Текст книги "Всадники Одина Цена человечности (СИ)"

Автор книги: Сергей Морошко

Соавторы: Соня Соколова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

– Ну... как там наш-ши голубч-чики пожив-вают? – проклекотал циранин. Крепкий, в яркой цветастой рубахе и со здоровенным ярко-зеленым хохлом на голове. А клюв, клюв-то у него золоченый. – Вам, кс-стат-ти, прив-вет от Эйнас-са. Он над-деетс-ся, что в-вам понрав-витс-ся пут-тешес-ствие на рын-нок Диадемы.

– Вы! Как вы можете?! Мы же живые! Как вы можете продавать живых?! – выкрикнула Тана.

– Ты хоч-чешь, ч-чтобы мы в-вас-с убили? – циранин с любопытством склонил голову набок.

Тана промолчала.

– Лад-дно. Мож-жеш-шь не отв-вечать. Понимаю, ш-што не хоч-чешь. И как ни с-странно, наш-ши ж-желания в эт-том с-совпадают.

В разговор вступил смесок:

– Мертвыми вы будете никому не нужны. Разве что за борт вас выкинуть, на корм рыбам. Но не для того мы столько времени на вас тратили. Да и покупатели будут недовольны. А что с этим? – Он кивнул в сторону Яна. – Еще не очухался? Хилый какой-то. А по виду и не скажешь. Даром, что перебил наших друзей.

– Он чужак. И отравился вашей жрянкой, – тихо произнес Ларсен прямо у нее над ухом. Тана даже и не слышала, как тот подошел.

– И? Нам-то какое дело?

– Господин хороший, ты же сам только что сказал, что мы нужны живыми. А он при смерти, – спокойно, будто бы на уроке в храмовой школе, объяснил йольф.

– Так что ты предлагаешь, остроухий? Лекарей у нас на борту нет, так что если сдохнет, отправим за борт. – Смесок нехорошо ухмыльнулся, обнажая ровные крепкие зубы.

– Я лекарь, – просто сказал Ларсен. – Я могу ему помочь, верните только мою сумку и принесите питьевой воды.

– А с-сыра и вина не ж-желаете? Ил-ли каюту поуд-добнее? – усмехнулся циранин.

– Спасибо. Мне хватит сумки и воды, – невозмутимо ответил Ларсен.

Циранин зашелся каркающим захлебывающимся смехом.

Смесок сощурился и подошел почти вплотную к решетке. Тана отпрянула. Ларсен же, напротив, придвинулся ближе, чтобы оказаться лицом к лицу с чернокожим гигантом. Они долго сверлили друг друга глазами, пока, наконец, смесок не отвернулся. Он снова ухмыльнулся.

– Тебе все принесут, ясноглазик. Пошли, Рем. – Он махнул рукой циранину, и оба покинули трюм.

Все вокруг снова погрузилось в непроглядную темень.

– Ясноглазик? Серьезно? – очнулся первым Йорг. В голосе его сквозила неприкрытая издевка.

– Не понимаю, что тебя так насмешило. – Хотя в трюме было темно, Тана словно бы увидела, как Ларсен иронично вскинул бровь.

Йорг только фыркнул и, судя по чуть слышному шарканью, вернулся в свой угол клетки. К брату.

Тана, немного потоптавшись на месте, уселась на пол прямо возле решетки. Закрыла лицо руками, силясь не заплакать. Ей очень хотелось позвать Вила, обнять его. Заснуть под негромкое ворчание цмока и не просыпаться. Но она не могла. Если пираты его увидят, то наверняка убьют.

За что ей все эти испытания? Чем она прогневила Богов? Сначала они забрали у нее мать, потом Яру… Погиб отец, она сама оказалась вне закона… С виселицы под венец, а теперь в рабство. Ее продадут в Диадему Има. Она слышала множество страшилок о том, что чернокожие великаны делают со своими рабами. Как заставляют работать до тех пор, пока человек в изнеможении не падает замертво. Как пытают ради забавы. Как… насилуют. И при всем при этом они считают северян дикарями и варварами.

А еще Ян… Что ей делать, если он погибнет?

Спустя некоторое время скрипнул открывающийся люк, и трюм снова обрел видимые очертания. Глаза, едва привыкшие к темноте, неприятно резануло.

Щурясь, Тана увидела, как по лестнице вниз спустился… данбажи. Сначала у нее мелькнуло в голове, что это Дрина, которой, к слову, с ними в клетке не оказалось. Но, когда глаза вновь привыкли к свету, Тана поняла, что ошиблась. Эта белка была самой обычной, не такой темной. Только очень старой и седой. И... и без хвоста.

