Текст книги "Древний свет"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 40 страниц)

– Унеси Селестиэль, быстро! Киберноиду не надо было повторять дважды. В три прыжка механическая пантера оказалась возле Селестиэль.

Лугарев не слышал, что сказал ей киберноид, но секундой позже Селестиэль запрыгнула ему на спину, и БС рванулся прочь. Моргот вытянул руку и наклонился, пытаясь схватить свою противницу, но киберноид оказался для него слишком проворным. Он бросился в сторону, железные пальцы Моргота сгребли воздух в двух метрах слева, и в этот момент первый «Томагавк» угодил ему сзади в тазобедренное сочленение. Тысяча фунтов тротила… Мощный взрыв бросил Моргота вперед, тем более что, нагнувшись, он и так уже был в весьма неустойчивом положении. Железный гигант со страшным грохотом упал на четвереньки. Селестиэль по-кавалерийски осадила киберноида, ее меч взметнулся вверх языком голубого огня и резко опустился на шею Моргота. Великан заслонился рукой, но не слишком удачно. Его шея была немного надрублена. Селестиэль отскочила назад, уворачиваясь от железной руки. Моргот дернулся было следом за ней, но тут второй «Томагавк» попал ему сбоку в голову. БС успел рухнуть на землю вместе со своей всадницей до того, как их уронила бы ударная волна. Эльфы завопили от восторга, увидев, как голова Моргота с треском, дымом и салютом голубых электрических искр отвалилась от корпуса. Металлический гигант слепо шарил по земле, пытаясь нащупать собственную голову. Наконец, ему это удалось. Он кое – как затолкал голову в нишу между корпусом и носом самолета, затем нос повернулся в переднее положение, из щелей валил дым и сыпались искры от закороченной проводки. Железная корона валялась тут же, но Морготу, похоже, было не до нее. Он с лязгом поджал руки и ноги, перейдя окончательно в конфигурацию самолета, и вырулил на дорогу. Из больших сопел ударили столбы пламени, когда двигатели вышли на форсаж. Увидев, что хозяин собирается драпать, Унголианта плюнула в Феанора длинной липкой нитью и бросилась наутек. Однако уйти ей не удалось. От Тириона к Эзеллохару несся галопом большой отряд всадников. Его возглавляли все семь сыновей Феанора, а впереди, обогнав остальных на два корпуса, в сверкающих латах и шлеме с синими перьями, с копьем наперевес несся на белом коне Эрейнион Гил-Гэлад; и наконечник его длинного копья сверкал, как Полярная звезда. Моргот с ревом пронесся над головами всадников, которые, к их чести будь сказано, даже не пригнулись.

– Уйдет ведь! – завопил Лугарев, хватаясь за голову. – Моргот уйдет! Полцарства за комплекс С-300! Или «Волхов», на худой конец… Однако зенитно-ракетного комплекса, как назло, под рукой не было.

Организуя оборону, Митчелл не мог знать, в корпус какого киберноида Валары засунули Моргота, и ни у кого из наемников даже не возникало мысли о необходимости прикрыть эльфийские объекты в Валиноре от атаки с воздуха. Так что теперь Лугареву оставалось только бессильно наблюдать, как большой светло – серый самолет быстро уменьшался, удаляясь на восток. Тем временем Гил-Гэлад с разгону атаковал Унголианту, метя копьем в голову. Однако кошмарное чудовище лишь щелкнуло челюстями, моментально откусив наконечник, а затем выплюнуло еще одну длинную липучую нить, опутавшую эльфа с ног до головы вместе с лошадью. Нить сработала эффективнее, чем лассо. Лошадь споткнулась и упала на полном скаку, едва не сломав шею. Гил-Гэлад вылетел из седла, очертив в воздухе красивую баллистическую траекторию, и с чарующим малиновым перезвоном доспехов врезался в голову паучихи всей своей массой. Если бы у Унголианты были мозги, ей было бы не миновать тяжелого сотрясения. Тридцать килограммов нержавеющей стали плюс еще семьдесят килограммов находящегося внутри эльфа, да на скорости около сорока километров в час прямо в голову… Лугарев содрогнулся. Однако с мозгами у Унголианты с давних пор было не густо, иначе она не дала бы Морготу снова втравить себя в такую паршивую историю.

