Текст книги "Я вернусь (СИ)"

Автор книги: Сергей Тягунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Эй! Что с тобой?

Живот скрутило от страха. Кинув нож с тушей на камень и вскочив, Шифра подошла к старику, коснулась его шеи и тут же одернула руку. Её пальцы словно пронзило холодом. Она упала на колени и, схватив за волосы, подняла голову Сенециона. Ни одна жилка не дрогнула на его изможденном лице. Пытаясь понять, дышит ли он, Шифра прижала указательный и средний пальцы к шее. Вроде пульс есть. Слабый, едва слышный.

– Ты меня слышишь? Очнись же!

Влепив несколько пощечин, она затрясла старика.

– Не вздумай подыхать! Ты еще нужен мне!

Шифра замерла, судорожно пытаясь понять – что делать? Влить в него воду из фляги? Глупости. Станет только хуже. Тогда что? Недолго думая, она схватила одеяло, оторвала кусок и принялась туго стягивать сломанную ногу Сенециона. Затем, набросив на себя все сумки, огляделась.

Дожидаться смерти старика она не могла. А значит, оставалось только одно – попытаться вновь выйти из пещеры.

Ей хотелось орать, ломать все на своем пути! Злость сменилась безудержной яростью. Обстоятельства её не сломают! Только не сейчас.

Взвалив старика на плечи, Шифра, стискивая от напряжения челюсти, поплелась вперед. Каждый шаг давался с огромным трудом. Казалось, тело весит как гигантский валун. Голова Сенециона болталась из стороны в сторону.

– Я справлюсь. Справлюсь…

«У меня должно получиться!»

С проклятиями, с невероятными усилиями она добралась до круглой дыры, выводящей из пещеры.

– Вот увидишь, старик: мы скоро окажемся в Доме. А там уже и вылечить тебя не составит труда. У Пилос много чудодейственных трав…

Согнувшись под тяжестью тела Сенециона, Шифра шагнула вперед.

Глава тринадцатая. Гектор

Возможно ли описать чувство, которое считал давным-давно потерянным? Когда в груди щемит от бесконечной тоски и кажешься себе песчинкой рядом с камнями. Когда дух словно отделился от тела и парит в бескрайних чернильных небесах. Когда инстинктивно ощущаешь страх перед чем-то величественным. Высоко вскинув голову, я не отрывался от звезд-жемчужин, что так щедро рассыпал Создатель. Изо рта вырывались частые клубы пара, тут же замерзали и звенели в воздухе крохотные льдинки.

Вокруг меня горели четыре жар-камня, но им не удавалось справиться с холодом на поверхности. Сколько бы я ни пытался отогреть окоченевшие пальцы в пламени, – ничего не получалось. И мне было наплевать. Дрожа и облокачиваясь на воткнутое в снег копье, я стоял и любовался звездами. В нескольких эмиолиусах позади зияла дыра, из которой выбрался на поверхность.

Обладая талантами поэта или хаята, смог бы описать чувство, всецело охватившее меня. Смог бы в красках обрисовать сияющую серебряную корону вокруг луны. Смог бы передать тот страх, каскадами изливающийся со звезд. Смог бы. Но я не поэт. А потому мне оставалось довольствоваться лишь неясными, невыразимыми эмоциями. Будь сейчас рядом Териф, то, думаю, ему бы удалось расписать всё в красках.

Я подул на руки, поплотнее укутался в одеяло. Скоро потребуется вновь лезть в дыру, чтобы согреться. Уже три раза так спускался-поднимался. И каждый раз себя буквально приходилось заставлять сдвигаться с места. Я напоминал нашедшего клад нищего: черными от грязи пальцами достаю монеты и не могу оторваться от золотого блеска. Мало, мне так мало…

«Где же ты, бог? Почему не встанешь рядом со мной и не разделишь эту суровую красоту?»

Иногда взгляд цеплялся за циклопические фигуры дагулов, навечно повисших в небесах, и тогда я не мог понять, почему раньше не обращал внимания на них? Ящеры словно вдруг становились центром мироздания; Луна и звезды как будто тускнели. Величественные Ияс, Сир и Рах. Боги, отдавшие собственную кровь и взамен получившие имя Безымянного Короля… Мою спину пронзало от боли, и в голове начинала крутиться лишь одна мысль: «я помню дагулов». Откуда? Наверное, из той, прошлой жизни, что острыми осколками вонзалась в меня во снах.

