Текст книги "Древний свет"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)

Лугарев обернулся к эльфам:

– Селест! Ломион! Идите сюда! Эльфы подбежали к нему, следом шел Бэнкс.

– В чем ты вымазался? – удивленно спросила Селестиэль. Лугарев, не в силах сдержать возбуждение, сунул ей под нос вымазанный нефтью палец. Она брезгливо отшатнулась:

– Да объясни же, наконец?

– Селест, это нефть! Нефть!

– Нефть?!

– Да! Ты понимаешь, что это значит? Она знала, что такое нефть, и для чего ее используют в Вечности, но никак не могла понять, почему Лугарев так обрадован своей находкой.

– Ты же инженер, Селест, пойми, наконец, это же будущее для вас!

– Лугарев потряс перед ней измазанным пальцем. – Нефть – это энергия, транспорт, полимерные материалы! Ты же хотела видеть свой народ великим и сильным! Ключ к этому у тебя под ногами! В глазах Селестиэль блеснула знакомая ему искорка. Она поняла.

– Да, но… Ее ведь надо переработать? И потом, у нас нет промышленности, и я не уверена, что нам это нужно, – Селестиэль явно была озадачена. – Понимаешь, Игорь, у нас совсем другое отношение к жизни, к природе. Я не уверена, что нам следует идти вашим путем, а ты так стараешься повести нас следом за вами. Я знаю, что ты хочешь нам добра, но нужно ли нам такое добро?

– Ну, – Лугарев замялся. – Это, конечно, решать вам. Только учти один важный момент. Люди развиваются динамичнее и быстрее, чем вы, они более восприимчивы к новому. Рано или поздно, они додумаются, как использовать это богатство. Хорошо, если оно попадет в руки ваших союзников – гондорцев. Но Гондор далеко отсюда. Если эту нефть захватят ваши противники, и научатся использовать ее, у нолдоров не будет ни одного шанса. Ты видела наши боевые машины, и знаешь, что люди далеко не всегда хорошо настроены к эльфам. Рано или поздно возникнет новая Империя Зла. Я желаю вам победы, но без техники это будет непросто. А ты знаешь, что машины питаются нефтью.

– Да, – Селестиэль слегка нахмурилась, обдумывая его слова. – Нам предстоит еще многому научиться и много построить, чтобы эльдары могли существовать в этом изменившемся мире. Он уже никогда не будет прежним. И нам надо к нему приспособиться, а не погружаться в ностальгические воспоминания.

Военные действия в Хараде, по сути дела, закончились. Харадская армия большей частью была уничтожена. Мелкие отряды орков, рассеянные по пустыне, не представляли собой большой опасности.

Техники Моргота здесь не осталось. Крабоиды были уничтожены, экспедиционному корпусу нолдоров достались в качестве трофеев подобранные на поле боя 33 покалеченных 12Н75, которые можно было отремонтировать. Еще штук десять были повреждены так серьезно, что годились лишь на запчасти. Часть планетолетов группы «Пустыня», стоявшие с открытыми грузовыми люками, были захвачены прорвавшимися в их посадочные зоны войсками союзников. Нескольким шаттлам удалось взлететь, но только пять из них достигли Черной страны и благополучно приземлились.

Неуклюжие грузовые планетолеты были плохо приспособлены для коротких перелетов в атмосфере, а при выходе на суборбитальную траекторию их перехватили противоракеты «Спартан», пусковые установки которых все еще сохранились в Гондоре. Союзникам достались богатейшие трофеи, с большинством из которых надо было еще разбираться. В этих условиях Бартон счел неразумным держать Лугарева и других наемников из команды Митчелла в Хараде, в то время как Минас-Анор был все еще в осаде. На его решение активно повлиял Митчелл, оставшийся без заместителей. Позже Бартон планировал вернуть Лугарева и остальных в помощь штабу нолдоров, но сейчас он хотел обсудить с ними планы на будущее. Вертолет Ми-8 доставил Лугарева и остальных в Минас-Анор.

