Текст книги "Древний свет"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц)

– Оно пробуждается, – сказала она. – Ариэл, давай, поводи снова лучом по стволу. Пушка загудела сервомоторами, яркое пятно луча поползло вверх по стволу, снова опустилось к корню и опять пошло вверх. Затем Левин перевел луч на одну ветку, прошелся по ней, затем по другой, по третьей… Со стороны это напоминало массаж. После получаса такого лазерного массажа на дереве набухли слабо светящиеся почки. Прошло еще десять минут, пушка повторяла свои движения в автоматическом режиме, запомнив после первого раза траекторию движения. И вот почки на ветвях Лауреллина одна за другой начали раскрываться, выбрасывая нежно-зеленые листики. Они были похожи на листья березы, но каждый из них был окаймлен по краям мерцающим золотым светом, который усиливался с каждой минутой.

– Смотрите-ка! – сказал вдруг Бейли, указывая на Тэлперион. – Дерево гаснет! Свет Тэлпериона действительно стал более приглушенным, и, по мере того, как Лауреллин светился все ярче и ярче, Тэлперион медленно угасал.

– Так и должно быть, – сказала Йаванна. – Настал час смешения света. Древний счет времени не нарушился. Ночь прошла. Самая длинная из всех бессонных ночей, которые мог припомнить Лугарев. Над Валинором медленно разгорался рассвет. И одновременно на Эзеллохаре оба священных дерева светились неярким приглушенным светом. Серебряные и золотые лучи смешивались, удивительной красоты блики играли на скафандрах наемников, на корпусах киберноидов, отражались от серебряных обручей в волосах эльфов. Все застыли, очарованные самым дивным зрелищем из всех, что существовали когда-либо в подлунном мире. Но вот Тэлперион окончательно угас, а на ветвях Лауреллина среди листьев начали распускаться гроздья золотых бутонов. Прямо на глазах они раскрывались, превращаясь в крупные, воронкообразные цветы, из которых лился на землю яркий свет.

– Свершилось! – Йаванна высоко подняла руки к небу. Отсветы Лауреллина играли на ее лице, обращенном к Солнцу, краешек которого показался над черной зубчатой стеной Окружных гор.

– Да, – задумчиво произнес Феанор. – История совершила удивительный круг, и теперь все начнется сначала.

– Не совсем так, – вмешался внутренний модуль Р8. – История завершила виток спирали. Начинается новый виток. И пусть события поначалу будут повторяться, уровень спирали уже другой, и история начнет развиваться уже совсем по-другому.

– У нас говорят: «История всегда повторяется дважды: первый раз – как трагедия, второй раз – как фарс», – добавил Лугарев. – Теперь от нас зависит, сможем ли мы сделать так, чтобы трагедия не повторилась…

Левин выключил лазер. Йаванна вернулась к остальным Пилигримам.

Наемники отошли подальше от Лауреллина, они и так уже долго находились около опасного источника радиации. Над Эзеллохаром начинало сгущаться неясное напряжение. Пилигримы должны были сделать очередной ход. Левин и Лугарев переглядывались между собой. Инженер вынул из кармана скафандра радиокомандное устройство и вытянул тонкую антенну. Вокруг Эзеллохара собиралось все больше эльфов. Здесь были не только нолдоры. И тэлери, и ваниары – все три эльфийских народа собирались к подножию холма, чтобы собственными глазами взглянуть на возвращенные к жизни священные Деревья. Пилигримов тоже прибавилось. В толпе майаров, окруживших кольцом группу правителей – Валаров, Лугарев видел много женщин, тогда как вначале их вовсе не было. К группе майаров приблизился высокий, темноволосый и темноглазый эльф, по виду – из тэлери. Лугарев заметил, что на его прекрасном, как у всех эльфов, лице лежит неизгладимая печаль, а в глазах застыла боль утраты.

– Нет ли среди вас майи по имени Мелиан? – спросил эльф. Майары переглянулись, кто-то покачал головой.

– Мелиан с давних пор не покидает садов Лориена, – ответили эльфу из толпы майаров. – Ищи ее там. Хотя, кто знает, может, она придет посмотреть на Деревья?

