Текст книги "Всадники Одина Цена человечности (СИ)"

Автор книги: Сергей Морошко

Соавторы: Соня Соколова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

– Ларц! – она дернула йольфа за длиннющий рукав. – Цто тут такое?

– А, малышка, – Ларс с улыбкой потрепал ее по голове. – Великий Иман будет говорить.

– А… А о цом?

Ларс ответить не успел. Все разом замолчали. Кругом стало очень тихо. Отворились двери, и в зал вошла высокая черная женщина с сияющими белыми волосами. Вся в белых рисунках на коже и такой же белой одежке. Красивая!.. Вся светилась. Особенно глаза, серебристые, почти как у братьев. Тут почти у всех такие глаза. Но у нее были лучше. Точно-точно.

Женщина величаво прошествовала к трону и уселась, перекинув ногу на ногу.

– Все вы знаете, зачем я вас собрала, – громко начала она. – И я знаю, что многие из вас не поддерживают моих начинаний. Но мы – прогрессивная страна. А не жестокие варвары, как северяне. И все равно продолжаем следовать обычаям, мешающим нам развиваться.

– И чем же уничтожение порождений зла мешают прогрессу, Великая Джафира Ан Хенбан Хенк? – Выступил вперед такой же черный и красивый мужчина, как сама Великий Иман.

– Уже самой постановкой твоего высказывания, Рассин, – ответила Великий Иман. – Мы – высшая раса. Мы не должны уподобляться простым людям, жаждущим жестокости и убийства. Йольфы – такие же живые и разумные создания, как и остальные. Мы больше не можем продолжать творить такие зверства, подобно безмозглым диким тирунам.

Поднялся ропот. Дрина по лицам видела, как все были недовольны словами Джафиры Ан Хенбан Хенк.

– Может, нам еще и рабство упразднить? – негодующе донеслось из зала.

– Когда-нибудь мы отменим и рабство. Но не все сразу. С завтрашнего дня в силу вступает указ, запрещающий казнить йольфов-перестарков. А также людей, проявляющих волшебные способности.

Что тут началось! Ой-ой! Люди кричали, ругались, кто-то даже пытался протолкнуться вперед, к трону, но стража их остановила.

Великий Иман встала.

– Я все сказала.

И в сопровождении стражи покинула зал, оставляя за собой гнетущую тишину.

***

Тана думала. Она думала о том, как круто изменилась жизнь. Еще какой-то месяц[2] назад она тихонько жила в Ленивых Пенечках с тятькой да Вилом, а потом... потом пришли Всадники и братья... и ее жизнь сломалась. Тятьки нету, Вила тоже не стало... Словно случился ее личный Рагнарек. Будто бы с одной стороны пришла настоящая зимняя стужа, а с другой – жар смертоносный. С Юга – Алый Огонь, с Севера – Синий Лед. А она посерединке. Старики говорили, что когда-то на Севере было не три времени года, а четыре. Будто бы почти на полгода земля покрывалась снегом и природа засыпала. Это время звали Зимой, а за ней приходила Весна... И будто бы ту Весну ждали все: и звери, и люди, и птицы... И будто бы не было тогда ни йольфов, ни Асов... А потом, старики говорили – пришла Большая Зима, и пришла она не на полгода, а надолго. Так надолго, что никто уже и не помнил, сколько она длилась. А потом... потом пришли Всадники и развеяли снег. И больше Зима не приходила. Лишь изредка, когда Боги злились, ненадолго возвращались лютые холода. И стало у них три времени года: лата, жаро и есень. Говорили, что когда-нибудь все это сгубит Рагнарек. Говорили, что Рагнарек – это гибель Богов. И снова скует землю Зима, а снег покроется пеплом. Но когда-нибудь мир воспрянет вновь... Вот только Тана вряд ли когда-нибудь воспрянет. Вся ее жизнь превратилась в скупой серый пепел, покрывший толстым слоем синий лед. Только тусклая звездочка, Ярушка, мерцала где-то вдали, давая слабую надежду, что все еще будет хорошо.