5АБВФГ6-Р8 сопровождал их, тогда как два других киберноида остались с войсками Гил-Гэлада. Оставляя их в Хараде, Лугарев мог не беспокоиться за эльфов: союзники были в надежных руках. Четырнадцатого октября Селестиэль вновь ступила на стальные плиты взлетно – посадочной полосы, которую не видела три месяца. Всего лишь три месяца! Обычно для эльфов такие промежутки времени пролетали так же быстро, как дни для людей. Но не на этот раз. Со времени их отплытия в Валинор произошло столько невероятных событий, что то, что было всего лишь три месяца назад, казалось ушедшим в далекое прошлое. База сильно переменилась с тех пор: появилась вторая взлетная полоса, шедшая под острым углом к первой, новые рулежные дорожки и стоянки с твердым покрытием, но над всем этим хозяйством доминировало стальное угловатое сооружение поистине титанических размеров: Лугарев объяснил ей, что это передвижная крепость киберноидов – боевой пост 8НВР3. Митчелл встретил их на полосе.

– Идем скорее, тут у нас частенько постреливают. Надо было посадить вас на вертолетную площадку крепости, но там сейчас стоит вертолет одного типа из Вечности. Он привез интересные новости, я просил его подождать с докладом до вашего прилета.

– Ты очень любезен, Митч, – ответил Лугарев. Они шли по казавшимся бесконечными коридорам боевого поста.

Митчелл делился на ходу последними новостями. Из-за поворота коридора навстречу им вдруг выскочил мальчишка в ярко – красной кепке с эмблемой «Феррари» на лбу и кинулся к Лугареву:

– Игорь! Вернулся! Лугарев с трудом узнал в нем Кевина. Ученик Советника был на сей раз наряжен в джинсы с бахромой, адидасовские кроссовки, а на черной футболке красовалась рожа какого-то монстра из мультфильма и надпись «PINK FLOYD».

– А поворотись-ка, сынку, – не веря своим глазам, произнес Лугарев. – Экой ты смешной какой! Кто это тебя так обрядил?

– Мария! – с гордостью ответствовал Кевин, несколько удивленный реакцией Лугарева.

– М – да… В кабине истребителя ей, конечно, нет равных, – сказал Лугарев, – но в воспитании детей она ни черта не понимает. К тому же надо хоть для видимости соблюдать требования режима. Правила запрещали без особой необходимости вмешиваться в ход событий на других линиях времени, не входящих в обслуживаемую Вечностью торговую зону. Особенно это касалось передачи материальных предметов и информации с линии на линию. Впрочем, решил Лугарев, здесь вмешательство Вечности уже давно перешло тот уровень, при котором Служба Хронобезопасности обращает внимание на подобные нарушения. Никто не обратит внимания на кроссовки, когда на головы местных жителей ежедневно приходится сбрасывать сотни тонн бомб. В конференц – зале крепости новоприбывших шумно приветствовали остававшиеся в Минас-Аноре наемники из команды Митчелла. Здесь также были Бартон, Голдштейн, и незнакомый Лугареву деятель, представившийся как Рэй Шеннон, аналитик Объединенного Комитета начальников штабов. Он спешил, поэтому Бартон был вынужден прервать процедуру приветствия. Все расселись на могучие и жутко неудобные сиденья, рассчитанные, видимо, на стальные зады внутренних модулей киберноидов.

– Леди и джентльмены, – начал Шеннон, и Селестиэль отметила его учтивость, так как к категории «леди» из присутствующих относилась только она. – Я должен сделать несколько сообщений различной степени важности, но должен предупредить, что все они секретны. Итак, первое. План коммодора Бартона рассмотрен и одобрен Координационным Советом. По рекомендации коммандера Лугарева установление предварительного контакта с империей Таргонов поручено командиру эскадрильи Марии Пирелли. О развитии событий будет сообщено дополнительно. Попутно хочу поздравить коммандера Лугарева с присвоением чина подполковника. Присутствующие зааплодировали.

– Давно пора, – буркнул Митчелл. – Нас уже всех давно повысили, один ты остался.

