Текст книги "Тени Персея или Не будите спящую ведьму. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 44 страниц)

Я с любопытством смотрела ему вслед и размышляла. Язык Барракудовой планеты я знала достаточно, чтобы объясниться с аборигенами и если не понять, то знать точно: это один из языков Сириуса. Более того, изучение началось с кучи жестов, один из которых я использовала, чтобы вывести из себя Боуэна.

Имбри же владел диалектом. Интересно, как встретились эти двое? Сириусцы, вообще-то, не склонны к дружбе, особенно с землянами…

Впрочем, меня не должен интересовать человек, убивший моего напарника. Меня должен интересовать убийца, которому я должна отомстить… Прямо индийская мелодрама какая-то.

15.

Народ катера успокоился и чинно расселся в импровизированном видеозале.

– Всё равно я не понимаю! – сердился Ник Имбри. – Я буду глазеть на экран и выжимать из себя сон, потом ваша игрушка вытащит из моей памяти самые тёмные фрагменты, и мне снова придётся…

– Да нет же! – горячился Оукс. – МП катализатор просканирует отдельные участки твоего мозга и… – Дальше посыпались совсем уже неудобоваримые для слушателей термины.

Оукс злился, Имбри мрачнел на глазах и, кажется, проклинал себя за согласие участвовать в эксперименте, основного механизма которого не понимал. Сначала более-менее ясное, дело превращалось во что-то жуткое. Честно говоря, нам тоже стало не по себе, пока мы пытались продраться сквозь терминологические дебри Оукса… Выручил Тайгер. Он остановил раздражённого майора и мягко сказал Оуксу:

– Саймон, давай я объясню. Ник, ты меня слушаешь?

– Ну!

– Всё очень просто. Вспомни любой эпизод сна, а МП катализатор выведет на экран всё сновидение. От начала до конца.

Имбри, подождал, будет ли сказано что-либо дальше, не дождался и хмыкнул:

– Так просто? А чего ж тогда этот плетёт не по делу?

– Выпендрёж-шоу устраивает! – весело сказал Марк Флик.

– Нет-нет! – сказал лейтенант, хватая за рукав вспыхнувшего от обиды пилота. – Ничего Саймон не устраивает. Он один из разработчиков МП катализатора новейшего типа и поневоле привык к терминам, общаясь с определённой публикой. Не будем отвлекаться. По корабельному режиму время уже позднее. Имбри, ты всё понял?

– Всё.

– Готов увидеть свой сон?

– Готов.

– Вспоминай.

Чернявый опустил глаза, а мы заворожённо уставились на экран.

Тайгер тихонько сел рядом со мной и спросил, кивая на Имбри:

– Ата, не хочешь попробовать МП катализатор, чтобы вернуть память?

– Пробовала уже.

– И что?

– Взорвался.

Лейтенант кашлянул и стал смотреть на экран.

Всё ещё с закрытыми глазами Имбри сердито бормотнул:

– Фигня всё это. Сны им понадобились… – И открыл глаза.

По экрану ползли неопределённо-серые полосы неопределённо-дымной формы. Вот они совсем размазались, и на нас поплыл, чуть раскачиваясь, коридор. Настроившись увидеть Имбри на экране, мы не сразу поняли, что будем смотреть сновидение его глазами. Ведь такое часто бывает, когда спящий – наблюдатель в собственном сне.

Имбри бежал. Коридор стремительно двигался навстречу, иногда закладывая крутые виражи-повороты. Время от времени именно на поворотах Имбри оборачивался. Но за спиной по-прежнему оставались пустые серые стены.

Едва вылетев за следующий поворот, Имбри поспешил назад и очень осторожно выглянул из-за угла. Краешек стены отъехал, показывая небольшую рекреацию. Её занимала достаточно многочисленная компания людей в форме. Имбри сосредоточил взгляд на седоватом человеке, который резкими, энергичными взмахами отдавал какие-то распоряжения. Вскоре люди разделились на четыре группы и помчались по четырём коридорам из рекреации. Имбри отпрянул.

