Текст книги "Я вернусь (СИ)"

Автор книги: Сергей Тягунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Оно это неинтересно. Решает придерживаться собственного плана и отсекает всё лишнее из источника воспоминаний жертвы. То, что сохранилось, Оно сжирает и меняет себя, дополняет новыми структурами. Буря смыслов из Хранилища уже не может причинить вред. Потоки чужих видений всего лишь щекочут бессознательное.

Работа еще не закончена. Остаются еще девять источников. Их потоки настолько слабые, настолько запутаные, что метафизическое прикосновение к ним вызывает подобие чувства омерзения. Словно запускаешь руку в дерьмо и ковыряешься в нем. Источники практически ничего из себя не представляют. Их характеры – нагромождение эмоций. Их души – гниль. Лишь реальные тела обладают ценностью. У Оно мелькает мысль отрезать их от себя и от костяка сформированной личности, но подавляет в себе это желание. Только глупец так поступит.

Поэтому ничего не остается, как уничтожить гнилые обрывки воспоминаний и вернуть чистоту структурам, отвечающим за память. Затем – присоединить к костяку. Некоторые источники не желают сливаться в стройную единую систему и потому приходится силой встраивать их.

Тут же в метапамять Оно вторгаются картины чужих, прошлых жизней. Блеск лезвия глаудиса (короткий меч) в свете жар-камня. Каменные лица особей, боящиеся взглянуть на вожака. И вид огромной пещеры, где они прятались от невзгод.

Оно хохочет и единым желанием расщепляет девять источников, превращая в один могучий источник. Тут же Хранилище словно уменьшается в размерах, буря смыслов смолкает.

В мертвой тишине Оно ощущает себя неуютно, хотя и всячески пытается подавить в себе это чувство. Акт умерщвления и рождения Личности сродни божественному акту создания мира. Ощущение постоянности не получается описать. До Оно доходит, что все реальное, действительно существующее, подвержено распаду. Все животные структуры умирают. И потому главное – сохранять ФОРМУ (бывшая женская особь подсказывает, что все сущее обладает энтелехией, но Оно отмахивается от этой идеи – слишком уж противоречивая).

Тишина больше не пугает.

Хранилища нет, как и двенадцати источников.

Теперь существует только один источник.

И Оно.

Пора приступать к следующему этапу.

Пора…

* * *

Создание Я напоминает детскую забаву, а запуск алгоритмов неразделимой личности происходит непринужденно, легко. Хотя поначалу Оно пришлось поиграться с делением и воссоединением разумов двенадцати источников. Мало ли. Ошибки неизбежны, это надо понимать. Но ничего плохого не случилось.

Части Я соединяются. Швы практически невидны. Да и кто будет копать так глубоко, чтобы их найти? Я наполняется целеустремленностью, несгибаемой волей и ненавистью. Получающийся разум наделяется страхами и сомнениями. Ничто неидеально. Формы костяка порой еще расплываются, но усилением мысленных цепочек удается их удержать. Оно одаряет Я своим интеллектом. Интеллектом, превосходящим по мощности все биологические формы. Но самое важное: научить Я создавать и видеть структуры.

Личность приобретает нужные формы. Прекрасная песня мыслей заставляет Оно трястись от наслаждения. Прекрасная песня чужих мыслей.

По-прежнему не хватает слов и определений. Приходится придумывать. Но как в будущем Я будет общаться со смертными? Общаться, чтобы понимали? Задача куда сложнее, чем кажется. Время растягивается в бесконечности, а решения не найти.

Чтоделатьчтоделатьчтоделатьчтоделать…

Оно делит психику Источника на несколько взаимодействующих частей. В одной будет обитать Оно, в другой – Я. Всё просто. Когда будет необходимость в сложных мыслях, части начнут взаимодействовать.

Крик Я слышится в пустоте.

Рождается новое существо.

* * *

Я пришел в себя, но глаза не открывал, морщась от боли в голове. Хотелось некоторое время полежать на камнях и медленно осознавать происходящее. Вопросы подобно рою хунфусе жужжали внутри меня: что случилось? Где я? Кто я? Пришлось покачать головой, чтобы отогнать их.

Странное чувство.

