Текст книги "Древний свет"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 40 страниц)

– Это – символ Дома Феанора, – сказал эльф. – Перстень этот не так знаменит, как тот, что носил Берен, а следом за ним – многие поколения людей. Я знаю, что и тебе довелось носить его. Но даже если спустя много тысяч лет твой отдаленный потомок покажет его любому из нолдоров – он получит нашу поддержку и помощь. Лугарев с трудом нашел подходящие слова, чтобы выразить свою благодарность. Феанор ободряюще улыбнулся ему и сел на свое место.

Снова заиграла музыка, потом начались танцы, продолжавшиеся с перерывами до глубокой ночи.

На следующее утро Лугарев проснулся на удивление отдохнувшим и бодрым, словно и не было вчера веселого праздника, затянувшегося почти до утра. Вчера он позволил себе немного расслабиться, но, как ни странно, похмелья не было. «Опять эльфийское колдовство, – подумал он. – Но я вовсе не против такой магии». Он уже вскипятил воду и заварил себе кофе, когда в дверь постучали.

– Входите, – сказал он. На пороге появился Митчелл.

– Ты готов, Игорек? Самолет будет через час.

– Ага, готов, – кивнул Лугарев на стоящий у стены чемодан. Наемники не спеша погрузились в несколько «виллисов». Митчелл передал присланному проводить их чиновнику ключи от дома. Лугарев взглянул на Кевина, с самого утра крутившегося возле наемников.

Мальчишке явно не хотелось расставаться с новыми друзьями. Лугарев и сам чувствовал нечто похожее. Он уже почти полюбил этот странный сказочный мир, полный невообразимых чудес; его загадочных обитателей… Но он все же был чужим здесь; он был для них пришельцем из другого мира, непонятного и далекого; пришельцем, пусть добрым и полезным, но чужим. Пользуясь всеобщей суматохой отъезда, он прислонился к стене и окинул взглядом остальных наемников. «Интересно, – подумал он, – понимают ли они, как нам всем невероятно повезло? Мы на полгода окунулись в волшебную сказку, мы видели то, чего не довелось видеть никому, кроме нас. Мы дружили с эльфами, гномами, драконами. Мы помогали им вершить историю этого мира. Наверное, после нашего ухода менестрели сложат о нас легенды и песни… Мы столкнулись лицом к лицу с самой зловещей и загадочной расой Галактики, и вырвали у нее их сокровенные тайны – пусть еще не все, но начало положено. Мы отразили вторжение из космоса, и изменили сам лик Земли. Понимают ли они, осознают ли все это?»

Прилетевший за ними Ил-76 грузно разворачивался на полосе. На ее краю Лугарев увидел знакомые фигуры нескольких эльфов. Феанор.

Гил-Гэлад. Селестиэль. Ее платье, выступающее из-под накинутого на плечи мехового плаща, трепетало на промозглом осеннем ветру. С неба сыпал мелкий противный дождь, и она набросила на волосы капюшон. Удерживающий волосы серебряный обруч со вставленным в него изумрудом тускло поблескивал из-под его края.

– Спасибо, что пришли проводить нас, – сказал Лугарев.

– Мы не провожаем, – ответил Гил-Гэлад. – Мы летим с вами. Утром с нами связался Бартон, они улетели еще ночью. Координатор Шильман пригласил нас поговорить с Валарами. И вас тоже.

– Вот как? Интересно, – задумчиво произнес Лугарев. – Ну что ж, поговорим. Киберноиды и «Эйприл Фест» покинули Гондор еще рано утром, теперь пришла очередь наемников. База совершенно опустела, даже контрольную башню разобрали и увезли в Вечность. Остались только покрытые стальными плитами и бетоном взлетные полосы, стоянки и рулежки, да путаная ржавая спираль колючей проволоки на столбах оборонительного периметра. Наемники и трое нолдоров погрузились в самолет. Смит, Ковшов и Логан загнали «виллисы» в грузовую кабину. Рампа закрылась, снаружи донесся нарастающий вой моторов, грузный транспортник все быстрее и быстрее покатился вперед, поднял нос, тяжело оторвался от полосы и начал карабкаться в мутное серое ноябрьское небо. Мелкий дождик стучал в стекло, капельки почти горизонтально стекали по иллюминатору, подгоняемые воздушным потоком.