Чёрные формы пролетели мимо. Некоторое время мы смотрели на удаляющиеся спины. Снова край стены. Пустая рекреация. Имбри шагнул в светлое пятно. Поплыли стены, провалы коридоров, ненавязчивый свет из ниоткуда. Чернявый оглядывался…

– Драный хвост кота моего! – вдруг ахнул Винсон. – Это похоже на коридоры той лаборатории! Смотрите-смотрите! Дверь!

Дверь, на которую указывал Винсон, и в самом деле была примечательна. Она состояла из матового стекла, скрывающего помещение, и небольшого люка на уровне глаз.

– А может, больница или завод, – скептически предположил Лоренс Маккью.

Оукс оживился.

– Если Ник согласится прервать демонстрацию сна, мы можем быстренько идентифицировать данный коридор, а потом коридоры лаборатории Кейда…

– Да чего их идентифицировать! Перед нами не стандартное здание. В человеческих лабораториях нет выпуклых потолков с выемками для источников света, а насколько я помню, Кейд здание не построил, а занял.

Мультипрограммная система безо всяких возражений потеснила застывший эпизод сна, а на освобождённой половине показала дверь из записей на Персее. Потом совместила оба кадра. Мы затаили дыхание: одно к одному! Оукс вывел на экран в общем-то уже бесполезные цифры сопоставления.

– Параметры абсолютно одинаковые, как видите. Сейчас произведём сравнительный анализ. Желаете с определением материала?

– Не надо! – нетерпеливо сказал Леон Дайкс. Он крутил пуговицу у горла – вот-вот выдернет. Но только этот жест и интонация выдавали его волнение. В остальном он выглядел привычным манекеном. – Не надо. Мы уже поняли, что Имбри видит сон о катастрофе на Персее. Возможно, он был там и смог спастись. Но увиденное обладало таким сильным эффектом, что его мозг просто заблокировал воспоминание, которое прорвалось только в ярком сне.

– Майор, когда произошла эта ваша катастрофа? – холодно спросил Имбри.

– Мы узнали о ней полгода назад.

– Барри, где мы были полгода назад?

– На копях Голконды. Знатная охота была! – хихикнул Барракуда.

Многие невольно улыбнулись. На мёртвой с незапамятных времён планете Голконде сейчас кипела оживлённая суета. Выяснилось: планета обладала неисчерпаемыми запасами алмазов. Имбри и Боуэн могли попасть туда только контрабандным путём, поскольку концессии на разработку месторождений получили лишь крупные алмазодобывающие компании. Видимо, Ника Имбри проняло утверждение Дайкса насчёт пребывания на Персее, иначе он ни за что не признался бы, что занимался незаконной добычей драгоценных камушков.

– А видел я сон года полтора назад!

– Точно! – подтвердил Барракуда. – Точно!

Майор мягко заметил:

– Есть одно маленькое обстоятельство. Мы не знаем, когда именно на Персее произошла катастрофа. Я же сказал: мы узнали о ЧП полгода назад. Только узнали. Персей давно жил на полной самоокупаемости, буквально с первых шагов освоения. Коммерческих рейсов к нему почти не было. Мы можем предполагать границы от четырёх до двух лет.

Неожиданно напряжение отпустило чернявого. Он откинулся на спинку кресла и обрёл вид человека, договорившегося со Смертью об отсрочке.

– Хватит дурить голову! Вы прекрасно знаете, где я был в это время. Ваши коллеги проследили каждый мой шаг. Если я и пропадал из вашего поля зрения, то на срок до месяца-другого. И так же прекрасно вы знаете, где именно мы с Барри были, иначе не затащили бы нас сюда самым откровенным шантажом.

– Ого! – вырвалось у Синклера Мида. Судя по всему, его смутила не отповедь начальству, а тайна, сокрытая в последних словах Имбри.

– Хорошо-хорошо! – снисходительно сказал Брент. – Пары страниц в вашем досье и вправду не хватает… Та же встреча с Атой, например…

– Брент, если ты ещё раз скажешь "встреча с Атой", обращаясь к этому подонку, я начну искать возможность и тебе перерезать горло, – медовым голосом произнесла я. – И не думай, что это пустая угроза.

– Я бы попросил о том же, майор, – убийственно вежливо добавил Ник. – Пожалуйста, не называйте при мне имени этой… – Он поискал слово, недовольно сморщился и высказался коротко и почти нечленораздельно, снова давя на горло.