Тана думала. Она думала о братьях. Ведь сейчас они самые близкие ей люди. И один из них ее ненавидел, а другой – сколь добр к ней, столь же и равнодушен, хоть и судьбы их теперь крепко связаны. Ян и впрямь хороший, но... Тана понимала, что ему не нужна. Ответственность, вот что заставляло его с ней возиться. И он не отказывается от ноши. Но... он не проявлял к ней мужнего интереса. Поначалу, она, конечно, боялась. Но теперь ей этого не хватало. С другой стороны, так даже лучше. Главное, он ее не сторонился, как Йорг. Он разговаривал с ней, проводил с нею дни, тренировал... Она бы, наверное, умерла без Яна от тоски. А недавно, она окончательно поняла – все будет хорошо. Что найдут они Ярушку. И что Ян до этого времени ее не бросит и поможет. Недавно они потолковали начистоту. Тана спросила у него, напомнила про свою просьбу на острове. Напомнила, ожидая снова получить отказ. Но отказа не последовало.

Все те странные незнакомые вещи: арка, оружие… светящаяся штука, которую украла Дрина – делают там, откуда явились братья. И Ян был этим озадачен. Но Тана объяснила, что Боги всемогущи. Что могут они путешествовать по Радужному Мосту по всем мирам Иггдрасиля. Что всевидящий Хеймдалль охраняет Мост и указывает Асам путь. Она знала, что Асы принесли эти вещи в Мидгард. И Ян с нею согласился, он тоже так думал. Он сказал, что хотел бы встретиться с Богами и узнать, зачем им понадобился мертвый дракон. Он хотел их упросить помочь им с братом вернуться домой... «Домой» – какое сладкое слово... А ведь Тана никогда уже не вернется домой. У нее-то больше нет дома. Что ждет ее в конце пути? Жива ли сейчас Ярушка? Помнит ли ее? Иль, может, уже о ней и позабыла? Тана слыхивала, что бывали такие случаи, когда возвращали людей домой Всадники, а те родных уже не помнили. И никого не помнили. Совсем... Только бы с Ярушкой такого не случилося. Только бы она помнила...

С этими мыслями Тана засыпала. Серебристая яркая луна светила в окошко. Она одна. Совсем одна, как и луна. Только света не давала. Не было в ней больше света. Она устала. А сон все не шел. Лишь где-то пели голоса, играла музыка. Люди жили, веселились, радовались. У них был дом. А у нее не было...

Черное, как сама пустота, небо разрывает надвое огненное зарево. Громадный костер, разведенный из соломы и толстых поленьев, подкармливали ветками мертвых яблонь и вишен. Две девицы красные и двое парубков ладных. Чистых, непорочных. Должны они пламя поддерживать всю ночь, не переставая. Ведь ежели затухнет оно – ждет людей худородный год. Локи, огненновласый Бог, жесток, но справедлив. Хотя и слывет плутом, не терпит он, когда с ним лукавят. Любит он, когда все по правилам идет.

Тану никогда не звали поддерживать огонь. «Ряхой не вышла», – трепались злые языки. А вот Ярушка… Она несколько лет кряду кормила Огонь Плодородия. Она, как никто другой, подходила для Локи: яркая, рыжая. Поцелованная пламенем.

Вычищенная для празднества лесная поляна пестрила людом в цветастых одежах. И каждый, каждый, человек или йольф, подносил Священному Огню дары свои: мясо, фрукты, рыбу, зерно и все остальное, что удалось добыть в жаро. Фрейр и Локи, сплетенные в безумном танце, съедали эти дары. И черный дым столбом уносился ввысь. И черные вороны Одина носились над костром. Хугин и Мунин все запоминали, чтобы рассказать потом в Вальхалле, какие знатные дары преподнесли Богам их дети. Чтоб Локи был доволен и огонь в очаге хорошо грел в холода и не становился пожаром. Чтобы Фрейя даровала богатый урожай в следующем году.

И танцевали парубки и девицы, и били в бубен музыканты. И всюду доносился смех счастливый, все радовались хорошему урожаю. Но вдруг все размылось, замедлилось и померкло. И звуки стали будто дальше. А навстречу вышла фигура. Знакомая до боли она выглядела четче всех остальных...

Тана вскрикнула от удивления и радости, постояла чуток, не веря глазам своим, и кинулась к отцу в объятья. Она плакала и смеялась. Взахлеб. Взахлеб. Еще чуть-чуть и можно задохнуться.