Паучиха была оглушена и на некоторое время потеряла ориентацию, но не аппетит. Гил-Гэлад упал ей прямо под ноги и вполне мог стать ее первой закуской. БС сориентировался моментально. Оставив Селестиэль, которой больше ничего не угрожало, он в доли секунды был уже возле головы Унголианты. Резкий взмах лапы – и правый фасетчатый глаз чудовища оказался рассечен пополам. Паучиха отпрянула назад; киберноид сгреб бесчувственного эльфа зубами за шкварник и оттащил в сторону. В этот момент Т20, очевидно, пришел в себя. Его основной модуль заурчал мотором и провернул башню на 360.ix2o.ix0, осматриваясь вокруг.

– Я что, много пропустил? – осведомился киберноид.

– Стреляй скорее! – закричала ему Селестиэль.

– С удовольствием! Но куда?

– В паучиху стреляй! – Селестиэль подбежала к танку и ткнула пальцем в сторону Унголианты, обращенной в этот момент к танку своим необъятным задом.

– Ага! – киберноид поводил стволом пушки, словно у него в оптике двоилось, затем нацелился и… Селестиэль зажала уши. Ба – Бах!!! Сто пяти миллиметровая пушка выплюнула длинный язык пламени. Фугасный снаряд угодил в брюхо Унголианты с расстояния менее ста метров. Т20 любил применять по слабозащищенным целям взрыватели мгновенного действия. Снаряд проломил хитиновый покров и взорвался в брюхе Унголианты; хитин лопнул; вонючее желтое содержимое разлетелось во все стороны.

Отсутствие половины тела, несомненно, должно было привести к летальному исходу, но не сразу. Зато в первый момент Унголианта почувствовала, что ей стало много легче передвигаться. Гигантская паучиха развернулась и бросилась прочь, не разбирая дороги. За ней тянулся жидкий желтый след. Эльфы было хотели преследовать ее, но Лугарев остановил их:

– Да бросьте вы ее. Сама подохнет. Тем более, по такому следу найти ее будет нетрудно. Даже собаки не понадобятся.

– Это уж точно, – пробормотала Селестиэль, зажимая нос. Пришедший к этому времени в сознание Бэнкс с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел к ним:

– Я же говорил, Игорек, все это добром не кончится…

– Ты в порядке, Мик? – обеспокоенно спросил Лугарев. – Что-то тебя шатает…

– Да не, нормально. Это я пива перебрал, – отмахнулся Бэнкс. – Вот только проголодался…

Настало время оглядеться и подвести итоги короткого, но яростного боя. У подножия восточного склона Эзеллохара дымились обломки десяти уничтоженных крабоидов. Четыре из них были на счету Левина, одного грохнул Топхауз, остальных прикончили киберноиды. Унголианта тоже издохла, не пробежав и километра. Сам Моргот получил изрядные повреждения. Если подходить к вопросу математически, это была победа. Но она далась дорогой ценой. Защитникам Эзеллохара тоже изрядно досталось. Левин весь был в синяках и ожогах. Топхауз и около двух десятков эльфов получили ожоги различной площади, но не тяжелее второй степени. Бэнксу повезло, его только шарахнуло, как следует, но скафандр спас его от сильных травм. Гил-Гэлад тоже был весь в синяках, да еще облеплен паутиной так, будто его обматывал скотчем начинающий продавец. Сыновья Феанора всемером выпутывали из паутины своего папу, оказавшегося в аналогичном положении. Хуже всех пришлось киберноидам, принявшим на себя основную тяжесть вражеской атаки. У танка была перебита гусеница, вторая тоже была чуть жива, так что он застрял в дымящихся останках крабоида, не в состоянии сдвинуться с места. Его внутренний модуль уже возился под катками, пытаясь выпрямить и вытащить погнутый шкворень и заменить исковерканные траки. Основной модуль Р8 пострадал еще сильнее. Голова крылатого волка была сильно деформирована, челюсть висела на одном шарнире, приводящая ее в действие гидравлика не работала – из силового цилиндра вырвало шток с поршнем. К тому же при падении от сильного сотрясения вышел из строя центральный контроллер – стенка его корпуса не выдержала, и разъем интерфейсной шины вылетел, выдрав с мясом кусок стенки, к которому он крепился, и часть проводов, как снаружи, так и внутри контроллера; при этом весь основной модуль полностью лишился подвижности. Внутренний модуль сидел возле открытого технологического люка, схватившись за голову и горестно созерцая этот разгром.