– Второе, – продолжил Шеннон. – Доктор Чезаре Донелли завершил предварительное исследование чужого существа, переданного в AII полковником Митчеллом. Я зачитаю краткие выдержки из его отчета, – он развернул машинописный лист: «В результате исследования трупов и живых особей установлено следующее: Строение исследуемых существ не полностью тождественно описанию, полученному при анализе базы данных трофейного планетолета Таргонов. Никаких следов присутствия паразитической нервной системы в исследованных телах не обнаружено. В чреве одной из мертвых особей обнаружено три эмбриона, в результате чего следует признать, что данная форма жизни размножается естественным путем, а не перестраивает взрослые тела других живых организмов, о чем упоминалось в таргонском источнике. Анализ ДНК исследуемых особей показал, что с вероятностью 93,4 % они являются продуктом генетической реконструкции Canis lupus, то есть, земного волка. Вопрос о том, как Canis lupus оказались в системе Сириуса, в задачу данного исследования не включался. Внешний вид исследованных существ с достаточной точностью повторяет внешность биоформ из таргонского описания. Исходя из этого, можно предположить, что имела место попытка моделирования „кошмара Геби“ на данной линии времени, однако к подлинным захватчикам, уничтожившим таргонскую колонию, эти существа не имеют отношения».

– Интересно, – сказал Голдштейн. – Так значит, вот откуда на этой линии взялись все эти страсти – мордасти вроде драконов, оборотней, орков … Генетическое моделирование, значит…

– Выходит, Пилигримы и Сириус не имеют отношения к уничтожению таргонской колонии, – сказал Митчелл.

– Возможно, и не имеют, – пожал плечами Бартон, – но кто помешает нам сказать таргонам обратное? Нам необходимо обезопасить себя от угрозы, и если это можно сделать руками, то есть, клешнями Таргонов, то почему бы и нет?

– Одурачить Таргонскую империю…, – пробормотал Лугарев, чувствуя, что у него захватывает дух от такой перспективы. – Неплохо бы!

– Таргоны не простят нам, если узнают, что мы их надули, – сказал Митчелл.

– Значит, сделаем так, чтобы не узнали, – пожал плечами Голдштейн.

– Теперь третье, – продолжил Шеннон. – Институт Времени установил, что около девятисот лет назад произошло некое событие, в результате которого линия 8254 раздвоилась. Причина возникновения вилки времени пока не установлена, однако на возникшей параллельной линии 8254/1 произошли следующие события: Завоеватель Олмер не погиб при разрушении Серебристой гавани, и через десять лет стал одним из организаторов похода на Валинор. В этой авантюре также принял участие известный вам дракон Орлангур. К счастью, на этой линии он проявил большее благоразумие. Последствия вторжения в Валинор на линии 8254/1 были катастрофическими.

– Что, Моргот победил? – спросил Бартон.

– Нет, коммодор. В результате сражения дракона с Пилигримами была разрушена станция Метрики. Перед разрушением она вошла в неконтролируемый режим. В пространственно – временном континууме образовался прорыв, через который были выброшены неизвестно куда две трети североамериканского континента. В образовавшийся в земной коре пролом попала большая масса океанской воды, произошел взрыв и выделение большого количества водяного пара и углекислого газа.

Возникновения аналогичного явления опасались давно, оно даже получило название «ядерная зима». В результате катастрофы был полностью нарушен экологический баланс. Цивилизация на Земле погибла в последующие несколько месяцев. К настоящему времени экологическое равновесие восстановилось, но линия 8254/1 остается пустой. Некоторое время все сидели как пришибленные. О случаях возникновения «пустых» линий в Вечности знали давно. Обычно это происходило в результате пандемии, или аварии на складе химического, бактериологического или какого-либо другого оружия массового уничтожения. Но когда «пустая» линия возникает в результате действий, похожих на их собственные…

– Хорошо, что Игорек тогда отговорил этого хренова дракона вторгаться в Валинор, – сказал Хейвуд. – Нам здорово повезло.

– И последнее, – сообщил Шеннон. – 218-я станция наблюдения сообщила, что спутник Сатурна, Япет, сошел с орбиты и движется к Земле. По мнению аналитического отдела Службы наблюдения, это не простой спутник, а автоматическая станция, подобная недавно обнаруженной планете киберноидов. Вероятнее всего, она несет подкрепление для Моргота.