Стоило отвести глаза, как тут же забывал о существовании летающих ящеров и всё внимание переключалось к страшным небесам. За те мгновения, что отвлекался на дагулов, звезды как будто меняли расположение. Даже луна приобретала алый оттенок. И легкий ветер подхватывал меня и уносил все дальше и дальше от ледяной пустыни.

«Группа должна выйти на поверхность».

Эта мысль отрезвила. Я вновь оказался заложником собственного тела, ощущение ирреальности происходящего улетучилось. Пошевелил сначала одной ногой, затем – другой. Стоп практически не чувствовал, онемение распространилось до самых икр. Тревожный знак.

Я кое-как доковылял до дыры, опустился на колени, огляделся. Насколько хватало глаз, вокруг простиралась безжизненная снежная пустыня. Лишь впереди можно рассмотреть крошечные отсюда горы. Попытался прикинуть, где может находиться Венерандум. Когда только выбрался на поверхность, то первой мыслью было разглядеть Верхний Город, но мои мечты не сбылись.

Вокруг лишь сугробы и белая гладь.

Я взял горсть снега, помял в руках, наслаждаясь ледяным покалыванием, а затем поднес к лицу и понюхал. И, конечно же, ничего не ощутил.

Пора вернуться к группе и рассказать о том, что мне удалось выбраться. Остальные обязаны оказаться здесь! Обязаны посмотреть на звездное небо и удивиться тому, как раньше боялись выходить из пещеры!

Я опустил голову, пытаясь совладать со все нарастающим гневом. Взгляд зацепился за дыру. Перед мысленным взором пронеслись воспоминания последних трех анимамов. Взобравшись на самый верхний каменный выступ в расщелине, я сразу же принялся растапливать лёд над головой с помощь копья, к наконечнику которого привязал жар-камень. Поначалу боялся, что вода погасит пламя, но – хвала богам! – обошлось.

Хотя все равно пришлось попотеть: ледяная корка, закрывавшая расщелину от поверхности, в толщину была с два моих роста. Пригодились заготовленные металлические скобы, которые вбил сначала в камень, а затем – в стенки дыры. Но все мои усилия сторицей вернулись, как только выбрался наружу.

Надолго в память впечатались те мгновения, когда лед полностью растаял под языками пламени. Ради этого момента стоило страдать столько хакима! Никогда раньше не чувствовал себя таким одухотворенным, свободным! Помню, как вылез на поверхность. Пальцы тут же посинели от холода, лишились чувствительности; неистовый ветер проносился словно сквозь меня, заметая всё густым снегом; небо было в черных комковатых тучах, из-под которых изредка выглядывали пляшущие звезды.

Прикрывая рукой от мороза лицо, я тогда огляделся в поисках Верхнего Города и, конечно же, ничего не обнаружил. Из-за всепроникающего холода пришлось спуститься на каменный выступ расщелины. Однако даже укутавшись в свои лохмотья, я мерз. Собрал всю силу воли в кулак, заставил себя стоять под колючим ветром и ждать… Ждать чего? Я сам не знал. Надеялся, что вот-вот горизонт осветится Огненным Шаром, но перкуты сменялись потестатемами, а ничего не происходило. Мои сны не врали: после гибели – могу ли я говорить об этом однозначно? – Безымянного Короля на поверхности наступила вечная ночь.

Вскоре ветер стих, а чернильные небеса очистились от туч. Вся ледяная пустыня вмиг преобразилась, наполнилась изломанными тенями. Я почувствовал себя древним жителем Венерандума: когда о спуске под землю никто и не мечтал, а за стенами города бродили чудовища.

Странное безмолвие ледяной пустыни нарушало лишь мое сиплое дыхание. Я вдруг ощутил, как сердце бешено забилось в груди. Страх сковал меня. Из памяти всплыли истории о чудовище Симне, что по-прежнему обитало в снегах и рыскало в поисках теплой человеческой крови… Готов поспорить: в тот момент, когда во мраке ночи сугробы утратили четкость, я увидел вдали два красных пламени – два шарика глаз…

Конечно же, почудилось.

Я улыбнулся, скинул заплечную сумку и копье в широкое отверстие, поставил ноги на ближайшую металлическую скобу. Вообще дыра получилась достаточно большой, даже двум людям здесь не было бы тесно. Поэтому можно не бояться, что её заметет.