– Что стряслось? – спросил его Лугарев.

– Разъем видишь? – печально произнес Р8.

– Да уж…

– Это называется: «папа» отодрал «маму» … от контроллера, причем с мясом… Давно я уже не получал таких трюфелей. И кто только додумался свинтить «папу» с «мамой»? Кто мне теперь в этом чертовом Валиноре достанет новый блок 22КЕ? Внутренний модуль Р8 вывинтил себе палец на правой руке, ввернул вместо него паяльник и принялся тыкать им в схему, пытаясь припаять оторванные провода.

ГЛАВА 2
Крестовый поход

Мощная эшелонированная оборона, через которую пришлось прорываться флоту Моргота перед приземлением, сильно обескуражила его воинство. Они никак не ожидали встретить вместо обещанной феодальной пасторали такое яростное, хорошо организованное и высокотехнологическое сопротивление. Чтобы поднять в своих войсках боевой дух, Моргот лично предпринял вылазку в Валинор, несмотря на то, что во время войн Белерианда он лишь один раз сам появлялся на поле боя. Однако результаты этой вылазки оказались для него плачевными. Ему не удалось достигнуть основной цели – вторично уничтожить возрожденные Деревья, к тому же он вернулся из своего рейда с оторванной головой. Не то, чтобы ему это физически повредило, но психологический эффект оказался, скорее, обратным, хотя психология амебопауков в целом сильно отличалась от человеческой. Но инстинкт самосохранения свойственен большинству живых существ, и он сделал свое дело. Командование Вечности заранее предвидело подобный вариант развития событий. Согласно утвержденному Координационным Советом плану отражения вражеской агрессии, следовало развить и закрепить достигнутые успехи. Для этого в распоряжение командовавшего операцией на месте Расселла Бартона было выделено целое стратегическое авиакрыло. Две эскадрильи бомбардировщиков B-52G и обслуживающая их эскадрилья заправщиков. Командовал ими весьма колоритный мужчина – полковник Джейк Пауэлл. Это был детина двухметрового роста, весивший около ста килограммов. Возраст его, как и большинства работников Вечности, определить было невозможно – постоянное использование андроидного тела приводило к тому, что он почти не старел. И хотя он предстал перед Митчеллом и Бартоном в своем натуральном теле, никому бы и в голову не пришло, что Пауэлл начинал свою карьеру еще в начале пятидесятых, летая в Корее на В-29, и попал в Вечность в 1972 году по календарю центральных линий, когда его бомбардировщик был сбит зенитной ракетой над районом Ханой – Хайфон. Он так стиснул руку Митчелла, что тот даже охнул слегка, хотя и находился в андроидном теле; и весело прогудел:

– Хай, приятель! Это правда, что вас прозвали «Файрболл»? Митчелл действительно получил это прозвище за свое пристрастие к напалму, но не слишком этому радовался. Он что-то промямлил в ответ, стараясь не показаться невежливым, однако Пауэлл не обратил на это ни малейшего внимания и жизнерадостно заявил:

– Обожаю запах горящего напалма! Он навевает такие воспоминания! Сослуживцы уважали полковника, так как его богатый боевой опыт неоднократно их выручал, но между собой считали его придурком. Тем не менее, Пауэлл знал свое дело. Когда он вместе с Митчеллом, Бартоном и специалистами по воздушной разведке планировал ракетный удар по зонам приземления, полковник предложил подойти к целям на малой высоте с нескольких сторон одновременно, благо, что для В-52G это была стандартная тактика, рассчитанная на прорыв мощной системы ПВО. Бартон заметил, что это лишний риск, так как ракеты все равно будут запускаться со слишком большого расстояния, чтобы бомбардировщики можно было обнаружить, а радаров дальнего действия у противника не было.