– Говорят, уезжать в дождь – хорошая примета, – вздохнул Лугарев.

– Но все равно жалко. Как будто оставляю здесь частицу самого себя.

– А кто помешает тебе вернуться, если захочешь? – спросила сидевшая рядом Селестиэль.

– Я же не принадлежу к этому миру, – ответил он. – Какая бы дружба не связывала всех нас, этот мир никогда не станет родным для меня, так же как мой – для тебя или Гил-Гэлада. Пространственно-временное окно осветило зеленой вспышкой вечный снег Миндоллуина, приняв в себя самолет. Мальчишка в красной кепке с эмблемой «Феррари», стоявший на вершине Белой башни, грустно смотрел ему вслед.

Ил-76 приземлился на главной базе Вечности под Ленинградом.

– Ну и погодка, … – сказал Беляев, выходя под такой же мелкий противный дождь, но вовремя осекся. – Будто и не улетали из Гондора.

– Включи телевизор, когда приедешь домой, – посоветовал Бэнкс. – И почувствуй разницу. К самолету, мягко шипя шинами и разбрызгивая лужи, подкатил большой автобус с затемненными стеклами.

– Если они опять пошлют с нами машину с сиреной, я стану убийцей полицейских, – мрачно сказал Митчелл. К счастью для копов, машины сопровождения на этот раз не было.

Наемники и эльфы залезли в автобус. Селестиэль уселась рядом с Лугаревым.

– Кто знает, увидимся ли мы еще когда-нибудь? – сказала она. – Хотя бы поговорим напоследок… Они проболтали весь путь до Института Исследования Чуждых Форм.

Гил-Гэлад и Феанор сидели в соседнем ряду и тоже участвовали в разговоре, вертевшемся, главным образом, вокруг планов на будущее. У ворот института их встретил все тот же молодой ассистент из лаборатории доктора Донелли. Он проводил их по длинным коридорам к лифту, они спустились на несколько этажей под землю и оказались в уже знакомом помещении, где стояли камеры задержания. Навстречу им поднялись Шильман, Донелли, Бартон и Голдштейн. Внутренние модули Р8 и Т20 стояли у стены. Присутствовали также несколько офицеров из службы безопасности.

При виде эльфов глаза у особистов стали большими, а когда они увидели Селестиэль – и масляными. Лугарев благословил царившую в ведомстве Шильмана жесткую дисциплину.

– Я вынужден предупредить всех вас о необходимости сохранять в строжайшей тайне все, что вы услышите здесь, вплоть до особого распоряжения, – предупредил Шильман. – Должен также довести до сведения присутствующих, что в наших разногласиях с киберноидами в вопросе о дальнейшей судьбе данной группы Пилигримов достигнут компромисс.

– Какой именно? – спросил Феанор, не знавший, что перебивать Координаторов вообще-то не принято.

– Вечность не может предъявить к Пилигримам никаких юридических претензий, поэтому мы будем вынуждены освободить их, – сказал Шильман. – Мы объявили об этом Пилигримам, сообщив также, что они будут вывезены для освобождения за пределы Солнечной системы. На самом деле, звездолет, вывозящий их, будет встречен в условной точке звездолетом киберноидов, и ловушки с Пилигримами будут перегружены с одного корабля на другой. Таким образом, Вечность умывает руки и не связывается больше с этой проблемой, перекладывая ответственность на наших механических союзников. Нас в данном случае не интересует дальнейшая судьба этой группы Пилигримов.