Данбажи остановился у решетки и просунул меж прутьев сумку Ларсена и большую глиняную бутыль. Наверное, с водой. Еще он поставил на пол маленький огарок свечи. Все это молча. Тана не так много за свою жизнь встречала данбажи, но знала, что особой сдержанностью и неразговорчивостью они не отличались.

– Спасибо вам, – поблагодарила она белку.

– Было бы за цто, – чуть слышно процокал-прошелестел данбажи. И ушел. Так же молча. Едва дождавшись, пока закроется люк трюма, Тана в полутьме дошла до Ларсена, который уже успел зажечь свечу и «колдовал» над своими настойками.

– Я могу чем-нибудь помочь? – неуверенно спросила Тана.

– Даже не думай! – злобно прошипел Йорг. – Я тебе руки оторву, если полезешь. Испортишь еще что-нибудь ненароком! Это ты умеешь!

Тана стиснула зубы.

– Успокойся и не мельтеши. Мешаешь ведь! – Ларсен строго посмотрел на Йорга. В неверном свете свечи его лицо показалось Тане зловещим.

– Я просто хочу помочь... – тихо сказала она.

– Не надо, – покачал головой Ларсен. – Лучше поспи. Силы тебе понадобятся, а тут я и сам справлюсь.

– Но… – попыталась было возразить Тана.

– Ложись спать, – непререкаемо отрезал Ларсен.

У Таны хватило сил лишь на то, чтобы кивнуть. К горлу снова подступил тяжелый душащий ком.

Было обидно. Она ведь ничего плохого не сделала. Почему Йорг на нее так взъелся? Нет, конечно, не стоило кидаться спасать того старика, но… Она сама не заметила, как заснула.

Следующие несколько дней слились для Таны в сплошное однообразное ничто. Каждый день по два раза люк трюма отворялся, впуская свежий воздух. И каждый же день седой данбажи приносил им новую порцию безвкусной похлебки и воды для Яна. Тана лишь ела и спала. Спала и ела. Только есть и пить она старалась немного. Ведь после этого следовало… Про то, как ей приходилось справлять нужду, она старалась лишний раз не вспоминать. И терпела до того, что живот начинало сводить. Было стыдно, мерзко и… Да что там говорить-то?! Тут был Йорг, который язвил во время каждого ее похода к ведру. Изредка она пыталась заговаривать с Ларсеном, но йольф не был расположен к беседе. Он сильно осунулся, под яркими глазами залегли глубокие тени, заметные даже в неверных отсветах свечного огарка. К слову, каждый день им приносили по нескольку новых, а иногда даже целые свечи. Ларсен не отходил от Яна ни на мгновение. Как и Йорг. Косатый же все время бредил. У него был жар, он кричал во сне. Ларсен поил его какими-то настойками, менял на лбу мокрые тряпицы. Но Тане казалось, что это совсем не помогает. Что Ян просто падает в какую-то бездну. Пытается выбраться. Но не может. И некому ему помочь. Совсем-совсем, потому что рядом никого нет. Ни единой живой души. И он бродит там, в пустоте, один-одинешенек и...

Ей было страшно. Она не желала, чтобы Ян умер. Ей очень хотелось хоть как-то помочь, облегчить его страдания. Но она даже близко к нему не могла подойти, боясь снова столкнуться с бдительным Йоргом.

Тана успела даже немного привыкнуть к такой жизни. Скучно, муторно, страшно, но размеренно. Это хрупкое равновесие однажды нарушил капитан корабля, тот самый циранин, вместе со своим помощником-метисом. Они помогли вытащить Яна наверх, заставив остальных пленников подняться самостоятельно. Корабль вошел в узкую глубокую бухту и причалил к острову.

Разношерстная пиратская команда окружила пленников и повела их куда-то вглубь леса, росшего по берегу. Поплутав там некоторое время, они вышли к небольшому поселению, где их ожидала новая «тюрьма».

***

Вокруг клубился туман. Сырой, густой, непроглядный, он стлался по полу плотным сизым покрывалом и склизкими темными разводами оседал на стенах. Краска на них облупилась и пошла трещинами. Кое-где даже отвалилась штукатурка, а на ее месте проступили черно-зеленые пятна плесени. С противным треском мерцали лампы, некоторые уже прогорели, некоторые были к тому близки. Пахло жженой пластиковой изоляцией, тут и там с потолка свисали оборванные провода, с оголенных концов которых сыпались искры.