– Ерунда! – громогласно заявил Пауэлл. – Можете нагрузить меня хоть обычными бомбами; я проведу моего «Толстого парня» между горами на восьмистах футах и разнесу этого Моргота на атомы. Попал же я в Корее пятисотфунтовкой в велосипедиста!

– Не сомневаюсь, что вы можете это сделать, Джейк, – мягко урезонил его Бартон. – У вас еще будет такая возможность. А пока не будем усложнять боевую задачу. В конце концов, был утвержден более тривиальный вариант, но и тут полковник лично откорректировал план, внося незаметные для неспециалиста, но жизненно важные предложения. Он настоял, чтобы удар по каждой цели наносился не менее чем четырьмя ракетами, заходящими с разных направлений, потребовал включить в каждую группу бомбардировщиков самолет – постановщик помех, подробно проанализировал маршрут каждого самолета после точки расхождения, когда каждый экипаж будет действовать поодиночке. Он достал всех своими придирками, но когда план атаки был утвержден, к нему было не подкопаться.

Бомбардировщики поднялись с базы на острове Диего – Гарсия незадолго до того, как Моргот предпринял свою вылазку в Валинор. С момента приземления его флота прошло совсем немного времени, разгрузка техники только началась. Выбор времени удара был особенно ответственным делом. Внутри планетолетов крабоиды были неуязвимы.

Стоило промедлить – и они успели бы рассредоточиться. «Прямо – таки революционная ситуация, – сказал по этому поводу Голдштейн. – Сегодня еще рано, а завтра уже поздно». Колонна из двадцати четырех бомбардировщиков и двенадцати заправщиков через пространственно – временное окно переместилась на 8254-ю линию времени. Затем одна группа пошла к дельте Нила, а другая зашла с востока, от моря Хелкар (Каспийского). Западной группе пришлось даже минут пятнадцать покружить в воздухе, чтобы выдержать график атаки. Задержка произошла по вине противника – крабоиды явно не спешили с выгрузкой. Спутники и самолеты – фоторазведчики не зря полтора месяца утюжили небо над предполагаемой зоной боевых действий. Теперь в распоряжении Вечности были подробные карты, что сделало возможным удар крылатыми ракетами. Их инерциальная система наведения корректировала сама себя по рельефу местности. Время запуска ракет для каждой цели было определено индивидуально. Каждому бомбардировщику назначили три цели, находившиеся поблизости друг от друга. Каждый B-52G нес 12 крылатых ракет с кассетными боевыми частями. Одна за другой крылатые ракеты отваливались от пилонов бомбардировщиков, раскрывали крылья и оперение, запускали двигатели, снижались до высоты 10–15 метров и расходились по своим целям, координаты которых были заложены в их бортовые компьютеры. Освободившиеся от груза бомбардировщики разворачивались и шли в точку встречи с заправщиком. Никто в войске Моргота так и не увидел ни одного самолета. Все B-52G благополучно вернулись на остров Диего – Гарсия. Каждая группа из четырех крылатых ракет подходила к цели вместе.

Затем они разделялись и заходили на цель с разных направлений, реализуя концепцию так называемого «звездного налета». Малые размеры и предельно низкий профиль полета ракет привели к тому, что ни одна из них не была обнаружена до того, как их боевые части сработали, рассеяв над только что выгруженными крабоидами сотни противотанковых кумулятивных суббоеприпасов. Устроенный крылатыми ракетами смертоносный град полностью очистил от противника семьдесят две посадочные зоны. Митчелл рвал и метал, требуя немедленно повторить удар, клял Бартона и координатора Сухарева за то, что они использовали только 24 бомбардировщика, но время было уже упущено. Остальные девятьсот с лишним планетолетов Моргота беспрепятственно высадили своих крабоидов. Они были тут же рассредоточены, как только стало известно о воздушном налете на зоны высадки. Теперь силам союзников предстояло переколошматить около девяноста тысяч крабоидов поодиночке.