Я в последний раз бросил взор на звездное небо, на дагулов. Хотелось запомнить каждую деталь прежде, чем вновь оказаться глубоко под землей. После свежего бодрящего воздуха невыносимо было думать о спертом зловонии пещер. Но я должен вернуться. К группе.

«А как ты спустишься с расщелины?» – прошептал противный внутренний голосок.

Мысленно улыбнулся еще шире.

Ответ прост: я спрыгну с выступа.

От этой мысли полегчало.

* * *

Согласились пойти лишь пятеро. Великан Коммититур, сидя на коленях, перебирал содержимое своей сумки и неразборчиво ругался; тихоня Териф, старик Кор и сутулая Хуфра задрали головы вверх, тщетно пытаясь разглядеть пятак ночного неба; Теш молчаливо возился с блоком, проверял прочность канатов. На всех была самая теплая одежда, что удалось найти Дома: сапоги, толстые кожаные штаны, рубахи, сделанные из грубых, но прочных листьев линума, и плащи до колен.

– Что-то не разглядеть мне проход-то, – проворчал Кор, жмуря здоровый глаз.

– Слишком высоко, – объяснил я, стараясь говорить спокойным ровным голосом. Сердце вырывалось из груди. – К тому же дыру закрывает самый верхний каменный выступ. Заберемся – увидишь.

– А если ты дуришь нас? – спросил Коммититур.

Он единственный, кого пришлось уговаривать пойти к расщелине чуть ли не силой. Его не поразили ни мои рассказы о ледяной пустыне, ни о дагулах. Все, что интересовало великана, – кузница. Мне пришлось пообещать ему отдать второй горн, чтобы он помог части группы взобраться на блоках.

– А зачем мне дурить тебя? – вопросом на вопрос ответил я. – Это глупо.

Коммититур оторвался от сумки, с прищуром взглянул на меня, словно знал нечто особенное. Его лицо покрывали крупные капли пота.

– Долго пришлось растапливать лед? – спросил Териф. От волнения он то и дело проводил ладонью по кучерявым волосам. Видимо, его захватил мой рассказ о том, как удалось выбраться на поверхность.

– Три анимама, – ответил я. – Ничего особенного: привязал к копью жар-камень и просто ждал.

Териф молчаливо кивнул. По его виду было видно, как сильно он жалел, что сам не додумался до такого простого решения.

– Я думал, у ледяной корки была толщина в несколько десятков эмиолиусов, – сказал он. – А оказалось, группу отделял всего лишь тонкий слой льда.

– Ну, не такой уж и тонкий, – заметил я.

Великан подошел к Тешу, тот принялся ему что-то втолковывать. Здоровяк кивал с тупым выражением. Вскоре он скинул плащ и стал развязывать канат на блоке.

– Ты в одиночку взобрался на самую верхотуру? – с сомнением спросил одноглазый Кор.

Я кивнул:

– Да.

– Без помощи блоков?

– Так тянуть-то меня никто не мог, – съязвил я. – Никто из группы не удосужился пойти со мной, если ты забыл.

Старик промолчал.

Теш подошел к нам. С самого ухода из Дома он не проронил ни слова. Я не мог поверить, что когда-то мы были если не друзьями, то напарниками. Теш боготворил меня. А сейчас? Боится встретиться взглядом, все время молчит, словно воды в рот набрал. Я очень удивился, когда он решил пойти к расщелине.

– Как выйдем на поверхность? – как бы невзначай бросил Теш. Но я видел, с каким трудом он выдавил вопрос.

Какой-то подвох? Ладно, пока надо думать о другом.

– Сначала на самый верхний каменный выступ поднимите меня, – сказал я. – Затем буду ждать кого-нибудь одного из вас. Будете меняться поодиночке.

Териф нахмурился:

– Зачем?

– Вы задаете слишком много вопросов. Потому что выступ выдержит не больше двоих. Я не хочу рисковать выходом на поверхность из-за вашего нетерпения. Бросайте жребий, если пожелаете. Я подожду.

Вокруг притихли. Теш открыл было рот, но так и не проронил ни слова. Одноглазый Кор и кучерявый Териф переглянулись. Я же уставился на неровную горизонтальную линию вплавленных в стену жар-камней. Не верилось, что в одиночку взобрался на самый верх. Вспомнил то странное чувство непередаваемого страха, когда из трещин в расщелине послышались голоса монстров…

– Мы могли бы оставить тебя здесь, Гектор, – заявил Теш.