Ян знал, где он находится. Приют. Место, где прошло их детство. Только теперь здесь все запущено донельзя. Будто здание давно покинули. Только по какой-то непонятной причине забыли отключить электричество. Несмотря на все, здесь кто-то жил. Ян откуда-то знал – встречаться с обитателями приюта не стоит. Лучший выход – это уйти и никогда, никогда сюда не возвращаться. Но что-то тянуло его туда. Что-то важное.

Он стоял, разрываемый противоречиями. Желая шагнуть вперед и опасаясь этого, потому что знал, чувствовал тяжелый душный сладковатый запах смерти, витавший в воздухе. Уж он-то ни с чем его не перепутает. Кому знать, как не ему?..

Шепот. Зловещий, громкий. Он возникал будто бы из ниоткуда, рассекая плоть и проникая в самую глубь.

«Смотри... Смотри... Смотри...»

Сквозь плотный туманный воздух проступило лицо. Лицо с зашитыми веками. Лицо, которое он никогда не забудет. Лицо, имя которому...

Он тряхнул головой, пытаясь прогнать морок. Но лицо не исчезало. Оно говорило:

«Глупый и растянутый на цепях. Но ты понимаешь. Начинаешь понимать. Скоро. Близко. Он близко. Он поразит тебя. А ты не его. Ты ощутишь. Полностью ощутишь цепи. И вскорости...».

Она не договорила.

Лицо вспыхнуло ярким снопом сиреневых искр. Старая женщина с молодым телом исчезла. Он снова остался один. Вокруг стояла тишина, только слабое потрескивание ламп ее нарушало. Ян шагнул вперед.

Долгое время он просто шел, утопая в белесом ковре тумана, петляя вместе с бесконечным коридором. К запаху гари прибавилась еще и горьковатая нотка сильно лежалого хлеба. Лампы то горели, то гасли. Некоторые участки коридора и вовсе были погружены во мрак, такой густой и непроглядный, будто это сама чернота космоса, одномоментно лишившаяся света звезд. Не помогало даже ночное зрение. Но он шел, упорно шел вперед и снова выходил на свет.

Туман рассеялся, и под ногами проступили вздувшиеся отколотые плитки, изъеденные временем и водой. Местами вместо плиток в полу зияли дыры, из которых поднималась черная парящая мгла.

– Я-ан! – Крик был острым, вибрирующим. Он, словно лезвие виброножа, распорол реальность. Ворвался в эту пустоту и давящую тишину.

Ян остановился, прислушиваясь.

Крик повторился несколько раз, громким раскатистым эхом разбежавшись по углам. Кругом осыпались куски штукатурки. За криком Ян услышал ровные мерные щелчки.

Тут он вспомнил – это он, Ян, виноват в том, что сейчас бьют Йорга. Его надо спасти. Вытащить отсюда. Вытащить и бежать. Далеко-далеко. Там, где их больше не достанут.

«Цепи... Цепи тянутся, но не рвутся... Ты помнишь... Ты знаешь...»

– Я-ан!

Щелк.

Он сорвался с места и побежал на крик. Но тот даже не становился ближе. Он просто разбивался о стены многократным эхом, все повторяясь, повторяясь и повторяясь. А Ян все бежал. Он задыхался, легкие горели огнем. Ноздри забивала пыль, такая мелкая и вездесущая, что против нее не помогали даже носовые фильтры. Температура вокруг подскочила сразу градусов на двадцать. Пот ручьями бежал по лицу, заливая глаза, нос, губы. Становилось все жарче. Марево, идущее от пола и стен, изгибало и плавило мир.

– Я-ан!

Щелк.

Впереди показался просвет, выход наружу. И свет оттуда сочился красный. Жара.

Ян бежал.

Щелк.

– А-а-а! – вопль стал громче, ближе.

Хочется крикнуть, что он уже идет. Что скоро он будет рядом. Но из горла вырывается лишь невнятный тихий сип.

– А-а-а! – крик взвивается на неимоверные высоты и обрывается в глухую давящую тишину.

Клекот, стрекотание и непонятная возня.

Щелчки прекратились.

Ян вбежал в дверной проем.

Площадка, огромная открытая бетонная площадка, похожая на космодром, залитый красным светом аварийки.

Не ад.

Снова клекот.

Ян поворачивает голову...