Приблизительно в то же самое время, когда последние В-52 заходили на посадку, в Валиноре наступило утро 23 августа. Проснувшись, Лугарев обнаружил, что киберноиды заканчивают ремонт основного модуля Р8. Он с удивлением увидел большую группу эльфов, которые помогали им, исправляя мелкие механические повреждения. Едва он успел позавтракать, как появилась Селестиэль, а следом за ней Эрейнион Гил-Гэлад.

– Здравствуй, Игорь, – приветствовал его эльф, – Вожди нолдоров собирают совет в королевском дворце в Тирионе. Мы ждем, что ты и твои товарищи присоединитесь к нам. Надо решать, что делать с Морготом.

– Чего решать – то? – проворчал Лугарев. – Бить его надо, пока не подохнет, а потом разобрать на запчасти. Он поднялся и набросил на плечи камуфляжную куртку. Оставаясь в теле эльфа, он все же предпочитал более привычную человеческую одежду.

– Феанор собирается созывать ополчение, – продолжал Гил-Гэлад, – Я поддерживаю его, и многие другие тоже, но и противников у нас хватает. Если вы сами попросите нас о поддержке, нам будет легче провести это решение.

– Господи, и тут политика! – вздохнул Лугарев. – Ты бы еще сказал: «Протащить через Конгресс».

– Что? – не понял Гил-Гэлад.

– Ничего, проехали.

Тронный зал королевского дворца в Тирионе не мог вместить даже малой части собравшихся нолдоров. Поэтому трон Финарфина был вынесен на возвышение у дверей парадного входа. Но сейчас на нем сидел не Финарфин, а его отец Финве – легендарный первый король нолдоров, вернувшийся из Палат Мертвых – статный, высокий, с тяжелой золотой цепью на груди. Три его сына – Феанор, Финголфин и Финарфин – стояли позади трона, остальные члены королевского клана расположились на широких ступенях ниже.

– Ну, и который из них главный? – спросил Бэнкс.

– Златая цепь на дубе том, – ответил через плечо Лугарев. Площадь перед дворцом была забита народом, как и прилегающие к ней улицы. Вообще, в результате всех происшедших событий населения в городе явно прибавилось. Толпа расступалась перед наемниками и идущим впереди них Гил-Гэладом. Они беспрепятственно добрались до тронного возвышения и остановились у его подножия.

– Поднимись сюда, посланец людей, – произнес Финве. Идя к площади, Лугарев понимал, что ему придется сейчас убеждать толпу эльфов отправиться на чужую для них войну. Ну, пусть не совсем чужую, но все же… Сейчас у них все в порядке, Деревья светятся снова, и даже погибшие воскресли из мертвых и вернулись к своим семьям. Чего ради им снова рисковать своими бессмертными судьбами? Но мягкий, глубокий и исполненный внутренней силы голос Первого из королей вселил в Лугарева уверенность.

– Мы знаем, о чем ты хочешь попросить, – сказал Финве, когда Лугарев остановился, не доходя двух ступенек до вершины. – Обратись к народу. Как они решат, так и будет. Лугарев помедлил секунду, прикидывая, вежливо ли будет поворачиваться спиной к королю, но затем отбросил все сомнения, повернулся к толпе и начал говорить.

– Я приветствую вас, нолдоры, от имени всех смертных людей этого мира. Если кто-то не знает меня – я один из тех, кто помог вам вернуть к жизни священные Деревья. Признаюсь, это было нелегко. Но нас попросили помочь, и мы справились. Теперь наша очередь просить вас о помощи. Как и было предсказано, Моргот, Предвечный Враг, вновь явился на Землю, собрав неисчислимую армию существ из другого мира. К нему присоединяются сейчас все порождения мрака, что остались в этом мире. Под его знамена становятся кочевники и орки, призраки и оборотни, и всякая другая нечисть, которой я не знаю названия. Я понимаю, что прошу многого.