Словно никогда раньше подобного не делал.

Открыть глаза?

Что-то подсказывало мне, что не стоило так поступать. Поэтому сосредоточился на внутренних чувствах. Здоров ли я? Надо было пошевелиться, но не покидало ощущение – вместе с этим пропадет нечто важное. Тело ломило, словно меня долго били. Странным было то, что камень под лопаткой то больно впивался, то исчезал. Сложно объяснить даже самому себе. Словно кто-то специально тыкал меня в спину.

К тому же в груди зарождалась непривычная ярость. Так, хватит. Надо переключиться на другое…

Открыть глаза?

Уверен ли…

(Оно засмеялось.)

Я пошевелил пальцами. Это показалось почти непристойным. Вроде все нормально, хотя странное чувство никуда не подевалось. Как будто меня запихнули в мешок и бьют палками. Дышать было трудно, я почти не слышал биения сердца. Может, я умер?

Собрав волю в кулак, открыл глаза. Миллионы загадочных и необъяснимых форм обожгли зрачки, и я закричал. Однако боль никуда не делась, наоборот – пронзила меня с новой силой. В то же мгновение к моим страданиям примешалась струйка страха. Реальность распадалась и тут же соединялась в глубине меня. Это было… необъяснимо.

(Оно смягчило боль – самую малость.)

Я растянулся на земле, придавленный новыми ощущениями. Каждая деталь впечатывалась в мозг.

Сталактиты выглядели неслыханно огромными, в диаметре получалось не меньше двух локтей. Удивительно, раньше подобного не замечал. Тесный пучок острых длинных каменных сосулек неудержимо стремился вниз, к поверхности. По крайней мере, так казалось. Я всматривался в сталактиты и различал многообразие их оттенков – от темно-коричневого до светло-алого.

В нескольких эмиолиусах от меня валялся на сером, провонявшем экскрементами песке жар-камень. Небольшие языки пламени плясали и словно подпрыгивали в надежде вырваться к длинным сосулькам. Чем больше я вглядывался в огонь, тем сильнее меня завораживал этот необычный танец. Со мной как будто общался жар-камень, посылая понятные только нам знаки. Нестерпимо захотелось подняться, подобрать его и убаюкать на руках как младенца.

Я видел каждую деталь в пещере даже сквозь плотную мглу. Вот в дальней части стоял покосившийся дом. В глиняных стенах зияли крупные дыры, а крыша, сделанная из костей алахамов, давно обвалилась. Вот у склона валялись спальные мешки – перепачканные в крови и глине и смердящие, как болото. От одного их вида к горлу подкатывает противный комок, я с трудом сдерживаю рвоту.

А вот на куче тряпья сидел мужчина: лоб слегка выпирал вперед, яркие голубые глаза холодно блестели, ежик волос слегка тронула седина. Был он широк в плечах, выглядел крепким, как скала, в руках чувствовалась мощь. Кровь засыхала неопрятными коричневыми комочками на лице. Особенно её много набралось под веками и губами. На груди присосалось странное склизкое существо с треугольным телом.

Я смотрел на себя.

Слабый ветер донес до меня мой испуганный крик. Преодолевая страх, я уставился на девушку, стоящую передо мной. Маленькая, худенькая, с длинными иссиня-черными волосами цвета ночи. И это тоже был (была?) я.

Затем пришло понимание, что мой взгляд разбросан по всей пещере, отчего в голове возникала невероятная ирреалистичная картина. Я мог одновременно коснуться дальней стены, ощутить шершавый холодный камень, хотя вокруг меня было свободное пространство. Мог то перемещаться из одной головы в другую, то быть во всех одновременно.

Чтобы успокоиться, я вернулся в тело мужчины с тварью на груди. Почему-то это казалось правильным. Немного полегчало, хотя от волнения разделился. Голова взрывалась от такого количества противоречий. Так, хватит. Не надо спешить. Тяжело дыша, я без труда оторвал существо из груди и бросил под ноги. Уродец, по всей видимости, давно издох.