– Ну, замечательно! – заявил Митчелл. – Нам только этого и не хватало. Когда Япет может быть достичь орбиты Земли?

– Он еще не закончил разгон, – ответил Шеннон. – Кроме того, он может сделать гиперпереход. Прохлаждаться в любом случае некогда.

– Помнится, ты собирался связаться с каким-то типом, который владеет охранным спутником? – обратился Митчелл к Р8. – Ну, и как?

– Я говорил с ним, – невозмутимо ответил киберноид, – он в принципе согласился, но выставил несколько условий. Я сообщил о них Координационному Совету, они обещали принять решение.

– А где он сейчас? И его станция?

– На орбите Ганимеда, – ответил Р8. – На 146й линии времени. Как только его условия будут выполнены, он сделает гиперпереход и окажется на орбите Земли.

– Я попробую убедить Координационный Совет принять условия этого железного товарища, – сказал Бартон. – Кстати, а чего он хочет?

Надеюсь, он не рассчитывает получить весь золотой запас Вечности?

– Нет, у него более скромные требования, – ответил Р8. – Он хочет отремонтировать свою станцию, как у вас выражаются, на халяву.

– Не думаю, что с этим возникнут проблемы, – сказал Голдштейн.

– Ну что ж, джентльмены, нам остается только поблагодарить мистера Шеннона, – резюмировал Бартон, – и попросить его в следующий раз привезти более оптимистические новости.

После достаточно длительного совещания все отправились обедать.

Бартон отбыл на 258-ю линию, уламывать Координационный Совет.

Голдштейн остался за главного. Около 16 часов в комнату Лугарева кто-то постучал. Это оказался Кошелев.

– Игорек, Митч зовет всех на траурную церемонию.

– Что, еще кто-то умер?

– Нет, из Вечности прилетел «черный тюльпан» за покойниками, – ответил Кошелев. – Митч собирается отправить кристалл Мартина и несколько тел персонала базы, погибших при обстрелах.

– А. Ну, пошли. Проводить кристалл Мартина в Вечность вышли не только наемники, но и эльфы, и местные жители.

– Хорошо еще, что здесь не собрались все его любовницы, – сказал Митчелл. Селестиэль с интересом смотрела на «черный тюльпан», о котором она часто слышала от Лугарева и других наемников, которым пришлось повоевать в Афганистане. Это, вопреки ее ожиданиям, оказался совершенно обычный камуфлированный Ан-32. В его грузовой кабине были установлены несколько кресел для сопровождающих, остальное место занимали прочные гробы из черного пластика. Под стеклом пилотской кабины слева был изображен черный цветок тюльпана, под которым стояла философски – многозначительная надпись: «ВСЕ ТАМ БУДЕМ».

– Смотри, не потеряй, – напутствовал Митчелл сопровождающего офицера, вручив ему коробочку с мнемокристаллом.

– Обижаете, сэр, – улыбнулся тот. – Вот уже три года летаю в этой неблагодарной должности, но ничего ни разу не пропадало.

– Не такая уж неблагодарная должность, – сказал Митчелл. – Благодаря вам все эти парни возвращаются в свои собственные тела.

– Оно, конечно, так, но все равно не по себе, когда везешь их, искалеченных, в такой упаковке. Самолет вырулил на полосу, взревел моторами на старте, пробежал по стальным плитам и ушел в небо. Все проводили его взглядами до того момента, когда он нырнул в распахнувшееся перед ним «окно». Никто, кроме киберноида, не понял, откуда прилетел этот шальной снаряд. Просто в небе возник нарастающий вой. Кто-то заорал:

«Ложись!»; наемники попадали, кто где стоял; мощные стальные ладони в миг оказавшегося рядом основного модуля Р8 заслонили замешкавшуюся Селестиэль. Лугарев, как-то случайно оказавшийся в этот момент чуть в стороне от остальных, упал плашмя и вжался в стальные плиты полосы; ему хотелось растечься по ним, слиться с металлом. Мощный взрыв оторвал его от плит и подбросил в воздух; он не услышал его, лишь ослепительно – красная вспышка окрасила весь окружающий мир цветом яркой киновари. Он не успел почувствовать ничего. Великая Тьма, вечная и милосердная, накрыла его сознание ласковым черным крылом.