– Тятька, а ты же живой, да?

– Нет, – отвечал он ей, – я пришел на праздник. Отпустили меня Улль и Скади с горы. Отпраздную я, попью вина, с тобой поговорю, а потом уж и обратно можно...

Тут Тана вспомнила, что Погребального Эля она так и не свершила. Злится на нее, наверно, тятенька. Злится, да не показывает. Иль вовсе пришел за ней, чтоб увести за собою на гору.

– Тятька, – хрипло произнесла она, – прости меня, что Эля не свершила. Я приму, ежель ты меня наказать захочешь.

– Не захочу. – Он покачал головой. – Я знаю, через что тебе пришлось пройти. И предстоит пройти. Ты мужественная. Я привел к тебе кое-кого ненадолго.

Из-за спины отца выступила Она. Стройная фигурка в сарафане алом, словно пятно крови на полотне костра. Только не так все, неправильно: кожа бледная, тени под глазами и волосы блеклые. И видно пирующих сквозь нее, аки через мутное стекло. И тятьку.

Расширила Тана глаза от ужаса да слезы еле сдержала.

– Ярушка... Ярушка, моя подруженька, – сбившимся голосом прошептала она. – Ты... Ты...

А та вдруг улыбнулась светло-светло, погладила по щеке ее робко и сказала:

– Нет... Живая я... Жду я тебя... Танушка моя ненаглядная, когда придешь ты за мной да вызволишь из плена...

Внезапно все вокруг почернело. И Ярушка, и тятенька, и люди, и костер... Все почернело. И ветер сильный завыл. И пронеслись по небу Всадники Морозные, и все рассыпалось и унеслось жирными хлопьями пепла...

Тана распахнула глаза, вскочила и бросилась к приоткрытому окну. На улице занимался рассвет. Звезды уже почти все погасли, и луны не видно... Мир просыпался...

Уснуть больше она не сумела, как ни пыталась. Ворочалась с боку на бок, вскакивала, бродила по горнице. Опять ложилась. Но стоило ей смежить веки, как сковывал ее холод могильный, до костей пробирал. Рык Слейпнира, страшный визг доспехов и туманный взгляд Всадника. Все точно бы взаправду застило пеплом. Страшно это. Жутко.

Поднялась она разбитая и уставшая. Будто пахала всю ночь без устали. Иль хворь перенесла лихорадную. При виде еды ее чуть не стошнило, так и унес служка еду утреннюю нетронутой. Из головы ни в какую не шел лик Ярушкин. Она сказала, что ждет. И будет ждать. Не вещий ли сон явился Тане? Может, не зря она надеется на скорую встречу с подругой?.. Поговорить хотелось с кем-нибудь. Поделиться наболевшим, что терзало душу и совесть. Но с кем? Друзей у Таны здесь не водилось, да и языка она не знала. Из их маленькой «дружины» она общалась только с мужем, но тот и так развлекал ее постоянно. Негоже на него еще и боль свою выплескивать. У Яна свои заботы: брат окончательно от рук отбился, дракона искать надобно, чтоб домой попасть. Тана видела, как тяжко ему, хоть он старался не показывать. Она скучала по Почтенному Велиге, как ни чудно́ это было. Но Почтенный нынче Когеном стал, не до нее ему сейчас, да и далеко он...

Тана промаялась до полудня, потом она сдалась и пошла к Яну. Может, ей удастся уболтать мужа на прогулку? Она б и сама пошла, но боялась потеряться или угодить в лапы к работорговцам. Золотая монетка Визиря, конечно, значила много, но что до нее разбойникам? Нажиться лишь бы! Выбросят кругляш, а Тану заберут. Она, конечно, не сомневалась в том, что при случае сумеет накостылять обидчикам, да и с мечом она уже управлялась сносно. Но если их будет… пятеро? Или больше? Тана не была столь самонадеянна, знала, что не выстоит.

Ян мало куда выходил, разве что во двор по утрам, тренироваться. Так что идея с прогулкой казалась ей правильной: нельзя в четырех стенах сидеть столько времени. Тронуться можно.

– Ян, сходим в город? – решила не тянуть она.

Тот, сидевший у окна и что-то читавший, удивленно на нее воззрился.

– Зачем?