Затем я, стараясь не терять контроль над собой, огляделся. Насчитал одиннадцать человеческих тел, исключая меня, – мужчины, женщины. Их (мои!) лица казались очень знакомыми, но память отказывалась работать. Я приказал подойти всем оболочкам к себе. Словно управляешь пальцами. Если не задумываться, как получается разделяться, то не испытывал никаких трудностей. Однако стоило сосредоточиться над тем, как же осуществлялся контроль между телами, то взгляд расфокусировался, и я видел сразу двенадцатью парами глаз.

Подошел к себе худенькой красивой женщиной. Поигрался, меняя угол зрения. То смотрю на словно вытесанное из мрамора мужское лицо, то любуюсь черными длинными волосами и тонкой девичьей фигурой.

– Неплохо, – сказал я сразу двенадцатью ртами и замер.

(Оно открыло часть сознания, делясь новыми словами и формулировками.)

Для простоты выделил для себя главное тело (мужчина с седым ежиком волос), обозначил его как первое. Черноволосая женщина (я! я! я!) стала второй. Одноглазый старик – третьим. Великан – четвертым…

Каждый получил номер.

После этого быть собой стало легче. Имена не важны. Не могу же я себя назвать двенадцатью разными именами? Глупости, конечно же.

Я сел всеми телами на камни, нервно потирая виски. Мысли хаотично скакали, не получалось сосредоточиться больше нескольких перкутов. Что произошло со мной? Почему когда очнулся, какая-то тварь присосалась к груди? И связано ли это с потерей памяти? Откуда такой беспорядок в пещере?

Перед мысленным взором возникали картины прошлой жизни, но они мелькали с такой скоростью, что не удавалось уловить смысл. Помню, как долго искал Юменту, подземный город, однако постоянно натыкался на преграды. Помню, как взбирался по стене расщелины, чтобы растопить лед на поверхности… Помню, как разговаривал со стариком, который позже умер от ран. Как разговаривал с пепельным человеком.

Так-так-так. Необходимо сосредоточиться на конкретном образе и его уже раскручивать. И незачем лезть в дебри, если я не знаю даже своего имени. Думай о чем-нибудь простом…

Я мысленно отключился от одиннадцати оболочек, полностью сосредоточившись на главном теле. Это показалось правильным – вот подходящее слово.

Ладно, меня ничего больше не отвлекает от раздумий. Я… искал Юменту. Город, в котором жили смертные… Так. Получается, я не могу погибнуть? Память услужливо показала вереницу картин, как бесчисленное число раз мои тела падали со стен расщелины, как меня растерзывали… червивые. Ага, их тоже помню.

Я достаточно давно живу в этой пещере, каждая трещинка выглядит знакомой. Но почему отчаялся добраться до Юменты? Виски закололо. Страшный грохот, от которого у меня заложило уши. Земля затряслась с невероятной силой. Я закричал. Желтое сияние поглотило расщелину…

Ахнув от неожиданности, я замотал головой. Мои одиннадцать тел закрыли глаза, давая шанс сосредоточиться. Кажется, понятно, почему не получалось уйти далеко из этой пещеры: мешала некая магическая сила.

Тут же появился образ человека в черном медном доспехе.

Интеллект воспрял, нашел точку опоры и вцепился в нее. Этот незнакомец был Безымянным Королем – создатель всего сущего и правитель Мезармоута. Деталей я не помнил, но как только прошептал имя бога, ощутил, как сердце учащенно забилось в груди, а пальцы сжались в кулаки. Волна ярости накатила с такой силой, что стало не хватать воздуха. Я вглядывался в глаза других тел и видел в них необъяснимую злость.

И тут же возникла другая мысль: я свободен! Я рожден свободным! Ничто и никто меня не остановит! Даже бог. И, кажется, эта пещера стала моей темницей. Я смирился с тем, что никогда не увижу Нижний Город. Почему? Не знаю. Сколько ни пытался вспомнить, но ничего не получалось. Белый лист.

Однако злость при мысли о Безымянном Короле о чем-то говорит!

Мне надо вернуться. Хватить гнить здесь.

Оглядев всеми элементами пещеру, я принял решение. Сегодня же соберу вещи и уйду отсюда. Почему-то не покидала уверенность, что желтое сияние больше не будет помехой.

Но все равно в моих умозаключениях чувствовались нелогичные моменты. Хотя конкретно ничего не мог сказать.