– На мой взгляд, остроумно придумано, – сказал Р8.

– Узнаю стиль «Эйприл Фест», – буркнул Митчелл.

– Но… – не выдержала Селестиэль, – это же… обман! Это же подло!

– Конечно, – согласился Шильман, – На нашем жаргоне это называется «политическое решение». Я надеюсь на ваше благоразумие, леди, иначе мне придется попросить вас уйти. Поймите, в политических делах слишком часто приходится поступать вопреки собственной совести.

– Не беспокойтесь, Координатор, – ледяным тоном ответила Селестиэль. – Я сумею держать себя в руках. Хотя у меня такое ощущение, будто меня окунули головой в дерьмо.

– Это не дерьмо, мисс Селест, – вздохнул Шильман. – Это гораздо грязнее и хуже. Это – политика…

Донелли пригласил всех садиться, подошел к камере задержания и нажал кнопку, открыв находящуюся внутри ловушку. Внутренность камеры была видна на нескольких мониторах. Наемники увидели, как заклубился, выходя из ловушки, серый туман, сложившийся в колеблющуюся фигуру Манве. Ассистент подал Координатору микрофон без провода, с радиоантенной. Шильман нажал кнопку на тубусе микрофона и сказал:

– Пришло время поговорить и ответить на некоторые вопросы. Вы слышите меня?

– Да, – донеслось из динамика. – Что вас интересует?

– Наши звездолеты продолжают вывозить ваш архив. Но его изучение займет слишком много времени, и нет гарантии, что там найдутся нужные нам ответы, – сказал Шильман. – Так что, мы, прежде всего, хотели бы знать, откуда взялась ваша раса, сколько времени она существует, почему проводит антигуманные эксперименты над населением некоторых планет?

– Вы не читали Книги Знаний нолдоров, Координатор? – спросил Манве. – Так спросите их, как начинается книга «Айнулиндале», открывающая собой собрание их легенд. «Был Эру, Единый, что в Арде зовется Илуватар, Отец Всего, и первыми создал он Айнуров, Священных, что были плодом его дум; и они были с ним прежде, чем что-либо другое». Это сущая правда, Координатор. Вам уже известно, что Вселенная началась с Большого Взрыва. Эта Вселенная. Но дело в том, что этих Вселенных бесконечное множество.

После очередного Большого Взрыва начинается разбегание галактик, они разлетаются в пустоте, обломки первоначального ядра. Проходит много времени. Очень много. Вы не в состоянии представить себе это количество. Раскаленная в результате Большого Взрыва материя остывает, становится мертвой. Звезды гаснут, но продолжают дрейфовать во вселенском круговороте, пока неумолимые узы гравитации не стягивают их всех снова вместе. Мертвая материя сжимается гравитационными силами, образуется то, что у вас называется «Черная дыра». Она втягивает в себя другие такие же «черные дыры», сгустки мертвой материи. Масса и плотность достигают чудовищных величин, температура внутри растет из-за невероятного сжатия, образуется новое ядро. Через некоторое время оно снова взрывается, образуется новая Вселенная, и этому нет конца.

– Это очень интересно, – сказал Шильман. – Для специалистов.

Пожалуйста, ближе к сути вопроса.