– Ну… – она принялась теребить край своей длинной рубахи. – Просто. Не могу больше сидеть тут. Душно мне. Пойдем. Пожалуйста!

Ян пожал плечами, отложил книгу и поднялся с кресла.

– Пойдем. Но ненадолго.

***

У Яна не было никакого желания идти в город. Велкам, Диадема… Все кругом вызывало в нем отвращение и злобу. Особенно после разговора с местным «божком». Ян понимал, в какой заднице они с братом оказались. Он и раньше догадывался, что дело нечисто: северяне, говорящие на стандарте практически без акцента; йольфы, поразительно напоминавшие асов; данбажи, ракоты, продвинутая техника… Кто-то умышленно поддерживал местных жителей в отсталом состоянии, не давая развиваться. Зачем? Чтобы править отсталой цивилизацией в роли богов?.. Скорее всего. Но только ли в этом дело? Неужели асы решили потешить самолюбие таким примитивным образом? Ян сомневался. Да и знакомство рыжего «карлика» с Мьегаррэ о чем-то да говорило.

Как теперь действовать, он не представлял. Слушаться аса и играть по его правилам не хотелось. Похоже, их с братом опять собирались попользовать втемную. Не для того они сбегали, чтобы оказаться на побегушках у члена очередного преступного синдиката. Хотелось поговорить с Йоргом. Рассказать обо всем, что он узнал. Но ас ясно дал понять: если Ян ослушается – будут последствия. А подвергать жизнь Йорга опасности…

Они с Таной не стали утруждать слуг и брать для прогулки краба, решив пройтись пешком. И зря. Каменные плиты дороги, казалось, плавились под яростными лучами солнца. Узкие улицы, невысокие дома, грязно-белые тенты и толпы, толпы народа. Ян так и не понял, где они свернули, что оказались в подобном месте. Топографическим кретинизмом он не страдал, однако сколько ни пытался выбраться из людской реки на более свободное пространство, у него ничего не выходило. Тана будто клещами вцепилась в его руку. Она шла молча и, кажется, уже жалела, что предложила выбраться в город.

Яну тоже вся эта ситуация не нравилась: он поймал за руку смуглого пацана лет семнадцати, одетого в какую-то замызганную хламиду, подразумевавшую традиционную мужскую хинтару[3], вероятно. Парень затравленно поднял на него глаза, стараясь натянуть тряпку чуть ли не до бровей.

– Эй, юнец, скажи, как отсюда выйти к дворцу?

Юноша уставился на него изумленно и непонимающе, даже не пытаясь вырвать руку.

«Идиот!» – мысленно хлопнул себя по лбу Ян. Он совсем забыл включить синтезатор речи. Ян судорожно потянулся к уху, усиленно изображая, как оно у него зачесалось. Наконец, он нащупал кнопку-активатор и постарался наладить режим на ощупь.

– Как выбраться, говорю, пацан?

– Э-э-э, мистер... ты... Извини, о светлоликий мистер, я могу проводить до стражи, тебя выведут.

Ага, значит, синтезатор включился.

– Нет. Видишь этот знак? – Он ткнул пальцем в ошейник. – Ты обязан нас отсюда вывести.

Парень обреченно вздохнул и молча повел их сквозь разноцветную душную толпу, в основном состоявшую из мужчин. Так же, как и этот пацан, одетых в старое латаное-перелатаное шмотье.

Шли они недолго. Провожатый пару раз свернул, и они оказались на широкой белой улице, где ошивались граждане побогаче. Ян потянулся к мешочку, пришитому на поясе. Вытащил из него цмок, так назывались здешние деньги, обернулся к пацану, чтобы поблагодарить... Но его уже и след простыл.

Кругом было шумно. Улица оказалась вовсе не улицей, а небольшим каменным сквером с фонтаном посередине, вокруг которого росло несколько мелколистных деревьев в кадках. Кругом развешены белые тенты из выделанных шкур и какой-то плотной ткани. Орали торговцы фруктами и всякой мелочью. Галдела и смеялась ребятня. Тут он обратил внимание на лицо Таны. Сосредоточенное и серьезное.

– Что-то случилось? – как можно участливей поинтересовался он.

– А?

– Случилось, спрашиваю, что-то?

– А... н-нет... – Она сразу как-то сникла.