– Если увидите ее, – попросил эльф, – передайте, что Эльве Синголло вернулся из Чертогов Мандоса и ищет ее… – он повернулся и пошел прочь, ступая по пеплу сгоревших кустов. Манве неожиданно выступил вперед, немного поднялся по склону холма и поднял руку, призывая к вниманию.

– Слушайте все! – провозгласил он. – Предначертанное свершилось!

Мир изменился, вновь засияли Деревья Валинора. Из Чертогов Мандоса возвращаются эльдары, погибшие в войнах с Сауроном и Морготом.

Равновесие добра и зла рухнуло. Недалек час, когда Моргот во главе своего черного воинства явится в Арду, и силы Света и Тьмы сойдутся в последней великой битве! Грядет Дагор Дагоррат, Битва Битв, мир будет расплавлен и отлит заново, и ничто сущее за пределами Валинора не уцелеет. Может быть, и благословенная земля будет разрушена. Так или иначе, все завершится второй Музыкой Айнуров, и в ней явятся нам контуры нового, лучшего мира, который предстоит построить тем, кто останется после этой великой битвы.

– Ну да! «Мы наш, мы новый мир построим», – недовольно буркнул Митчелл.

– Игорек, время! – напомнил Левин. Лугарев решительно шагнул вперед, оглянулся, увидел, что инженер разворачивает в сторону Пилигримов лазерную пушку. Киберноиды тоже приготовились.

– Музыку заказывает тот, кто платит! – голос Лугарева, усиленный встроенным динамиком скафандра, прокатился над толпой. – Вечность потратила кучу денег, чтобы сохранить этот мир, и мы никому не позволим его разрушить – ни силам Света, ни силам Тьмы.

– Так значит, вы представляете третью силу? – Манве спрашивал одновременно с насмешкой и с любопытством. – Достаточно ли вы сильны, чтобы предотвратить Дагор Дагоррат? И кто ты такой, чтобы вмешиваться в деяния Валаров, Стражей Арды? Лугарев, не оборачиваясь, сделал левой рукой знак Левину. Инженер нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Множество парастатических ловушек, выложенных кольцом вокруг Эзеллохара и прикрытых травой и пеплом, одновременно раскрылись. Их конусы захвата соединились в общую стену, непроницаемую для энергетических форм жизни. Пилигримы оказались в ловушке. Лугарев вынул из кармана скафандра пластиковую карточку удостоверения.

– Я, специальный агент Координационного Совета Вечности Игорь Лугарев, объявляю вас арестованными, – сказал он. – Вы имеете право на юридическое разбирательство вашего дела согласно законам Галактической Торговой Ассоциации. Вы имеете право пригласить адвоката. Если вы не можете этого сделать, адвокат будет вам предоставлен. Вы имеете право молчать. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас на суде. Пилигримы ошарашенно молчали, переваривая услышанное. Лугарев почувствовал, как на него разом навалилась вся накопившаяся за последнее время усталость. Он повернулся к Левину и сказал:

– Упакуй их, Ариэл.

ГЛАВА 11
Свержение Богов

Слова Лугарева стали сигналом. Киберноиды давно ждали этого момента. Чтобы перевести Пилигримов против их воли в энергетическую форму и упаковать в парастатические ловушки, нужно было сначала разрушить их материальные тела. 5В2-Т20 приступил к этому процессу с величайшим энтузиазмом. Оглушительно ударила его башенная пушка, шрапнельный снаряд, установленный «на картечь», проломил целую просеку в толпе Пилигримов. Взревев мотором, танк устремился вперед. На его броне позади башни устроились несколько фрогменов из команды ван Хаазе.