– Я и приблизился к сути, – ответил Манве, – Мы, те, кого вы называете Пилигримами – существа из предыдущей Вселенной. Эру, или же Илуватар, был единственным живым существом, пережившим Большой Взрыв, в результате которого возникла наша Вселенная. Он долго ждал, пока в ней зародится жизнь. Его могущество было невероятным. Он знал, где она зарождается, уже вскоре после появления первых живых существ. Он ждал терпеливо, но не выдержал. Он очень устал от своей невероятно долгой жизни, но не хотел умирать, не передав кому-нибудь свои знания. И тогда он создал нас. Он взял самую разумную и многообещающую из зародившихся в новой Вселенной рас, и передал им свои знания. Это и были мы. Он завещал нам накапливать все больше и больше информации об окружающем нас мире, и мы выполняли его наказ. Когда подошел срок нашей Вселенной умереть, мы решили, что не можем погибнуть, не передав нашу эстафету достойным преемникам. Мы построили искусственные планеты – станции, подобные планете киберноидов, и с их помощью сумели удалиться на безопасное расстояние от образовавшегося ядра новой Вселенной, чтобы нас не захватил очередной Большой Взрыв. Так мы попали в вашу Вселенную. К этому времени мы овладели секретом непосредственного превращения материи в энергию, удержания этой энергии в нужной нам форме, и последующего восстановления материи по особому коду, подобному генному коду ДНК. Мы стали практически бессмертными, и продолжали исследовать Вселенную, ибо она так велика, что даже всего времени ее существования не хватает, чтобы познать ее. Но пришло и наше время. Даже самые мудрые не всегда сходятся во мнениях. Наша цивилизация раскололась, пытаясь решить, кому передать нашу эстафету, наше наследие. Большинство следовало путем Эру Илуватара, пытаясь найти подходящую по нашим критериям расу, чтобы передать ей наши знания. Чтобы определить, достойна ли та или иная раса принять от нас этот факел разума, мы делали те или иные эксперименты, каждый раз – разные: ставили перед испытуемыми задачу, и смотрели, как они справятся с ней. Однако ни одна из испытанных нами цивилизаций не справилась с заданием. Может быть, мы были слишком требовательны, а может, они действовали не так, как мы ожидали… Тогда возникли группы, считавшие, что если мы не можем найти подходящую расу, ее следует создать нам самим. Были выработаны нравственные критерии, которыми должна была обладать раса – преемник. Но нас вновь разделил спор. Одни предлагали создать биологическую цивилизацию, другие – механическую. На первых порах «механики» победили. Так были созданы те, кого вы называете киберноидами. Но наши детища разочаровали нас. Мы передали в их собственность космическую станцию – завод, на которой мы их строили. Но они раскололись на несколько враждующих группировок, каждая из которых стремилась заполучить полный контроль над планетой – заводом, уничтожив остальные группы. В разочаровании от очередной неудачи часть из нас отправилась разыскивать подходящих кандидатов в соседних галактиках. Большинство продолжало экспериментировать с разными цивилизациями. Мы же, посоветовавшись с Эру Илуватаром, решили попробовать создать биологическую цивилизацию – преемника. В нашей команде нас было пятнадцать. Я был старшим, занимался исследованием атмосферных процессов. Мы остановились на кислородной форме жизни, ибо сами когда-то давно дышали кислородом. Нам удалось найти очень подходящую для нашей цели планету в системе желтого карлика на окраине галактики. Мы назвали ее Арда. Вы называете ее Земля. Нам пришлось много поработать, прежде чем она приобрела достаточно богатый животный и растительный мир. У нас был очень талантливый инженер – генетик, но он оказался слишком честолюбив, и тщеславие, жажда власти и влияния, затмили его разум. Имя его было – Мелькор. Позднее эльфы нарекли его Морготом – Черным Врагом, за те злодеяния, что он совершил. Мы, занявшись благоустройством Земли, даже не заметили, что на ней уже зародилась разумная жизнь. Это были люди. Пока еще первобытные, но многообещающие; они были с виду очень перспективными, но развивались, как нам казалось, слишком медленно, а мы оказались нетерпеливы. Мы решили, что люди будут развиваться быстрее, если мы дадим им достойный подражания пример. И тогда мы создали эльфов.

Манве остановился на минуту. Лугарев посмотрел на Селестиэль. Она побледнела, пораженная этим сообщением; похоже, что она пыталась что-то спросить, но не могла выразить это.

– Что значит «создали»? – спросил Шильман.