Ян тяжело вздохнул и проследил за ее взглядом. Ну, конечно же, украшения. Женщины.

– Пойдем. – Он покрепче ухватил ее за руку и повел к торговцу.

Выбирала она долго. Никакой радости во взгляде, лишь хмурая напряженность. А главное, молча, все молча. Никакие попытки со стороны Яна не смогли разбить этого молчания.

Наконец, она выбрала.

Ян с сомнением посмотрел на небольшой браслет из ракушек на кожаном ремешке... Никаких тебе золотых-серебряных побрякушек, никакого жемчуга или драгоценных камней. Стесняется, что ли?

– Ты уверена?

Она кивнула. Ни слова.

– Может, хочешь что-то другое? Деньги у нас есть. Смотри, вот кольца. Выбирай любое.

Опять молчание. Лишь мотнула головой.

– Прекрасно, – бормотнул себе под нос Ян. – Хорошо, ракушки так ракушки.

Он повернулся к торговцу, который на поверку оказался женщиной. Ну да, мог и сам догадаться.

Расплатившись за безделушку, они направились дальше.

Сквер вывел их на небольшую площадь, где тоже бурлил фонтан.

– Внимание-внимание! Подданные Диадемы. Объявляю вам новый указ Великого Имана! Четыре дня назад в силу вступило Ее Решение! Отныне запрещено утилизировать рабов йольфинских кровей по достижении совершеннолетия! Теперь хозяин обязан обеспечить перестарков подходящей работой! Запрещается также казнить без суда и следствия людей с любым волшебным даром. Отныне все способности будут исследоваться в суде на предмет опасности, и тем, кто представляет угрозу, теперь предписано носить украшения из мартиза! – прогорланила с белокаменного возвышения женщина, закутанная в дорогие цветастые тряпки. Глашатай, если Ян правильно помнил название должности.

Толпа вознегодовала. Даже дети перестали баловаться и принялись орать в тон взрослым. Ну, конечно, посягнули на привычный уклад жизни. Кому это может понравиться? В глашатая полетели камни и несвежая снедь.

– Ян... – тихо шепнула Тана. Если бы она не дернула его за рукав, он бы даже и не услышал. – Что? Что она сказала?

Ян коротко обрисовал ситуацию и потянул Тану прочь. Кажется, в этой стране намечается переворот... И, как всегда, братья Циссардж оказываются не там, где надо, и не тогда, когда надо. Везет, как утопленникам.

Примечания

Маранга[1] – кисло-сладкая, слегка подбродившая смесь фруктовых соков. Рецептов маранги существует неисчислимое множество. Каждое уважающее себя семейство диадемцев хранит свои собственные секреты изготовления маранги.

Месяц[2] – сорок дней.

Хинтара[3] – традиционная мужская одежда Диадемы Има. Напоминает собой помесь хиджаба и сари.

Глава 5. Перелом

Пришло время присоединиться к схватке. Теперь ты в великой игре, а великие игры ужасны.

Сериал «Игра Престолов»

Потасовка на площади и впрямь оказалась знаковой: едва Ян успел проводить жену во дворец, его поймал посыльный от Великого Визиря. Господин желает видеть своего раба. И немедля! Уже заранее предполагая самое худшее, Ян поспешил на зов. Не стоило злить аса опозданиями: он не в том положении, чтобы показывать норов.

Рунг вновь принимал его в кабинете. Яну уже начинало казаться, что псевдолилипут днюет и ночует в этой комнате.

– А, Ян! – с добродушной ухмылкой встретил его ас. – Присаживайся. Рикэль[1]?

Ян с некоторым подозрением покосился на хрустальный кувшин. Он, конечно, не очень силен в местных напитках, но в одном он уверен был точно: синего коньяка здесь не водилось. Зато он вполне себе водился у асов, на Мунка. Что ж – очередное подтверждение.

– Спасибо, я воздержусь. – Он сел в предложенное кресло и откинулся на мягкую спинку.

– А что так? – удивился ас, прихлебывая из золоченого кубка. – Двести стандартов выдержки, между прочим. Даже ваша Мьегаррэ нечасто может позволить себе подобную выпивку.

– Знаю, – кивнул Ян. – Но мне совсем не хочется добивать свою печень

– А. Ты о своем отравлении… Печальная история. – Покивал ас. – Кто же мог подумать, что безвредное растение так на тебя подействует?..