Это слово на сириусском диалекте я знала. Реагировать в стиле Бланш Кремер не стала: всё равно разнимут. И время потянем. Поэтому ответила одним из жестов на языке тайных знаков, правда не вкладывая энергии.

Имбри отшатнулся так, что врезался затылком в подголовник… Да он совсем зелёный! В смысле, знаковую систему плохо знает. Я уже в конце знаковой формулы противника выставила бы элементарную защиту, а он ещё чего-то ждёт!.. У-у… Я-то думала, столкнулась с мастером. А Имбри, оказывается, всего лишь нахватался доступных ему верхушек. Наверное, учиться посчитал ненужным, а взял то, что – полагал – пригодится.

Нашей "перепалки" никто не заметил. Я сидела позади всех. Бланш-то рядом, но она перегнулась через спинку переднего кресла и наслаждалась стихийной бучей на катере. Орали и довольно резко жестикулировали все: и военные, и гражданские. Меня это удивило. Ну, ладно, вторые. Для них понятие дисциплины – понятие несуществующее. Но военные! Они вопили громче всех и двигались жёстче – и, чудилось, агрессивнее и серьёзнее. Это гражданские орали и тут же смеялись…

И всё равно непонятно: брали в экстремальную экспедицию лучших. Что ж они ведут себя так?..

Брент нагнулся к хохочущему Нику Имбри (ого, уже оклемался от шока!), и я увидела лейтенанта. Тайгер стоял спокойно, изредка переглядываясь с Синклером Мидом, который тащил усадить на стул Дэвида Винсона, упоённо вопящего: "Зрелищ, драный хвост кота моего!"

Сначала до меня дошло, с чего эта буча. Народ взбунтовался, требуя продолжения интригующего сна. Интригующего тем более, что сон оказался и в самом деле связанным с конечной целью полёта. Кажется. Затем я сообразила, почему начальство спокойно, хотя подчинённые на грани революции. Всё очень просто. Народ нашёл повод расслабиться, пусть даже этот повод – проявление беспокойства: а вдруг киношку до конца не дадут посмотреть? А то, что мы с Имбри сцепились, и стало искрой для хорошего костра.

Оукс перекричал всех:

– Имбри, а ты помнишь это начало сна? Оно вообще было?

– Нет и нет.

– А с какого момента ты помнишь?

– Там было много народу. Я дрался со всеми.

Последние слова услышали тоже все и сели, весело взбудораженные, словно дети, наигравшиеся в догонялки. Итак, зрительный зал вновь готов к сосредоточенному вниманию.

– Ну что, начнём с места, где прервали, или чуть раньше?

– Не понял, – поднял руку Марк Флик. – Мы же смотрим сон Имбри. Или вы его уже записали? Весь? А как же тогда ваша болтовня насчёт времени? Мол, уйдёт от получаса до фиг знает какого времени?

– МП катализатор легко восстановил сон Ника, так как сновидение очень яркое и буквально вложено в память и подсознание Имбри. На данный момент, то есть пока мы смотрим начало, МПК продолжает извлекать из Имбри плохо зафиксированные памятью участки сна и вводить в основное действие. Кстати, пока вы тут кричали, МПК почти закончил полную запись. Так что, пожалуйста, не отвлекайтесь больше. По временному расписанию, на корабле вы уже два часа должны дрыхнуть в своих кроватках.

Бланш хихикнула. Остальные снисходительно притихли. Тайгер обошёл зрителей, присел рядом со мной, отчего Бланш почему-то обрадовалась.

Я же сидела, переплетя пальцы и молясь, чтоб никто не заметил моего состояния… Тупая. Всё-то мне надо объяснять. Тыкать носом, чтобы увидела и поняла. Ткнули, объяснили – внутренний голос издалека слабо сказал: "Нашла, из-за чего переживать. Никто ничего не знает и никогда не узнает!" Но, увидев и поняв, я с трудом удерживала личный эмпатоблок. Чувства так и рвались наружу. Не дай Бог, Тайгер почует.

Как выражается Винсон, драный хвост кота моего! Мы смотрели мой сон!

16.