Над раздавшейся в стороны толпой заклубился сероватый туман, он быстро свивался в спирали, образуя десятки вихрей. С вершины Эзеллохара, заняв позицию между Деревьев, по перешедшим в энергетическую форму Пилигримам ударил сильмарилловый лазер. Люди ван Хаазе разбрасывали ловушки; они автоматически открывались, втягивая в себя целые вихри и клочья тех, что уже распались под ударом лазерного луча. Основной модуль Т20 с жутким хрустом врубился в толпу майаров, сбивая их с ног лобовой броней и безжалостно давя гусеницами. Это была уже не операция Вечности. Тысячелетняя ненависть киберноидов к своим создателям, к похитителям их родной планеты нашла, наконец, свою цель. Мешать им сейчас, в этот выстраданный и взлелеянный ими миг мести было не только бесполезно, но и смертельно опасно. «Мне бы только добраться до Пилигримов и обтереть об них гусеницы», – вспомнил Лугарев слова Т20. Он добрался. Пилигримы в первый момент оказались словно парализованы внезапной безжалостной атакой киберноидов. Они никак не ожидали, что кто-либо осмелится не только дать им отпор, но еще и атаковать прямо в лоб, не дав опомниться после недавней драки. Они не могли пустить в ход всю свою величайшую мощь – для этого им надо было перейти в энергетическое состояние. Зрелище двух десятков майаров, распавшихся в мгновенной яркой вспышке после удара лазерного луча и моментально упакованных в парастатические ловушки, отнюдь не вдохновляло Пилигримов. Главный их воин – Тулкас – все еще лежал на траве, жестоко потрепанный основным модулем Р8. Пилигримы быстро восстанавливают свои тела, даже не прибегая к энергетическим фокусам, но повреждения на этот раз были слишком сильны. Из всех Пилигримов только Ороме попытался хотя бы ненадолго перейти в энергетическую форму, чтобы атаковать. Возмездие последовало неотвратимо. Ослепительный луч ударил в огненный силуэт Валара, кто-то из наемников швырнул ему под ноги сразу три ловушки, сверкнула вспышка, и силуэт распался на бесформенные клочья, тройным водоворотом втянувшиеся в ловушки. Следом за Т20 на Пилигримов ринулся «Последний Крестоносец» Марии Пирелли. На его пути оказался Ауле. Истребитель, шедший в защитной конфигурации, рассек его пополам одним лишь взмахом плазменного меча. Сверкнул луч, очередная вспышка озарила холм, щелчок захлопнувшейся ловушки потонул в грохоте взрыва. Опомнившиеся от первого замешательства майары с двух сторон кинулись на Т20. Даже в обычном своем облике, подобном человеку или эльфу, они обладали чудовищной силой. Несколько майаров вцепились в борт танка, крякнули, и опрокинули его. Т20 с ревом бессильной ярости повалился на крышу, окровавленные гусеницы «Центуриона» беспомощно вращались в воздухе. Основной модуль Р8, стоявший в конфигурации зенитной самоходной установки, вдруг взвился в воздух на столбах голубого пламени. Его башня развернулась, вновь превратившись в ноги робота, из которых торчали стволы пушек. Крылья поднялись прямо вверх, затем киберноид перевернулся в воздухе крыльями вниз, расправил кили и превратился в висящую над холмом шестиствольную артиллерийскую платформу.

Бело-фиолетовый поток плазмы из всех шести стволов обрушился на майаров, опрокинувших Т20. С вершины холма сверкали частые вспышки лазерного луча, и каждая такая вспышка означала конец еще одного Пилигрима. Мария Пирелли изменила траекторию движения «Крестоносца», истребитель опустился возле перевернутого киберноида и одним движением могучих рук поставил его на гусеницы. Подхватив валявшуюся рядом башню, «Крестоносец» осторожно установил ее на место.

– Мерси, – прорычал киберноид, неуверенно пробуя вращать башней.

Она работала не хуже, чем раньше. Р8 перенес огонь прямо на Валаров, они бросились кто куда, пытаясь уйти от огненного потока плазмы. Лугарев увидел, как Феанор с сыновьями, воздев над головой меч, бросился наперерез удирающему Мандосу.

– Время пришло, Валар! – крикнул эльф. – Теперь я рассчитаюсь за все! Одним движением могучей руки Мандос сбил с ног Феанора, отбив его мощный замах, но Маэдрос, сжимая меч в левой руке, ударил Валара сбоку, Целегорм бросился ему в ноги, Мандос упал, и тут на него накинулись все остальные. Засверкали безжалостные длинные мечи нолдоров, моментально окрасившиеся кровью. «Не нам судить их», – подумал Лугарев, глядя, как поднявшийся на ноги Феанор сжал обеими руками свой сверкающий меч и вонзил его в горло Валара. Здесь не было ни правых, ни виноватых. Нолдоры отомстили за тысячелетнее проклятие, висевшее над их народом; проклятие пусть и заслуженное, но поставившее их великий народ на грань гибели, а затем обрекшее их на бесконечные страдания в краю, где само понятие страдания было абсурдом, где каждый – кроме нолдоров – жил подобно королю, окруженный созданной высшими силами запредельной красотой. «Крестоносец» Марии Пирелли гнался за Ульмо, неотвратимо настигая его, и уже подняв для удара плазменный меч. Лугарев встретился взглядом с обезумевшим от ужаса Валаром.