Ян неопределенно дернул плечами. Он свою болезнь помнил плохо, большую часть времени провалявшись в горячечном бреду.

– Ну, вернемся к делу. – Карлик закинул руки за голову. – У меня есть для тебя работа.

– Какого рода?

– Устранить… нежелательные элементы. Видишь ли, Диадема Има очень консервативная страна и с трудом поддается любым реформациям. А уж тем более таким крупным, как задумали мы с Джафирой.

– Требуется убрать кого-то из особо рьяно сопротивляющихся?

– Именно! – сыто улыбнулся Рунг Лодар. – Быстро соображаешь. Мне нравятся такие качества в людях.

– Кого мне нужно убить?

– Не так быстро. Давай по порядку. Тебе понадобится оружие. Настоящее оружие, а не то, чем пользуются здесь. Я навел справки. Надеюсь, подобрал все верно.

Карлик вытащил из-под стола небольшой серебристый чемоданчик и подтолкнул его к Яну. Тот не без опаски поставил его на колени и открыл.

– Не хватает только тахионного оружия и десантной брони на сервомоторах! – ошарашенно пробормотал он, вынимая до боли знакомый и привычный керамический меч. Вслед за ним на свет появился «Койот», четыре обоймы и коробочка с сюрикенами.

– Если судить по твоему лицу – я угадал, – удовлетворенно кивнул ас. – Значит, я не зря плачу деньги своим информаторам. А теперь давай я обрисую задачу.

– А это зачем? – удивленно поднял на него глаза Ян, вертя в руках еще один пистолет. Инъектор.

– Плохо тебя учили в твоем приюте. Нельзя перебивать старших, – наставительно поднял палец вверх псевдокарлик...

***

После неудачного похода в бордель, Йорг больше не делал попыток покинуть дворец. Отбили и силы, и желания. Он целыми днями слонялся по коридорам, ел и спал. А что ему еще оставалось?! Хотелось выть и кидаться на стены от безысходности. И братец еще… отгораживается. Точно бы не хотел иметь с ним, Йоргом, никаких дел. Он несколько раз сам шел на контакт (а это дорого стоило, Ян знал!), но безуспешно. А вчера так вообще Ян собрался и уехал. Просто… Уехал. И ничего ему не сказал.

Позже Ларсен поделился, что братца отослал по какому-то важному поручению Визирь. Визирь! Йорг заскрипел зубами. Этот рыжий пройдоха был не так прост, как оно могло бы показаться. Он жопой чуял – что-то здесь не чисто. Но проверить свои подозрения не мог. Из-за отсутствия технологических возможностей. Бесит!..

Ближе к вечеру в саду он отловил девку. Она прогуливалась меж питьевых фонтанчиков и была непривычно задумчива. Йорг вообще сомневался, что эта шалава умеет думать, но, к сожалению, работа мысли была написана на лице.

– Тана, – сказал он как можно доброжелательнее, – ты не знаешь, куда уехал мой дражайший братец?

– А он уехал? Я думала, он у себя.

Девчонка удивилась. Натурально так, точно и в правду ничего не знала. И он не выдержал:

– Да, черт бы тебя подрал!!! Я, как ни странно, тоже там живу! И Ян не ночевал на месте.

– Не кричи! – Тана поморщилась, отступая назад. – Я, правда, не знала, что его нет. Мы не виделись два дня.

Она еще и дни считает. Йоргу захотелось врезать ей со всей дури по смазливой мордашке. Но он этого не сделал. Плюнул под ноги и, круто развернувшись, пошел обратно во дворец. Его ждала очень интересная компания – несколько графинов с вином.

Компания оказалась, к сожалению, совсем недолговечной. Вот было вино – и нет вина. А Йорг только во вкус вошел… Вот ведь… задница Святого Микилетто!

– Вина мне! Еще! – заорал он, трезвоня в колокольчик. А слуга все не шел. Мальчишка появился в комнате, когда Йорг уже порядком охрип. – Где тебя черти мотали?! Я тут жду, между прочим!

– Тысяча извинений, мистер! Ночь же, – пробормотал слуга, кланяясь.