ГЛАВА 6
Реинкарнация

Ударная волна от разорвавшегося рядом снаряда пронеслась над распластавшимися на полосе наемниками, к счастью, никого больше не покалечив. Селестиэль почувствовала ее тугой, горячий удар, но железные руки бережно прикрыли ее. Она лишь услышала визжащий скрежет осколков, высекавших искры из рук Р8. Суть происходящего еще не успела дойти до наемников, когда киберноид вдруг разделился. Внутренний модуль катапультировался из основного, оставшись с людьми и эльфами на полосе, а основной, как был в конфигурации робота, взвился в воздух. Селестиэль, не веря своим глазам, смотрела на поднимающийся к небу дымный столб на том самом месте, где только что находился Лугарев.

– Игорь!! – ей показалось, что стальные плиты полосы ускользают у нее из-под ног. Она никак не могла поверить. – Игорь!!! Где ты?!

– Тише, Селест, спокойно, еще не все потеряно, – металлическим голосом произнес киберноид. – Успокой ее, Кларенс, – распорядился он, подталкивая ее прямо в руки стоявшего рядом Хейвуда. – Да не стой же ты столбом! Дурень белковый! Помоги девушке. Из меня утешитель никудышный.

– Пустите меня! Пустите! – Селестиэль вырывалась из рук растерянного Хейвуда. – Я этого так не оставлю!

– Киберноиды справятся с этим получше, дорогая, – ответил внутренний модуль Р8. – Посмотри вверх. Наверху действительно творилось нечто невообразимое. Основной модуль Р8, проследив направление полета снаряда, определил приблизительное положение стрелявшего и обрушил на него ураганный огонь своих бластеров. Мощная броня 12Н75 едва ли поддалась бы этому натиску раскаленной плазмы, но и продолжать обстрел подкравшийся к базе шагоход Моргота уже не мог. Передвижная крепость внезапно ожила. Послышался громкий лязг и скрежет металла. Стволы многочисленных орудий 8НВР3 зашевелились, задвигались, выискивая цель. Висевший в небе основной модуль Р8 служил крепости корректировщиком, выдавая поправку для прицеливания.

Из всех стволов боевого поста одновременно хлестнули ослепительные реки огня. Никому из наемников не доводилось еще видеть подобный салют. На огневую позицию вражеского шагохода обрушился настоящий огненный смерч. От крепости до деревьев в полукилометре от базы, за которыми прятался шагоход, по земле протянулась широкая обугленная полоса. От самих деревьев не осталось ничего. На этом месте теперь зияла глубокая и широкая воронка; ее поверхность оплавилась, превратившись в мутное стекло. Трава на сотню метров вокруг, пожухлая и насквозь промоченная моросящим октябрьским дождичком, теперь высохла на корню и горела как порох. Сам «виновник торжества» – шагающий танк – был разнесен на куски, даже не успев взорваться. Его раскалившиеся докрасна обломки во множестве мест подожгли траву. Наемники замерли, округлившимися глазами наблюдая за этим буйством плазменного огня.

– Чего встали? – прикрикнул на них внутренний модуль Р8. – Ищите кристалл! Для Игорька это единственная надежда на возвращение к жизни. Все забегали, стараясь отыскать серебряный обруч с головы Лугарева, в котором было встроено устройство резервирования.

– Где уж там кристалл, – пробормотал Бэнкс. – Саму голову бы найти! Селестиэль беспомощно шарила взглядом по полосе, пытаясь уловить блеск серебра. Основной модуль Р8 приземлился.

– Давай-ка я тебя подниму, – сказал он. – Сверху виднее. Она не успела ничего сказать, как вдруг могучие стальные руки подняли ее на высоту пятиэтажного дома. Острое эльфийское зрение не подвело и на этот раз. Далеко от края полосы, в желтой пожухлой траве что-то блеснуло.

– Там! Я вижу! – она указала рукой направление. Киберноид повернул голову.