– Останови его! – крикнул Ульмо. – Ведь я же был вашим другом! Лугарев жестко усмехнулся.

– Упаси нас, господи, от друзей, – ответил он, – а с врагами мы и сами справимся. Давай, Машенька! Полыхнуло в смертоносном ударе плазменное лезвие, Властелин Воды ткнулся в траву. Лугарев, оказавшийся ближе всех к телу Ульмо, швырнул ловушку. Удар луча разорвал клубящийся над телом Валара серый туман. Мария развернула истребитель в сторону Манве. Поднявшись поближе к вершине Эзеллохара и к Деревьям, Лугарев охватил взглядом всю картину побоища. Из Пилигримов уцелели уже немногие. Варда Элентари, Йаванна, Ниэнна и Ирмо, воздев руки к небесам, тщетно взывали к Илуватару вот уже минут десять. Всемогущий Эру Илуватар, если он даже и существовал, с помощью явно не торопился. «Это вам, паразиты, не Нуменор топить», – усмехнулся Лугарев. – «Утопить детей да стариков – доблесть невелика, – а вот попробуйте-ка одолеть киберноидов». Манве понял, что остановить это может только тот, кто начал.

Увернувшись от снаряда Т20, он закричал Лугареву:

– Останови их! Я дам тебе все, что захочешь, все, что в моей власти, только останови! Лугарев поднял руку. Киберноиды и «Крестоносец» остановились, держа на прицеле Манве и остальных уцелевших. Наемники держали наготове ловушки. Сильмарилловый лазер получил недолгую передышку.

– Чего ты хочешь? Денег? – вновь крикнул Манве. – Я дам тебе все золото мира!

– На что оно мне? – ответил Лугарев. – Я же не дракон. И так не бедствую.

– Тогда власть? – предложил Валар. – Безграничная власть над людьми, эльфами, над всем миром?

– Власть – это ответственность, – покачал головой Лугарев. – К чему мне такое бремя?

– Может быть, женщины? У твоих ног будут прекраснейшие женщины мира!

– У меня уже есть прекраснейшая в мире женщина, – нагло соврал Лугарев, надеясь, что Селестиэль поймет его мотивы и не встрянет с возражениями.

– Хорошо, – сказал Манве, – Я предлагаю тебе вступить в Круг Вознесения. И взять с собой всех, кого захочешь.

– Это еще что за Круг?

– С его помощью любой – человек, эльф, гном, или механическое существо – обретает способность переходить в энергетическую форму и изменять свое тело по своему желанию, – пояснил Манве. – Вы будете равными нам в могуществе! Лугарев задумался на минуту. Пилигрим сообщил ему важную тайну, но цена была неприемлема.

– Подумай, – убеждал его Манве, – Ты станешь таким же, как мы!

– Не дай мне Бог стать таким же, как вы, – медленно произнес Лугарев. – Это будет означать, что я предал свое тело, самого себя, и все человечество.

– Может быть, ты хочешь знания? – не унимался Манве, – Я отдам тебе все, что накопила наша раса за пятьдесят миллиардов лет, если ты отпустишь нас и дашь всего лишь убраться с этой планеты! Вся мудрость мира будет твоей! У Лугарева перехватило дыхание. Знания за пятьдесят миллиардов лет?! Нет слов, наконец-то Пилигримы предложили настоящую цену. Но как быть с киберноидами, с множеством цивилизаций Галактики, пострадавших от безжалостных экспериментов?

– Во всякой мудрости есть много печали, ибо знания умножают скорбь, – процитировал он. – В любом случае, не мне решать этот вопрос. Сейчас у вас один путь, – он указал на ряд ловушек, выложенных наемниками на траве. – От вас зависит, пройдете ли вы его без принуждения, или придется загонять вас туда танком.

– Хорошо, – раздался спокойный голос Варды Элентари. Звездная королева поднялась и первой подошла к раскрытой ловушке. – Скажи только, почему ты сделал это? Сначала восстановил Деревья, а потом взял нас в плен? Какая у тебя причина так нас ненавидеть? Желать нам мести могут нолдоры, и эти механические существа, которым мы действительно причинили много зла. Но ты? И все эти люди из другого мира? Почему вы вмешиваетесь в нашу историю? Какая у вас причина для ненависти?