– Мелькор был не единственным нашим генетиком, – ответил Манве. – После его измены некоторые майары продолжили работу. Первые эльфы, высаженные нами близ залива Куивиэнэн на море Хелкар, которое вы называете Каспийским, были клонами, размноженными искусственно по нескольким признанным удачными моделям ДНК. Затем они размножались уже естественным путем. Лугарев видел, что Селестиэль просто потрясена. Феанор и Гил-Гэлад выглядели не лучше. Он и сам не знал, что и подумать.

Всего лишь клоны! Эти прекраснейшие из когда-либо существовавших на Земле существ первоначально были клонами, по сути дела, андроидами, способными к естественному размножению! Евгенические программы Вечности запрещали создание андроидов, способных к самовоспроизводству, это считалось недопустимым. Но для Пилигримов не существовало ничего запретного. Манве тем временем продолжил рассказ:

– Поначалу эльфы потрясли нас своей активностью, желанием познавать, строить, творить красоту. Неудивительно, ведь мы заложили в них именно те нравственные качества, которые хотели бы видеть в наших преемниках. Обрадованные удачей, мы призвали эльфов в Валинор, наше владение на континенте, который вы называете Северной Америкой. Собственно, о дальнейших событиях я могу не рассказывать, о них достаточно подробно повествует «Квэнта Сильмариллион». Нолдоры, с которыми мы связывали столько надежд, были совращены Мелькором, и спровоцированы им на злодеяния. Я не могу теперь винить Феанора, или других нолдоров. Все произошедшее было результатом лживых происков Мелькора, жаждавшего власти, и противопоставившего себя нам, и всему миру. Не зря Феанор тогда нарек его Морготом. Мы тоже сделали серьезную ошибку, и не одну. Во-первых, когда нолдоры отправились в погоню за Морготом, устроив кровавую резню в Альквалонде и захватив корабли другого эльфийского народа – тэлери, нам следовало удержать их, или, хотя бы, помочь им. А мы прокляли их и отвернулись от этого гордого народа на долгие восемьсот пятьдесят лет, по сути дела, толкнув их в огонь безнадежной войны с Морготом.

Теперь я понимаю, что ответственность за происшедшее лежит на нас даже в большей степени, чем на нолдорах, ибо отцы ответственны за грехи своих юных детей. Жаль, что мы не поняли этого раньше. Так или иначе, наши самые способные создания разочаровали нас, и мы, обидевшись, замкнулись в Валиноре. С того дня история вышла из-под нашего контроля, и все пошло наперекосяк. Потом была чудовищная ошибка с уничтожением целого народа людей – я говорю о Нуменоре. Да, они были обольщены Сауроном, они вторглись в пределы Валинора с оружием, но мы могли бы, теперь я уверен в этом, решить дело миром. Мы же уничтожили остров, полный ни в чем не повинных детей и женщин. Многообещающая человеческая цивилизация, над воспитанием которой так долго трудились нолдоры, в одночасье была уничтожена, и над Европейским континентом, как вы называете его, на долгие века опустилась Тьма. Пересказывать всю историю нет смысла. Теперь вы знаете основное, эльфы расскажут вам все подробно. Если у вас есть вопросы – спрашивайте. Митчелл первым завладел микрофоном:

– Что это за ерунда была насчет того, что эльфы появились раньше Солнца и Луны?

– Мне несколько сложно объяснить, – ответил Манве, – Дело в том, что незадолго до их появления Мелькор, он же Моргот, пытаясь овладеть инициативой и контролем над планетой, устроил искусственное солнечное затмение, экранировав Землю облаком, не пропускавшим лучи видимой части спектра. Инфракрасные лучи проходили свободно, как и ультрафиолет – Морготу была не нужна ледяная планета. Таким образом, эльфы появились почти в полной темноте.

– Почти?