Запись пустили чуть раньше прерванного эпизода.

Имбри прятался за стеной. Вот стена вновь поплыла в сторону. Рекреация, стены, провалы коридоров, та самая дверь, которая заставила сделать поразительное открытие: Имбри был на Персее. Я тоже. Но чернявый доказал, что нельзя связывать его сон и пребывание на Персее. Я доказать ничего не могу. Я не помню. Я только знаю, что мне снятся сны про Персей. Откуда тот же сон у Имбри?

Стены, коридоры резко уехали в сторону. Имбри обернулся. От него пятился человек в форме. Дуло короткоствольного пулемёта жёстко смотрело в грудь чернявого. Лицо человека трудно рассмотреть: верхнюю половину закрывал прибор инфракрасного и ультрафиолетового видения. Очевидно, тип настраивал прибор и поэтому опоздал за остальными. А может, была какая другая причина… Охранник мягко поплыл назад – Имбри шагнул к стене. Охранник осмелел и решительно пошёл на чернявого. Имбри больше не отступал: наверное, уткнулся спиной в стену.

Охранник, чуть скривив рот налево, где, видимо, укреплён передатчик, быстро произнёс – мы не услышали, прочитали по губам: «Здесь! Центральный!..» Договорить не успел. Вперёд, от зрителей, метнулся кулак и вбил мембрану передатчика в рот охранника. Странно, почему охранник так легкомысленно близко подошёл к Имбри, который так явно прячется ото всех? Тот безоружный? Как бы то ни было, рука чернявого уже сдёргивала оружие с охранника, не хило приложившегося головой к полу.

Меня пробрал холод. Руки Имбри… Если сейчас кто-то из команды заметит то, что увидела я… Надо опередить события. Но как выбрать удачный момент?

Имбри забрал оружие с неподвижного охранника и, кажется, всё ещё сидя на корточках, приглядывался к коридору, откуда только что вышел. Чёрный прямоугольник, перетекающий в смутно освещённую перспективу, застыл на экране.

– Вспомнил, – вдруг сказал Имбри. – Отсюда начинается мой сон.

Отсюда начинался и звук. Ритмичный, иногда сбивающийся с ритма шелест грозно и неумолимо превращался в тяжёлый топот бегущих людей.

Пока на экране стены и коридоры мотались туда-сюда (явный беглец искал, куда бежать дальше), моя решимость окрепла, и я громко сказала:

– Это не твой сон, Имбри.

Оукс от неожиданности остановил запись. На экранном прямоугольнике окаменели выпрыгивающие из темноты охранники.

– Что значит – не мой? – хмуро спросил Имбри. – Раз я его видел, как он может быть не моим? Или это какая-то заковыристая метафора?

– Всё в прямом значении. Человек, который действует на экране, – не ты. Ты только наблюдаешь его глазами. Оукс, покажи руки того, кто снимал с охранника оружие.

– Вот чёрт! – вырвалось у Бланш при виде рук, вцепившихся – одна в ремень с боезапасом, другая – в корпус пулемёта.

– Это женщина! Теперь понятно, почему охранник так беспечен, – облегчённо выдохнул Синклер Мид. Этому главное – решить маленькие психологические нюансы, вызывающие недоумение по ходу просмотра.

Между тем Оукс поколдовал над пультом, и на застывшие экранные руки наложились колонки цифр, внизу замерцала черта, а под нею вывод: "Раса: белая. Пол: женский. Возраст: 30 – 35 лет. Происхождение: Земля. Цвет волос: возможно, брюнетка".

– Я видел чужой сон?

Вопрос растерянного Имбри разделил нашу команду на три группы. Первая отстаивала утверждение: Имбри видел во сне собственные приключения, но, по ряду психологических причин, был он в личине женщины; да и мало ли что происходит с нами во сне?

Вторая группа ратовала за версию о свидетельнице, пережившей на Персее катастрофу, каковую она теперь и видит в повторяющихся кошмарах; что касается Имбри, то он, известный Дон Жуан, пережил с героиней любовные приключения, а после близости энергетические поля обоих обменялись некоей информацией, и сон женщины стал частью снов Имбри; а ещё… В общем, вторая группа здорово нафантазировала.