– Ненависти к вам у меня нет, – спокойно ответил Лугарев, с удовольствием наблюдая, как округлились от удивления глаза Пилигримов. – Мы все делаем свою работу. Она не доставляет нам радости. Мы – наемники Вечности, мы просто выполняем приказы и получаем за это деньги. Но это не мешает нам надеяться, что в результате нашей работы наша родная планета – или другой уголок Галактики – станет немного чище. Такой ответ удивил Пилигримов куда больше, чем предыдущие события. Они довольно долго переваривали услышанное, и, видимо, так и не осознали до конца.

– Боюсь, что мысли людей вашего мира для нас непостижимы, – покачала головой Варда. – Ты прав, у нас лишь один путь, и я пройду его сама. Исполненная достоинства, Звездная Королева шагнула к открытой ловушке.

– Мне самому жаль, что все так сложилось, – сказал Лугарев. – К тебе у меня нет ни ненависти, ни зла, прекрасная Элберет. Как жаль, что ты – одна из них. Мы были бы счастливы встретиться с тобой в других обстоятельствах.

– Даже мы, Силы Мира, не можем противостоять судьбе, – покачала головой Варда. – Вам еще предстоит одолеть Мелькора и его армии.

Достаточно ли вы сильны, чтобы им противостоять?

– Нет такой армии, которую нельзя было бы уничтожить, – пожал плечами Лугарев.

– Ну что ж. Желаю тебе удачи, – Варда подняла руки над головой, превратившись в сияющий силуэт, и скрылась внутри парастатической ловушки. Помедлив пару секунд, Манве последовал за ней. Один за другим немногие уцелевшие Пилигримы, осознав бессмысленность сопротивления, уходили каждый в свою ловушку.

Последней у крайней ловушки замерла Нэсса.

– Что будет с моим мужем? Он без сознания…

– То же, что и со всеми. Р8, займись им. Вновь принявший конфигурацию робота киберноид подошел к лежащему Тулкасу. Валар, как оказалось, пришел в себя, но потратил слишком много энергии, восстанавливая свое тело, чтобы сопротивляться.

– Прошу тебя… – прохрипел он, – лежачего не бьют…

– Ошибаешься, – холодным металлическим голосом произнес киберноид, поднимая бластеры. Две струи плазмы превратили тело Тулкаса в бесформенную, дымящуюся, обугленную массу. Над ней заклубился туман, смешиваясь с дымом. Р8 бросил ловушку. Туман закручивался спиралью и втягивался в нее, пока она не захлопнулась, всосав последний клочок энергии Пилигрима. Киберноид поднял ловушку и бросил ее в кучу остальных, собранных наемниками.

– О'кэй, Игорек, – сказал он. – Мы их сделали.

До предела измотанные бессонной ночью и боем наемники собрались у подножия Эзеллохара, поближе к вертолету. Сюда же подъехали киберноиды и Левин со своей монстроподобной пушкой. Лугарев с удовольствием отсоединил скафандр от «Темпеста» и лег на траву, наблюдая за бесконечной чередой эльфов, поднимающихся на холм, поклониться своим святыням. Бугров и Бэнкс приволокли из вертолета ящик пива, коробку с саморазогревающимися пайками и пригласили всех подкрепиться.

– Парни, чтоб после вас никакого мусора не было, – предупредил Митчелл. – Место здесь священное, так что ни одной банки чтоб не валялось. Все убрать в вертолет. По надобности – тоже к вертолету.

– Мик! Это тебя касается, – сказал Беляев. – Ты у нас любитель выпить пивка и привязать коня на ближайшее дерево. Наемники заржали.

– Да, – сказал Бэнкс, оглядываясь на сверкающий Лауреллин. – К такому дереву я еще ни разу не привязывал. С вершины холма к ним спустились эльфы. Ситуация разрядилась, и теперь можно было поговорить спокойно. Селестиэль подошла к наемникам.