На бетонных плитах распласталось босое детское тело. Чье, он не может разглядеть, мешает стая ракотов. Падальщики. Они с радостью разрывают беззащитную добычу на куски, дерутся меж собой, пытаясь урвать шмат посочнее. Ян не видит тела за ними, но знает, чье оно.

Он выхватывает «Койот», короткими плазменными очередями разгоняет стаю.

– Йорг... – шепчет он, присаживаясь рядом с худым, тщедушным избитым тельцем. – Йорг... – Трясет за плечо.

Брат не отзывается. Голая избитая грудь не шевелится. Брат не дышит. Он приподнимает голову Йорга, отводит в сторону длинные свалявшиеся в один сплошной колтун волосы. На него смотрят мертвые глаза Таны...

– Ян… – доносится сквозь липкую пелену далекий, но родной голос. И Яна выкинуло оттуда. Еще мгновение назад такая настоящая реальность вдруг рассыпалась тысячью мелких осколков.

Он открыл глаза. И встретился взглядом с зеркалом… Нет, с братом.

– Живой, – с облегчением выдохнул он. – Йорг, ты живой!

На обеспокоенном лице брата проступило сначала недоумение, а потом ехидная ухмылочка.

– Ну, разумеется, я живой. А каким мне еще быть? Это ты у нас умирающая леблядь... – и уже тише и теплее добавил: – Рад, что ты выбрался, братец.

Ян попытался улыбнуться. Судя по скепсису, отразившемуся на лице брата, вышло так себе.

– Что произошло? Где Тана? – хрипло спросил он.

В горле все еще першило от той жары. Адски хотелось пить.

Йорг на мгновение замер. А потом неожиданно взорвался:

– Да какая тебе разница где она?! Ты чуть не умер, я тут весь извелся. Не отходил от тебя ни на минуту, а ты… Ты спрашиваешь об этой сучке?!

– Ты чего? – Ян, мягко говоря, опешил.

– Да пошел ты, братец! – Йорг довольно грубо спихнул его голову со своих колен, встал, демонстративно отряхнулся и отошел в сторону. Если б Ян не успел напрячь шею, то ощутимо приложился бы затылком об пол.

Наверное, Йорг с удовольствием отошел бы еще дальше, но сравнительно небольшое помещение, где они находились, этого не позволило. Ян с трудом принял сидячее положение и огляделся. Хм. То, что он сначала принял за комнату, оказалось… Ямой. Зарешеченным сверху «кубом» с ребром примерно в пять метров.

– Мы опять вляпались? – утвердительно спросил Ян.

– И ты даже не представляешь насколько, – ответил ему Ларсен.

Йольф сидел чуть поодаль, расслабленно прислонившись спиной к стене. Выглядел он так себе.

– Где мы? Что произошло? – Ян прошаркал к Ларсену и, недолго думая, уселся рядом. Как же он был слаб!

– Если коротко, то Его Судейство Эйнас мстит за попранную любовь, – йольф чуть заметно пожал плечами. – Результатом сего действа оказалось наше пленение, твое отравление и пропажа моей воспитуемой. Искренне надеюсь, что с ней все в порядке…

– Значит, Дрина пропала?.. А Тана? Она тоже?..

– Нет. Я тут, – донеслось из темного угла ямы.

– Тана? – Ян, с трудом поднялся и направился к ней. Его шатало, но он упорно шел вперед. Хотелось убедиться, что она жива. Прогнать морок. Яну никогда раньше не снились такие сны.

– Угу, – она встала и нерешительно шагнула навстречу. А потом нервно рванулась, бросилась вперед, обняла, обвив руками, и расплакалась. – Я-я-я… Я думала, ты не очнешься. Что ты погиб!

Ян пошатнулся, едва не упав. Но вовремя уперся рукой в стену. Вторая рука висела вдоль тела, и он категорически не знал, куда ее деть. В конце концов он решил, что так стоять просто глупо, и положил руку Тане на плечо. Похлопал, надеясь, что так она быстрее успокоится. Хотя он и волновался за свою жену, ему было некомфортно находиться в такой близости от кого-то, кроме брата.

– Я в порядке. Ну. Не плачь.

– Какая прелесть! Вы еще поцелуйтесь, голубки! – зло пробурчал Йорг.

Ян чуть повернул голову и посмотрел на брата. М-да, скандала не миновать.

– Может, тоже подойдешь, обнимешь? – попытался разрядить обстановку Ян.

– Еще чего! – фыркнул Йорг, демонстративно отвернувшись.

