, кстати, знаешь, как появился Орден?
– Да не очень.
– Подробнее – позже, сейчас напомню главное. В 1118 году к королю Иерусалима Балдуину II пришли 9 рыцарей и сказали, что они хотят создать свой отряд для охраны паломников, при этом намерены соблюдать монашеские обеты и жить вместе, как монашеская община. Король одобрил замысел этих рыцарей, выделил им для проживания часть своего дворца, стоящую на том месте, где некогда возвышался Храм Соломона. Поэтому они и стали называется храмовниками – рыцарями Храма Соломонова. Отсюда берёт начало «загадка тамплиеров» в её современном понимании. Мыслители века сего отчего-то уверены, что место бывшего Соломонова Храма было для первых тамплиеров главной целью их мистических поисков, а вовсе не казармой. Дескать, 9 рыцарей для того и объединились, чтобы завладеть этим местом.
– Они так сильно любили царя Соломона?
– У «мыслителей» другая версия. Будто бы первые тамплиеры знали, что под соломоновым храмом зарыто нечто великое и неописуемое. Так что контроль над этой территорией был необходим для проведения раскопок. Неправда ли, уже смешно? Чтобы представить себе средневековых рыцарей в качестве бригады археологов, надо вообще не знать, что такое рыцарь. Не думаю, что хоть один из них когда-либо держал в руках кирку или лопату. Из всех возможных инструментов рыцари признавали только меч. В этом была их суть. Да и само понятие «раскопки» было совершенно чуждо средневековому сознанию. А тут, видишь ли, целых 9 рыцарей-чудиков 9 лет копали землю с таким упорством, что и Шлиман позавидовал бы.
– Не томите душу, отец Августин, расскажите, что же они, наконец, откопали?
– Об это-то и идут бесконечные споры. Никто не спорит о том, копали рыцари или нет, хотя это предположение абсолютно фантастично. Спор идёт лишь о том, что именно им удалось отрыть. К примеру, Мишель Лами написал книжку «Рыцари в белых плащах». Он утверждает, что тамплиеры откопали «забальзамированную голову Христа». Вам не кажется, Андрюша, что месье Лами просто дурак, не способный к простейшим логическим выводам? Ведь если на земле можно обнаружить часть тела Христа, значит он не воскресал. Если он не воскресал, значит он не был сыном Божьим. Тогда получается, что он был одним из нищих иудейских проповедников, которые толпами бродили тогда по Иудее. В чём же ценность забальзамированной головы одного из древних неудачников? В чём тут сокровище, ради обретения и хранения которого стоило бы создавать Орден?
– Ну это понятно, что глупость. А другие версии?
– Даже и не мечтай, что они окажутся умнее. Возьмём хотя бы всемирно-прославленного Дэна Брауна. Дело ведь даже не в том, что его предположения абсолютно произвольны, бездоказательны и ни на чём не основаны. В этом случае он ещё мог бы сказать, что доказательства вообще-то существуют, только он не может их предъявить. Это смешно, но возможно. Главная брауновская дурь не в бездоказательности, а в том, что его построения основаны на логическом абсурде. Итак, цитирую: «Под развалинами храма рыцари действительно обнаружили нечто. Нечто такое, что сделало их невообразимо богатыми и могущественными. На протяжении почти 10 лет рыцари жили в этих развалинах и тайно от посторонних глаз долбили каменную породу. Четыре сундука документов и были тем сокровищем, которое тамплиеры обнаружили под развалинами храма Соломона». По Брауну эти документы доказывали, что Иисус был простым человеком, который имел детей от Марии Магдалины. Тамплиеры, дескать, узнали, что «род Христов благополучно рос и развивался в тайне от всех во Франции». Доказать абсурдность этого построения можно, не привлекая дополнительную информацию. Достаточно спросить: если тамплиеры держали своё открытие в строжайшей тайне, тогда каким же образом это сделало их «невообразимо богатыми и могущественными»? Представь себе, что ты нашёл секретный документ. Там, может быть, обалденная информация, но ты решил об этом никому не рассказывать. Каким же образом этот документ сделает тебя могущественным, если он просто лежит у тебя в сейфе?