– Я хочу поблагодарить всех вас, – сказала она. – С вашей помощью удалось совершить невиданное. Древний свет возвратился в мир. Жаль, что Валары пытались нам помешать. Наверное, без них этот мир действительно станет лучше…

– А мы что, мы – ничего, – сказал Беляев. – Если опять решишь совершить что-нибудь невиданное – свистни нас. У нас уже опыт есть. Наемники снова заржали.

– А вас двоих, – повернулась она к Левину и Лугареву, – я должна поблагодарить особо. Не долго думая, Селестиэль обняла инженера, застывшего от неожиданности с пивной банкой в руке, и поцеловала. Наемники одобрительно загоготали.

– Вот это по-нашему, – сказал Беляев.

– Проси добавки, Арик, – на полном серьезе посоветовал Бейли. Лугарев, сидевший на траве с пакетом дымящегося риса и банкой пива в руках, хотел было подняться, но Селестиэль ловко опустилась на траву рядом с ним, и он ощутил совершенно необычный, сладковато-терпкий вкус ее теплых мягких губ.

– Ну, наконец-то, – прокомментировал Беляев. – Исторический момент настал, товарищи. Не пропустите, следующего придется ждать еще пять тысяч лет. Подошедшие эльфы уселись на траву рядом с наемниками. Бэнкс тут же открыл еще одну коробку, откупорил несколько банок с пивом и протянул одну Феанору. Тот понюхал, осторожно глотнул, и забавно поморщился.

– Вы, люди, многого достигли, – сказал он. – Но и мы вас тоже кое-чему научим. Эльф коротко свистнул. Его серебристая лошадь послушно подошла и остановилась. Феанор снял притороченную к седлу кожаную флягу, похожую на плоскую цилиндрическую канистру, емкостью литров на двенадцать.

– Ну-ка, друзья эльфов, попробуйте нашего питья, – улыбнулся он, пустив флягу по кругу. Лугарев с удивлением наблюдал, как менялось выражение лиц наемников. Селестиэль передала ему флягу, он глотнул… Небывалый вкус надолго остался у него во рту. Жидкость была прозрачной, в меру кислой, в меру сладкой, слегка терпкой и очень бодрящей. Она моментально утоляла жажду; еще долго после этого никому из наемников не хотелось даже пива.

– Что это? – удивленно спросил Топхауз.

– Родниковая вода, – улыбнулся Феанор. – Хотя я над ней немного поколдовал… Сама собой завязалась неторопливая беседа. После боя, после бессонной ночи, полной не отпускающего напряжения, говорить о делах не хотелось. Сидевший почти напротив Лугарева Логан что-то показывал Хейвуду.

– Как думаешь, во сколько его оценят? – донесся голос Ларри. – Рубин-то наверняка настоящий…

– Откуда это у тебя? – удивленно спросил Элронд, не сводя глаз с массивного золотого перстня с крупным рубином, что держал в руках Ларри.

– А, это? … Так… военный трофей… С покойничка одного снял, – нехотя промямлил Ларри. Элронд и Галадриэль переглянулись.

– Этот перстень носил Митрандир, – сказала Галадриэль. – По-вашему – Гэндальф. Это очень ценная вещь, одна из реликвий нашего народа. Не могу ли я выкупить ее у тебя?

– Неужели ты снял его с пальца Гэндальфа? – вставил Элронд.

– Ну да. Когда мы с Джоном его труп дракону в хайло закинули, – буркнул Логан. – Не пропадать же добру… Элронд вынул из поясной сумки плотно набитый мешочек, развязал его.

– Подставь руки, – сказал он Логану. Ларри послушно протянул сведенные чашечкой руки, и из мешочка хлынул искрящийся поток крупных драгоценных камней. Алмазы, сапфиры, рубины, изумруды полной пригоршней лежали в руках Логана.

– Хватит ли тебе этого? – спросил Элронд.

– Ну… гм… я ж не грабитель… хватит, конечно, – промямлил ошеломленный Логан, уставившись на уютно лежащее у него в руках сокровище. – А они настоящие?

– Конечно, – Элронд придержал мешочек, пока Логан пересыпал камни обратно, затем осторожно принял в свои руки перстень с рубином. На его собственном пальце был очень похожий массивный перстень, но с сапфиром. А на руке Галадриэли сверкал, переливаясь в смешивающихся золотых лучах Солнца и Лауреллина, точно такой же бриллиантовый перстень. Смутная догадка шевельнулась в голове Лугарева.