– Этого не будет, – обозлился я. – Только не после того, сколько сил я вложил в дело! Я просил помочь мне, умолял не идти на поводу собственной лени. А что сделали вы? Сказали, что у меня нет ни единого шанса выбраться на поверхность. Теперь я покажу каждому, как сильно вы ошибались. Ткну мордой в снег и спрошу, каково чувствовать себя проигравшим.

Сам не заметил, как от злости сжал кулаки. Ногти впились в ладони.

– Ты уже всем всё доказал, Гектор, – спокойно сказал Теш.

Его наглость бесила. Захотелось врезать ему по морде.

– Вы поднимете меня на выступ первым, – бросил я. – Или можете проваливать.

Териф положил ладонь на кисть Тешу, покачал головой:

– Гектор прав. Мы сами виноваты, что не послушались его. Нам ничего не стоит делать так, как велит он. Давайте не будем ссориться. Только не сейчас, когда есть возможность увидеть ледяную пустыню. Прошу вас. После того, как вернемся Домой, делайте что хотите. Ругайтесь, деритесь, машите копьями – мне все равно.

– И кто тогда пойдет следом за… вожаком? – с любопытством спросил Теш. – Будем тянуть жребий?

От теплой одежды я взмок, пот буквально градом катился с меня. Рубаха противно прилипла к коже. Распаренный и злой, я ждал решения нашей маленькой группы. Меня до сих пор удивляло, почему Дом согласились покинуть лишь пятеро. Ведь я поднес им все на блюдечке: подойди и возьми. Но нет. Ладно молоденькая Пилос: её оставили ухаживать за седой Эродой. Ладно Шифра: она опять пропадала в пещерах. Но Сиф, Воруб и Энтри? Что им мешало пойти?

– Думаю, будет правильно отправить первым с Гектором Терифа, – смущенно сказала сутулая Хуфра, держась чуть позади нас. Она вперила взгляд в землю.

– Хорошая идея, – поддакнул Кор. – После Терифа отправим Теша, затем – Хуфру и меня. А там поднимем великана, если тот захочет, конечно.

Я кивнул. Неплохой выход из ситуации. Пожалел, что это предложил не я. В последнее время приступы злости появлялись всё чаще и становились продолжительней. Вывести из равновесия мог любой резкий звук или случайно брошенное слово. Меня пугало, с какой легкостью я терял самоконтроль.

«Хватка уже не та, Гектор. Будь сдержаннее».

– Вы запомните этот подъем на всю жизнь, – сказал я, улыбаясь.

Теш ответил не сразу, с неохотой:

– Хотелось бы верить. Возможно, ты нас всех разыгрываешь.

– Хватит, – попросил Териф. – Забудьте на время обиды.

Я поправил заплечный мешок и направился к канатным застежкам.

– Ладно! Давайте выдвигаться.

Хмыкнув, Териф плюнул под ноги, но пошел следом за мной.

«Надо будет с ним поговорить по душам. Не понимаю причин его агрессии».

* * *

Холод проникал в тело даже сквозь теплую одежду. Думал, кожаный плащ спасет меня от ветра, но ошибся – каждый резкий порыв ощущался всеми костями. Стараясь хотя бы не думать о морозе, я расставил четыре жар-камня у дыры, вообразил несколько геометрических фигур, вспыхнуло белое пламя. Затем помог Терифу выбраться на поверхность. Как только его колени коснулись снега, лицо парня застыло в каменной неподвижности. Он смотрел в небеса, и его душа словно покинула тело.

Многое бы отдал, чтобы сейчас узнать, о чем думал Териф. Какие воспоминания коснулись сознания? Увидев воочию ледяную пустыню, ощутил ли он ту же мистическую связь, что и я? В его глазах выступили слезы, дыхание стало тяжелым и прерывистым. Первым моим желанием было подойти к нему и обнять. Меня тоже распирало от невероятной красоты этого места.

Но я не сдвинулся с места. Засунул руки в карманы плаща, пытаясь отогреть закоченевшие пальцы.

– Мы сможем найти Мезармоут, – прошептал Териф, по-прежнему не отрываясь от звезд.

– Что? – неуверенно спросил я.