Третью группу представляло меньшинство – я, с интересом следившая за дискуссией, и Оукс, вздрагивающий от нетерпения.

– А что скажет Ата? – спросил Брент, солидно поддержавший первую группу.

– Вам правда интересно моё мнение?

– Конечно.

– Тогда давайте досмотрим.

Просиявший от счастья Оукс немедленно нажал кнопку на пульте.

Теперь внимательнее всех смотрел свой-чужой сон Имбри. Он съехал на край кресла и ссутулился, сощуренными глазами наблюдая за происходящим на экране.

Женщине из кошмаров Имбри приходилось нелегко. Кстати, в том, что действует не Имбри, а женщина, теперь уверились все. Особенно после невольно сорвавшихся с губ реплик (не уследила – чьих):

– Этот, ближе всех который… Он смотрит на неё сверху вниз. Невысокая?

– Или он сам высокий.

– Держит их под прицелом… Господи, худущая какая… Судя по рукам-то. Чем там занимался Кейд?

– Почему Кейд?

– Это же подземная часть его лаборатории, центральная. Через охранные посты проникнуть снаружи невозможно. Женщина, похоже, пробивается изнутри.

– Может, сотрудница? Не вынесла напряжённой работы, с психикой там что-нибудь…

– Капсулу со снотворным в любую часть тела – и нет проблем. А они её хотят уничтожить. Рядом – ни одного с инъектором. Нет, здесь что-то другое.

– Похоже, ты прав. У меня одного впечатление, что охрана боится её?

– По мордам не скажешь. Закрыты. Может, примериваются, как без проблем отобрать у неё все стрелялки, а потом дамочку утихомирить?

– Мид, что скажешь? – в открытую спросил Брент.

– Боятся. И очень сильно.

– Почему?

– Есть несколько вариантов ответа. Они боятся её самоё, то есть того, что она собой представляет. Реакция у них на неё как на буйного психа. Получается, первый страх иррациональный. Второй страх проглядывает пополам с недоумением. Охрана явно столкнулась с её первыми преследователями и теперь, мягко говоря, не понимает, как эта женщина могла справиться с их коллегами. Вы видели её руки – сплошь в крови. Это реальный страх. Да что я вам объясняю очевидное! Вы сами видите: они до ужаса боятся!

– Оп-паньки! – Это уже Бланш.

Охранники вскинули оружие и в следующую секунду будто провалились. Ненадолго. Это женщина подпрыгнула, спасаясь от огня. Прыжки, метания в стороны – мы с нарастающим страхом смотрели на экран, на котором дёргались кадры, словно заснятые подпрыгивающим ненормальным кинооператором.

– Почему они просто не убьют её или не усыпят?!

– Я же сказал: они боятся её и живой, и мёртвой!

– Этого ты не говорил!

За спинами охраны скомандовали отбой. Стрелять перестали, но оружие держали наизготовку. Один охранник украдкой смахнул пот с бледного, почти серого лица.

– Да отпустили бы её – и дело с концом! – взорвалась Бланш.

– Не отпустят, – бесстрастно сказал Имбри. – Я же говорил: это не сон. Это кошмар. Более того… Главный кошмар начнётся именно сейчас.

Охрана как будто шагнула вперёд – и вдруг попятилась. На деле, конечно же, шагнула женщина, а мужчины в форме уступили ей. Но не пропустили. Несколько охранников оглянулись направо. В тёмном проёме коридора показались ещё четверо. Подмога.

Голос, скомандовавший отбой, обратился к беглянке:

– У нас есть шанс вернуть вас к нормальной жизни.

Женщина задрала голову. Её внимание концентрировалось на потолочных выпуклостях, откуда шёл теперь не только свет. Секунда – она опустила глаза на охранников. Те снова попятились. Но на этот раз их проняло. Кажется, женщина что-то сделала. Или по выражению лица её противники сообразили, что она собирается сделать нечто.

И она это сделала!.. Мелькнул размытый, неправдоподобно огромный силуэт короткоствольного пулемёта. Голос, всё ещё вещавший на тему "Мы поможем вам", быстренько заткнулся. Или где-то там, наверху, поняли, что нет смысла уговаривать, или короткая пулемётная очередь разнесла вдребезги точку связи.