– Ты прав, – ответил на еще не заданный вопрос Элронд. – Здесь собрались все три Великих эльфийских кольца. Мы думали, что после уничтожения Кольца Всевластия они тоже потеряют силу. Но это оказалось не совсем так. Долгие века они оставались разряженными, но вчера, когда засиял Тэлперион, наши Кольца зарядились вновь и приобрели силу еще большую, чем прежде. Они помогли нам выстоять в этой битве. Но еще сильнее Колец оказался браслет Селестиэль.

На Эзеллохаре собралось множество народу. Все эльдары Валинора и Эрессэа; и здравствующие ныне, и только что вернувшиеся из Залов Мандоса, шли сюда, чтобы поклониться священным Деревьям, а заодно и взглянуть на тех, кто вернул им жизнь и победил предавших их жестоких Богов. Наемники, отдыхающие после веселой ночи, продолжали беседу с сыновьями Феанора.

– Когда эта чушь кончится, – сказал Митчелл Маэдросу, – я тебя к нашим докторам отвезу. Они тебе новую руку приделают. Не ходить же тебе до второго пришествия с этим крюком… Феанор вдруг поднялся навстречу подходящим эльфам.

– Брат! Вот поистине добрая встреча! И племянники мои здесь! Наемники повскакали с мест. Все эльфийские властители, прославленные в войнах Белерианда, стояли сейчас перед ними. Финголфин и Финарфин, братья Феанора, их дети, вернувшиеся из залов Мандоса, наконец-то встретились с отцом, дядей и со своей сестрой Галадриэлью. Величайший королевский клан нолдоров соединился вновь, как в далекие дни Предначальной эпохи.

– Обалдеть можно, – прошептал Лугарев на ухо Митчеллу, – Хоть иди и проси автографы у всех подряд…

– Они сами просили бы автографы у нас, если бы знали, что это такое, – так же шепотом ответил Митчелл, ловя на себе и прочих уважительные взгляды эльфов.

– Как знать, будет ли эта встреча доброй? – прозвучал вдруг среди радостных приветствий мелодичный, но резкий и в то же время печальный голос.

– Кто ты? – удивленно спросил Феанор.

– Это Эльве Синголло, бывший король Дориата, – тихо сказала Галадриэль. – Синдары называли его Элу Тингол. Муж мой, Келеберн, приходится ему родственником.

– Да, бывший… Бывший король, бывший муж, бывший отец… – с горечью проговорил Тингол. – И виной тому созданные тобой Сильмариллы и черная Клятва твоих сыновей, Феанор! Тень легла на лицо Феанора, и Лугарев испугался, как бы гордый эльф не схватился снова за меч. «Только второй междоусобицы нам тут не хватало», – подумал он, решив во что бы то ни стало предотвратить столкновение, даже если для этого придется растаскивать противников.

По знаку Лугарева наемники приготовились вмешаться.

– Все мы здесь бывшие, – неожиданно печально ответил Феанор. – Каждый из нас потерял своих близких. Лишь благодаря этим людям мы встретились снова. Разве не нашел ты своих жену и детей? Я не знал их, а то помог бы тебе. Что до Сильмариллов и клятвы… Я сам пострадал от нее первым, и та же участь постигла моих сыновей.

Восемь тысяч лет провел я в темнице Мандоса. Не в Чертоге Ожидания, а в холодной тюремной камере, в одиночестве. У меня было время подумать обо всем. Сыновья мои расплатились за свои грехи так же сурово, как и я. Род мой, говорят, пресекся в черные дни Второй эпохи… и лишь благодаря Сильмариллам и этим отважным людям мы все встретились сейчас здесь, живые, со спокойной душой и совестью.

Благодаря им вновь светят эльдарам священные Деревья.

– Люди! – перебил его Тингол. – Такой же отважный человек принес мне когда-то твой проклятый Валарами Сильмарилл и отнял у меня мое единственное сокровище, мою Лутиэнь!

– Разве не сам ты поставил ему такое условие? – возразила Галадриэль. – Ты сам возжелал Сильмарилл и навлек злой рок на себя, на свою семью и свое королевство. Тот человек, которого ты проклинаешь, Берен, совершил вместе с твоей дочерью великий подвиг: он принес тебе Сильмарилл, вырвав его из железной короны Моргота! Ты многого не знаешь, король Тингол, и не торопись бросать обвинения, пока не узнаешь всей правды! Твой род никогда не прерывался, и твои потомки правили королевствами и империями в течение семи тысяч лет!