– Да. Ты права, – он тут же опустил ее, бережно поставив на землю. – Беги, девочка. Эта штучка не для моих пальцев. Обруч, помятый и окровавленный, лежал в траве. Она осторожно подняла его и обтерла кровь. Киберноиду понадобилось сделать лишь пару шагов, чтобы оказаться около нее.

– Его так помяло, – Селестиэль не была уверена, что регистратор уцелел.

– Ничего, был бы цел кристалл, – успокоил ее Р8. – Все, ребята, пошли в крепость, пока еще кого-нибудь не достало.

Как только они вернулись в крепость, Митчелл немедленно связался с Вечностью, пытаясь вытребовать для Лугарева новое андроидное тело.

Однако история повторилась в точности как в предыдущем случае с телом для Мартина Бейли.

– Андроидных тел на складе нет, – категорическим тоном ответил Митчеллу дежурный офицер со станции резервирования. – Весьма сожалею, полковник, но вашему заместителю придется подождать на общих основаниях. Ему все равно полагается курс психотерапии, вы же сами знаете процедуру.

– Черт бы подрал этих бюрократов! – Митчелл отключил канал связи и попытался связаться с Шильманом.

– Что? – печальное известие застало координатора врасплох, явно не улучшив его и без того не радостное настроение. – Подождите на связи, Джим. Я попробую принять меры. Чертовы Пилигримы! Я не могу позволить себе терять лучших агентов из-за каких-то глупостей! Шильман отключил звук, оставив изображение, так что Селестиэль и Митчелл некоторое время могли любоваться замечательной картиной. По мере продолжения разговора с неизвестным собеседником лицо координатора медленно багровело, жесты становились все более размашистыми и резкими, наконец, Шильман не выдержал и со злостью швырнул трубку на рычаги ВЧ – телефона. Его нос, известный всей Вечности, стал, как показалось Митчеллу, еще более крюкообразным.

Координатор включил звук, открыл было рот, но вместо ожидаемого ответа Митчелл и Селестиэль услышали несколько энергичных фраз на иврите.

– Что он говорит? – удивленно спросила Селестиэль.

– Это он ругается. Не обращай внимания, сейчас будет членораздельно, – ответил Митчелл, придавив пальцем клавишу звука.

– Прошу меня извинить, – координатор выпустил пар и перешел с нецензурного иврита на литературный английский. – Прошу прощения, полковник, но в данном случае я бессилен. На Максеедсо наши десантники ведут тяжелые бои. Много раненых, искалеченных. Все андроидные тела прямо из инкубаторов отправляются в зону боевых действий.

– А здесь, по-вашему, благотворительный пикник Армии Спасения? – язвительно спросил Митчелл. – Извините, координатор. Его разорвало на куски прямо на наших глазах. Мы все сейчас немного не в себе.

– Я полагаю, – сказал Шильман, – после возвращения в собственное тело Игорю понадобится хотя бы немного времени, чтобы прийти в себя…

– У нас сейчас очень сложное положение, координатор. Он нам необходим здесь, – настаивал Митчелл. – Игорь Лугарев был основным связующим звеном между эльфами и остальными руководителями союзников. Эльфы верят ему, а значит, и нам. Без него нам будет очень трудно. Может быть, удастся найти хоть какое-нибудь тело?

– Попробую, – пожал плечами Шильман. – Жаль, что вы не слышали моего разговора со станцией резервирования. Там сидит издерганный постоянными требованиями отставной майор. Он просто послал меня на три буквы. Вот оно, торжество демократии!

– Да – с. Когда координатора посылают по такому адресу, – Митчелл не договорил. – Но вы все же попытайтесь. Шильман отключил связь, но Митчелл и Селестиэль еще некоторое время смотрели на потухший экран, словно пытаясь увидеть что-то на безжизненной серой поверхности.

– Я так понял, что Игорьку андроидного тела не дают, – послышался позади них металлический голос. Митчелл и Селестиэль обернулись. Внутренний модуль Р8 стоял в дверях позади них.

– Есть у меня одна идея, – произнес киберноид, – но для ее реализации мне понадобится наша сильмарилловая лазерная пушка.