– Прекращай дуться. Иди сюда. И ты, Ларсен, что уж? За компанию.

– Кхем. Полагаю, тебя все еще не отпустила горячка. Тебе стоит прилечь, – с невозмутимостью, которой Ян даже позавидовал, произнес Ларсен.

– Как он тебя, братец, а? – тут же заржал Йорг.

Ян пожал плечами. Плач на его груди прекратился. Теперь Тана тихонечко хихикала. Спустя пару секунд она разразилась диким истерическим хохотом. А еще через мгновение смеялись все, кроме Яна.

Сверху послышались непонятная возня и скрежетание. Ян задрал голову.

– Ну и цто вы там рдзоте?..

Глава 12. Моя цтуцка!

Даже если эта дорога ведет в ад, мы найдем рай!

Аниме «Волчий дождь»

Ужасненько хотелось пить. Была б дринина воля, так она б море целое выхлебала, а потом еще небольшое озерцо и маленькую лужицу. Еще бы! Съесть пару селедок, да закусить их солеными грибами, да заесть солеными же орешками, скушать пару бочковых огурцов, а потом запить приторно-сладеньким яблочным компотом. Кому угодно пить захочется. Эх... не послушала она Ларсена, надо было пиво пить. Не сильно хмельное, зато жажду утоляет хорошо. Но Дрина не очень любила пиво, больше – квас, но кваса у деда Яцека не оказалось. Пришлось пить компот. А он же на меду. И вот теперь Дрина страдает. Заснуть никак не может. Не то, что остальные. Даже Ларсена, и того сморило. Дрина не выдержала, сползла с лежанки и пошла к двери, бочка с водой ведь в сенях стоит. Но выйти она не успела – услышала странные голоса:

– Как тащить-то будем? Холера, не надо было с этим уродом связываться.

– Молч-чать! Кап-питан с-каз-зал он-ни ц-ценные рабы. Мн-ного запл-лат-тят.

Дрина отшатнулась от двери и кинулась будить Ларсена. Но он лежал будто мертвый. Она трясла его, а он дергался тряпичной куклой. Только грудь слабенько вздымалась. Тогда она кинулась к Яну, Тане, Йоргу... Никто! Никто не проснулся. Она услышала шаги и быстро юркнула под стол, натянув посильней край скатерти к полу...

В светелку вошли люди. Много-много людей. Толпа. Еще там был один циранин. Он им говорил, куда, кого и как надо тащить. Они разделились на пары и начали таскать спящих. Последним несли Ларса. А он уже проснулся, она видела, как мерцали его глаза в темноте. Но почему он ничего не делает?!

Когда за циранином захлопнулась дверь, Дрина выбежала из-под стола и кинулась за похитителями. Осторожно, крадучись, она прошла за ними к берегу. Это были пираты. Самые настоящие. Которые торгуют людьми, драконьим рогом и паучьим шелком. Таким место на эшафоте... А деда Яцек их провожает. Гад! Он с ними в сговоре был. Вот Дрина бы его…

– Эй, Яцек! Не проснутся они раньше времени? А то устроят мне бунт на лодке! – К старику подошел смесок диадемца с йольфом.

Ой-ой! Страшный какой! Дрина первый раз видела черного йольфа. Голый по пояс, весь в белых татуировках. То ли дело Ларсен. Светлый. Красивый.

– Не... – Махнул рукой старикан. – Не проснутся. Я им стока настойки в пиво бухнул, тока када очухаются, воды им дай. Кстати, а чего белку не взяли? Иль данбажи у вас не в почете?

– Какую белку? Старик, ты бредишь.

– Как «какую»? Белка с ними была. Чудная. Темная. Черная почти шта. За такую, небось, тройную деньгу отвалят.

– Не было там никакой белки.

– Да. Ну и Хель с ней, потом сам найду – продам.

Дрина насупилась. Как так «продам»? Нельзя ее продавать. У нее Ларсен есть. Вот! Ларс! Надо его спасать!

Дрина быстро юркнула в тюки с паучьим шелком, что большущей кучей громоздились в лодке. Она залезла в мешок и зарылась в мягкое невесомое полотно. Все, теперь ее не найдут.