– Мы сможем найти Мезармоут, – повторил он мне словно ребенку. – Теперь вопрос лишь времени, когда я… я найду способ обнаружить город. И никакие боги нас не остановят!

Териф поднялся на ноги, медленно обернулся, пытаясь разглядеть огни чадящих костров Венерандума.

– Гектор, ты понимаешь, что ты сделал? Ведь понимаешь? Теперь группа не имеет права гнить в пещере.

– Успокойся.

Его плечи поникли. В один миг Териф словно уменьшился.

– Я спокоен, Гектор. Я виню себя за то, что не пошел с тобой к расщелине. Что не помог растопить лед. Я должен был догадаться, что корка слишком тонкая! Должен!

– Все мы умны задним числом. Не ругай себя. – С этими словами я отстегнул флягу, откупорил крышку и протянул Терифу. – Выпей. Это хмельная настойка умулуса. Холодная, правда, но взбодрит.

Он неуверенно взял сосуд одной рукой, облизал губы, а затем сделал несколько глубоких глотков.

– Здесь красиво, – сказал я. – Во снах пустыня выглядела… блеклой, что ли. Не помню ни этого колкого блеска снега, ни пульсирующих звезд. Реальность оказалась такой прекрасной.

Скривившись от горечи напитка, Териф выдавил:

– Думаешь, наши сны не плод воображения?

– Вряд ли. Внутреннее чутьё подсказывает, что я уже был здесь. Неконкретно здесь, конечно. Но стоял на стенах Венерандума, мерз на ветру и глядел на пятак луны.

– А ты задумывался над тем, что сны не принадлежат нам? – спросил Териф.

– В каком смысле?

– Ну… Как сновидения о смерти Безымянного Короля. Кто-то их передает нам на расстояние. Возможно, твой бог, Гектор.

– Наш бог, – поправил я.

Териф задрожал от холода, обхватил себя обеими руками за плечи. Я скинул пузатый заплечный мешок, вытащил два одеяла и накинул их на парня.

– Спасибо, – с благодарностью сказал он.

– Я просто хочу поговорить, – ответил я, пытаясь выровнять дыхание – морозный воздух обжигал легкие при каждом вдохе. – Пока никого нет. Понимаю, момент не совсем подходящий, но когда выпадет случай побыть с глазу на глаз?

– О чем ты хочешь поговорить?

– Помоги мне, Териф. Убеди группу покинуть Дом. Хотя бы временно. Мы должны отыскать Венерандум. Пока есть шанс.

– Но ты же сам не хотел уходить из пещеры?

– Теперь считаю иначе.

– Меня никто не послушает, – сказал Териф.

Его растрепанные кучерявые волосы и борода, казалось, так и рвались из-под воротника плаща. Я поднял голову и уставился на крупную красную звезду. «Звезду Тестатема», – подсказал внутренний голос.

– Тебя как раз послушают, – сказал я, стараясь говорить четко и без эмоций. – Сам прекрасно видишь во что превращается группа. Мы вырождаемся. Перестаем работать головой, много отдыхаем и часто пьем.

– Не понимаю, при чем здесь я.

Териф плотнее укутался в одеяло.

– Ты всегда отличался от остальных. Голова у тебя работает за пятерых. Постоянно что-то придумываешь, постоянно меняешь нашу жизнь. Понимаешь, к чему клоню? Ты единственный, кто сохранил трезвый ум. По-прежнему умеешь думать логически. Настала твоя очередь вести группу, Териф. Я прошу. Стоит тебе сказать, что сможешь придумать способ как добраться до Венерандума, как люди пойдут за тобой. Мне они не поверят. Даже после того, как я нашел выход на поверхность.

Териф, не сводя взгляд со звезд, молчал. Было видно, как он напряженно соображал, что ответить. Я присел на корточки, протянул руки к пламени. После нескольких упражнений к пальцам вернулась чувствительность.

– Я не могу, Гектор, – сказал Териф. Слова прозвучали как приговор. – Я… Я… Я просто не могу – и всё. Ты же знаешь правду. В последнее время я сильно сдал: с трудом соображаю. Даже сосредоточиться не могу. Мне приходится тратить кучу времени, чтобы вспомнить, как расстегивать штаны…

– А ты помнишь свою первую фразу, когда вылез из дыры? Напомнить? «Мы сможем найти Мезармоут». Значит, ты сам веришь в это.