Ладно, оставлю на потом. Сейчас важнее другое.

(Оно удовлетворенно улыбнулось и побрело в хаос бессознательного. Теперь созданная личность могла о себе позаботиться. В случае крайней необходимости Оно вернется и поможет.)

* * *

Поигрывая могучими мускулами, я-четвертый вскинул на плечи мешок с запасами еды и двинулся вверх по склону.

Я-третий копался в развалинах домика, ища ценное.

В это же время я-десятый охранял выход из пещеры. На всякий случай. Не покидала уверенность, что пепельный человек, с которым общался давным-давно, может наслать червивых.

Нахмурившись, я-первый ходил перед вторым элементом. За последний потестатем память возвращалась только к телу женщины. Вспомнил детали встречи со стариком Сенеционом. Удалось прикинуть расстояние до той пещеры, где учитель и его ученик потерялись. Выходило, что путь к Юменте занимал не больше двух анимамов. Может, чуть меньше.

Отлично.

Меня не покидал образ книги, которую забрал у Сенециона. Эта книга могла помочь в будущем выучить изменившуюся грамматику смертных. За мое долгое отсутствие городская речь наполнилась жаргонизмами и новыми словечками… Все осложнялось тем, что труды старика я спрятал.

Куда?

Я искал всеми девятью элементами, но не мог найти.

От злости крушил всё, что попадалось на глаза. Невероятная догадка пронеслась в голове: я-вторая добежал до полуразрушенной печи, откинул самую большую плиту под ногами. Кожаный переплет поблек и выгорел, но при этом казался чистым и неистертым. Упав на колени, я схватил книгу и принялся листать. Она была небольшой, но содержала немало страниц, исписанных крупным почерком. От нее исходил тонкий приятный аромат.

Теперь ничего больше меня не держало в пещере. Я направил все элементы к выходу. Впереди меня ждало множество испытаний, к тому же память по-прежнему подводила. Я надеялся, что в ближайшем будущем смогу узнать все ответы на вопросы.

Перед тем, как последнее тело покинуло пещеру, вспомнил свое имя.

Я – Гектор.

Сокрушитель врагов.

Глава двадцать вторая. Гектор

Я и забыл этот запах соленого воздуха, прочищавшего мозги не хуже листьев подземного ореха. В головах прояснилось, сердца забухали чаще, нагнетая горячую кровь в мышцы. Уже давненько мне не было так хорошо. Всеми двенадцатью элементами ощутил то непередаваемое желание жить. Хотелось находиться в пещере как можно дольше, чтобы насмотреться на переливающиеся между острыми черными сталактитами драгоценные камни. Чтобы впитать здешние запахи. Чтобы сохранить в памяти этот образ пещеры, стены которой напоминали человеческие лица.

Я уселся на камни всеми двенадцатью элементами, разделил скудные запасы пищи на каждого и принялся есть. Взгляд первого тела то и дело натыкался на пурпурное озеро у дальней стены. Помню, что в багряной воде плавают странные, светящиеся зелеными и желтыми цветами, существа. Неожиданно всплыл яркий образ, как мой второй элемент пытался спасти старика Сенециона от голодной смерти…

Рука непроизвольно коснулась линумного мешка, в котором лежала старая книга.

– Далеко ли ты собрался?

Я поднял головы. У огромного, в несколько эмиолиусов, валуна стоял незнакомец в сером балахоне. Его лицо пряталось во тьме низко надвинутого капюшона.

– Давно не виделись, – сказал я двенадцатью ртами. Все голоса были могучими, сильными словно рев.

Почувствовал себя увереннее.

– Мы должны поговорить, Гектор. – Каждое из слов незнакомец произносил другим голосом, как будто под капюшоном пряталась толпа.

– Так говори.

– Ты понимаешь, что с тобой случилось?

Я сделал вид, что задумался всеми элементами. Приказал первому телу запустить руку под кожаный плащ, нащупал костяную рукоять бронзового ножа.

– Просвети меня, бог.

Незнакомец скинул капюшон. Его лицо за сто пятьдесят хакима не изменилось: все то же мраморное испачканное пеплом лицо без единой морщинки, все те же сияющие красным глаза-рубины, в которых столько же жизни, сколько в камне. Впрочем, и я внешне остался прежним. В этом мы с ним были на равных.