– А может тамплиеры шантажировали Церковь, угрожая разоблачением самой идеи христианства?
– Ну, во-первых, Браун ни слова не говорит про такой шантаж. Во-вторых, если бы безвестные кладоискатели решили шантажировать Ватикан, их просто обвинили бы в ереси и сожгли на кострах. Мало ли было еретиков, отрицавших божественную природу Христа. Их просто жгли. Зачем было осыпать тамплиеров почестями и богатствами, если имелся столь простой и надёжный способ борьбы с инакомыслием – костерок подпалил и проблема исчезает вместе с дымом. И никакие «доказательства в сундуках» для средневекового правового мышления не имели никакого значения. Все эти «документы» никто и читать не стал бы, их просто сожгли бы вместе с еретиком.
– А по существу того, о чём пишет Браун, то есть о потомстве Христа?
– А по существу – тот же логический абсурд, что и у Лами. Если Иисус был семейным человеком, значит, он был не Сыном Божьим, а лишь одним из бесчисленных проповедников и тогда не ясно, в чём ценность его рода и какое значение имеет обнаружение его потомства? Документы, доказывающие лживость христианства, как раз и доказывали бы, что потомки Иисуса – потомки заурядного, ничем не примечательного обманщика. И с какой стати «тамплиеры» у Брауна воздавали высшие религиозные почести Марии Магдалине, если она всего лишь обычная женщина, которая вышла замуж за простого сына плотника? Если предположить, что Браун пишет правду, то из этого как раз и следует, что он полный дурак. Впрочем, он лишь интерпретирует фантастическое утверждение, сделанное задолго до него – будто бы тамплиеры откопали под храмом Святой Грааль – Чашу тайной вечери. Он лишь говорит, что сундуки с доказательствами – это и есть Грааль.
– А тамплиеры не могли откопать реальную чашу тайной вечери? В таком предположении, кажется, нет ничего богохульного?
– Да, это гораздо более благочестивая глупость. Во-первых, откопав какую-нибудь чашу, откуда можно было узнать, что это Святой Грааль? Впрочем, средневековое мышление не сильно утруждало себя доказательствами, на эту роль вполне подходили и сновидения. Но если бы тамплиеры действительно были уверены, что обладают чашей тайной вечери, не изволь беспокоится – они рассказали бы об этом всему миру. Ведь, обладая, по твёрдому своему убеждению, терновым венцом Спасителя, они ни от кого это не скрывали. А обладание чашей первого причастия привлекло бы к ним такое благоволение всего христианского мира, что они с радостью трубили бы об этом на каждом углу. Средневековые христиане обладание такими святынями превращали чуть ли не в спорт, а тамплиеры были детьми своего времени.
– Но неужели эти версии до сих пор никому не показались смешными?
– Их высмеивали многие, но лишь для того, чтобы выдвинуть версию ещё смешнее. К примеру, Джулио Леони говорит устами своего персонажа-тамплиера: «Орден рыцарей Храма долго вёл раскопки среди руин иерусалимской цитадели, там где раньше стоял Храм Соломона. Многие думали, что мы ищем сокровища израильтян. Жертвенное золото. Ковчег со скрижалями завета. Некоторые даже считали, что мы ищем Святой Грааль. Глупцы! Сохранились лишь остатки древних знаний, сохранённых иудейской общиной в Александрии. Куски карт. Мы поняли, что искать надо на Ниле, в Дамиетте. К тому времени мы уже нашли на Кипре листы старого атласа с началом пути на ту сторону океана. Сложили все части головоломки.». Короче, Леони утверждает, что тамплиеры откопали морскую карту, открывающую путь в Америку. А ведь как патетично мессер Джулио восклицает: «Глупцы!», но это лишь затем, чтобы изречь ещё большую глупость. Представить первых тамплиеров в качестве картографов ещё труднее, чем в качестве археологов.