– Я сказал так, потому что ты хотел нечто подобное услышать, – резко сказал Териф. – Не вынуждай меня признаваться в собственном бессилии, Гектор! Я действительно хуже соображаю. Порой смотрю на горны, на дома, на костяные блоки и не могу поверить, что все это придумал я! Словно другой человек. Человек, которого больше нет. Я не поведу людей, Гектор.

Я замотал головой:

– Ты обречешь группу на гибель, если откажешься!

Облака заволокли луну, стало темнее. Тени сугробов удлинились.

– Сколько пафосных слов, – улыбнулся Териф. – Еще раз говорю: прости. Жаль, этот разговор закончился не так, как ты хотел.

– Да дело не в этом! – крикнул я. – Не хочу подыхать! Не хочу сгнить бесследно в пещере. Хорошо – ты не хочешь никого убеждать. Тогда придумай механизм, который бы смог найти путь в Венерандум.

– Вряд ли у меня получится…

– Ты должен! – в сердцах бросил я.

Вновь повисла тишина, нарушаемая лишь слабым воем ветра. Териф уставился на меня, я – на него. Зрачок в зрачок.

«Мне нужна Шифра. У нее бы получилось переубедить группу. Но где – дагулы её дери! – она опять пропадает, когда так нужна?»

– Я совсем замерз: давай вернемся на каменный выступ, – бесстрастно сказал парень. Лицо его ничего не выражало.

– Так быстро? Ты же совсем мало побыл на поверхности…

– Я увидел достаточно.

Я разочарованно кивнул, поднялся и потушил мыслью жар-камни.

«Ты не спасешь людей, – ехидно прошептал внутренний голос. – Ты уже проиграл».

Спорить было бессмысленно.

* * *

Каждый, кто выбирался на поверхность, вел себя по-разному. От меня не ускользали ни их выражения лиц, ни улыбки. Я вбирал души людей, словно сухая тряпка – воду. Прожив с ними больше сотни хакима, осознал, что за это время так и не понял группу. Их настоящие эмоции и мысли были скрыты от меня. И лишь когда я оказался в ледяной пустыне, разобрался в глубине собственного невежества.

После того, как Териф спустился на канате, ко мне поднялся Теш. Он по-прежнему вел себя холодно, не смотрел в глаза. Исходящая от него аура была почти вещественной. Однако было видно, что он волнуется: руки не находили себе места, взгляд то и дело падал на дыру в ледяной корке. Поэтому я позволил ему лезть по металлическим скобам первым. Оказавшись на поверхности, Теш… закричал от восторга. Чего-чего, но подобного от него не ожидал. Не обращая внимания на мороз, парень зачерпнул горсть снега и принялся рыдать. Руки дрожали, из глаз лились слезы.

Я, чувствуя себя виноватым, подошел к нему и молча обнял. Теш не отстранился, наоборот уткнулся лбом в грудь и принялся извиняться. Меня переполнила горячая благодарность к нему. Пытался ответить ему что-нибудь вразумительное, но лишь лопотал ерунду. Сложно описать то чувство искренней привязанности. Я вновь обрел друга.

Звезда Тестатема погасла, и Теш попросил вернуться в расщелину. Мы оба замерзли, я не чувствовал ног, парню пришлось мне помочь спуститься по скобам…

– Я никогда больше не отвернусь от тебя, Гектор, – сказал тогда Теш, поправив ремень, и прыгнул во тьму.

Вскоре появилась Хуфра. Ей как и всем не терпелось увидеть ледяную пустыню, но пришлось ждать, пока я не поем и не передохну. Она намеревалась уже лезть без меня, когда я взял её за локоть, широко улыбнулся и полез наверх. В отличие от Терифа и Теша Хуфра казалась разочарованной. Блеск колких звезд и серебристое сияние луны ничуть не поразили её.

– Как ты думаешь, где находится Венерандум? – спросила она.

Я пожал плечами, заверил, что Териф придумает прибор, который поможет нам найти смертных. Кажется, мои слова успокоили её. Дрожа от мороза и чуть не падая от слабых порывов ветра, Хуфра попросилась обратно.

На смену ей поднялся старик Кор. Он долго топтался у каменных скоб, не решаясь даже поднять голову. Казалось, от одной мысли воочию увидеть звезды его бросало в жар. Пришлось долго убеждать его, что я помогу ему. Что он обязан выйти на поверхность. Что так он ощутит в себе новые силы.