Я понимаю, что нынешняя война – не ваша. Но без вас нам не справиться. Мы можем уничтожить противника, если он реален, но против нечисти Моргота бессильны и напалм и управляемые ракеты. Только магия эльдаров может рассеять Тьму.

Я знаю, что в прошедшей войне с Морготом вы чуть было не потерпели поражение, и лишь мощь Валаров спасла вас. Но теперь Валары оставили вас – вы сами видели, как они хотели уничтожить нас вместе с возрожденными Деревьями на Эзеллохаре. (Раскрывать истинные причины операции «Черный бриллиант» было немыслимо, поэтому приходилось врать на ходу). Но теперь мы не допустим поражения. Если мы объединимся – ваша магия уничтожит порождения Тьмы, а наше оружие рассеет вражеские полчища.

Я предлагаю вам всем еще и возможность отомстить Морготу за все злодеяния, которые он обрушил на ваш народ в далекие дни Первой эпохи. Могу сразу гарантировать, что вооружение, снабжение и доставку войск мы возьмем на себя.

Уничтожив Моргота, вы поможете не только нам, но и всему населению Земли, и, в первую очередь, самим себе. Моргот уже пытался снова погубить Деревья, и не остановится на этом. Мы отбросили его вчера – с вашей помощью мы уничтожим его завтра!

Лугарев замолчал, прикидывая, все ли он сказал, и не надо ли чего-нибудь добавить. Феанор вышел из-за отцовского трона и встал рядом.

– Ты сказал, что нынешняя война – не наша, – эльф продолжил его речь. – Но это не так. На самом деле – все, что происходит сейчас – прямое продолжение нашей войны с Морготом и другими силами зла. Все это – одна и та же война, которая тянется с перерывами уже восемь тысяч лет. Эльф говорил громко, обращаясь не столько к Лугареву, сколько к собравшимся.

– Нолдоры! – продолжал Феанор, и Лугарев видел, как слушают его собравшиеся: так истинно верующие внимают словам пророка. – Неужели мы простим Морготу все то зло, что он причинил нам, всю кровь нашего народа, которую он пролил в давние времена? Тогда у нас не было сил, чтобы справиться с ним, не было союзников, на которых мы могли бы опереться. Теперь все изменилось. И я призываю вас, нолдоры: давайте воспользуемся вторым шансом, который дает нам судьба! Сделаем вторую попытку и отомстим!

– А зачем нам это нужно? – послышался голос из толпы эльфов. – Прошлый раз Моргот уничтожил Деревья, убил короля и еще многих в Форменосе. А теперь за что ему мстить? За прошлое? Оно давно прошло…

– Это для тебя оно прошло, презренный трус! – кто-то из стоявших в толпе рядом с оппонентом схватил его за шиворот и потащил к тронному возвышению. – А для нас, тех, кто вернулся из Палат Мертвых, все это было как будто вчера! Лугарев с удивлением узнал в «презренном трусе» Инглора, бывшего мужа Селестиэль.

– А кто будет защищать Деревья, наши города и семьи здесь, если мы уйдем воевать с Морготом? – не сдавался Инглор. – Моргот уже прилетел один раз. Кто поручится, что он не появится снова, и с большими силами?

– Мы прикроем Валинор нашим оружием, – сказал Лугарев. – Кроме того, ведь здесь останутся ваниары и тэлери. Если Моргот попробует напасть снова, они вряд ли останутся в стороне.

– Кроме того, зачем нам сидеть в Валиноре, когда весь мир открыт для нас? – сказал Феанор. – Белерианд поднялся на поверхность из морских глубин. Он ждет нас!

– А зачем нам этот Белерианд, который еще придется не одну сотню лет расчищать от ила? – возразил Инглор. – Валаров нет больше. Никто не запретит нам селиться в Валиноре. Кроме того, есть еще люди, которые ненавидят нас. Они и так выжили нас с Внешних земель. А ты надеешься, что они будут для нас надежными союзниками? Сколько раз они предавали нас в войнах Белерианда и последующих эпох?