– Да. Моя супруга Варда нашла способ сделать экранирующее облако проницаемым для узкой полосы видимого спектра, в основном, для высокоэнергетического излучения ярких звезд. К сожалению, Солнце, как желтый карлик, не вписывалось по спектральному составу света в этот интервал прохождения. Нам понадобилось около пятисот лет, чтобы найти способ нейтрализовать это облако. Ущерб для экологии планеты был невероятно велик. Лишь при помощи перемещения растений и животных с соседних линий времени нам удалось восстановить биосферу.

– А как получилось, что Луна и Солнце в первый раз после этого затмения взошли на западе? – не отставал Митчелл.

– Ну, это была оптическая иллюзия с зеркалом на орбите, в котором отражалось Солнце, еще скрытое за горизонтом, – ответил Манве. – Надо же было показать всем, кто настоящие хозяева Земли.

– А почему вначале появилась Луна, а Солнце показалось только через неделю? – Митчелл решил выяснить все до конца.

– Нельзя же было сразу дать прямой солнечный свет в глаза эльфам и людям после такой долгой темноты, – терпеливо разъяснил Манве. – Иначе они все ослепли бы навсегда.

– А что стало с этим вашим наставником, – спросил Бартон. – Илуватар, кажется?

– Он уже давно говорил нам, что устал от жизни и хочет обрести покой, – ответил Манве. – Мы долго удерживали его от этого шага, но затем войны с Морготом и прочие проблемы заслонили его от нас. Когда во время боя на Эзеллохаре мы поняли, что не можем справиться с вашей техникой, пока у вас есть сильмарилловый лазер, мы вновь воззвали к Илуватару, но, видимо, было слишком поздно. Он уже не мог услышать нас… Внутренний модуль Р8 взял микрофон из руки Митчелла.

– Зачем вы украли нашу планету? – спросил киберноид.

– Наше хранилище информации было повреждено в результате атаки одной из цивилизаций, с которой мы провели, вероятно, слишком жесткий эксперимент, – ответил Манве. – Архив оказался под угрозой.

Ваша станция – завод была самой ближней к нему. У нас не нашлось другого выхода.

– Хорош выход! – прорычал киберноид. – Вы же поставили нас на грань уничтожения! Если бы не земляне…

– Спокойно, спокойно, – вмешался Шильман. – Мы здесь не счеты сводить собрались.

– К сожалению, – с мрачным юморком вставил внутренний модуль Т20.

– Так или иначе, – продолжил Манве, – теперь наша историческая миссия выполнена. Мы нашли себе преемников, или, точнее, преемники нашли нас. Тем не менее, я рад, что все закончилось именно так. Наш архив теперь в надежных и цепких руках…

– Только в не совсем чистых, – пробормотала Селестиэль себе под нос.

– …так владейте им, пополняйте. В нем собрана вся мудрость мира. Я еще хотел спросить вас о майарах Олорине и Мелиан, – сказал Манве. – Почему они не с нами? Где они? Что с ними будет? Я ответственен за них…

– Мелиан снова со своим мужем – эльфом, – ответил Бартон, забрав у Р8 микрофон. – Она отреклась от вас. А Олорин, он же Гэндальф… С ним разговор будет, по-видимому, особый. Он покушался на жизнь одного из наших наемников, хотя это произошло в боевой обстановке, и чуть не сорвал очень важную операцию Вечности. Наш суд решит, что с ним делать.

– Олорин действовал по моему приказу, – сказал Манве, – на нем нет вины, она на мне. Можно мне с ним поговорить?

– Поговорить можно, – ответил Шильман. – А насчет вины – нам все равно, одного судить, или двоих… По знаку Координатора Донелли сунул в соседнюю камеру задержания ловушку с Гэндальфом, открыл ее, и подключил камеру к системе связи.

Над открывшейся ловушкой появился туманный силуэт Гэндальфа.

– Олорин, друг мой, – позвал Манве. – Мы не покинем тебя!

– Оставь эту затею, Манве Сулимо, – ворчливо отозвался Гэндальф.