– Враг воспользовался твоей слабостью, глупец! – закричал бог.

Холодный, леденящий страх обнял все мои двенадцать элементов. Виски стали влажными.

Нельзя казаться слабым!

– А почему ты не вмешался? – спросил я как можно спокойнее. – Почему не помог мне тогда, когда была плохо? И что за враг такой? Хватит говорить загадками!

Бог приблизился к моему ближайшему телу. Его лицо оставалось совершенно спокойным. Я же мысленно сжался, ожидая удар. Оружие было только у первого элемента.

– Ты чувствуешь себя обиженным, Гектор, – сказал Пепельный Человек. Не вопрос – утверждение. – И я понимаю, почему. Тебе казалось, что я бросил тебя. Оставил гнить в пещере. Оставил в темнице. Но все совершенно иначе. Я не тебя оградил от людей, а – людей от тебя. Ты опасен, понимаешь? Я должен был понять, сможешь ли ты ужиться…

– Хватит нести бред! – взорвался я.

Заметил, как бог спрятал руки под балахоном.

– Но это правда. – Он отошел на два шага от моего ближайшего тела. Растянул губы в улыбке, отчего с щек посыпался пепел.

– Кто ты? Назови себя!

– Мы с тобой уже разговаривали давным-давно об этом. Тогда, в пещере. Помнишь?

– Мне наплевать!

С этими словами я-первый выхватил нож и бросил в бога. Время замедлилось: видел, как лезвие крутилось в смертоносном вихре, летя прямо в лоб врагу. Но в последний момент Пепельный Человек просто исчез. Растворился в соленом воздухе. И я не успел среагировать: бог материализовался у четвертого тела, свернул молниеносным движением шею, а затем, двигаясь с невероятной быстротой, закружил над остальными элементами.

Зрение не успевало запечатлевать моменты смерти, но вот мозг взрывался болью. Словно некто отрывал мне конечности. С каждым пройденным мгновением реальность сужалась сначала до девяти тел, потом до восьми… И в итоге – до одного. Бог возник напротив меня, ударил в грудь. Ребра затрещали, сердце едва не разорвалось. Я-первый потерял равновесие и упал.

Некоторое время пришлось корчиться от боли. Посылал мысленные сигналы другим элементам, но те непривычно молчали.

– Я бы мог убить их всех, – спокойно сказал Пепельный Человек. Его голос приобрел глубину и звучность. – Впредь больше не делай так. Нам надо поговорить.

Держась за ушибленную грудь, я кивнул и сплюнул на камни кровавый сгусток.

– На некоторое время я оставлю твои тела мертвыми, – заявил бог. – Не будет соблазна попытаться вновь меня убить. Ты зря стараешься, Гектор. Контроль над ситуацией у меня. Ты даже на мгновение не можешь представить, что происходит.

– Так… объясни мне! – крикнул я.

Лица на стенах пещеры смеялись надо мной. Я больше себе не казался всемогущим.

– Один из моих врагов воспользовался твоей слабостью, Гектор. И завел тебя в ловушку… подсадил эту мерзкую тварь.

– А разве не ты хозяин червивых? – спросил я.

Бог засмеялся, показав красивые белые зубы:

– Конечно нет. Я знаю, что ты думал иначе. Червивых, как ты их называешь, посылал не я. Хотя не скрою: я никогда не препятствовал тварям добраться до группы. Мне нужно было понять степень вашей выживаемости.

– Вашей?

Тяжело дыша и обливаясь потом, я сел, взгляд непроизвольно скользил по моим телам. Многие уже посинели, языки вывалились. У некоторых торчали осколки костей, из открытых ран рекой лилась кровь.

– Вероятно, паразит изменил твою память, – сказал бог, разглядывая меня. Под его испытующим взглядом хотелось провалиться сквозь землю. – Да… Я вижу… Остальные личности уничтожены… Хотя нет, паразит соединили их в одну.

– О чем ты?

Терпение таяло.

– Уже неважно, Гектор. Уже неважно…

Я-первый скривился от очередного приступа боли в груди.