– Пушка? – удивился Митчелл. – Зачем?

– Хочу подогнать ее к зданию Координационного Совета и открыть огонь, – пластиковое лицо киберноида было, как обычно, бесстрастным, словно посмертная маска, но красные светофильтры, прикрывающие его оптические сенсоры, на мгновение осветились изнутри алым светом. Это было единственное доступное киберноиду проявление эмоций, вот только что оно на сей раз означало?

– Ты при случае закажи себе резиновую физиономию, – буркнул Митчелл, ненавидевший всяческие загадки, – чтобы нам не гадать, когда ты шутишь, а когда нет. С твоей постной мордой только в покер играть. Кстати, не пробовал?

– Нет. Но за идею спасибо.

Холодно. И темно. «Внешняя температура 14,32 градуса Цельсия».

Интересно, откуда такая точность? Ни проблеска света, ни звука. Уши не то, что ватой заложило, они просто не работают. А как остальное тело? Никаких ощущений. Как будто я отделен от самого себя. Может быть, я уже в аду? Слабый шум. Постепенно усиливается, становится членораздельным.

Голоса. Два голоса.

– Оперативная память в порядке. База данных загружена.

Центральная шина передачи управляющих сигналов в порядке.

– Он нас слышит?

– Должен слышать. Сейчас подключу телекамеры, проверь фокусировку, изображение не должно двоиться. Два голоса, один металлический, другой очень чистый, с малым количеством шумовых помех. Кто это может быть? И, кстати, кто я, и что со мной? Надо вспомнить. Постараться обязательно вспомнить. Гм.

Что это за «темный угол» в восьмом банке памяти? Столько злобы…

Откуда? Ладно, не останавливаемся, после разберемся, следующий банк памяти. Откуда, кстати, взялось это понятие: «банк памяти»? Что-то компьютерное. Так, началась база данных. «Игорь Петрович Лугарев».

Кто это? Ага, судя по всему, это я и есть. А, припоминаю. Да, это я.

Были похороны. Провожали «черный тюльпан». Потом взрыв. Наверное, меня в очередной раз убило, и теперь неопытные лаборанты пересаживают мой рассудок в новое тело. Но почему так холодно?

Обычно всегда бывает тепло. И откуда, черт возьми, все эти базы данных, банки памяти? Они что, в компьютер меня пересаживают? Так, кажется, что-то видно, только почему-то в глазах двоится. Опять голоса.

– Изображение двоится. Нет фокуса.

– Понял, сейчас. Ну, как?

– Отлично, сейчас почти полное совпадение.

– О'кэй, автоматика потом подрегулирует. Да, сейчас значительно лучше. Что это перед глазами? Ба, да это же потолок одного из залов передвижной крепости! Но почему он кажется таким низким? И что это за индикация накладывается? Похоже на главный дисплей какого-то истребителя. Прицельный круг, маркер цели, крестик, какие-то цифры. Ага, курс, скорость нулевая. Черт подери! Да откуда все это? Две фигуры перед глазами. Киберноид. Кто-то знакомый. Ну, конечно! Основной модуль Р8. Но как это он вдруг так уменьшился? Он кажется не больше взрослого человека! А это что за игрушечный человечек? Куколка, что ли? Нет, смотри-ка ты, шевелится, ходит, ручками что-то делает… Этакая игрушечная женщинка. Голос знакомый.

– Игорь, ты слышишь меня? Ты меня помнишь? Конечно, помню, ведь база данных в порядке. Идентификация по голосу. Увеличение графического изображения. Сравнение со спрайтами базы данных. Да это же Селест! Но с чего это она такая маленькая? Не понимаю.

И откуда постоянно вылезает в мозгах вся эта компьютерная терминология? Никогда, вроде бы, этим делом не увлекался. Бред собачий. Селест, что это с тобой? Гм. Похоже, это не с тобой, а со мной. Язык, что ли, не слушается? Хотел спросить, но ни звука не получилось.

– Погоди, я подключу динамик. Так, это Р8. Черт, где это он ковыряется? Прямо у меня под нижней челюстью?! Как это ему удается, с его-то ручищами?