И ее действительно не нашли. Никто не проверял тюки. Никто так не умен, никто так не хитер, как Дрина. Так что она спокойно проникла на корабль. Большой-большой. Она бы с удовольствием осмотрелась там получше, да нельзя. Если ее поймают – Ларсену будет плохо. А она этого не хочет. Да и остальные. Хоть и вредные, но свои. А ящерица?.. Где эта тварюшка? Эх, жаль она не могла позвать цмока! Пригодился бы. Да хоть ту же еду таскать. Блестящие камешки за щеками – это, конечно, хорошо… Но ими сыт не будешь. Как и паучьим шелком. Дрина пробовала. Гадость!

Зато ее мешок оказался в трюме, где держали остальных. Их посадили в большущую клетку. Железные прутья впирались в пол и потолок. И замок больно крепкий. Она проверяла. Такой Хель взломаешь… У-у-у! Гадкие пираты! Надо украсть ключи… Только как?! Надо сначала с Ларсеном поговорить.

Когда Йорг и Тана уснули, она прокралась к прутьям. Она не хотела разговаривать ни с кем. Кроме Ларса. А то разболтают еще все. Особенно Платок-Одуванчик.

– Ларс. Ларс! – позвала Дрина тихонько.

Ларсен повернулся на звук. Улыбнулся.

– Привет, маленькая моя. Хвала Лохалю, тебя не поймали! – он протянул руку и погладил ее по щеке.

– Поймают исцо, тьфу! Они глупые. Дазе цуки не проверили.

– Да. Но их неосмотрительность нам только на руку. Постарайся и дальше не привлекать излишнего внимания, по возможности, исследуй корабль. В любом случае, нам некуда бежать отсюда. Будем думать о побеге, когда окажемся на твердой земле.

– Ну поцему когда Рызык нузен, его никогда нет?! Ток приказывать и модзет! – насупилась Дрина.

– Потому что у него есть свои, куда более важные дела. Все, беги! А то сейчас кто-нибудь проснется, и вся наша конспирация полетит к Хель. – Ларсен потрепал ее по голове и легонько оттолкнул от клетки.

Дрина разрывалась между тем, чтобы обнять Ларса и последовать его наказу.

– Иди, – повторил Ларс, будто понимая, что с ней творится.

И Дрина пошла. Зарылась в тюки с головой. И тихонечко заскулила. Ей было жутко. Она опять может потерять Ларса.

На берегу было холодно. Не то чтобы очень, но нос у Дрины замерз. Как и ладошки.

Плыли они долго. Пять дней почти. А, может, даже дольше. Далеко. Дрина устала жить впроголодь. Ларс, конечно, делился с ней своей едой. Но этого было мало. Дрина любила поесть. Много и сытно. А тут!.. Ух. Гадкий судейник. Все из-за него. Гадкие пираты. Особенно этот... данбажи... Старик. Тьфу! Дрина их ненавидела. Насильники и уроды.

Ларса и остальных повели вглубь острова. Спящего Яна несли Платок и Тана. Ян вообще спал всю дорогу. Спал и спал. Спал и спал. Ларс сказал, что худо ему совсем. Жалко его. Коса у него красивая.

Все добро пираты погрузили на телеги и двинулись следом. Дрине… не повезло. Ее тюк оказался в самом низу, и ее придавило. Не сильно, но неудобно. Чтобы выбраться, ей пришлось прогрызать полотно, а потом мешок и веревку, которой тот был привязан к телеге. Вот пираты разозлятся! Столько шелка она им попортила! Ну ничего, сами виноваты. Не надо было ее друзей обижать. Особенно Ларса.

А еще она слышала разговор. Говорили большой циранин-капитан и смесок, его помощник. Он еще с дедом Яцеком на берегу разговаривал. Теперь вот с капитаном. Они тогда у костра сидели, в лагере. Сидели и друзей ее обсуждали. А она слу-ушала. Спряталась между мешками и слушала. Очень-очень внимательно. Это была остановка. Привал. До большого лагеря они тогда еще не добрались. И Ларс под охраной. Не спасти.

– Вс-садники будут оч-чень недовольн-ны. Всего двена-надцать за мес-сяц. – Покачал головой циранин. – Мож-ж-ет, ну его? При-п-п-озднимся на пару недель, з-з-зато больше людей привез-з-зем.

– И вместо денег и оружия получим по башке, – хмыкнул смесок.

– Пос-следняя наводка, от этого Эйнас-с-са, обещала быть богатой. Пятер-р-ро. А в р-результат-те? Двое? Пол-лудохлого одноз-знач-чно в Д-зиадему, в каменол-ломни или тир-рунов[1] выращивать. Да и то. Если выж-живет. А йольф… Покаж-ж-жи мы им сагар-р-рта, живьем с-согудают, без с-с-соли и перц-ца.