– Но почему? Объясни!

– Как будто ты сам не понимаешь! Всю свою жизнь я боролся с Тьмой – ради них, эльфов, людей, гномов, хоббитов…, – ответил Гэндальф.

– Они любили меня, уважали. Я бывал во многих схватках, но ни разу не обнажил меча против людей или эльфов – до того злосчастного дня!

И я сделал это, лишь повинуясь твоему приказу. Мы должны с тобой вместе сидеть в этой штуке. Мне нет прощения.

– Человек, которого ты пытался убить, не умер, – сказал Шильман.

– Он жив. Возможно, суд учтет это и тебя отпустят, хотя я оставил бы тебя здесь.

– Я уже все для себя решил, – ответил Гэндальф. – Я рад, что он жив, но я должен понести наказание. Оставь эту коробку, где я сижу, кому-нибудь из эльфов. Когда придет время, я выйду оттуда, но не сейчас. Мне еще о многом надо подумать. Прощай, Манве Сулимо, надеюсь, больше мы не увидимся. Силуэт Гэндальфа снова исчез в ловушке, ее створки захлопнулись с легким щелчком.

– Постой, Олорин! – Манве хотел остановить майара, но тот уже не слышал его.

– Есть еще вопросы? – спросил Шильман.

– У меня есть вопрос к Валару Намо Мандосу, – сказала вдруг Селестиэль. – Не беспокойтесь, Координатор, – добавила она, почувствовав мгновение нерешительности Шильмана, не знавшего, можно ли дать ей микрофон. – Я всегда держу свое слово. Я не политик. Шильман побагровел и молча протянул ей микрофон. Донелли нажал кнопку, выпустив Мандоса из ловушки в третью камеру задержания.

Призрачный силуэт Пилигрима появился на экране монитора.

– Зачем вы звали меня? – Валар явно был не в своей тарелке.

– Незадолго до появления в Гондоре наемников из Вечности мы получили знак, – сказала Селестиэль. – Это было ясное и четкое пророчество обо всех грядущих событиях. Все, что произошло в нашем мире, было предсказано в тот день более или менее подробно. Почему вы не вмешались и не предотвратили эти события, если Валарам все было известно заранее?

– Что-то я не пойму, о чем ты говоришь? – сказал Мандос. – Какое пророчество? Когда ты его слышала?

– Двадцать третьего мая, во второй половине дня, – ответила Селестиэль.

– И что там было сказано? Селестиэль прочитала пророчество слово в слово, заставив Лугарева еще раз изумиться ее памяти. Запомнить с одного раза не маленькое стихотворение! Собравшиеся, не дыша, слушали ее мелодичный выразительный голос.

– Интересно, очень интересно, – сказал Мандос. – Дело в том, что я тут ни при чем. Это не мое пророчество!

– Как не твое? – похолодев, спросила Селестиэль. – Я думала… Я думала, что действую, выполняя волю высших сил, волю Валаров… По крайней мере, вначале…

– Да так, не мое, и все тут, – ответил Мандос. – Во-первых, стиль не мой, мне нравится более замысловатый размер. Во-вторых, я же не полный идиот. Если бы мне было известно хоть что-то о том, что должно было произойти, я доложил бы Манве Сулимо, и мы вмешались бы.

В-третьих, почему я не мог этого предугадать: в начале мая у меня сгорели несколько микросхем в компьютере, на котором я рассчитывал варианты развития будущих событий, и я все лето провел на Звездной Пристани, разыскивая в этой пыльной свалке запчасти к компьютеру. Я тогда опасался, что не успею вернуться к празднику Начала Сбора Плодов. Лучше бы я не успел!

– Но тогда… Чье же это пророчество?

– А я знаю? – ответил Мандос почти как одессит. В наступившей внезапно мертвой тишине Лугарев и Селестиэль изумленно смотрели друг на друга.