Без подвига Берена и Лутиэнь и ты не стоял бы сейчас здесь, под возрожденными древами. Селестиэль, покажи ему тот портрет, что показывала мне, – попросила Галадриэль.

– Игорь, дай мне портрет принцессы Сильмариэнь, – попросила Селестиэль.

– Портрет? – переспросил Лугарев. – А, фотографию? Он вытащил фотографию принцессы, сделанную поляроидом во время парада.

– Смотри, Элу Тингол, – сказала Галадриэль. – Это – твоя не знаю уж, в каком поколении правнучка. Ее зовут Сильмариэнь, и сейчас она готовится принять корону величайшего из людских королевств! Дрожащими пальцами бывший король принял маленькую фотографию и вгляделся в милое детское личико принцессы.

– Как она хороша, – прошептал он. Затем поднял глаза на Лугарева и попросил. – Ты можешь оставить это мне?

– Да, – кивнул Лугарев. – Я слышал, твоя жена Мелиан сейчас в садах Лориэна. Я могу подкинуть тебя туда.

– Прямо сейчас? – не поверил Тингол.

– Не отходя от кассы, – подтвердил Лугарев. – Машенька, я возьму «Крестоносца»?

– Только быстро, а то мне скоро пора наверх, – ответила Мария. Лугарев и Тингол подошли к истребителю. Эльф с опаской взглянул на титановое чудовище. Феанор подошел их проводить.

– История сложилась так, как сложилась, – сказал он, – и не в наших силах ее изменить. Я сам хотел бы, чтобы многое произошло по-другому…

Лугарев устроил эльфа поудобнее в задней кабине истребителя, строго приказав ему ничего не трогать. Засвистели двигатели, земля провалилась вниз. Выведя на дисплей карту, Лугарев прикинул маршрут.

Лориэн Валинорский находился где-то в районе Великих озер. На этой линии они были меньше и имели другие очертания. Таща за собой громыхающий конус ударной волны, «Крестоносец» несся над ухоженным ландшафтом, более чем в два раза обгоняя звук.

Тингол вначале сидел в кресле второго пилота как пришибленный, но потом приободрился, и даже выглядывал наружу, посмотреть с птичьего полета на Благословенную Землю, со свистом улетающую назад. Впереди показалась необъятная гладь озера Лореллин.

– Где нам ее искать? – спросил Лугарев.

– На острове посреди озера, – ответил эльф. – Там отдыхают те, кто устал от жизни… Остров показался через пару минут. Лугарев сделал над ним круг, сбрасывая скорость, нашел подходящую полянку и повел истребитель на посадку. Разорвав свистящим ревом моторов вековечную тишину этих заповедных мест, «Крестоносец» приземлился прямо в центре санатория Пилигримов. Металлическая рука опустила Лугарева и Тингола на землю. Они стояли посреди прекраснейшего из садов, когда-либо существовавших на Земле, не зная, где искать ту, к которой они прилетели.

– А… ты не убьешь ее, как остальных? – вдруг спросил Тингол. – Она ведь тоже из майаров.

– Ну, ты меня с Морготом-то не путай, – рассмеялся Лугарев. Навстречу им вышли несколько эльфов, привлеченных необычным шумом. Они были изрядно удивлены, но показали, где искать Мелиан.

Лугарев опасался, что они могут позвать охрану, но для них это было не более чем долгожданным развлечением после тысячелетий скуки, и эльфы с неподдельным интересом смотрели на истребитель. Тингол чуть ли не бегом кинулся по мраморной дорожке, вьющейся между зелеными стенами живой изгороди. Лугарев с трудом поспевал за ним. Дорожка резко свернула и вывела их к резной беседке из белого камня и хрусталя, обвитой плющом и крупными яркими цветами, похожими на орхидеи. Беседка возвышалась посреди хитроумной ступенчатой клумбы, полной самых разных цветов. Некоторые Лугарев узнал, но большинство были ему незнакомы. Сквозь хрустальные панели беседки Лугарев увидел стройный силуэт женщины, сидевшей в глубокой задумчивости на скамье. Тингол, не останавливаясь, влетел в беседку.