– Мир велик, – ответил Феанор. – Места хватит всем. Люди обжили его, это верно. Тем более верными союзниками будут они для нас, защищая свои дома. А жить здесь? Пожалуйста, если тебе это нравится.

Но тем, кто помнит просторы Белерианда и Древние дни, здесь неуютно.

– А Деревья? – спросил Инглор. – А истинный свет? Ты их что, с собой возьмешь?

– Тэлперион и Лауреллин останутся здесь, – ответил Феанор. – Но мы будем свободно передвигаться по всему миру. Кто помешает нам приезжать в Валинор, чтобы увидеть истинный свет? Кроме того, деревья приносят плоды, плоды дают семена, из семян вырастают новые деревья. Мы возьмем их с собой!

– Если мнения разделились, как я вижу, – сказал Лугарев, – почему бы не предоставить возможность каждому из эльдаров сделать свой собственный выбор? Пусть те, кто хочет – остаются здесь, не тащить же их силой. А кому дорога память, честь своего народа – те могут встать под твое знамя. Пусть каждый выбирает сам.

– Он прав! – крикнул эльф, вытащивший Инглора из толпы. – Я, Гвиндор, сын Гуилина, рыцарь Нарготронда, первым вступаю в твое войско, Феанор! И со мной мой отряд, двадцать воинов, что участвовали от Нарготронда в битве Бессчетных Слез. Тогда нам чуть – чуть не повезло – может, теперь мы разорвем Морготу его железную глотку!

Лугарев, чуть ли не разинув рот, смотрел на легендарных витязей, вспоминая строки древней летописи: «…Фингон надел свой белый шлем, и затрубили его трубы; и внезапно с гор обрушилось все воинство Хитлума. Сверкание обнаженных мечей нолдоров подобно было пламени, объявшему тростник; и натиск их оказался так неожидан и яростен, что едва не пошли прахом все замыслы Моргота. Ранее, чем войско, посланное им на запад, получило подкрепление, оно было отброшено, и стяги Фингона пересекли Анфауглиф и взмыли пред стенами Ангбанда. Впереди всех шли Гвиндор и эльфы Нарготронда, и даже сейчас их трудно было сдержать; и они прорвались через врата и перебили стражу на самих лестницах Ангбанда; и Моргот затрепетал на своем подземном троне, слыша, как ломятся в его двери. Но там они попали в западню, и все погибли, кроме Гвиндора, которого взяли живым…» Гвиндор и его эльфы выстроились перед троном, положив руки на мечи в ножнах, упертые остриями в древние камни мостовой. Глядя на них, Лугарев подумал, что они уж точно заслужили второй шанс.

– В твое войско! Вот именно! – завопил Инглор. – Тебе только и надо, Феанор, повести всех за собой, а куда и зачем – это уже дело десятое! Мы уже слышали все это раньше: здесь же и от тебя же! Ты просто хочешь власти над нолдорами, и ради этого готов вести народ на бойню. Не выйдет! Селестиэль, стоявшая на ступенях, брезгливо поморщилась. Феанор помрачнел. Черные брови сошлись на переносице, жесткая, не свойственная прекрасным эльфийским лицам складка залегла у рта.

– Когда-то давно, – его голос звучал глухо, но в наступившей вдруг тишине его услышали все, – я убил бы тебя на месте за это оскорбление, нолдор. Но тысячелетия, проведенные в темнице Мандоса, научили меня многому. В том числе научили не хвататься за меч без крайней на то причины. Слушайте все! – Феанор повысил голос, и он эхом прокатился над притихшей площадью. – В присутствии своего отца и всех членов королевской семьи я отказываюсь впредь претендовать на верховную власть над вами, даже если она должна будет перейти ко мне по праву наследования. Я вообще отказываюсь от власти и собираюсь посвятить себя науке. Но лишь после того, как с Морготом будет покончено.

Каждый из вас волен сделать свой выбор. Если вы не хотите видеть меня вашим вождем – пожалуйста. Здесь собралось немало славных витязей, в том числе, и королевской крови. Вам будет из кого выбирать!

– Он что, выборы собрался проводить? – громко прошептал Бэнкс. Толпа глухо зашумела, заволновалась.