– Нельзя допустить, чтобы враги добрались до города, – сказал бог, нахмурившись. – Не находишь?

– Я… – Слова не хотели срываться с губ. – Я могу помочь.

– Вряд ли. В таком разобранном виде ты мне неинтересен.

– Убьешь меня?

Пепельный Человек широко улыбнулся, бросил небрежно:

– Может быть. Все зависит от твоего решения. Ты пойми: мир не крутится вокруг тебя. У меня есть куда более важные цели, чем сидеть тут с тобой. В конце концов, этой встречи вообще не должно было быть.

Я закрыл глаза, обдумывая слова бога. В конце концов, какой у меня выбор? Добровольно отказаться от жизни? Глупости!

– Ты сказал, что в разобранном виде я неинтересен. Однако же сейчас стоишь передо мной. В чем причина?

– В жалости, наверное. Мне искренне жаль, что все так закончилось. Я надеялся на другой исход. Но надо отдать тебе должное: ты смог продержаться дольше всех в группе. Как и Шифра. Вы оба молодцы.

Я нахмурился, пытаясь понять, где раньше слышал это имя. Память отказывалась работать.

– Я не знаю никакой Шифры.

– Сейчас – может быть и не знаешь, Гектор, – сказал бог с неожиданной, почти виноватой грустью. – И это тоже повод для печали. Не для того я создавал бессмертных, чтобы потерять их. Жаль, очень жаль.

Я стиснул кулаки, с вызовом смотря на него. Наверное, со стороны это выглядело комично – перепачканный в грязи, дурно пахнущий человечишка вызывающе разговаривал со сверхсуществом. Инстинктивно попытался переключиться на другой элемент, но в ответ лишь нащупал тьму.

– Я хочу попасть к людям.

Улыбаясь, бог сказал:

– Хорошо. Но с моими условиями. В конце концов, я не хочу тебя убивать. Ты мне нравишься – вот подходящее слово. Нравишься! В тебе есть то, что не хватает многим смертным. Желание идти до конца. Даже в таком виде, в каком ты находишься сейчас, ты совершенен.

Боль в груди затихала, я почти перестал сплевывать кровь.

– Что за условия?

Пепельный Человек принялся ходить вокруг моего первого элемента, пронзая острым взглядом.

– Я разрешу тебе посещать Нижний Город, но жить запрещаю там, – сказал он. – Найди себе пещеру недалеко от Юменты. Ты отлично умеешь выживать в тяжелых условиях, поэтому не будешь испытывать недостатка ни в еде, ни в воде. Если узнаю, что ты в городе проведешь больше двух анимамов, – умрешь.

В его словах не было злости. И оттого не хотелось возразить ему. Бог по-отечески улыбался.

– Хорошо, – сказал я.

– Это еще не всё, Гектор. Второе условие: ты не трогаешь ни Безымянного Короля, ни его окружение. Если кто-то из знати погибнет по твоей вине, клянусь: я уничтожу тебя. Не вмешивайся в государственные дела. Все должно идти своим чередом.

При упоминании владыки Мезармоута я ощутил волну злости.

– Но…

– Никаких «но»! – перебил бог. – Ты вообще помнишь, что настоящий Безымянный Король мертв? Я вижу в твоих глазах желание отомстить. Но кому и зачем? Не тебе разрушать систему правления! Я не позволю, чтобы из-за тебя пострадали жители города. Путь в Венерандум закрыт, понял?

Скрипя зубами, я кивнул.

– Смотри мне в глаза, Гектор!

Я вызывающе уставился на него.

– Мысли не принадлежат тебе, – заметил бог. Под его взглядом что-то сжалось внутри меня, заставило сдаться. – Враг управляет тобой. Никогда об этом не забывай. Даже сейчас я вижу его в тебе.

– Мне наплевать.

– Вовсе нет.

(Оно выползло из хаоса бессознательного, принялось следить за Пепельным Человеком, страшась обнаружения.)

Ледяной ветер ударил прямо в лицо, я зябко поежился. Бог же, казалось, не ощущал холода, по-прежнему ходил вокруг меня.

– Хватит! Это раздражает.

Бог поднял брови, остановился, посмотрел на тело моего второго элемента.