А потом начался обещанный Имбри ад. Охрана отчаянно бросилась на странную женщину, хотя так же отчаянно боялась её. Охранники, видимо, плюнули на все предыдущие инструкции, запрещавшие убивать объект. Сейчас в них горело лишь одно желание – уничтожить источник страха.

Женщина прошла сквозь них, как бешеный волк сквозь стадо робких овец. Сначала, на плотный огонь со всех сторон, она ответила огнём же. Но боезапас быстро кончился, или она решила приберечь его. И в ход пошли руки-ноги. Женщина вертелась с умопомрачительной скоростью. Мы только потрясённо наблюдали за стремительным появлением кровавых росчерков – молниеносных мельканий рук и ног – на охранниках, подбегающих к ней и тут же падающих.

Она всё-таки прорвалась в один из коридоров, пробежала его, несколько раз оглянувшись, нет ли погони. Снова выскочила на светлый перекрёсток коридоров. Мы услышали тяжёлое, охриплое дыхание, когда она резко остановилась.

Из трёх коридоров выглядывали люди в форме. Гораздо больше, чем в предыдущей группе. Женщина обернулась. Тёмный коридор, из которого она выскочила, наполнялся плохо видными издалека человеческими фигурами. Ловушка.

Женщина медленно шагнула раз, другой – в светлое пространство. Навстречу тоже медленно двинулись двое.

– Убить бы гадов! – с тоскующей яростью простонала Бланш.

Она была всецело на стороне незнакомки. Несмотря ни на что.

Остальных зрителей раздирали противоречивые чувства. Да, незнакомке посочувствуешь. Вышедшие двое держали мощные арбалеты, стреляющие металлической мелкоячеистой сетью. Охота на зверя-одиночку. Несправедливо. Но женщина перебила уйму народу. И неизвестно ещё, что натворила до того.

Я мельком глянула на Имбри. Он почти не дышал, медленно восстанавливая движения незнакомки. Имбри привык думать о себе как герое личного сна. Но сейчас, зная, что не он убийца, на чьей он стороне?

Двое прицелились.

Но женщина смотрела поверх их голов. И поверх голов тех, кто толпился в коридорном проёме за спинами охотников.

К равнодушному грохоту обуви двух охотников добавился странный фон, похожий на напряжённое шипение радиопомех.

Незнакомка (а за нею и мы) сразу обнаружила, откуда идёт шипение.

Над головами группы, от которой шагнули охотники, появились лениво плывущие космы дыма. Охрана, загипнотизированная потенциальной добычей, на посторонний шум внимания просто не обратила. Между тем почти невидимый дымный лоскут задел макушку одного из охранников и словно заинтересовался, что такое его остановило. Он медленно свился в дымное кольцо. Кольцо от макушки человека, расширяясь, стало опускаться. Человек увидел нечто, но, всё ещё сосредоточенный на происходящем впереди, не сообразил, что помеха перед глазами необычна. И машинально отмахнулся от неё, как отмахиваются от липкой паутины или надоедливого комара.

В один миг дымное кольцо сузилось в жёсткий круг на уровне глаз человека. А затем уже тонкий обруч врезался в голову охранника.

Теперь мы видели охранника крупным планом. Охотники с арбалетами расплылись в неясный, второстепенный фон. Женщине было плевать на них: так поглотило её внимание событие за спинами противника.

17.

Секунды три охранник стоял неподвижно, только рот медленно раздвигался в гримасе мучительного крика. Но только в гримасе. Кольца на глазах не было видно: оно легко и незаметно вошло в череп и что уж там вытворяло… Судя по гримасе…

Стон с экрана заставил нас всех передёрнуться… Простонал не охранник. Женщина. В тот миг, когда охранник грохнулся на колени.

Неслышный нам, но хорошо воображаемый хруст и треск коленных чашечек продрал по сердцу.

Другие охранники отшатнулись от упавшего. Смутные тени охотников повернулись к нему.

Ещё секунды ошеломлённой тишины.