– Та какой же он сагарт? Странник, лекарь. Или алхимик. Видал, как ловко с эликсирами управляется?

– В-видал, в-видал. А ты, Тан-н-ни, вид-дал, что он чис-с-стокровка? Иль ты в этом не гу-гу?

– Ладно, хер с ними, со Всадниками. Но и в Диадему его не сплавить. Перестарок. Хм… Пожалуй, я заберу его себе.

– В выч-чет твоей дол-ли из добыч-чи?

– Пошел ты в отхожую нору данбажи, Рен! Знаешь же, что он ничего не стоит. Так что даже не пытайся нажиться за мой счет.

– Поуваж-ж-жительней. Я вс-се-таки тв-вой капит-тан.

– А я твою башку из петли вытащил. Так что не выеживайся.

Они говорили еще много всякого. Дрина почти уснула даже. Так скучно они говорили. Но тут циранин-Рен спросил:

– Ког-гда выз-зов буд-зем д-зелать?

– Думаю, через денек-другой. Посмотрим, выкарабкается косатый или копыта отбросит. А потом уже и вызов можно.

– С-сигналка у т-тебя?

– Ага. – Танни вытащил из-за пояса странную штуку. Квадратную, маленькую и черную. Она… Она светилась и мерцала! Сама собой. Даже света не надо никакого. А еще там были какие-то картинки. Дрина не разглядела, какие. Далеко. Но пообещала себе, что разглядит. Обязательно. – Тока заряда осталось всего на два звонка.

«Звонка? – не поняла Дрина. – Там колокольчик? И заряды?.. Это пищаль такая маленькая? Или складной арбалет?.. Ммм… Хочу!»

Танни тем временем вернул штучку обратно за пояс. А у Дрины появилась цель.

***

– Ну и цто вы там рдзоте?.. – донеслось сверху.

Тана слегка отодвинулась от Яна и посмотрела вверх. Сквозь ячейки решетки на них уставился данбажи. Наверное, это был тот старый грызун, который носил им еду. Но Тана ошиблась.

– Дрина, зачем ты сюда явилась так открыто? А если тебя заметят? – строго отчитал ее Ларсен.

– Они вце цпят, а цтарик мертвый. Я его убила.

– Какой старик?

– Данбадзы, я клуцы у него стасцила, а цтобы не проболталтя, задуцила падуцкой. Ненадвидзу.

У Таны по спине пробежал неприятный холодок. Не ожидала она от милой Дрины таких поступков. Сама она наверняка могла бы убить, защищаясь. Но Дрина –милая, забавная белочка – это ни в какие ворота.

– Так циво смиетиц-то? Поделитец, пока я с дзамком возуц...

– Потом, воспитуемая, потом разговаривать будем. Когда окажемся в безопасности, – осадил ее йольф.

Она вздохнула, но в замке ковыряться не бросила.

Спустя немного времени решетка с протяжным скрипом отворилась.

– Черт! Ты там потише не можешь! Сейчас к швампам весь лагерь сюда посбегается! – зло прошипел Йорг.

– Не могу. Тут мацла нет. Так бы петельки смадзала. Цато есть лестница. Цицас цпущу.

Дрина исчезла из проема, и Тана смогла разглядеть звездное небо. На некоторое время настала тишина. Только цверкуны ее нарушали. Но недолго они просидели в этой тишине. Послышались шорохи и кряхтение. Наконец в просвете показалась большая деревянная лестница, которая медленно поползла вниз. Но в какой-то миг белка не удержала ее, и та с грохотом полетела в яму, прямиком им на головы. Они едва успели отскочить.

Йорг громко и цветисто выругался, кляня несчастную данбажи на чем свет стоит. Тана таких слов даже не слыхивала.

– Ой... Вы вце там дзивы? – глупо спросила белка.

– Живы, – тяжело вздохнул Ян. – Вопрос только в том, как теперь выбираться?

– Поставить лестницу? – ехидно перебил брата Йорг.

– Поставь, – пожал плечами Ян.

После нескольких неудачных попыток Пестрый еще раз выругался, затем глубокомысленно изрек:

– Дьявол! Она ж короткая!

– Цицас веревку цкину. Верх привядзите, а я потяну...

С лестницей они провозились еще долго. Но все-таки умудрились ее подвесить. Выбраться на свободу не составило труда даже Яну. Вокруг было на удивление тихо. На грохот не сбежались разбойники, жители деревушки или еще какие зеваки. Неподалеку тлел костер, возле которого лежало два тела данбажи.