– Зря он это, по-моему, – сказал Лугарев на ухо Гил-Гэладу. – Сначала агитировал, а теперь вроде как отказывается…

– Мы пойдем за тобой! – послышался голос из толпы. – Другого вождя нам не надо! Лучшего все равно не найдем! Этот возглас как будто прорвал плотину. Приветственные крики слышались со всех сторон, громкое многоголосое эхо гуляло над площадью, отражаясь от хрустальных башен. Наконец, толпа немного утихомирилась. Феанор помахал рукой, отвечая на приветствия, и поблагодарил за доверие. Селестиэль неожиданно вышла вперед.

– Я изучала историю наших союзников, – сказала она, и ее звонкий голос долетел до самых дальних уголков площади. – Когда-то они, подобно нам, собирались в поход, на великую битву с дикими восточными племенами, захватившими их священный город, где проповедовал их Бог, сошедший к людям в образе человека, и казненный противниками его учения на деревянном кресте. Они назвали свою войну Крестовым походом, и это объединяло их, и помогало им выдерживать тяготы войны. Это был символ их веры. Я предлагаю: чтобы не было соперничества между Домами Феанора, Финголфина и Финарфина, избрать для нашего похода нейтральный символ. Пусть каждый, кто захочет пойти с нами, нашьет на свой плащ вот такое белое поле с алым крестом, – она подняла над головой нечто, напоминающее хоругвь. – Объявим Морготу крестовый поход!

Вперед, нолдоры! За Морготом – до края Земли!

Толпа эльфов ответила гулким нестройным ревом одобрения.

– Не слушайте ее! – завопил Инглор, – Это все уже было! За Морготом – до края Земли! – передразнил он. – Она и Феанор – это еще та парочка! Они вас всех приведут к гибели! Их заботит только собственная власть и величие народа, а о жизни этого самого народа они и не думают!

– Этот трус несчастный мне надоел! – Гвиндор решительно вышел из строя воинов, шагнул к Инглору и крепко взял его за шкварник. – Ну-ка, пошли отсюда, паникер! Инглор пытался сопротивляться, к нему было кинулись на помощь из толпы несколько его сторонников, но эльфы Нарготронда четким движением выдвинулись вперед. Не хватаясь за оружие, они живой стеной отделили своего предводителя от подельников Инглора. Гвиндор тем временем подтащил «презренного труса» к краю площади, где начиналась знаменитая хрустальная лестница Тириона, спускавшаяся отсюда к восточному подножию холма, на котором стоял город. Некогда по ней поднимался к королевскому дворцу Эарендил, пришедший просить помощи Валаров в борьбе с Морготом. Инглору предстояло пройти путем Эарендила, только в обратном направлении. Гвиндор взял его левой рукой за шиворот, правой – за штаны, поднял в воздух, слегка крякнув, сделал полный оборот против часовой стрелки для придания необходимого ускорения, и спустил его с лестницы. Инглор кувырком полетел вниз, охая, взвизгивая, и подпрыгивая на ступеньках. Рыцарь Нарготронда повернулся к остальным оппозиционерам:

– Сами вниз пойдете, или помочь? Сторонников Инглора не пришлось спрашивать дважды. Они моментально убрались с площади. Решение о походе было принято, таким образом, как бы само собой. Ответ на главный вопрос был получен, и теперь эльфов интересовали, главным образом, технические подробности.

– Ты обещал нам оружие, – обратился к Лугареву Феанор. – Когда мы сможем его получить? Нам ведь еще нужно время, чтобы научиться им пользоваться.

– Мы дадим вам такое оружие, которое привычно для вас, – ответил Лугарев. – Джон! – он повернулся к Топхаузу. – Когда ты сможешь показать свои игрушки?

– Сегодня после обеда, наверное, – сказал Топхауз. Он был весь в бинтах, Селестиэль колдовала над его ожогами все утро и весь предыдущий вечер – в прямом и в переносном смысле. – Пусть все соберутся на западной окраине города в пятнадцать ноль – ноль. Мы с Р8 будем давать представление.