– Я должен озвучить последнее условие, – сказал он. – Хотя по сути это требование. Тот паразит, которого ты к себе подсадил, разрушил мою метку. И у меня больше нет доступа к твоим Абстракциям.

– Что такое «абстракции»?

– Я не могу сказать, прости. – В его голосе слышалось искреннее сожаление. – В любом случае мне нужно поставить метку обратно. Недопустимо, чтобы ты бродил по Юменте без контроля. И твоему новому хозяину это не понравится, так как ему придется подвинуться и уступить часть сведений мне.

Я лишь пожал плечами:

– Не понимаю о чем ты.

– Со временем догадаешься. Сейчас же у тебя выбор невелик: либо ты соглашаешься на мои условия, либо умираешь.

Я сжал губы, сглотнул. В горле пересохло, нестерпимо хотелось пить.

– Ты ведь бог, да? – задал глупый вопрос я.

Пепельный Человек медленно опустился на колени передо мной.

– Да, в твоем понимании я бог, – ответил он.

– Тогда почему ты ведешь себя как человек? Ну… то есть разговариваешь как смертный, ведешь себя как он.

– Я мог бы допустить тебя до своих мыслей. И тогда бы ты понял, что сильно ошибаешься. Я веду себя как человек, потому что ты ждешь от меня такого поведения. Я как зеркало, Гектор. Ментальное зеркало.

– Но ты меня не допустишь, да? – спросил я.

– Нет.

Я усмехнулся. Наверное, выглядел обиженным и растерянным. Хотелось поскорее покинуть пещеру и как можно быстрее оказаться в Юменте. Ухмыляющиеся лица на стенах сводили с ума, мертвый блеск драгоценных камней между сталактитов вызывал отвращение. Это место больше не казалось священным.

(Оно шептало, чтобы зародившаяся личность согласилась на условия бога.)

– Почему ты никогда не помогал мне? – спросил я. – Столько раз я был на грани безумия. Взывал к тебе.

– Я оставил заветы.

– Этого недостаточно!

– Я не твоя нянька, Гектор. – Его голос был глубоким и близким, словно шептал в самое ухо.

– Но я нуждался в тебе!

Нестерпимо захотелось броситься на бога, вцепиться в глотку, выдавить глаза и наблюдать за тем, как жизнь по капли выходит из него.

– Я ограничен по времени, Гектор. Прошу сказать свое решение. Ты согласен на мои условия?

– Ты знаешь ответ.

– Нет, – возразил Пепельный Человек. – Озвучь его сам.

Я ухмыльнулся:

– Соглашаюсь на твои условия. Мне нельзя жить в треклятом городе. Нельзя трогать Безымянного Короля и его окружение. И ты поставишь метку. Всё?

– Да.

Он на коленях подполз ко мне, коснулся указательным пальцем сначала своего лба, затем – моего.

Я почувствовал легкое жжение, словно к коже поднесли слабое пламя. Мысли закружились, как сизый дым под порывами ветра. Мне хотелось, чтобы бог продолжал, потому что с каждым мгновением наполнялся новыми, ранее неиспытанными чувствами. На некоторое время я перенесся в другой мир. В мир, где обитал Пепельный Человек. Или так только казалось? Перед глазами проносились яркие звезды, неописуемые многоголовые существа. Огненные Шары взрывались в пустоте, оставляя после себя яркие всполохи света. Я вобрал в себя бога.

(Оно не могло позволить, чтобы к созданной личности дотянулись чужие руки, поэтому искусно подделало метку. Даже Пепельный Человек не раскрыл обман, погружаясь в псевдосознание. В дальнейшем он будет получать фальшивые эмоции и мысли. И распознает ошибку в самый последний момент.)

Когда бог убрал палец с моего лба, я удивленно таращился на свои ладони, словно осознал тайны мира. Не мог поверить, что в мой разум вот так легко могут зайти, порыться там и всё переставить.

– Сейчас тебе полегчает, – спокойно сказал бог. На его лице не отражалось ни единой эмоции. – Порой бывает больно, прости.

– Со мной… все хорошо… – неуверенно прошептал я, перевел взгляд на Пепельного Человека. – Ты нашел в моей голове что-то странное? Нашел врага?