– Но ведь со мной нет Эроды, – сказал Кор, по-прежнему опустив голову.

– А это важно?

– Конечно! Мы же все с ней делаем вместе. Я… не чувствую себя целым без неё. Вряд ли ты меня понимаешь, Гектор. Если сейчас поднимусь, то предам Эроду.

– Не предашь. Ты поймешь, как важно группе найти Венерандум. К тому же обещаю тебе, что седовласая Эрода тоже увидит звезды и луну.

– Точно?

– Да.

И старик выбрался на поверхность. Оглядевшись с тоской, он упал на колени и зашептал молитву богу. Просил не наказывать бессмертных за то, что выбрались на поверхность и желаем отыскать Венерандум. А затем, не сказав мне ни слова, спустился вниз.

Я собирался возвращаться к группе, когда получил сигнал, что ко мне кто-то поднимается. Наверное, великан все-таки не смог удержаться от соблазна. Оказался прав: Коммититур, широко улыбаясь, вынырнул из тьмы. Я помог ему освободиться от ремней и повел в ледяную пустыню.

– А где Огненный Шар? – спросил гигант, вздохнув полной грудью. – Или еще слишком рано?

– Я точно не уверен, но, кажется, сон о смерти Безымянного Короля оказался вещим. Огненный Шар больше не поднимается из-за горизонта.

– Жаль.

Мы вернулись к расщелине.

* * *

Я снял плащ, капли пота едва не шипели, испаряясь, на распаренной коже. С блаженством пошевелил плечами, позволяя ветру остудить меня. Сутулая Хуфра прошла мимо меня и улыбнулась, подавая флягу с водой гиганту Коммититуру. Тот принялся с жадностью пить, кадык заходил верх-вниз. Остальные сидели вокруг ярко пылавшего жар-камня и ели жареное мясо.

Я плюхнулся на ближайший валун. После ледяной пустыни воздух в расщелине казался спертым и душным. Приходилось заставлять себя дышать.

– Ты выглядишь усталым, – заметил Териф, подавая глиняную тарелку с мясной похлебкой.

Я с благодарностью взял еду, положил на колени. После спуска наша маленькая группа изменилась: парни шутили и смеялись, старик Кор что-то с жаром втолковывал сутулой Хуфре. Лишь великан казался грустным: уголки губ были опущены, массивный кулак подпирал щеку.

– Я три анимама не спал, – сказал я. – Вернемся Домой – и высплюсь обязательно.

Едва нахмурясь, Териф склонился ближе ко мне и прошептал:

– Я согласен.

– На что? – так же тихо спросил я. Мысли с трудом ворочались в голове. Усталость навалилась резко, внезапно.

– Я попробую убедить остальных выбраться на поверхность. Мне стыдно за свой поступок. Прости.

Я махнул рукой.

– Ничего страшного. С каждым бывает.

«Значит, у меня все-таки получилось! Териф придумает механизм, с помощью которого мы найдем Венерандум… И люди за ним последуют. Отлично».

Трепещущий белый свет жар-камня удерживал натиск тьмы, но, казалось, все сильнее сдавался под черной тяжестью. Я потер глаза, прогоняя наваждение, и принялся за еду. За светлым кругом ничего не было видно, кроме длинной вертикальной линии пламени, что растягивалась по стене расщелины.

– С тобой всё хорошо? – спросил озабоченно Териф.

Кивнув, я поднял голову. В вышине, почти у самой ледяной корки, разрастался слабый желтый огонек. Сначала подумал, что у меня галлюцинация, но время шло, а свет лишь сильнее разгорался.

– Териф, ты видишь? – спросил я и пальцем показал на странное сияние.

– Ага.

Мерцание становилось все более ослепляющим. Теперь я смог разглядеть две почти отвесные стены расщелины. Наши тени укоротились. Затем всё потонуло в желтом блеске.

Я прикрыл глаза рукой, но помогло слабо.

– Что это? – закричал Коммититур. Успел увидеть, как округлись от страха его глаза.

Наконец раздался страшный грохот, от которого у меня заложило уши. Земля затряслась с такой силой, что из рук выпала тарелка. Посыпались камешки. Я закричал, вскочил. Сияние поглотило расщелину.

Над головой чудовищно затрещало. А затем что-то тяжелое рухнуло на меня.