– Ты ничего не говорила про вторую белку, – озабоченно проговорил Ларсен.

– Ну цто поделац. Прицлоть убить обоих.

Ларсен помолчал, затем подошел к своей воспитаннице.

– Слушай, бельчонок, ты сегодня подозрительно сильно цокаешь. Большую часть камушков ты ссыпала мне в сумку. А разговариваешь, будто у тебя полные защечные мешки.

– Камуцки потом дзаберу. Уходиц надо, – уклончиво ответила белка.

Йольф покачал головой:

– Я с тобой попозже еще разберусь. – Он повернулся к остальным. – Дрина права, надо уходить, пока нас все-таки не хватились.

Все с ним согласились. Кроме Таны.

Когда все двинулись с места, она осталась стоять. Ей нужно было сделать еще кое-что, прежде чем бежать. Тана закрыла глаза. Сосредоточилась. Представила своего цмока, «потянулась» к нему, как в свое время учил отец. Она не очень-то верила в успех. Но надеялась. Он был единственным, кто связывал ее с прошлой жизнью, напоминал о родном доме, тятеньке, Ярушке…

Над ухом раздался негромкий хлопок, а потом ей на голову спикировал кто-то тяжелый и громко верещащий.

– Вил! – радостно воскликнула она, снимая дракончика с головы и прижимая пернатую тушку к груди. Как же она скучала по нему и волновалась!

– Ну вот, – проворчал Йорг. – А я-то обрадовался, что больше никогда не увижу этого вредного ракота!

– Прекрати, Йорг!

– А ты прекрати мне указывать, братец!..

Тана могла бы сейчас опять обидеться на Йорга, но ей не хотелось портить себе настроение. Она была слишком счастлива. Ян жив, с Вилом все хорошо… Еще бы вырваться с этого проклятого острова!..

Они хорошо помнили, где находится выход к бухте. Но выбравшись на побережье, поняли, что бежать особо некуда. Вода, кругом вода. Безбрежное Каспийское море. Уплывать с острова на лодке сродни самоубийству, а захватить корабль впятером... Нет, если бы Ян был в порядке, то можно было бы попробовать. Но ему нужно время, чтобы выздороветь. Все-таки его сильно измотала отрава. А вот времени-то у них как раз и нет. Рано или поздно их хватятся. Обыскать остров пираты сумеют, наверняка каждый уголок здесь знают.

Но пока на берегу никого нет, они решили воспользоваться этим и обсудить, что будут делать дальше.

– Дрина. Ты хотела мне что-то показать, – строго начал Ларсен.

– Не хоцела. И не буду. Моя цтуцка.

– Ты понимаешь, что, возможно, это спасет нам жизнь?

– Не спацет. Светятяятя цтуцка только дзвонит и дзарязаеца. Дзызнь она не цпацает.

– Воспитуемая, давай по-хорошему, ты нам ее покажешь, а потом заберешь себе. Я вижу суть вещей и хочу знать, что ты такое украла.

Белка насупилась. Потом, обиженно засопев, все-таки выплюнула спрятанное в ладони и протянула ему.

– На, тока верни.

– Хм, интересно, – в своей излюбленной манере протянул Ларсен, рассматривая «цтуцку» Дрины. Небольшую, черную, квадратную, светящуюся вещицу.

– Черт меня подери! – вскрикнул Йорг. – Ян, ты видишь то же, что и я?!

– Да, – мрачно подтвердил косатый. – Похоже, мы поторопились, обвиняя эту планету в технической отсталости.

***

Раньше Ян клял судьбу за все те приключения, что сваливались на его многострадальную голову. Порой ему даже казалось, что метафорическая судьба над ними совсем не метафорически издевается. Что ж, теперь он был готов взять свои слова обратно. Прошло чуть больше червона, а этих самых приключений оказалось столько, что хватило бы на несколько лет их прежней жизни.

Но, похоже, им по-прежнему чрезвычайно везло. Он выжил после отравления, а данбажи спасла их из потенциального рабства. Только вот…

– Передатчик? – в который раз повторил Ян, разглядывая устройство.

– Не совсем. Скорее, коммуникатор, – Йорг принялся вертеть его в руках. – Только очень странный. Вот тут есть разъем для зарядного устройства, он стандартный, а вот тут… Это тоже разъем, но я не знаю, для чего. Либо это какая-то супер-новая модель, которую выпустили уже после нашего попадания на эту планету, либо…