– Лишь оставил метку.

Я кивнул, словно понял его слова:

– Мы еще встретимся?

– Молись, чтобы больше не пересекались. – Он покачал головой. – Потому что если я появлюсь перед тобой, мне придется убить тебя. Навсегда, Гектор. Без права возвращения в Абстракции.

Я не ответил. В голове было пусто. Внимание привлекла рукоять ножа, поблескивающая в свете жар-камня.

Когда я вновь перевел взгляд на бога, он исчез. Как обычно.

Вскоре остальные мои элементы ожили. Ощущать их тела было приятно, словно после долгого онемения возвращалась подвижность к рукам. Проверяя, я перескакивал с одной головы на другую, а затем подключился сразу ко всем. Вроде всё в порядке.

Адаптировавшись, направил элементы к выходу из пещеры. Туда, где в свое время появился старик Сенецион и его ученик. Мои сердца тревожно застучали, каждый шаг давался с трудом. Я не мог поверить, что наконец-то доберусь до города и людей. А вдруг Пепельный Человек обманул меня? И желтое сияние вновь преградит путь? Вернуться я не мог – слишком невыносимыми были воспоминания.

На всякий случай первым к выходу направился самый слабый элемент – одиннадцатый. Его потеря не казалась критичной для группы. Я, боясь удара, протянул тощую руку во тьму прохода.

Ничего.

Путь был свободен.

Смеясь одновременно двенадцатью ртами, я двинулся вперед. Разум до сих пор не мог понять, что желтого сияния больше не будет. Все преграды уничтожены. Теперь я свободен, как ветер. И наконец-то могу добраться до конечной цели. Могу добраться до города. Возможно, уже к концу сегодняшнего анимама буду бродить по улицам Юменты.

Перед тем, как исчезнуть в узких каменных переходах, я-первый бросил взгляд назад. Лица на стенах пещеры провожали меня беззвучными криками боли, а озеро казалось наполненным кровью.

Но мне было наплевать.

* * *

Время, проведенное в темноте, сделали глаза чувствительными к малейшим проблескам света. Я благоразумно решил, что нет смысла дожидаться смертных всеми элементами, а потому прижимался к холодной каменной стене в одиночестве. Если мне потребуется помощь, то остальные примчатся в течение тридцати перкутов.

Переход шел прямо, лишь в этом месте едва-едва утолщался, позволяя спрятаться. Свет от жар-камня лишь в самый последний момент раскроет мое укрытие, но к тому времени я перережу глотки беднягам. Я легонько потыкал кончиком лезвия ладонь.

Должно сработать.

В моем виде нельзя идти в город: собственноручно сшитая кожаная одежда вызовет множество вопросов у охранников. Не могу же сказать, что я сто пятьдесят хакима прятался в пещере, так как не мог покинуть его из-за желтого божественного сияния? Глупости, конечно же. К тому же за время моего отсутствия речь в Нижнем Городе немного, но изменилась: в этой части подземелий было полно охотников и витамов, я долго вслушивался в их разговоры, но так и не смог уловить всех нюансов.

План казался простым: поймать одного-двух смертных, перерезать глотки и надеяться, что одежда подойдет для меня. Конечно, оставалось много неясностей, но я старался не думать о них. Решаем проблемы по мере поступления.

Я-первый услышал впереди постепенно усиливающиеся шаги. С вороватой улыбкой вжался в стену, прижимая к груди бронзовый нож.

– С каждым разом приходится все дальше и дальше тащиться от ворот. – Голос был грубый. Юментские гортанные звуки смешивались с незнакомым акцентом. – Скоро до пасти Универса будем ходить. И ладно бы нам, Лукан, платили золотыми талантами – работа-то неблагодарная и рискованная. Но нет – зарабатываем гроши…

– Боги ссут на нас! – воскликнул второй незнакомец. Высокий пронзительный голос едва слышался.

– Не боги, а этот разжиревший королевский консул, что…

Слов я не понял. Ну же! Давайте быстрее… Едва выглянул из своего укрытия: разглядел вырисовывающиеся силуэты на фоне узкого прохода. В руках у одного из них едва теплился огонек в блюдце.