– Ты посмотри-ка, он еще и выпендривается. Вина неси, ушлепок! – прорычал Йорг. Правда, последнее слово он произнес с заминкой и на стандарте, не вспомнив, как это будет на швамповом английском.

– Я буду нести. Один момент, пожалуйста! – мальчишка снова поклонился, чуть ли не подметая длинными космами пол. И побежал к двери.

Помимо вина Йоргу страсть как хотелось шлюху, но таковых, увы, во дворце не имелось. Приходилось довольствоваться тем, что есть.

– Йорг? Ты чего шумишь среди ночи? – Скрипнула дверь, и на пороге появился Ларсен. Заспанный и крайне недовольный.

– Хочу и шумлю. Тебе-то что? – пробурчал Йорг, взбивая подушку на софе. Только остроухого здесь и не хватало. Сейчас еще поучать начнет. Он это умеет.

– Мне-то не что, а вот другим обитателям крыла могут не понравиться твои вопли. Тому же Визирю. Как ты думаешь, к чему это может привести? – со вздохом спросил его Ларсен.

Йорг не ответил.

– То-то же. Доброй ночи. – Кивнул йольф и вышел из комнаты.

Йоргу вдруг на секунду показалось, что он вернулся туда, в приют, в детство. Отчитали, как провинившегося школьника, швамп их всех сожри! И без того испорченное настроение упало до отметки «отвратительно».

Вернувшегося с вином мальчишку он вытолкал прочь чуть ли не пинками, а сам завалился спать. И снилась ему всякая дрянь, вроде карлика-визиря в папской сутане, прогуливающегося по двору приюта и Ларсена-Матери Настоятельницы, приказавшей выпороть Йорга за плохое поведение.

***

Кругом сгущались сумерки, и в окнах тут и там загорался теплый мягкий свет. Город засыпал. Ночью Велкам выглядел несколько иначе. Стоило солнцу исчезнуть за горизонтом – появились факельщики. Улицы здесь освещались большими масляными чашами. И факельщики, словно демоны Преисподней, разжигали огонь, который жуткими отсветами играл на стенах.

Наконец улицы опустели. Повисла тишина. Лишь изредка проходила небольшими патрулями стража. Самое интересное, что комендантского часа здесь никто не назначал. Люди сами не выходят на улицы по ночам. Хотя в том же Гуннаре горожане шастали в любое время суток. Но это Яну было на руку – здешняя стража не имела обыкновения скрывать своего присутствия, поэтому он успевал спрятаться.

С поиском борделя возникли некоторые сложности. Он находился за стенами дворцового района. А вот это было уже нехорошо – важно не попасться никому на глаза, тем более с новым оружием. Впрочем, «Койот» он с собой не взял. Ведь даже если Ян и станет угрожать жертве пистолетом, та его попросту не поймет и наверняка попытается бежать. Тогда придется устранить ее сразу. А у Яна была несколько иная задача. И чтобы ее выполнить, пришлось взять с собой инъектор. Ас все-таки объяснил, для чего Ян нужен. И это ему совершенно не понравилось.

Пришлось вспоминать уже полузабытые навыки альпинизма. Хотя это громко сказано. Забраться на крышу одноэтажного здания оказалось легко. А местные крыши будто были специально созданы, чтобы по ним бегали. Плоские, шероховатые. Единственное, что осложняло задачу – это разная высота зданий. Снизу Ян как-то не обращал внимания на разницу в архитектуре, а зря. Можно было еще выпросить «липучки». Что-то Яну подсказывало – даже это недавнее изобретение имперской СБ у Рунга имелось.

Преодолев пару кварталов по крышам, он миновал ворота района и снова спустился на мостовую. Борделей в городе оказалось на удивление много. И некоторые из них располагались неподалеку друг от друга. Осталось найти нужный. В рыночном районе дома были немного победнее, впрочем, эта бедность отражалась только в узорах на стенах. Никаких личных садов в Велкаме не имелось даже у знатных господ (исключением, конечно, была Великий Иман). Плодородные почвы тут были в дефиците. Правда, где горожане берут фрукты, в изобилии продающиеся на рынках за весьма небольшие деньги, Ян так и не понял.

Отсутствие садов ему только на руку: не надо было преодолевать никаких заборов, только прыгать по крышам стоявших практически вплотную друг к друг особняков.