А вот что пишет голливудский сценарист Реймонд Хаури в своём романе «Последний тамплиер»: «Чем же занималась наша великолепная девятка? Отправляется совершать геройские подвиги? Сопровождать пилигримов, как обещали? Как бы не так. Первые 9 лет они неизменно проводят в храме. Не покидают его. Просто сидят там взаперти». Ты, конечно, уже догадался, что они копают. По мнению Хаури, им удалось отрыть «очень подробный личный дневник, написанный плотником Иешуа из Назарета». Неисторичность мышления этих людей просто поразительна. Древний иудейский плотник, ведущий дневник – большая диковина.
Ваши русские не отстают. Денис Игнашёв в романе «Демоны Храма» излагает следующую версию: «Эти 9 человек по поручению высших светских и духовных властей Европы искали в храме что-то необыкновенное, чрезвычайно значимое, некую духовную реликвию. Знаменитой и таинственной реликвией тамплиеров был легендарный перстень царя Соломона. Бернар Клервосский от иудейских священнослужителей получил информацию о местонахождении реликвии в подвалах мечети Аль-Акса». В этом предложении бессмысленно всё: и связь Бернара Клервосского с иудеями, и осведомлённость иудеев о содержимом подвалов мечети, и то, что реликвия место которой – на пальце, почему-то хранилась в подвале, и то, что за полторы тысячи (!) лет перстень не затерялся.
В исторической безграмотности всех превзошёл почтенный Вольфганг Хольбайн: «После завоевания Иерусалима 9 рыцарей 9 лет ведут раскопки под храмовой горой. Они нашли самую драгоценную реликвию христианства – Гроб Иисуса Христа». Хольбайн искренне полагал, что «Гроб Господень» – деревянный ящик, в каких хоронят своих покойников европейцы. Ему неведомо, что у древних иудеев гробом называлась пещера, где погребали мертвецов. А ведь подобный бред о тамплиерах издают большими тиражами и переводят на иностранные языки.
– Но ведь вы, отец Августин, цитировали художественные книги. Вымысел и есть вымысел.
– А вот тут, Андрюша, надо учитывать несколько моментов. На практике грань между художественными произведениями и документальными исследованиями весьма размыта. Ни одно самое серьёзное исследование не может быть построено на абсолютно достоверных фактах. Ты не представляешь, как много в научных трудах древних сплетен и явных фантазий, единственная ценность которых заключается лишь в их древности. Если сплетне тысяча лет, её порою склонны считать историческим фактом. С другой стороны, в художественных произведениях, где действуют вымышленные персонажи, всегда есть достоверная, документальная сторона. В серьёзных разведслужбах есть даже специальные подразделения, которые отфильтровывают достоверную основу романов. Да тот же Дэн Браун однажды заявил, что всё касающееся секретных обществ и тайных доктрин в его романе «Код да Винчи» – историческая правда. А широкие читательские круги и без подобных подсказок всегда были склонны воспринимать романы, как отражение реальности. Так что, исследуя проблему, художественными произведениями не надо пренебрегать. Романы о тамплиерах формируют устойчивый образ Ордена Храма в общественном сознании. Дурацкий, надо сказать, образ.
Впрочем, давай оставим романы, посмотрим версии авторов документальных исследований, претендующих на научные открытия. Вот что пишут Кристофер Найт и Роберт Ламас в книге «Второй мессия»: «Тамплиеры извлекли из-под земли тайные свитки, спрятанные ессеями в 70 году за несколько месяцев до разрушения римлянами храма». Этим двум англосаксам неплохо бы знать, что ессеи – иудейская секта, имевшая к Иерусалимскому храму отношения не больше, чем современные баптисты к собору Святого Петра в Ватикане.