Коленопреклонённый охранник медленно поднял голову. Незнакомка в первую очередь взглянула на его трясущиеся руки – будто человек схватился за оголённый провод. Потом мы увидели его лицо – белое, с тупо раззявленным ртом, в который и помимо которого стекала кровь из чёрных, остановившихся глаз. А руки продолжали вибрировать в крупной дрожи – и это при закаменевшем теле выглядело совсем уж нереально…

Руки, больше, чем глаза, завораживали и нас, и тех, на экране. Так завораживали, что, когда охранник повалился в сторону, ближайший к нему человек опоздал отскочить. Трясущиеся руки вцепились в ноги соседа и будто окрепли от одного прикосновения к ним. Рывок – стоявший не удержался, упал, но упал профессионально, на бедро. Была бы свободна хоть одна нога, упавший охранник быстро освободился бы от внезапного агрессора. Но охранник ещё только поднимался, чтобы сесть, – безумный агрессор невероятно мощным движением бросил себя на охранника – и тот не успел ни сесть, ни сгруппироваться. С экрана по кают-компании раскатился смачный звук лопнувшего на каменных плитах черепа. Безо всякого выражения на исполосованном кровью лице агрессор оглядел замерших людей и присосался к голове мертвеца.

Деловитое чмоканье и сосущие всхлипы словно вывели всех из оцепенения. Про женщину забыли. Люди в форме стреляли в агрессора, сжигали его живьём – если там было чему оставаться живому. А сверху деловито перемещались дымные космы, которых не волновало, что статичных мишеней не осталось. Внезапно тяжелеющей паутиной они опускались на головы людей. В грохочущем и визжащем шуме оружия треска расколотых коленных чашечек не было слышно. Бывшие коллеги шарахались от падающих и тут же поливали их огнём. И падали на колени сами. Кто-то не выдержал – исчез в коридоре, и дымные космы скользнули следом. Мягко и неотвратимо.

Окровавленные нелюди друг друга не трогали. Они коротко внюхивались в запахи себе подобных и в полном согласии искали новую жертву. Остановить их было нельзя. Первый агрессор, похожий на обугленный обрубок, давно встал и целеустремлённо двигался по рекреации. Пару раз его свалили – он с ужасающим терпением поднимался и шёл, шёл, шёл…

Справа от женщины виднелся край стены. Кажется, она вжалась в угол. То и дело она резко дёргала головой, замечая самые страшные подробности бойни. Вскоре её взгляд застыл. В небольшом пространстве осталось шесть человек и около десяти – нелюдей. Над двумя живыми уже зависли серые космы.

Опять неправдоподобно огромное, перед неизвестной поднялся ствол пулемёта. Короткая очередь – серое облачко взорвалось белыми искрами. Второе метнулось в сторону коридора, но удрать не успело. Снова белые искры размазались по стене.

– Сюда!

Мы впервые услышали её голос, низкий и жёсткий.

Трое из шестерых сразу бросились к ней, остальные отбивались от нелюдей, которые спешили взять их в кольцо.

– Смотреть над головами! Стрелять в любую дрянь! – велела женщина и зашагала к тем, чья защита уже захлёбывалась: нелюди просто шли, сминая огненно-лучевую завесу собственными телами.

Она не стреляла – стреляли шедшие сзади трое. Ударом профессионального убийцы она била ногой по головам нелюдей. Доверившиеся ей охранники тут же расстреливали вздымавшиеся к потолку серые космы.

Отчаянно закричал ещё один из взятых в кольцо. Нелюди сгрудились вокруг него, не обращая внимания, что там, у них за спиной. С последними двумя, зажатыми в угол, они тоже не торопились.

До эскорта женщины дошло наконец, что она делает. Охранники и неизвестная поменялись местами. Теперь членовредительством занимались они, а неизвестная выслеживала "воздушные силы" противника. А когда под ногами уже валялись только трупы, а живые с видимым облегчением присоединились к маленькой группе, один из охраны, высокий темнокожий парень, взял на себя предводительство живыми. Женщина не возражала.

Смутные голоса с экрана иногда пропадали, иногда не совсем отчётливо слышались. Кое-что приходилось додумывать или досматривать.

– … вообще не знаю, – сказала неизвестная.

– Ладно. Проверим выходы по коридорам. Может, прорвёмся наружу, – сказал предводитель. И бросил вниз бесстрастный взгляд. – Но сначала соберём оружие – что у кого осталось.