Здесь же, в рыночном районе, все оказалось еще проще. Борделей было четыре штуки на одной улице, но, впрочем, Рунг предупредил об этом. Здания оказались непривычно яркими, кричащими. На одном из них красовалось неприличное граффити – здоровенные осьминог или кальмар (Ян так и не разобрался в местной зоологии) и восемь голых юношей и девушек, понятным образом забавляющихся с щупальцами чудовища. Лица их светились блаженством. А сверху над всем этим красовалась вычурная белая надпись, освещенная яркими фонарями, «Eight feelings». Ян, поймав себя на разглядывании сего действа, поспешно отвернулся от стены и двинулся дальше. Щеки его пылали. Ну как юнец, ей-богу!

Следующие два здания оказались украшены цветастыми орнаментами, тоже порнографического содержания. А вот «Черная Лилия» ничем особенным не выделялась. Вернее, выделялась поразительным для такого заведения приличием. Вполне пристойные узоры на стенах: какие-то цветы и вьющиеся растения. Зато вывеска... Вывеска была самым настоящим произведением искусства. Чугунный или стальной витой штырь торчал из стены, на нем висела деревянная панель с изображением женщины и мужчины, одетых в богатые местные одежды. Пара тянулась к цветку лилии в центре, черной лилии, разумеется. Освещалось все это добро фонарем, опять же в форме лилии. Но на то, чтобы любоваться красотой вывески, времени не оставалось. Ян слишком долго плутал по городу. Сейчас требовалось действовать быстро. Он нырнул в еле заметный проулок между «Черной лилией» и другим борделем. Нашел оговоренное окно на втором этаже, из которого пробивался неяркий свет лампады. Цепляясь за выступающие из стены камни, Ян полез вверх. И в который раз возблагодарил генетиков, что собрали его приспособленным для подобных занятий.

В помещении царил уютный полумрак. Это была своеобразная ванная комната, с небольшим бассейном в центре, выложенным узорной мозаикой. Входная дверь чуть приоткрыта, именно из-за нее наружу выбивался свет. Играла приятная музыка, и мелодичный женский голос подпевал инструменту без слов.

Ян осторожно заглянул в оставленную щелку. Небольшая комната, освещенная всего несколькими лампадками, вся задрапированная тонкими дорогими тканями. Пол устилал мягкий ковер, а поверх него во множестве были накиданы разноцветные подушки, на которых спиной к Яну полулежал молодой мужчина с белыми, светящимися в полутьме, волосами. Напротив него сидела… девушка. Йольфинка. Именно она пела и аккомпанировала себе на чем-то вроде арфы. И она была… чернокожей. Совсем, как местные вельможи. С такими же узорами, на едва прикрытой полупрозрачными одеждами коже, и белоснежными волосами. Только острые уши, не скрытые высокой прической, да телосложение, слишком субтильное для человека, выдавали в ней полукровку. Ян до этого видел только одного, похожего на нее метиса. Чернокожего пирата-гиганта, что оставил на песке танин вибронож. Как он уже знал со слов Рунга, пират приходился этой девушке братом. Что ж, мир тесен.

Неслышно ступая по мягкому ковру, Ян скользнул за спину к мужчине и точным ударом по шее отправил его в нокаут.

– Веревка есть? – Он посмотрел на йольфинку.

Та отложила музыкальный инструмент и дерзко поинтересовалась:

– Тебя здороваться не учили?

– Ты бы мне еще постучаться предложила, – зло сказал Ян. – Веревка. Мне сказали – ты все приготовишь.

– И имени тоже не спросишь?

– Издеваешься?

– Нет, просто мне хочется знать, с кем я работаю.

– Ну уж нет. Достаточно того, что мы оба работаем на Рунга. Остальное тебе знать необязательно. Или ты хочешь отправиться вслед за ним? – Ян кивнул на жертву.

– Нет, – покачала головой она, – ты меня не убьешь. Я слишком важна для нашего хозяина. Тебе не поздоровится.

– Веревку.

Она высокомерно хмыкнула и продефилировала в ванную, чем-то там пошуршала и вернулась с мотком мягкой прорезиненной веревки. Ну да, какие же еще веревки хранятся в борделе? Впрочем, оно и к лучшему. Следов не останется.