– Все, порядок. Игорек, ты нас слышишь?

– Да, слышу, черт подери! – громовой голос прокатился по залу. Гм! Неужели это я сказал?

– Р8, что вы со мной, мать твою так, делаете? И что это с вами стряслось? Почему вы такие маленькие?

– Это не мы маленькие, Игорек, это ты большой, – ответил киберноид. – Нам не удалось достать для тебя новое андроидное тело, а использовать в зоне боевых действий твое собственное мы, само собой, не могли. Так что нам пришлось импровизировать.

– Импровизаторы хреновы! Ну-ка, признавайся, что вы со мной сотворили? И откуда у меня вся эта компьютерная белиберда в мозгах?

– Ну, видишь ли… Без тебя нам было очень кисло, так что мы взяли стандартный картридж – идентификатор, переписали в него твою память с мнемокристалла… Ты, кстати, помнишь, что случилось?

Извини, что пришлось действовать без твоего согласия, но тебя пришлось собирать по всей полосе по кусочкам. В общем, мы переписали память на картридж и вставили его в 1ГР2.

– Куда вставили? – не понял, а точнее, не поверил своим ушам Лугарев.

– В блок памяти нашей сильмарилловой лазерной пушки. Если помнишь, раньше она служила корпусом нашему лидеру 1ГР2, – пояснил киберноид.

– Помню, его еще называли Голдганнер… Стоп! Ты хочешь сказать, что вставил мою память в корпус киберноида?

– Не то что бы хочу, но именно это я и сказал.

– Ах ты, мерзавец механический! Я тебе самому сейчас так вставлю!

– Лугарев сел. И осекся.

– Ты полегче, – сказал Р8. – Во-первых, здесь дама, во-вторых, мы теперь оба механические. Лугарев не слышал его. Не веря своим глазам – или теперь уже правильнее сказать – телекамерам, он смотрел на свои ноги, руки и корпус, выкрашенные в красивые сине – белые цвета. Селестиэль с тревогой наблюдала за ним:

– Что-то не так? – тихо спросила она у Р8.

– Ему надо привыкнуть к новому облику, – так же тихо ответил киберноид. – Представь себя на его месте.

– Мне всегда нравилось цветовое решение Голдганнера, – сказал Лугарев. – И его голос. Да, а где моя позолоченная пушка?

– Мы не рискнули сразу давать тебе ее в руки.

– Какое сегодня число?

– Двадцатое октября. Тебя убило четырнадцатого.

– Чего же вы так долго ковырялись? Андроидное тело меняют в течение дня.

– Он еще недоволен! – возмутился Р8. – Да мне пришлось все драйверы переписывать, чтобы ты, неблагодарная морда, мог хотя бы руками пошевелить!

– Ладно, ладно. А зачем вы вообще это затеяли? – спросил Лугарев.

– Отправили бы мой кристалл на главную базу, получил бы я свое тело, сюда прислали бы кого-нибудь еще…

– Кое-кому было жаль с тобой расставаться, – если бы киберноид мог, он бы ухмыльнулся. – Митч уверил координатора, что эльфы только тебе и доверяют.

– О'кэй. И сколько во мне от меня, а сколько – от киберноида? – спросил Лугарев. – Я имею в виду мозги.

– Ну, киборга делать было не из чего, – «обрадовал» его Р8. – «Твоего» в тебе – только база данных. Память, то есть. Что было на кристалле. Управляющая программа – стандартная, то есть ты сохранил свою человеческую систему ценностей, но теперь интерпретируешь ее как киберноид. Да чего рассказывать, скоро сам все поймешь. Тебе сейчас надо усвоить основные правила нашего поведения, чтобы не остаться где-нибудь с разряженными блоками питания.

– Ну, что ж. Излагай. Около часа киберноид посвящал его в таинства механического существования. Селестиэль воспользовалась возможностью, чтобы поесть. Она все равно ничего не могла понять во всех этих технических подробностях. Лугарев и сам ни черта не понял, но тут же почувствовал преимущество компьютерной памяти. Она запоминала все с первого раза, даже если вопрос оставался непонятным.