Никто не возражал. Наоборот – вся группа бросилась на обыск мертвецов. Не останавливало ни обилие крови, ни состояние трупов.

Глядя, как люди на экране торопливо нагружаются оружием, Дайкс прошептал:

– Кто-нибудь понял, чего она не знает? Есть читающие по губам?

И сам смутился: чего шёпотом-то?

Кадр с ответом женщины вернули. Оукс поколдовал над пультом, и неизвестная чётко сказала:

– Что куда ведёт? Вообще не знаю.

– Она говорит о выходах из лаборатории? – предположила я.

– Вполне возможно.

Охранники обирали трупы лихорадочно и деловито, хотя иногда протянутые к оружию пальцы и подрагивали. Очевидно, парни узнавали своих.

Темнокожий предводитель обернулся к женщине.

– …хочешь?

– Хочу.

Он вынул из нагрудного кармана плоский пакет и протянул ей. Женщина жадно схватила предмет и разорвала обёртку. Объяснять пропущенные в кратком диалоге слова не пришлось. Только Бланш вздохнула, озвучив общее понимание:

– Голодная.

Похоже, женщина попала под покровительство темнокожего. Тот быстро обыскал мертвецов, снял с одного более-менее чистый бронежилет, протянул в сторону зрителя.

– Оденься.

Обнажённая тонкая рука показалась на экране.

Кто-то из зрителей было засвистел…

Взгляд неизвестной с бронежилета переметнулся на одного из тех, кто, на корточках, всё ещё обыскивал труп. Тёмно-рыжий парень застыл, взявшись за ремень трупа, и напряжённо вслушивался в коридор напротив. Остальные, приметив движение женщины, тоже развернулись. Но буквально через секунду предводитель уставился в коридор слева от подозрительного.

Оукс прибавил звук.

Воздух наполнился странным гулом. Так запойный пьяница безучастно бормочет, что-то изредка бубня, видимо полагая, что поёт. Здесь – алкашей собралось много, их поющее бормотание сопровождалось шарканьем и нечастым, но впечатляющим повизгиванием. И это скребущее по сердцу многозвучие приближалось, росло.

Сидевшие боком к третьему коридору, двое охранников прислушивались к гулу, уже направив оружие в неясные пока прямоугольники проёмов.

– Со всех сторон, – холодно констатировал предводитель. – Это то, что я думаю?

Охранники встали вокруг женщины. Чисто машинальное движение. Они видели, как она дралась. Но она маленькая, а они большие, она женщина – они мужчины. Движение на уровне инстинкта.

– Дирк, они близко, – сказал рыжеволосый.

Предводитель вслушался в каждый коридор и кивнул.

– Будем пробиваться через этот, – решился он. – Через два перехода находится герметично закрываемая лаборатория. Туда не прорвётся ни одна тварь.

– А если она будет закрыта? – спросила женщина.

– У меня сенсорные ключи от всех помещений, – сказал Дирк и, поколебавшись, добавил: – В крыле закрытых лабораторий я начальник охраны.

– А если идти по этому коридору, такие помещения найдутся?

– Да. Но в этом они дальше. Почему ты спросила?

– В твоём коридоре тварей больше.

– Думаешь, не справимся? Теперь мы знаем их уязвимые места. Волноваться нечего. Только не разбредаться. Все слышали?.. Эй, подруга, что тебе не нравится?

– Всё. Почему-то мне кажется, идут не те твари, которых мы уже видели.

Охранник, стоявший ближе к выбранному Дирком коридору, пальцами, больше похожими на ковш экскаватора, опустил на глаза прозрачный щиток со шлема-маски.

– Что это у него? – прошептала Бланш.

– Прибор ночного видения, – ответил Синклер Мид.

– Она права, Дирк. Судя по одежде, это наши люди. Но сейчас…

– Я слышу их голоса, – объяснила женщина. – Человеческое горло не рассчитано на такие звуки.

Дирк снова заколебался.

– В такой ситуации я один решать не могу.

– Два перехода? – переспросил рыжеволосый. – А в этом коридоре сколько до укрытия?

– Пять.

– Но здесь тварей меньше, – напомнила женщина.